Текст книги "Это ты, Африка! (СИ)"

Автор книги: Антон Кротов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Турция

13 февраля, суббота.

Свежий морской воздух, паспорт в кармане, еда в желудке – что ещё нужно для счастья?

Все, как один, решили ночью не спать, а ехать. Мы разделились на пары и разделили еду, недоупотреблённую в ресторане, между собой. Костя Шулов поехал с Мишей Венедиктовым, Миша Кошелев с Пашей Марутенковым, Гриша Кубатьян с Сашей Казанцевым, Андрей Петров – со мной. Так как машин не было видно, мы разбрелись по дороге и направились пешком, с разной скоростью, в сторону первого турецкого города Хопа.

Когда-то, вероятно, дороги вдоль берега здесь не было, и машины срезали уголок Чёрного моря, переплывая из Батуми в Турцию и обратно на пароме. Сейчас переход работал, но дорога не сияла новизной, а была почему-то гораздо хуже, чем с советской стороны (наверное, она была в стадии ремонта). Мы шли впотьмах, удивляясь на дорогу и вспоминая батумские приключения. Море шумело совсем близко; в нём бледно отражались огни далёких деревень и звёзд.

Мы с Андреем прошли, возможно, уже половину расстояния от границы до Хопы, как нас нагнал грузовичок. В кузове оного уже ехали все шестеро прочих стопщиков! Запрыгнули в кузов и вскоре приехали в Хопу.

С Хопы началась нормальная, цивилизованная Турция. Огни ночных реклам, магазинов и бензоколонок, хорошие дороги, широкие улицы, цивильные многоэтажные дома. Вскоре наш водитель остановился и выпустил нас. Мы пошли пешком по ночному, пустому, светящемуся городу.

Вскоре ещё один грузовик взял нас в кузов – на этот раз шестерых. Двое (Шулов и Венедиктов) как-то отстали. Грузовик шёл весьма далеко. Мы сначала смотрели на дорогу, но потом сон сморил нас, и мы улеглись спать в кузове. Счастливый город Батуми удалялся от нас со скоростью километр в минуту. Незаметно проехали Трабзон, Самсун, и на рассвете вылезли из кузова, зевая, в городе Унье, в пятистах километрах от батумской камеры, в которой мы пребывали ещё полсуток назад.

Мы собирались проскочить Турцию как можно скорее, и вот почему. Как всем уже известно, девятый участник экспедиции, Владимир Шарлаев, ехал на юг с другой стороны Чёрного моря – через Молдавию, Румынию, Болгарию, Стамбул. Избегнув батумского заключения, он должен был ожидать нас уже сегодня напротив российского посольства в Алеппо (Сирия). Вот будет его удивление, когда никто не явится на встречу – ведь ещё никогда в истории у нас не было такого массового неприхода! Надеемся, он позвонит в Россию и узнает о причинах нашей задержки.

Кроме желания воссоединиться с Шарлаевым, мы испытывали простой дефицит времени. Четверо из нас – Костя Шулов, Гриша Кубатьян, Саша Казанцев и Миша Венедиктов, – являлись студентами и мечтали попасть домой к определённым срокам. Визы тоже имели ограниченный срок годности, а кто знает, какие задержки могут ждать нас ещё впереди. Поэтому решили особо не разглядывать Турцию, а спешить в сирийский Алеппо, где мы договорились встречаться пятнадцатого и шестнадцатого февраля у ворот российского консульства.

Как и Россия, Турция соединяет два континента – Европейский и Азиатский, причём, как и у нас, большая часть страны находится в азиатской части. Турция, как и Россия, вытянута с запада на восток, и все основные дороги и коммуникации проходят, в основном, именно в этом направлении. Сейчас же нам предстояло проехать эту страну, наоборот, сверху вниз. Мы попрощались с Чёрным морем и, разделившись опять на три двойки, выбрались на горную дорогу Унье—Токат.

Как вы помните, первая машина в Турции везла нас восьмерых, а вторая – шестерых. В продолжение этой прогрессии нас, на сей раз четверых, подобрала машинка, полная народа, чая и каких-то кувшинов, едущих километров на пятьдесят – в посёлок Аккус. Дорога, поднимаясь в горы, ухудшилась примерно до российского качества, внутри машинки стало пыльно и тряско. В Аккусе мы окончательно разделились на пары. Последующие двое суток, до самой Сирии, я автостопил в паре с Андреем Петровым, других спутников не встречая.

Дорога шла через горы. Иногда она поднималась выше, и мы ехали среди заснеженного леса – как будто у нас на Урале. Затем дорога спускалась в долины, где снега не было, вероятно, всю зиму, где зеленели поля и светило жаркое весеннее солнце. Турецкие деревни попадались то там, то сям: каменные одноэтажные домики, крытые глиняной черепицей или шифером, поля и сады деревьев, сбросивших на зиму листву. Маленькие городки двух-трёх-пятиэтажных домов с маленькими типовыми мечетями. Статуи, портреты и бюсты местного ленинозаменителя – Ататюрка. Поскольку он провозгласил Турецкую республику ровно 75 лет назад, в честь юбилея повсюду виднелись плакаты и лозунги, напоминавшие по виду наши советские. Только вместо серпа и звезды коммунистических там были серпы и звёзды мусульманские, на всё том же ностальгически-красном фоне.

В предобеденное время мы с Андреем прибыли в город, областной центр Токат. Решили обменять деньги, хотя бы три доллара, чтобы купить еды и позвонить. Обменных пунктов не было видно, и мы совершили обмен в магазине. В

Турции уже много лет не прекращается инфляция, и доллар уже стоил более 350 тысяч турецких лир. В одночасье стали миллионерами. Купили батонов, апельсинов и пристроились пить чай в какую-то харчевню, совмещённую с магазином.

Слухи о турецкой дешевизне, порождённые нашим российским докризисным мышлением, не подтвердились. Августовский кризис 1998 года в России привёл к тому, что доллар, а вместе с ним и все остальные валюты и товары в мире стали для нас значительно дороже. Соответственно, для приезжающих в Россию иностранцев рубль и все товары в России кажутся значительно дешевле, чем было ранее. Так что в феврале 1999 года по ценам на хлеб, овощи и фрукты «дешёвая» Турция ненамного отставала от России, а кое в чём даже заметно опережала её. Позвонить из Токата не удалось, и мы с Андреем отправились в дальнейший путь.

Во второй половине дня мы достигли очередного областного центра, именуемого Сивас, который оказался скучным промышленным городишком. А вот следующий город – Кайсери – удивил нас своей величиной. Мы прибыли туда уже в вечернее время. По окраине города проходило шоссе шириной с Ленинградский проспект, по которому двигались тысячи машин. Решили не задерживаться в городе, приготовить чай и продолжить путь. На наше счастье, рядом с трассой находился базарчик; последние вечерние продавцы уже сворачивали свой товар; но у них мы узрели большой чайник. Попросили чая. Турки вообще пьют чай из маленьких, 50-граммовых стаканчиков, поэтому они весьма удивились на нашу литровую кружку. Поблагодарили за чай и уселись пить его, но – о ужас! это оказался сверх-крутой чифирь! Чтобы подавить вкус, мы засыпали в кружку немало сахара, но это не помогло. Но выливать угощение было неудобно, и мы выпили кружку. Затем, медленно, чтобы не расплескаться, мы доползли до заправки и там, в туалете, запили чай обильным количеством холодной воды, а затем продолжили путь.

Миновав Кайсери, мы доехали до следующего города с интересным названием NIGDE (читается "Ниде"). Было около часа ночи. Трасса огибала город, что было очень кстати. Отошли от дороги подальше, разложили коврики и спальники, легли и укрылись тентом.

14 февраля, воскресенье.

Ночью дул сильный ветер, похолодало, и я залез к Андрею в его двухместный пуховый спальник, так как мой синтепоновый, рассчитанный на Африку, от такой погоды не спасал. Утром мы проснулись и обнаружили, что лежим на каком-то пустыре, недалеко от дороги и поворота на Nigde. Быстро собрались и продолжили путь на юг.

Ниде было последним холодным пунктом нашего маршрута. Сразу после него дорога, ведущая на юг, пошла спускаться вниз, с гор. Вскоре трасса, и без того неплохая, приобрела ширину Московской кольцевой автодороги – начался автобан с четырьмя полосами движения в каждую сторону и огромными развязками. За пользование автобаном водители платили небольшую денежку.

Турецкая дорожная аккуратность видна была здесь повсюду. Например, дорожные знаки. Там, где велись дорожные работы, и у нас прикреплён стереотипный трафаретный человечек, копающий трафаретное что-то – у турков этот человечек на дорожном знаке всегда любовно вырисован, и даже рукава у него засучены. Знак "осторожно, дети" тоже тщательно прорисован, у бедных детей даже волосы развеваются на бегу (и у них большие носы). Так и все дорожные знаки.

Турки дружелюбно относятся к автостопщикам, и стоять в ожидании машины приходится совсем недолго. Однако наше общение с водителями было не очень эффективно, так как мы не знали турецкого языка, а они – никакого другого. Единственным водителем, проявившим знание английского, оказался сириец на своей маленькой легковушке, подобравший нас в районе Аданы. Сириец оказался не просто разговорчивым, но ещё и деньгопросом. До последнего турецкого города, Антакии, он согласился подвезти нас даром, а дальше – только за деньги. Поняв, что в курортной Антакии он хочет подобрать платного пассажира, мы покинули его и решили поближе рассмотреть город.

Сейчас, в середине февраля, здесь уже было по-летнему тепло, посему город был полон теплолюбивых туристов из разных стран цивилизованного мира. Местные жители проявляли приставучесть, предлагая нам ресторан, «хотель» и другие бесполезные вещи. Мне хотелось позвонить родителям – сообщить, что все живы и всё в порядке, и мы с трудом отыскали среди хотелей и забегаловок переговорный пункт. Звонящих было много, но как пользоваться телефоном, я не постиг, а телефонисты не знали английского языка. Правда, как только я вслух и по-русски высказал всё своё презрение к турецким телефонам, среди звонящих обнаружилась грузинка, которая в доступной форме указала мне путь к телефонизму. Позвонив домой, я узнал от своих родителей, что избежавший заточения Вовка Шарлаев знает о нашей судьбе и будет ждать нас ещё сегодня и завтра в условленном месте, у ворот нашего консульства в Алеппо.

Мандарины в Антакии оказались значительно дороже Батумских, но сильно дешевле московских. В то время как мы удалялись от центра города, цены падали, и мы с удовольствием избавлялись от оставшихся у нас турецких лир. Наевшись и нагулявшись до неподвижности, мы осели на одной из автобусных остановок на окраине города, на шоссе, ведущем к сирийской границе.

Пока мы сидели и думали, где бы раздобыть чай и переночевать, к нам подошли два смуглых гражданина. Они заинтересовались нашей сущностью, и, недоумевая, как белый человек может жить на автобусной остановке, позвали нас к себе в гости. Люди оказались курдами, представителями самой крупной в мире нации, не имеющей своего государства.

Курды населяют огромную территорию, включающую восточную часть Турции, северную часть Ирака и Сирии, а также западные провинции Ирана. Общая численность курдов неизвестна, но, вероятно, их 40–50 миллионов. Стремление курдов обзавестись своим государством доставляет головную боль турецким властям. В районах, заселённых преимущественно курдами, сконцентрировано большое количество турецких войск, вводится комендантский час, ограничено передвижение туристов и автостопщиков. Однако сии два курда, пригласившие нас в гости (вопреки опасениям официальной Анкары), вовсе не мечтали взять нас в заложники, а были вполне нормальными, восточно-гостеприимными людьми.

Мы перешли улицу, сели на микроавтобус (хозяева великодушно заплатили за нас) и вернулись в городской центр. Темнело. В квартале схожих бетонных домов нашли нужный, поднялись по узкой, крутой лестнице на второй этаж и попали в обыкновенную турецкую квартиру.

Мебели было немного, больше ковров и детей. На единственный диван посадили нас. Наше внимание привлёк известный прибор для приготовления чая, стоящий в шкафу. Хозяева, как и мы, именовали сей прибор «samovar», а вот надписи на нём были арабскими.

Поскольку мы не знали турецкого языка, рассказывать о себе пришлось жестами и картинками. Вскоре принесли чай и еду; ели все вместе, постелив скатерть на полу. Чай пили маленькими рюмочками. Один из детей принёс свой школьный учебник, на первой странице которого красовался портрет Ататюрка – ну точно как у нас Ленин.

– Ататюрк! – показал школьник.

– Турция – Ататюрк, Иран – Имам Хомейни, только вот с такой бородой, – отвечал я.

Мы подарили открытки с Москвой и пару металлических монеток в качестве сувениров. Поскольку у хозяев в доме не было свободного места, на ночь нас отвели в гостиницу, оказавшуюся неподалёку. Второй раз в жизни я оказался в зарубежном «хотеле». Первый раз это случилось полтора года назад, в Иране, когда я в первый раз в жизни выехал в дальнее зарубежье. Тогда, тёплым звёздным вечером, в маленьком и весьма удивительном для меня городке Маранде на меня, не желавшего расплачиваться с водителем, собралась посмотреть целая толпа. К счастью, один из людей оказался англоговорящим и отвёл меня сперва в харчевню, а затем и в гостиницу, где (тоже на втором этаже) я и заночевал. На этот раз история повторилась.

Сия турецкая гостиница находилась вдали от оживлённых улиц и была относительно дешева. Сыграло свою роль и то, что устраивали нас местные жители (которые, разумеется, представляли себе реальные, а не завышенные для интуриста цены). За нас было заплачено два миллиона турецких лир, и мы, поблагодарив и попрощавшись с курдами, поселились вдвоём в пустом четырёхместном номере.

На нашем этаже находился туалет, а внизу ещё и душ, и мы провели вечер, занимаясь помывкой, стиркой и просушкой отсыревших вещей. Весь номер завесили своими вещами – к счастью, других постояльцев не было. Завели будильник и блаженно завалились спать.

15 февраля, понедельник.

Рано утром мы проснулись, собрали все просыхающие вещи, которыми завалили номер, и выписались из гостиницы. Было около шести утра, город был ещё безлюден, только ветер перегонял по улицам обрывки старых шуршащих газет и полиэтиленовые пакеты.

Мы шли по утренней Антакии в направлении сирийской границы. Мимо нас проезжали редкие машины и частые микроавтобусики, полные людей. Мы ещё не привыкли к тому, что в юго-восточных странах можно ездить бесплатно практически на любом транспорте, и сперва избегали их. Однако, вскоре одна из «маршруток» подобрала нас, не смущаясь нашим предупреждением "Отостоп, парасыз (бесплатно)", и мы проехали километров двадцать. В утреннем тумане проплывали за окном зеленеющие поля и многочисленные деревни. Нас высадили на каком-то повороте, откуда мы застопили новую маршрутку, следующую в последний приграничный посёлок Рейханли.

Восемь километров от поворота на Рейханли до границы мы хотели пройти пешком, но сие не удалось: водитель большого красивого грузовика угадал нашу сущность, и на его машине мы преодолели последние километры турецкой территории.

Вот и граница. Турки быстро поставили нам аккуратные штампики, подтверждающие выезд из их страны, и мы покинули Турцию.

* * *

Турецкий город Антакия, в котором мы сегодня ночевали, уже давно является предметом территориального спора. Сирийцы считают Антакию и её окрестности своей исторической территорией. Однако история вопроса весьма запутана, и с тем же правом на Антакию может претендовать Италия: ведь это и есть древняя Антиохия, один из известных городов Римской империи. В общем, чтобы турки и сирийцы не подрались между собой, – между турецкой и сирийской таможней находится не меньше полутора километров как бы нейтральной земли, населённой лишь турецкими солдатами и плакатами «Фотографировать запрещено». Слева от дороги мы увидали развалины какой-то крепости, но это оказалась вовсе не сирийская таможня, а, вероятно, турецкая наблюдательная база.

В конце концов мы добрались и до сирийской таможни. Она была увенчана флагами. Всюду – портреты президента Сирии Хафиза Асада и его бородатого сына.

Сирийские таможенники, пуская в свою страну иностранцев, проявляли бдительность. Вот перед нами в очереди стоит молодой француз, приехавший на автобусе. Сириец вертит в руках его паспорт, полный виз и штампов, разглядывает их и вопрошает по-английски:

– Хм… Посещали ли вы Израиль?

– Нет, нет, – испуганно отвечает француз.

– Хм… А есть ли у вас в паспорте израильские штампы?

– Нет, нет!

– Хм… – таможенник продолжает разглядывать необычный паспорт, – а это что ещё за штамп?!

Подозрительный штамп оказался печатью аэропорта Коломбо, и французу было милостиво позволено посетить Сирию.

Вот и другой подозрительный элемент с красным советским паспортом; оказалось, дагестанец. У него нет не только израильской, но и сирийской визы, и пускать его в страну не хотят. Дагестанец возмущается (на русском языке):

– Раньше всэгда простой был: заплатыл – поехал!

Я выступаю в роли переводчика, объясняю, что раньше визу ставили на границе, а теперь – только в аэропорту. Или нужно вернуться в Турцию и получить сирийскую визу в посольстве Сирии в Анкаре.

Дагестанец, ругаясь на сирийцев и на свою неудачную судьбу, извлекает свой чемодан из автобуса и возвращается в Турцию.

Что же касается нас с Андреем, израильских виз в нашем паспорте не просматривалось. Нас, как и прочих въезжающих, заставили заполнить учётную карточку, в которой были такие пункты: имя, фамилия; имя отца; имя матери; дата рождения; адрес в Сирии и т. п… Эти карточки заполняются в двух экземплярах, один сдаётся тут же при въезде, а другой нужно беречь до выезда. Наконец, все формальности окончены, и мы входим на сирийскую землю через очередные большие ворота с портретом президента Хафиза Асада.

Сирия

На этой стороне границы нас поджидало такси.

– Такси, мистер, Халеб, Дамашк, – возглашал водитель.

– Ля такси, парасыз, пара йок, – отвечали мы на смеси арабского и турецкого языка: давай бесплатно, мол.

Водитель немного посмеялся над нашей непрактичностью (кто мол, сейчас повезёт за просто так), а потом всё же согласился с нами. Мы сели в машину и проехали километров семь до ближайшего к границе села Баб-аль-Хава, где водитель и высадил нас, указав, где проходит трасса на Алеппо. Вероятно, водитель был не настоящим таксистом, а жителем приграничного села, пытавшимся найти попутчиков у границы.

Сирия встретила нас солнечной весенней погодой. Арабский язык обитал в наших головах пока в зачаточном состоянии. Я путал турецкий «парасыз» и арабский «маджанан» (бесплатно), турецкий «йол» и арабский «тарик» (дорога), турецкий «араба» и арабский «сейяра» (машина). Мимо нас по йолу, точнее ат-тарик, проезжали араба за арабой, точнее сейяра за сейярой, но все они имели форму маршрутных такси или автобусов. Пока мы высматривали нормальную машину, чтобы отвезла нас парасыз, точнее маджанан, – вокруг нас собрались любопытные местные жители.

– В Алеппо надо ехать? вот маршрутка идёт, – показывали нам они. Но мы избегали маршруток, опасаясь их платности.

Вскоре местные жители, поняв, что мы люди приезжие и тупые, застопили нам маршрутку. Водитель (неожиданно для нас) согласился нас отвезти и бесплатно, а один из пассажиров даже знал русский язык.

До Алеппо было километров сорок. За окном проплывали поля и деревни одноэтажных каменных домиков. Дорога была похуже, чем в Турции, примерно российского качества. Обгоняющие и встречные машины вели себя весело, бибикали, люди ехали в кузовах грузовиков. Вскоре высадились в Алеппо.

Алеппо, он же Халеб, второй по величине город в Сирии. Здесь живёт около полутора миллионов человек. Сколько сразу отличий от турецких городов, находящихся совсем рядом! В Турции относительно мало лавок, магазинчиков и вкусных едален, а здесь практически в каждом доме на первом этаже – одна или несколько лавок. Турецкие города были относительно чистыми, а здесь, куда ни глянь, валялись обрывки газет и полиэтиленовых пакетов, передуваемые туда-сюда ветром. Обилие микроавтобусов и народ на улицах, суетливо куда-то стремящийся. И необычайное обилие развешанных всюду портретов президента Хафиза Асада, недавно избранного на пятый семилетний срок абсолютным большинством в 99,99 % голосов.

В этот день, как и во все следующие две недели, нам приходилось удивляться, сколь распространен в своей стране сей вечный президент. Каждая лавка, магазин, телеграфный столб и стена дома украшались его портретом, а то и не одним. В некоторых богатых конторах и учреждениях стояли его статуи или бюсты. Хафиз Асад простирал руки над трассами, встречал нас на въезде в различные города, бдительным оком взирал на народ в харчевнях и даже в некоторых квартирах. Надписи на арабском и английском гласили: "Мы, как всегда, сказали ДА! Хафизу Асаду!" и т. п.

После недолгих поисков мы отыскали и российское консульство. И, о радость! – навстречу нам возник Владимир Шарлаев! Как хорошо, что он нас дождался!

Вот житие его.

От Москвы или Питера до Алеппо ехать можно что справа от Чёрного моря, что слева – выйдет одинаковое расстояние. Мы поехали через Батуми (читатель помнит, чем это завершилось), а Вовка через Болгарию и Румынию. Достигнув Анкары, он долгое время удивлялся, почему никто не прибыл на эту (впрочем необязательную) встречу. Позвонил в Россию – тут и узнал он, что остальные путешественники сидят в темнице города Батуми. Вовка быстро добрался до Алеппо, где уже несколько дней ожидал нас, ночуя в сторожке у сирийских солдат, охраняющих консульство. Сотрудники консульства отнеслись к автостопщику хорошо и время от времени угощали его вкусностями.

В этот же день в Алеппо прибыл Паша Марутенков, а также Саша Казанцев в паре с Гришей Кубатьяном. Эти двое успели посетить столицу Турции, Анкару, где и остался ещё один участник поездки, калужанин Миша Кошелев, не имевший ни сирийской, ни прочих виз.

Мы обменяли несколько долларов в российском консульстве и вшестером отправились гулять по Алеппо.

* * *

Немалый процент жителей Алеппо составляют армяне и иные русскоговорящие люди. А из арабов многие обучались у нас, в России. В былые советские годы в Сирии работало несколько тысяч российских рабочих, а в последующее время её посещали не меньшие толпы наших челноков. Из-за всех этих причин русский язык в Алеппо оказался распространён; то там, то сям нам попадались читаемые надписи и рекламы; а продавцы и прохожие, распознав нашу сущность, тоже иногда проявляли знания русского.

Вечерний Алеппо сверкал тысячами огней; всюду кипела жизнь. На обочинах сидели чистильщики обуви (на одной площади их обнаружилось человек двадцать), и со всех сторон предлагали почистить нам ботинки за небольшое пожертвование. Бумажные и полиэтиленовые плакаты с изображениями президента Хафиза Асада висели повсюду, а в некоторых магазинах ими была завешана целая стена. Из многочисленных едален доносились запахи шаурмы и прочих жареностей и вкусностей; продавались дешёвые, разнообразные сладости; с лотков и тележек можно было купить местные фрукты-овощи. Иракские челноки, презрев всемирное эмбарго, продавали за бесценок содержимое своих перегруженных легковушек – ботинки, финики, одежду и другие порождения соседней иракской земли.

Машины медленно протискивались, толкаясь, по узким улицам туда-сюда; в кузовах некоторых из них сидели люди, замечали нас и махали нам, удаляясь. Мы употребляли всё съедобное, что встречалось нам по дороге и отмахивались от чистильщиков обуви. Искали междугородний телефон – но все имеющиеся телефоны были карточными. Вовка Шарлаев за время долгого ожидания в Алеппо уже успел стать карточником и позвонил в Россию, сообщив о нашем воссоединении.

Вечером сего же дня сотрудники российского консульства одарили нас шаурмой, жареной курицей и другими угощениями. Мы съели их за здравие отечественной дипломатической миссии и расставили свои палатки на газоне напротив консульства. Наконец-то мы в Сирии! Наука победила!

16 февраля, вторник.

Шестеро российских автостопщиков благополучно переночевали в своих палатках на газоне напротив российского консульства в сирийском городе Алеппо. А в половине одиннадцатого утра появилась последняя, несколько задержавшаяся двойка автостопщиков – Костя Шулов и Миша Венедиктов.

Сотрудники консульства, наблюдая прибавление автостопщиков, были рады вместе с нами, и устроили нам маленькую экскурсию по территории консульства. На прощание нам подарили комплект еды, на целый автостопный пир. Мы окончательно разработали маршрут путешествия по Сирии, разделились на двойки и попрощались с гостеприимными соотечественниками и охранниками консульства.

Сирийская Арабская Республика – страна с необычайным количеством достопримечательностей. Крепости и замки древних арабов, римлян и крестоносцев, старинные мечети и развалины мёртвых городов, христианские монастыри, бескрайние пустыни, море, и при этом – замечательные люди!

С выбором маршрута нам повезло. Ещё в Москве мы познакомились с полезным человеком, Сергеем Медведко, который прожил в Сирии долгое время, и приобрели его книгу-путеводитель (С.Медведко, Д.Осипов. "Вся Сирия".) Так как книга была толстая, мы разорвали её на четыре части, по числу автостопных пар. Из этой книги мы извлекли сведения об основных интересностях этой страны, заранее узнали, где что находится, и ещё в Москве в общих чертах определили маршрут.

Нам хотелось посмотреть развалины древних городов вдоль течения реки Ефрат, легендарную Пальмиру, замки крестоносцев, Средиземное море, римский амфитеатр в Босре и деревянные водоподъёмные колёса-нории в Хаме, Маалюлю, в которой до сих пор люди говорят между собой на том диалекте арамейского языка, на котором говорил Христос, и многое другое. Рассмотрели карту Сирии, выбрали, что кого больше интересует, разделились на пары и отправились в путь.

Мой прежний напарник Андрей Петров на этот раз поехал с Гришей Кубатьяном,

Вовка Шарлаев – с Сашей Казанцевым,

Костя Шулов – с Пашей Марутенковым,

Миша Венедиктов поехал со мной. Наши с ним планы были таковы: мне хотелось отправить пару открыток домой; Мише – купить новые кроссовки; после сего мы намеревались покинуть Алеппо и отправиться по трассе, идущей вдоль Ефрата, на юго-восток, попутно осматривая древние города. Андрей с Гришей тоже направлялись таким путём на юго-восток, а прочие решили начать осмотр Сирии с других мест. Но подробно об этом будет рассказано ниже.

* * *

Завершив все свои дела в Алеппо и получив несколько бесплатных карт страны в офисе туристской информации, мы с Мишей направились на выход из города. Алеппо оказался довольно велик и пространен. Как только мы устали ходить и начали автостопить, вокруг нас образовались местные жители, желающие нам помочь. Они что-то нам объясняли, размахивали руками и пытались остановить проезжающие автобусы и такси. Это вредило автостопу: водители нормальных машин, проезжая мимо, думали, что вся эта тусовка ловит автобус, и не останавливались. Мы с Мишей пытались уйти из зоны видимости, но помощники, уже новые, появлялись вновь. Только минут через двадцать нам удалось уехать подальше от них.

Сирийские дороги были явно хуже турецких, напоминая своим качеством российские. Арабский язык был нам пока почти неведом. Однако водители оказались дружелюбны, и чем дальше от Алеппо, тем лучше шло дело. В вечернем мраке мы достигли посёлка Мансура.

Примерно в двадцати километрах отсюда находится Расафа, первый древний город, который мы хотели посмотреть.

Из книги "Вся Сирия" мы узнали историю города. Основанный в незапамятные времена, он упомянут даже в Ветхом завете. В 305 году нашей эры в Расафе был казнён римский легионер-христианин Сергий (в честь именно этого мученика получил своё имя наш русский святой Сергий Радонежский). Вскоре после этого события окружающий мир стал христианским, и в шестом веке город был переименован в Сергиополис. В седьмом веке Ближний Восток был обращён в мусульманство, и в городе, в дополнение к христианскому собору, появилась мечеть. В конце тринадцатого века в городе обосновались представители мусульманской секты исмаилитов, и правящий в то время один из мамлюкских султанов, представитель "более ортодоксального" мусульманства, обеспокоившись сим, заставил всех жителей покинуть город. И он опустел, а строения, стены, собор и мечеть остались посреди пустыни и потихоньку разрушаются даже до сего дня.

Только мы выгрузились из кабины грузовичка у поворота на Расафу, как увидели, что в этот же самый момент из другой машины вылезают Гриша Кубатьян и Андрей Петров. Вот встреча!

Мы с Мишей попытались уехать в Расафу ещё на чём-либо по глухой тёмной дороге, (оставалось километров двадцать), и даже застопили трактор, который провёз нас несколько метров и свернул в проулок. Мы покинули его. Трасса была неоживлённа. Интересно, а куда делись Гриша с Андреем? Они ведь тоже хотели стопить, но куда-то исчезли.

Но они отозвались – из дверей соседнего дома. Оказалось, они сразу поняли, что машин не ожидается, и решили попробовать переночевать по-научному. Сошли с дороги и постучали в первый попавшийся дом, думая о том, какой, интересно, будет эффект. Дверь открыл парнишка и, увидев перед собой в вечернем мраке двух мистеров, безумно обрадовался и затащил их в дом! Отец, мать и другие дети тоже были рады, а тут идут ещё двое – мы. Радость их была совершенно искренняя!

Разуваемся и проходим в дом. Он построен из шлакоблоков, скреплённых цементом, и, как и все дома в посёлке, имеет прямоугольную форму. Крыша плоская. Внутри две комнаты. В основной комнате, посередине, стоит металлическая печка и топится соляркой, по каплям поступающей из сосуда; от печки идёт вверх длинная металлическая труба. Стульев, столов в комнате нет; имеется маленькая тумбочка под телевизор, телефон и куча детей. Хозяин был одноруким, но так не придавал значения этому, что я не скоро заметил сие.

Хозяева не знали английского языка (один из детей изучал его в школе, но язык был для него абстрактен, и разговаривать и понимать речь он не мог, хотя делал домашние задания исправно), а мы пока почти не знали арабского, тем не менее наша беседа была интересна и содержательна. Мы пользовались жестами, многими интернациональными словами и десятком уже изученных арабских, а также тетрадкой и ручкой. Например, я долго не мог объяснить слово «туалет», пока не нарисовал писающего человечка; все поняли, засмеялись и показали мне путь. Через некоторое время принесли сирийскую еду: простоквашу, хомос (гороховую кашу), лепёшки и чай. Всё естся руками или лепёшками. Чай пили маленькими стаканчиками, и Андрей, главный любитель чая, выпил немало оных.

Когда же настало время сна, обнаружилось, что хозяин имеет ещё один домик, на противоположной стороне шоссе, близ Ефрата. Туда он и направил спать двоих (нас с Мишей), а остальные спали в том доме, куда постучались. Сон осуществлялся при помощи тюфяков и одеял, раскладываемых на полу; спальники не понадобились.