Текст книги "Аландская Звезда (СИ)"

Автор книги: Антон Перунов

Соавторы: Иван Оченков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Все так плохо?

– Ты думаешь, русским нравится, чем мы тут занимаемся? Нет, мой мальчик, они сделают все, чтобы нам помешать. Я уже как-то видел этих ребят в деле. Моряки они, может, и не важные, но артиллеристы не плохие. Поэтому полный вперед! Мы должны защитить наших парней, пока не выловят все эти проклятые мины…

Предчувствия не обманули коммандера. Стоило им двинуться вперед, как на встречу вышел отряд Бойе. Из двенадцати канонерок «константиновского типа» на этот момент в строю оставались всего лишь восемь: «Сорванец» Колонга, «Проказник» Сухопрудского, «Забияка» Хоменко, «Лихач» и «Щеголь» братьев Иванчиных, «Буян» Федорова, «Хват» Наумова и «Балагур» Тыртова. Остальные или получили серьезные повреждения, или нуждались в ремонте машин.

– Эти ребята бронированы, – мрачно заметил Уорд, разглядывая угловатые силуэты кораблей противника.

– Только спереди, – поспешил успокоить его Крэгг. – Нас больше, и мы будем бить им в борт!

– Ну-ну, – хмыкнул капитан «Хинда», у которого были на этот счет определенные сомнения.

Противники неторопливо приближались друг к другу строем фронта и, хотя скорость и тех и других была не велика, казалось, что враг мчит на тебя на всех парах. И как только дистанция сократилась до трех кабельтовых, русские канонерки, орудия которых располагались в носовой оконечности, первыми открыли огонь.

60-фунтовые «Баумгарты первой модели» были прекрасными орудиями. Возможно, лучшими на данный момент из числа гладкоствольных. А их артиллеристы опытными и умелыми. Первые же залпы со всей очевидностью показали противнику, что, несмотря на его численное превосходство, легкой победы не будет. К тому же англичанам для ответа прежде требовалось развернуться к своим визави бортом.

Первым счет открыл «Балагур» мичмана Тыртова. Выпущенная им бомба снесла на «Джаспере» мачту, обдав вражеских моряков целым ворохом деревянной щепы и осколков. Затем ядро, посланное одной из канонерок братьев Иванчиных, ударило его соседа прямо в форштевень и, пробив небольшой кораблик насквозь, полетело дальше, убив и покалечив при этом четырех матросов и машинного старшину.

Впрочем, британцы уже закончили перестроение в колонну и открыли по оказавшемуся столь зубастым противнику беглый огонь. К несчастью для них, стоявшие на английских канонерках орудия Ланкастера успели расстрелять в дневном бою все свои новомодные снаряды сложной формы, и теперь артиллеристы заряжали их обычными бомбами и ядрами, от которых бронированный бруствер вполне мог защитить.

Первым такое попадание получил «Забияка» лейтенанта Хоменко, причем осколки разлетелись, гудя роем чугунных ос, над водой, не причинив команде вреда.

– Все целы? – как будто не веря своим глазам, спросил лейтенант.

– Так точно, вашбродь! – скороговоркой ответил степенный артиллерийский квартирмейстер Родионов, по возрасту годившийся своему командиру в отцы.

– Славно! Тогда чего ждем? Заряжай!

– Есть!

В этот момент очередное ядро с противным гулом пролетело над головами моряков, заставив инстинктивно пригнуться даже самых отчаянных из них.

– Симонов! – взвизгнул Хоменко, – где ты, черт тебя подери!

– Здеся я, ваше благородие, – невозмутимо отозвался стоявший у митральезы канонир.

– А ну причеши их против шерсти и поперек характера, в бога душу мать и всех угодников!

– Слушаюсь, – охотно отозвался матрос и начал разворачивать массивную установку, приговаривая про себя, – чичас все сделаем в лучшем виде.

Грянул выстрел 60-фунтовки, но неверно взятый прицел увел снаряд выше цели. А вот Симонов угадал и вложил почти всю кассету точно в палубу оказавшегося напротив него «Хинда». Очередь оставила кровавый след из раненых тел у кормовой пушки, лишь чудом миновав Уорда с Крэггом.

– Джон, вы целы? – хриплым голосом спросил коммандер.

– Вроде бы, сэр! – сдавленно отозвался тот.

– Тогда прикажите своим людям вернуться к пушкам, черт вас дери!

Тем временем снова досталось невезучему «Джасперу». На сей раз выпущенная канонеркой Иванчина 2-го бомба угодила ему прямо в борт практически по ватерлинии, и, пробив его, разорвалась в котельном отделении. Все находившиеся там немедленно погибли. Однако остававшийся в котле пар позволил канонерке продолжать движение.

Тем не менее захлестывавшая пробоину вода понемногу заполняла трюм, заставляя маленький корабль погружаться. Не знавшие об этом моряки все еще стреляли по противнику, когда вода достигла кочегарки и затушила топки, после чего обреченный корабль наконец-таки встал, а еще через минуту с каким-то странным звуком пошел ко дну.

При виде этого на русских кораблях начали кричать «ура», а на британских лишь плотнее стиснули зубы. Пока бой складывался не в их пользу, но отступать англичане не собирались. В конце концов, их было больше, и наступил момент, когда численное превосходство позволило им окружить противника.

Так уж вышло, что позиция на фланге русского строя досталась «Балагуру» мичмана Павла Тыртова. И сейчас против него оказались сразу две вражеские канонерки, готовые изрешетить ничем не защищенный борт своего противника.

– Машинное, полный назад! – прокричал юный командир вниз, после чего бросился к рулевому и, оттолкнув его, сам встал к штурвалу, разворачивая корабль носом к новому противнику.

Увы, русские явно не успевали. Казалось, еще минута и англичане откроют огонь, и тогда все будет кончено, ведь промахнуться с такого расстояния не получится даже у новичка…

Ситуацию спас наводчик митральезы Лузгин. Увидев перед собой цель, он, не дожидаясь команды, развернул хобот картечницы в сторону неприятеля, после чего крутнул рукоять и несколькими скупыми очередями проредил вражеские расчеты.

– Лузгин, твою мать! – заорал от неожиданности Тыртов. – Куда без команды? Запорю сукина сы… а… молодец Лузгин! Давай! К кресту представлю! Все неделю лишнюю чарку получать будешь!

– Покорнейше благодарю, ваше благородие, – пробурчал матрос, вытирая бескозыркой взмокший во время стрельбы лоб.

– Ерофеев! – снова начал раздавать приказы уже забывший о матросе командир. – Наводи на второго! Не мешкай! Да смотри не промажь, не то…

– Не извольте беспокоиться, господин мичман, – хмыкнул старый, с седыми баками кондуктор, командовавший расчетом 60-фунтовой пушки.

В этот момент вторая английская канонерка, оказавшаяся «Старлингом» [5], ударила-таки по русскому кораблю картечью из обоих стволов, но добрую половину ее принял бруствер успевшего развернуться «Балагура». Впрочем, оставшегося с лихвой хватило, чтобы убить и ранить нескольких матросов. А один из чугунных шариков сбил с головы Тыртова фуражку.

– Ох, ё… – едва не свалился с ног контуженый офицер, но все же устоял и теперь ошарашенно тер чудом уцелевшую голову, не понимая, что с ним случилось.

– От черти, ну держитесь теперь! – зло пробурчал Ерофеев, совмещая прицел с вражеским кораблем. – Пли!

Громоздкое орудие гулко ухнуло, и бомба, с легкостью миновав разделявшее противников расстояние, влетела прямо в борт «Старлинга» и разорвалась, проделав в нем пробоину, в которую по словам очевидцев можно было проехать на телеге. Капитан получившего столь тяжелое повреждение «Скворца» не стал больше испытывать судьбу и поспешил дать задний ход, после чего вышел из боя.

Тем временем на головном «Пинчере» артиллеристы успели прийти в себя и снова заняли места у орудий. Канонерки этого типа, так же как и русские «шанцевки», были вооружены сразу тремя пушками, обрушившими на русскую канонерку всю свою мощь. Первая бомба бессильно разорвалась на бруствере, вторая булькнула совсем рядом с бортом и, подняв всплеск, ушла на дно, зато третья разорвалась на корме, произведя при этом страшные разрушения.

– Лузгин, черт тебя дери, – простонал снова схватившийся за голову Тыртов. – Стреляй! Стреляй, чтоб тебя!

– Убили его, ваше благородие, – донесся до него голос юнкера Мишки Пантелеева, безусого еще юноши, бросившего гимназию и записавшегося во флот на волне всеобщего патриотизма.

– Тогда сам стань к орудию! – приказал командир.

– Но я же не… – растерялся было Пантелеев, но тут же вскочил и занял место у чудом уцелевшего орудия. – Есть!

– Наводи!

Этой зимой одному из умельцев пришло в голову снабдить корабельные митральезы плечевым упором, с помощь которого наводить громоздкую конструкцию стало намного легче. Кроме того, освобождалась одна рука, которой можно было крутить приводную рукоять, обходясь, таким образом, без второго номера.

Нововведение, как водится, поначалу было встречено высоким начальством в штыки, но потом дело дошло до великого князя, и тот приказал сделать опытный образец и провести испытания. Ну а поскольку те прошли успешно, возражать никто больше не стал, и теперь даже Мишка мог вести огонь самостоятельно. Тем более, что его этому учили.

Развернув тяжелый хобот в сторону противника, он взялся за рукоять и осторожно крутнул ее. Первые четыре выстрела прошли мимо, но потом он исправил прицел и хлестнул короткой очередью по суетящимся у пушки врагам. Свинцовый град мгновенно смел их с палубы, а внезапно почувствовавший вкус к этому занятию юнкер принялся поливать неприятельскую палубу огнем, пока в кассете не кончились заряды.

– Браво! – похвалил его немного пришедший в себя Тыртов и даже пару раз хлопнул, как в театре, в ладоши.

– Петя, ты как? – бросился к нему юнкер.

– Отставить телячьи нежности! Перезаряди митральезу и будь готов открыть огонь. Если еще раз так отстреляешься, представлю к кресту.

– Лучше водки, – неожиданно сам для себя ответил никогда не пивший ничего крепче крюшона Пантелеев.

– Как скажешь, Мишель, – усмехнулся командир, направляясь к орудию, вокруг которого суетились уцелевшие.

– Что тут у вас, братцы? – спросил он.

– Пятеро убитых, семь раненых, ваше благородие, – донесся до него словно издалека голос кондуктора.

– Ерофеев? Живой?

– А что мне сдеется?

– Пушка цела?

– Никак нет, лафет разбило.

– Вот черт! – сплюнул от досады мичман.

В другой ситуации он мог бы с чистой совестью выйти из боя, но в ушах юного офицера все еще звучали слова Бутакова – «Держаться до последней крайности!»

– Передайте в машинное, полный вперед! – распорядился он, возвращаясь к штурвалу.

– Что ты собираешься делать? – удивленно спросил Пантелеев.

– Идем на таран! – твердо ответил ему мичман.

– Ты сумасшедший!

– Кассету в митральезе поменял? – проигнорировал полученный диагноз мичман.

– Так точно!

– Тогда по местам. Абордажа нам не выдержать, поэтому будь начеку.

Судя по всему, капитан «Пинчера» никак не ожидал, что медленно пятившаяся от него канонерка внезапно изменит свои планы и бросится вперед. Поэтому и не успел парировать этот маневр. Нет, он, конечно, попытался дать ход и повернуться к бросившемуся на него противнику носом, но тот был уже слишком близко.

Окованный несколькими слоями железных листов длинный нос русской канонерки ударил англичанина в борт под углом примерно в 60 градусов, мгновенно проломив обшивку и едва не застряв в ней. Однако бывший на чеку Тыртов тут же приказал дать задний ход. Мерно пыхающая машина сначала остановилась, а потом начала вращать винт в обратную сторону. Вода за кормой забурлила, и «Балагур» медленно пополз назад.

Пантелеев в это время усердно поливал вражеских матросов огнем, но вскоре заряды в кассете закончились, и митральеза замолчала. Зато несколько вооружившихся, чем попало, англичан успели перепрыгнуть на палубу русского корабля и бросились врукопашную.

Поначалу им удалось убить и ранить нескольких матросов, но потом по ним открыл огонь из револьвера Тыртов. После чего в дело вступили выскочившие из котельного отделения кочегары и пришедшие в себя артиллеристы. Особенно отличился вооружившийся гандшпугом Ерофеев, проломивший своим страшным оружием голову британскому старшине и переломавший кости еще двоим нападавшим. Трех других в пылу борьбы выбросили за борт, и лишь одному, вовремя поднявшему руки, удалось спастись. Тем временем «Пинчер» уже успел перевернуться и пойти ко дну, так что этот ливерпульский парень оказался единственным, кому посчастливилось уцелеть.

Увы, даже эта потеря не заставила англичан отступить. Изначально имея преимущество в числе вымпелов и артиллерии, они сумели не только защитить свои тральщики, но и отбросить русские канонерки назад, нанеся им достаточно тяжелые повреждения. В конце концов, им пришлось отступить. На всех русских кораблях имелись значительные потери. Так что слова Бойе стали пророческими – алтарь отечества оказался щедро полит кровью героев.

[1] В реальной истории Бутаков получил чин капитана первого ранга годом позже в возрасте 35 лет от роду. Раньше него, если не считать членов императорской фамилии, капитаном первого ранга стал только 34-летний Казарский.

[2] Гоголь – морская утка.

[3] Лейтенант-коммандер – чин в Королевском флоте примерно соответствующее современному званию – капитана третьего ранга.

[4] «Golden Hind» (Золотая Лань) – британский галеон, на котором проделал кругосветное путешествие сэр Френсис Дрейк.

[5] Starling – скворец (англ.)

Глава 20

Из восьми принявших неравный бой «константиновок» в строю к утру остались три. Остальные получили повреждения разной степени тяжести. Кого-то пришлось вести на буксире, другие вообще едва добрались до берега и выбросились на мель, чтобы не затонуть, на третьих вышла из строя артиллерия. Будь у защитников Свеаборга больше времени, можно было пополнить команды и исправить хотя бы некоторые поломки или даже переставить пушки, но, к сожалению, его-то у подчиненных Бутакова и не имелось.

Зато англичане могли праздновать победу. Во-первых, им удалось устроить в русских минных заграждениях достаточно широкий проход. А во-вторых, нанести серьёзный урон русским бронированным канонеркам, считавшимся до сей поры практически неуязвимыми.

– Поздравляю, сэр Роберт, – одобрительно кивнул немного повеселевший Кокрейн. – Кажется, вам удалось добиться успеха?

– Благодарю, милорд. Рад уведомить, что ваш приказ выполнен. Адские машины Черного принца оказались вовсе не такими страшными, как мы думали. Так что вход в Свеаборг теперь совершенно свободен!

– Кажется, у вас были потери?

– Увы, сэр. Коммандер Крэгг доложил мне, что две канонерские лодки – «Джаспер» и «Пинчер» погибли и еще пять вышли из строя. Все же эти бронированные брустверы – это не такая и дурная идея…

– Бросьте, сэр Роберт, эта задумка полезна разве что для такой лужи, как Финский залив, и никуда не годна в открытом море.

– Не могу спорить с этим, милорд.

– Что ж, передайте этому, как там его?

– Коммандеру Джону Крэггу, – напомнил Бейнс.

– Да-да, благодарю вас, так вот, передайте ему мое удовольствие. Я сегодня же напишу рапорт в Адмиралтейство с представлением его к чину кэптена. Клянусь святым апостолом Фомой, он сегодня достаточно сделал для доброй старой Англии. Это так же верно, как если бы я лично вложил персты в раны Спасителя. Выпьем же за успех и нашу грядущую победу, джентльмены!

В этот момент появился стюард командующего с подносом в руках, на котором выстроились серебряные стаканы, полные крепкого бренди. Обычно джентльмены пьют в такое время напитки полегче, но ради победы почему бы и нет?

– Единственное, что хочу заметить, – добавил капельку дегтя Бейнс, – мне доложили, что русские затопили несколько своих парусных линкоров на Среднем и Малом фарватерах.

– Это уже не имеет значения, сэр Роберт, поскольку мы и не собирались пробиваться там, – отмахнулся Кокрейн. – Наша цель – Густав-Сверт и батареи Скандаланда!

Приободрившиеся при получении добрых вестей штабные выразили всеобщее восхищение гением своего командующего. Сам же адмирал еще раз обвел глазами русские укрепления и обернулся к недавно прибывшему на флагман контр-адмиралу Мартину, под началом которого находились грозные броненосные батареи.

– Теперь дело за вами, сэр Генри. Я желаю, чтобы все ваши корабли прошли на внутренний рейд и уничтожили бастионы южного пролива!

– С удовольствием, милорд, – осклабился тот. – Обещаю, уже к обеду от них останутся только дымящиеся развалины!

Был уже десятый час, когда все остававшиеся в строю канонерские лодки и мортирные суда союзников снова заняли свои позиции и открыли огонь по русским укреплениям. Несколько пушек на спешно починенных батареях пытались им отвечать, но всем было ясно, что это агония. Одновременно с этим к входу на внутренний рейд потянулись массивные туши броненосцев.

Головным шел «Метеор», за ним «Трасти» и «Тандер». Замыкал колонну кое-как починенный «Глаттон». Что же касается французского «Конгрева», то ему пришлось остаться прикрывать тылы союзной эскадры, вместе с постепенно лишавшимися своего былого значения деревянными парусно-винтовыми линейными кораблями.

Со стороны могло показаться, будто британцы нарочно оставили своего союзника в тылу, не желая делиться с ним славой, но на самом деле Пэно и сам не рвался в бой. Говорят, его превосходительство мучали какие-то смутные предчувствия, а потому в бой сегодня пошли только легкие силы французов – канонерские лодки и шлюпы.

Первым в проход между островами втянулся густо дымивший из единственной трубы «Метеор», и по нему тут же открыли огонь немногие уцелевшие русские орудия. Впрочем, для закованного в железный панцирь монстра эти удары были не опаснее комариных укусов. Зато ответные залпы, произведенные практически в упор, производили на русских бастионах и батареях настоящее опустошение.

Несколько позже в бой вступили и остальные броненосцы, а вслед за ними поспешили сократить дистанцию и легкие силы. На берегу воцарился настоящий ад. От непрерывных взрывов укрепления заволокло дымом и пылью, но враг продолжал посылать по практически замолчавшим укреплениям бомбу за бомбой. А когда сопротивление оказалось почти подавлено, адмирал Мартин распорядился подвести мортирные суда еще ближе и тяжелые снаряды полетели во внутренние дворы крепости.

Результат не заставил себя ждать. Вскоре одна из британских бомб пробила свод большого порохового погреба, после чего разорвалась, заставив детонировать его содержимое. Сначала раздался страшный грохот, оглушивший всех вокруг, вслед за этим задрожала земля, как будто началось давно не виданное в этих краях землетрясение, во все стороны полетели осколки камня, кирпича и другого мусора, а поднявшиеся в воздух клубы пыли и дыма закрыли солнце.

– Поздравляю, джентльмены, с ними покончено! – с горделивой улыбкой провозгласил, стоя на шканцах своего флагмана – 91-пушечного линейного корабля «Цезарь», адмирал Мартин.

Несмотря на полученный от Кокрейна приказ, сэр Генри не стал поднимать свой флаг на броненосных батареях, предпочитая руководить боем со стороны. Впрочем, большинство офицеров штаба вполне поддерживали в этом своего адмирала, считая службу на них непрестижной. В конце концов, на этих окованных железом лоханях во время боя нет даже мачт. Как прикажете в таком случае передавать сигналы?

– Полагаю, сэр, – подобострастно заметил капитан флагмана, – вы с полным основанием можете повторить слова римского императора, в честь которого назван наш корабль – Пришел, увидел, победил!

– Мне кажется, чего-то все-таки не хватает, – изобразил легкую задумчивость Мартин. – Ах да, над этими развалинами просто необходимо поднять Юнион Джек!

Окружавшие адмирала офицеры тут же выразили полное согласие. Действительно, флаг Соединенного Королевства всегда хорошо смотрится, а уж над поверженным противником просто обязателен!

– Мистер Робб, – повернулся Мартин к преданно поедающему его глазами капитану. – Распорядитесь поднять сигнал к началу высадки десанта.

– Есть, сэр!

Не прошло и четверти часа, как к берегам Свеаборга устремились десятки шлюпок, баркасов и катеров с морской пехотой и добровольцами из числа матросов. Картина получилась настолько эпичной, что провожавший взглядом своих подчиненных сэр Генри с большим трудом смог удержать охвативший его восторг.

Невероятно синее небо с редкими облачками, дымящиеся развалины бастионов, темные воды Финского залива, множество лодок, красные мундиры и синие блузы десантников… Все это просто просилось на холст!

Дело в том, что Мартин был не только отличным офицером, но и недурным художником, любившим в свободное время взять в руки кисти и мольберт. Правда, он предпочитал работать акварелью, а для такого эпического полотна больше подходит масло или темпера…

Тем временем, шлюпки с десантом достигли суши, и началась высадка. Матросы и морпехи один за другим прыгали через борт, после чего выбирались на берег. Поначалу все шло хорошо. Окружающая местность казалась пустынной, и даже на бастионах не было видно никакого движения. Но стоило англичанам начать выстраиваться в цепь, как где-то совсем рядом раздалась команда – Пли!

Сначала по англичанам хлестнул слитный ружейный залп трех сотен стволов, а затем из почти незаметных до сей поры шанцев поднялись солдаты 5-го Финляндского Линейного батальона и ударили в штыки. Их натиск был так скор, что британские морские пехотинцы просто не успели ничего предпринять. Лишь немногие успели выстрелить в стремительно надвигавшегося противника, но уже через секунду на узкой полоске пляжа закипела яростная схватка.

– Что, черт побери, там происходит? – упавшим голосом спросил Мартин, разглядывая в подзорную трубу, как тонкую линию солдат в красных мундирах захлестывает волна серых шинелей.

С такого расстояния он, разумеется, не мог слышать звуков боя, но живое, как у всякого художника, воображение мгновенно подсказало ему, как гремят выстрелы, звенят штыки, кричат атакующие и стонут умирающие…

– Немедленно открыть огонь по этим ублюдкам! – с трудом выдавил из себя адмирал.

– Но, сэр, там же наши… – попробовал возразить кто-то из штабных.

– Вы что не понимаете, что они уже мертвы? – с неожиданной для обычно невозмутимого Мартина яростью окрысился на него сэр Генри. – Им уже все равно! Огонь!

Впрочем, судя по всему, капитаны английских канонерок придерживались такого же мнения, а потому начали стрелять, не дожидаясь команды. На ставшую ареной кровавой схватки узкую полоску берега тут же обрушились бомбы, ядра и даже картечь, не разбиравшая, кто перед ней, уроженец бескрайних лесов России или коренной обитатель лондонских трущоб. Осколки бомб и чугунные пули косили и тех и других одинаково. Правда, многие «финляндцы» успели вернуться в свои окопы и укрыться там, а мертвые англичане продолжали лежать на песчаном берегу, показывая остальным, что оборона русской крепости еще не сломлена.

Тем временем, «Метеор» продолжал медленно двигаться по проходу между островами. Здешние батареи русских не так сильно пострадали от предыдущего обстрела, а потому по железному панцирю броненосца то и дело прилетали посланные ими чугунные гостинцы. Однако на сей раз плиты прекрасно справлялись со своей задачей, надежно защищая машины и экипаж от вражеского огня. Зато их артиллеристы действовали выше всяких похвал, снося своими залпами пушки и укрепления противника.

Казалось, ничто не сможет остановить эту превосходную военную машину. Пройдет еще каких-то полчаса, и все четыре британских монстра окажутся на внутреннем Кронобергс-рейде, и тогда русских уже ничто не спасет, включая и пыхтевший под прикрытием скал «Бомарзунд».

Впрочем, у инженер-поручика Борескова было на этот счет свое мнение. Эта ночь дорого далась старшему минеру отряда канонерских лодок. Остроумная, на первый взгляд, идея по переделке шестовых мин в заградительные на практике оказалась вовсе не такой простой. Во-первых, эти мины обладали совершенно нулевой плавучестью. Во-вторых, их герметичность была явно недостаточной для сколько-нибудь длительного нахождения под водой. А ведь были еще и в-третьих, и в-четвертых…

Наконец под утро все проблемы оказались решены. Ну или, по крайней мере, так ему казалось. Несколько мин, соединенных последовательно кабелем, выстроились частоколом на наиболее вероятном для вражеского броненосца пути. Оставалось лишь дождаться, когда тот пройдет в приготовленную для него ловушку, и замкнуть цепь.

Для этого подчиненные устроили своему начальнику что-то вроде хорошо замаскированного окопчика, где расположились несколько набранных с изрядным запасом гальванических батарей и рубильник, а также сам автор проекта.

Где-то совсем рядом гремел бой. Стреляли пушки и ружья, сражались и умирали люди, а он продолжал сидеть в своем закутке, постепенно зверея от невозможности пошевелиться. Наконец, показалась вражеская броненосная батарея, и инженер-поручик замер в предвкушении. «Метеор» двигался довольно медленно, как будто опасаясь вражеских сюрпризов.

– И не напрасно! – скрипнул зубами от предвкушения Боресков, внимательно наблюдая за ориентирами.

Однако проклятый англичанин, словно почуяв таящуюся под водой угрозу, повел свой корабль совершенно не там, где он поставил свои «адские машины», избегнув тем самым приготовленной для него западни.

– Что ж ты делаешь, сволочь⁈ – ругался на него совершенно озверевший от такого удара судьбы офицер. – Там же мель!

Однако обладавший малой осадкой броненосец легко прошел над отмелью и, как ни в чем не бывало, продолжил свой путь. Первым побуждением совершенно вышедшего из себя Борескова, было замкнуть-таки проклятую цепь, и подорвать оказавшуюся ненужной ловушку. А потом выскочить и что-нибудь разломать, чтобы дать выход охватившему его раздражению.

«Хотя, почему ненужной?» – внезапно мелькнуло у него в голове. У союзников еще четыре броненосца, и рано или поздно все они окажутся здесь. Нужно лишь подождать еще немного и, возможно, один из них все же попадется в его силки. Так что он никуда не уйдет, продолжая сидеть в этой проклятой яме, пока противник не окажется там, где надо. Возможно, это случится через час, а быть может, на следующий день. В любом случае, он дождется… Ужасно хотелось есть и пить, но офицер остался на своем месте.

Тем временем, не подозревавший, что только что избегнул смертельной опасности, «Метеор» медленно приближался к другой. До выхода на рейд оставалось не более полукабельтова, а там его ожидал «Бомарзунд», позади которого попыхивали из коротких труб дымом две «константиновки». По сути, это был последний резерв Бутакова. Можно сказать, козырь, который он собирался разыграть.

Как только вражеский корабль высунул из прохода свой нос, Поклонский скомандовал полный вперед и решительно двинулся в атаку. Слишком малое расстояние не позволяло набрать большую скорость, не говоря о том, что перестроенный из блокшипа броненосец никогда не был хорошим ходоком. Впрочем, тоже можно было сказать и о его противнике.

«Укороченное» во время предыдущего боя орудие рявкнуло, послав очередной снаряд в сторону неприятеля. Увы, как и следовало ожидать, травматическая ампутация не улучшила баллистических данных «Баумгарта второй модели», однако они все равно оставались лучше, чем у гладкостенных пушек. Во всяком случае, один из выпущенных снарядов совершенно точно поразил врага в левую скулу, не нанеся, впрочем, никакого урона.

Тем не менее, попадание заставило капитана неприятельского корабля немного понервничать, из-за чего тот не сразу понял, что именно ему предстоит. А когда тот приблизился, было уже поздно. Как уже говорилось, британские «Этны» не могли похвастаться маневренностью, да и, честно говоря, места в узком проходе для этого не было. Нет, англичане, конечно же, попытались отвернуть и открыли максимально возможный огонь из носовых орудий, но…

Так и не успевший набрать ход «Бомарзунд» даже не проломил, а скорее продавил вражеский корпус своим тараном, после чего оба корабля оказались намертво сцеплены между собой.

– Полный назад! – ревел во всю мощь своих легких Поклонский, но все было бесполезно.

Как не напрягалась машина, бешено вращая единственный винт, расцепиться им не удавалось.

– Склещились, в бога, душу, царицу небесную! – замысловато выругался боцман.

– Как у наших у ворот, Трезор Тузика… – дурашливо пропел какой-то матрос, но, заметив бешеный взгляд непосредственного начальства, поспешил заткнуться.

– Будет нам сейчас наоборот! – вздохнул Бутаков, расстегивая кобуру подаренного великим князем револьвера.

Как вскоре выяснилось, он не ошибся. Английский капитан прекрасно понял, в чем состоит главная опасность, и немедленно приказал своим людям готовиться к абордажу. Если они захватят несуразный русский корабль, тот не сможет отойти в сторону, и у его «Метеора» появится шанс. К тому же проход еще достаточно широк. Сейчас на помощь подойдут остальные броненосцы и закончат начатое.

– Люди готовы, сэр! – доложил второй лейтенант Гладстон.

– Вперед, черт вас возьми! – заревел молодой, но уже бородатый тридцатичетырёхлетний капитан корабля Фредерик Бичем-Сеймур, и вооруженные, чем придется, моряки дружно высыпали на палубу.

Враг был совсем рядом, однако вскоре выяснилось, что взобраться на покатую крышу его каземата, во-первых, не так просто, а во-вторых, совершенно недостаточно!

Люков на крыше было совсем немного, а те, что есть, оказались плотно задраены. Единственными доступными отверстиями были довольно узкие орудийные порты, но из них торчали пушки. К тому же русские вовсе не обрадовались незваным гостям и лупили пытавшихся забраться внутрь англичан всем, что под руку попадалось. А попадались им почему-то исключительно тяжелые вещи.

На свою беду, облепившие вражеский каземат британцы совершенно забыли об идущих следом за ними канонерских лодках. И опомнились лишь, когда по ним открыли огонь русские митральезы. Обрушившийся на вражеских абордажников свинцовый ливень мгновенно смел их с наклонных бортов каземата. Затем раздался противный металлический скрежет, и «Бомарзунд» начал понемногу отходить от борта вражеского корабля. В образовавшуюся щель, как и следовало ожидать, тут же хлынула вода, отчего «Метеор» сначала опасно накренился, а затем лег на грунт, оставив над водой большую часть своей верхней палубы.