Текст книги "Периметр-2020. Неоновая угроза (СИ)"

Автор книги: Антон Кротков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 53 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Глава 8

После обеда камера на пару часов затихла – кто-то спал, кто-то читал или слушал музыку в наушниках. В это время двое подручных Шныры сумели незаметно стащить с заснувшего новичка трусы – последнее, что у бедняги осталось из одежды. До кроссовок они не добрались, ибо парень, связав их между собой за шнурки, предусмотрительно сунул под голову. Но всё равно теперь ему не позавидуешь: время идти на прогулку, чтобы единственный раз в сутки глотнуть свежего воздуха после душной камеры, а парню срамоту прикрыть нечем. Вокруг всем было весело. В этом мире к беде ближнего не принято проявлять сочувствие, особенно если ты сам подставился. Больше других злорадствовали над «терпилой» подручные Шныры, – смелые от своей безнаказанности:

– Эй, Козлобородый! Давай махнёмся: мы тебе трусы, а ты нам свои кожаные лапти, – издевался над беднягой сегодняшний юнец из-под шконки.

Видно было как злые слёзы подступили к глазам обобранного парня, но ему оставалось только кусать губы от бессилия. Легат достал из своей сумки запасные треники, футболку и молча кинул ему…

Прогулочный дворик – это такой серый каменный мешок, фактически та же камера, только кислорода вдоволь и дневного света побольше. Насидевшись в камере, ты счастлив вздохнуть полной грудью уличной свежести и увидеть кусочек голубого неба над головой, пусть даже сквозь натянутую стальную сетку. Пока одни курили на скамеечке, другие быстро ходили по маленькому дворику от стены к стене, чтобы разогнать кровь по жилам. У Легата на этот счёт был заготовлен собственный план. Он выполнил шесть подходов подтягиваний на турничке, потом столько же отжался от бетонного пола. Дальше пошли приседания, разные прыжковые упражнения… и так много раз. Это называлось круговой тренировкой. Многих тут Стас видел впервые. На него тоже поглядывали с любопытством. Особенно внимательно присматривался небольшого роста кавказец, рядом с которым постоянно тёрлись два накаченных бугая. Стаса такое внимание не беспокоило: пусть глазеют, коль охота. Он ведь тоже наблюдал тут за всеми и приходил к выводу, что в тюрьму нормальные люди попадают редко. Раньше у него ещё имелись на этот счёт какие-то иллюзии. Но оказавшись внутри этого мира, Стас убедился, что большинство собранных здесь людей представляют собой настоящие отбросы общества. Если бы кому-то из высшего руководства пришло в голову разом отправить всех рецидивистов и прочую уголовную шваль на какую-нибудь вновь открытую планету (как когда-то англичане придумали высылать каторжников в Австралию), то городской воздух стал бы во много раз чище и безопаснее, и уровень зла в обществе резко снизился бы. Можно было поступить ещё проще. Будь это в его власти, он бы, не мудрствуя лукаво, велел загнать всех обитателей тюрем в такие вот колодцы и приказал автоматчикам на вышках покрошить всех в хлам… Над головой уже третий раз пролетел военный вертолёт. «Вертушка» шла очень низко, как при боевом патрулировании над вражеской территорией. Можно было в деталях разглядеть выставленный в дверях кабины тяжёлый пулемёт и суровые лица пилотов и бортстрелка. Зеки кричали лётчикам: «Эй, летун, протри гляделки, вот он я! Присядь на минутку, возьми на борт! Нам с Петрухой пора откинуться»; «Эй, муходрыл! Будь кураж, – помоги подорвать с шиком! Сто касух на воле отслюнявим за извоз». Задрав голову, отставной офицер спецназа озадаченным взглядом провожал очередную винтокрылую машину. В это время к нему подошёл хозяин шикарных кроссовок. Пользуясь тем, что из-за грохота двигателей их не могут слышать, чудак стал благодарить за одолженные вещи. Потом немного рассказал о себе. В общем познакомились. Звали обладателя оригинальной бородки Серёгой. На воле он был рэпером – сам писал песни и исполнял их по небольшим клубам. В тюрьму попал из-за наркоты, но наркота, мол, не его тема. Просто в клуб, где Серёга тусовался со своей компанией, нагрянул ОМОН и его загребли, потому что в кармане куртки нашли несколько пакетиков с дозами вещества.

– Только куртка – чужая! Я в шутку у одного знакомого взял примерить, а тут внезапно облава…

Стас про себя лишь усмехнулся: таких историй ему приходилось слышать немало. Впрочем, виду не подал, что не верит. Он ведь тут не капитан полиции, а такой же арестант.

– А ты кем работаешь? – поинтересовался Серёга.

– Кроссовки у тебя классные, – сменил тему опер.

Парень похвалился, что один крутой коллега-музыкант, которого он очень уважает, привёз их ему из Штатов. Культовая модель! Такие кроссовки известная фирма выпускает ограниченным тиражом – для игроков знаменитого баскетбольного клуба NBA; но небольшая часть перепадает и активистам их фан-клуба.

Потом Серёга простодушно поведал, как стоял с ужасом перед дверью их камеры. Его буквально трясло от страха. Вспоминались ему фильмы с татуированными суровыми мужиками, жестокие тюремные нравы. Поэтому, когда дверь перед ним распахнулась, он с перепугу бросился изображать уголовникам своего…А ведь до того, как попасть в тюрьму, Серёга, по его словам, был совершенно не криминальным человеком. Даже знакомых с судимостями не имел. Занимался музыкой, проводил время с друзьями, крутил романы. И вот по дурацкой случайности загремел в следственный изолятор. Но вначале попал в «хату», где все играли в тюрьму. Там его за несколько дней поднатаскали «знающие» люди по части разных премудростей тюремной жизни. Теперь Стасу многое стало понятно про этого чудака, он будто увидел его другими глазами.

Серёга предложил держаться вместе. Что ж, Легат не возражал: парнишка, похоже, честный малый, и вдвоём им будет веселей.

Между тем прогулка закончилась. И арестанты потянулись к выходу со двора. Рядом со Стасом вдруг оказался «Счастливчик». Поочерёдно подмигивая обоими глазами, он в полголоса загадочно посоветовал Легату быть поосмотрительней, и ни во что не вмешиваться:

– Я гляжу, ты нормальный мужик, хоть и «мусор». Поэтому хочу тебя курсануть: в твоём положении взбухать глупо. Я вообще не пойму, почему «смотрящий» до сих пор с тобой не разобрался. Думаю, «Монах» пока присматривается к тебе…

Посчитав, что своим советом он оказал новичку неоценимую услугу, и отказаться ему вроде как будет невежливо, «Счастливчик» повторил своё предложение обменять обручальное кольцо на телефонный звонок:

– Сегодня в моём магазине акция: три дополнительных минуты разговора за стандартную плату! – подёргивая растянутыми в улыбке щеками, сообщил блатной. – У нас для вас всё по прейскуранту, и даже лучше!

Но Стас по-прежнему не собирался продавать кольцо. Тогда блатной предложил сыграть «на интерес»:

– Я ставлю свою «трубу», а ты жёлтую цацку.

– Щас! – неприязненно усмехнулся капитан. – Ты будешь «тасовать по бабушке», а я как бы не при делах? Фраера наивного нашёл?

– Так кто тебе мешает «стричь поляну»? – сделал удивлённое лицо «Счастливчик», и кивнул на Серёгу: – Вон, «пряника» в «чикитайке» себе возьми в помощники, если хочешь.

Стас с сомнением разглядывал блатного, а тот, прибедняясь, заверил:

– Да у меня мозгов против тебя не хватит – даже чтобы на бутер намазать! А «пулемёт» и «скиры» будут новьё, мамой клянусь!

Иными словами, «Счастливчик» ручался, что колода будет новенькая, а карты – некраплёнными. Конечно, верить ему на слово было наивно, но Стасу просто необходимо было позвонить жене. И он согласился.

Глава 9

Вернувшись в камеру, подручные «Счастливчика» сразу занялись приготовлением «катрана» – места для игры в карты: убрали с койки все вещи, в струнку натянули одеяло, чтобы без единой складочки, поверх был разослан коврик. «Счастливчик» уселся на этой подстилке, по-турецки скрестив ноги, опершись локтями на колени. Стас сел напротив и взглянул в его будто добродушное лицо – в блестящие, узкие, убегающие зрачки. «Счастливчик» церемонно поцеловал запечатанную колоду карт, осенил себя крестным знамением, – пожелав себе таким образом фарта. И с треском вскрыл колоду. Будто приклеенная к лицу его улыбка стала шире, щёки и веки задёргались в задорном подмигивании.

– Не плачу – на «птичник» прямиком лечу! – объявил он до начала игры, чтобы после не возникло недоразумений.

Играли в очко. По ходу дела подручные поднесли хозяину чай и сладости. «Счастливчик» оказался изрядным снобом и любил всё делать с комфортом.

Впрочем, для Стаса всё быстро закончилось проигрышем.

– Ваша карта бита, уважаемый джентльмен! Позвольте получить мой выигрыш! – раздался пренебрежительно-насмешливый голос «Счастливчика».

Но смериться, что надежда окончательно погасла, остановиться, пока ещё не поздно, Стас уже не мог. Он весь был во власти гнева и яростного желания любой ценой позвонить домой, будто это был вопрос жизни и смерти.

– Так вы будете платить или где? – с недоброй иронией поинтересовался Счастливчик. – Не заставляйте меня разочаровываться в человеках. Ви не похожи на рваного штиблета, который говорит: «Бабушка, мне скучно... Щас я сделаю тебе скандал, и сразу будет весело!». Хочу вам напомнить, пока ещё уважаемый мсье, что карточный долг – дело чести.

– Будем дальше играть! – Стас снова принялся тасовать карты.

– Масть не лошадь, к утру придет, – глубокомысленно скаламбурил, ничего не имея против «Счастливчик», и деловито осведомился, отставляя пиалу:

– Имею только задать вам принципиальный вопрос: что ставите, любезнейший?

– То, что на мне, – сказал Легат. – Спортивный костюм…Всё, вплоть до трусов.

– Извините, но мне ваши обноски не интересны. Что посущественнее можете предложить? – поинтересовался тюремный делец, скользнув по противнику цепким оценивающим взглядом.

– Пусть свою жизнь поставит, а я зуб золотой за него внесу, – вдруг вклинился в торг Димон, в руке его появилась заточка, которую он демонстративно вращал между пальцами. Этот парень не забыл обиду, как мент окунул его физиономией в унитаз, и жаждал поквитаться.

Сразу стало очень тихо. Сгрудившиеся вокруг обитатели камеры примолкли выжидающе.

– Так, – кивнул «Счастливчик». И посмотрел на Легата пристально:

– Слышал? По-моему, тебя хотят пустить на мясо. Интеллигентные люди в моём лице, от этого не в восторге.

– Слышал.

– Если проиграешь, понимаешь, чем платить придётся? – дёрнул углом рта «Счастливчик», продолжая в упор глядеть на Легата. Потом указал ему глазами на остро заточенное самодельное «пёрышко» в руке Димона.

– Тогда душа с меня вон… – понимающе произнёс Стас.

И шо ви так разоряетесь без копейки денег? – удивился его упёртости Счастливчик, гримасничая. – Подумали бы лучше о своём драгоценном здоровье – оно наш главный капитал…Так ви уходите, слава богу или остаетесь не дай бог?

Но Стас уже не мог просто так уйти.

– Да чего тут толковать-то, – услужливо воскликнул один из присутствующих, – условия ясные: проиграет легавый, – сам себе харакири сделает!

– Согласен, – отчеканил Стас, дыша хрипло и коротко, – на всё согласен! Только пусть достанут новую колоду.

– Запомните, братцы, его слова! – даваясь от злобной радости, забурлил Димон, озираясь. – Запомните!

– Послушайте, коллега, – обратился к Димону возмущённый Счастливчик. – В какой несгораемый шкаф ви спрятали свой стыд? Зачем толкать человека делать со собой такую пакость. Ну поиграли малежко друг у друга не нервах – и будя...

Но так как клиент сам лез на рожон, остановить игру уже никто не мог. Особым условленным стуком по двери вызвали дежурного надзирателя и за наличные тут же купили у него новую колоду. «Счастливчик» передал карты Легату. И коротко бросил:

– Мечи!

В самый последний момент к «катрану» вдруг пробился Серёга и положил на плед рядом с карточным банком свои драгоценные кроссовки.

– Щё, тоже хочешь поставить? – понимающе спросил у него «Счастливчик». – Подожди, сейчас мы с ним сыграем, а потом с тобой.

– Эт-то будет его ставка, – с запинкой пояснил Серёга, кивая на Легата.

Но Стас уже опомнился. Короткой заминки оказалось достаточно, чтобы осознать всю абсурдность собственного поведения. Будто ведро ледяной воды ему на голову вылили. Куда он продолжает лезть?! Ясно же, что карты, хотя вроде и новые, но наверняка хитро обработаны – «подкованы». Затея с самого начала была безнадёжной, бессмысленной. Садиться играть с профессиональным «каталой» – верх идиотизма. Стащив с пальца кольцо, Стас бросил его «Счастливчику»:

– Я передумал дальше играть.

У присутствующих возник жаркий спор, можно ли вот так – соскакивать в последний момент, когда пари уже заключено. Впрочем, «Счастливчик» не проявил принципиальной кровожадности. Надев себе на палец золотую цацку, он довольным тоном сообщил, что вполне удовлетворён полученным выигрышем.

Казалось хоть в чём-то Стасу повезло. По крайней мере теперь он не один: рядом появился настоящий товарищ, доказавший это делом. С таким другом, как Серёга, можно хоть в разведку! Но к вечеру у Сереги неожиданно разболелась голова, он вдруг почувствовал себя совершенно разбитым. Рэпер пытался бодриться, но Стас видел, что парню становится всё хуже. У бедняги разбухли железы на шее, странно посинела кожа.

– Грипп, – внимательно осмотрев нового приятеля, объявил Легат. – Видать ещё на воле подхватил.

На этот раз «Счастливчик» проявил неожиданную щедрость и дал в долг несколько таблеток. Но дешёвые медикаменты типа анальгина и цитрамона не помогли.

Вскоре Серёга уже метался на своей койке в горячем поту. Ему становилось всё хуже, он бредил. Пришлось вызвать тюремного врача. Тот, едва взглянув на больного заявил, что его нужно немедленно перенести в тюремную больницу. Стас собрал сумку рэпера, в которую запихнул его любимые кроссовки. Серёгу уложили на одеяло вместо носилок и понесли к выходу.

Глава 10

Эту ночь Стас проспал как убитый и проснулся позже многих. Страшное напряжение первых двух дней дало о себе знать: тело было словно чужим, голова без привычного утреннего кофе соображала с большим трудом. Некоторое время Стас продолжал лежать. Во сне он видел себя свободным человеком и требовалось заново привыкнуть к отвратительной реальности. Наконец, усилием воли Легат заставил себя подняться и встал в конец очереди к умывальнику.

Мимо неторопливо прошаркал дедуля с угловой койки, перед ним все почтительно расступились. Пожилой авторитет всё делал не спеша, словно не замечая очередь из сокамерников за своей спиной. Тщательно умывшись, он выдавил пасту на зубную щётку и долго орудовал ею у себя во рту. На обратном пути, встретившись глазами с полицейским, старый греховодник подмигнул ему и будто в издёвку широко улыбнулся, продемонстрировав пожелтевшие, но вполне крепкие «клыки». Хотя Шныра, выпрашивая для него зефир, уверял, что дед давно утратил последние зубы! Да и подмеченные Стасом накануне грозные признаки надвигающегося старческого слабоумия загадочным образом испарились: голова у «пенсионера» совсем не тряслась, глаза были ясные! В его исполнении «закос» под старого пердуна, из которого сыпется песок, оказался цирком, – клоунадой высочайшего класса. Только зачем ему понадобилось разыгрывать такой спектакль?!

Давно пришло время завтрака, а «кормушка» для подачи еды всё не открывалась. Хотя было слышно, как по коридору уже минут двадцать гремит колёсами тележка, на которой с пищеблока привозят огромные кастрюли с утренней кашей. Зычный голос «баландера», доставившего еду с кухни, громко оповещал соседей о том, что на завтрак сегодня перловка и какао. Их же охрана всё время кормила обещаниями, что мол ещё потерпите и до вас очередь дойдёт. А потом «вертухаи» и вовсе перестали реагировать на возмущённые крики и стук в дверь. Прошло ещё два с половиной часа, в соседних камерах давно поели, а о них будто забыли! Только время от времени открывался дверной глазок. Все в камере были злые ещё и от того, что неожиданно оборвалась всякая связь с волей. Мобильная связь, Интернет – всё перестало работать как-то разом и вдруг. Оставшись, как и все без завтрака, Стас открыл свою сумку, собираясь хотя бы попить чайку с печеньем. И тут выяснилось, что какая-то крыса обчистила его.

Неподалёку расположился Шныра со своими шестёрками. Они тоже чаёвничали. И похоже там преспокойненько поедали его передачу! Но как это доказать? Обратиться к «Монаху» с жалобой на беспредельщиков? Или рискнуть самому призвать к ответу ворюг? Легат не знал, как поступить. В последний раз ему приходилось так жестко «проходить прописку» очень давно – ещё в первый год своей армейской службы. Потом, на первом курсе военного училища он уже был в авторитете: большинство курсантов были вчерашними школьниками, а он единственный – дембель, поэтому сразу был назначен старшиной роты…Так что отвык он чувствовать себя бесправным салагой. А его ещё и провоцировали, подталкивали либо безоговорочно подчиниться местным порядкам, признать себя подчинённым ничтожеством, стоящим в местной иерархии чуть выше «петухов». Либо идти на открытый конфликт с ворами.

Неожиданно дверь камеры отворилась, но оказалось, что это прибыл не безнадёжно запоздавший завтрак. В коридоре толпилась целая делегация в составе начальника тюрьмы, нескольких его заместителей, главного врача тюремной больницы и прочих работников заведения. Все они с каким-то опасливым любопытством разглядывали обитателей «хаты», словно находились в зоопарке перед вольером с семейством горилл. При этом никто даже не перешагнул через порог. Штатские и «погоны» о чём-то в полголоса совещались между собой. Наконец, озадаченным сидельцам велели выйти в коридор и взять с собой все личные вещи. Их выстроили вдоль стены, и врач с ассистентом тщательно осмотрели каждого. Было объявлено, что их переводят в другую камеру. Это было сказано без объяснений, как приказ. Начальник тюрьмы только пообещал «переселенцам» компенсировать пропущенный завтрак двойной порцией мяса на обед.

– Ещё жалобы есть? – строго спросил начальник, коренастый невысокого роста мужик в звании подполковника, с мясистым красным лицом. Простецкий на вид, честный и вероятно не очень далёкий служака – таким он показался Легату.

– Почему свидания и передачи отменили, начальник? – дерзко выкрикнул вор по прозвищу «Абрек», сухой, темнолицый, весь исполосованный шрамами парень с примесью азиатской крови.

Полковник дал необходимые разъяснения, что из-за беспорядков в одной из тюрем Москвы, во всех следственных изоляторах города временно вводится карантинный режим. И добавил скорее с сочувствием, чем со злорадством или злым упрёком:

– Так что благодарите своих корешей… Но обещаю, как только карантин закончится, – свидания и передачи будут немедленно возобновлены.

Начальник тюрьмы терпеливо отвечал и на другие вопросы заключённых. Ровный взгляд его переходил с одного лица на другое. Лишь на одном заключённом он задержался с внимательным прищуром. Зэк был ещё не стар, хотя борода прибавляла ему лет, нос у него искривлён в переносице, видать был сломан. И взгляд у парня упрямый и многозначительный. Подполковник поспешил виновато отвести глаза. Что поделаешь, он тоже человек и порой должен совершать постыдные поступки. И всё же не хотел бы он когда-нибудь сам оказаться на месте этого парня… Едва заселились в новую камеру, как принесли горячий обед. Начальство не обмануло – мяса в супе было вдвое больше обычного. Понемногу общий накал озлобленности и раздражения стал снижаться. По соседству с Легатом даже послышались весёлые прибаутки и добродушный смех.

Стас тоже не был исключением: тарелка дымящихся щей, от которой шёл аппетитный мясной дух, обещание скорого свидания с женой немного подняли ему настроение. Казалось, жизнь понемногу налаживается и всё ещё может как-то утрястись.

Сзади Легата окликнул парнишка, которому он прошлой ночью уступил свою шконку. Стас обернулся на зов. В это время второй подручный Шныры, проходя мимо, будто случайно грубо задел Легата и опрокинул миску с супом. Всё было разыграно как по нотам! Обед капитана оказался на полу и вроде как никто не виноват. Главный исполнитель, пряча ухмылку, извинился, и гоголем направился к своим.

И ни слова сочувствия от окружающих не прозвучало. Напротив, многих происшествие позабавило.

– А ты с пола слижи свою баланду, чтоб добро не пропадало, – посоветовал кто-то под смешки остальных. – И поторопись, а то петушки это сделают за тебя, им не западло.

Стас перехватил ироничный взгляд пожилого смотрящего камеры, который и не думал вмешиваться. В выражении морщинистого лица старого «законника» ясно читалось, что даже сделай пострадавший «предъяву», – честного разбора всё равно не будет. «Ты мент, а ментов у нас не любят, и жить тебе, легавый, всё равно тут не дадут» – будто говорил ему «Монах» …

Вокруг проголодавшийся народ, с аппетитом прихлёбывая и чавкая, уплетал свои законные пайки, и только отверженный одиночка глотал слюну и сжимал кулаки от ощущения бессилия: все его боевые навыки и опыт тут бесполезны, не может же он в одиночку передушить большинство обитателей этого гадюшника! Оставалось лишь терпеть и ждать ужина. К счастью, пытку ему немного смягчил неожиданный вызов к адвокату.

Глава 11

Едва открылась дверь в комнату для свиданий с адвокатом, как Стас мгновенно догадался, что дела его за эти три дня лучше не стали, скорее наоборот: на молодого защитника больно было смотреть. Почти не поднимая на него глаз, юноша уныло признался Стасу, что обжаловать несправедливое решения судьи о помещении его в обычную тюрьму, пока не удалось – вышестоящая инстанция отказала. Свою негативную роль в этом решении сыграло ещё и то обстоятельство, что родное полицейское начальство фактически открестилось от «вляпавшегося в грязную историю» капитана. Непосредственный руководитель Легата заявил защитнику, что не намерен его выгораживать и не станет выдавать на него положительную характеристику до окончания служебного расследования. Вывалив на Стаса дурные вести, адвокат драматически замолчал. Виновато понурив голову, он вероятно ожидал заслуженных упрёков в свой адрес. Но капитан решил его не добивать, ведь парень старался, и не его вина, что так всё скверно складывается.

– Тебя как зовут-то? – переходя на дружеское «ты», поинтересовался Стас.

– Саша, – поднял на него удивлённые глаза адвокат, и, спохватившись, поправился: – Александр Князев.

– Шурик, значит – немного покровительственно улыбнулся юноше 32-летний мужчина и с усталой задушевностью в хриплом голосе посоветовал:

– Да не переживай ты так, Сашок.

– Ну как же, вы ведь тут!.. – вспыхнул начинающий юрист.

– Ничего, как-нибудь… – успокоил его с неунывающим видом Стас, хотя у самого на душе кошки скребли. Единственное о чём он попросил адвоката – похлопотать насчёт свиданья с женой.

– Да, да, я всё делаю! – заверил парень.

Стас продиктовал номер телефона своей Нины и велел передать жене, чтобы она не беспокоилась, так как у него всё в порядке, что передачу от неё он получил и очень доволен.

На обратном пути в камеру конвойный прапорщик с простым усатым лицом чуть притормозил Легата, когда поблизости никого не было и торопливо шепнул почти на самое ухо:

– Твои сослуживцы велели передать, что им пока свидания с тобой не дают и посылку тоже не приняли. Но ты не отчаивайся. Они тебя, командир, всё равно не бросят. Сказали, если потребуются, сами по соседству сядут за какую-нибудь ерунду. Повезло тебе, капитан: железные у тебя друзья!

Телевизионная группа главного федерального телеканала возвращалась со съёмок обратно в телецентр. Было уже половина второго ночи. Журналисты были вымотаны до крайности. И всё же в салоне царило приподнятое настроение, как бывает после хорошо выполненной работы. В последние дни в городе происходили очень тревожные и одновременно интригующие события, и телевизионщики, словно охотники, шли по следу сенсации. Журналисты одними из первых поняли, что происходит что-то очень и очень серьёзное. Они пропадали на съёмках несколько суток подряд, собирая информацию о случаях загадочного исчезновения людей, немотивированных вспышках агрессии, бунтах, убийствах, странных случаях внезапной болезни. Зато в первом утреннем выпуске рванёт настоящая информационная бомба! И они станут героями дня. Особенно журналистов впечатлил детсадик, обнесённый колючей проволокой, будто превращённый в маленький концлагерь, а по периметру солдаты в касках, бронежилетах с примкнутыми к автоматам штыками. Это выглядело очень сильно и несомненно потрясёт миллионы телезрителей. Тем более, что перед тем как уехать, они случайно сделали ещё одно жуткое открытие. Через улицу от детского садика снимающий «картинку» оператор обратил внимание на старый кирпичный гараж – весь в глубоких щербинах, будто стену погрызли огромные стальные челюсти. Он же первый догадался, что выбоины проделаны пулями, а бурые пятна на серой кирпичной кладке, это чья-то кровь.

– Ребята, это же расстрельная стенка! – обалдел сам от своего открытия оператор. Россыпи стреляных гильз, которые палачи, в отличии от трупов расстрелянных, даже не удосужились убрать, подтверждали истинность сделанного открытия.

– Валим отсюда, пока нас самих к этой стенке не поставили! – заволновался корреспондент.

Это было вчера днём. С тех пор они много чего ещё повидали такого, отчего у бывалых журналистов мурашки пробегали по телу. Зато они везли суперэксклюзив, о котором мечтает каждый профессионал.

У продюсера съёмочной бригады Ксения Звонарёвой, моложавой блондинки среднего возраста, зазвонил телефон. Разговор был неприятный. Оказалось, сенсации не будет из-за цензурных ограничений.

– В общем, парни, дело такое…отснятый нами материал в эфир не пойдёт, нас уже ждут в телецентре, чтобы забрать кассету, – кисло объявила Ксения корреспонденту, оператору, двум его ассистентам и водителю.

– Кто ждёт? – не понял корреспондент.

Звонарёва многозначительно закатила глаза к потолку, давая понять, что речь идёт о людях из очень весомой организации.

Мнения разделились. Корреспондент и видеооператор считали, что события, о которых они хотят рассказать, в любом случае нельзя замалчивать, общественность обязательно должна обо всём узнать.

Но с другой стороны, правительству приходиться принимать меры, чтобы избежать массовой паники у населения, – убеждала коллег Ксения. Уже неделю как на телеканалах были введены информационные ограничения на эту тему; многие газеты тоже выходили с цензурными изъятиями – с большими белыми пятнами: писать о происходящем в городе правду не дозволялось властями. Так зачем им нарываться на неприятности, тем более, что отснятый ими материал всё равно не будет показан массовой аудитории. На её стороне были водитель, звукооператор и осветитель. После ожесточённых споров было принято решение, вопреки всему, отвезти кассету в корпункт французской телекомпании, чтобы зарубежные коллеги немедленно выпустили ролик в эфир. Пусть даже это произойдёт за границей. И пусть всю их команду уволят, но весь мир должен узнать об угрозе. Правда, можно было попытаться всё сделать по-тихому, а уж потом придумать себе оправданья перед взбешённым руководством телеканала. Но тогда получится гаденькая афёра, а не журналистский манифест. Поэтому было решено немедленно обо всём честно известить редакцию. Ксения была не в восторге от такого решения коллег, но вынуждена была с ним согласиться. …Через полчаса после звонка в редакцию, недалеко от площади Гагарина небольшой микроавтобус с яркой маркировкой телеканала остановился на светофоре. К изумлению телевизионщиков, на перекрёстке стоял танк. До этого военной техники в городе они почти не видели, если не считать омоновских автобусов и пары бэтээров внутренних войск. Неподвижно темнеющий впереди грозный силуэт внушал боязливое уважение. На башне танка торчали несколько высоких антенн, на броне никого не видно, люки задраены – весь экипаж сидит внутри. Вокруг ни полиции, ни других машин.

– Зачем в городе танки? – опешил журналист. – Что им понадобилось?

– Мальчики, давайте поскорее проскочим мимо, а то мне отчего-то не по себе, – словно внезапно продрогнув, поёжилась Ксения. В следующую секунду у всех по спинам пробежал холодок: башня танка вдруг плавно стала поворачиваться в их сторону. А дальше у журналистов волосы встали дыбом: длинная крупнокалиберная пушка уставилась прямо на них!

Водитель микроавтобуса стал нервно разворачиваться, спеша убраться из танкового прицела. Но те, кто скрывался за несокрушимой бронёй, передумали стрелять по ним. С громким лязгом 50-тонная машина сорвалась с места. Журналисты едва успели выскочить, как налетевшая громадина смяла автобус, словно банку из-под колы… Ксения почему-то оказалась по одну сторону проезжей части, тогда как её друзья спрятались в небольшом дренажном кювете на газоне по другую сторону. Там росли липы и стояли рекламные щиты. В их тени, в углублении, ребята вероятно рассчитывали временно укрыться, а потом незаметно убежать. Покрутившись на смятом в лепёшку редакционном автобусе, танк уверенно направился в сторону коллег. Сквозь свои прицелы ночного видения обитатели боевой машины отлично видели цель. Они двигались прямо к лежащим в овражке людям, словно спички подрубая липы на своём пути. Одно дерево упало, второе с хрустом переломилось и повалилось прямо на броню. Возле третьего дерева танк снова начал крутиться, что-то перемалывая гусеницами, и крик оттуда доносился нечеловеческий! Не то вой, не то визг… До Ксении вдруг дошло, что давят её друзей. Вся дрожа, она не в силах была отвести глаз от происходящего. Танк накренился и одной гусеницей пошёл по кювету, будто догоняя кого-то пытающегося уползти по дну овражка…

Глава 12

– Что это у вас, пулевое ранение?

Стас очнулся от тяжёлых мыслей и поднял глаза на задавшего вопрос юнца, в глазах шестёрки «Шныры» читалось не просто любопытство, а изумлёние, и ещё уважение.

– Нет, осколок, – коротко ответил капитан, тронув себя за шрам на груди.

– Где это вас?

– Далеко, – односложно произнёс ветеран, давая понять, что не расположен к разговору.

Мальчишка смущённо потоптался, незаметно глянул по сторонам и тихо попросил:

– Я видел, как вы разминались, не научите меня каким-нибудь приёмам?

Стас с сомнением оглядел просителя. Однажды он уже имел глупость посочувствовать салаге – уступил ему свою койку, – а в ответ получил чёрную неблагодарность. И всё же поинтересовался:

– Как тебя зовут?

– «Скворец», – машинально назвался парень, густо покраснел и поправился: – То есть Коля Скворцов.

– Сколько тебе?

– Восемнадцать уже.

– Не буду спрашивать, за что сидишь, не моё это дело. Но лучше, Колян, не увлекайся воровской романтикой, – так легко увязнуть. Выбраться потом будет нереально.