Текст книги "Эволюционер из трущоб. Том 12 (СИ)"

Автор книги: Антон Панарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 22

В кузнице, как всегда, было накурено, а ещё стоял отчётливый аромат перегара. Три кузнеца склонились над верстаками, аккуратно вырезая одноразовые телепортационные костяшки. Подойдя ближе, я почувствовал резкий запах обожжённой кости, странный аромат.

– Прохлаждаетесь? – громко спросил я, окидывая взглядом аккуратно сложенные стопки костяшек.

Кузнецы синхронно зыркнули в мою сторону и собирались что-то сказать, но я их опередил.

– Выбросьте это барахло. Будем делать кое-что поинтереснее.

Мужики замерли, переглянулись в недоумении. Семёныч вытер нос грязной рукой, оставив след сажи на лице, и выпалил:

– Михал Константиныч, ты это. Извини, конечно, но чавось ты нам башку клюёшь? Ты ж сам и приказал нам эти костяшки варганить! Мы, значить, три дня без сна и отдыху пилим, стараемся…

От этой гневной тирады я расхохотался.

– Без сна и отдыха, говоришь? А чего от вас так перегаром несёт? Я, если поближе подойду, то сразу же захмелею.

– Э-э-э… Ну так это… Мы по маленькой… Для настроеньица, значится… – замялся Семёныч, почесав шею.

– Проехали, – отмахнулся я, подошел к верстаку и небрежно смахнул на пол всё, что было на поверхности.

Мужики только тяжело вздохнули, наблюдая, как их старательно выпиленные костяшки летят на пол.

– Вот вам задачка посложнее, – сказал я, призвав перо феникса.

Этот фокус сожрал у меня остатки маны, ну а куда деваться? Искусство требует жертв и массовых жертвоприношений. Но насчёт последнего я не уверен.

Алое перо феникса плавно скользило по столешнице верстака, выводя витиеватые руны. Поверхность стального стола мгновенно вспыхивала золотистым огнём, выжигавшим на нём символы. Кузнецы ошеломлённо замерли, Евсей открыл рот, указывая трясущейся рукой на верстак:

– Михаил Константиныч, да за шо ж ты хороший верстак попортил?

– Ха-ха! Куплю вам новый, – рассмеялся я, на секунду оторвавшись от работы. – А вы в окно-то давно смотрели? Нет у нас больше защитного артефакта. Барьер накрылся медным тазом. Вот, будем новый делать. И да. От того, насколько быстро и качественно вы будете работать, зависит, сколько людей переживёт эту неделю. Уяснили?

Кузнецы нервно сглотнули и одновременно кивнули.

– Слушайте внимательно. Северная грань – это проекционный канал магического барьера. – Я указал пером на верхнюю часть схемы. – Западная – это поглотитель маны, восточная – ретранслятор энергии. Южная – стабилизатор. Это основа артефакта.

Петрович, расплывшись в улыбке, махнул рукой:

– Да тут делов-то на полдня. Сделаем новый, не извольте беспокоиться, – он потянулся к пачке сигарет, но так и не успел закурить.

Я криво усмехнулся и качнул головой:

– Да хрен ты угадал, родной. Самое интересное я ещё не отрисовал, – произнёс я и стал выводить новые руны, которые на этот раз выжигались прямо на стене, так как на верстаке место закончилось.

– Здесь наносим сложную структуру рун, отвечающих за стихию магии Молний. А снизу систему заземления, чтобы вся эта мощь не шарахнула по соседним домам и самих не превратила в угли. Один символ напутаете – полярность изменится, и вместо трёх кузнецов у меня будет кучка дымящегося пепла. Доходчиво объяснил?

Семёныч тяжело вздохнул, помотал головой и потёр щетинистую щёку:

– Ну теперячи, и правдась, задачка посурьёзней. Пятрович, Явсей, языки в жопу засуньте и за работу. Тута ошибаться нельзя.

Услышав это, кузнецы прыснули со смеху и принялись подробно изучать нанесённые мною руны. Спустя пять минут в дверь кузницы постучали. Я, не оборачиваясь, махнул рукой:

– Открыто, входи!

Дверь распахнулась, и в помещение бодрым шагом зашёл Шульман. Он сразу же начал размахивать руками, открывая небольшой сверкающий портал прямо в воздухе. Из светящегося искривления пространства на пол кузницы начали падать огромные коробки, ящики и аккуратно упакованные свёртки с артефактными компонентами и магическими кристаллами.

– Шалом труженикам, – улыбаясь, произнёс Шульман и посмотрел на меня. – Михаил Константинович, таки тут всё, что вы заказывали! – провозгласил торговец, стараясь перекричать шум падающих коробок и гул портала. – Превосходное качество, каждый материал я отбирал лично!

Я подошёл к выгруженным материалам и начал их изучать, быстро перебирая руками и внимательно всматриваясь в каждую деталь. Спустя пару минут я удовлетворённо кивнул.

– Измаил Вениаминович, как всегда с вами приятно иметь дело, – удовлетворённо проговорил я и тут же повернулся к кузнецам. – Семёныч, Евсей, Петрович, быстро сюда. Сейчас объясню, как переработать материалы для создания артефакта.

Кузнецы мигом окружили меня и стали впитывать каждое слово. Оно и понятно, от того, насколько точно они запомнят мои инструкции, зависит не только их жизнь, но и жизни всех, кто живёт в приграничной зоне. Я доходчиво и чётко разложил перед ними детали и методику обработки материалов:

– Сначала титановые слитки нужно очистить до зеркального блеска. Затем наносим на них гравировку огненными рунами для удержания магического поля. – Увидев растерянность на лицах кузнецов, я тут же добавил. – Барбоскин пришлёт умельца, он вам поможет. – Кузнецы заулыбались.

– Кристаллы эфира измельчаем до состояния пыли и равномерно втираем в выжженные руны. Кожу разломных тварей измельчаем и растворяем в двадцатипроцентном растворе серной кислоты, после чего наносим поверх нашей заготовки…

Я ходил от коробки к коробке, доставал всё новые материалы и раздавал инструкции. Примерно на середине своейречи заметил, что кузнецы начали делать записи. Вот это правильно. С ходу всего не запомнишь. Когда я закончил, возник лишь один вопрос:

– Вам всё ясно?

– Так точно, Михаил Константиныч! – рявкнул Семёныч, приложив руку к голове.

– Вольно, – усмехнулся я. – Можете приступать к работе. Как только артефакт будет готов, передайте его Барбоскину, он знает, что делать дальше.

Евсей и Петрович энергично закивали и приступили к делу.

– Работаем чётко и без ошибок. От вашей скорости сейчас зависят жизни многих людей. Не подведите, – напомнил я, наблюдая, как мастера, словно единый организм, принялись за дело, матерясь и озадаченно всматриваясь в руническую вязь.

– Измаил Вениаминович, можете идти. Как только над Кунгуром засияет защитный барьер, вы поймёте, что моя задумка сработала. И да, чем быстрее вы поставите новые материалы, тем быстрее мы с вами заработаем горы приятно звенящих шекелей.

– Ха-ха! Ваши бы слова да богу в уши, – расплылся в улыбке торговец и направился на выход.

Я же никуда уходить не собирался. Вместо этого я подошел к свободному верстаку, прихватив с собой десяток телепортационных костяшек, а также пару железяк. Погрузившись на нижний слой Чертогов Разума, я воссоздал схему портального артефакта, которую я однажды украл у Имперского клерка, и стал с невероятной скоростью совмещать имеющиеся материалы, чтобы создать свой собственный артефакт, открывающий стационарные переходы.

Мои руки двигались на автомате, быстро и уверенно, как у виртуозного дирижера. Я размахивал пером, выжигая руны, рассекая структуру материалов и сшивая их заново. Это уже была не артефакторика, а нечто на стыке артефакторики и алхимии. Яркие вспышки озаряли пустоту, а после гасли, чтобы вспыхнуть с новой силой.

Спустя час передо мной лежали две полностью воссозданные стационарные портальные системы, сокращённо С. П. С. В их работоспособности я не сомневаюсь, ведь нечто похожее я уже создавал для захвата Нунцяо. Правда, там вышел весьма дефективный образец, ну а что поделать? Ведь нормальных материалов у меня не было.

Вернувшись в реальность, я бросил взгляд на часы, висящие на стене. Времени до встречи в Хабаровске оставалось всё меньше. Вздохнув, я удовлетворённо оглядел работающих кузнецов. В поте лица пропойцы трудились на благо малой родины.

– Петрович, падла, дяржи ровнее. Ошибёмси, так потроха размятает на добрый километр, – прорычал Семёныч, вытирая пот со лба.

– Ты меньше бухти, а за своими дрожащими ручонками смотри, – отмахнулся Петрович.

– Не, мужики, пора завязывать с выпивкой. А то и правда руки ходуном ходят, – сказал Евсей, занося молот для нового удара.

– Продолжайте трудиться. Через час проверю, что вы тут наваяли, – окликнул их я, призывая телепортационную костяшку из хранилища.

Кузнецы лишь молча кивнули, погружённые в работу. Не теряя времени, я телепортировался к старому поместью Черчесова, которое казалось мрачным и угрюмым даже в ярком дневном свете. Ветер гудел среди ветвей сада, словно нашёптывая тайны, о которых лучше было не вспоминать.

Я шагнул в глубину сада, к старому вязу, под которым мы с Черчесовым однажды захоронили главу безликих. Остановившись на месте погребения, я закрыл глаза и потянулся к мане. Моё сознание проникло глубоко в землю, разыскивая тело, зарытое там. Земля задрожала, треснула и начала медленно разъезжаться в стороны. Спустя минуту на поверхность поднялось изуродованное тело безликого.

Полусгнившая плоть сочилась слизью, кожа была изъедена червями. Но глаза Хазарова всё ещё светились слабым неестественным огнём, полным ненависти.

– Хазаров Дмитрий Александрович, – спокойно проговорил я, присаживаясь рядом с полуразложившимся магом. – Всю жизнь ты был наёмником. И раз уж ты любишь звонкую монету, то я предлагаю тебе сделку.

Хазаров обнажил зубы, перепачканные землёй, и прошипел:

– Пошёл ты нахрен, ублюдок. Как только я восстановлюсь, я…

Договорить ему я не дал. Лишь врезал тыльной стороной ладони по морде. Зря я это сделал. Руку перепачкал в зловонной слизи. Мерзость. Оскалившись хищной улыбкой, я, не сводя глаз с бывшего главы безликих, продолжил:

– Я предлагаю тебе жизнь в обмен на верную службу. Ты сможешь воспользоваться своими талантами в полной мере. Убивай, калечь, поднимай мертвецов, делай всё, что так любишь. Но взамен я требую абсолютной преданности мне и моему роду.

Хазаров с трудом приподнялся на локте, собрал в горле комок и плюнул мне в лицо. Правда, слюна не пролетела и сантиметра, а просто повисла у него на бороде. Хазаров зашелся каркающим безумным смехом:

– Да чтоб ты сдох, Архаровский выкормыш!

Услышав это, я лишь вздохнул.

– Я предлагал тебе добровольный выбор. Но раз уж ты упрямишься, придётся помочь тебе принять правильное решение.

– Да хрен ты сможешь меня заставить! Я не боюсь пыток, проклятий, ничего не боюсь! Можешь разделать меня на куски, я всё равно выживу и приду за тобой и твоей проклятой мамашей! А-ха-ха-ха-ха! – снова захохотал Хазаров.

Я презрительно усмехнулся, наклонился ближе и тихо сказал:

– Ты всего лишь подопытная крыса, которая послужит на благо моего рода, – слово «моего» я проговорил особенно четко.

Прикоснувшись ладонью ко лбу Хазарова, я передал ему заранее подготовленную доминанту. Так называемый «крысиный привет». Им была доминанта «Стадный инстинкт». Хазаров взвыл от невыносимой боли, тело его забилось в судорогах, позвоночник выгнулся дугой, а лицо начало искажаться не только от боли, но и от неожиданной мутации…

Кости черепа с хрустом перестраивались. Лицо Хазарова вытянулось вперёд, приобретая острую форму, глаза сузились и засверкали красным отблеском. Он задыхался, хрипел, кричал от боли, пока мутация не завершилась окончательно. Хазаров преобразился. Его обожженное лицо стало похожим на морду огромной лысой крысы. Я тяжело вздохнул, слегка разочарованно покачав головой:

– А жаль; я надеялся, что этот трюк получится провернуть с некоторыми заносчивыми аристократами.

Если бы эта доминанта не делала из носителя урода, то я мог бы, скажем, подчинить себе Пожарского или Водопьянова. Просто передал доминанту – и контролируй каждый их шаг. Увы, всё не так просто, как хотелось бы.

Спустя полчаса ломка Хазарова наконец-то прекратилась. Пристально посмотрев на безликого, я стальным тоном приказал:

– Сидеть.

Хазаров безропотно сел на землю, тупо глядя перед собой.

– Ползи, словно червяк, – холодно продолжил я.

Тело бывшего главы безликих дёрнулось, и он тут же принялся ползать по земле. Взгляд его стал затуманенным, воля окончательно подчинена новому вожаку. Я удовлетворённо улыбнулся и спросил:

– Будешь служить мне и моему роду?

Хазаров механически кивнул, выдавив из себя:

– Да, господин.

Я неторопливо нанёс на него пространственную метку, после чего, расправив плечи, переместился в Кунгур. Кузнецы как раз собрали пробный образец. Корявый, но всё же работоспособный. Я застал их в момент, когда Семёныч и Петрович вытаскивали артефакт на улицу.

– Михал Константиныч, мы это… Того… – задыхаясь, проговорил Семёныч.

– Да я понял уже. Тащите скорее. Будем проводить пробный запуск.

– Агась. Ток это, можно вы сами, а мы в сторонке постоим? – спросил Семёныч с надеждой в голосе.

– Ох, ты и хитрец. Делали артефакт вы, а испытывать его мне? – усмехнулся я.

– Ну так это. Ваша ж схема, – улыбнулся Семёныч, показав гнилые зубы.

– Справедливо, – кивнул я. – Тогда скорее волоките его в десятиэтажку, я сейчас подойду.

Пока кузнецы тащили артефакт на десятый этаж, я заглянул на склад. Там обнаружились два новеньких разломных кристалла. Судя по ведомости, их совсем недавно доставила банда разломщиков, подконтрольных Артёму. Молодцы. Работают, не филонят.

Я прихватил оба кристалла и телепортировался на десятый этаж. Кузнецы как раз устанавливали артефакт на место. Хотя, может стоит выбрать место получше? Здесь вон всё обожжено, выглядит так себе. Впрочем, это не важно. Я установил два кристалла в ячейки артефакта, после чего раздался гул: сперва громкий/басовитый, однако затем он начал медленно затихать.

Постепенно звук полностью исчез, а из вершины артефакта ударил ярко-синий луч, он проник через потолок и устремился ввысь, заполняя собой всё бескрайнее небо над городом.

– Это чё ж получается? Мы смогли? – послышался голос Петровича из коридора.

– Получается, что Евсей стоит, а Семёныч качается, – усмехнулся я. – Товарищи кузнецы, объявляю вам благодарность за труды ратные, а ещё обязую вас создать как минимум сотню таких же артефактов в ближайшее время. Магарыч, премия и прочие радости жизни гарантирую, – сказал я, выходя в коридор.

– Та ёшки-матрёшки. Думал, мы это, обмоем, так сказать. А тут опять работа, – вздохнул Семёныч.

– Семёныч, помнишь, что Михал Константиныч сказал? – спросил Петрович. – Вы спасаете жизни! – Петрович поднял указательный палец и расплылся в улыбке. – А мне, как бывшему зэку, надо грешки-то замолить. Так что давай, поднимай свою старческую задницу, и пошли работать.

– Хэ! Грехи твои, а замаливать их мне? Ладно, пойдём, помогу по-братски, – кивнул Семёныч и кузнецы отправились ваять.

У меня же в этот момент зазвонил телефон. Кто говорит? Увы, не слон. Это был куда более уважаемый мной индивид. Звонил Шульман.

– Михаил Константинович, как я понимаю, всё прошло успешно?

– Измаил Вениаминович, предприятие можно считать успешным лишь после того, как мы начнём массовую продажу образцов. А пока у нас есть лишь убыток.

– Хе-хе. Насчёт продаж не переживайте. Я уже начал искать клиентов. Как только вы дадите мне пробник, отбоя от покупателей не будет.

– Вот и славно. Тогда в путь, к безбедному будущему.

– Воистину, Михаил Константинович. Я уже давно хочу лично убедиться, что не в деньгах счастье. Хе-хе, – рассмеялся Шульман и положил трубку.

Улыбаясь, я использовал пространственный обмен и очутился в гостиничном номере Хабаровска. На плечи будто рухнула многотонная плита усталости от бесконечных задач. Я потянулся к выключателю, чтобы зажечь свет… и вздрогнул, ощутив чьё-то присутствие. Я быстро включил свет и увидел на кресле непринуждённо сидящего, закинув ногу на ногу, князя Водопьянова. Он лениво докуривал очередную сигарету.

– Ну, и где же вы шлялись, Михаил Даниилович? – меланхолично поинтересовался князь, медленно выпуская струйку дыма. – Я вас уже добрых полчаса дожидаюсь.

Я посмотрел на переполненную пепельницу и насмешливо произнёс:

– Судя по количеству окурков, ждёте вы намного дольше.

Водопьянов лишь неопределённо улыбнулся, поднимаясь с кресла и поправляя строгий костюм:

– Ладно, не будем тратить драгоценное время. Смерть уже заждалась нас обоих, – сказал Водопьянов и направился на выход из моего номера.

Глава 23

Спускаясь по лестнице, я любовался шикарной шевелюрой Водопьянова, которую он старательно зачесал назад. Интересно, станет ли он носить парик, если я передам ему доминанту «Преждевременное облысение»? От этой мысли я тихонько хихикнул, но Водопьянов меня услышал.

– Вас развлекает мысль о том, что мы можем сегодня умереть? – холодно поинтересовался князь.

– Скорее, меня забавляет то, что парнишке из захолустья доверили миссию по спасению Империи, – улыбнулся я, продолжая идти за Водопьяновым.

– Вижу, у вас синдром «спасителя». Думаете, что весь мир крутится вокруг вас?

– Вовсе нет. У меня не настолько большое самомнение. Но я твёрдо уверен в том, что люди, даже самые слабые, вольны выбирать собственную судьбу.

– Весьма сомнительное утверждение, – фыркнул Водопьянов, толкнув дверь на улицу.

Он пропустил меня вперёд, и я тут же наткнулся на длинный чёрный лимузин с затемнёнными окнами. Он блестел в свете фонарей, как огромная нефтяная лужа. Красиво, непрактично, слишком вычурно.

Задняя дверь машины плавно отворилась, и из салона вышел улыбающийся Пожарский. На его лице, как всегда, читалось желание сразиться. Забавно: он выглядит злыднем, даже когда улыбается.

– Я хотел встретить тебя лично, но мне запретили, – весело объявил он. – Боятся, что я опять устрою бойню.

Я слегка прищурился, внимательно глядя на абсолюта:

– Зная вас, могу утверждать, что опасения были не напрасны.

Пожарский расхохотался:

– Конечно были! Я ведь живу ради сражений. Почувствовать себя живым можно лишь в момент, когда смерть схватила тебя за глотку и вот-вот вырвет тебе кадык.

В его голосе была одержимость. Причём я затрудняюсь сказать, какая именно. То ли он был одержим желанием поскорее сдохнуть, то ли желанием убивать.

Послышался щелчок, и из лимузина вышел ещё один мужчина. Могучий громила с потрескавшейся, словно гранит, кожей. Он коротко кивнул и протянул мне руку:

– Князь Каменев, – представился он басовитым голосом. – Садитесь в машину. По дороге обсудим детали операции.

Пожарский сжал кулаки и прорычал:

– Игорёк, сам полезай в машину, пока взрослые разговаривают. Не видишь, у нас с мальцом ещё не закончился разговор?

Каменев даже не удостоил Пожарского взглядом, просто мягко, но решительно подтолкнул меня к приоткрытой двери:

– Прошу, Михаил Даниилович.

Пожарский такого стерпеть не смог. Скрежетнув зубами, он резко развернул Каменева к себе.

– Ты оглох? Я сказал, что мы ещё не договорили, – процедил он сквозь зубы.

Каменев массивной лапищей надавил Пожарскому на грудь, заставляя отступить, и добавил, садясь в машину:

– Ярополк Степанович, я же сказал, что мы продолжим разговор в машине.

Сев в автомобиль, Игорь Фёдорович захлопнул дверь, спокойно посмотрел на меня и меланхолично вздохнул:

– Не обращайте внимания. Пожарский всю жизнь был вспыльчивым психопатом. Стихия обязывает, так сказать.

В этот момент с переднего сиденья донёсся голос князя Шереметева.

– Рад, что вы не сбежали.

– Ха-ха. А у меня была такая возможность? – засмеялся я, глядя, как Пожарский садится в автомобиль.

– Возможности есть всегда, важно их искать, – философски закончил Шереметев, уступив право двинуть речь Пожарскому.

– Ну и какого чёрта мы стоим? Заводи эту телегу и поехали крошить черепа, – недовольно буркнул он.

Я же осмотрел собравшихся и спросил:

– Не многовато ли тут абсолютов? Император решил не только зачистить столицу Китая, но и всю Азию?

Шереметев едва заметно улыбнулся:

– Надеюсь, всё пройдёт так же просто, как вы говорите. Но скорее всего, нас ждёт тёплый приём. Впрочем, четверых из шести абсолютов должно хватить, тем более, вы окажете нам посильную помощь.

– Ха-ха! Помощь. Я до сих пор не понимаю, на кой-чёрт его отправили с нами? – фыркнул Пожарский, сложив руки на груди. – Я бы мог и сам спалить к чёртовой матери весь Пекин.

– Ярополк Степанович, никто не ставит под сомнения ваши навыки. Однако, это воля Императора. Двое останутся охранять Хабаровск. Остальные, включая вас, отправятся в Китай. Задача со стороны кажется весьма простой. Проникнуть во дворец и уничтожить Императора вместе с Императрицей. Только так мы остановим войну.

Я вздохнул и покачал головой:

– Анатолий Захарович, не слишком ли это безрассудный план? Крайне сомневаюсь, что азиаты позволят нам пройти безнаказанно по их землям.

Шереметев подмигнул мне, глядя в зеркало заднего вида:

– Безрассудный, говорите? Прямо как ваше нападение на китайский перевалочный пункт. Всё ещё поверить не могу, что вы в одиночку развалили многотысячное войско.

Я небрежно пожал плечами:

– Мне просто повезло.

Пожарский же до сих пор не унимался.

– Ну, посмотрим, повезёт ли тебе так же в схватке со мной?

– Ярополк Степанович, закрой свой рот, – холодно приказал Шереметев, прерывая речь Пожарского.

На удивление, тот ничего не ответил. Занятно. Пожарский считается сильнейшим среди князей, но и самым сумасбродным. Интересно, какие точки давления на Пожарского есть у Шереметева?

Лимузин плавно качнулся и направился на окраину Хабаровска. Выбравшись за пределы города, мы свернули с дороги. Я был уверен, что лимузин застрянет, и мы будем его выталкивать, но нет. Под травой обнаружились бетонные плиты. Проехав совсем немного, я услышал едва различимый скрежет, донёсшийся с улицы. Бетонная плита на нашем пути приподнялась, открыв дорогу в подземный бункер.

Тусклое освещение на стенах, обилие охраны и гул работающей вентиляции сопровождали нас всю дорогу, пока лимузин не остановился. Абсолюты тут же высыпали из машины, и в ней остался лишь я один.

– Чего расселся? Заснул, что ли? – буркнул Пожарский. – Вылезай, будем экипироваться.

В этот момент во мне проснулся Шульман. С горящими глазами я выскочил наружу и увидел приоткрытую дверь в комнату, забитую до отказа стеллажами с оружием, доспехами и защитными артефактами. Я слюну едва не пустил от восторга. Шереметев вошел первым, и его встретил сгорбленный старик.

– Анатолий Захарович, рад видеть, – проскрежетал старик. – Как обычно?

– Нет, на этот раз нам потребуется лучшее, что есть в арсенале.

– Вас понял. Сейчас сделаем, – кивнул дед, а после хлопнул в ладоши.

От стен отделились два каменных голема и принялись таскать на свободный стол снаряжение. Тяжёлые доспехи, оснащённые защитными артефактами, необычные автоматы, работающие по принципу Оторвы, только заметно слабее. Гранаты на основе Слёз Мироздания, мечи, приборы ночного видения, укомплектованные рюкзаки со всем необходимым для длительного похода и кучу прочего барахла.

Первое, что я сделал, так это изучил автомат. И тут же задался вопросом:

– А почему таких игрушек нет на передовой? Они бы сильно помогли в борьбе с отрицателями.

Пожарский хмыкнул:

– Железяк-то можно наштамповать сколько угодно, вот только на каждый выстрел уходит Слеза Мироздания. Один взвод за день сможет расстрелять больше, чем в аномальной зоне добывается за год. Смекаешь?

Я кивнул. А про себя вздохнул. Автоматы были тем ещё барахлом. Они просирали львиную долю драгоценной энергии, расходуя лишь малую часть потенциала Слёз Мироздания. Тем не менее, скорострельность у оружия была неплохая, и магазины на двадцать Слёз хоть как-то компенсировали низкую эффективность.

А вот тяжелый доспех мне понравился. Его проектировал довольно умелый инженер. Мало того, что в доспех вмонтировали десяток защитных артефактов, так он ещё и не стеснял движения. Хотя весил, конечно, многовато. Килограммов двадцать, не меньше. Сталюка такая, что вряд ли её даже поцарапаешь из обычной винтовки.

Про мечи мне нечего сказать. Железяка хорошего качества, и не более того. Брать их я не стал, а вместо этого на одном из клинков оставил пространственную метку… Ну да, вот такой вот я иудей в душе. Не могу я не попытаться обнести Имперские запасы! Чего вы возмущаетесь? Только подумайте, за сколько можно всё это продать! Хотя, продать не получится. Сразу же поймут, кто обнёс склад, а после – секир башка. Ну и ладно. Оставлю для собственного пользования.

На моём лице появилась улыбка, а руки сами потянулись к гранатам. Люблю я подобные бахалки. Уж больно они упрощают жизнь. Если бы у меня была такая граната, когда я впервые встретился с химерой, то после первого же взрыва, от коровки остались бы рожки да ножки, а может, и ничего не осталось бы.

Когда все облачились в предложенное барахло и накинули на себя серые плащи, чтобы скрыть доспехи, мы вышли из арсенала. Пройдя по длинному коридору, воспользовались лифтом и поднялись на поверхность. Темно, сверчки верещат, лёгкий ветерок треплет волосы. Красота! Шереметев включил фонарик и подозвал всех к себе:

– Подходите ближе. Беритесь за руки.

Пожарский издевательски хохотнул:

– Встаньте, дети, встаньте в круг…

Шереметев гневно сверкнул глазами, обрывая пение абсолюта, и поднял руку к небу. Раздался оглушительный гром, а в следующее мгновение молния с небес пронзила землю, мгновенно окутав нашу группу слепящим сиянием.

Через мгновение, когда свет погас, я потёр глаза, пытаясь проморгаться, и увидел перед собой улицы незнакомого поселения. Однако, судя по надписям на вывесках, мы уже находились далеко за пределами Российской Империи.

– Мы в Чанчуне, провинция Гирин. Это в тысяче километров от Хабаровска, – пояснил Шереметев.

Пожарский оглянулся, восхищённо присвистнул и потянулся за мечом:

– Ну что, господа, добро пожаловать в Китай.

Шереметев остановил его и строго заявил:

– Император велел вести себя тихо и лишний раз в бой не вступать, чтобы не выдать наши позиции.

– Да какой тут бой? Просто спалю к чёртовой матери эту деревню, и всё, – отмахнулся Пожарский, но Шереметев крепко ухватил его за плечо и смерил взглядом. – Да понял я, понял. Оставлю резню на потом.

Пожарский закатил глаза и убрал меч в ножны. Я огляделся по сторонам, ощущая запах гари. Почти все дома были сожжены, улицы завалены обломками черепичных крыш, и лишь изредка среди руин мелькали испуганные лица беспризорных детей, замученных страхом и голодом.

Пожарский презрительно сплюнул на землю и поднял руку, начав формировать огненную волну, чтобы испепелить детей. Шереметев резко осёк его, схватив за шиворот.

– Ты что творишь⁈ – голос Шереметева прозвучал резко, властно, и не терпел возражений. – Не трогай детей, они не враги.

Пожарский раздражённо опустил руку, метнув на него полный злобы взгляд.

– Они нас видели. Если эти твари стуканут, то по нашему следу двинется вся армия отрицателей. Рисковать своей шкурой или спалить пару беспризорников? Пожалуй, я лучше спалю беспризорников, – вспыхнул он. – И вообще, куда ты нас закинул? Мы должны были попасть в столицу.

Шереметев отпустил Пожарского и, поправив его плащ, сообщил:

– Мы в восьмистах пятидесяти километрах от столицы – Пекина, – спокойно сказал он.

Пожарский взревел от возмущения:

– Сколько? Ты совсем рехнулся, старый⁈ Почему нельзя было телепортировать нас прямо под стены столицы? Или ты решил размять кости и думаешь, мы почти тысячу километров должны пилить пешком?

Шереметев тяжело вздохнул, смерив Пожарского строгим взглядом:

– Я могу использовать телепортацию лишь раз в сутки, да и расстояние, как видишь, ограничено. Так что будь благодарен и за это. Иначе пришлось бы всю дорогу пешком шагать, прорубаясь через полчища отрицателей.

Пожарский раздражённо фыркнул, скрестив руки на груди и бросив на старика хмурый взгляд:

– В том-то и дело, чёрт возьми. Мы должны прятаться, словно крысы. Как по мне, так это недостойно абсолютов.

Я до этого молча слушал перепалку, но сейчас решил вмешаться:

– В этом и весь смысл, не правда ли? Нас послали отрубить дракону голову, а не истребить его войско. Как только погибнет Император и его Императрица, война завершится.

Пожарский скептически приподнял бровь, окинув всех презрительным взглядом:

– Ну-ну. Только учтите, если что-то пойдёт не так, и ваша внезапная атака провалится, я не буду ждать, пока меня прикончат. Я спалю здесь всё и даже вас, если попытаетесь меня остановить.

– Не волнуйтесь, Ярополк Степанович, в случае нашего обнаружения, вы сможете разгуляться на полную, верно я говорю? – Я посмотрел на Шереметева, и тот коротко кивнул.

– Довольно споров. Нужно укрыться в одном из зданий и переждать сутки. Игорь Фёдорович, укрепишь стены и выстроишь систему сигнализации. Если придут по нашу душу, мы должны об этому узнать задолго до нападения, – проинструктировал Шереметев.

– Будет сделано, Анатолий Захарович, – кивнул Каменев.

Пока сумерки скрывали Чанчунь, мы обследовали поселение и расположились на ночлег в старой библиотеке, здание которой сильно пострадало от пожара и обстрелов. Это мне показалось странным, ведь поселение было в тысяче километров от границы с нашей Импе… Хотя… Китай ведь объявил войну всему миру. Видать, корейцы или кто-то ещё сумели добраться досюда, а после были разбиты.

Ветер посвистывал в разбитых окнах, пол устилали обгоревшие страницы, а стеллажи лежали поваленными, словно великаны, сражённые в битве. Печальное зрелище. Знания, которые люди собирали тысячелетиями, были уничтожены. Разумеется, у этих книг есть копии, но тем не менее.

Я медленно прошёлся по пустым коридорам, и моё внимание привлёк уцелевший шкаф с книгами. Подойдя ближе, я обнаружил русско-китайский словарь, и ещё десятки других книг. Уверен, всё это словари. Каким-то чудом они смогли уцелеть в пожаре. Взяв книгу, я уселся на пол и стал изучать русско-китайский словарь.

Сначала чтение шло тяжело, незнакомые иероглифы цеплялись за сознание, как рыболовные крючки. Но постепенно что-то в голове щёлкнуло, и процесс ускорился. Через пару часов я с удивлением обнаружил, что перевернул последнюю страницу. Более того, я запомнил каждое слово, каждую транскрипцию и каждый символ.

– Полиглот… – тихо прошептал я, улыбнувшись. – Выходит, не зря я оставил эту доминанту.

Забавно. Я совершенно случайно не отправил эту доминанту в переработку, а она помогла мне вызубрить русско-китайский словарь за жалкие пару часов. Что ж, остаётся проверить знания на практике. Отложил словарь в сторону, я вышел на опустевшую улицу Чанчуня. У полуразрушенного здания я заметил чумазого китайчонка лет восьми. Он испуганно выглядывал из-за угла дома.

– Эй, мальчик, подойди сюда, – сказал я на только что освоенном китайском.

Пацан испуганно вздрогнул, но любопытство и голод заставили его сделать несколько робких шагов вперёд.

– Ты говоришь на моём языке? – изумлённо прошептал мальчишка, остановившись в нескольких метрах от меня.