Текст книги "Эволюционер из трущоб. Том 12 (СИ)"

Автор книги: Антон Панарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Из-за Архарова мой отец получил увечия и стал медленно, мучительно умирать, – произнёс я, скрежетнув зубами. Это было отнюдь не наигранно. Мне и правда было жаль Черчесова. – Если бы не ловушка Архарова, мой отец не погиб бы в том злосчастном поезде. А ещё он похитил мою мать. Хотел её изнасиловать, и если бы не отец, ему бы это удалось. – Сделав шаг вперёд, я продолжил, добавив в голос ещё больше гнева. – Я хочу лично взглянуть в глаза этой твари и, если позволите, плюнуть ему в морду.

Я замолчал на пару секунд. Посмотрел на Водопьянова, тот сидел с непроницаемым лицом. Потом глянул на Пожарского. Он как всегда скалился и беззвучно мне аплодировал. Мать Императора же смотрела на меня с показным сожалением. Как будто ей не плевать? А Император сидел с весьма задумчивым видом. Поэтому мне пришлось продолжить свою речь:

– Ваше величество, насчёт вашего вопроса. Я не уверен, что Архаров жив. Просто питаю робкую надежду на то, что он гниёт в темнице. На вашем месте я бы не убивал мятежника сразу, а сделал так, чтобы он тысячу раз пожалел о содеянном. Пытал бы его сутками напролёт, заставляя молить о смерти.

Комната неожиданно наполнилась громким хохотом Пожарского:

– Ха-ха! Этот парень мне определённо нравится! Какая кровожадность! Вы только посмотрите на него!

Если честно, я так и не понял: он реально восхищается мной или издевается? Однако Император поднял руку, жестом заставляя Пожарского замолчать. Иван Васильевич пронзительно посмотрел на меня и медленно кивнул:

– Вы правы, граф. Архаров действительно жив. Я распоряжусь, чтобы вас пропустили в темницу. – Подумав немного он добавил. – И всё же, ваша просьба весьма странна. На вашем месте я бы предпочёл титул или ценный артефакт…

Император резко дёрнул рукой, касаясь уха, залепленного пластырем телесного цвета. Было ощущение, что рана уже зажила, а вот психологическая травма всё ещё терзает самодержца. Иван Васильевич холодно произнёс:

– Знаете. Сегодня я в хорошем расположении духа. Поэтому можете не только плюнуть ему в морду. Если захочется выпотрошить его как рыбу, ни в чём себе не отказывайте. Сделайте это как можно медленнее, доставляя ему максимальные страдания. Отомстите за свою матушку и почившего отца.

Услышав это, я тут же преклонил колено перед Императором и твёрдо произнёс:

– Премного благодарен, ваше величество. Однако смерть для этого выродка будет избавлением. Я хочу, чтобы он продолжал страдать и умирал долго и мучительно.

Император усмехнулся и коротко кивнул:

– Да будет так. Сегодня можете отдохнуть, а завтра князь Пожарский лично сопроводит вас в темницу. – Иван Васильевич оскалился и сложил руки на груди. – Ах, да. Совсем забыл о наказании.

В сердце ёкнуло. Его взгляд и тон мне не понравились.

– После того, как навестите Архарова, вам предстоит небольшая командировка.

– Я готов! Только скажите, куда и когда? – выпалил я, понимая, что совсем скоро у меня появится шанс спасти отца.

– О-о-о. Совсем недалеко. В Пекин. Столицу Китайской Империи, – улыбнулся император и поднялся на ноги.

Я нервно сглотнул. Этот сумасшедший хочет отправить меня в логово Пиковой Дамы?

– Я хочу, чтобы вы вместе с князьями Пожарским, Шереметевым, Трубецким и Водопьяновым отсекли голову дракону, посмевшему показывать нам зубы. Когда вы выдвинетесь на территорию врага, мы начнём полномасштабное наступление по всей линии фронта, заставив неприятеля перебросить на линию боевого соприкосновения все имеющиеся силы. Столица останется беззащитна. А всё, что будет необходимо сделать вам, так это сравнять с землёй Императорский дворец. Убейте всех без исключения. Это понятно? – кровожадно произнёс Император, и по его тону я понял, что отказаться от этой миссии у меня нет и шанса.

– Ваше величество, для меня великая честь сразиться плечом к плечу с абсолютами. Враг будет повержен, – решительно произнёс я, а после поклонился.

– Так и будет, Михаил Даниилович. Так и будет, – удовлетворённо сказал Император и сел обратно в кресло. – А теперь идите. У вас был сложный день. Постарайтесь поспать. А если не удастся, то подумайте о том, какие увечия вы нанесёте, встретившись с Архаровым.

– Ваше величество, я думал об этом с момента смерти моего отца. Поверьте, я знаю, как заставить этого выродка страдать, – хищно произнёс я.

– Вот и славно. Можете идти. – Император указал рукой в сторону выхода.

Я поклонился и через секунду очутился в коридоре, ощущая, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Вытащить отца из темницы, запрыгнув в пасть к дракону? Пожалуй, это достойная плата за спасение главы рода Архаровых.

Глава 18

Оказавшись в коридоре, я тут же был перехвачен седовласым дворецким.

– Ваша светлость. Для вас подготовлена комната. Извольте проследовать за мной, – сказал он, слегка склонив голову.

– Благодарю за гостеприимство, – ответил я и пошел следом за ним.

Попетляв по коридору, мы очутились в правом крыле здания. Здесь и расположилась выделенная мне спальня. Хотя сказать, что это спальня, было бы неверно. В моём распоряжении были ванная, рабочий кабинет, спальня, и даже просторный балкон с плетёным столом и парой кресел. Весьма… Весьма избыточный лоск, однако мне здесь могло бы понравится, если бы не одно «но».

Использовав Всевидящее Око, я обнаружил десяток видеокамер, пульсирующих едва заметным свечением. Вот так гостеприимство. Располагайся, чувствуй себя как дома, но мы посмотрим, в каких труселях ты щеголяешь в свободное время. Жалкие извращенцы.

– Если вам что-либо понадобится, можете вызвать слугу. Телефон вон там, – дворецкий указал на небольшую тумбочку, на которой расположился чёрный телефонный аппарат.

– Так и поступлю, – кивнул я и закрыл за дворецким дверь.

Осмотрев свои владения, я с разбегу прыгнул на огромную двуспальную кровать и утонул в нежности шелковых простыней и пуховых перин. О-о-о! Это просто восхитительно! А если меня ещё и покормят… Мой восторг оборвал телефонный звонок. На сотовый звонил Гаврилов. По сердцу тут же резанула тревога. Капитан обычно не звонит мне без причины. Что-то случилось? Подняв трубку, я услышал запыхавшийся, срывающийся на крик голос Гаврилова:

– Мишка! Срочно в больницу! Мама рожает!

Эти слова заставили меня позабыть про всё на свете. Сердце бешено забилось в груди, я почувствовал одновременно и радость, и тревогу. Тревогу за маму и сестрёнку. А что, если роды пойдут не по плану? Вдруг сестрёнке потребуется доминанта регенерации или что-то ещё? Мозг стал подкидывать десятки жутких сценариев развития событий.

Заозиравшись по сторонам, я увидел гардероб, встроенный в стену. Сорвался с места и побежал к нему. Открыл дверцы, после чего заскочил внутрь и закрылся там. Камер здесь не было, зато была каменная стена. Потянувшись к магии Земли, я создал телепортационный круг, и тут же переместился в Кунгур. Да, Император может меня снова поймать на горяченьком, но какая разница? Мама рожает! К тому же, Иван Васильевич уже отправил меня на самоубийственную миссию. Что может быть хуже?

Очутившись в своей квартире на десятом этаже, я не увидел тут бабули. Подбежал к окну и выпрыгнул в него, позабыв про рюкзак с крыльями птероса. Я мог бы запросто разбиться, но мощный порыв ветра, созданный мной, сработал на ура и дотащил меня до самой больницы, после чего аккуратно опустил на землю.

Влетев в больницу, я едва не сбил вахтёршу, пулей взбежал по лестнице. На втором этаже я остановился у родильного отделения, услышав крик матери. Он был наполнен болью. Сердце ёкнуло. Я протянул руку, чтобы войти внутрь, но мне преградила путь дородная женщина.

– Куда эт вы? – строго спросила она, уперев руки в бока.

– Там моя мама рожает, с дороги, – не глядя на неё, ответил я.

– Михал Константиныч, вы, конечно, глава рода и всё такое, но там стерильная атмосфера, – поучительно проговорила она.

Снова раздался крик.

– Прочь, – рыкнул я, отстраняя женщину, но та с такой силой вцепилась в мою руку, что я опешил.

– Вы глава рода, а я главный врач! Это моё отделение, и я не позволю-ю-ю, – скрежеща зубами от натуги, говорила женщина.

– Ей нужна моя помощь. Подите прочь, – стальным тоном сказал я, придавив тётку взглядом.

– Там лучшие лекари нашего города, поэтому… – упорствовал врачиха, заставив меня желать стряхнуть её с руки, как соплю, но я этого так и не сделал.

Раздался новый крик, но на этот раз он принадлежал не маме. Кричал ребёнок. Пронзительно, оглушительно громко. Детский плач. Я так и застыл, блаженно улыбаясь и вслушиваясь в каждую нотку этой прекрасной музыки. Дверь родильного отделения открылась, и к нам вышла окровавленная медсестра. При виде этого, у меня перехватило дыхание от ужаса.

– Ч-ч-что с моей мамой? – шепотом спросил я.

– Жива, здорова! – весело выпалила медсестра, вытирая пот со лба. – Сестрёнка у вас просто чудо какое-то! Правда, роды прошли весьма непросто… – она замялась и добавила. – Если бы у Елизаветы Максимовны не было столь высокой регенерации, боюсь, она бы померла, а вместе с ней и ваша сестрёнка. Но всё обошлось. Хвала богам.

Я облегчённо выдохнул и ощутил, как в груди становится тепло.

– Могу я её увидеть?

– Конечно можете. Но она все силы отдала, рожая. Пусть немного придёт в себя, а тогда уже и устроите семейное воссоединение, – улыбнулась медсестра.

– Да, да. Вы правы. Спасибо вам, – поблагодарил я, блаженно улыбаясь.

Следующие два часа я не мог думать о чём-либо кроме мамы и сестры. Гаврилов мучился вместе со мной. Он носился по коридору больницы туда-сюда, не находя себе места.

– Как они там? Всё ли хорошо? Может, у Шульмана апельсинов купить? – без умолку тараторил капитан.

– Всё будет хорошо, папаша. Роды позади, осталось немного подождать, – успокаивая его, сказал я и приобнял Гаврилова за плечи.

– Ты представляешь, Мишка? Я… отец, – прошептал он. – Никогда не думал, что стану отцом. Мог представить, что сгину на фронте, стану инвалидом или попаду в плен на одном из заданий, и там меня методично разрежут на куски. А теперь у меня есть семья.

– Папаня, хватит сопли на кулак наматывать. Ты всё-таки надежда и опора новой ячейки общества, – бодро сказал я, провоцируя капитана.

Не хватало ещё, чтобы он разрыдался. Не к лицу ему это. Вот только я даже не знал, что произойдёт через пару минут…

Нас пригласили в послеродовую палату. Гаврилов по пути наводил порядок, бесконечно поправлял ворот кителя, приглаживал бороду и усы, было заметно, что он очень нервничает.

– Как я выгляжу? – спросил он, теребя воротник.

– Как неврастеник, – усмехнулся я.

– Как дал бы сейчас, – замахнулся Гаврилов. – Первое впечатление очень важно. Понимаешь? Дочка должна сразу понять…

– Что её отец лысый. Понять и начать переживать, что ей достались гены этого человека, – засмеялся я в момент, когда капитан схватил меня за ухо.

– Тебе бы всё хихоньки, да? – весело спросил он.

– Ради тебя стараюсь, – честно ответил я, так как все издёвки были направлены на то, чтобы отвлечь капитана от бредовых мыслей.

– Спасибо, – улыбнувшись, кивнул он.

Дверь наконец-то открылась, и нас пропустили в палату. На кровати лежала мама. Лицо измученное, но цвет кожи розовый, а настроение отличное. Она держала в руках маленький, аккуратно завёрнутый в одеяло свёрток. Её лицо сияло от счастья.

– Стасик, у нас девочка, – мягким голосом произнесла мама, как будто я полгода назад им этого не сообщал.

Капитан сделал шаг вперёд, его руки заметно дрожали, когда он принимал крошечный свёрток. Гаврилов бережно развернул край одеяла и застыл, разглядывая личико новорождённой дочери. Его губы дрогнули, а глаза наполнились слезами.

– Моя девочка… – выдохнул он, и по его суровым обветренным щекам медленно покатились прозрачные капли.

– Плакса, – буркнул я, подходя к маме. – Поздравляю. Теперь наша семья стала ещё больше.

– Мишка, я тебя так люблю, – прошептала Елизавета Максимовна и прижала меня к себе. По её щекам тоже покатились слёзы. – Когда рожала, боялась, что умру, а ты останешься один. Как же это так? Один, в этом страшном мире? Слава богам, всё обошлось. Мишуль, я так боялась.

Она всхлипнула и заревела, от чего и у меня подступил ком к горлу. Шмыгнув носом, я почувствовал как по щеке бежит скупая слеза. Это заметил и Гаврилов. Дрожащим голосом он вернул мне мою же шутку:

– Плакса.

– Ага. Весь в отчима, – улыбнулся я.

Гаврилов подошел ко мне и дал заглянуть в свёрток. Там, в тёплом одеяле, лежала моя младшая сестрёнка. Её лицо казалось крошечным, но невероятно нежным. Она сладко спала, слегка приоткрыв розовые губки, а мягкие золотистые волосы были такими же светлыми, как и мои собственные.

– Поздравляю, капитан, – тихо сказал я, чувствуя, что от улыбки у меня уже свело скулы. – Она прекрасна.

Гаврилов поднял на меня глаза и сдержанно кивнул.

– Да, сынок. Прекрасна, – повторил он, бережно прижимая дочь к своей груди.

– Мишуль, как назовём сестру? – тихо спросила мама, с теплотой глядя на меня.

Я задумался на мгновение и, улыбнувшись, ответил:

– Может, назовём её Алиса? Думаю, это имя ей отлично подойдёт.

Мама улыбнулась и кивнула:

– Прекрасное имя, сынок. Пусть будет Алиса.

– Алиса-а-а! – Гаврилов завыл, не сдерживая слёз. – Моя девочка. О боги, как же я тебя люблю. Я… Я никому тебя не дам в обиду-у-у!

Суровый капитан переменился на глазах. Жесткий вояка и непреклонный человек превратился в заботливого и нежного отца, который ни на шаг не отходил от своей дочери и жены. Захлёбываясь слезами, он обещал, что будет чаще бывать дома, помогать моей маме, а ночами даже будет укачивать малышку и петь ей колыбельные.

Глядяна его довольную морду, я понял, что стоит дать папане небольшой отпуск. Оградить Гаврилова от всех забот и подарить ему и маме небольшую передышку. Шанс побыть родителями.

Внутри меня тоже что-то изменилось. Впервые за долгое время я почувствовал ответственность за это крошечное создание. Когда Гаврилов передал мне свёрток, я осторожно взял сестрёнку на руки, ощутив тепло её крохотного тельца. В голове тут же промелькнула мысль, что ради неё я сверну горы, сражусь с кем угодно, лишь бы она была счастлива.

«Теперь у меня есть ещё одна причина становиться сильнее», – подумал я, осторожно касаясь её мягкой щёчки. Сестрёнка тихонько вздохнула во сне и улыбнулась. А может, мне показалось. Но ясно было одно. С этого дня моя жизнь уже не будет прежней. Теперь моя жизнь принадлежит не только мне, но и моей семье, особенно этой маленькой девочке. Забавно, совсем недавно я о подобном даже не задумывался и бездумно бросался в бой.

Когда я вышел из палаты, то нос к носу столкнулся с бабушкой. Маргарита Львовна стояла рядом у двери и подслушивала, что происходит внутри.

– Бабуль, а ты чего уши греешь? – спросил, я приподняв бровь.

– Твоя мама не очень-то меня жалует. Её отношения с моим сыном не сложились, а я – лишнее напоминание о том времени. Понимаешь? – печально проговорила старушка. – Но я рада, что у тебя появилась сестрёнка, хотя родственников у тебя и так хоть отбавляй, – она хихикнула, но смех вышел каким-то грустным.

Бабушка часть семьи, но вынуждена избегать мою маму, чтобы не причинять ей боль. На душе стало так неприятно. Почему дорогие мне люди не могут нормально обща… Из палаты донёсся крик мамы:

– Миша! С тобой Маргарита Львовна?

– Да, она здесь! – ответил я.

– Попроси её зайти!

На лице бабушки появилась растерянность, смятение и даже страх. Я видел, как она дёрнулась, чтобы убежать отсюда, но я нежно взял Маргариту Львовну за руку.

– Всё хорошо. Иди.

– Но, я же… – растерянно пробормотала бабуля.

– Иди, я тебе говорю, – настоял я и мягко втолкнул старушку в палату.

Катарсис. Нирвана. Вселенная обрела гармонию. Из палаты донеслись всхлипывания Маргариты Львовны, она извинялась, отвешивала сотни комплементов моей маме, сестрёнке, а капитана назвала гориллой и велела быть аккуратнее, а то, чего доброго, раздавит ребёнка своими лапищами. Гаврилов на её колкость даже не обратил внимания.

Я же стоял в коридоре, слушал воркование близких и понимал, что нужно возвращаться в чёртову резиденцию Императора. Использовав телепортационную костяшку, я очутился в гардеробе. Аккуратно приоткрыл дверь… и нос к носу столкнулся с князем Водопьяновым.

– Михаил Константинович, позвольте полюбопытствовать, куда это вы сбежали?

– Даниилович, – поправил я князя.

– Ах, да. Вы правы. Прошу меня простить. Просто вы напоминаете мне Архарова и повадками и… – он пристально посмотрел на меня, а после пригладил двумя руками свои волосы. – Есть в вашей внешности нечто похожее на Константина Игоревича… Может, он всё же снасильничал вашу маменьку?

– Игнат Борисович, за такое предположение я мог бы вызвать вас на дуэль, – стальным тоном произнёс я, вспомнив счастливое лицо мамы, обнимающей мою сестрёнку.

– Вы правы. Я позволил себе лишнего. Прошу меня простить, – в очередной раз извинился Водопьянов и подошел ближе, склонившись над моим ухом. – На самом деле, я решил навестить вас по другой причине. Только посмейте прикоснуться к Венере, и я вас кастрирую, – с угрозой в голосе проговорил он, после отстранился и мягко улыбнулся. – Надеюсь, мы друг друга поняли?

– Сблизиться с Венерой любой ценой. Я вас понял, – насмешливо ответил я и с вызовом посмотрел в глаза Водопьянова.

– Вы вольны делать всё, что душе угодно, но тогда не стоит жаловаться, если внезапно обнаружите свои владения в руинах, – меланхолично произнёс Водопьянов и направился на выход. Задержавшись в дверях, он добавил. – Телепортационный круг в гардеробе лучше уничтожьте самостоятельно. Если Император узнает о нём, то ваша голова слетит с плеч, ведь Иван Васильевич ненавидит повторять дважды.

Не дожидаясь моего ответа, Водопьянов вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Я же остался в полном недоумении. Мне только что угрожал абсолют, но при этом он закрыл глаза на созданный мной портальный переход. Человек, бесконечно верный семье… и с натяжкой верный Императору? Что ж, мне это нравится. А ещё мне понравилась Венера. Есть в ней что-то необычное, притягательное, она словно…

В дверь постучали. Это был слуга с тележкой еды. Говоря «тележкой» я не преуменьшаю. Император, судя по всему, решил меня раскормить на убой. Жареный поросёнок, запечёный гусь с яблоками, бифштексы, стейки, куча морепродуктов, вино, коньяк, морс, устрицы, омары, о боги… Да чего тут только не было!

Но к еде я приступил не сразу. Сперва отправился в гардероб и попытался замести следы. Вышло паршиво, так как отвалившуюся цветную штукатурку не удалось приделать на место, но и так сойдёт. Уверен, после пьяных гостей приходится регулярно делать ремонт.

Вернувшись в комнату, я приступил к трапезе и едва не разрыдался. Чёртова богатая жизнь! Свинина просто таяла во рту. Не знаю, сколько её томили в печи, но мясо можно было есть губами, даже жевать не нужно. А сколько в ней было сока? Это нечто божественное!

Я умял пятую часть порося и понял, что начинаю насыщаться. Такой расклад меня не устроил и я переключился на гуся. Сладковато-перечное послевкусие заставило меня закатить глаза и мычать от восторга.

– Фёртофы гении! – выругался я, вгрызаясь в аппетитную зажаристую ножку гуся.

Невероятно вкусно! Хотелось стереть себе память, опорожнить желудок и заново испытать эти вкусовые ощущения. Что там Император говорил? Он заботится о своих людях? Выходит, что он не соврал. Но я за еду не продаюсь! А тут у нас что? Медовик? Ну-ка, иди сюда… Я взял кусочек и утонул в невероятной медовой сладости, которую оттеняла лёгкая кислинка лимонной цедры.

– Фука. Купил меня ф потрохами… – выдохнул я и потянулся к морсу.

Блюда исчезали со страшной скоростью, однако через час стало ясно, что я не смог съесть даже третьей части от предложенного. И это при том, что моя регенерация молотила на полную! Ну что ж? Раз я сам не могу справиться с едой, то мои питомцы точно всё умнут за доли секунды. Я перенёс все угощения в пространственный карман, а после погрузился в Чертоги Разума.

Да, Император увидит по камерам, что еда исчезла, и что с того? Решит, что я нищий аристократ и просто забрал еду с собой, чтобы доесть дома или в походе. Мне в целом плевать, что он обо мне думает. А вот на происходящее в Чертогах Разума далеко не плевать.

– Не, ну ты видал? Щас и Гальку научит сукой быть… – осуждающе произнёс Огнёв, стоя рядом с мимиком.

– Суко-о-ой, – протянул Мимо.

– Да тихо ты! Услышат же, – шикнул на него старшина.

– Что тут происходит? – спросил я.

– А ты сам погляди. – Огнёв кивнул в дальнюю часть пещеры.

Снежана вертелась вокруг Галины и с помощью магии льда украшала каменную девочку. Сделала ей ледяные реснички, губки из инея, а ещё добавила морозных колечек и серёжек. Но на этом Снежана не остановилась. Она соткала из тончайших снежинок вечернее платье для Гали. На маленькой девочке оно выглядело странновато, но судя по выражению лица Галины, она была счастлива.

– Я гламурная девица? – спросила Галя, любуясь в ледяное зеркало, парящее над землёй.

– Хи-хи. Ещё какая, – заливисто засмеялась Снежана и поправила корону на голове.

– Ну, ничего ужасного я тут не вижу. Девочки развлекаются, – прокомментировал я и хлопнул Огнёва по плечу. – А ты, я смотрю, подарил корону, но так и не приблизился к сердцу Снежаны.

– Ага. Приблизишься тут, блин, – фыркнул старшина. – Она щас хоть разговаривает со мной. Раньше-то вообще нос воротила. Я к ней и так и эдак. Говорит, что я, как мужчина, слабоват. Мол, сил наберись, а потом и подкатывай, кавалер, – с досадой в голосе произнёс Огнёв. – Ещё, знаешь, так пренебрежительно это сказала, мне до сих пор обидно.

– Значит, у тебя лишь один путь. Ручной труд, – пошутил я и тут же получил гневный взгляд старшины. – Ладно, ладно. Шучу я, шучу. Всё, что тебе нужно, так это сожрать побольше пламени. И я даже знаю, где его можно раздобыть.

– Ой, да ничего мне не надо. Пошла она, – обиженно буркнул Огнёв и украдкой зыркнул на Снежану.

– Ага. Себе-то не ври, – хмыкнул я, а после перенёс еду из хранилища на пол пещеры, который, между прочим, был стерильным! Ведь мы находились в моём разуме, а не в настоящей пещере. – Вот угощение от Императора-батеньки. Пируйте. Глядишь, слово за слово, и сможешь сблизиться с нашей ледяной королевой.

– Я, пожалуй, лучше конины хряпну и на боковую, – продолжил строить из себя обиженку Огнёв, но, поймав на себе взгляд Снежаны, робко потупил взгляд.

– Герой-любовник, – покачал я головой и вернулся в реальность.

Устало я принял ванну, закутался в махровый халат и лёг на кровать. Сон атаковал меня, словно бешеный вервольф, и утащил в прекрасное забытьё. Казалось, я проспал целую вечность, но потом пришлось проснуться. Дверь в мою комнату пинком распахнул Пожарский и громогласно заявил:

– Проснись и пой! Сегодня день, когда ты сможешь заглянуть в глаза убийце своего отца. – На лице князя царила всё та же улыбка, больше похожая на животный оскал.

– Вообще-то он не убивал моего отца.

– Мне плевать, – отмахнулся Пожарский. – Собирайся. У тебя пять минут, а после поезд отбывает на станцию «Возмездие»!

– Что-то я не видел тут железнодорожных путей, – зевнул я, решив быть занудой до самого конца.

– Ой, отвали, умник. Чем быстрее мы со всем покончим, тем быстрее сможем сразиться.

– Ярополк Степанович, я же вам говорю…

– Слова ничего не значат. Важна лишь сила, и среди абсолютов я сильнейший. Так было и так будет впредь, – твёрдо заявил Пожарский и вышел из моей комнаты.

У меня же появилось ощущение, что этот безрассудный и слегка сумасшедший вояка, выкованный в горниле войны, боится. Боится за своё место под солнцем, а ещё – Императора. Это весьма странно. Всё окружение не столько уважает Ивана Васильевича, сколько боится его. Если абсолюты боятся, значит, на то есть веские причины, возможно, очень скоро я о них узнаю. Быстро одевшись, я вышел во двор, где меня уже ждал Пожарский и созданная им телепортационная арка.