Текст книги "Эволюционер из трущоб. Том 12 (СИ)"

Автор книги: Антон Панарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Эволюционер из трущоб. Том 12

Глава 1

Пятью днями ранее.

Я сидел в штабе за огромным столом, чувствуя, как нетерпение и злость переполняют меня. Каждая минута казалась бесконечной, а каждый новый доклад прибавлял желания плюнуть на правила и свернуть Малышеву шею.

Слева от меня сидел Егор Егорович, старый седой волк, повидавший за свою жизнь немало кровопролитных сражений. Он первым предложил прирезать Малышева по тихой грусти и постараться это обставить как нападение рода Юсуповых. Вот только из Юсуповых выжил лишь младший сын Андрей. Насколько я знаю, он не вылезает из кабаков, стараясь забраться под каждую юбку, до которой может дотянуться.

На такого персонажа будет сложно повесить подобное. Тем более, что он совсем недавно стал главой рода, но на свои обязанности плевал с высокой колокольни. Да и всем будет очевидно, что это моих рук дело, так как я наиболее заинтересованное в гибели Малышева лицо.

Правее расположился капитан Гаврилов. Он, в свою очередь, предложил отправить подразделения «Три топора». Бойцы проникли бы к Малышеву в резиденцию и обставили бы всё так, будто графу срочно потребовалось уехать в командировку, а фактически его труп притопили бы в ближайшем болоте. Хороший план, вот только нет уверенности, что всё пройдёт гладко.

Напротив меня сидел лейтенант Барбоскин. Проверенный временем офицер, на плечах которого лежала безопасность приграничных поселений. Он, как человек военный, сразу заявил, что против отступлений. Нужно дать бой и смять силы Малышева. Как вы понимаете, это не наш метод. Слишком много людей погибнет. А я всё-таки архимаг, филантроп и вот это всё. Ну, вы поняли.

– Да какого чёрта мы должны ждать? – возмущённо прорычал Егор Егорович, хлопнув ладонью по столу. – Из-за постоянных отступлений гвардия деморализована. Вначале мы хотя бы давали отпор, а сейчас просто бежим с поля битвы! Мы отдаём город за городом без боя!

– Я тоже недоволен потерей земель, но в плане Михаила есть смысл, – вмешался Гаврилов спокойно, откинувшись на спинку стула. – У нас и без Малышева проблем хватает. Разломные твари, заражённые червями, атакуют границу с пугающей слаженностью. Вы же видели, как они действуют? Такое ощущение, будто ими управляет довольно умелый стратег.

Я вздохнул, вспомнив последние отчёты. Каждый день мы теряли десятки бойцов. Атаки тварей с каждым днём становились всё коварнее и непредсказуемее. С воздуха пикировали птеросы, зараженные червями, а когда их разрывали пулемётными очередями, из туш вываливались полчища червей, сыплющихся на головы защитников. Пара минут – и вот уже защитники, лишенные свободы воли, направляют оружие на своих товарищей.

И ладно бы всё ограничивалось летунами, но нет. Пока летуны отвлекали внимание, на земле и под землёй происходила вторая волна наступления. Вервольфы, баргесты, ящеры и прочая пакость рвалась напролом, невзирая на минные поля. Погибали они десятками и даже сотнями. Но это был лишь расходный материал, играющий роль очередной обманки.

В это время из-под земли выползали двухметровые черви и использовали ментальные атаки, гипнотизируя гвардейцев. Все, кто попадали под действие гипноза, стояли, словно овощи, в ожидании, когда им под кожу заберутся черви поменьше, изрыгаемые старшими собратьями. Одним словом, творился кромешный ад. Мы могли бы избежать потерь, если бы у нас было полно артефактов, генерирующих защитный барьер, но, к сожалению, у нас был лишь один такой.

Конечно же, я мог бы попросить Максима Харитоновича поделиться бойцами, но к сожалению, у них дела обстояли не лучше. Правда, старик умудрялся обходиться без потерь, так как всех, кого он мог, уже потерял. Выжили лишь магистры. Суровые, повидавшие множество битв.

Если на чистоту, то я всё же обратился к Харитоновичу, попросив выделить пару сотен артефактов, защищавших Калининград от нападения из-под земли. Дед согласился помочь, вот только его артефакторы сказали, что потребуется месяц для их изготовления.

Проклятье, чем больше у тебя владений, тем сложнее их оборонять. Это уже становится проблемой, а я ведь заполучил всего-навсего полтора графства. Что будет, когда в мои руки попадёт целая Империя? Теряете хватку, господин Мишаэль.

А ещё эти чёртовы рыбы! Да-да. Те самые твари, которых я встретил в пансионате. Они умудрились добраться до водохранилища, где отложили икру, а после стали пропадать люди. То на дно кого утащат, то прямо на берегу загрызут кого из загарающих. Был даже случай, когда подросший малёк вылез из унитаза и грызанул гвардейца за бубенцы. Гвардеец не умер, само собой, но страха натерпелся порядком.

Барбоскин, нервно кусая губу, вклинился в разговор:

– Мне тоже не нравится оставлять города. Это выглядит как предательство жителей, за которых мы отвечаем. Люди теряют доверие к нам.

– Ещё раз повторяю. Мы отступаем не из трусости, а чтобы свести потери к нулю. Если начнём активное сопротивление, погибнут десятки тысяч гвардейцев и ещё больше мирных жителей. Я не хочу бессмысленных смертей. Это не капитуляция, это тактическое отступление.

Наступила напряжённая тишина. Егор Егорович нахмурился и хрипло спросил:

– А что дальше, Михаил Константинович? Дадут разрешение на объявление войны. Ну, свернёте вы шею Малышеву. А как земли обратно забирать? Думаете, его бойцы просто так отдадут то, ради чего были готовы пролить собственную кровь?

Я медленно выдохнул, глядя майору в глаза, и спокойно произнёс:

– Когда Малышев лишится головы, эта война закончится за один день. Гвардейцы, как никто другой, знают, за чей счёт существуют. Нет графа, нет и зарплаты. К тому же, они понимают, что на землях Черчесова им не рады. Кому захочется жить с мыслью, что ночью тебя могут прирезать просто за то, что совсем недавно ты бомбил приграничные поселения?

– А если Император не позволит объявить войну, что тогда? – недоверчиво спросил Егорыч.

Я слегка усмехнулся и спокойно ответил:

– Тогда мы поступим по вашему плану. Тайно устраним Малышева, а там будь что будет.

Егорович, недовольно вздохнув, вынужденно согласился:

– Хорошо, Михаил Константинович, вам решать. Но солдатам объяснить всё это будет сложно.

Я поднялся из-за стола, обводя взглядом собравшихся.

– Нам осталось подождать всего пару дней, господа. И война закончится, едва начавшись.

* * *

Село Черняево.

Неподалёку от границы.

Войска Пиковой Дамы с лёгкостью покорили Азию, в том числе и Корею. Возможно, успех заключался в эффекте неожиданности, а может, чёрные рыцари из Ордена Отрицателей стали слишком сильными противниками в мире, где основную ставку делают на магию.

За селом Черняево развернулось поле боя. Чёрные клубы густого дыма застилали небо, смешиваясь с едкой вонью горелой плоти, раскалённого металла и крови. Земля усеяна изуродованными телами, раскромсанными взрывами и порванными в клочья стальными пиками. Людские останки смешались с искорёженной боевой техникой, а воздух звенел от криков раненых и умирающих, перекрываемых свистом летящих пуль и рёвом бушующего пламени.

Со стороны реки Уссури наступали рыцари Ордена Отрицателей. Закованные в чёрную броню, которая, казалось, даже не отражает свет, а наоборот пожирает его. Стальные доспехи, неуязвимые для магических атак, с трудом пробивали пулемётные очереди. Да и то, далеко не с первого раза. Даже попадание артиллеристского снаряда не гарантировало, что отрицатель погибнет.

Чтобы убить хотя бы одного рыцаря, приходилось выпускать в него десятки очередей, а снаряд, если и мог прикончить консервную банку, то необходимо было прямое попадание, так как осколки не причиняли отрицателям никакого вреда. Гвардейцы Российской Империи, измотанные и потрясённые таким невиданным противником, несли огромные потери и медленно отступали под натиском чёрной лавины. Так происходило на всей линии фронта.

Однако не всё было потеряно. На поле боя появился князь Пожарский. Абсолют Империи величественно шагнул вперёд, его глаза сверкали безумием и восторгом. Что и говорить? Князь обожал резню. Взмахнув руками, он сотворил огненный смерч, который взмыл в небеса, пронзив чёрные облака, и тут же начал опускаться на землю, пожирая тысячи воинов в чёрной броне.

Отрицатели в мгновение ока превращались в пылающие факелы. Их тела взмывали ввысь, гонимые смерчем, а чёрные доспехи плавились, будто были сделаны из воска.

– Кто не спрятался, я не виноват! Аха-ха-ха-ха!!! – безумно расхохотался Пожарский, раскинув руки в стороны.

Атака князя была невероятно эффективна, однако, этот психопат зацепил не только отрицателей, но и Имперских гвардейцев. Гвардейцы наполнили поле боя криками агонии, создав чудовищный хор ужаса и боли. Но Пожарскому было плевать, кого он уничтожает – врагов или своих собственных солдат. Огненные волны беспрерывно накрывали поле боя, сжигая всех, кто попадал под удар.

Со стороны за Пожарским наблюдал генерал, стоя с застывшим лицом и широко раскрытыми глазами. Он нервно сглатывал и чувствовал, как по спине течёт холодный пот. Пожарский был абсолютным безумцем, и генерал знал, что одно неверное слово, один косой взгляд – и князь с радостью сожжёт его на месте, даже не повернув головы.

Генерал молча смотрел, как земля вокруг превращается в огненный котёл, тела солдат горят, техника взрывается, а дым и пламя поглощают даже небеса. Он знал, что победа будет стоить дорого, слишком дорого. Но в эту минуту генерал не мог ничего сделать, кроме как молча наблюдать за безумием абсолюта и надеяться, что пламя войны не сожжёт и его самого.

– Гори-гори ясно!!! Чтобы плоть врагов никогда не погасла! – с диким смехом кричал князь, разводя руки и посылая на врагов новые пламенные смерчи.

* * *

Четыре дня спустя.

Кунгур.

Я сидел в кузнице, окружённый привычным звоном кузнечного молота по наковальне и запахом раскалённого металла. Ах, да. Тут ещё попахивало перегаром, ведь Степаныч, Петрович и Евсей совсем недавно нажрались до потери пульса. Пришлось с помощью магии льда создать для них персональный вытрезвитель. Жалкие полчаса – и троица трезва, как стёклышко!

Неторопливо работая, они болтали о своём, периодически расспрашивая меня о деталях схем, которые я для них подготовил. Ну, как подготовил? Пока я гостил у деда, случайно изучил строение защитного контура и запомнил руническую последовательность.

Да! Это не воровство, это случайность. Счастливая, между прочим. И вообще, Калининград принадлежит мне; как я могу украсть собственную интеллектуальную собственность? Тьфу, блин! Сплошные тавтологии, но по-другому и не скажешь. Я внимательно следил, как алкоголики – то есть кузнецы – ловко формируют и гнут металлические детали, придавая им нужную форму. Как только всё будет готово, я…

Внезапно дверь кузницы распахнулась и на пороге появился запыхавшийся капитан Гаврилов, держа в руках смятую распечатку.

– Миша! – громко крикнул он, еле сдерживая возбуждение. – Разрешили! Наконец-то разрешили!

Не дожидаясь объяснений, я резко вскочил и выхватил у него из рук официальный документ. Глаза быстро пробежали по витиеватым строкам Имперского канцелярита:

«Настоящим извещается, что по личному распоряжению Его Императорского Величества Ивана Васильевича Романова дозволяется дворянскому роду Черчесовых вступить в открытую родовую конфронтацию с родом Малышевых. Цель сего дозволения состоит в восстановлении попранной дворянской чести и обеспечении должного порядка на землях обоих упомянутых родов. Конфликт считается законным до тех пор, пока одна из сторон не признает поражение, либо не будет полностью уничтожена. Настоящее постановление вступает в силу незамедлительно».

Я почувствовал, как на губах появляется хищная, довольная улыбка.

– Ну всё, падла, – пробормотал я, сжимая документ в руках. – Конец тебе.

Степаныч и Евсей удивлённо переглянулись, а Петрович уже собирался что-то спросить, но я не дал ему такой возможности. Ещё четыре дня назад я отправил мимика на поиски Малышева, и прямо сейчас Мимо, приняв форму паучка, висел на потолке кабинета моего дорогого врага. Глазами мимика я отчётливо видел, как Малышев получает такой же документ, смеётся над ним и саркастично произносит, обращаясь к стоящему перед ним генералу:

– Ну надо же, вот это хохма! Михаил Черчесов объявляет мне войну! И это после того, как он потерял половину своих земель. Ха-ха-ха! Чёртов клоун. Да что он может мне противопоставить? – граф самозабвенно расхохотался, а его дочери поддержали отца звонким смехом.

Этой тирадой Малышев будто нажал на спусковой крючок. Не мешкая ни секунды, я активировал пространственный обмен с мимиком и мягко приземлился за спиной генерала, держа в руке катар. Холодный клинок в моих руках мгновенно засвистел от бушующей магии Ветра, а после одним мощным движением отсёк генералу голову. Кровь брызнула на дорогой ковёр, а тело с глухим стуком рухнуло на пол.

Голова генерала покатилась к ногам графа, оставляя за собой кровавый след. Малышев, разинув рот, уставился на меня, а его глаза широко раскрылись от ужаса и шока.

– Что я могу тебе противопоставить? – спросил я тихо, с ледяным спокойствием. – Сейчас узнаешь.

В кабинете Малышева повисла напряжённая тишина. Вдруг дворецкий, до этого застывший в ужасе у двери, выхватил клинок и бросился вперёд, защищая своего господина. Не отводя взгляда от графа, я резко выставил руку, преграждая путь дворецкому. Мощный порыв ветра, ударил его в грудь и с грохотом вышвырнул мужчину в коридор.

В тот же миг пол кабинета затрещал. Массивные каменные пики вырвались из-под досок, перекрывая единственный дверной и оконные проёмы. Граф Малышев, бледный от ужаса и шока, смотрел на меня расширенными глазами, пытаясь осознать происходящее. А ещё он прижимал к себе двух трясущихся от страха девчонок.

– Ты… ты как тут оказался? – сдавленно прохрипел он, пятясь назад.

Я спокойно улыбнулся и шагнул вперёд.

– Я понял, что время пролить кровь. Ведь, как ты и сказал, можно доверять лишь тем, вместе с кем пролита кровь. Увы, эта кровь окажется твоей. А когда ты подохнешь, я смогу безгранично доверять покойнику, не боясь, что он ударит мне в спину.

От моих слов девчонки завыли, словно дикие звери. Их трясло от страха, и я понял, что дочери Малышева помешают нашей маленькой ссоре. Из сумрачных углов комнаты возникли чёрные жгуты теней, схватили девочек за ноги и резко вырвали из объятий отца. Спустя секунду девочки были связаны по рукам и ногам. Всё, что они могли, так это безутешно рыдать.

На лице Малышева появилась неожиданная ухмылка, глаза вспыхнули злостью. Он расправил плечи и резко втянул носом воздух, потянувшись к мане. Его тело с пугающей быстротой начало меняться. Мышцы набухли и налились чудовищной силой, пальцы превратились в острые когти, а лицо исказилось, принимая звериные очертания. Во рту Малышева появились десятки острых клыков.

– Прольётся моя кровь⁈ – прорычал он. – Боюсь, ты подписал себе смертный приговор, щенок!

Словно выпущенная стрела, Малышев бросился на меня с оглушительным рёвом, направляя острые когти в мою глотку.

Глава 2

В Дреморе одним из самых презренных видов магии была анимагия. Анимагия позволяла изменять части собственного тела, превращая себя в зверя. Машину для убийств. Острые когти, клыки, прочная шкура и вот это вот всё. Почему этот вид магии презирали? Ну сами посудите. Зачем хорошему магу идти врукопашную? Он может одним-единственным заклинанием стереть целый город с лица земли.

Для ближнего боя есть наёмники, не одарённые гвардейцы, гильдия убийц на худой конец. Маги же существа другого порядка. Анимаги же зачастую были теми ещё садистами. Им нравился вкус крови, нравилось купаться в потрохах врагов. В отличие от обычных оборотней, анимаги могут изменять свой облик в любое время, сохраняя при этом разум. Вот и Малышев оказался магом этого сословия.

Рыча, мохнатая туша графа неслась в мою сторону, а я лишь улыбался. А чего мне переживать? Ведь у меня есть конгломерат «Громовержец». По телу прокатился разряд молнии, а в следующее мгновение я пропустил над головой когтистую лапищу и шагнул за спину Малышеву, призывая из хранилища мой любимый молот. Кстати, я придумал ему название. «Выключатель». Звучит лаконично и весьма точно. Один удар – и свет для противника выключен навсегда.

Заревев как раненный зверь, Малышев крутанулся на месте. Время вокруг словно растянулось, а движения графа стали для меня мучительно медленными. Не торопясь, я развернул экранирующий кофр и извлёк Выключатель. Молот приятной тяжестью лёг в руки, а в следующий момент я нанёс сокрушительный удар прямо по рёбрам Малышева.

Словно пушечный снаряд, он устремился к стене с камином. Правда, летел он медленно, я будто наблюдал за полётом сонной мухи. Я улыбнулся, догнал графа и обрушил молот на него сверху. Послышался хруст ломаемых костей. Врезавшись в пол, Малышев проломил своей тушей доски, однако ниже не провалился, под досками был бетон. Вот и славно! Когда противник зафиксирован, куда приятнее его колошматить!

Удары посыпались градом. Быстрые, точные, разрушительные. Я бил его Выключателем, стараясь сломать как можно больше костей. Каждый удар отдавался в теле Малышева с глухим хрустом. Так бы я его и убил, если бы «Громовержец» так сильно не нагружал моё собственное тело.

Отключив доминанту, я увидел, как лапы оборотня безвольно распластались на полу кабинета. Тело Малышева, израненное и разбитое, содрогалось в агонии. Граф тяжело и шумно дышал, его мех пропитался кровью, глаза смотрели на меня с ненавистью и бессильной злобой. Я остановился перед ним, опершись на рукоять молота. Глядя на поверженного врага, я произнёс тихо, но чётко:

– Раз, два, три, четыре, пять, настало время умирать.

Малышев ничего не ответил, только закашлялся, выплёвывая кровь на дорогой ковёр. Я знал, что победа была в моих руках, и оставалось лишь нанести финальный удар. Но тут до моих ушей донеслись крики дочерей графа. Сердце на мгновение неприятно сжалось. Дочери Малышева, совсем юные, молились. Не за себя. Они, визжа, умоляли не убивать их отца. Их голоса были полны ужаса и отчаяния.

Я повернулся и заглянул в их глаза. Лучше бы я этого не делал. Их глаза были похожи на мои собственные. Так я смотрел на работорговца, убившего мою мать в прошлой жизни. А после превратил его в кровавое месиво. Война – жестокая штука, и в первую очередь на ней страдают невинные. Радует, что моё сердце ещё не стало настолько чёрствым, чтобы убить отца на глазах его дочерей.

– Смотри сюда, ублюдок. – медленно произнёс я, схватив Малышева за сломанную лапу и подтащил его сперва к одной дочери, а после к другой. – Если бы не они, ты был бы уже мёртв.

Граф с трудом улыбнулся окровавленным ртом и прохрипел:

– Лучше убей меня… но их не трогай.

Я тяжело вздохнул и, нагнувшись, крепко схватил его за волосы, подняв его на уровень своих глаз. Я приблизился к его уху и тихо, так чтобы слышал только он, произнёс:

– Сейчас я открою тебе страшную тайну. И если ты её хоть кому-нибудь расскажешь, клянусь всеми богами, я разорву твоих дочерей на куски. Но не сразу. Ты будешь день за днём, месяцами напролёт смотреть, как они страдают и молят о смерти. – Граф нервно сглотнул, а я продолжил, ледяным голосом чеканя каждое слово. – Ты думал, я сын Черчесова? Ошибаешься. На самом деле я сын Константина Игоревича Архарова. Знаешь такого?

Глаза графа расширился в неподдельном ужасе, и его тело задрожало, словно перед ним предстала сама Смерть.

– По-хорошему я должен был бы убить тебя и всю твою семью, – сказал я, отпуская его голову, Малышев безвольно упал на пол и заскулил от жуткой боли, прокатившейся по его телу. – Но я поступлю великодушно. Я заберу все твои земли, оставив лишь это поместье. Ты будешь жить в самом сердце моих владений, и не дай боги ты хоть на миг помыслишь ударить мне в спину…

Я замолчал, давая моим словам проникнуть в его сердце. Граф поспешно закивал, глаза его были полны животного страха и отчаяния:

– Ради дочерей, я сделаю всё, что прикажешь. Только не трогай их.

– Я не трону, – мрачно произнёс я, развеяв теневые путы. Дочери, визжа, бросились к отцу, но я тут же схватил обеих за руки. – Простите меня, – тихо произнёс я, и мои пальцы сомкнулись сильнее, похищая их доминанты.

Девочки вскрикнули от боли, залились слезами, а граф беспомощно завыл от отчаяния.

– Ты обещал, что не тронешь их! Ты животное!

Я бросил на него тяжёлый взгляд, полный холодной решимости, и сказал медленно, стальным тоном:

– Забавно это слышать от анимага. Если тут и есть животное, то это ты. А с девочками всё в порядке. Просто я проклял их. Попробуешь меня обмануть – и они умрут в страшных мучениях, за которыми ты будешь наблюдать.

Граф попробовал сесть, но ничего не вышло, правая рука сложилась гармошкой, от чего он скрежетнул зубами, а его глаза налились кровью и слезами:

– Ты безжалостный ублюдок, такой же, как твой отец… – прошипел он, но тут же понурил голову, признавая поражение. – Я сделаю, как ты скажешь…

– Конечно сделаешь, ведь у тебя нет выбора. Чёртов калека, – произнёс я и, подумав, склонился над Малышевым, активировав модификатор Похитителя.

Граф забился в конвульсиях, а шерсть, покрывавшая его тело, стала осыпаться. Ха-ха. Достойная награда за победу в родовой войне. Пускай я и презираю анимагию, но она может оказаться чертовски полезной. А ещё… Я мазнул пальцем по луже крови, натёкшей с Малышева и мысленно отдал приказ «Поглотить».

Не говоря больше ни слова, я развернулся к выходу, слушая, как позади меня раздаются рыдания девочек и тихий, полный боли шёпот их отца, пытающегося утешить дочерей. Увы, я не знаю способа сделать счастливыми абсолютно всех. Любой выбор приведёт к чьим-то страданиям. Во всяком случае, у этих малышек есть живой отец. Он потерял здоровье, власть, но сохранил жизнь. Не это ли высшая награда?

Развеяв каменные пики, я нос к носу столкнулся с дворецким Малышева. Он слышал мои слова, и именно поэтому сверлил меня ненавидящим взглядом. Скрежетнув зубами, он бросил клинок на пол и склонил передо мной голову.

– Вызови лекаря, иначе твой господин истечёт кровью, – бросил я, проходя мимо слуги. Молот волочился за мной, шаркая по деревянному полу.

– Будет исполнено, – процедил сквозь зубы дворецкий и бросился к Малышеву.

– Сергей Алексеевич! – крикнул я на прощание. – Через два часа я вернусь, и мы наведаемся с вами прямиком в военный штаб вашей гвардии и завершим эту идиотскую войну. – Ответа я не услышал, поэтому пришлось рявкнуть. – Малышев⁈

– Как прикажешь, Михаил К… – он замялся, поняв, что был близок к тому, чтобы подписать смертный приговор для себя и дочерей. – Даниилович.

Как дорогой гость графа, а также новый владелец его имения, я направился прямиком на кухню, откуда тянулись чарующие ароматы.

– Если еда на вкус хотя бы вполовину так же хороша, как и запах, то повара я заберу себе, – насвистывая, сказал я и ускорил шаг.

* * *

Город Урай. Сто пятьдесят километров от Югорска.

СтолицаЧерчесовского графства.

Ставка командования гвардии Малышева.

Генералы и офицерский состав собрались в большой армейской палатке на окраине захваченного города. Воздух внутри был наполнен гордым возбуждением и самодовольством победителей. Ещё бы, захватить половину графства, не встретив сопротивления. Такое наследие не стыдно передать потомкам. Любой из присутствовавших в палатке мог назвать себя «Великим полководцем»!

– Мы набрали отличные обороты, господа! – громогласно сказал один из генералов, поглаживая усы. – Ещё пара недель, и мы захватим всё графство!

– А ещё наберём столько трофеев, что следующим поколениям не придётся задумываться о деньгах, – усмехнулся другой, кивнув на груды золота и драгоценностей, лежащих в мешках рядом с выходом из палатки. – Граф Малышев будет доволен.

Неожиданно в палатку вошёл гонец, держащий в руках письмо. Лицо его было бледным и растерянным.

– Господа генералы… срочное сообщение от графа Малышева, – произнёс он, протягивая дрожащей рукой бумагу.

Усатый генерал пробежал глазами по записке, и чем дольше он читал, тем сильнее его лицо наливалось краской от гнева.

– Какого чёрта? Он приказывает не просто отступить, а ещё и сложить оружие! – прорычал генерал, сжимая кулак с письмом. – Что за абсурд?

В палатке поднялся шум возмущения. Генералы гневно переглядывались и быстро пришли к решению.

– Это происки шпионов! Малышев не мог приказать подобного. Да и зачем? Наступление идёт семимильными шагами. Территории, на которые он долгие годы пускал слюни, достаются нам без боя. Зачем графу отказываться от столь лакомого куска? – вскочил на ноги седовласый генерал с обезображенным ожогом лицом и ударил по столу кулаком.

– К чёрту эту бумажку! Продолжаем наступление. Когда все земли будут под нашим контролем… – начал было усатый, но в тот же миг осёкся, когда в палатку вошел молодой человек с зелёными глазами и армейской выправкой.

Парень насмешливым взглядом окинул лица генералов и остановился у стола, рассматривая карту наступления.

– Ты кто такой? Пошел прочь, если не желаешь, чтобы я лично повесил тебя! – гневно заорал усатый, ткнув пальцем в сторону парня. – Тут военный совет, убирайся немедленно!

Парень не ответил, только слегка улыбнулся. В следующую секунду в палатку медленно и неуверенно на инвалидной коляске въехал граф Малышев. На его лице царилибессилие, страх и безысходность.

– Что я вам говорил, Сергей Алексеевич? Эти собаки почуяли слабость хозяина и тут же решили взять всё в свои руки, – усмехнулся зеленоглазый.

Малышев опасливо посмотрел на парня, а после перевёл взгляд на генералов.

– Господа, я ожидал вашего недовольства и поэтому прибыл лично, – тихо проговорил он, стараясь не смотреть воякам в глаза. – С этого момента гвардия рода Малышевых распущена. Годовые жалования будут выплачены в полном размере, но на этом всё. Мой род больше не нуждается в войсках.

Палатка погрузилась в потрясённое молчание. Генералы выглядели ошарашенными и растерянными. Раздували щёки, хватали ртом воздух, словно рыбы, выброшенные на берег. Одним словом, никто из них не думал о том, что может остаться сегодня без работы, которой посвятил всю свою жизнь.

– Ха-ха-ха! – взорвался хохотом усатый генерал. – Отличная шутка, граф. Вы неподражаемы. – Он вытер рукой проступившую слезу, но заметил, что лицо Малышева осталось совершенно серьёзным.

Малышев вздохнул и через силу произнёс, боязливо косясь на зеленоглазого:

– В этой войне я проиграл. Я… – он замялся и нервно сглотнул. – Я признал своё поражение. Мои владения переходят под контроль Михаила Данииловича Черчесова.

Его голос дрожал, а страх передо мной был настолько очевидным, что генералы невольно перевели взгляд на меня и потянулись за мечами. Усатый первым выхватил меч и закричал:

– Мой отец проливал кровь за ваш род! Я не позволю всё так бездарно просрать!

Клинок генерала блеснул в воздухе и устремился в сторону зеленоглазого незнакомца.

* * *

Стоя в палатке, я присматривался к генералам. Жирные свиньи, лучащиеся самодовольством. Отвратительно. Ни один из них не был похож на Егорыча. Егорыч регулярно участвовал в заварушках и знал, чем живут обычные солдаты. Знал все их надежды, боли и мечтания. А эти твари только фишки двигают на карте, да с листочков читают о потерях. Никто из них своих рук не марал, и не замарает – по доброй воле.

Однако, среди стада толстозадых нашелся один отважный. Усач прокричал что-то невнятное о славе рода и бросился в атаку, стремясь одним ударом снести мне голову. Забавный. По моему телу за доли секунды прокатились ярко-желтые молнии, многократно ускоряя мои движения. А после я призвал Выключатель. Я даже не стал его извлекать из кофра. Ударил прямо так.

Я двигался столь стремительно, что никто даже не успел понять, что произошло. Молот взметнулся вверх и обрушился на макушку генерала. Признаюсь честно, я немного перестарался. Мозги и кровища брызнули в разные стороны, залив всю палатку. Ошмётки попали на карту, на лица генералов, даже уделали меня и Малышева. А в следующий миг я отключил «Громовержца».

На полу лежал изуродованный кусок плоти, всё ещё сжимающий в руке меч. Его конечности подрагивали, а из тела на пол палатки ручьями лилась кровь. Я медленно обвёл всех присутствующих ледяным взглядом, в который постарался добавить звериной ярости и судя по тому, что генералы дрогнули, у меня всё получилось.:

– Ещё кто-то желает ослушаться приказа графа? – спросил я спокойным, смертельно холодным голосом.

Генералы молча переглянулись, в их глазах отражался животный страх. Они медленно, нервно сглатывая, покачали головами, избегая моего взгляда.

– Вот и отлично, – произнёс я, отбросив пинком труп генерала в сторону. – Раз уж господин Малышев уволил вас и ваших людей, то я готов предоставить вам работу. Задачи те же. Оборонять родные края, а также бороться против тварей, рвущихся из аномальной зоны. Оплата сдельная. Но после собеседования. Учтите, возьму не всех желающих, а только тех, кто из себя хоть что-то представляет. – На мои слова никак не отреагировали. Просто растерянно пялились кто куда, это меня разозлило. – У вас есть ровно один час, чтобы заставить всех гвардейцев сложить оружие и объявить им о наборе в гвардию рода Черчесовых. Если не успеете или начнёте мутить воду, готовя бунт, я приду за вашими головами и превращу в это, – я кивнул в сторону трупа. – Вопросы?

Генералы быстро замотали гривами, а по их лицам заструились ручьи пота.

– Вот и славно. Время пошло, – улыбнувшись, произнёс я, а в следующее мгновение генералы вместе с офицерами пулей вылетели из палатки.

Война окончена. А будут мне служить эти отщепенцы или нет, это уже не важно. Главное, что кровь перестанет литься. И это уже хорошо. Я направился к выходу из палатки, но решил остановиться на мгновение. Надо ведь помочь калеке вернуться домой. Я подошел к нему вплотную и произнёс:

– Кстати. Сергей Алексеевич, думаю, ты уже понял что не можешь использовать свой дар. Так вот, у тебя больше нет никакого дара. – Глаза Малышева расширились от удивления, а я продолжил. – Ты всё правильно понял. Теперь ты лишь изуродованный старик, которому больше неподвластна магия. А чтобы ты не решил воспользоваться своими связями или призвать на помощь Императора-батеньку наплевав на дочерей, я подарю тебе кое-что уникальное. Взамен утраченного дара, так сказать, – я расплылся в хищной улыбке и отдал мысленный приказ Ут.

«Активировать модификатор Селекционер. Передать доминанту 'Одна голова хорошо, а две – мутант». Малышев закричал от боли, но снаружи палатки было шумно и без того. Офицерский состав стремился обуздать недовольство гвардейцев. На шее графа вздулась огромная шишка, а через мгновение она лопнула, выпустив на свет миниатюрную голову, которая с каждой секундой увеличивалась в размерах.