Текст книги "Эволюционер из трущоб. Том 7 (СИ)"

Автор книги: Антон Панарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Хорош дурью маяться, – рыкнул подошедший Барбоскин, и веселье закончилось.

– Так точно, товарищ старший лейтенант, – улыбнулся лысый, отдал честь, а после швырнул обещанный гуляш и паштет носатому.

Гвардейцы порой обменивались шутками, понятными лишь армейцу. Мне они казались забавными, а вот ребята не всегда догоняли, о чём речь. Даже удивительно, как гвардейцы успевали разговаривать во время еды. Ведь они просто глотали пищу, не жуя. Видать, долгая голодовка заставила их относиться к пище немного по-другому.

Увидел кусок хлеба? Тут же проглоти, пока рабовладельцы не отняли. Бойцы обрели свободу, а привычка осталась. Я откупорил банку с перловкой. На вкус отвратно, на вид – как будто эту гадость кто-то переварил и срыгнул в банку. Одним словом, мерзость. Но в Академии я ел вещи и похуже.

Пока ел, присматривался к гвардейцам. Добрые открытые лица, исписанные шрамами. С виду и не скажешь, что они только что положили сорок три человека, а теперь сидят и болтают, как ни в чём не бывало. Впрочем, я могу их понять. Первая смерть близкого шокирует. Вторая – печалит. Третья воспринимается уже как нечто неизбежное.

Первое убийство пугает. Врезается в память и терзает тебя ночами напролёт. Мертвец является во снах, требуя правосудия. Второе убийство волнительно. Десятое – уже ничего не значит. Просто работа. Гвардейцев тренируют, чтобы убивать.

Да, эту работу можно прикрыть красивой сказкой о том, что вы не убийцы! Вы защитники! Но давайте будем честны, если на земли баронства напал враг, то эти защитники идут убивать, и никак иначе. Убийство – это убийство, и с этим ничего не поделать.

В прошлой жизни я встречал глупца, который поведал мне историю об Императоре, который пролил так много крови, что ею можно было бы окрасить в алый целое море. Так вот, этот Император осознал весь ужас, который он совершил, и покончил с собой. Нет, ну вы слышали? Эта история – полная чушь.

Я был знаком лично со всеми Императорами, правившими в Дреморе за пять сотен лет. И знаете, что я вам скажу? Ни один из них не сожалел о пролитой крови. Императоры не сражаются на поле боя. Они не видят ужасов, происходящих там. А потери для них – лишь цифры на бумаге. Захваченные города, новые точки на карте.

Для них это всё игра. Игра, где ставка – человеческая жизнь. Порой эта жизнь принадлежала самим Императорам. Когда они заигрывались и устраивали резню, мне приходилось становиться «защитником» угнетённых. То есть, убийцей. Интересно, как прервать порочный круг смертей и страданий, и возможно ли это?

– Михаил Константинович, можно вас на пару слов? – спросил Барбоскин.

Он подошел настолько тихо, что я даже не слышал, как снег скрипит под его ботинками. Лицо гвардейца было озадаченным. Видать, предстоит серьёзный разговор.

От автора:

В комментариях к книге, вы можете обнаружить арт Барбоскина.

Глава 5

Когда старлей подошел ко мне, все внезапно притихли. Только ложки звенели, ударяясь о банки сухпайка, да ветер свистел. Всё внимание сосредоточилось на нас. Не желая, чтобы наш разговор слушали, Барбоскин отвёл меня в сторону и покосился на Лешего.

– Михаил Константинович, вы уверены, что стоит брать парней на штурм Ленска? В вас я не сомневаюсь, а вот в Алексее…

– А что с ним? – спросил я, приподняв бровь.

– Во время засады он замешкался и открыл огонь последним. Сомнения во время боя могут стоить ему жизни, – пояснил гвардеец.

– Не переживайте. Он справится. Просто не каждый день приходится видеть людей, объятых пламенем. Кстати, а почему ты обращаешься ко мне на «вы»?

– А как я ещё должен обращаться к человеку, спасшему мне жизнь? – вопросом на вопрос ответил Барбоскин.

– Справедливо, – кивнул я.

– Так какой у нас план?

– «План-капкан». Едем с выключенными фарами, поздно ночью попадаем в Ленск, обезвреживаем дозорных, а пока остальные уголовники спят, идём к Барсу и откручиваем ему голову, – пояснил я.

– Звучит довольно просто. Но есть одна загвоздка, – почесав бороду, сказал Барбоскин.

– Магия иллюзий? – спросил я.

– Она самая. Барс способен создать такую иллюзию, которую от реальности при всём желании не отличишь. Если запудрит нам мозги, то во время боя мы можем принять друга за врага, и сами себя же перебьём.

– Не переживай. Есть у меня пара мыслишек, как удивить хищного кота, – улыбнулся я и постучал пальцем себе по лбу.

– Мысли – это хорошо… – задумчиво ответил Барбоскин. – Вот только у нас не будет права на ошибку. Оступимся – и…

Я тут же перебил Барбоскина, остановив его поток сомнений.

– Старший лейтенант, мы не так давно знакомы, но я подводил вас хотя бы раз?

– Эммм… Нет. Ни разу.

– Тогда верь мне. Я уже спас ваши жизни, и сделал я это не для того, чтобы использовать вас как разменную монету радиосвобождения Ленска. Вы мне нужны живыми и здоровыми. Иначе кто будет защищать поселение, когда мы его захватим?

– Вас понял, Михаил Константинович. – Барбоскин протянул мне руку. – Ещё раз благодарю вас за спасение моих людей. – Он внезапно расплылся в смущённой улыбке. – И за ремень.

– Ха-ха. Да, полёт у вас вышел знатный, – засмеялся я, не сдержавшись. – Думал, шею свернёте.

– Ненавижу аномалии. При плохих погодных условиях их ещё и хрен заметишь, – посетовал Барбоскин.

– Согласен. Это та ещё пакость. Ладно, давайте заканчивать трапезу и отправляться. Дорога неблизкая.

Барбоскин пошел к своим ребятам, я же взял энергетический шоколадный батончик, а после вытащил Санёчка из кузова. Выдернул кляп из его рта и показал ему шоколадку.

– Готов спорить, что ты чертовски голоден. – На этих словах Санёчек сглотнул слюну. – Тогда вот для тебя задание. Когда подъедем к Ленску, свяжешься со штабом по рации и передашь, что требуются люди для транспортировки раненых. Усёк?

– У-усёк, – закивал он головой.

– Тогда держи аванс, – улыбнулся я и распечатал шоколадку, после чего целиком запихнул её Саньку в пасть.

Жевать ему было неудобно, челюсти едва справлялись, но разве это мои проблемы? Пусть скажет спасибо за то, что пряник получил, а ведь могли и кнутом угостить.

Спустя двадцать минут мы погрузились в вездеходы и отправились в путь. Машины пробивались через непроглядную темноту, урча, как сытые котята. Возглавлял колонну вездеход, который вёл Барбоскин. На пассажирском сидении расположились Санёчек и я – у самой двери. Санёчка швыряло из стороны в сторону, ведь он даже не мог держаться за что-либо, так как был связан.

Барбоскин напевал под нос какую-то странную песню. Части слов я не разобрал, но пару строчек всё же смог расслышать:

И если враг придёт к нам в дом,

Его отлупим и сомнём,

Ну а потом пойдём в поход,

И кочергу засунем в дымоход.

Я сразу представил Богдановских гвардейцев, марширующих под эту песню. Улыбка сама собой возникла на губах. Правда, улыбка так же быстро сошла с моих уст, как и появилась на них. Впереди я заметил массивный энергетический сгусток. Судя по тому, что я видел в километре от нас, на дороге разлеглась огромная тварь. Даже навскидку её размеры внушали трепет. Не меньше нашего вездехода.

Да, можно использовать гвардейцев и общими усилиями завалить её. Уверен, у существа будет весьма занимательный набор генома, но и убить тварь будет непросто. А нам сейчас ни в коем случае нельзя терять людей.

– Съезжай на обочину и рули вон к тому леску. Сделаем крюк в пару километров, после вернёмся на дорогу.

– Что-то увидели, Михаил Константинович? – спросил Барбоскин, продолжая пялиться в темноту, которую лишь немного прорезал свет фар.

– Да. Впереди тварь, с которой нам лучше не сталкиваться, – кивнул я.

– А как её заметили, вы, конечно же, не расскажете? – подметил он хитро прищурившись.

– Именно так, – кивнул я.

– Ох уж эти секреты рода, – вздохнул Барбоскин и повернул руль вправо, съезжая с дороги.

Трясти стало ещё сильнее. Санёчек то и дело наваливался на меня, отчего я едва не бился головой о дверь. Вдали послышался протяжный вой, от которого в жилах застыла кровь, а по спине побежали мурашки.

– Теперь понятно, почему мы свернули с дороги, – напряженным голосом сказал Барбоскин, посматривая в зеркала заднего вида.

Да, решение было единственно верным. От существа исходила невообразимая мощь. Столкнись с такой тварью лоб в лоб, мы бы точно погибли. Да, можно было устроить засаду. Обстрелять чудовище из миномётов и противотанковых гранатомётов, щедро приправить всё это пулемётными очередями, вот только если у существа имеется высокая регенерация, то толку от таких атак не будет. Подобную тварь нужно уничтожать одним мощным ударом. Иначе всё бесполезно.

Наша колонна пробивалась через снежную пустошь, углубляясь в бездорожье. Планировалось вернуться на основную трассу, объехав тварь, но на пути встретились аномалии, пришлось огибать ещё и их. Потратили целый час, из-за чего до Ленска добрались с первыми лучами солнца. Я взял тангенту с рации и поднёс к губам Санёчка.

– Твой выход. И смотри, не облажайся, ведь будет обидно помереть в шаге от свободы, – улыбнулся я, сверля парня взглядом.

Щёлчком включил рацию и зажал кнопку.

– База. База. Шермейка на связи. База, мать вашу, ответьте, – с лёгкой дрожью в голосе выкрикнул Санёчек, косясь на меня.

«Ш-ш-ш.» В ответ тишина.

– База. База. На связь, – повторил Санёчек, и в динамиках послышался недовольный голос.

«Ш-ш-ш. Какого хрена тебе нужно?»

– Мы на подъезде к Ленску. У нас много раненых. Нужна помощь в транспортировке до лазарета, – пояснил Санёчек, и по его лицу стекла одинокая капля пота, хотя в кабине не сказать, что было жарко.

«Ш-ш-ш. Да мать вашу. Мы ж сорок пять рыл послали вам на помощь, а вы и их умудрились покалечить? Сука, надо поговорить с Барсом, так мы до весны всех людей просрём», – недовольно вздохнул дозорный. Санёчек собирался ему что-то ответить, но я жестом остановил его. Рация зашипела, и послышался снисходительный голос. «Ладно, человек десять пригоню… Если найду трезвых».

Рация затихла. Я повесил тангенту на место, а после запихнул кляп в рот Санёчка.

– Отлично поработал, – улыбнулся я и со всего размаха рубанул его локтём в бороду. Санёчек безвольно обмяк. Барбоскин вопросительно уставился на меня. – На всякий случай. Вдруг решит глупость какую-нибудь выкинуть?

– Разумно, – кивнул старший лейтенант, и мы продолжили путь.

Ленск, показавшийся на горизонте, не спешил приближаться, и это меня нервировало. Если разломщики проснутся, то в поселении начнётся настоящая бойня и тогда безопасность мирного населения будет невозможно гарантировать. Алые лучи солнца лениво скользили по снегу, догоняя наши вездеходы, и наконец мы достигли цели.

– Забирай левее, иначе на мины наедем, – приказал я Барбоскину.

Машина съехала с дороги и неторопливо направилась в Ленск. Два крупнокалиберных пулемёта проводили наш борт стволами и продолжили нести дозор, пропустив вездеходы в город. Машины остановились, и из дозорного пункта вывалила недовольная толпа бойцов. Заспанные, помятые, зевают, лениво жуя сигареты в зубах. Я выскочил из кабины и двинул им на встречу.

– Ты, этот… Как тебя? – нахмурился боец, чей нос был похож на картошку. – Мишка же, да?

– Он самый, – кивнул я.

– Ну показывай, чё там. Закинем хворых в лазарет, да пойдём дальше дрыхнуть, а то ночью в дозор заступать.

– Ага. Идёмте, – кивнул я и направился к самому дальнему вездеходу. Он припарковался как раз между двух домов, перекрыв обзор сторонним наблюдателям.

– Говорят, вас твари нехило потрепали? – спросил картофельный барон.

– Есть такое дело. Тридцать погибших, больше двадцати раненых. Зато трофеев привезли столько, что теперь год можно не работать, – измученно улыбнулся я.

– Трофеи – эт хорошо, конечно. Но чё от них толку? Нам-то кристаллы нужны.

– Это добро тоже имеется. Третий ранг, как-никак! На месяц заряда точно хватит, – приврал я и остановился у тентованного кузова. – Помогите тент откинуть.

Бойцы выстроились у борта, готовые начать выгрузку раненых, а картофельный нос помог мне откинуть тент. Разломщики даже не успели понять, что стряслось. Из кузова вылетели пять гвардейцев и устроили жесткую рубку. Сломанные носы, челюсти, руки и ноги создали нескончаемую симфонию хруста. Да и я успел нанести пару ударов. Сперва коленом в пах картофельного, а потом – локтём по затылку.

Бездыханные тела мы связали и побросали в кузов вездехода. Гвардейцы, схватив автоматы, рванули в сторону двух охранных пунктов, расположившихся слева и справа от въезда в Ленск. Шесть человек замерли у одной двери и пять – у второй. Барбоскин показал три пальца, потом два и наконец… Дверь распахнулась, и на улицу вышел разломщик с дымящейся кружкой кофе.

– Чё тут у ва…

Договорить он не успел. Барбоскин ударил разломщика прикладом в лоб, и тот стал заваливаться назад, расплескав кофе. Правда, упасть ему так и не дали. Тело подхватили, пропустили в сторожку группу захвата, после чего бережно затащили вырубленного бойца вглубь сторожки. Смотря на это я порадовался что Барс отправил нам на помощь личную охрану, ведь с бойцами в Ленске внезапно возник дефицит и банально некого было отправлять. Сейчас половина из его охраны мертва, вторая часть валяется в кузове вездехода.

Мы с ребятами стояли на шухере. Из сторожек доносились глухие удары, едва различимые вскрики. Но никто из дозорных не успел выстрелить. Пока всё шло гладко. Из первой сторожки показался окровавленный Барбоскин. Кровь заливала его грудь и лицо, он посмотрел на меня и показал большой палец. Видать, без жертв захватить сторожку не удалось. Впрочем, на бескровное освобождение Ленска я и не надеялся.

Из второй сторожки спустя минуту вышли пять гвардейцев, волоча за собой два связанных бездыханных тела. Нужно торопиться. Солнце поднимается всё выше, освещает дома. Остался от силы час, после чего станет слишком весело для того, чтобы брать пленных.

В каждой из сторожек мы оставили по два гвардейца, остальными силами рванули к наблюдательным пунктам, смотрящим на реку Бым. Барбоскин и его бойцы взяли на себя правый пункт, а мы с ребятами – левый. Со стороны реки обычно никто не нападал, поэтому в охранении стоял лишь один человек.

Стоя у покрытой инеем двери, я потянул на себя дверную ручку. Створка безбожно скрипнула, лишив нас шанса на внезапную атаку. Но это и не потребовалось. Леший смело шагнул в сторожку и громко сказал:

– Дядь, я курева притаранил, надо?

– Чё? Какое, нахрен… – возмутился разломщик, а после жалобно пискнул, оседая на пол. – Уй…

– Сила ног, – негромко сказал Леший, и всем стало ясно, что этот «кулинар» приготовил ещё один омлет.

Связав бедолагу, я оставил Лёху его сторожить. Макара отправил на крышу со снайперской винтовкой, а Артёма и Серого забрал с собой. Мы рванули в сторону вездеходов, вытащили из кабины Санёчка, после чего я окунул его мордой в сугроб. Парень тут же проснулся и стал мычать что-то неразборчивое. Кляп во рту мешал ему говорить.

– У меня для тебя последнее задание. Беги к Барсу и сообщи ему о том, что мы привезли невероятно ценный предмет, и он срочно должен его увидеть.

Я выдернул кляп из пасти Санёчка и услышал.

– Понял. Срочно увидеть. Всё сделаю, а потом вы…?

– Да, как только Барс умрёт, мы тебя отпустим, – пообещал я.

– С-спасибо, – кивнул Санёчек.

Когда я разрезал верёвки на руках и ногах, пленник скривился от боли. Потёр затёкшие запястья. С трудом поднялся на онемевшие ноги и неуверенным шагом побрёл в сторону Управы. Мы последовали за ним. Проводили его до самого входа, после чего соединились с группой Барбоскина и заняли огневые позиции у домов, прилегающих к Управе.

– Ты уверен, что Санёчек нас не предаст? – с сомнением в голосе спросил Артём.

– Наоборот. Я рассчитываю на то, что он нас предаст.

План, который я изложил ребятам, был чертовски прост. Барс выходит на улицу и мы тут же кладём его мордой в пол. Время тянулось, а Барс всё не выходил и не выходил. Это начало меня нервировать. Санёчек, мелкий крысеныш. Предупредил Барса, и они теперь думают, как нас уничтожить? Или же пытаются сбежать? Хотя куда ты убежишь? Всё здание обложили.

Ответ на мой вопрос последовал незамедлительно. За спиной послышался тихий голос Артёма.

– Мама?

Обернувшись, я увидел, что Прохоров бросил автомат, встал в полный рост и обнял пустоту, будто там действительно стояла его мать. Следом за ним бросил автомат Серый и гвардейцы. Я зыркнул в сторону сторожки, на которой залёг Макар со снайперской винтовкой, но и он поднялся в полный рост и, размахивая руками, с кем-то спорил.

– Твою мать… Выходит, Барс менталист? – прошептал я за секунду до того, как в мой разум вторглась чужая воля.

Глава 6

На атласных простынях, утопая в объятиях двух красавиц, лежал сорокалетний верзила. Уродливый шрам, идущий от шеи и до правого виска, пульсировал тупой ноющей болью. Так происходило каждый раз, когда что-то шло не по плану Барса. Подобное случалось нечасто, но всё же случалось.

К примеру, вчера доложили о том, что все пленные гвардейцы погибли. Не сказать, что это выбило Барса из колеи, но разозлило – точно. Управлять шайкой головорезов сложно. Ещё сложнее кому-либо в этой шайке доверять. Казалось, этот вопрос решён, когда Фрол, бывалый вояка, возжелавший богатства, почестей и лёгкой жизни, примкнул к банде. Но в последнее время Фрол только и делает, что лажает. Так и до бунта недалеко.

Когда банда узнает, что святая обязанность по зачистке разломов ложиться на их плечи, то… Об этом даже и думать не хотелось. Барс всю ночь пытался уснуть. Сперва залил глаза коньяком. Не помогло. Выпил расслабляющего настоя. И тут – мимо. Позвал в гости двух прелестниц снять напряжение. Не-а. Заснуть не вышло. От отчаяния Барс выпил даже пару таблеток снотворного, но сон отказался посетить его.

И вот он лежал и пялился в потолок. Девицы сладко сопели, согревая с обеих сторон, а Барс думал, стоит ли повесить Фрола за допущенные промашки? Тем самым он мог бы задобрить банду. Найти крайнего – очень важное дело! Ведь если такого не найти, то вся вина ляжет на самого Барса. А он этого очень не хотел.

Да, пожалуй, повешение может сработать. Вот только именно Фрол держит в ежовых рукавицах уголовников. Если Фрол умрёт, то разбираться со всем этим отребьем придётся Барсу.

– Да-а-а… Дилемма, – вздохнул Барс и почувствовал, как слева начала ворочаться рыженькая.

На улице завывал ветер, бросая хлопья снега в окно. Чёртовы морозы даже и не думали заканчиваться. Более того, с каждым днём лишь становились злей. А вот и первые лучи солнца. Барс снова вздохнул. Новый день, мать его… Придётся решать проблемы, которые копятся, как снежный ком. А ещё Фрол приедет и привезёт с собой новых.

В коридоре послышался топот. С каждым вдохом он усиливался и становился ближе. Кто-то остановился у двери в спальню и деликатно постучал. Барс ничего не ответил и продолжил лежать в кровати, надеясь, что незваный гость уйдёт. Но стук повторился, потом ещё и ещё раз. Раздражение начало нарастать в груди Барса. Скрежетнув зубами, он вытащил руки из-под голов девчонок и встал с кровати.

Накинув на себя халат, сделал глоток коньяка из недопитой бутылки и направился к двери. Дёрнул её за ручку и зарычал от ярости, увидев Санёчка.

– Какого хрена тебе нужно в такую рань? – В голове Барса тут же промелькнула мысль «Стоп, он же был в рейде. Какого чёрта он делает тут так рано? И почему у него разбита вся рожа»?

– Роман Рафаэльевич! Нас предали! – гундосым голосом выкрикнул Санёчек, и из его сломанного носа потекла струйка крови.

* * *

Играла бодрая музыка, девицы в пышных платьях отплясывали так, что кружки эля едва не падали с барной стойки, за которой стоял мой добрый друг Хазэль. Смуглый, как чёрт. Белоснежная улыбка и повадки Малаакского щипача. Да. Захаживая в таверну Хазэля, готовься оставить тут всё до последней монеты. А если будешь бедокурить, то и с жизнью попрощаешься.

– Учитель! – выкрикнула блондинка с добрыми глазами и потянула меня за руку в центр зала. – Идёмте с нами! Отпразднуем наш выпуск!

– Ирис, ты же знаешь. С моей спиной – не до танцев, – отмахнулся я, пытаясь устоять на месте.

– Тогда опрокиньте бокальчик светлого нефильтрованного! За мой счёт! – заявил рыжеволосый паренёк лет двадцати пяти и протянул мне полный бокал.

– За твой счёт? А не ты ли на этой неделе занимал у меня двадцать золотых? – спросил я, принимая бокал из рук Фирела.

Рыжий прощелыга занимал деньги у всей округи, увы, выбить их из него было просто невозможно. Этот шнырь вечно находил предлог, почему ему следует дать отсрочку платежа, или попросту сбегал. Так он поступил и на этот раз.

– Учитель, разве сильнейший маг Дреморы, Михаэль Испепелитель, владыка хаоса, покоритель драконов, глава пламенного ордена, сеятель смерти, столь мелочен, что потребует от своего ученика вернуть долг? – натянуто улыбнувшись, он посмотрел в мои глаза, полные осуждения, и внезапно выкрикнул, зыркнув за моё плечо. – Ого! Да это же…

Уловка старая, как сам мир, но я не хотел портить такое замечательный вечер и обернулся. На этот раз рыжий прощелыга не просто сбежал, но и обратил моё внимание на прекрасный цветок, распустившийся посреди творящегося вокруг хаоса. Моя любимая, она плыла через таверну, словно лилия, скользящая по водной глади. Восхитительное зрелище. Русые волосы, пышные губы, прекраснее Ариа… Стоп!

Краем глаза я заметил на столе, расположившемся посреди таверны, дымящуюся тарелку каши. В голове тут же проскочил странный образ зеленоглазого мальчишки.

– Великий кашевар… – прошептал я.

Что этот бред означал, я ещё и сам не понял, но образ тут же исчез. Какого хрена происходит? Я осмотрел таверну – и вспомнил! Вспомнил то, что резануло по сердцу сильнее мифрилового клинка. Все, кого я когда-либо знал, давно умерли.

Любимая? Она не дожила даже до выпуска этих лоботрясов. Впрочем, и эти бестолочи недолго протянули. Пара сотен лет – и вот они уже решили, что могут перекроить мир под себя. Перекроили. Да так перекроили, что от Дреморы ничего не осталось. А я…

– Я – грёбаный владыка каши! – заорал я во всё горло.

* * *

Из управы вальяжно вышел Барс. Меланхоличная улыбка, руки в карманах, насвистывает мелодию, осматривается по сторонам.

– Санёчек, ты про вот этих шнырей говорил? «Они предали, нас всех убьют»… – Барс, кривляясь, передразнил избитого парня и указал пальцем на гвардейцев, рассредоточенных по улице.

Один гвардеец вальсировал с невидимой партнёршей. Другой стоял на коленях и обнимал неизвестно кого. Третий с кем-то спорил. Четвёртый смеялся так, что рухнул на землю и стал кататься по снегу. Одним словом, вокруг творился дурдом.

– Эммм… Ну, они же… – растерянно сказал Санёчек, глядя на происходящее.

– Они, Саша, покойники, – сказал Барс и вытащил из кобуры, спрятанной под мышкой, шестизарядный потёртый револьвер. Барс не спеша осмотрел бойцов, которые решили забрать его голову, и спросил. – Кто, говоришь, воду мутил?

Санёчек заметался из стороны в сторону и, наконец, нашел. Двенадцатилетний паренёк улыбался, глядя в пустоту. Светлые волосы, зелёные глаза. Совсем ещё ребёнок. Посмотрев на парня, Санёчек тут же ощутил, как болит лицо, по которому зеленоглазый зарядил локтем, а ведь там и до этого живого места не было.

– Вон тот. Мишка, сучий потрох, – с обидой в голосе выпалил Санёчек и указал пальцем на мальчишку.

– Смотри и мотай на ус, Саша. Бешеных собак нужно отстреливать. Зачинщика – в расход, а остальных отправим в разломы – кристаллы добывать. Тем более, ты теперь посвящённый и знаешь всю правду о наших псинках. – Провернув револьвер на пальце, Барс направился прямиком к Михаилу.

Он остановился в шаге от мальчишки, взвёл курок. Металлический щелчок утонул в свисте ветра. Барс демонстративно медленно направил ствол в лоб парня, как будто пытался нагнать побольше драматизма.

– Маленький дурачок. Мог жить и работать на нас. Но ты выбрал другой путь.

На лице Барса появилась хищная улыбка, глядя на которую, Санёчек невольно вздрогнул и зажмурил глаза в ожидании того, как мозги разлетятся во все стороны. В ушах Санёчка неистово билось сердце, казалось, оно заглушало все звуки. И что-то горячее и липкое действительно прыснуло. Прямо на лицо Саши. Но, вместо выстрела он услышал крик:

– Я – грёбаный владыка каши!

* * *

Силой воли я попытался разорвать морок в клочья, но ничего не вышло. Единственное, чего я добился, так это того, что все посетители таверны уставились на меня и загалдели хором:

– Михаэль. Останься. Ты нам нужен. Забудь про всё.

Особенно старалась моя дама сердца. Тянула ко мне руки, нежно смотрела в глаза. Но что странно, никто из посетителей таверны не мог ко мне приблизиться. Будто я отгородился от них невидимым барьером. И тут я услышал металлический щелчок. С таким взводят курок. И всё бы ничего, но после раздался приглушенный хриплый голос Барса.

– Маленький дурачок. Мог жить и работать на нас. Но ты выбрал другой путь.

В голове тут же пронеслись сотни мыслей. Ещё секунда – и всё будет кончено. Мана сама собой хлынула по моим каналам, грубая, необработанная, необузданная. От напряжения задрожало всё тело. Скрежетнув зубами, я закричал фразу, с помощью которой смог очнуться от морока минутой ранее:

– Я – грёбаный владыка каши!

Выбросив руки вперёд, я выплеснул всю ману без остатка. Синяя вертикальная полоса устремилась вперёд, словно лезвие, разрезав морок на части, а вместе с ним и иллюзорную таверну. До боли знакомые лица оплавились, словно свечной воск, и исчезли во мгле.

В лицо ударил ледяной ветер. Я очутился на улице Ленска. А прямо передо мной возник Санёчек. Испуганный. Сидит на снегу и смотрит мне под ноги. Опустив взгляд, я увидел Барса, разрубленного пополам. Сгусток энергии, разорвавший морок, разрезал и человека, его создавшего.

От правой ключицы до самого паха – идеально ровный разрез. Кровь хлещет во все стороны. Глаза Барса расширены от болевого шока. Правая рука безвольно лежит на снегу, сжимая револьвер. Барс, содрогаясь в предсмертной агонии, прикоснулся к пуговице на своём пальто и прохрипел:

– Развлекайтесь…

Пуговица засветилась алым и тут же погасла, а вместе с её светом угасла и жизнь Барса, главаря вольных разломщиков. За моей спиной раздался мощный взрыв. Обернувшись, я увидел, как струи пламени рванули в небо. Земля задрожала. Синеватый барьер, прикрывавший Ленск с воздуха, быстро замерцал и исчез.

– Вот же ублюдок… – прошептал я.