Текст книги "Русь: от славянского расселения до Московского царства"

Автор книги: Антон Горский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

По мнению И. Я. Фроянова, тысяцкие могли быть как княжеские, так и «земские». Помимо тысяцких – участников составления Устава Владимира Мономаха, оказавшихся на поверку «княжими мужами», к числу земских тысяцких им были отнесены упоминаемые под 1136, 1146 и 1147 гг. киевские тысяцкие Давыд, Улеб и Лазарь. [369]369
  Фроянов И. Я. Киевская Русь: очерки социально-политической истории. С. 210–211.


[Закрыть]Однако Давыд Ярунович в рассказе о междоусобной битве 1136 г. представлен как один из членов «лучшей дружины» Мономаховичей, попавшей в плен к Ольговичам: «И погнаша по них Володимерича дружина лучшая и биша и женучи много, и воротишася опять на полчище, и не обретоша княжеѣ вои и впадоша Олговичемъ в руцѣ, и тако изъимаша и (вар.: я), держаще стягъ Ярополчи (киевского князя Ярополка Владимировича. – А. Г.), и яша бояръ много: Давыда Яруновича тысячьскаго кыевьскаго..». [370]370
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 304.


[Закрыть]Улеб «держал тысячю» у киевского князя Всеволода Ольговича; брат последнего Игорь, занявший в 1146 г. по смерти Всеволода киевский стол, решил оставить Улеба в должности: «держи ты тысячю, какъ еси у брата моего держалъ»; Улеб решил, однако, взять сторону Изяслава Мстиславича. [371]371
  Там же. Т. 2. Стб. 324–325.


[Закрыть]В описании событий следующего года Улеб упоминается как приближенный Изяслава – князь отправляет его послом к черниговским князьям в начале своего похода против Юрия Долгорукого, но тысяцким здесь Улеб не назван, а в рассказе о происшедшем позже убийстве Игоря Ольговича киевским тысяцким назван Лазарь. Он отделен в летописи не вообще от «княжеского тысяцкого», как пишет Фроянов, [372]372
  Фроянов И. Я. Киевская Русь: очерки социально-политической истории. С. 210.


[Закрыть]а от тысяцкого Владимира Мстиславича, брата Изяслава. [373]373
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 317–318; Т. 2. Стб. 349.


[Закрыть]Скорее всего, Лазарь был поставлен вместо Улеба на должность киевского тысяцкого Изяславом. Таким образом, нет оснований полагать, что кто-либо из трех упомянутых И. Я. Фрояновым тысяцких был должностным лицом «земским», а не назначенным князем.

Первые известные тысяцкие – упомянутые в качестве киевских тысяцких соответственно под 1089 и 1113 гг. Янь и Путята Вышатичи. [374]374
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 208; Т. 2. Стб. 275.


[Закрыть]Янь выступает в летописи сначала как дружинник Святослава Ярославича, собирающий для него дань в Ростовской волости, [375]375
  Там же. Т. 1. Стб. 175–178.


[Закрыть]позже как один из «смысленых мужей», относящихся к «дружине» отца и дяди Святополка Изяславича, [376]376
  Там же. Стб. 218–219.


[Закрыть]затем как воевода Святополка; [377]377
  Там же. Стб. 281.


[Закрыть]Путята неоднократно упомянут в качестве воеводы того же Святополка Изяславича. [378]378
  Там же. Стб. 272, 274, 280.


[Закрыть]Принадлежность обоих к дружинным кругам, а не к «земству» – общине очевидна. Позднейшие тысяцкие много раз названы только по князю, которому они служат, без указания территории, на которую распространялись их функции. [379]379
  Там же. Т. 1. Стб. 298, 318; Т. 2. Стб. 349, 548–549, 691, 763, 821, НIЛ. С. 260, 268; Древнерусские патерики. М., 1999. С. 10 (Киево-Печерский патерик).


[Закрыть]Факты обратного порядка – наименования тысяцких только по территории, без указания на князя-сюзерена, [380]380
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 457; Т. 2. Стб. 304, 748.


[Закрыть]– не свидетельства об их «земском» характере. Поскольку тысяцкие назначались на административную должность, связанную с территориальным делением, такое именование было естественно: так, Георгий Симонович, в Киево-Печерском патерике названный тысяцким Юрия Долгорукого, в летописи именуется ростовским тысяцким. [381]381
  Ср.: Древнерусские патерики. С. 10; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 293.


[Закрыть]В отличие от посадников – княжеских наместников в городах, где не было княжеских столов, должность тысяцкого отправлялась, как правило, в стольных городах.

Другой институт, представители которого якобы могли быть не только княжескими, но и «общинными», «земскими», – воевода. [382]382
  Фроянов И. Я. Киевская Русь: очерки социально-политической истории. С. 209.


[Закрыть]Для этого также не видно оснований. Один из предполагаемых И. Я. Фрояновым «земских» воевод – Претич – называет себя под пером летописца «мужем» князя. [383]383
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 66 (968 г.).


[Закрыть]Другой – Коснячко (отнесенный к «земским» только потому, что он отсутствовал среди окружения Изяслава в момент его «прений» с толпой «людей кыевстих» на княжом дворе – 1068 г. [384]384
  Там же. Стб. 171.


[Закрыть]) – упомянут в числе лиц, «уставивших» вместе с князьями Изяславом, Святославом и Всеволодом Правду Ярославичей, а эти лица, как сказано выше, не «земские лидеры», а «мужи» трех упомянутых князей.

В работах И. Я. Фроянова и его последователей в качестве «земских лидеров» фигурирует и целый слой древнерусского общества – бояре. Правда, поначалу (в работе 1980 г.) Фроянов исходил из принадлежности бояр к дружине, полагая лишь (вслед за многими исследователями XIX-ХХ вв. [385]385
  Загоскин Н. Очерки организации и происхождения служилого сословия в допетровской Руси. Казань, 1975. С 16, 47; Яблочков М. История дворянского сословия в России. СПб., 1876. С. 12–14; Влади-мирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ч. 1. Пг.; Киев, 1915. С. 26–28, 47; Павлов-Сильванский Н. П. Государевы служилые люди. СПб., 1909. С. 1–2; Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 126–128; Юшков С. В. Указ. соч. С. 142–144.


[Закрыть]), что помимо «дружинных» бояр существовали также «земские». [386]386
  Ср.: «Не подлежит никакому сомнению причастность бояр к дружине» (Фроянов И. Я. Киевская Русь: очерки социально-политической истории. С. 81).


[Закрыть]Но в более поздних работах «дружинные» бояре были забыты, и боярство стало рассматриваться как слой «общинных лидеров». [387]387
  Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Указ. соч.; Майоров А. В. Га-лицко-Волынская Русь. СПб., 2001.


[Закрыть]Посмотрим, подтверждают ли такую трактовку источники.

«Бояре» неоднократно упоминаются в договорах Руси с Византией Х в.. [388]388
  Поскольку неизвестно, когда были составлены русские тексты договоров, датировка этих упоминаний термина боярин может варьироваться от времени заключения каждого договора (в случае, если тогда же составлялся наряду с греческим и русскоязычный вариант) до начала XII в. (если перевод на древнерусский осуществлялся незадолго до включения текстов договоров в ПВЛ).


[Закрыть]В договоре Олега 911 г. говорится: «Мы от рода рускаго. иже послани от Олга, великого князя рускаго, и от всѣх, иже суть под рукою его, свѣтлых и великих князь, и его великих бояр.». [389]389
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 33.


[Закрыть]Договор Игоря 944 г.: «И великии князь наш Игорь, и князи и боляре его, и людье вси рустии послаша ны…»; «А велики князь рускии и боляре его да посылають в Греки к великим царем гречьским корабли, елико хотять.»; «А некрещеная Русь. да кленутся о всемь, яте суть написано на харатьи сеи, хранити от Игоря и от всѣх боляр и от всѣх людии от страны Руския в прочая лѣта и во ину». [390]390
  Там же. Стб. 47–48, 53.


[Закрыть]Договор Святослава 971 г.: «Аз Святослав, князь рускии. хочю имѣти мир и свершену любовь со всяким великим царем гречьским. и со всеми людьми вашими и иже суть подо мною Русь, боляре и прочии, до конца века. Яко же кляхъся ко царем гречьским, а со мною боляре и Русь вся, да схраним правая свещанья». [391]391
  Там же. Стб. 72-73


[Закрыть]

В договорах 911 и 944 гг. бояре выступают как следующий после князей слой древнерусского общества. По отношению к ним применяется притяжательное местоимение – «его», т. е. киевского князя. Причем из текста следует, что договоры заключаются только от имени его бояр: о боярах других князей не говорится. Все это скорее всего свидетельствует в пользу того, что бояре договоров – служилые люди киевского князя. В договоре 971 г. бояре сначала выступают как обозначение верхушки древнерусского общества, а затем боярами назван привилегированный слой войска Святослава. С мнением, что в договоре имеется в виду лишь, что он заключается от имени бояр и всей Руси, [392]392
  Ловмяньский Х. О происхождении русского боярства // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978. С. 98; Сахаров А. Н. Дипломатия Святослава. М., 1982. С. 198.


[Закрыть]согласиться невозможно. Русью могли называться и отдельные группы людей, представляющих Русь-государство, в т. ч. русские войска. [393]393
  См.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 21–22, 30, 32, 36–37, 44–45, 48–49, 70,154.


[Закрыть]За то, что речь в данном случае идет о дружине и «воях» Святослава, говорит упоминание о клятве: из рассказов о заключении договоров 911 и 944 гг. видно, что клятва («рота») – конкретное действие: клянутся русский князь и его «люди». [394]394
  Там же. Стб. 32, 53–54.


[Закрыть]Клясться вместе со Святославом под Доростолом могли только его дружина и «вои». Таким образом, составителями древнерусских текстов договоров с Византией термин «бояре» мыслился как обозначение служилой знати.

В нарративной части ПВЛ встречаем упоминания бояр, либо не позволяющие трактовать их точнее, чем просто высший слой общества, [395]395
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 82, 107, 108, 117, 124, 130, 206, 217; Т. 2. Стб. 259, 274, 276, 281–282.


[Закрыть]либо указывающие на связь бояр с князем («его бояре»). [396]396
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 126; Т. 2. Стб. 275.


[Закрыть]Есть известие, где бояре названы первыми в перечне пирующих у князя (Владимира Святославича), далее обобщенно именуемых «дружиной». [397]397
  Там же. Т. 1. Стб. 126.


[Закрыть]Это также указывает на них как на служилых людей.

Наиболее раннее известие, в котором бояре связаны не с конкретным князем, а с определенной территорией, относится к событиям начала XI в. Под 1015 г. упоминаются «вышегородьские болярьце», осуществившие в сговоре с князем Святополком убийство Бориса. [398]398
  Там же. Стб. 132.


[Закрыть]Они иногда трактуются как «местная знать», но с этим трудно согласиться: Вышгород был основан как княжеский домениальный город и оставался таковым в начале XI в.; [399]399
  Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. С. 68.


[Закрыть]следовательно, высший слой его населения должны были составлять княжеские дружинники, часть киевской дружины, поселенная в домениальном владении князя; по отношению к членам старшей дружины стольного Киева они названы уменьшительно – «болярьци». [400]400
  Очевидно, в пользу этих вышгородских дружинников шла треть дани, собираемой по «уставлению» княгини Ольги с Древлянской земли (П СРЛ. Т. 1. Стб. 60).


[Закрыть]

Определения «бояр» по территории распространяются в XII–XIII вв.; в XII в. встречаем бояр «киевских» [401]401
  ПСРЛ. Т. 2. Стб. 298. Упомянутые здесь «бояре киевские» выше названы «лучшей дружиной» князей-Мономаховичей – наглядное подтверждение того, что определение по городу не свидетельствует о «земском», недружинном статусе бояр.


[Закрыть]и «новгородских», [402]402
  НIЛ. С. 21. Бояр в Новгороде встречаем уже в известии ПВЛ 1018 г. о борьбе Ярослава со Святополком (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 144), но в НIЛ соответствующего места нет, поэтому вероятно, что новгородская знать стала именоваться «боярами» только в XII столетии.


[Закрыть]в XIII в. – «черниговских», [403]403
  ПСРЛ. Т. 2. Стб. 789.


[Закрыть]«полоцких», [404]404
  НIЛ. С. 84.


[Закрыть]«галицких» и «владимирских» [405]405
  ПСРЛ. Т. 2. Стб. 717–718, 723, 726–728, 747–748, 759, 761–762, 765, 774.


[Закрыть](Владимира-Волынского). Связано это не с их «лидерством в общинах», а с развитием боярского землевладения. Зародившись в XI столетии, в XII–XIII вв. оно получает распространение, [406]406
  См.: Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989. С. 45–46.


[Закрыть]порождая «привязанность» бояр к территориям, где располагались их «села». Оставаясь служилым слоем, бояре часто служили теперь тому из князей, который в данное время княжил в «их» городе. [407]407
  В Киеве уже в конце XI в. видим «большую дружину», члены которой – «смысленые мужи» (среди них – вышеупомянутые Янь и Путята Вышатичи) – остаются киевскими боярами вне зависимости от смены князей на киевском столе (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 218–219).


[Закрыть]

Изложенное выше позволяет сделать два вывода. 1) В источниках не содержится оснований для тезиса о существовании в Киевской Руси «государств-общин», народовластия. [408]408
  Еще один тезис сторонников этой теории – о вече как постоянно действующем высшем органе власти, в работе которого участвовало все свободное население «городов-государств», новейшими исследованиями также не подтверждается (см.: Вилкул Т. Л. Віче в Давньоі Русі. Автореф. канд. дисс. Киі'в, 2000; Лукин П. В. Вече, «племенные» собрания и «люди градские» в начальном русском летописании // СР. Вып. 4.М., 2003).


[Закрыть]2) В роли социальной элиты, согласно источникам, выступали князь и дружина.

Если роль князей, носителей публичной власти, всегда была «на виду» в историографии, то дружине «повезло» много меньше – долгое время она находилась на периферии исследовательского внимания. Причина данного факта, во-первых, в том, что военная функция дружины несколько заслоняла собой в глазах исследователей социальную. Во-вторых, в науке дореволюционного периода господствовало представление о пришлом, варяжском происхождении института дружины (не связанной, или мало связанной, следовательно, с социально-экономическими процессами). Предполагалось, что помимо этой пришлой служилой знати в Киевской Руси существовала и некая «исконная» местная знать – «земские бояре» (этот укоренившийся в историографии конца XIX – начала ХХ в. термин в источниках по отношению к русской знати не употребляется [409]409
  Он встречается в новгородском летописании XIV в. по отношению к знати «чуди» (эстов): «Избиша Чюдь своихъ бояръ земьскых» (НIЛ. С. 357) – т. е. бояр своей земли.


[Закрыть]). Советская историография в русле своей общей «антинорманистской» тенденции отказалась от представления о привнесении института дружины на Русь варягами (что оказалось верно, дружины у славян фиксируются задолго до IX столетия – см.: Часть I, Очерк 1), но свойственное ей повышенное внимание к социально-экономическим явлениям не способствовало интересу к роли дружины. Дружина определялась то как вторая после потомков «родовых старейшин» группа населения, «из которой выходили феодалы» [410]410
  Юшков С. В. Указ. соч. С. 144.


[Закрыть](что подразумевало, что она стоит как бы в стороне от магистрального процесса феодализации, только может «подключаться» к нему), то как «служилая часть господствующего класса» [411]411
  Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. С. 214.


[Закрыть](что подразумевало существование феодалов неслужилых), а то и вовсе как орудие в руках «превращающихся в землевладельческое боярство прежних племенных старейшин». [412]412
  Ширинский С. С. Объективные закономерности и субъективный фактор в становлении Древнерусского государства // Ленинские идеи в изучении истории первобытного общества, рабовладения и феодализма. М., 1970. С. 201.


[Закрыть]Тезис о существовании «местной» неслужилой знати в работах советского периода, таким образом, сохранялся, и процесс «феодализации» связывался в первую очередь с ней.

Как говорилось в разделе о славянах раннего средневековья (Часть I, Очерк 1), появление дружин у славян следует связывать с эпохой Расселения VI–VIII вв.: уже тогда служилая знать вышла на ведущие позиции в догосударственных общностях – «Славиниях». [413]413
  Отсутствие на Руси до рубежа IX-Х вв. т. н. «дружинных погребений» (богатых захоронений с оружием, свидетельствующих, что погребенный при жизни был знатным тяжеловооруженным конным воином, т. е. членом княжеской дружины) не может служить основанием для отрицания появления института дружины в эпоху славянского Расселения [как предполагал И. И. Ляпушкин – Ляпушкин И. И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства (VIII – первая половина IX в.) // МИА. № 152. Л., 1968. С. 163]. Появление такого рода погребений, скорее всего, связано с иноземным влиянием (в случае с Русью – норманнским). Показательно, что кроме Руси, такие захоронения распространены в Моравии и Хорватии (с рубежа VIII–IX вв.) – т. е. регионах, где славяне контактировали с кочевниками-аварами (богатство инвентаря и помещение в могилу оружия свойственны кочевникам, равно как и германцам, в т. ч. скандинавам, и нехарактерны для славян). В то же время в Польше, занимавшей «срединное» положение в области раннесредневекового расселения славянства и не испытывавшей серьезного влияния ни со стороны германцев, ни со стороны кочевников, известны всего один могильник с большим количеством захоронений дружинников (в Лютомер-ске), датируемый 1-й половиной XI в., и ряд единичных погребений; при этом воины, похороненные в Лютомерске, и большинство погребенных в других местах имеют скандинавское происхождение (См.: Na-dolski A., Abramowicz A., Pokiewski T. Cmentarstko z XI w. w Lutomiersku. Lodz, 1959; Яжджевский К. Элементы древнерусской культуры в Центральной Польше // Древняя Русь и славяне. М., 1978; Kara M. Sity zbrojne Mieszka I. Z badan nad skladem etnicznym organizacja i dyslokacia druzyny pierwszych Piastow // Kronika wielkopolski. Poznan, 1992, № 3). Поскольку преобладание лиц норманнского происхождения и их потомков среди польской дружинной знати невозможно, остается признать, что здесь, в отличие от Руси, Моравии и Хорватии, обычай богатых инвентарем погребений с оружием среди знати местного происхождения не привился.


[Закрыть]В Х в. дружина [414]414
  Термин дружина – общеславянский; но в значении «княжеское окружение, служилые люди князя» он известен только в древнерусском, чешском и словацком языках (см.: ЭССЯ. Вып. 5. М., 1978. С. 134–135). В связи с этим показательно, что именно в моравских и чешских памятниках – Житии Мефодия (конец IX в.) и первой редакции Жития Вячеслава (вторая половина Х в.) встречается единственное число от дружина – друг (Успенский сборник XII–XIII вв. М., 1971. С. 196; Сказания о начале Чешского государства в древнерусской письменности. М., 1970. С. 38).


[Закрыть]киевских князей (резко выделившаяся своей численностью в сравнении с аналогичными институтами окружающих «Славиний» благодаря притоку норманнского элемента) выступает в качестве слоя, внутри которого распределяется продукт, поступающий князю в виде дани. Об этом говорят и рассказ Константина Багрянородного о полюдье «росов», выезжающих из Киева (т. е. отрядов киевских дружинников), в близлежащих «Славиниях», [415]415
  Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 50–51 (подробнее см.: Часть I, Очерк 4).


[Закрыть]и повествование о гибели Игоря в результате восстания древлян («Поиди княже, с нами в дань, да и ты добудеши и мы» – заявляет дружина Игорю; [416]416
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 54.


[Закрыть]курсив мой. – А. Г.). Под 1014 г. в Начальном летописании говорится о порядке распределения дани, собираемой новгородским князем-наместником: «Ярославу же сущю Новѣгородѣ, и урокомъ дающю Кыеву двѣ тысячѣ гривенъ от года до года, а тысячю Новѣгороде гридемъ раздаваху», [417]417
  Там же. Стб. 130; ср.: НIЛ. С. 168.


[Закрыть]т. е. после отправки двух третей собранной дани киевскому князю оставшаяся треть раздавалась гридям (дружинникам [418]418
  О термине гридь/гридьба см.: Горский А. А. Древнерусская дружина. С. 49–50.


[Закрыть]) князя-наместника.

В XI в. отчетливо прослеживается деление дружины на две части – «старейшую» (она же «первая», «большая», «лучшая») и «молодшую». Члены «старейшей дружины» именовались боярами, «молодшей» – отроками. Со 2-й половины XI столетия «молодшая дружина» дифференцируется: часть ее превращается в княжеских военных слуг, обозначаемых старым термином отроки, часть – в детских, более привилегированный слой. Из дружинников формируется государственный аппарат. Именно они отправляют должности посадников, тысяцких, воевод, мечников (судебных чиновников), данников, вырников, емцев (сборщиков государственных податей). Из верхушки дружины формировался княжеский совет. В XI столетии у дружинников начинают появляться (путем княжеских пожалований) собственные земельные владения. [419]419
  См.: там же. С. 39–55, 59–71, 74–79.


[Закрыть]

В целом институт дружины в Киевской Руси предстает как возглавляемая князем корпорация, в которую была объединена вся светская часть господствующего слоя. [420]420
  Распространено представление об изначальной «недружинной» природе новгородской знати, отталкивающееся от специфики общественного строя Новгородской земли с XII в., характеризующегося ограничением княжеской власти и решающей ролью в системе управления местного боярства. По мнению В. Л. Янина, новгородские бояре происходили от «родоплеменной старейшины» [Янин В. Л. Социально-политическая структура Новгорода в свете археологических исследований // Новгородский исторический сборник. Вып. 1(11). Л., 1982. С. 90]. Конкретных аргументов в пользу этого предположения нет (оно тем более сомнительно, если учесть, что племенные старейшины как влиятельная общественная сила у славян в эпоху после Расселения – скорее всего, историографический фантом, см.: Часть I, Очерк 1). Не больше оснований полагать, что новгородская знать сформировалась в качестве «лидеров городской общины» (см.: Фроянов И. Я, Дворниченко А. Ю. Указ. соч. С. 183–184). Между тем в источниках имеются данные для предположения о формировании новгородского боярства из среды дружинников, в разное время пребывавших в Новгороде. В конце 10-х гг. XI в. новгородским посадником был Константин Добрынич, сын дяди Владимира Святославича по матери Добрыни, уроженца Любеча (см.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 69, 143; НIЛ. С. 121, 161, 164), – это явно не потомок словенской родоплеменной знати и не «лидер местной общины», а представитель династии служилых людей. Сын новгородского посадника Остромира Вы-шата служил князю-изгою Ростиславу Владимировичу (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 152; НIЛ. С. 164). Очень вероятно предположение о происхождении части бояр Людина конца Новгорода от варяга Регнвальда, приехавшего на Русь с женой Ярослава Владимировича, дочерью шведского короля Ингигерд [см.: Гиппиус А. А. «Суть людие новгородци от рода варяжьска…» (опыт генеалогической реконструкции) // Восточная Европа в древности и средневековье: Генеалогия как форма исторической памяти. М., 2001]. Под 1118 г. упоминается новгородский боярин сотский Ставр (НШ. С. 21). Он отождествляется со Ставкой Гордятичем, дружинником Владимира Мономаха в годы его юности (Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания, былины, летописи. М., 1963. С. 126–130). Вероятнее всего, новгородская верхушка сложилась из потомков словенской дружинной знати и представителей тех дружинных контингентов, что пребывали в Новгороде в Х – начале XI в. с князьями-наместниками киевских князей – Святославом, Владимиром, Вышеславом, Ярославом. Непрочное и временное положение в Новгороде князей, рассматривавших пребывание там как ступеньку к киевскому столу, привело к ранней консолидации новгородской знати в корпорацию, со временем все более приобретавшую известную независимость от княжеской власти.


[Закрыть]

Взгляд на дружину как на корпорацию раннесредневековой социальной элиты, игравшую ведущую роль в древнерусском обществе, сформулированный в 80-х гг. ХХ в., [421]421
  Горский А. А. К вопросу о предпосылках и сущности генезиса феодализма на Руси // ВМУ. Сер. История. 1982. № 4; он же. Дружина и генезис феодализма на Руси // ВИ. 1984. № 9; он же. Феодализация на Руси: основное содержание процесса // ВИ. 1986. № 8; он же. Древнерусская дружина. М., 1989.


[Закрыть]с 1990-х гг. стал в историографии (исключая, разумеется, сторонников теории «городов-государств общинного типа») едва ли не общим местом. [422]422
  См., например: Мельникова Е. А. К типологии предгосударствен-ных и раннегосударственных образований в Северной и Восточной Европе (Постановка проблемы) // Образование Древнерусского государства: Спорные проблемы. М., 1993; Котляр Н. Ф. О социальной сущности Древнерусского государства IX – первой половины Х в. // ДГ. 1992–1993 гг. М., 1995; Mocja O. Le role des elites guerrieres dans le formation des centres urbains de la Rus' Kievenne, d'apres la fouille des tom-bes // Les centres protourbains russes entre Scandinavie, Byzance et Orient. Paris, 2000; Шинаков Е. А. Образование древнерусского государства: Сравнительно-исторический аспект. Брянск, 2002; Никольский С. Л. О дружинном праве в эпоху становления государственности на Руси // СР. Вып. 4. М., 2003; Свердлов М. Б. Начальная история России: Исследовательские традиции и новации // Вестник РАН. 2003. № 1.


[Закрыть]Появился даже термин «дружинное государство», причем таковым предлагается считать Русь довольно короткого исторического периода (IX-Х вв. [423]423
  Котляр Н. Ф. Указ. соч. С. 46–48.


[Закрыть]или 2-й половины Х – начала XI в.). [424]424
  Шинаков Е. А. Указ. соч. С. 285–287.


[Закрыть]Подобное определение, во-первых, на мой взгляд, правомерно лишь в качестве одного из условных обозначений государства – по типу организации в нем элитного слоя (в той же мере, как Российскую империю XVIII–XIX вв. можно определить как «дворянское государство», т. к. в нем элита была представлена сословием дворянства, или Советский Союз как «партбюрократическое государство»). Во-вторых, если исходить из данного признака, о «дружинной государственности» на Руси можно говорить не до начала XI в., а примерно до 2-й половины XII в. Усложнение в XI – 1-й половине XII в. внутридружинной иерархии не означало исчезновения дружинной корпорации как таковой. Указания на «дружину» как на совокупность представителей знати того или иного княжества встречаются даже во 2-й половине XII столетия. [425]425
  Так, в летописном рассказе о борьбе за черниговский стол после смерти Святослава Ольговича в 1164 г. «дружиной» именуется как высшая знать Чернигова, присягающая новому князю вместе с епископом, так и знать рангом пониже, сидевшая «по городомъ далече» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 522–523). Как «вся дружина от мала до велика» определяется знать Владимиро-Суздальского княжества, съехавшаяся в 1174 г. во Владимир по получении известия об убийстве Андрея Боголюбского для решения вопроса о престолонаследии (там же. Т. 1. Стб. 371).


[Закрыть]Лишь в конце XII–XIII вв. дружину в этой роли сменяет княжеский «двор». [426]426
  См.: Горский А. А. Древнерусская дружина. С. 80–81.


[Закрыть]

Заключая краткое рассмотрение проблемы общественного строя Киевской Руси, можно сказать, что его правомерно условно определять как «государственно-феодальный», с той оговоркой, что государство – «совокупный феодал» было представлено князьями и окружавшей их дружинной знатью.

Очерк 3
«Империя Рюриковичей»?

В историографии распространено представление о Киевской Руси как государстве с имперскими чертами. Это связано отнюдь не только с догматическим восприятием определения ее К. Марксом как «империи Рюриковичей» [427]427
  Marx K. Secret Diplomatic History of the Eighteenth Century. L.,1899. P. 76–77.


[Закрыть]в историографии советской эпохи: именование Руси Х-XII вв. «империей» можно встретить и у авторов, далеких от марксизма. [428]428
  В этом плане показательна относительно недавняя публикация, в которой автор весьма сурово высказывается о марксизме и одновременно постоянно именует Киевскую Русь «империей»: Даркевич В. П. Происхождение и развитие городов Древней Руси // ВИ. 1994. № 10.


[Закрыть]Главным основанием для такой характеристики служит расхожий тезис о полиэтничном характере Древнерусского государства (в частности, в литературе получила распространение цифра 22 – столько неславянских народов якобы находилось в ее составе).

Как говорилось выше (см. Часть I, Очерк 4), государство Русь складывалось в IX–X вв. путем перехода под власть киевских князей восточнославянских догосударственных общностей. Что касается неславянских финно-и балтоязычных племен, то среди них выделяются две группы. Земли одних – мери в Волго-Окском междуречье, веси в районе Белоозера, муромы на нижней Оке, води и ижоры у берегов Невы и Финского залива, голяди на р. Протве – вошли непосредственно в государственную территорию Руси, подверглись славянской колонизации, а сами эти племена постепенно были ассимилированы и христианизированы. Другие – чудь, ливы, латгалы, земгалы, курши, литва в Восточной Прибалтике, емь, корела (Юго-Восточная Финляндия), пермь, печера, югра на Северо-Востоке Восточной Европы, черемисы и мордва в Среднем Поволжье – платили русским князьям дань, [429]429
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 4, 10–11.


[Закрыть]но остались вне государственной территории Руси. [430]430
  См.: Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951.


[Закрыть]Таким образом, говорить о полиэтничном характере Древнерусского государства если и можно, то с существенными оговорками: были постепенно ассимилируемые славянами анклавы финно-и балтоязычного населения и была внешняя сфера влияния; включения в территорию государства крупных массивов неславянского (и неправославного) населения, сохранявших после присоединения свой язык, веру и общественную структуру (т. е. процесса, характерного для Русского государства с середины XVI столетия), не происходило.

Другое основание для положения об имперском характере Древнерусского государства – претензии киевских князей на императорские титулы. К таковым относятся каган – высший титул у тюрко-монгольских народов, и цесарь (царь) – титул, каким у славян обозначались императоры Византии (соответствовало греч. βασιλεύζ) и Священной Римской империи (соответствовало лат. imperator).

Как говорилось выше (см. Часть I, Очерк 4), правитель среднеднепровской Руси в IX в. действительно именовался каганом, причем появление такого титула было, возможно, связано с причастностью к формированию в первой половине столетия в Среднем Поднепровье политического образования под названием Русь члена правящего рода Хазарии. Но в период с вокняжения в Киеве Олега этот титул перестает прослеживаться по источникам. Если в 871 г., судя по письму Людовика II Василию I Македонянину, в Византии признавался титул кагана за правителем Руси, то в Х в. византийская императорская канцелярия считала «каганом» только правителя Хазарии. [431]431
  См.: Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX – начало XII в.). СПб., 2000. С. 41.


[Закрыть]В арабских известиях о Руси середины Х в. (т. н. сведения «о трех группах русов»), в отличие от более ранних известий, основывающихся на источнике второй половины IX столетия (подробно см. Часть I, Очерк 4), титул «каган» также отсутствует, русские князья именуются только арабским термином «малик». [432]432
  См.: Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI–IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. С. 411–415.


[Закрыть]Поэтому представляется вероятным, что в период от Олега до Владимира титул «каган» на Руси не употреблялся.

Вновь именуются «каганами» Владимир Святославич и Ярослав Владимирович в памятниках середины XI в. («Слове о Законе и Благодати» и «Исповедании веры» Илариона). [433]433
  Молдован А. М. «Слово о Законе и Благодати» Илариона. Киев, 1984. С. 78, 91–92, 99; Розов Н. Н. Синодальный список сочинений Илариона – русского писателя XI в. // Slavia. 1963. Roc. 32. Ses. 2. S. 75.


[Закрыть]Позже в граффито из киевского собора св. Софии каганом титулован еще один русский князь, вероятнее всего – Святослав Ярославич (ум. 1076 г.). [434]434
  Высоцкий С. А. Древнерусские надписи Софии Киевской XI–XIV вв. Киев, 1961. С. 49–52.


[Закрыть]Наконец, в «Слове о полку Игореве» каганом назван один из сыновей Святослава Ярославича: по традиционному мнению, это Олег Святославич, но не исключено, что имеется в виду его брат Роман. [435]435
  См.: Слово о полку Игоревѣ, Игоря сына Святославля внука Ольгова. М., 2002. С. 98, 165–166.


[Закрыть]Олег и Роман не были киевскими князьями, но и тот, и другой владели Тмутороканским княжеством, расположившимся на части бывшей хазарской территории и включавшим в себя хазарское население. Поэтому употребление в «Слове о полку Игореве» термина «каган» справедливо связывается с владычеством князя, им названного, над хазарами, чей правитель прежде именовался этим титулом. [436]436
  Соловьев А. В. Восемь заметок к «Слову о полку Игореве» // ТОДРЛ. Т. 20. М.; Л., 1964. С. 377–378.


[Закрыть]Возможно и само вторичное появление титула «каган» на Руси было вызвано к жизни появлением русских владений на бывшей хазарской территории: [437]437
  В ПВЛ особо подчеркивается, что русские князья «до днешнего дне» владеют хазарами (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 17).


[Закрыть]Тмутороканское княжество появляется именно при Владимире, по отношению к которому впервые после IX в. фиксируется данный титул; Ярослав после смерти в 1036 г. своего брата Мстислава, князя черниговского и тмутороканского, тоже владел Тмутороканью; Святослав Ярославич также был сюзереном Тмутороканского княжества – там сидели его сыновья (в период киевского княжения Святослава – по-видимому, Роман). [438]438
  ПСРЛ. Т. 2. Стб. 152–153, 190. Не исключено, разумеется, что в «возрождении» титула «кагана» сыграла роль и память о его наличии у предшественников «Рюриковичей» на киевском столе.


[Закрыть]

Таким образом, собственно «имперские» притязания как в употреблении титула «каган» к русским князьям в IX в., так и в его вторичном применении к русским князьям конца Х-XI в. усмотреть сложно.

Что касается царского титула, то первый известный случай его приложения к русскому князю относится к 1054 г. В граффито на стене киевского собора св. Софии говорится об «успении царя нашего»; речь идет о Ярославе Мудром. [439]439
  См.: Высоцкий С. А. Указ. соч. С. 39–41.


[Закрыть]Впоследствии в домонгольскую эпоху царями именовались тот же Ярослав, свв. Борис и Глеб, Мстислав Владимирович (сын Владимира Мономаха), его сын Изяслав и внук Роман Ростиславич; к Владимиру Мономаху, Изяславу Мстиславичу и его брату Ростиславу прилагался глагол «царствовати», в отношении правления Мстислава Владимировича и его внука Рюрика Ростиславича употреблялся термин «цесарствие», «цесарство». [440]440
  Примеры применения к русским князьям «царской» терминологии собраны В. А. Водовым: Vodoff W. Remarques sur le valeur du terme «tsar» applique aux princes russes avant le milieu du XV-e siecle // Oxford Slavonic Papers. New Series. Vol. 11. Oxford, 1978. P. 18–19.


[Закрыть]Можно ли на основе этих данных говорить о претензиях правителей Киевской Руси на царское достоинство, т. е. на равный статус с императорами Византии и Священной Римской империи? Скорее всего, нет. Среди русских князей, к кому прилагалась «царская» терминология, – Борис и Глеб, которые киевскими князьями не были. Как показано В. А. Водовым, применение царского титула к русским князьям носило окказиональный характер: он мог употребляться для прославления князя с использованием византийских образцов красноречия, для подчеркивания политического престижа умершего князя, в связи с главенством князя в церковных делах и с культом князя-святого. [441]441
  Vodoff W. Op. cit.


[Закрыть]

В историографии киевский князь XI – начала XII в. обычно именуется «великим князем», в отличие от других членов рода Рюриковичей, просто «князей». Действительно, в отдельных случаях при летописных упоминаниях киевских князей этого времени встречается эпитет великий. [442]442
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 161, 215.


[Закрыть]Более того, в памятнике Х в. – договоре 944 г. с Византией – видно подчеркнутое стремление именовать тогдашнего правителя Руси Игоря именно великим князем. [443]443
  Когда речь идет лично об Игоре, он называется «великим князем русским» (в греческом тексте, очевидно, стояло мЭгбт Ьсчщн фщн 'сщ т), когда же оговаривается вообще роль киевского князя (не конкретно Игоря, а любого, т. е. имея в виду и будущее время) в каком-либо казусе, определение «великий» при слове «князь» отсутствует (ПСРЛ. Т. 1.Стб 46–48, 50–53).


[Закрыть]Но последовательного применения к киевским князьям этого определения, такого применения, которое позволяло бы говорить об утверждении за верховным правителем Руси великокняжеского титула, ни в Х, ни в XI, ни в начале XII в. не наблюдается. [444]444
  См.: Poppe A. Words that Serve the Authority: on the Title of «Grand Prince» in Kievan Rus' // Acta Poloniae Historica. T. 60. Warszawa, 1989.


[Закрыть]Причину этого следует видеть в особенностях системы власти на Руси.

В условиях XI столетия, когда все восточнославянские земли были под властью одного княжеского рода, нужда в особом титуле для верховного правителя отсутствовала: таковым являлся тот, кто считался старейшим в роде и сидел в Киеве. [445]445
  Западноевропейские авторы, не связанные представлениями о взаимоотношениях внутри русского княжеского рода, называли киевского князя термином, обозначавшим по-латыни верховного правителя независимого государства, – rex (король); см.: Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI вв. М., 1993. С. 149–150, прим. 20.


[Закрыть]Княжеское достоинство стало признаваться только за Рюриковичами. Если правитель древлян середины Х в. Мал для летописцев конца XI – начала XII в. – князь, [446]446
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 54–56.


[Закрыть]то вождь вятичей Ходота, войны с которым во 2-й половине XI в. упоминаются Владимиром Мономахом в его «Поучении», киевским князем-писателем называется без титула: [447]447
  Там же. Стб. 248.


[Закрыть]в его время только представители киевского рода имели право именоваться князьями. Общим названием для них становится понятие князь русский. Именно этот термин в русской форме и его греческом эквиваленте Ьсчщн сщуЯбт встречается на печатях русских князей, известных с конца Х – начала XI в.. [448]448
  См.: Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси Х-XV вв. Т. 1. М., 1970. № 25–28, 30–31. С. 170–172. Наиболее ранняя фиксация термина «князь русский» – на печати Ярослава Мудрого (начало XI в.): Янин В. Л. Две древнерусские вислые печати начала XI в. // ΓΕΝΝАДIОС: к 70-летию академика Г. Г. Литаврина. М., 1999. С. 292–300.


[Закрыть]

В связи с этим показательны события 1116 г. Тогда Владимир Мономах пытался с помощью военной силы возвести на императорский престол в Византии сначала своего зятя, самозванца Леона (Льва) «Диогеновича», а после его гибели – своего внука Василия Леоновича. [449]449
  См.: Горский А. А. Русско-византийские отношения при Владимире Мономахе и русское летописание // Исторические записки. Т. 115. М.,1987.


[Закрыть]При этом ему, князю, самому бывшему внуком византийского императора по матери (и гордившемуся этим родством), очевидно, не приходило в голову обеспечить своим потомкам «царское» достоинство более легким с политической точки зрения способом, чем война с могущественной империей, – объявить «царством» Русь.

Таким образом, серьезных оснований видеть в Киевской Руси государство имперского типа нет. Типологически она ближе не Византийской империи и империи Каролингов, а моноэтничным европейским государствам средневековья.