Текст книги "Русь: от славянского расселения до Московского царства"

Автор книги: Антон Горский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Очерк 2
«Славинии» Восточной Европы

Картину расселения славянских общностей в Восточной Европе и их жизни до того, как «нача ся прозывати Руска земля», [34]34
  Эта фраза помещена под 6360 (852) г. – первой датой ПВЛ. Автор относит «начало Русской земли» к началу правления в Византии императора Михаила III (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 17); в действительности Михаил воцарился в 842 г.


[Закрыть]рисует «Повесть временных лет» начала XII в. в своей вводной, недатированной части.

«Тако же и ти словѣне пришедше и сѣдоша по Дгапру и нарекошася поляне, и друзии древляне, зане сѣдоша в лѣсѣхъ, а друзии сѣдоша межи Припетью и Двиною и нарекошася дреговичи, инии сѣдоша на Двинѣ и нарекошася полочане, рѣчьки ради, яже втечеть въ Двину, имянемъ Полота, от сея прозвашася полочанѣ. Словѣни же сѣдоша около езера Илмеря, и прозвашася своимъ именемъ и сдѣлаша градъ и нарекоша и Новъгородъ; а друзии сѣдоша на Деснѣ, и по Семи, и по Сулѣ и нарекошася сѣверъ… [далее рассказы о пути “из варяг в греки”, путешествии апостола Андрея и основании Кием, Щеком и Хоривом Киева] … и по сихъ братьи держати почаша родъ итъ княженье в поляхъ, а въ деревляхъ свое, а дрѣговичи свое, а словѣни свое в Новѣгородѣ, а другое на Полотѣ, иже полочанѣ. От нихъ же кривичи, же сѣдять на верхъ Волгы и на верхъ Двины, и на верхъ Днепра, их же градъ есть Смоленскъ, туда бо сѣдять кривичи; та же сѣверъ от них… [далее о расселении неславянских общностей – веси, мери, муромы, черемисы, мордвы] … Се бо токмо словѣнескъ языкъ в Руси: поляне, деревляне, ноугородьци, полочане, дреговичи, сѣверъ, бужане, зане сѣдоша по Бугу, послѣ же велыняне… [далее о данниках Руси и о судьбе дунайских славян] … Поляномъ же жиущемъ особѣ, якоже рекохомъ, суще от рода словѣньска, и нарекошася поляне, а древляне же от словѣнъ же, и нарекошася дрѣвляне; радимичи бо и вятичи от ляховъ: бяста бо 2 брата в лясех, Радимъ, а другии Вятко, и пришедъше сѣдоста Радимъ на Съжю и прозвашася радимичи, а Вятъко съ родом своим по Оцѣ, от него же прозвашася вятичи. И живяху в мирѣ поляне, и деревляне, и сѣверъ, и радимичи, и вятичи, и хрваты. Дулѣби живяху по Бугу, гдѣ ныне велыняне, а улучи и тиверьци седяху бо по Днѣстру, присѣдяху къ Дунаеви; бѣ множество ихъ, сѣдяху бо по Днѣстру оли и до моря и суть гради их и до сего дне, да то ся зваху от грекъ Великая Скуфь. Имяху бо обычаи свои, и законъ отець своих и преданья, кождо свой нравъ. Поляне бо свои отець обычаи имуть кротокъ и тихъ. а древляне живяху звѣриньскимь образомъ. и радимичи, и вятичи, и сѣверъ одинъ обычаи имаху. си же творяху обычаи кривичи и прочии погании.». [35]35
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 6, 10–14.


[Закрыть]

Фактически в этом тексте содержатся пять перечней общностей, которые могут быть разделены на две группы, явно принадлежащие разным авторам. В первых трех перечнях (до слов «послѣ же велыняне») «ядро» составляют шесть этнонимов: поляне, древляне, дреговичи, полочане, словене (в 3-м перечне названы «новгородцами»), север. В двух последующих совпадают пять названий: поляне, древляне, радимичи, вятичи, север. В совокупности же названы 15 этнонимов. При этом термины «полочане» и «кривичи» в тексте взаимозаменяемы; [36]36
  По-видимому, один летописец употреблял этноним «полочане», обозначавший одну из составных частей кривичей (в IX в. главенствовавшую), в качестве наименования их всех, а другой автор (работавший позже) применял название «кривичи» (см. об этом: Горский А. А. Кривичи и полочане в IX–X вв. (Вопросы политической истории) // ДГ. 1992–1993 гг. М., 1995).


[Закрыть]«дулебы» представлены как общность, жившая там, где «ныне» живут «велыняне» (волыняне) (дулѣби живяху по Бугу, гдѣ ныне велыняне), а «бужане» несколько иначе: как название, которое сменил этноним «волыняне» («бужане, зане сѣдоша по Бугу, послѣ же велыняне»).

Из текста ПВЛ неясно, когда сложились перечисленные общности. В изложении ею событийного ряда русской истории в недатированной части (т. е. до 6360 г.) специально рассказывается о полянах (легенда о Кие и основании Киева), [37]37
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 9-10.


[Закрыть]во 2-й половине IX в. упоминаются поляне, северяне, вятичи, словене, кривичи, древляне, радимичи, уличи и тиверцы, [38]38
  Там же. Стб. 19–24.


[Закрыть]в Х в. – также дулебы, [39]39
  Дулебы, в противоречие со сказанным о них во вводной части, где об этой общности говорилось, как о жившей на Буге (Западном) до волынян, названы в перечне участников похода Олега на Византию 907 г. («Олегъ… поя же множество варяг, и словенъ, и чюдь, и словене, и кривичи, и мерю, и деревляны, и радимичи, и поляны, и сѣверо, и вятичи, и хорваты, и дулѣбы, и тиверци, яже суть толковины; си вси звахуться от грекъ Великая Скуфь» – там же. Стб. 29). Однако этот перечень нет оснований рассматривать в качестве достоверного (как часто делается). Помимо того, что сложно представить, как в течение двух столетий сохранялась своеобразная «разрядная роспись» участвовавших в походе ратей, список самим составом выдает искусственное происхождение. Упоминание в начале варягов и словен восходит к тексту под 882 г., рассказывающему о захвате Олегом Киева: «И бѣша у него (Олега. – А. Г.) варязи и словѣни и прочи» (Там же. Стб. 23). Следующая группа этнонимов – чюдь, словене, кривичи, меря – взята из статьи 859 г.: «Имаху дань варязи изъ заморья на чюди и на словѣнех, на мери и на всѣхъ кривичeхъ» (Там же. Стб. 19). В результате словене оказались названы повторно. Последующее упоминание рядом древлян, радимичей, полян, северян, вятичей, хорватов и дулебов восходит к четвертому перечню общностей из вводной части (см. выше) – при этом сводчик, составлявший перечень 907 г., не обратил внимания, что во вводной части дулебы были представлены как общность, не дожившая до «русских времен». В четвертом перечне вводной части также упомянуты уличи и тиверцы, но т. к. сводчику был известен текст под 885 г., из которого вытекало, что эти общности были неподвластны Олегу и враждовали с Киевом (Там же. Стб. 24), он вставил только упоминание тиверцев, пояснив, что они «суть толковини» (т. е. «союзники»), а не подчиненная Олегу группировка. При этом он повторил имеющееся в четвертом перечне пояснение относительно уличей и тиверцев – «да то ся зваху от грекъ Великая Скуфь», причем не вполне удачно, так, что оно стало выглядеть как относящееся ко всем названным общностям – участникам похода: «си вси звахуться от грекъ Великая Скуфь». Подробнее о «списке участников» похода 907 г. см.: Горский А. А. К вопросу о составе войска Олега в походе на Царьград // Восточная Европа в древности и средневековье: Мнимые реальности в античной средневековой историографии. XIV чтения памяти В. Т. Пашуто. М., 2002.


[Закрыть]хорваты и вятичи. [40]40
  Там же. Стб. 29, 65, 81–82, 122.


[Закрыть]Однако нарисованная летописцем начала XII в. картина может быть соотнесена с более ранними сведениями зарубежных источников.

В середине X в. восточноевропейские «Славинии» упоминаются (и именно с употреблением этого термина) в трактате византийского императора Константина VII Багрянородного «Об управлении империей». В начале главы 9 упоминаются славяне – данники Руси: «кривитеины» (Κριβηταιηνοί), т. е. кривичи, и «лендзанины» (Λενζανήνοι), т. е. лендзяне. [41]41
  Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1979. С. 44–47, 316, прим. 19–20.


[Закрыть]Ниже в той же главе в рассказе о полюдье русских князей – объезде подвластных территорий с целью сбора дани – названы «Славинии вервианов, другувитов, кривичей, севериев и прочих славян (Βερβιανοί, Δρουγουβίται, Κριβιτζοί, Σεβέριοι)», т. е. древлян, дреговичей, кривичей и северян. [42]42
  Там же. С. 50–51, 330, прим. 67, 67, 70.


[Закрыть]В главе 37 в качестве соседей печенегов названы ультины, дервленины и лензанины (Ούλτίνοι, Δερβλενίυοι, Λενζεντνοι) – уличи, древляне и лендзяне. [43]43
  Там же. С. 156–157, 390, прим. 13–15.


[Закрыть]

Таким образом, у Константина упоминается 5 общностей, известных ПВЛ, – древляне, дреговичи, кривичи, север и уличи, а кроме того – лендзяне. Последних обычно помещают в Польше, иногда доводя их территорию на востоке до Западного Буга или даже до Стыри (приток Припяти). [44]44
  Tymieniecki K. Lкdzicze (Lechichi), czyli Wielkopoljka w wieku IX // Przegl№d zachodni. Poznaс, 1946. T. 2; Lowmiaсski H. Lкdzianie // Slavia antiqua. T. 4. Poznaс, 1953; Labuda G. Studia nad pocz№tkami paсstwa Polskiego. T. 2. Poznaс, 1977. S. 167–211.


[Закрыть]Основой для этого является совпадение этимологии названия лендзяне и древнерусского обозначения поляков «ляхи». Однако из трактата Константина Багрянородного видно, что лендзяне, во-первых, обитали в бассейне Днепра (о них и кривичах в главе 9 сказано, что они сплавляли суда в реки, впадающие в Днепр, таким образом отправляя их в Киев), во-вторых, соседствовали с печенежской степью, уличами и древлянами. Регионом, соответствующим этим условиям, могут быть только верховья Припяти и ее правых притоков Горыни и Стыри, т. е. будущая восточная часть Волыни. Поэтому вероятнее всего, что лендзянами именовалась общность, обитавшая на востоке Волыни, в то время как жители Западной (побужской) Волыни назывались бужанами или волынянами. [45]45
  См. подробно: Горский А. А. Баварский географ и этнополитическая структура восточного славянства. ДГ. 1995 г. М., 1997. С. 275–276. Ср. отождествление лендзян с обитателями Волыни в целом: Wasilewski T. Dulebowie-Ledzianie-Chorwaci: z zagadnien osadnictwa plemennego i stosunkow politycznych nad Bugiem, Sanem i Wisla w X wieku // Przeglad historyczny. Warszawa, 1976. R. 67. № 2. S. 181–193; Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 390, прим. 15 (комментарий Б. Н. Флори).


[Закрыть]

Неупоминание полян и словен связано, очевидно, с тем, что их земли в середине Х в. были непосредственно подвластны русским князьям, в то время как в «De administrando imperio» перечисляются общности, сохранявшие внутреннюю «автономию» и лишь являвшиеся данниками Киева (см. о структуре Руси этого времени подробно в Очерке 4 Части I). Хорваты, вятичи и тиверцы, не названные в трактате, не зависели тогда, согласно ПВЛ, от Руси. Неупоминание радимичей, покоренных в конце IX в., по летописи, Олегом, [46]46
  ПСРЛ. Т. 1. Стб. 24.


[Закрыть]можно истолковывать как указание на их последующий выход из-под власти Киева, тем более, что известно об их вторичном подчинении Владимиром в 80-х гг. Х в.. [47]47
  Там же. Т. 1. Стб. 83–84.


[Закрыть]Но не исключено, что радимичи могут быть в числе «прочих славян», также являвшихся, согласно Константину, данниками Руси. [48]48
  Ср.: Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. Л., 1983. С. 61.


[Закрыть]

Самым ранним источником, упоминающим восточнославянские общности, является т. н. «Баварский географ» – восточнофранкская географическая записка, созданная в IX в. (вероятнее всего, в третьей его четверти). [49]49
  См.: Назаренко А. В. Русь и Германия в IX–X вв. // ДГ. 1991 г. М.,1994. С. 35–39.


[Закрыть]Здесь фигурируют бужане (Buzani), уличи (Unlizi) и лендзяне (Lendizi). Кроме того, еще одна упоминаемая в «Баварском географе» общность – Velunzane (волыняне), вероятнее всего, локализуется, как и бужане с лендзянами, на Волыни (хотя есть и точка зрения, связывающая этот этноним с г. Волин в устье Одры). Гипотетически (исходя из того, как развертывается список этнонимов в источнике) к восточным славянам могут быть отнесены также Sittici и Stadici (их расположение в перечне этнонимов «Баварского географа» указывает, что это, вероятно, составные части хорватов), Nerivane, Znetalici и Aturezani, скорее всего локализуемые на крайнем юго-западе Восточной Европы, близ низовьев Дуная (т. е. там, где ПВЛ помещает тиверцев), Forsderen liudi (древляне?), Fresiti, Seravici и Lucolane (возможно, составные части древлян и дреговичей). [50]50
  Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI веков: Тексты, перевод, комментарий. М., 1993. С. 13–15, 25–28, 36–40; Горский А. А. Баварский географ и этнополитическая структура восточного славянства. С. 274–278.


[Закрыть]Наконец, термин Ruzzi (Русь) мог покрывать собой (как и ρώs у Константина Багрянородного) население земли полян. [51]51
  Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники. С. 42. О Руси см. подробно в Очерке 3 Части I.


[Закрыть]Но несколько известных по позднейшим источникам общностей в «Баварском географе» не отмечены ни под своими, ни под иными наименованиями. Это те, что обитали к востоку и северу от среднего Днепра, – север, радимичи, вятичи, кривичи и словене. Объясняется ли это просто тем, что у автора источника отсутствовала информация об этих отдаленных от верхнего Дуная, где он работал, областях, или есть основания для предположения, что к середине IX в. эти «Славинии» могли еще не сложиться? Для ответа на этот вопрос необходимо от письменных источников о восточных славянах перейти к результатам археологических изысканий.

Наиболее ранние достоверно славянские археологические культуры на территории Восточной Европы – корчакская и пеньковская (конец V–VII вв.) еще не связываются с конкретными восточнославянскими общностями, существовавшими в IX–X вв. Носителями пеньковской культуры были, как сказано выше (см. Очерк I), анты – общность, возникшая еще в праславянский (до начала Расселения VI–VIII вв.) период и распавшаяся к началу VII в. Корчакская же культура составляет единое целое с пражской, занимавшей пространства от Западного Буга до Эльбы. В VIII–IX вв. на месте корчакской культуры, от среднего Днепра до верховьев Западного Буга, была распространена культура типа Луки-Райковецкой. [52]52
  Седов В. В. Восточные славяне в VI–XIII вв. М., 1982. С. 90–92.


[Закрыть]Позднее на ее территории располагались общности полян, древлян, дреговичей и «Славинии» Волыни (бужане, лендзяне, волыняне). [53]53
  По мнению В. В. Седова, население культуры Луки-Райковецкой называлось дулебами: именно из этой, не дожившей до эпохи Киевской Руси общности вышли поляне, древляне, дреговичи и волыняне (Там же. С. 92–94). Оснований для такой гипотезы, однако, недостаточно. Единственным аргументом служит наличие в ареале культуры типа Луки-Райковецкой топонимов, производных от слова «дулеб». Но это скорее может свидетельствовать о спорадическом расселении групп, происходивших от праславянского племени дулебов, в окружении носителей других этнонимов; если бы все население здесь было дулебами, такие названия не появились бы, т. к. топоним призван отличать местность от соседних. ПВЛ же говорит об обитании дулебов только на Западном Буге («Дулеби живяху по Бугу, гдѣ ныне велыняне»). Но сама по себе связь памятников X–XI вв., относимых к полянам, древлянам, дреговичам и волынянам, с предшествующей им культурой Луки-Райковецкой не вызывает сомнений.


[Закрыть]

Выявляются археологически и памятники, которые можно связать с хорватами (в Верхнем Поднестровье) [54]54
  Там же. С. 123–129. 23 Там же. С. 129–130.


[Закрыть]и с тиверцами (в Нижнем Поднестровье). [55]55
  Там же. С. 130–132. Прежде чем переселиться в Поднестровье, уличи жили по Днепру, ниже полян (НIЛ. М.; Л., 1950. С. 109).


[Закрыть]Что касается уличей, то с ними, видимо, связаны памятники в Нижнем Поднепровье, от р. Роси до порогов23.

На Левобережье среднего Днепра в конце VII – начале VIII в. возникает волынцевская культура, затем (с конца VIII – начала IX в.) на ее основе – роменская, существовавшая до Х в. включительно; их связывают с общностью север. [56]56
  Седов В. В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995. С. 185–202.


[Закрыть]Памятники радимичей по р. Сож и вятичей на верхней Оке фиксируются в основном с IX столетия, время появления лишь немногих относят к предыдущему веку (при этом материалы обычно датируются – по керамике – обобщенно VIII–IX вв.). [57]57
  См.: Седов В. В. Восточные славяне. С. 133–140, 143–156; Никольская Т. Н. Земля вятичей. М., 1981. С. 12–41.


[Закрыть]

Что касается наиболее северных общностей – кривичей и словен, то время их появления – вопрос дискуссионный. Существует точка зрения о появлении первых на севере Восточной Европы еще в V в., [58]58
  Седов В. В. Славяне в раннее средневековье. С. 211–217.


[Закрыть]но другие исследователи склоняются к VIII [59]59
  Ляпушкин И. И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства (VIII – первая половина IX в.). Историко-археологические очерки. Л., 1968. С. 89–118; Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Археологические памятники Древней Руси IX–XI вв. Л., 1978. С. 40–45.


[Закрыть]и даже IX [60]60
  Авдусин Д. А. Образование древнерусских городов лесной зоны // Труды V международного конгресса славянской археологии. Т. I. Вып. 2а. М., 1987. С. 7; Артамонов М. И. Первые страницы русской истории в археологическом освещении // СА. 1990. № 3. С. 280–282.


[Закрыть]столетиям. В отношении словен называются VII, [61]61
  Седов В. В. Восточные славяне. С. 66.


[Закрыть]VIII [62]62
  Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Указ. соч. С. 96–97; Носов Е. Н. Происхождение первых городов Северной Руси (Постановка проблемы: история и археология) // Исторические записки. Т. 5 (123). М.,321002. С. 43.


[Закрыть]и IX [63]63
  Авдусин Д. А. Указ. соч. С. 7–9.


[Закрыть]века.

Действительно, достоверно славянские археологические памятники на севере Восточной Европы – т. н. круглые (полусферические) курганы и поселения – старше IX в. не датируются. Проблема заключается в интерпретации более ранних погребальных памятников данного региона – т. н. длинных курганов и сопок.

Длинные курганы разделяются на две группы. Более ранняя (VI–VII вв.) группа долгое время именовалась «псковскими» длинными курганами, но в недавнее время выяснилось, что она занимает ареал не только позднейшей Псковской, но и Новгородской земли (вплоть до ее восточных пределов – верховьев рек Мологи и Чадогощи). Более поздняя группа (VIII–IX вв.) расположена в смоленско-полоцком регионе (т. н. «смоленско-полоцкие» длинные курганы). Культура сопок датируется VIII–X вв. и охватывает в основном центральную часть будущей Новгородской земли. [64]64
  32 См.: Седов В. В. Славяне в раннем средневековье. С. 211–217, 229–252.


[Закрыть]

Еще на рубеже XIX–XX вв. была высказана гипотеза о соответствии культур длинных курганов и сопок двум известным по русскому Начальному летописанию восточнославянским общностям – соответственно кривичам и словенам. [65]65
  Спицын А. А. Сопки и жильники // Записки русского и археологического об-ва. Т. XI. 1–2. СПб., 1893; он же. Удлиненные и длинные русские курганы // Записки Отд. русской и славянской археологии Русского археологического об-ва. Т. V. 1. СПб., 1903.


[Закрыть]В настоящее время ее последовательно отстаивает В. В. Седов. Он полагает, что ранние кривичи – это население культуры ранних длинных курганов, пришедшее из Повисленья в V в. С VIII столетия кривичи занимают смоленско-полоцкий регион (смоленско-полоцкая группа длинных курганов). Тогда же в Приильменье появляется новая славянская группировка – словене (культура сопок). [66]66
  Седов В. В. Новгородские сопки // Свод археологических источников. Вып. E1-8. М., 1970; он же. Длинные курганы кривичей // Свод археологических источников. Вып. Е1-8. М., 1974; он же. Восточные славяне… С. 46–66; он же. Славяне в древности. М., 1994. С. 296–304; он же. Славяне в раннем средневековье. С. 211–217, 238–246.


[Закрыть]

Однако распространены и мнения о неславянской принадлежности данных групп памятников. Ранние («псковские») длинные курганы связывали с балтскими и прибалтийско-финскими племенами, поздние («смоленско-полоцкие») – с балтами; в населении, оставившем сопки, предполагали выходцев из Скандинавии и приладожскую «чудь» (финнов). [67]67
  См.: Ляпушкин И. И. Указ. соч. С. 84–95; Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Указ. соч. С. 64–65; Носов Е. Н. Проблемы изучения погребальных памятников Новгородской земли // Новгородский исторический сборник. Вып. 1(11). Л., 1982; Конецкий В. П. Некоторые вопросы исторической географии Новгородской земли в эпоху средневековья // Новгородский исторический сборник. Вып. 3(13). Л., 1989; Буров В. А. К проблеме этнической принадлежности культуры длинных курганов // Российская археология. 1996. № 1 (здесь литература вопроса).


[Закрыть]

В последнее время в изучении проблемы заселения славянами будущей Новгородской земли произошел существенный сдвиг, связанный с исследованием А. А. Зализняком древненовгородского диалекта на основе главным образом новгородских берестяных грамот. В нем были выявлены черты, близкие с западнославянскими (в первую очередь лехитскими), а также южнославянскими (в первую очередь словенским) языками; более того, обнаружилась черта, отличающая древненовгородский диалект от всех славянских языков средневековья, – отсутствие в нем т. н. «второй палатализации» (перехода к, г, х в ц, з, с перед ѣ или и). Исходя из этих наблюдений, А. А. Зализняк и В. В. Седов сформулировали тезис, согласно которому «носителями» отсутствия второй палатализации были кривичи: именно они явились древнейшим славянским населением Новгородской земли.

А. А. Зализняк отметил, что внутри древненовгородского диалекта выделяются два слоя – западный и восточный. Отсутствие второй палатализации – черта западного происхождения. Поскольку на западе Новгородской земли (на Псковщине) обитали кривичи, эту черту следует связывать именно с ними и считать кривичей древнейшим славянским населением данного региона. Сходство же ряда других черт древненовгородского диалекта с языками сербско-словенской группы южных славян следует связывать с пришедшими позже словенами. [68]68
  См.: Зализняк А. А. Новгородские берестяные грамоты с лингвистической точки зрения // Янин В. Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1977–1983 гг.). М., 1986; он же. Значение новгородских берестяных грамот для истории русского и других славянских языков // Вестник Академии наук СССР. 1988. № 8. С. 98–99; он же. Древненовгородское койне // Балто-славянские исследования. 1986. М., 1988; он же. Древненовгородский диалект и проблемы диалектного членения позднего праславянского языка // Славянское языкознание (Х международный съезд славистов. Доклады советской делегации). М., 1988; он же. Древненовгородский диалект, его внутренняя неоднородность и его место в славянском мире // Янин В. Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1984–1989 гг. М., 1993; он же. Древненовгородский диалект. М., 1995. С. 36–46,134–145.


[Закрыть]

В. В. Седов, сопоставляя выводы лингвистики с данными археологии, отметил соответствие территории древненовгородского диалекта региону распространения культуры ранних длинных курганов. Опираясь на мнение С. Б. Бернштейна и Ф. П. Филина, датирующих вторую палатализацию временем до середины 1-го тыс. н. э., он посчитал, что только у населения, пришедшего в регион озёр Псковского и Ильмень не позднее этого времени, данная языковая особенность могла отсутствовать. Следовательно, речь должна идти о населении, оставившем ранние длинные курганы, а им были, согласно отстаиваемой В. В. Седовым гипотезе, кривичи. Словене же явились второй волной славянского заселения на севере Восточной Европы, и с ними связана культура сопок. [69]69
  Седов В. В. Начало славянского освоения территории Новгородской земли // История и культура древнерусского города. М., 1989; он же. Славяне в древности. С. 298–303; он же. Славяне в раннем средневековье. С. 211–217.


[Закрыть]

На основе этих выводов А. А. Зализняка и В. В. Седова (воспринятых как безусловно доказанные) построены работы С. Л. Николаева о кривичских диалектах. [70]70
  Николаев С. Л. Следы особенностей восточнославянских племенных диалектов в современных великорусских говорах // Балтославянские исследования. 1986. М., 1988 и 1987. М., 1989; он же. К истории племенных диалектов кривичей // Советское славяноведение. 1990. № 4.


[Закрыть]

Однако точка зрения А. А. Зализняка встретила критику со стороны ряда лингвистов. С наиболее развернутыми возражениями выступил В. В. Крысько. Он, в частности, показал, что древненовгородский диалект носил еще более гетерогенный характер. В нем встречаются, наряду с праславянскими архаизмами, также праславянские диалектные инновации, восточнославянские диалектные инновации и псковско-новгородские инновации. Особенно сомнительно выделение «западного», псковского слоя как древнейшего. Оно основано на лексике современных народных говоров; при этом не принято во внимание, что в собственно новгородском регионе в позднее средневековье имели место насильственные выселения части местных жителей и, наоборот, поселения выходцев из других регионов Руси. [71]71
  См.: Крысько В. В. Заметки о древненовгородском диалекте // Вопросы языкознания. 1994. № 5, 6; он же. Древний новгородский диалект на общеславянском фоне // Там же. 1998. № 3 (здесь же см. о критике построений А. А. Зализняка – С. Л. Николаева другими языковедами).


[Закрыть]

К этому можно добавить, что в новгородских берестяных грамотах сочетаются «западные» и «восточные» (по терминологии А. А. Зализняка) черты, при этом первые в ранний период преобладают. [72]72
  Зализняк А. А. Древненовгородское койне. С. 61–65.


[Закрыть]Но что касается отсутствия второй палатализации (языковой особенности, присущей несомненно древнейшему населению Новгородской земли), то оно в современных говорах прослеживается не только на западе, в Псковской области (хотя здесь примеры наиболее многочисленны), но и в Новгородской области и в регионе северо-восточной новгородской колонизации, поэтому утверждение о «западном» происхождении этой черты не звучит убедительно. [73]73
  А. А. Зализняк отметил, что на собственно новгородский диалект оказывали влияние говоры Ростово-Суздальской земли (Зализняк А. А. Значение… С. 49). Это представляется более вероятным объяснением сохранения в народных говорах Псковщины большего количества свидетельств отсутствия второй палатализации.


[Закрыть]Кроме того, относительно времени, когда у славян произошла вторая палатализация, есть разные мнения: большинство исследователей датирует ее VI–VII вв., выдвигалась датировка II–IV вв. (на которую опирается В. В. Седов), но существует и точка зрения, что этот процесс имел место только в VIII – начале IX вв.. [74]74
  См.: Глускина С. П. О второй палатализации заднеязычных согласных в русском языке (на материале северо-западных говоров) // Псковские говоры. Т. II. Псков, 1968. С. 33–35; Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. I. М., 1991. С. 302–303.


[Закрыть]

В гипотезе о кривичской подоснове населения Новгородской земли есть и еще одно слабое место. Кривичи, по ПВЛ, заселяли в период складывания Древнерусского государства территории в верховьях рек Западной Двины, Днепра и Волги. Принадлежность им земель в бассейне р. Великой и возле Псковского озера – гипотеза, разделяемая не всеми исследователями. [75]75
  См.: Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Указ. соч. С. 81–85; Мачинский Д. А. Этносоциальные и этнополитические процессы в Северной Руси (период зарождения древнерусской народности) // Русский Север. Л., 1986. С. 5–23. Мнение о существовании «псковских кривичей» покоится на двух аргументах. В летописном рассказе о призвании Рюрика с братьями кривичи упоминаются среди общностей, приглашающих князя, и один из братьев, Трувор, сел в Изборске, следовательно Изборск (близ Пскова) был центром кривичей. Но если следовать такой логике, Белоозеро, в котором сел третий брат, Синеус, нужно считать центром мери (которая, согласно древнейшему варианту легенды, наряду со словенами и кривичами приглашала князей). Между тем достоверно известно, что на Белоозере жила весь, а не меря. (Объяснение перечня приглашающих «племен» и центров, в которых сели братья-варяги, без допущения существования «псковских кривичей» см.: Ма-чинский Д. А. Указ. соч. С. 7–23.) Второй аргумент исходит из распространения на Псковщине культуры длинных курганов, принадлежность которой кривичам не доказана (см. выше).


[Закрыть]О расселении кривичей в более восточных регионах Новгородской земли можно говорить только при отождествлении их с населением культуры ранних длинных курганов, но такая точка зрения, как сказано выше, также далеко не является общепризнанной. Более того, существует мнение, что ранние («псковские») и поздние («смоленско-полоцкие») курганы не обязательно связаны с одним этносом: между ними существуют серьезные различия в погребальном образе и инвентаре. Бесспорно объединяет те и другие только форма насыпи, от которой эти культуры и получили свои названия. [76]76
  Шмидт Е. А. О смоленских длинных курганах // Славяне и Русь. М., 1968; он же. Погребальный обряд смоленских кривичей VIII–X вв. // Древнерусское государство и славяне. Минск, 1983; Енуков В. В. Псковские и смоленские длинные курганы (по данным погребального обряда) // Советская археология. 1992. № 1; он же. Ранние этапы формирования смоленско-полоцких кривичей. М., 1990. С. 136–154.


[Закрыть]Следовательно, даже признание носителей культуры смоленско-полоцких длинных курганов кривичами не влечет автоматически за собой признание кривичской (и вообще славянской) принадлежности населения культуры псковско-новгородских длинных курганов. Таким образом, гипотеза о кривичской подоснове населения Новгородской земли опирается на два недоказанных положения.

Если же отказаться от представления о доказанности кривичской принадлежности первых славянских обитателей Псковщины, то следует в первую очередь учесть данные по смоленскому и полоцкому регионам, где кривичи несомненно обитали по меньшей мере с IX в. Если здесь также наблюдалось бы отсутствие второй палатализации, были бы бесспорные основания говорить о том, что это явление связано с кривичами. Но в смоленском и полоцком регионах неизвестны примеры сохранения г, к и х в позиции второй палатализации. [77]77
  Николаев С. Л. К истории. С. 55–57; Зализняк А. А. Древненовго-родский диалект (1993) … С. 197. Этот факт (как и другие отличия говоров псковского и смоленско-полоцкого регионов) вынуждает А. А. Зализняка прибегать к постоянным оговоркам: процесс второй палатализации не произошел у предков только северных (т. е. псковских) кривичей; на южнокривичский (т. е. смоленско-полоцкий) диалект, по-видимому, наложился мощный пласт явлений южного происхождения [Зализняк А. А. Древненовгородский диалект (1988) … С. 166; он же. Древненовгородский диалект (1993) … С. 232]. Но если у псковских и смоленско-полоцких кривичей – разные языковые предки, то надо признать, что одни из них – не кривичи; поскольку славянское население смоленско-полоцкого региона бесспорно являлось кривичским, неизбежен вывод, что население псковского региона кривичами не было.


[Закрыть]Если принять точку зрения, что кривичи (= население культуры длинных курганов) продвинулись сюда в VIII в. с севера, [78]78
  Седов В. В. Восточные славяне. С. 270.


[Закрыть]остается непонятным, почему они утратили на новых местах расселения эту языковую особенность, в то время как их в значительной мере ассимилированные словенами собратья, оставшиеся в псковско-ильменском регионе, сумели ее сохранить.

Независимо от расхождения взглядов А. А. Зализняка и его оппонентов на древненовгородский диалект, они сходятся в одном существенном выводе (он является крупным достижением языковедческой науки): раннесредневековое славянское население Новгородской земли было в диалектном отношении гетерогенно. Но сторонники гипотезы о его «кривичской подоснове» при истолковании этой гетерогенности допускают, на мой взгляд, ошибку. Гетерогенность стала объясняться как результат смешения кривичей и словен, т. е. сами эти общности как бы априорно были признаны гомогенными. Между тем, как говорилось в Очерке 1, все (или по меньшей мере огромное большинство) славянские догосударственные общности раннего средневековья были в той или иной степени гетерогенны, сложились в результате смешения в ходе миграций группировок разной племенной принадлежности. Нет оснований сомневаться, что кривичи и словене не составляли здесь исключения, причем у вторых можно предполагать особенно высокую степень гетерогенности: если наименование кривичей носит «патронимический» характер (что позволяет допустить наличие сильного ядра, связанного общностью происхождения), то у словен в качестве этнонима выступает общеславянское самоназвание, что свидетельствует в пользу формирования этой общности путем объединения ряда группировок, ни одна из которых не была преобладающей. Ареал древне-новгородского диалекта совпадает с пределами расселения словен, и остается признать, что все выявленные здесь раннесредневековые языковые особенности связаны с составными частями словенской общности, бесспорно обитавшей в этом регионе.

По вопросу о том, откуда переселились словене, высказывались две точки зрения: 1) словене пришли с Юга, из Поднепровья; 2) словене – выходцы из западнославянского региона. [79]79
  См.: Янин В. Л. Древнее славянство и археология Новгорода // Вопросы истории. 1992. № 10. С. 54–56.


[Закрыть]Новейшие лингвистические данные показывают, что, с одной стороны, древненовгородский диалект имеет сходные черты с южнославянскими (в первую очередь – словенским) языками, с другой – ряд особенностей связывает его с языками западнославянскими (лехитскими в первую очередь). [80]80
  Зализняк А. А. Новгородские берестяные грамоты. С. 119–122, 160–161, 168–174, 177, 218.


[Закрыть]Вероятно, общность словен сложилась из нескольких группировок, вышедших из разных регионов. [81]81
  О гетерогенности населения Приильменья говорят и археологические данные (см.: Конецкий В. Я. Центр и периферия Приильменья в IX–X веках: особенности социально-политического развития // Новгород и Новгородская земля: история и археология. Вып. 8. Новгород,1994. С. 52–53).


[Закрыть]Одну из них составили выходцы из западного (балтийского) славянства: давно отмечены близкие аналогии со славянами южного побережья Балтийского моря в керамике и других элементах материальной культуры. [82]82
  Горюнова В. М. О раннекруговой керамике на Северо-Западе Руси // Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л., 1982; она же. Проблемы происхождения западнославянской керамики в Приильменье // Новгород и Новгородская земля… Вып. 8; Носов Е. Н. Новгородское (Рюриково) Городище. Л., 1990. С. 164–166


[Закрыть]Возможно, переселение в Поволховье балтийских славян имело место главным образом в короткий отрезок времени в середине IX в., после того как славянская общность ободритов (обитавшая на нижней Эльбе и на юго-западном побережье Балтики) была подчинена Восточнофранкским королевством. [83]83
  См.: Горский А. А. К вопросу о происхождении славянского населения Новгородской земли // От Древней Руси к Новой России. Сб. статей в честь Я. Н. Щапова (в печати).


[Закрыть]Что касается «южных» черт словен, то они могут быть связаны с населением культуры сопок. [84]84
  В последнее время на основе новейших археологических разысканий высказано мнение о появлении славянского населения в При-ильменье в III четверти 1-го тыс. н. э.; культура сопок признается следующим этапом их развития (см.: Конецкий В. Л. Раннеславянская культура Северо-Запада: опыт построения теоретической модели // Новгород и Новгородская земля: история и археология. Вып. 13. Новгород, 1999).


[Закрыть]Не исключено, что оформление этнополитической общности с самоназванием словене произошло только в IX столетии, после слияния «южной» и «западной» группировок.

Таким образом, исходя из современного состояния изучения проблемы расселения кривичей и словен, можно сказать следующее.

1. Точка зрения о кривичской принадлежности культуры ранних длинных курганов не представляется убедительной. 2. Можно ли считать кривичской культуру поздних (смоленско-полоцких) длинных курганов, остается неясным. В случае положительного ответа на этот вопрос расселение кривичей на севере Восточной Европы можно будет отнести к VIII в., в случае отрицательного – только к IX в. 3. Предки словен появились в Приильменье, возможно, уже в III четверти 1-го тыс. н. э., но складывание словен как этнополитического образования, скорее всего, относится к IX столетию.

Говоря в целом о времени складывания «Славиний» Восточной Европы, можно заключить, что к середине IX в. несомненно сложились общности бужан, лендзян, волынян, хорватов, уличей, вероятно – древлян, дреговичей, полян и тиверцев. Не позднее 2-й половины IX столетия уже существовали «Славинии» под названиями север, радимичи, кривичи и словене, вероятно – и вятичи. [85]85
  По мнению В. В. Седова, существовала еще одна восточнославянская общность, расселившаяся в Волго-Окском междуречье и взявшая себе имя своих финноязычных предшественников – меря, под которым она и упоминается в ПВЛ (см.: Седов В. В. Славяне в раннем средневековье. С. 218–229). Однако в летописи меря помещена в число «иных языков», противопоставленных славянам (ПСРЛ. Т. I. Стб. 11).


[Закрыть]