Текст книги "Сфера. Мир Обреченных"

Автор книги: Антон Аэрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

10

Мастер Кипт был очень доволен и горд собой. Он сам поражался собственной сообразительности. Кто еще из тайных завистников Даригаша смог бы вынудить Бога по доброй воле допустить его до Узла. Ах, как же гениально он все рассчитал! Благодаря ловкому трюку с мнимым самоубийством вожделенный ключ к власти, которая и не снилась магам и королям, упал ему прямо в руки. И не беда, что пока он, как и Даригаш, не умеет управлять всемогущим механизмом. Он обязательно освоит эту науку, ведь теперь нити Узла всегда рядом. В качестве нового Бога Сферы Даригашу обязательно придется время от времени оставлять Узел, чтобы лично вселять надежду в союзников и усмирять бунтовщиков. Такая уж у него работа. Все это время Кипт будет осторожно и не спеша искать нужные нити, узнавать их смысл и готовиться ко дню своего триумфа.

Новый Бог Сферы подвесил «умирающего» Кипта на нитях Узла в центре своей пещеры. Тело Остающегося неподвижно парило в воздухе, опутанное тысячами полупрозрачных струн. Каждое мгновение Кипт ощущал, как через него проходят непонятные импульсы. В голове Мастера вспыхивали образы, смысл которых он не мог, да и не успевал постичь, в ушах то и дело начинала звучать абракадабра таинственных заклинаний и мантр. Мастер знал, что теперь он часть пути, по которому циркулирует энергия, способная создавать и разрушать вселенные, исполнять любые желания, в том числе превращать обычных людей в бессмертных и свободных богов.

Кипт улыбнулся, вспомнив, какой переполох произошел в храме инквизиторов, когда он полоснул себя железной лапой по горлу. Спектакль был разыгран Киптом с помощью по-собачьи преданного ему Нави. Мастер не зря выкупил ловкого контрабандиста у друидов, которые хотели пожизненно упрятать в древесный ствол эти великолепные мозги. Вопиющее расточительство! Один такой слуга стоил целой армии.

Перед самым выступлением в Главном соборе инквизиторов Нави помог своему господину приклеить к шее специальную накладку телесного цвета, под которую они предварительно поместили желчный пузырь теленка, наполненный коровьей кровью. Вся эта конструкция была упрятана под высокий ажурный воротник. Эта круглая деталь костюма Мастера была таких размеров, что могла скрыть под собой все, что угодно. Недаром шутники называли подобные украшения костюмов модников «мельничными жерновами».

А дальше Кипт очень ловко разыграл помешательство на глазах у тысячной толпы зрителей. Когда ему на лицо и на одежду брызнул фонтан алой крови из «распоротого» горла, Остающийся едва сдержался, чтобы не дать окружающим магам прочитать свои злорадные мысли.

Но даже в сладостном предвкушении встречи с Узлом Кипт не забыл про ассасина. Незаменимый Нави разоблачил злодея раньше, чем тот успел пустить в ход свои летающие ножи. Остающийся прекрасно знал, кто подослал к нему наемного убийцу. Верный слуга должен был отомстить за своего господина руками воинов Бога из гильдии крестоносцев.

* * *

Горная тропа становилась все круче. Даже для закаленных в постоянных походах охотников это было тяжелое испытание на выносливость. Одежда людей стала насквозь мокрой от пота, а лица – красными от напряжения. Но самым неприятным был плотный туман, медленно сползающий с вершины горы в ущелье. В таком тумане охотники могли пройти всего в двух шагах от дичи и не заметить ее. Чтобы этого не случилось, Хант был вынужден постоянно останавливать своих людей и прислушиваться. Острый слух зверолова уловил бы легкое девичье дыхание на расстоянии нескольких десятков шагов, конечно, при условии, если ветер будет дуть с ее стороны.

Вскоре охотникам опять повезло. Впереди, немного выше их по склону, послышался шум сорвавшегося со своего места небольшого камня.

– Горная козочка не так уж и резва! – обернувшись к своим людям, вполголоса объявил Хант. – Слышите, дичь совсем рядом.

Наконец узкая тропа, бесконечно долго петлявшая по спине горы, привела охотников на вершину. В полном изнеможении люди буквально вползали на широкую каменистую площадку. Отсюда открывался вид на край пропасти, за которой располагалась следующая гора, покрытая плотным ковром леса. Над второй вершиной и отчасти над пропастью висело густое марево растительных испарений.

К великой радости измученных долгой погоней охотников, они наконец увидели впереди тонкую девичью фигурку. Девушка задумчиво стояла на краю пропасти спиной к своим преследователям.

– Эй, красавица, не желаешь помассировать натруженные ноги своих ухажеров! Чтобы познакомиться с тобою поближе, лучшие охотники Сферы влезли на эту немилосердную кручу.

Такима даже не обернулась на грубые голоса за спиной. Она продолжала любоваться сверкающей в лучах солнца горной речкой на дне ущелья и слушать особенную песню высокогорного ветра.

– Ну, хватит! – сердито воскликнул Мастер Хант. У него из головы никак не мог выйти недавний разговор с проводником. Каким-то шестым чувством он теперь тоже ощущал некий подвох и спешил развеять свои сомнения. – Деваться тебе все равно некуда. Советую: покорись нам. Мы не желаем тебе зла. Наше ремесло ловить беглых преступников, а на суде ты сможешь оправдаться.

Такима медленно, с ленивой грацией пантеры обернулась к окружившим ее полукругом мужчинам. Эти люди были вооружены до зубов. Заряженные в арбалеты и луки стрелы с закаленными стальными наконечниками смотрели прямо в лицо и грудь девушки. За спиной же у беглянки была пропасть. И несмотря на все это, на лице инквизиторши играла торжествующая улыбка.

– На колени, ведьма! – пораженный странным выражением лица девицы в бешенстве заорал Хант и нажал на спуск своего арбалета. Десятки выпущенных стрел грозно зазвенели в воздухе.

И тут случилось невероятное. Улыбающаяся девушка плавно развела руки в стороны и, сильно оттолкнувшись ногами от края обрыва, упала в пустоту за своей спиной. Рой стрел пронесся через то место, где еще мгновение назад находилась фигура преступницы.

Когда потрясенный Хант и его люди подбежали к краю обрыва, они увидели далеко внизу уносящуюся прочь стаю белых голубей.

* * *

Руд обернулся на подозрительный шорох – сбоку от него, буквально шагах в десяти, под дикой яблоней, облокотившись крутым бедром о ее ствол, стояла Такима. В испуге юноша стал звать на помощь:

– Зэй, Вильно, сюда! Кривой, сокольничий, где же вы?!

– Напрасно рвешь себе горло, братец. – В голосе девушки чувствовалось одновременно презрение и ощущение собственной силы. – Эти двое не смогут за тебя заступиться. Они до заката будут отдыхать во-он за тем кустом. Можешь полюбоваться на спящих красавцев, если хочешь. Остальным же потребуется еще полдня, чтобы спуститься с горы. Так что никто не сможет помешать нашему родственному разговору.

– Что тебе от меня надо? – Лицо юноши побледнело от страха, но он старательно делал вид, что владеет собой.

– Хочу узнать, за сколько ты меня продал, братец.

– Я служу той же гильдии, что и ты. – Юноша горделиво вскинул голову и приосанился. – Меня послал Трибунал Святой инквизиции. Думаешь, в нашей семье только ты одна обладаешь магическими способностями? Как видишь, это не так. Если я помогу тебя выследить и арестовать, передо мною будет открыт путь в Мастера, и я никогда больше не вернусь в наш сонный городишко! Я хочу…

Умолкнув на полуслове, юноша залился краской.

– Ну, что же ты замолчал, – усмехнулась Такима, – продолжай! Расскажи, как в обмен на голову отданной палачу сестры ты получишь от вождей гильдии инквизиторов серебряный перстень ученика, семь ливров и бархатную сумку для сбора платы с больных и нищих, страждущих получить помощь от начинающего мага.

Такима все с той же презрительной улыбкой бросала в лицо брата обвинения, от которых на нежной юношеской коже оставались красные следы, словно от настоящих пощечин.

Когда девушка замолчала, Руд закрыл глаза и покорно приготовился к тому, что сейчас его поразит огненная стрела или иное колдовское проклятие. Но этого почему-то не происходило. Вконец растерявшись, юноша осторожно приоткрыл правый глаз. Из-за ветви ближайшей к нему сосны он увидел медленно и гордо удаляющуюся фигуру сестры. Вскоре она скрылась в глубине леса. И тут сдерживаемые чувства прорвались наружу. Руд зарыдал, как маленький мальчик.

Сегодня юноша впервые увидел свою сестру, которую инквизиторы увезли из дома, еще до его рождения. Лица родителей всегда становились благоговейными, едва речь заходила об их старшей дочери. Самой большой мечтой Руда было однажды вырваться из той убогой обстановки, в которой он находился с самого детства, отправиться в замок инквизиторов, найти сестру.

В детстве Руд был уверен, что Такима обязательно поможет ему попасть в число всеми уважаемых магов. Но сколько он себя помнил, сестра никогда не присылала домой весточек. В конце концов Руд решил, что высокомерная инквизиторша стыдится своей простонародной родни. Убедив себя в этом, он возненавидел горделивую родственницу.

Но вот наступил удивительный день, когда прежде недосягаемые небожители из гильдии инквизиторов сами спустились к нему со своих божественных высот, чтобы попросить Руда помочь им. За это сыну мелкого лавочника была обещана поистине сказочная награда:

– Докажи, что в тебе действительно дремлют магические способности, – приведи охотников к сестре, и за это один из Мастеров возьмет тебя в обучение.

Не раздумывая, Руд согласился. В первые мгновения он думал даже не столько о том, что удивительным образом исполняется его самое заветное желание стать магом, сколько о том, что всего через несколько дней он наконец, увидит сестру.

* * *

Безрезультатная борьба с трясиной быстро измотала Дениса. Обессиленный, он замер в изнеможении, чувствуя, как липкая жижа постепенно затягивает его. Холодная вода полилась в уши, достигла подбородка. В глазах потемнело. И тут вдруг пространство словно распахнулось.

Кузнецов обнаружил себя на вершине высокой башни. Вокруг на крыше небоскреба не было ни души. От вида раскинувшегося под ногами незнакомого города захватывало дух. Это был современный мегаполис с многоуровневыми лентами автодорог, стремительно пролетающими гусеницами скоростных поездов. Плотные потоки машин с включенными фарами золотыми и рубиновыми нитями тянулись к океану. Был еще ранний вечер, но город уже был залит неоновым светом и огнями реклам – разноцветными потоками, реками света, придающими ему самые причудливые формы. Зазывные рекламные надписи вспыхивали, мигали и гасли, чтобы тут же засиять огнями другого цвета…

– Не правда ли, с этой точки открывается отличный вид?

Неожиданно прозвучавшие слова заставили Дениса вздрогнуть. В нескольких шагах от Кузнецова стоял улыбающийся Ткач. Было непривычно видеть старика в его изначальном обличье, а не в «приватизированном» им теле Самеаха.

На этот раз вместо одежд средневекового пилигрима и доспехов наемника на бывшем Боге был современный деловой костюм. Под стать элегантному пиджаку и стильным ботинкам борода пожилого мужчины была аккуратно подстрижена.

От прежнего Ткача остались только немного усталые глаза человека, имеющего за плечами опыт бесконечно долгой жизни. Сейчас в светящихся мудростью глазах старика читалось, что он в курсе последних событий. Денису даже захотелось по-мальчишески, словно доброму дедушке, пожаловаться Ткачу на все те ужасы, которые обрушились на его голову в последние часы.

И тут Кузнецов поймал себя на том, что на его лице застыла глуповатая улыбка. Молодой человек торопливо принял независимый вид. Как профессиональный специалист по связям с общественностью, он больше всего на свете боялся выглядеть несолидно.

– Нам еще повезло, что нас допустили сюда, – делая вид, что не замечает игры эмоций на лице молодого человека, пояснил Ткач, – некоторое время назад эту крышу облюбовали самоубийцы, так что теперь сюда поднимаются только местные служащие.

– Что это за город: Токио или Нью-Йорк?

– Какая разница, – покачал головой «божественный пенсионер», с неожиданным юношеским озорством блеснув на юного собеседника глазами. – Просто я почувствовал, что моему молодому другу срочно необходима небольшая передышка, или, как у вас говорят, тайм-аут, и вызвал тебя сюда. Здесь, на высоте птичьего полета, когда ничто не мешает смотреть вдаль, хорошо поразмышлять о будущем.

В этот момент ветер со стороны океана принес с собой совершенно особый волнующий запах абсолютной свободы и ждущих своего открытия экзотических земель. Денис на несколько секунд блаженно прикрыл глаза, полной грудью вдыхая вечернюю свежесть.

Когда же Кузнецов вновь открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что современный небоскреб и расцвеченный электричеством город внизу куда-то испарились. Теперь они сидели с Ткачом в увитой плющом и виноградной лозой беседке с видом на страну заснеженных гор. Никакой мебели вокруг не было. Только толстый ковер и хаотично разбросанные вокруг подушки.

Теперь старик возлежал на разноцветных пуфиках. На его халате из розового шелка извивались шитые золотой нитью драконы. Борода богочеловека была на восточный манер забрана в две косички. В его тонких морщинистых пальцах дымилась чашка из тонкого китайского фарфора.

– Посмотри на эти горы, Денис, – задумчиво проговорил Ткач, не отрывая прищуренного взгляда от белоснежного великолепия. – Одним своим гордым и неприступным видом они словно бросают нам вызов. Ты никогда не задумывался, почему тысячи людей словно одержимые мечтают покорить неприступные вершины и даже готовы жизнью заплатить за сомнительную мечту несколько минут постоять на заветном пике?

– Какая польза человеку от победы, за которую, возможно, придется заплатить жизнью? – пожал плечами Кузнецов.

– А какая радость человеку от серой однообразной жизни, в которой нет и не будет настоящих страстей? Кто-то даже готов всю жизнь оставаться тряпкой, о которую все кому не лень вытирают ноги, лишь бы избежать синяков и ссадин. Впрочем, каждый волен выбирать между убогой безопасностью и рискованным счастьем первооткрывателя и солдата удачи.

– Как я понимаю, это означает, что я могу изменить свое будущее? – осторожно поинтересовался Денис.

– Да, это так. Сейчас ты находишься в точке, из которой по своему желанию можешь вернуться к прежней жизни или…

– Или снова очутиться по горло в болоте?

Ткач снисходительно улыбнулся.

– Твоя беда в том, мой юный друг, что ты не знаешь самого себя и поэтому не веришь скрытой в тебе силе. Ты привык говорить себе: «Нет, это не для меня. Я не такой крутой парень, чтобы иметь эту работу, эту девушку, эту машину». Поверь, не каждому выпадает шанс попробовать узнать себя с новой стороны. Многие люди так и проживают жизнь, не поняв, кто они и зачем родились на свет. Если тебе этот вопрос тоже безразличен, только пожелай, и ты мгновенно вернешься обратно в тот мир, из которого я так бесцеремонно тебя выдернул. Кстати, за это, пусть и с опозданием, я приношу тебе свои извинения.

Денис задумался. После пребывания в ледяной трясине было неимоверно приятно почувствовать себя в тепле и безопасности. Он пил горячий чай маленькими глоточками, согревая себе внутренности, и неторопливо размышлял о Такиме и Крэйе, о своей прошлой жизни, в которой, положа руку на сердце, действительно было мало стоящего, кроме гарантии, что тебя не сожрет дракон и не убьет мутант с головой кабана.

Ткач не торопил собеседника с ответом. В его руках появилась длинная глиняная трубка. Своеобразный сладковатый запах быстро наполнил беседку. Из синих струек выпущенного дыма сплетались загадочные узоры. Денис не почувствовал, как окружающие его декорации вновь переменились.

Теперь они стояли на огромном подвесном мосту, перекинутом через гигантский каньон. Мост ощутимо раскачивался на сильном ветру, отчего в животе было весьма неприятно. Далеко внизу, похожая на нитку, змеилась железнодорожная ветка. На Ткаче было индейское пончо, на ногах – светлой кожи мокасины.

– Итак, что ты решил? – Стараясь перекричать ветер, старик был вынужден наклониться к самому уху Дениса.

– Вначале я хочу знать, что за чехарда творится в моей голове и почему Крэйя называет себя моей невестой?

Ткач виновато развел руками.

– К сожалению, это не тот случай, когда можно купить билет, точно зная станцию назначения. Ты должен ответить только «да» или «нет». Итак, твое решение?

– Да! – неожиданно для себя что было мочи выкрикнул Денис и туг же вновь очутился по подбородок в болоте…

11

По хмурым лицам слушателей Мангрейд видел, что окружающие люди враждебно воспринимают каждое его слово. Совершенно ясно, что жители этой деревни ему не союзники. Здесь он не сможет завербовать новых солдат и получить провиант для армии, которую вскоре начнет собирать для битвы с Даригашем.

Вообще-то, Мангрейд любил выступить на площади первого попавшегося городишка или села, чтобы лишний раз проверить силу воздействия своего красноречия на умы слушателей. Но в этот раз прежде безотказные приемы почему-то не произвели никакого эффекта на сонных селян.

Мангрейд, как обычно, в полную силу своего сильного и благозвучного голоса обличал извращенного безграничной властью Бога. С помощью разящих доказательств он обвинял его в реальных и мнимых грехах. Произносил названия известных городов, пострадавших от игр скучающего повелителя Сферы. Сыпал впечатляющими цифрами погибших людей от порожденных Ткачом монстров и стихийных бедствий.

Обычно в небольших городках и деревнях очень хорошо также «продавалась» ненависть к аристократам и магическим гильдиям, сохраняющим верность Богу. Когда же под конец своего выступления реформатор начинал сладкоголосо расписывать, каким райским местом станет Сфера, сбросившая с себя божественное иго, толпа слушателей начинала заходиться в восторженном экстазе. Да, именно так все обычно и происходило, но только не в этот раз.

Закончил свою речь оратор при полном молчании собравшейся толпы. Немного обескураженный, он поспешил покинуть так негостеприимно принявшее его селение. Когда философ проходил мимо деревенской церкви, оттуда вышла очень толстая женщина в просторном балахоне священника. Яростно сверкнув глазами на чужака, она обратилась к толпе земляков:

– Вы что, забыли, как крутящиеся ветры чуть не развеяли по окрестным полям собранное вами сено и как явившийся Ткач приструнил воздушных хищников? А как он разогнал тучи саранчи? Или из вашей памяти стерся тот поганый глот, которого при помощи молитвенного обращения к нашему Создателю мы обратили в мокрое место? Разве вы не понимаете, что все беды в жизни посылаются нам для проверки нашей веры в Создателя!

Толстуха вскинула указующий перст в сторону Мангрейда.

– Так почему же вы позволяете этому чернецу[1]1
  Имеется в виду черный костюм философа.


[Закрыть] произносить хулу на нашего Бога!

После этих слов в Мангрейда полетели комья грязи и камни. Чуть позднее к этим снарядам добавились еще и тухлые яйца.

В полях за деревенской околицей стояла звенящая сушь. Воздух плавился на раскаленном солнце, плыл, так что казалось, что земля источает какое-то мглистое испарение, заволакивая горизонт сиреневой дымкой. Из-под ног быстро шагающего человека взлетали серые птички, умиротворяюще стрекотали в траве кузнечики, вялый ветерок доносил откуда-то запах меда и полыни.

Но погруженный в мрачные мысли человек будто не замечал всей этой идиллии. От обиды и физической боли душа философа раскалилась, как окружающая его атмосфера. Дыхание перехватывало и туманилось в голове от злости и жажды немедленной мести. Мантрейд и дальше бы продолжал идти, поглощенный своими переживаниями, если бы предводитель болотной армии не окликнул его:

– Господин, по вашему лицу я вижу, что для Гарри Веселого и его людей появилась работа.

Пока философ выступал в деревне, его наемники встали лагерем в тенистом овраге. Жители села, так непочтительно обошедшиеся с одиноким проповедником, и не подозревали, какую беду он привел с собой.

– Прикажи своим головорезам окружить эту деревню. Предайте все огню, и чтобы ни одна живая душа не ушла от возмездия! – с каменным лицом и пылающим адским огнем взглядом распорядился Мангрейд. – Если ускользнет хотя бы курица, я буду о-очень разочарован.

В эту ночь все вокруг на несколько лье вокруг было видно как днем благодаря пылающим деревенским строениям. Со стороны пожара доносились вопли обезумевших людей, гибнущих под мечами карателей. Мангрейд не мог оторвать взгляда от завораживающего зрелища. В одиночестве он стоял на высоком холме, величественно скрестив на груди руки. Ему еще только предстояло насытиться безграничной властью над людьми – властью, часто пахнущей свежей кровью и горелой человечиной.

Когда все было кончено, со стороны уничтоженной деревни потянулся отряд нагруженных нехитрыми трофеями солдат. К Мангрейду подошел пропахший дымом главарь наемников, чтобы узнать, доволен ли господин произведенной работой. Выслушав доклад воина, философ взял свой посох, воткнул его в землю у своих ног и распорядился разбивать лагерь:

– Здесь я начну собирать свою армию для битвы с Даригашем.

* * *

На этот раз Денис, как ни странно, не испытывал такого животного ужаса перед трясиной, как до своего разговора с Ткачом. В душе Кузнецова появилась необъяснимая уверенность, что он справится с ситуацией. И действительно, вскоре цепкие болотные объятия отпустили молодого человека. Вязкая болотная грязь вдруг чудесным образом обрела свойства обычной озерной воды. Денис спокойно доплыл до берега и выбрался на него.

Пересекая остров, он случайно заметил висевший на ветках одиноко стоящего дерева амулет в виде черного многоугольного камешка. Кузнецов снял его и положил изящную вещицу в карман.

Пока Денис шел лесом, его сильно тревожили зловещие звуки впереди. За деревьями то начинало что-то булькать, то кто-то принимался охать и стонать, то вдруг воздух начинал вибрировать от пронзительных диких криков. Денис извлек из ножен кинжал, который подарила ему Крэйя. Это было единственное оружие, которое у него было при себе.

В первый момент Кузнецов даже не поверил своим глазам, когда обнаружил на другой стороне острова дорогу, проложенную по болоту. Правда, многие доски рукотворного пути сильно прогнили. Но было достаточно того, что они спокойно выдерживали вес человека его габаритов.

Денису не терпелось поскорее выбраться из невеселых мест, да и страх перед непонятными стонами и криками подгонял его. Молодой человек прошел метров пятьдесят по проложенной гати, но тут из трясины с резким воем стали вырываться фонтаны грязи. Затем под тиной появились закручивающиеся в спираль светящиеся линии. И вот над крохотной фигуркой человека стала подниматься зеленая гора. Сверкнуло изумрудное око лешего.

Но раньше, чем Дениса парализовал ледяной страх, он с криком ужаса успел метнуть в этот глаз нож. Полет «Шороха ветра» и вправду был почти бесшумен. А вскоре раздался рев, напоминающий грохот обвала в горах. Родная болотная стихия приняла рухнувшее тело своего повелителя. При этом поднялась гигантская волна грязнозеленого цвета, которая стремительно пошла на Дениса. Создалась реальная опасность того, что волна размечет доски настила и человек вновь окажется в положении без пяти минут утопленника.

Кузнецов бросился бежать. Он надеялся, что дорога впереди не пострадает от болотного цунами. Так все и вышло. Совсем рядом за спиной раздался треск ломаемых досок, но при этом опора под ногами только заколыхалась, продолжая удерживать его. Денис был спасен.

Но самое поразительное, что на границе леса и болота его поджидал чудесный нож. «Шорох ветра» лежал на пеньке. Было непонятно, каким образом он сюда попал. Впрочем, за время пребывания в Сфере Денис постепенно привыкал не слишком удивляться местным чудесам. Когда молодой человек взял его в руку, кинжал был еще мокрый от воды, а его лезвие – почему-то горячим.

В тот же день в лесу Кузнецов наткнулся на мертвое тело дракона. Еще издали он услышал многоголосый птичий хор. А затем увидел сотни кружащих над одним местом крылатых падальщиков.

Гигантская туша ящера при падении поломала несколько десятков сосен. Вначале Денис оцепенел от ужаса. Ему показалось, что это тот самый дракон, на котором осталась Крэйя. Но, приглядевшись к мертвому зверю внимательнее, молодой человек с облегчением понял, что данный экземпляр намного крупнее ручного звероящера инквизиторов. Похоже, это был один из тех двух диких драконов, что вначале ожесточенно дрались друг с другом, а затем атаковали его и Крэйю. Выяснять, какой именно, Кузнецов не рискнул, ибо заметил поблизости от мертвой туши на ветвях дерева силуэт тифона.

* * *

После полудня дорога пошла степью. К вечеру Денис достиг небольшого селения. Здесь на постоялом дворе молодой человек заказал себе сытный ужин.

Местная крестьянская кухня сразу показалась иномирцу заслуживающей доверия, ибо хозяйка, рассказывая о меню своего заведения, ни разу не употребила подозрительных наименований блюд. Вскоре Кузнецову принесли яичницу с обжаренным салом, хлебную похлебку, приготовленную на бульоне с белым мясом каплуна и мелко порубленными крылышками куропаток. На второе было подано жареное мясо теленка и в дополнение к нему глиняный горшочек с ароматным соусом. Также на столе появилась горка горячих сырных лепешек со стекающим с них расплавленным янтарным маслом и горшочек с пивом. Порции были такими огромными, что Денис невольно подумал, что в этом мире недолго заработать такие болезни, связанные с постоянным перееданием, как подагра и камни в почках.

Правда, для небогатых постояльцев предлагалась более простая снедь из вареных яиц, калачей да обжаренной свиной требухи, запить которые можно было либо пивом, либо гороховым киселем.

Обстановка заведения тоже показалась гостю очень даже уютной. Посередине корчмы находился огромный очаг-огнище. Здесь на вертеле две женщины поджаривали целиком тушу здоровенного быка. В крыше над очагом было устроено отверстие для дыма. Вокруг очага стояли столы и скамьи для гостей. В одном углу трактира размещалась лавка, где продавалась всякая необходимая проезжим людям всячина: веревки, посуда, кое-какой инструмент. Там же стояли огромные бочки, из которых жители деревни могли налить себе в кувшин пиво, вино или квас.

За одним из столов расположился господин с гусиным пером в руках, которое он то и дело макал в чернильный прибор. Костюм этого человека был сшит из качественных дорогих материалов, но со временем сильно пообносился. Потеряв из-за чрезмерной любви к спиртному сытное место, теперь бывший королевский чиновник подрабатывал оказанием мелких консультационных услуг простолюдинам, которых недавно просто не замечал из окна своей кареты. Вокруг ученого мужа собралось человек пять просителей. Важный стряпчий за несколько мелких монет помогал неграмотным клиентам составлять судебные прошения, письма и прочие официальные документы. При этом бывший чиновник постоянно держал у носа тонкий шелковый платок, смоченный в благовониях, чтобы его ноздрей не достиг презренный запах представителей черни. Денис не смог сдержать улыбки при виде столь брезгливого господина.

Кроме общего зала в трактире имелось кухонное помещение и комнаты для желающих заночевать путников. При заведении имелся обширный двор с яслями для лошадей. Владельцы лошадей и мулов могли оставить их в сараях, где за отдельную плату животным был уготован ужин из отборного овса или соломы, в зависимости от платежеспособности их хозяина.

Наевшийся и довольный Кузнецов вышел на свежий воздух с кружкой пива в руке. В конце улицы шумела толпа людей. Некоторое время Кузнецов безучастно наблюдал за странным сборищем. Затем он увидел, как влезший на дерево мальчишка спускает вниз веревочную петлю. Конечно же, Денис знал, что публичные казни были любимым зрелищем людей эпохи Средневековья. Молодой человек решил присоединиться к толпе зевак, чтобы разузнать, в чем дело.

К смерти был приговорен молодой парень: сухой, темнолицый, весь исполосованный шрамами, ловкий в движениях. Лоб и передняя часть его головы были обриты наголо, зато на затылке весьма экстравагантно располагалась целая копна заплетенных в косички черных блестящих волос. На лбу у этого человека имелся большой розовый шрам от сильного ожога. Видимо, когда-то здесь «красовалось» клеймо преступника, от которого ловкий малый сумел избавиться. Куртка у него была без рукавов, так что были видны покрытые крупными венами худые руки с небольшими, но явно очень сильными и «быстрыми» мышцами. Нескольким крепким и высоким мужчинам приходилось обеими руками держать худосочного преступника, напоминающего рядом с ними подростка, чтобы тот не выскользнул и не сбежал.

– Что сделал этот человек? – спросил Денис у ближайшего к нему крестьянина с мешком за плечами. Было видно, что этот тип проходил мимо по своим делам, но не смог отказать себе в удовольствии поглазеть на извивающееся в петле тело.

Вместо того чтобы ответить сразу, мешочник вначале внимательно оглядел странный костюм чужеземца, но все же пояснил:

– Этому еще повезло. Ему не стали вначале рубить руки, а просто повесят. У нас тут народ зажиточный и потому незлобивый. А за лесом, я знаю, постоянные ураганы да проливные дожди так замучили тамошних жителей, что они любого мелкого воришку разрывают лошадьми на части или живьем закапывают в землю. Но здесь такого не увидишь – скукотища!

Узнав, в чем дело, Денис подошел к местному старейшине и напрямик предложил ему выкупить жизнь приговоренного к смерти.

Разговор происходил на приличном удалении от места казни, но все равно воришка своим чутким слухом сразу уловил суть беседы. Денис видел, как жулик нагло улыбнулся палачам, собрав морщинки у раскосых запухших от синяков глаз.

– Зачем ты просишь за него? – удивился сельский староста, подозрительно прищурившись на незнакомца. – А ты случаем не из его шайки, чужеземец?

Денис напустил на себя скорбное выражение.

– Я не обижаюсь на твои слова, мудрец. Ты ведь не знаешь меня. Когда-то я был богат и знатен в своей стране. Но за тяжкие грехи возложил на себя обет скитаний. Теперь все свое немалое имущество я раздаю нищим, жертвую на другие богоугодные дела. Если я спасу жизнь этого преступника, возможно, со временем он исправится и тоже начнет праведную жизнь. А за это милостивый Господь будет более снисходителен ко мне на Страшном суде.

Молвив так, Денис с кротким выражением лица вложил в руку старосты несколько монет. Кузнецов видел, что старик принял его просьбу и дал своим людям знак отпустить воришку.

Итак, дело было сделано, и Денис с чувством выполненного долга вернулся в харчевню. Как человек, прибывший из цивилизованного мира, он считал своим миссионерским долгом по возможности исправлять грубые местные нравы и предотвращать творящиеся здесь зверства.