Текст книги "Сфера. Мир Обреченных"

Автор книги: Антон Аэрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

7

Денис снова находился в самом эпицентре схватки. Здесь было очень жарко. Вокруг него ожесточенно сражались и умирали тысячи воинов двух противоборствующих армий. Но главное, что Кузнецов знал, что победа вот-вот достанется тому войску, к которому он принадлежит. Где-то впереди решающую атаку боевых слонов лично возглавляет Ткач. Создатель Сферы очень вовремя вернулся, чтобы окончательно разгромить объединенные силы зла.

Прикрываясь от ударов вражеских топоров и мечей большим круглым щитом и сам энергично размахивая мечом, Денис то и дело бросал полные надежды взгляды туда, откуда должен был прозвучать победный сигнал. Бурые громадины слоновьих тел неприступными башнями возвышались далеко в тылу неприятеля посреди волнующегося моря шлемов и копий. И башни эти все время продвигались вперед, неумолимо рассекая вражескую армию пополам. Оставалось только довершить расчленение сатанинского войска и задушить каждую его половинку петлей окружения.

Казалось, никто и ничто не сможет противостоять наступательной мощи огромных животных, которые больше походили на давно вымерших на Земле мамонтов, чем на слонов, то есть были покрыты густой шерстью и обладали очень длинными кривыми бивнями. На спине каждого такого животного была закреплена башенка с десятью или даже шестнадцатью воинами, среди которых один или два человека управляли живой боевой машиной, а остальные обстреливали врагов из луков и метали в них дротики. За собой каждый слон тащил сложное механическое устройство, состоящее из целой системы вращающихся в разных направлениях с большой скоростью острых многометровых ножей. Стоило всаднику или пешему воину попасть в орбиту мелькающих лопастей, и из человека и лошади быстро получался мясной фарш. Неудивительно, что ни у кого не было желания быть затоптанным огромными мастодонтами или угодить в смертоносную косилку. Толпы охваченных паникой воинов бежали впереди дюжины наступающих слонов, заражая своим страхом все новых неприятельских солдат. Это был подлинный триумф самого грозного оружия Сферы!

Но в какой-то момент Денис почувствовал, что впереди случилось что-то важное, кардинально изменившее ситуацию на поле боя. Бурые громадины живых башен вдруг перестали наступать на неприятеля. Вместо этого они развернулись и подозрительно быстро направились в противоположном направлении. Теперь с тем же успехом, с каким еще совсем недавно слоны уничтожали неприятеля, они вытаптывали ряды дружественной пехоты и кавалерии.

Вскоре Денис оказался в толпе охваченных паникой товарищей по оружию. Он тоже сразу поддался настроению всеобщего ужаса перед вышедшими из-под контроля живыми танками и побежал вместе со всеми подальше от надвигающейся смерти. Да и какой нормальный человек в здравом уме станет изображать из себя героя перед наступающими на него махинами весом несколько десятков тонн каждая?!

Но тут, случайно оглянувшись, молодой человек увидел мелькнувшую в толпе накидку Такимы. Кузнецов остановился, а потом стал пробиваться обратно к девушке. Теперь ему приходилось двигаться против людского течения, расталкивая бегущих навстречу дезертиров. Перед глазами мелькали искаженные страхом лица. То и дело чей-нибудь кулак или плечо врезались в странного человека, который вдруг почему-то перестал бежать и хуже того – нелепым препятствием болтался на пути большинства.

Очень быстро Дениса сбили с ног. Он больше не видел Такимы. Она исчезла, а возможно, даже и погибла в этом аду. Лежа на земле, Кузнецов всем телом ощутил, как сотрясается земля под тяжелой поступью приближающихся великанов. Вскоре он увидел движущихся на него монстров. От былого грозного вида этих животных не осталось и следа. Тела слонов были утыканы тысячами стрел. Поджав хвосты, они бежали с таким шумом и грохотом, что казалось, наступает конец света. При этом упряжь на большинстве раненых исполинов была разорвана, а башни с седоками потеряны. Ничто не могло остановить этих обезумевших от боли животных…

Одна из стотонных громадин мчалась прямо на Дениса. Из-под ее колоннообразных ног поднимались тучи серой пыли, а следом летела и кувыркалась на остатках упряжи покореженная «косилка». Молодой человек вскочил на ноги и бросился бежать, пытаясь поскорее убраться с пути взбесившегося чудища.

Но, избежав участи быть затоптанным одним монстром, Денис выскочил прямо под ноги его собрата. Второго слона сильно качало на ходу, словно пьяного. Увернуться от его непредсказуемого бега было практически невозможно.

– Немедленно просыпайся! – неожиданно услышал Денис и поднял голову, ища глазами владельца очень знакомого голоса.

Трубный рев стремительно приближающегося животного оглушил Кузнецова. Последнее, что он увидел, было полное отчаяния лицо Ткача, цепляющегося за поручни съехавшей почти на бок слона башенки…

Денис открыл глаза и увидел, что лагерь вокруг напоминает растревоженный муравейник. Ханские гвардейцы торопливо седлали своих волков и мчались к месту сбора. Джамай и большинство степняков уже собрались на небольшом пригорке в походную колонну.

Вдруг по лесу упругой волной разлился воинственный призыв боевого рожка. Именно этот трубный звук во сне Денис и принял за рев подраненного мамонтослона.

– Скорее! Железная стража совсем близко! – на ходу крикнул Денису проскакавший мимо какой-то ханский вельможа.

Кузнецов поставил ногу в стремя и ухватился за луку седла. На самом деле единственным аргументом, вынуждающим его бежать от новых неприятностей, был страх попасться под горячую руку пока неведомым ему врагам степных кочевников. В конце концов, на нем была одежда и доспехи степняка. А этого вполне достаточно, чтобы в азарте боя схлопотать чем-нибудь тяжелым и острым по голове. Чтобы избежать столь мрачной развязки, надо было из двух зол выбрать хорошо знакомое.

Странно, но куда-то исчез Нави. В сложившейся ситуации искать его возможности не было. Денис ограничился тем, что несколько раз громко выкрикнул имя своего спутника, надеясь, что если тот находится где-нибудь поблизости от лагеря, то сразу явится на клич. Но сыщик так и не отозвался на зов Кузнецова.

Такима уже немного пришла в себя, но была еще очень слаба. Денис подъехал к девушке и помог ей взобраться на коня. Они последними присоединились к походной колонне, которая тут же легкой кавалерийской рысцой устремилась прочь от приближающегося врага.

Любопытство, замешанное на страхе, заставляло Дениса постоянно оглядываться. Увидеть, как выглядит скрытая опасность, – нормальное человеческое желание. Выплеснувшиеся широкой стальной волной из леса воины действительно выглядели отлитыми целиком из железа. Все части их тел, включая ступни ног и лица, были прикрыты броней. Даже большую часть конских тел скрывали тяжелые доспехи.

На своих резвых охотничьих скакунах Кузнецов и Такими легко могли бы оторваться от погони, если бы их лошади вдруг почти одновременно не рухнули на полном скаку в высокую траву. Не было сомнения в том, что ночью коней накормили какой-то отравой. Об этом можно было судить по пене странного голубоватого цвета, в которой были перемазаны конские морды.

При падении лошадь Такимы придавила ей правое бедро. Денис на четвереньках подполз к девушке. Кривясь от боли и закусив губу, инквизиторша пыталась вытащить раздробленную ногу из-под мертвой лошадиной туши. Дыхание ее участилось, а на лбу выступила испарина.

Когда стук копыт стал совсем близким, Кузнецов накрыл любимую своим телом. Он сделал это, ни секунды не раздумывая, повинуясь внутреннему движению своей души. К счастью, в высокой траве преследователи не заметили павших лошадей и их живых наездников. Когда погоня скрылась из виду, Такима вновь стала предпринимать попытки высвободить ногу из капкана. В конце концов с помощью иномирца ей удалось это сделать. Денис осторожно поднял девушку на руки и поспешил в сторону ближайшего леса.

Они расположились на берегу лесного ручья. Денис промыл рану Такимы от грязи, потом разорвал на себе шелковую рубашку, которую у знатных степняков было принято надевать под доспехи. Самодельными бинтами он перевязал открытую рану на бедре девушки.

После этого инквизиторша наложила на свою рану ладони и стала шептать слова заклинания. Денис с изумлением увидел, как сквозь девичьи пальцы струится яркий свет.

Но еще больше молодого человека завораживал сам образ любимой. Она выглядела чрезвычайно привлекательно. Денис жадно смотрел на ниспадающие до плеч светлые волосы и чувствовал исходящий от них аромат напоенных солнцем степных трав; на распахнувшийся в запарке погони ворот короткой туники, в котором можно было разглядеть мягкий силуэт божественно прекрасной левой груди. Сейчас Кузнецов был готов выть от досады на себя за то, что добровольно отказался от такой женщины. И все же он сумел взять себя в руки. Для этого Кузнецову достаточно было вспомнить о Крэйе, которая, возможно, еще была жива и нуждалась в том, чтобы он не забывал о ней.

После окончания магической процедуры самолечения покалеченная нога хотя и не стала вновь абсолютно здоровой, но кровь была остановлена. Теперь девушке не грозила обычная для Средневековья смерть от большой кровопотери или заражения.

– Посмотри на эти камни! – вдруг изумленно воскликнула Такима.

Только сейчас Кузнецов обратил внимание на странные валуны, которые в этой роще были повсюду. Помимо покрывающего их мха на камнях имелись какие-то надписи. Такима попросила молодого человека перенести ее поближе к одному из них.

– Это же руны! – ахнула инквизиторша.

Денис удивленно рассматривал странные рисунки, похожие на змей или замысловатый растительный орнамент с цепочками загадочных закорючек-символов.

– Ты в этом уверена? Но тогда каким образом они появились здесь?

Словно в ответ на недоверчивый вопрос Такима приложилась покалеченным бедром к камню. Рана стала затягиваться прямо на глазах, пока кожа не стала абсолютно ровной. Девушка легко поднялась на ноги.

– Ты видел! Это действительно священный текст. Денис приложился к камню четырьмя шрамами, оставшимися от когтей разбойника, и тут же почувствовал легкое приятное покалывание на щеке. Проведя по лицу ладонью, молодой человек убедился, что от рубцов действительно не осталось и следа.

– Да, чудеса! Но кто вырезал их на этих камнях?

– Этого я не знаю, – задумчиво проговорила Такима, оглядываясь. – Но, возможно, это и есть священная роща.

Денис внимательно слушал рассказ Такимы про бродячего поэта, который однажды поведал приглянувшейся ему девушке-магу легенду о существовании некой рощи, где из-под земли сами собой вырастают камни с таинственными письменами.

– Этого мудреца все уважали, а многие и боялись, – продолжала Такима. – Про любого он мог сочинить хулительные стихи, лишив обидчика удачи и наслав на него неисчислимые беды. Но также трубадур мог и привлечь удачу, восхвалив тебя в своих балладах.

– А как он объяснял появление этих камней?

– Он так же, как и я, этого не ведал, – пожала плечами Такима. – Возможно, кто-то уничтожил страницы божественной Книги с Рунами, в которых говорится о будущем Сферы. Но священные свитки нельзя просто так разорвать или сжечь. И вот они проросли из земли в виде камней. Это не простая роща, она находится в месте силы. Попав сюда, человек избавляется от груза болезней, страхов и становится сильнее.

– Ты понимаешь, что здесь написано?

– Конечно, я хоть и не стала Мастером, но в состоянии увидеть смысл этих символов.

Такима стала бродить между камнями, подолгу останавливаясь перед каждым из них, внимательно вчитываясь в текст. Перед одним из камней она вдруг ахнула и закрыла лицо руками.

– Что случилось? – взволнованно спросил подбежавший Денис.

– Здесь говорится, что в решающей битве ты поможешь светлым силам одержать победу, но заплатишь за это собственной жизнью.

Кузнецов остолбенел.

– А еще камень рассказал мне, что твою гибель будет оплакивать другая женщина.

Тут Такима вдруг увидела обручальное кольцо на пальце возлюбленного.

– Так, значит, это правда! Ты предал меня!

Денис не успел оправдаться. В рощу ворвался эскадрон рыцарей. Железные всадники плотным кольцом окружили Такиму и Кузнецова, направив на пленников частокол пик. Но их не убили. Подъехавший чуть позже грузный всадник поднял железную перчатку с зажатым в ней белым платком. Объявить вслух о помиловании толстяк не мог, ибо для этого потребовалось бы поднять забрало шлема и переждать приступ одышки, чего слишком дородный королевский шериф самостоятельно без помощи потерявшихся где-то оруженосцев сделать не мог.

Под конвоем Дениса и Такиму повели в направлении расположенного неподалеку замка. С изумлением Денис вдруг увидел в числе пленивших их всадников Нави.

– Рад видеть вас, господин сыщик. Вот вы и отблагодарили меня за оказанные вам услуги. Уж не вы ли отравили наших лошадок?

– У меня не было выбора, – без тени смущения пояснил Нави, – вы вели варваров прямиком к Узлу, который очень интересует моего хозяина – Мастера Кипта.

– Так, значит, ты работаешь на Кипта? – присвистнул от удивления Кузнецов.

– И на него тоже, – отшутился сыщик.

«Интересно, что человеку Кипта понадобилось в лагере Джамая? – подумал про себя Кузнецов. – Постой! Он так говорит об Остающемся, словно тот жив и даже способен вести какую-то свою игру». Денис собрался было еще расспросить Нави о Кипте, которого считал покойником, но тут сыщик отъехал от пленников.

8

Королевский замок, к которому рыцари железной стражи конвоировали Кузнецова и Такиму, серой каменной громадиной врос в вершину высокого скалистого холма. Издали своим видом цитадель напоминала обломанный гнилой зуб, росший из припухлости пересеченной местности.

Этот замок воплощал тему войны. Одинокий форпост королевского могущества высоко господствовал над окрестными лесами и полями, напоминая подданным и недругам о власти своего хозяина. Это был остров посредине потенциально враждебного пространства.

Деревья вокруг цитадели на несколько лье вокруг были вырублены, чтобы враги не могли незамеченными подобраться вплотную к крепостным стенам.

Перед тем как выехать из леса на открытое пространство перед замком, один из воинов кавалерийского патруля протрубил в рог условленный сигнал. Со стороны крепости послышался ответный прерывистый вой трубы – можно было ехать дальше.

Вначале отряд оказался на открытой площадке под стеной. Здесь они увидели прибитое гвоздями к деревянному щиту высохшее на солнце мертвое тело колдуна с очень длинной бородой. Страшный знак предназначался для отпугивания от замка черных сил.

Над самой крепостью на длинных канатах висели наполненные печным дымом огромные шары. Они были нужны для того, чтобы в случае появления в небе дракона не дать ему низко опуститься над замком, дабы зверь не мог выпустить свое смертоносное пламя прицельно в жилище короля.

Итак, они оказались на открытой площадке под стеной. Всадникам пришлось вытянуться в длинную цепочку, медленно следуя друг за другом.

Как историк, Денис знал, что они попали в специальную архитектурную ловушку-барбакан. При осаде в таких местах гибло особенно много вражеских солдат. Если неприятель шел на приступ, то на такой площадке неминуемо возникала пробка из наступающих воинов. К подъемному мосту вела узкая дорожка, по сторонам которой зиял ров. Быстро наступать по такому тесному проходу невозможно, а сзади напирает подкрепление. Попавших в ловушку вояк со стен осыпают стрелами и поливают кипящей смолой. Это была настоящая «тропа смерти».

Въезд в королевскую крепость пролегал через массивный подъемный мост, переброшенный через широкий ров с водой и далее через укрепленную сторожевую башню, в которой имелся сводчатый проход.

Вместе с королевскими всадниками в замок устремилась толпа людей, полдня ожидающая удобного случая проникнуть в богатую королевскую резиденцию. Здесь была пара странствующих рыцарей с гербами на щитах, замысловатый геральдический смысл которых Денис, не будучи специалистом, даже не пытался расшифровывать. Также среди посетителей замка оказались: труппа бродячих циркачей, торговцы, крестьяне, пара священников, а также несколько пеших молодых людей в небогатых доспехах, но с дворянским оружием в руках. Скорее всего, эти юноши мечтали наняться на службу к королевским рыцарям в качестве пажей или оруженосцев.

Вскоре внимание Дениса привлекла совершенно типичная сценка из местной жизни: стражники, обыскивающие повозки и поклажу путников, загородили дорогу нескольким торговцам. Воины стали задавать явно перепуганным крестьянам и купцам коварные вопросы, грозя отправить их в подземную темницу, как разоблаченных вражеских лазутчиков. Однако один из купцов быстро сообразил, как заставить стражников отстать. Делец быстро сунул в руку воина серебряную монету. Остальные задержанные тоже последовали его примеру, заплатив за возможность избежать проблем кто душистым пирогом, кто горшочком с пивом, кто деньгами.

Денису эта сценка напомнила его прошлую жизнь. Молодой человек вспомнил, как однажды наблюдал за милицейской облавой на одном из столичных рынков.

Удивительно, как напоминали нравы местных вертухаев повадки некоторых из их коллег из Главного мира!

Внутри цитадель своими огромными замшелыми формами подавляла Кузнецова. Если снаружи стены замка заливал солнечный свет, то внутри царил полумрак. В первые минуты глазам даже пришлось привыкать к недостатку света. Сверху на Дениса мрачно взирали круглые башни и черные провалы глазниц-бойниц. Вершины башен были увенчаны деревянными остроконечными кровлями, похожими на шлемы. Даже не хотелось думать о том, сколько заряженных луков и арбалетов настороженно караулят каждый шаг двоих чужаков. Денис невольно представлял себя вражеским воином, сумевшим, на свою беду, прорваться за трехметровую толщину внешних крепостных стен.

«Смельчаки из отряда прорыва редко живут далее сорока шагов», – вдруг вспомнил Кузнецов грустную стихотворную строку одного испанского поэта, погибшего при штурме твердыни замка Гарсии-Муньос. Выжженная земля под ногами и колючие кусты чертополоха показались Денису словно специально предназначенными природой для предсмертных шагов героев в рыцарских доспехах.

А еще Кузнецов подумал о том, что обладателю этой резиденции можно позавидовать, ибо, живя за такими стенами, даже не будучи королем по рождению, можно быть им по сути, то есть чувствовать себя истинно свободной личностью и никому не подчиняться.

Главная королевская резиденция была обнесена тремя неприступными кольцами крепостных стен. Если первая стена была высотой приблизительно с пятиэтажный дом, то каждая последующая возвышалась над предыдущей примерно метров на тридцать – сорок. За третьи стены рядовых посетителей замка не допускали, ибо это был предпоследний рубеж обороны на случай затяжной вражеской осады.

Если снаружи замок представлялся суровой феодальной крепостью, приспособленной только для войны и потому лишенной всяких украшений, то за третьими стенами картина принципиально менялась. Теперь взгляд Дениса ласкали изящные и причудливые излишества замка-дворца. Царственный властитель этих мест явно обладал утонченным вкусом и щедро оплачивал услуги лучших художников и архитекторов Сферы.

Больше всего был украшен ажурной отделкой и лепниной донжон (главная и самая высокая дозорная башня замка). Даже кирпичи, из которых был сложен донжон и прилегающие к нему крылья дворца, излучали загадочное золотистое сияние. На верхних этажах главной башни размещались королевские покои, о чем свидетельствовал белоснежный королевский штандарт с вышитыми золотом львами, гордо развевающийся на башенном шпиле.

Денис вспомнил, что лев в средневековой геральдике означал редкую храбрость обладателя герба.

Скорей всего, Ткач позаботился о том, чтобы в Сферу проникли самые передовые фортификационные идеи

Средневековья. Поэтому в случае, если противнику когда-нибудь удастся прорваться за третий уровень обороны, эта башня станет последним оплотом защитников. Причем благодаря огромным запасам припасов в подвальных помещениях главной башни и собственному колодцу (обычно такое сооружение возводили над источником воды) взять неприступный донжон можно будет только измором. Запасов провианта гарнизону башни должно хватить примерно на год.

Но все это работало только в отсутствие артиллерии. А между тем Кузнецов знал, что у Джамая имеются катапульты, стреляющие огненными горшками. Если их расположить прямо под внешними стенами замка, то дальнобойности орудий вполне хватит, чтобы сравнять донжон с землей, а заодно разрушить здесь все и сжечь.

Внутренний «птичий» дворик, в который привели пленников, был образован главной башней замка и тремя башнями поменьше: арсенальной, провиантской и «солдатской», служащей казармой королевским гвардейцам. Эти башни сомкнулись в единый квадрат внутреннего двора посредством мощных крыльев-перемычек.

По всему периметру двора шла внешняя крытая терраса. На ней пленников встретил сам король в окружении пышной свиты. Мало того, что в присутствии столь важной особы Денису и Такиме пришлось встать на колени на острой брусчатке двора, но им также приходилось отвечать на вопросы его величества, сильно задирая вверх голову, чтобы видеть сиятельного собеседника.

Король произвел на Кузнецова двойственное впечатление. С одной стороны, его голос звучал любезно, но с другой – зачем могущественному монарху, находясь под защитой целой армии преданных ему баронов и рыцарей, да еще внутри своей неприступной резиденции, понадобилось скрывать свое тощее тело в полном комплекте доспехов?

Создавалось впечатление, что его величество Катон IV беседует не с пленниками, а ведет рискованные переговоры с вражеским военачальником на ничейной земле, где в любой момент можно ожидать вероломного нападения. Этот «храбрец» даже не отваживался поднять выпуклое забрало своего шлема, сделанное в форме львиной морды.

Денис не знал, что зачитывавшийся с детских лет рыцарскими романами Катон на самом деле является патологическим трусом. Причем всю жизнь король прилагал колоссальные усилия, чтобы скрыть от окружающих этот свой позорный порок. И все приближенные старательно делали вид, что даже не подозревают о выдающемся малодушии своего правителя. Но ни для кого во дворце, конечно же, не было секретом, что носящий гордое прозвище «Лев Гипериона» правитель только любит рассказывать о своих мнимых подвигах в сражениях и на турнирах, а на самом деле панически боится открытых пространств, темноты, малейших царапин и еще много чего другого.

Так, при появлении в предместьях своего замка первого дракона Катон приказал состоящим у него на службе магам немедленно расколоть материк, чтобы территориально отделиться от страшного монстра. Только из-за отсутствия на королевской службе действительно сильных мастеров алхимический эксперимент не удался, и многострадальный Гиперион чудом избежал нового разлома. Но, как уже было сказано, король всячески скрывал свои слабости и старался предстать благородным рыцарем, знающим толк в ратных подвигах.

На вопрос Катона «Кто вы такие?» разгневанная изменой любимого Такима неожиданно заявила, указывая на Дениса:

– Этот человек – изменник! Он собирался провести кочевников к Узлу мира, дабы помочь силам зла одержать верх над армией Бога.

– Ваше Величество, дело обстоит не совсем так, как говорит эта девица, – неожиданно вступил в беседу дипломатичный Нави.

С милостивого разрешения короля сыщик поведал ему, что иномирец был вынужден заключить с варварами временный договор, ибо иначе никак не мог выручить возлюбленную из некромантского плена.

– Измена ради любви, – задумался Катон IV – А что, этот мотив мне нравится! Я прикажу своим трубадурам сложить про этот случай балладу. Встань с колен, благородный муж. За твой романтический подвиг я посвящаю тебя в рыцари. А чтобы ты смог заслужить прощение своей дамы, на ближайшем же турнире я окажу тебе высокую честь скрестить со мною копья. В нашем поединке ты сможешь отличиться. Уверен, что после этого твоя прекрасная дева подарит тебе свою сорочку как высшую награду за доблесть.

Дело в том, что для отличившегося рыцаря не было большей награды из рук дамы сердца, как ее ночная рубашка, которая, по поверьям Средневековья, считалась «второй кожей» девушки и тщательно хранилась вдали от чужих рук.

– Но, Ваше Величество, разве можно прощать пособника зла? – воскликнула изумленная таким поворотом дела Такима.

– В мире бесконечному злу всегда будет противостоять бесконечное добро, милочка. Так что мое участие в их очередной схватке между собой ничего не изменит, – снисходительно пояснил Катон. – А что касается грызни этого сумасшедшего еретика Мангрейда со ставленником Ткача, то их борьба за власть мне малоинтересна. Когда в решающей битве их армии истребят друг друга, закончится смутное время правления магов и наступит светлая эра благородного рыцарства. Впрочем, я не говорю, что помогать Даригашу вообще не нужно. На этот счет я еще пока не принял окончательного решения.

По приказу короля пленники обрели свободу. Денис не питал злобы к пытавшейся отомстить ему инквизиторше и был не прочь и дальше пребывать в ее обществе. Такиме же в этом замке просто некуда было идти одной. Поэтому девушке волей-неволей приходилось следовать за ненавистным ей теперь иноземцем. В сопровождении Нави они вышли за третьи стены, чтобы немного перевести дух и поразмышлять о своем будущем в одном из здешних трактиров.

Первыми, кого путешественники встретили в винном заведении, оказались их старые знакомые по Фебу – Амелид и Ганар. Теперь оба наемника служили в королевском войске. То, что дела у этих «солдат удачи» идут превосходно, было видно по их добротному снаряжению и довольным жизнью лицам.

Правда, одежда и доспехи воинов были во многих местах погнуты и порваны. Но это была явная бравада напоказ, ибо подобные «пробоины» рассказывали всем окружающим о многочисленных жарких схватках, в которых побывали герои в последнее время.

Денис радостно распахнул приятелям свои объятья. Такима же отделалась едва заметным горделивым кивком головы. А Нави стрельнул по новым лицам запоминающим взглядом прищуренных глаз.

Толстяк Амелид сразу объявил, что, как принимающая сторона, он с напарником заказывает сегодня выпивку и угощение. Вскоре на столе появились пузатые пивные кружки и небогатая снедь.

Опустошив кружку за встречу, Денис быстро захмелел. Теперь он с откровенным интересом крутил по сторонам головой, разглядывая сидящих в компании своих дружков королевских виночерпиев, конюхов и военных, хорошеньких кастелянш, бельевщиц и кормилиц из аристократической части замка.

Вскоре нескромный взгляд чужака привлек внимание здоровяка совершенно жуткой наружности. Казалось, с этого человека живьем содрали кожу. Только жалкие лоскуты кожи на лице да остатки скальпа с редкими волосами напоминали о его некогда благородной внешности и буйной шевелюре.

– Кто позволил тебе так нагло пялиться на мою подружку?! – угрожающе зарычал громила. Поднимаясь со своего места, он с треском разорвал на своей груди холщовую рубаху, выставляя на всеобщее обозрение сокрушительную мощь собственного тела.

Денис, словно в анатомическом атласе, мог наблюдать вздувающиеся мышечные бугры бескожего голиафа. Это было отвратительное зрелище: ярко-красное живое мясо переливалось и блестело, опутанное оголенными венами и сухожилиями.

Сразу протрезвевший Кузнецов поспешил принести буйному калеке свои извинения, он также попросил прощения у его дамы на случай, если невольно ее чем-то обидел. Конфликтовать с подобными типами означало подвергать себя ничем не оправданному риску. Бескожий нехотя принял извинения чужака. Но, судя по всему, ему ужасно хотелось ввязаться в драку и кроткое поведение противника его сильно разочаровало.

– Ну и повезло же тебе, что Мокрый Мимир так легко от тебя отстал, – опасливо поглядывая на соседний столик, за которым величественно восседал бескожий, вполголоса поздравил Кузнецова Ганар. – Обычно дело кончается проломленным черепом или свернутой шеей его недруга.

– А почему его зовут «мокрым»?

– Просто после того, как он потерял свою кожу, его тело постоянно блестит так, будто он только что вышел из воды.

И наемник рассказал Кузнецову историю покалеченного великана. Как-то Катон IV женился на молодой и прекрасной чужеземной принцессе, но вскоре выяснилось, что жених давно потерял способность совершать подвиги в королевской спальне. Неудовлетворенная супруга монарха пожаловалась своей родне, и дело запахло разводом. Неизвестно, кто именно рассказал королю о чудесном средстве для усиления мужских способностей, но однажды Катон вызвал к себе двух самых ловких своих солдат и велел им убить поселившегося в окрестностях замка дракона, отрезать его половые семенники и доставить их во дворец, чтобы личный врач короля изготовил из них чудодейственный эликсир.

Обычно каждый вечер на заходе солнца самец-дракон поджидал свою подругу на небольшом острове, расположенном посередине мелководной лесной речки. Охотники решили, что один из них подберется к зверю лесом, а второй – по воде. Этим вторым смельчаком был Мимир. Соорудив из старых рыболовных сетей, веток и пучков травы себе особую накидку, чтобы быть похожим на плывущий по воде кусок отколовшегося берега, предприимчивый удалец сумел очень близко подобраться к зверю.

Оказавшись всего в семи шагах от двух милующихся чудовищ, Мимир выпустил в самца дракона три стрелы с особыми искусно закаленными и заговоренными наконечниками, смазанными желудочным соком глота. Только такие стрелы могли пробить чешую крылатого змея.

Одновременно товарищ Мимира тоже выстрелил в цель. Но убить дракона оказалось не так-то просто. Прежде чем испустить дух, чудовище изрыгнуло пламя вначале в сторону леса, где притаился товарищ Мимира, а потом огненным облаком окатило его самого.

Обожженный и потерявший сознание воин упал в воду. Течение потащило его тело прочь от драконова острова. По счастью, страшно изувеченного воина еще до захода солнца случайно обнаружили лесорубы. Дочь лесника очень долго выхаживала воина, смазывая его тело особыми бальзамами и отпаивая травяными отварами.

А от второго охотника много дней спустя нашли только вплавленный в дерево медальон с куском нижней челюсти.

Зато сумевший вернуться с того света Мимир, лишившись большей части своей кожи, будто в утешение от судьбы обрел удивительную неуязвимость перед лицом смерти. С тех пор в самых безнадежных схватках, когда все его товарищи гибли от неприятельских клинков и стрел, Мимир оставался цел и невредим. Драконов огонь, не убив этого человека, сделал его заговоренным от гибели в бою.