Текст книги "No Fate'"

Автор книги: Анри Бертьен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

* * *

...Бутылку мы тогда так и не прикончили... Я достал высокие стаканы, плеснул в них густой – до непрозрачности – жидкости и мы начали пробовать... Божественный напиток... Где-то после полстакана Лин почувствовала неладное – заволновалась... Я смекнул, что девчонке, видимо, ещё просто не знакомо состояние опьянения; но решил 'тактично' промолчать. Видя моё спокойствие, она тоже пыталась 'держаться молодцом', но – видимо, отсутствие привычки употребления 'дьявольских смесей' сказалось – даже не допив стакана, она уже буквально не могла стоять на ногах. В глазах ужас, недоумение: – Слушай, а мы не отравились? – Не волнуйся,– пытаюсь успокоить я,– всё так и должно быть... – Но я ведь пробовала уже это – и такого не было... Может, это просто отравленная бутылка?– Бормотала, пытаясь подняться с кресла, челланка. – Да нет... Просто дозы не те...– улыбался я, пытаясь не дать ей встать. – То есть?– Заплетающимся языком пыталась она 'искать истину'. – Ну, ты ведь помнишь, что ваши ребята обнаружили здесь этиловый спирт?Сжалился наконец я. – Дда...– мучительно что-то припоминая, выговорила Лин. – А как он действует на организм? – Ну... расширение кровеносных сосудов... расстройство координации... в принципе, возможна асфикция...– пыталась что-то вспомнить девчонка. – Короче – алкогольное опьянение.– Констатировал я. – То есть... ты хочешь сказать...– Лин сделала последнюю попытку подняться с кресла, но, видимо, сочтя её бесполезной, махнула рукой и продолжила с интонацией не слишком трезвого 'мыслителя':– Ты хочешь сказать, что я... просто пьяная?– Наконец выговорила она. – Именно...– улыбнулся я. – Пподожжди...– с настойчивостью истинного 'искателя истины' Лин пыталась всё же 'разобраться в ситуации': – Но... ппоччему же ты стоишь... а я не могу встать? Я ведь выпила не больше тебя? – А ты раньше когда-нибудь пробовала это зелье? – Дда... Ннедавно... – Ну, это в мизерных количествах... А в соизмеримых? – В соизме... а, поняла... Нет, не приходилось... – Так чего же ты хочешь?– Улыбался я.– Привычка нужна... – Пприввыччка.. к чему?– Не унималась Лин. – К пьянству...– совсем 'расходился' я: мне было откровенно интересно наблюдать эту милую, пьяную, но пытающуюся 'докопаться до истины' физиономию... – К пьянству...– совсем озадачилась Лин.– А ззаччем? – А чтоб не пьянеть...– расхохотался я и Лин наконец перестала воспринимать происходящее серьёзно. – Шшуттишшь...– Прошипела, улыбаясь, она, игриво погрозила пальцем и... неожиданно 'отключилась'. Недопитый стакан выскользнул из безвольно опустившейся руки и упал на пол. Признаться, я изрядно струхнул: я представления не имел, что делать в таких случаях... Но Аллах сжалился надо мной: не успел я поставить свой стакан и подойти к девчонке, как она зашевелилась, и, пытаясь поудобнее умоститься в кресле – видимо, непрочь была малость поспать – пробормотала: – Где-то что-то упало... Джерри... Я пьяная... хм... это же надо... спать...– отлегло: это проще... Я взял девчонку на руки, перенёс на тахту, укрыл пледом. Она мурлыкала с совершенно блаженной физиономией и куталась в плед. Мне больше ничего не оставалось делать, как, вытерев пятно на полу, спрятать подальше бутылку и лечь спать – в той же комнате, на диване: оставлять её в таком состоянии одну я почему-то не решался. Спал я не слишком спокойно: Лин, похоже, всё время снилось что-нибудь экзотическое... Хвала Аллаху, что не слишком страшное: до воплей ужаса дело не дошло. Просто несколько раз я просыпался от её вскриков или бормотания – вот и всё. Утром на неё было жалко смотреть: я никогда не думал, что каких-то 150 грамм могут такое сделать с человеком... – Пьянство – зло!– После получасового разбирательства торжественно произнёс я, заставил её съесть таблетку аспирина и запить горячей водой с вареньем. Надо сказать – с тех пор мы общались не один день, но она ни разу не посягнула даже на полстакана: пригубит, распробует – и всё. – Я,– с улыбкой напоминает,– теперь только 'дегустирую'... ...Днём она ещё немного поспала на диване и только вечером, когда уже совсем стемнело, решилась вернуться на станцию: – Лучше я им всё это расскажу в совершенно трезвом виде – скажем, завтра утром,– улыбнулась она. ... На следующий день её не было. Я как-то не заметил этого – было, чем заняться... И только через день спохватился: куда это она пропала? Может, всё же что-то не так? Я даже начал бояться, как бы привычный нашим лужёным желудкам аспирин не вызвал у неё каких-либо серьёзных последствий... Несколько раз пытался подходить к пассеру, но – что я мог с ним сделать? Примерно то же, что и шимпанзе с микроскопом... Он при моём приближении даже не соизволил открыться... И вот, когда я уже буквально не находил себе места, створки двери пассера неожиданно распахнулись и из них, как ни в чём не бывало, выпорхнула совершенно свежая и вполне весёлая Линда. – Привет!– Проворковала она, проведя ладошкой по моей небритой щеке.Волнуешься? – А как ты думаешь? – Я не думаю, я знаю...– улыбнулась она,– только вот волнуешься ты совершенно напрасно, о чём я и пришла тебя известить... – А чуть раньше нельзя было? – Не-а...– усевшись на подоконник и беззаботно болтая ногами, сказала Лин.– Раньше я пассеры ставила... – Такие же? – Точно... – И где же? – А у всех остальных... – И как? – Во!– Лин задорно подняла вверх большой палец правой руки, с некоторой настороженностью наблюдая за моей реакцией. – На Земле нахваталась? – А где ж ещё... – И как – везде пьянствовала?– Полюбопытствовал я. – Спасибо, дружище... научил... мне одного раза по уши хватит...– с довольной физиономией констатировала челланка. – Ой, Лин... Что за стиль... Где это ты наобщалась? – Да на Земле ж, батенька, на Земле,– явно кому-то подражая, пропела девчонка и, соскочив с подоконника, вдруг повисла у меня на шее. – Ой, Гарри... Я такая счастливая...– уткнувшись мне в плечо, мечтательно прошептала она. – А что?– Заговорщицки шепнул я в ответ. – Понимаешь,– Лин немного успокоилась, откинула волосы, подошла к креслу и, как бы припомнив что-то, улыбнувшись, уселась в него,– три пассера за три дня – и все – 'без сучка, без задоринки'... – Тоже на Земле услышала? – Ага!– Лин расплылась в добродушной улыбке.– Представляешь: три первых в жизни пассера – и все 'чисто'! Командор даже посветлел как-то: говорил, что у новичков обычно такого не бывает... Я ведь хотела и тот, в скале, ставить – но мне тогда не дали: послали более опытных... А у тебя – я уже 'отвоевала'... Благо, Джерри помог – 'под свою ответственность'... Ну, мне тогда на радостях и второй разрешили ставить, а когда и там так же 'чисто' получилось – и третий... – А в чём проблемы бывают?– Больше из вежливости поинтересовался я. – Ой, там такая куча...– махнула рукой Лин.– В основном – несимметричность нагрузки или затрагивание несущих конструкций здания... А вообще дистанционное вмонтирование оборудования – это полугодовой курс в подготовке космонавта... За пять минут не перескажешь... – Ну, и как? – Как видишь...– Лин немного 'сбавила пыл', заметив, что не это меня сейчас больше всего интересует: – Ты не волнуйся только, когда меня долго нет, ладно? – Попробую... – Понимаешь, я не всегда могу делать, что хочу... Есть программа исследований, в ней есть обязательные компоненты... А у тебя я больше отдыхаю... душой...– Лин задумалась,– Понимаешь... Дело в том, что ты далеко не самый худший 'представитель', с которым мне приходится работать... С тобой гораздо легче. Потому и оставляю напоследок... – Лестно, конечно...– иронически заметил я,– но я почему-то думал больше о том, не создал ли я проблем твоему желудку тем аспирином...– Лин улыбнулась: – Не волнуйся... Мы – представители одного вида... Так что настолько серьёзной разницы быть не должно... А ацетилсалициловая кислота... по-моему, практически на всех животных действует практически одинаково... – Хм... откуда сведения? – А я стащила вторую таблетку – не заметил?– Виновато улыбнулась девчонка,– Видишь ли... Сейла, наш врач... категорически требует, чтобы всё, что нам приходится принимать внутрь, и ей давали 'на пробу'... Ну, я и прихватила 'образец'... – И как? – Ну, эта кислота довольно широкоизвестна,– пожала плечами Лин. У нас её, правда, в чистом виде не принимают – предпочитают беречь желудок... Но как мне с улыбкой сказали, 'от одного раза не умирают'. Думаю, что и второй я тоже как-нибудь выдержу,– иронично закончила она.– Где тут наша бутылочка?– Я достал бутыль и стаканы, хотел уже привычным жестом расплескать оставшиеся триста грамм – но Лин решительно взяла бутылку: – Нет уж, сударь... Позвольте, я сама...– с саркастической улыбкой заявила она и... буквально накапала в каждый стакан... ну, грамм по двадцать, наверное... – С меня хватит...– улыбнулась она, подняв свой 'бокал' и любуясь им на свет.– Отметим?– Спросила она, предусмотрительно устраиваясь в кресле. – Отметим...– понимающе улыбнулся я и поднял свой.– Кстати, извини за бестактность, но... я всё хочу тебя спросить,– едва пригубив, сказал я,– а сколько тебе... лет? – Сколько лет?– Задумалась Линда.– Ну, это как считать... Если просто по протяжённости времени – это будет неверно: у нас средняя продолжительность жизни другая... И год у нас – не 365 дней... И в сутках – не 24 часа... Смекаешь? – Да я-то смекаю... Но – всё же? – В системе принят способ более-менее адекватного перевода возраста в ваше исчисление...– задумчиво произнесла Лин.– Там учитывается средняя продолжительность жизни жителей планеты, период обращения вокруг звезды и вокруг своей оси, 'контрольные точки' – возраст 'общественной самостоятельности', возраст 'физической половозрелости'... Что-то не так сказала?– Заволновалась она. – 'Половозрелость' – несколько натянуто... Но – не волнуйся: пока всё понятно... – Ну, так по этому исчислению... мне будет где-то 21...– задумчиво произнесла челланка.– И мне давно уже хочется ребёнка...– Глядя куда-то вдаль, вдруг тихо произнесла она. – Так в чём же дело?– Так же тихо спросил я. – Экспедиция...– пожала плечами Лин. Джерри я оставить не могла, а здесь не самое лучшее время, согласись...– Линда задумалась,– но, признаться, есть у меня шальная мысль... – Какая? – А забеременеть... месяца за три до возвращения...– улыбнулась она.Тогда на Челле будет ещё одна достопримечательность: Человек, зачатый на Земле... – Любишь достопримечательности?– Лин пожала плечами: – Не так, чтоб очень... Но, если создание её ничего не стоит – не откажусь.– С улыбкой закончила она. – Кстати, Лин...– разглядывая дно опустевшего стакана, поинтересовался я,а если тебя опять не будет... достаточно долго... Могу я воспользоваться пассером, чтобы попасть к вам?– Лин покачала головой: – Нет. Нет, Гарри... Это исключено. Система не разрешает... Даже в сопровождении кого-то из нас... Понимаешь... это от меня совсем не зависит...– виновато глядя на меня, закончила она. – Интересно получается... В моей квартире стоит штуковина... которой я пользоваться не могу... не имею права... Обидно, а? – Обидно... Но ты ведь согласился нам помогать... Если передумал – скажи: переиграем...– пожав плечами, погрустневшая челланка поставила пустой стакан и подошла к окну. – Извини... Я не хотел тебя обидеть... Просто – действительно обидно... Каким-то неполноценным себя ощущаешь... Понимаешь? – Понимаю...– кивнула, обернувшись, Лин.– Но – есть вещи, которые от меня совсем не зависят. И – от Джерри, и – от командора... Эти решения вообще никто сам принять не может – не имеет права... Разве что – в чрезвычайных обстоятельствах... Но – тогда придётся объясняться на совете экспертов... Система едина для всех... – Жаль... – Мне тоже...– неловкое молчание затянулось. Сгущались сумерки. Мне впервые показалось, что между нами появилась какая-то трещина... По-видимому, нечто подобное чувствовала и она. – Ладно... мне пора...– наконец грустно произнесла Лин. – Иди...– не менее грустно произнёс я, безучастно глядя в окно. Лин подошла ко мне, положила руки мне на плечи, и, заглянув в глаза, тихо попросила: – Только не надо, ладно? – Ладно...– согласился я и нерешительно погладил её по голове. Мы немного постояли, уткнувшись лбами. 'Как два барана'– улыбнулся я. – Я пошла...– сказала Лин, и, порывисто обняв меня на прощанье, исчезла за дверью пассера. Я грустно глядел ей вслед...

* * *

Глава 6: Фантастика... Неожиданно Лин появилась на следующий день утром. – При-вет!– В такт слогам покачивая головой из стороны в сторону, прощебетала она. – Привет!– Со слабо скрываемым удивлением ответил я. – Не ждал?– Склонив голову набок, почти горизонтально, спросила она. – Хм... А был повод?– Парировал я. – Ну... Мы вчера как-то так расстались...– утратив толику прежней весёлости, нерешительно произнесла она. – А как надо?– Продолжал почему-то заводиться я. – Как-нибудь не так. И не так, как сейчас.– Твёрдо сказала она, посмотрев мне прямо в глаза. Я смутился: действительно, какого лешего отвязываться на девчушку, как будто она в чём-то передо мной виновата... – Бог с ним... Давай не будем...– Махнув рукой, подытожил я и мы направились на кухню. Стакан смородинового сока вызвал у неё некоторое изумление: видно было, что она такого ещё не пробовала. Постепенно мы разговорились. Шумел на огне чайник, шкварчала яичница, на диванчике сидела, поджав ноги, миловиднейшая девчушка со стаканом сока в руке... Почему-то вдруг стало так тепло и уютно, как будто именно к этой обстановке я вернулся откуда-то издалека, пробыв невесть где, вдали от дома, большую часть своей жизни... – Кстати... а как тебе наша Земля?– Пытаясь проглотить кусок яичницы с ветчиной, интеллигентно поинтересовался я. – Как тебе сказать...– Линда задумалась, сосредоточенно рассматривая стакан на свет.– Как у вас говорят – 'дрова'... – Как – 'дрова'?– Поперхнулся куском яичницы я. – Да так...– Обречённо произнесла челланка.– Понимаешь... В качестве одного из результатов нашей деятельности здесь мы должны предоставить информацию о том, с кем – с каким органом власти или управления вашей планеты – можно было бы установить отношения... – Ну и?– Проглотив наконец ненавистный кусок, поинтересовался я. – Видишь ли...– Лин продолжала рассматривать солнце сквозь стакан,– дело в том, что... У вас просто нет такого органа... – Хм... то есть? – То есть – у вас нет ни одной правящей структуры, обладающей реальной властью, позволяющей принимать решения, обязательные для всей планеты. Понимаешь,– она поставила стакан на стол, потянулась в своём полупрозрачном, как обычно, наряде на фоне окна,– обычно мы предпочитаем контактировать просто с правительством планеты. Если такового нет – можно попробовать с правительством самого сильного государства, договорённость с которым фактически равносильна договорённости с правительством планеты, так как поведение этого государства определит поведение остальных. На Земле же... нам не удалось обнаружить ни одного органа... или структуры власти... решения которого или которой фактически признавались бы всеми. – Ну и что? – Ну, в общем-то, это не самое страшное... Можно было бы попробовать 'говорить со всеми'... Проблема в том, что все имеющиеся у вас наиболее весомые политические силы... всегда конфликтуют между собой... То есть если ты сумеешь договориться с одним – то наверняка не сумеешь с другим, если он об этом узнает... – То есть? – Ну, например, с кем, как тебе кажется, наши посланцы могли бы вступить в переговоры? – Не знаю... Я бы попробовал с ООН, наверное... – Не вариант: просто поднимется масса возни, все государства будут пытаться вести свои закулисные переговоры, пытаясь выгадать для себя максимум чего-то того, о чем они ещё толком ничего не знают... И всё это на фоне невероятной шумихи в прессе... Вряд ли они придут к единому решению... Ну, а если им это даже удастся – всё равно это решение не будет иметь абсолютно никакой силы, пока не будут приятны соответствующие решения правительствами стран-участников... А те, в свою очередь, не примут их до тех пор, пока не увидят своего преимущественного положения. А поскольку преимущественное положение не может быть достигнуто для всех это затянется навсегда... Не вариант. – А если установить контакт с правительствами наиболее 'весомых' стран, как ты говорила? – Думали и об этом. Претендентов было два: США и СССР. Две сверхдержавы, имеющие выход в ближний космос и некоторый вес в мире. Первая группа считала нормальным установление контактов с правительствами этих стран быстро и параллельно, чтобы другая сторона не успела вмешаться. Но – это тоже не выйдет. – Почему? – В США никогда не было сильной центральной власти. Весь центр представляет собой, по сути, ширму, которая прикрывает решения крупных финансовых кругов. Кроме того, уровень умственного развития должностного лица обычно, за редкими исключениями, обратно пропорционален занимаемой должности. А страной правит капитал. – А это плохо? – Как тебе сказать... Если сравнивать с человеческим организмом, то финансы в обществе играют примерно ту же роль, что и кровь в организме... Но ведь вряд ли кто-нибудь осмелится утверждать, что производство и воспроизводство крови является основной функцией организма, целью его существования? – Хм... Ещё бы! – Ну, а в том, что всё должно делаться ради денег, в Штатах уверено большинство... По крайней мере, из весомых фигур... И, пока они не изменят своей точки зрения – нация обречена. Как и обречён организм, живущий ради воспроизводства крови. – М-да... – И самое обидное в этом – то, что они, в большинстве своём, считают себя счастливыми, и мысли о смысле жизни посещают их всё реже... Они в большинстве своём просто уверены, что смысл жизни и есть в материальном благополучии... А последние лет пятнадцать развиваются в основном за счёт эмигрантов... – То есть? – То есть – их система образования и воспитания не позволяет выращивать поколения полноценных людей, интересы которых были бы хоть чуть-чуть выше финансовых... В результате – подавляющее большинство наиболее квалифицированных специалистов уже не являются коренными американцами... И эта тенденция всё время усугубляется... Эта нация обречена. Если не изменит своего отношения к воспитанию, своих взглядов на эти вещи. Такие простые, совсем элементарные вещи – даже непонятно, как люди могут этого не понимать... – А СССР? – Так ведь его уже нет... В принципе, здесь была едва ли не лучшая на Земле система общественного образования, позволяющая формировать хоть сколько-нибудь широкий кругозор... Сейчас она успешно и очень быстро разваливается... Страна лихорадочно делится на мелкие удельные княжества, каждое из которых уже не может практически ничего... – Ну, Россия – не такое уж 'мелкое княжество'... – И с кем там иметь дело? С Борисом? Он, как это для России вообще характерно, ничего не решает... В принципе, у вас все правительства – в той или иной степени марионеточные, то есть – центральная фигура представляет собой клоуна на ниточках, которого кто-то водит по сцене... Обычно несложно увидеть, кто 'кукловод'... Но – не в России... Там совершенно ничего непонятно и всё непредсказуемо... Воистину: 'Умом Россию не понять'... Ни в одном правительстве мы не встречали такого уровня непредсказуемости... Такое впечатление, что кукловоды постоянно дерутся между собой, выдёргивая ниточки друг у друга... На сцене кавардак, кукла не успела открыть рот, как меняется сценарий... который подсовывает один кукловод и которого не признаёт другой... А кукла послушно повторяет все замысловатейшие коленца и па, являющиеся следствием этой закулисной драки... Не завидую... – Кому? – Никому... Ни кукле, ни зрителям...– Лин замолчала, с тоской во взоре уставившись в окно. Снегирь на ветке наклонил голову набок и заинтересованно посмотрел на неё. Челланка грустно улыбнулась. Снегирь 'переложил голову на другое плечо'. – Кстати,– повернулась ко мне Лин,– меня просто поражает характерная особенность принятия землянами каких-либо решений: такое впечатление, что они вообще не склонны их обдумывать – на результат может влиять всё, что угодно, но – только не здравый смысл. – Знакомо,– улыбнулся я.– Может, когда-нибудь и у нас научатся думать прежде, чем делать... – Чему учиться-то?– Удивилась Лин.– В России давно известна пословица: 'семь раз отмерь, один – отрежь'. А у американских индейцев испокон веков было в ходу мнение, что, прежде чем принять решение, следует подождать три дня. Так что – незачем 'изобретать велосипед', как у вас принято говорить... Ну, а я бы сказала – более-менее важные решения обдумывать надо действительно дня три... после того, как получишь все необходимые сведения. А то у вас какое-то мимолётное событие в одночасье вдруг меняет весь результат долгого обдумывания на совершенно обратный. Особенно это глупо выглядит при решении политических вопросов, от которых зависят судьбы народов и государств... И вообще,– ухмыльнулась Лин,– меня лично просто изумляет, как можно вообще жить на планете, которой фактически правит ложь... Я промучилась несколько месяцев, пока поняла, что здесь ничего нельзя понимать буквально... Вы непомерно усложняете общение этой ложью, вы тратите большую часть своего времени на то, чтобы лгать или разбираться в чужой лжи. Пока вы с этим не разберётесь и не нормализуете ваше общение – ни о приличных темпах развития цивилизации, ни о контактах не может быть и речи...– Я удручённо молчал. – Я уже молчу о том, что мне совершенно не нравится ни ваша структура управления, ни ваше земельное деление... – Чем? – Да нелогичностью... На Челле на каждого жителя приходится примерно 2 гектара нормальной, то есть вполне пригодной для жизни суши. Из этого, грубо говоря, следует, что каждый житель может иметь до полугектара земель, с которой не платит никакие налоги. Ещё полгектара – умеренные налоги, которые по карману любому челланину со средними доходами. Конечно, в зависимости от населённости конкретной местности размер необлагаемой площади и суммы ставок налогов меняются, но основной принцип соблюдается всегда... – Какой? – Любой человек, не желающий жить в данном обществе, имеет право на выделение своей части суши с тем, чтобы вести на ней натуральное хозяйство. – И у вас такие есть? – Вряд ли...– пожала плечами Лин.– Возможность-то есть, но, если кто-то захочет ею воспользоваться – наверняка быстро передумает: отключиться от систем энергетики и связи человек, выросший в цивилизации, я думаю, не сможет никогда. А за это надо платить. Значит, он вынужден быть и участником финансовой системы. Короче, жить, как ему вздумается, он сможет – лишь бы другим не мешал... А вот в товарообмене ему участвовать всё же придётся – куда он денется... Да и не может человек, выросший в обществе, где большая часть его знаний получена из системы, вдруг в один день отказаться от общения с ней... – У вас что – все умеют обращаться с системой? – Обязаны.. У вас ведь все умеют разговаривать, пользоваться деньгами, телефоном, телевизором, читать газеты и писать письма? – Думаю, что да... Хотя – кто его знает... – Ну, а у нас все жители к моменту достижения совершеннолетия уже умеют легко обращаться с системой, владея способами общения с ней примерно так же, как и разговорной речью... Вся законодательная база, все знания, накопленные на планете – давно уже собраны в системе... Собственно, обучение в школе представляет собой следующие этапы: элементарная грамотность, затем – умение общаться с системой, и, последний этап свободная ориентация в системе, в списках её разделов знаний и т. п.. – А если кто-то не знает, не умеет, не хочет? – Я таких не видела... – А всё же? – Ну, представь себе... глухонемого, который не различает букв и денежных знаков... Какова будет его жизнь на Земле – такова и участь неуча не Челле... Повторяю – я таких пока не видела. Думаю, что, если к совершеннолетию человек умудрится не научиться таким вещам – он просто не получит идентификационной карточки, следовательно, не сможет проводить никаких финансовых операций и тогда вынужден будет просто помереть с голоду. Если кто-то из тех, кто рядом, не подкормит... – Не жестоко? – Вот чудак-человек...– Линда улыбнулась, ввернув, по-видимому, недавно услышанное выражение.– Я ж тебе толкую,– 'и даже стиль чей-то содрала',подумал я,– что неумение общаться с системой на Челле равносильно безграмотности и неумению общаться с деньгами на Земле. У вас он что процветать будет? – Ну, может, в дом инвалидов попадёт... – Это – если не может. У нас тоже, разумеется, такое учитывается. Если он умственно неполноценен – его стерилизуют и помещают в заведение, где его будут кормить и пытаться вернуть к нормальной жизни. – А стерилизовать зачем? – А чтоб не размножался...– широко улыбнулась Лин, как бы удивившись моей непонятливости. – А если это произойдёт по ошибке? – Что именно? – Стерилизация? – Не бывает...– недоумённо пожала плечами Лин. – А если кто-то кого-то специально хочет, по злобе своей, 'сгноить' в психушке – неужто не найдёт способа всё это устроить? – Невероятно. Эксперты, определяющие несостоятельность, выбираются системой случайно по всей планете. Перед экспертизой человек полгода живёт у них, каждый месяц меняя место жительства и, соответственно, эксперта. По результатам – и решение. Я не могу себе представить хитреца, который сумел бы такое организовать... – Хм... А если он всё же нашёлся – значит, дела бедняги совсем плохи? – Почему же... Каждые полгода – новый осмотр, и – каждый раз – новые эксперты. Вряд ли кто-то сможет 'купить', как у вас любят выражаться, всех психиатров планеты... Если он попал туда по ошибке – он скоро выйдет... – Кастрированным? – Стерилизованным...– поморщилась Лин.– Видишь ли, у нас не отдавливают половые органы камнями, как поступали с евнухами ваших восточных гаремов... У нас даже не удаляют их, как это у вас часто делается сейчас. У нас просто... в разрыв канала, по которому поступают, соответственно, сперматозоиды или яйцеклетки, вживляют 'выключатель'... – Чего-чего? – Выключатель? Это такое... на вид – просто небольшое утолщение, внутри которого есть управляемое устройство, способное открыть или запереть канал... – Кем управляемое? – Маленьким таким приспособлением, которое можно купить в любой лавке... Просто недееспособному каналы 'запирают' с кодом, который ему неизвестен. Если его признают дееспособным – тогда код ему сообщат. Если сумеет воспользоваться – значит, и вправду дееспособный!– Рассмеялась Лин. – Хм... Интересно... А нормальным людям такое можно устроить? – А это и делается... повсеместно...– Пожала плечами Лин.– У меня тоже такое есть. Самое надёжное противозачаточное средство. К моменту достижения половозрелого возраста это делают почти всем... кроме тех, кто почему-то не хочет... Но это редкость – нет смысла отказываться. Это слишком удобно... Ну, для нормального функционирования организма протоки всё же надо периодически открывать – большинство это делает в период месячных, когда всё равно это ни к чему не приведёт... Берёшь ключ – всё равно, чей... Набираешь код, подносишь ключ к животу и нажимаешь 'закрыть' или 'открыть'. На индикаторе остаётся состояние, в котором остались замки, или – 'сбой системы' – если что-то не так... – Бывает? – Сбой?– Лин улыбнулась:– Бывает. Если пытаешься переключать, держа ключ просто в руках, а не возле живота... – А мужчины? – Что? – Им тоже протоки периодически открывать надо? – Не помешает, естественно... – И когда они это делают? – А когда та женщина, с которой они... этим самым делом занимаются... забеременеть не может – каждый месяц с недельку такого времени есть... Вот они дня на четыре и открывают... – А почему только на четыре? – А живучие они – сперматозоиды...– Лин озорно рассмеялась,– того и гляди, созорничают! А живут-то они дня три примерно... Вот их за три дня до срока и запирают... Ну, ладно – что-то мы уклонились от темы... Мы говорили о том, что человек может не захотеть жить в обществе, в котором вырос. Если не может – за ним присмотрят, а вот если не хочет... – Тогда – что? – Тогда он имеет право организовать своё поселение – если найдёт единомышленников, или вообще – поселиться сам. На 'свой гектар грунта' каждый вправе рассчитывать. А если их соберётся много – так и выделят им соответствующую площадь... Дело это непростое, конечно – договариваться, согласовывать надо – но сделать это можно. Я наблюдала несколько таких процессов – молодёжь отселялась колониями, собирая единомышленников со всех концов планеты... Большинство таких колоний в конце концов распадается – и это естественно... – Почему? – Да потому, что большинство таких 'отшельников' чаще всего не представляют себе всей сложности общественных отношений, считая систему слишком громоздкой или чересчур зарегламентированной... Думают, что сумеют создать общество с более простыми отношениями... Для того и предназначена такая 'отдушина', чтобы все могли на своей шкуре всё проверить... Ну, а когда они начинают жить в своей колонии, постоянно сталкиваясь с несовершенством управления, подавляющее большинство начинает понимать, что система разумнее, и возвращаются назад. – А бывает так, что колония, наоборот, процветает? – Конечно. Хотя и редко. Наш космоцентр, например, вырос на базе такой колонии, созданной подростками, бредившими космосом... Но они не отрицали содействия с системой – они просто не хотели, чтобы им мешали поступать так, как им взбредёт в голову... Да и с финансированием было туговато... Собирали 'с миру по нитке', со всей планеты сочувствующие понемногу присылали... И вот – за полвека они отгрохали центр, равного которому нет в нашей звёздной системе... Практически на чистом энтузиазме... До сих пор туда может попасть только тот, кого приведёт кто-то из 'своих', и – если 'пришелец' понравится 'аборигенам'. Свои законы, свои нормы поведения... Разумные, в принципе, но – раньше на Челле не было такой зоны, где подобные правила были бы нормой. – И любая компания может создать свою 'зону'? – Конечно... Если площадь зоны не превышает норм. – По гектару на нос? – Примерно... Обычно, если какой-нибудь гражданин Челлы хочет что-то изменить в общественных отношениях – ему не нужно делать революции, как это модно на Земле,– обезоруживающе улыбнулась Лин.– Он просто найдёт зону, законы которой максимально соответствуют его взглядам, и будет там жить. Если же он пожелает более точного соответствия законов зоны его взглядам – система поможет ему найти единомышленников и они все вместе организуют новую колонию – со своими методами управления, своим законодательством, своим аппаратом власти... Площадь этой колонии будет не больше, чем 'гектар на нос',– Лин улыбнулась, повторив только что услышанное от меня выражение,– но этого более, чем достаточно: обычно берут гораздо меньше. Кстати, так в своё время образовалась и элитная зона... – Зачем? – Тем, кто её основывал, нужна была тишина. Это были, в большинстве своём, научные работники, писатели, художники, поэты... Они сговорились и сделали заявку на создание зоны, где любое производство шума человеком было бы недопустимым – сейчас даже за громкий разговор на улице тебя могут лишить права посещения этой зоны. Число желающих молниеносно выросло до пяти процентов населения планеты. Сейчас эта зона – самая фрагментированная: островки её расположены пятнами по территориям первой и второй зон... – У вас что – вся планета на зоны поделена?– На лице Лин мелькнуло недоумение, секундное замешательство. Наконец – видимо, разобравшись – она удовлетворённо кивнула: – Да, поделена. Я понимаю, почему слово 'зона' режет тебе слух – если хочешь, можешь называть это... Скажем, 'территории с эквивалентным законодательством'... Просто 'зона' – короче, да и по словообразованию точнее. Правда, по словоупотреблению – натянуто выходит, смысл несколько искажается...– она тряхнула головой:– что-то система здорово 'расшумелась' – может, я совсем непонятно говорю? – Да нет, ничего... Просто – слова начинаешь синтезировать...– улыбнулся я. – Но – хоть правильно? – По крайней мере – понятно. – Ну и слава Богу...– Лин уже явно нахваталась где-то наших выражений-паразитов. – Хорошо,– не сдавался я, пытаясь найти всё же ошибки в Челланском 'устройстве' – уж больно жёстко она прошлась по нашему...– А если, допустим, человек всё же захочет 'сделать революцию'? – Если у него 'проблемы с головой',– Лин улыбалась, явно довольная, что начинает использовать местные жаргонизмы,– тогда ему дорога в 'дом, где за ним присмотрят'... А если случилось чудо и наша система воспитания его прозевала – ему светит принудительная изоляция... – То есть – тюрьма? – То есть – гектар грунта, чтоб было, с чего кормиться, да лопату в руки чтоб было, чем кормиться. Крышу над головой – чтоб не замёрз. И – охрана, чтоб не сбежал. Если разговоришь нашего молчуна – Джерри, он тебе больше расскажет: он там бывал... – Сидел?– Лин расплылась в улыбке: – Бывал... В качестве эксперта... – Мда... А ты организуешь мне эту встречу? – Да... постараюсь... как-нибудь... ...Пауза затянулась. Разговор как-то не очень клеился... – Слушай... Ты частенько ссылаешься на систему... Без которой, похоже, жизнь на Челле замрёт...– Лин улыбнулась: – Ну, не совсем так... Хотя – я, конечно, не представляю, насколько всё усложнится... – Но она ведь не существовала изначально – её ведь когда-то сделали... – Разумеется... – Расскажи, как. Глава 7: Система. – Ну, система создавалась просто...– улыбнулась Лин.– Для начала нужно было создать обычную информационную систему, но – единую для всего общества. Это была программа планетарного масштаба, разработанная во времена великого Алла небольшой группой крепких ребят и реализованная массой коллективов, подчинявшихся общим, установленным теми ребятами, правилам. Способы принятия и установки таких правил были, в общем, достаточно демократичны, но после принятия того или иного правила его следовало соблюдать неукоснительно – в противном случае нарушитель мог навсегда утратить свой статус разработчика системы... Когда была создана единая информационная сеть, позволяющая людям в разных концах планеты мгновенно связываться как по 'звуковому', так и по видео, и по информационному каналу... тогда различные информационные центры стали расти, 'как грибы'...– Лин улыбнулась, вставив недавно услышанное выражение.– Собственно, нечто подобное сейчас на Земле и происходит... Но – вы зачем-то создаете себе массу проблем... Делаете массу совершенно непонятных мне глупостей... – Например? – Ну, например... Сеть начали строить на медленных, телефонных каналах связи, с большим количеством промежуточных узлов... Хотя уже с самого начала было очевидно, что нормально это всё работать не может: передача сообщения через десяток-другой узлов на медленных каналах – чистейшая мастурбация... Кроме того – большинство узлов – частные, при этом какие-либо эффективные способы заставить их выполнять общие соглашения и стандарты отсутствуют... То есть – большинство, слава Богу, их соблюдают но, если кто-нибудь на это... как там у вас говорят... 'начхать хотел' борьба с ним происходит обычно долгая и нудная... Как можно работать практически без стандартов? Или – с невероятным количеством противоречащих друг другу стандартов? Не понимаю... – А у вас? Небось, всё зарегламентировано и расписано?– С улыбкой поинтересовался я. – Нет, почему же... Далеко не всё... Всё заранее не распишешь... Просто без стандартизации заниматься сколько-нибудь серьёзными вещами нельзя. – Ну, подготовка и приём стандартов – дело затяжное... Да и те, кто их принимает, обычно не слишком заинтересованы в том, чтобы всё было просто и разумно... Так что это всё не так просто... – Чего уж проще? У нас любой может предложить стандарт и открыто его обсуждать, пока по нему не будет принято решение наиболее квалифицированными специалистами... Если стандарт принят – за его невыполнение виновный теряет свой уровень доступа автоматически, без широкого рассмотрения – простым действием специалиста, осуществляющего инспекцию данной области деятельности... – А если стандарт преднамеренно не принят – из личных амбиций, например? – А это никому не выгодно. Всем нужно, чтобы система работала нормально, с наименьшими 'трениями' между участниками. Если стандарт позволяет улучшить ситуацию или решить какие-то проблемы – его примут, если содержит ошибку кто-то подправит, а если вообще непонятно, зачем он нужен – его просто не заметят. – А если кто-то захочет протащить стандарт, выгодный для него или для какой-то группы лиц, но не выгодный для остальных? – А остальные – что, этого не заметят?– На лице челланки застыло изумление.– Хорошо, давай 'По-земному'... Есть у вас такая сеть – Internet называется. Далеко не самое умное решение, но – у вас пока единственное из распространенных по всей планете и реально работающее. Представь, что есть некоторая конференция с именем 'standarts', на которую подписаны все. Я хочу установить новый стандарт или просто норму поведения в какой-то области информационного общения. Для этого мне достаточно просто подготовить описание этого стандарта и послать его в данную конференцию. Описание получат все, кого это вообще интересует. Обсуждение начнётся тут же. Уже через несколько дней, как только шквал обсуждения затихнет, стандарт будет принят либо отвергнут – в зависимости от результата обсуждения. При этом, естественно, всплывёт и то, кому стандарт выгоден, и – то, кому он...– Лин задумалась,– 'как кость а горле' – так у вас, кажется, говорят? – Так, так... А кто будет принимать решение? – Экспертная группа. – А кто туда входит? – Те, кому все доверяют. – Так не бывает. – У нас бывает. У вас – ограничимся 'доверием большинства'.– Последние слова Лин сопроводила язвительной ухмылкой. – Хм... А если кто-то боится выступать 'против' или 'за' – опасаясь мести, например? – Чушь. Впрочем, при вашей системе защиты и продажности служб безопасности... Ну, в общем, у нас это тоже на самом деле предусмотрено: сообщения при обсуждении анонимны. За исключением случаев, когда автор преднамеренно указывает свой идентификатор – если, например, хочет использовать свой авторитет для повышения 'весомости' высказывания. Обычно это, кстати, не принято... – Ха! Так туда же сразу хлынет поток 'мусора' – вплоть до площадной брани: ведь сообщения-то анонимные, а хамы всегда найдутся... – Понятно...– Лин вздохнула,– Тяжко с вами, ребятки... У нас я такого случая не припомню... А вот что будет в такой ситуации...– Она на несколько секунд задумалась, потом спокойно так проконстатировала: В такой ситуации у нас будет зафиксировано нарушение правил работы с системой, следствием которого будет лишение права доступа к обсуждениям. То есть – пожизненное лишение права участия в данной 'конференции'. Решение принимается... по Вашему – 'модератором', у нас это называется 'инспектор'... а утверждается простым голосованием в течение недели. Инспектор предлагает 'отлучить' автора такого-то сообщения, а остальные отвечают 'да' или 'нет' – но уже прямо системе. Она и отключит источник-нарушитель, если в течение недели будет больше 'да', чем 'нет'. Восстановить это очень сложно – ему прийдется выступать в средствах массовой информации с заявлениями о раскаянии, а это стоит немалых денег... Потом прийдется делать повторный запрос 'всем' от инспектора если он не возражает, конечно... И – снова голосование, причём – за счёт виновника... Эта процедура, я думаю, не по карману никому из известных мне людей.– Лин улыбнулась: Видишь, как всё просто... – Особенно, если инспектор имеет основания кого-то лично ненавидеть... Лин изумилась: – Зачем?– Потом, малость поразмыслив, продолжила: Туда не выбирают тех, кто умеет просто так кого-то ненавидеть... Ну, а кроме того – не забывай, что автор сообщения никому неизвестен – известно только то, что именно он сделал... Поэтому и решение принимается, 'не глядя на лица'... – Ну, чтобы система могла впоследствии отключить виновника, она сама-то должна помнить, от кого было сообщение... а если где-то в системе хранится такая информация... – То её можно использовать не по назначению?– Догадалась Лин.– Не получится: доступ сложноват. Слишком много ступеней защиты. Говоря по-вашему, нужно 'купить' человек семь, каждый из которых попал на свое место путём голосования, при котором ему никто не высказал недоверия. Сложно... – Так ведь и попасть туда сложно: трудно ведь не иметь врагов... – Понимаю...– вздохнула девчушка, видимо, окончательно утомившись 'ушлостью' землян: только при высказывании недоверия нужно аргументировать, указывать причины... И всё это потом проверяется... Понимаешь... При существовании такой системы... никто не может в общественной жизни буквально шагу ступить бесконтрольно... Хочешь заниматься общественной деятельностью – будешь жить на виду. И самые жаркие дебаты у нас,– Лин улыбнулась,– как раз о том, что следует считать общественным, а что – личным... Личное-то контролировать никто не вправе... Кроме служб безопасности, да и то – санкционированно... – Ну, так они между собой договорятся...– махнул рукой я. – Слушай, давай прекратим эту тему... Не договорятся. Не было пока такого за последние несколько веков. Я помню четыре попытки – и все были пресечены уже на первом или втором уровне защиты, а их всего семь, и – чем выше уровень, тем изощреннее защита. Я ведь тебе 'на пальцах' всё рассказала, а там всё гораздо сложнее... Существует масса проблем при увязке прав личности и прав общества – как личность должна иметь возможность не быть гонимой, так и общество должно иметь возможность избавиться от личности, создающей всем проблемы. У вас это – в зародыше, на уровне примитивов. У нас, хвала Всевышнему, малость получше.– Лин виновато улыбнулась: Вот я, в частности, и выискиваю здесь варианты подобных проколов, до которых никто не додумается у нас – в силу своего воспитания; но – защита от которых должна быть предусмотрена в системе... На всякий случай... – На какой? – А если кто-то от вас проберётся на Челлу?– Лин рассмеялась.– А вообще 'бережёного Бог бережёт' – так у вас говорят? – Так... Ну, ладно – не будем, так не будем... Но ведь система связи – это ещё не всё? – Разумеется. Следующим этапом стала единая система лицевых счетов всех граждан планеты. – Ну, у нас есть умельцы, предлагающие это сделать на основе Internet... – Невозможно. Точнее – нельзя. Сделать-то можно, но ведь и сломать совсем несложно. Собственно – я думаю, что ты сам за пару минут предложишь более одного варианта, как именно это можно сделать...– Лин развела руками: так что... сам понимаешь... – У вас сделали...– безразличным тоном, пожав плечами, проконстатировал я. – Повторюсь: наша система связи контролировалась структурой, имеющей власть планетарного масштаба и мозги соответствующего уровня. Система связи была изначально защищена лучше, чем предыдущие разрознённые системы даже самих служб безопасности... Ими же, кстати, и тестировалась, ими же и контролировалась, в тесном сотрудничестве с ними и проектировалась... Таким образом, любой абонент системы – вне зависимости от его уровня имеет практически абсолютную гарантию секретности его информации в системе. Доступ к чужой информации – штука настолько серьёзная, что для разрешения оного нужно совместное решение нескольких различных структур... Чтобы его получить – нужны очень веские основания... К тому же – система всегда сообщает владельцу информации о таких доступах, хоть и не всегда сразу. – Например? – Например, если речь идёт о подозрении в участии в организации государственного переворота – подозреваемый узнает о доступе к его данным только после завершения расследования – когда либо с него снимут подозрения, либо – передадут дело в суд. Сразу после получения повестки он получит доступ ко всей 'истории' – кто, когда и что у него 'читал'. Конечно, некоторое ущемление прав личности имеется – но, согласись, безопасность планеты того стоит. – А бывало? – Что именно? – Доступ по подозрению в перевороте? – Да не в перевороте...– Лин улыбнулась: по подозрению в участии в организации переворота... Я помню три случая. Все три оказались необоснованными. – А как подозреваемые? – Два – ничего: просто 'пожали плечами'. А третий – поседел. И сердечко пошаливать начало... Успокоился только тогда, когда ребята приехали к нему со всеми документами и показали, из-за чего всё началось... Потом долго удивлялся и разводил руками – дескать, 'надо же'... – А из-за чего? – Женщина. Бывшая жена. Мстительная и глупая. Своеобразно проинтерпретировала несколько его писем и отдала 'в службу'. Ребята переполошились, получили разрешение на доступ, полгода просидели – и ничего. Решили послушать саму 'подружку' – а она торжествует, аж светится... – Не понял – что значит 'подружку послушать'? – А парапсихологически. К Джерри, кстати, обратились – представились, сказали, что есть объект, психологическое состояние которого их интересует... Он её 'послушал' и говорит: 'наиболее весомая составляющая – торжество по какому-то личному поводу'. Они тогда переглянулись догадались, в чём дело; ну, всё ему и выложили. У него глаза от изумления 'на лоб вылезли' – так кажется? Ну, он с таким недоверием ещё к этому отнёсся – может, чего ребята напутали... А как послушал её поподробнее так всё и выплыло. – А почему обратились именно к нему? – Они обратились к системе. Она сформировала список всех лиц, имеющих паранормальные способности, затем оставила в этом списке тех, кто никогда с этой дамой не бывал одновременно в одних и тех же населённых пунктах и не имел никаких отношений... Из этого списка система обычно предлагает на выбор трёх наиболее квалифицированных. Ребята 'ткнули пальцем' наугад попали на Джерри. Вот и всё. Дальше им предстояла обычная следственная работа – надо было доказывать её вину и приносить извинения 'бывшему мужу'. – А что тут доказывать?– Пожал плечами я. Лин удивлённо вскинула брови: – Ты что – предлагаешь основывать обвинение на показаниях парапсихологов? Хм... На Земле так можно всю цивилизацию истребить... У нас как-то такая возможность обсуждалась – но заглохло что-то, решили пока оставить всё, как есть... Сейчас я уже отослала материалы – с категорическим 'против', с описанием ваших общественных отношений и, соответственно, вариантов фальсификации оценок парапсихологов. Думаю, даже при наших общественных отношениях в ближайшие пару столетий парапсихологические исследования не смогут быть поводом для юридических обвинений. Следователь может их использовать в своей практике – но суд признает только очевидные факты, видимые обычными людьми или приборами с общеизвестным принципом действия, научить пользоваться которыми можно любого грамотного человека... Остальное – 'от лукавого'...– улыбнулась челланка. – Ох... Ну, ладно... Сделали лицевые счета в системе, а потом? – Потом – все банковские операции. Теперь все виды сделок можно было делать непосредственно в системе. Каждый имел два счёта 'производственный' и 'личный'. С 'производственным' он работал при выполнении всех производственных операций – например, при любой передаче материальных ценностей на производстве, при получении дохода от своей деятельности и так далее... А на личный – сбрасывал то, что собирался потратить 'на себя', 'на семью' – 'на жизнь', как у вас говорят... На любом заводе любая переданная с рук на руки железяка тут же 'меняла своего хозяина' и в системе, что сопровождалось перечислением её текущей цены со счета нового владельца на счёт старого... Постепенно понятие 'предприятие' утратило прежний смысл. Ни один работник не был привязан к какому-либо конкретному производственному процессу, как это происходит сейчас у вас вы просто пытаетесь этим снизить сложность управления, но зато снижаете и его эффективность... А с введением таких счетов многие начали работать в трёх-четырёх разных производственных процессах, причём – часто в разных ролях и на разных 'предприятиях'... Потом понятие 'предприятие' постепенно почти совсем 'рассосалось' и практически вышло из употребления... Сейчас есть масса лиц, готовых выполнять ту или иную работу – это называется 'рабочая сила'. Есть масса лиц, занимающаяся организацией производственных процессов – это наиболее способные из бывших 'управленцев' – иные просто разорились... Есть масса лиц, занимающихся финансированием производств с целью получения прибыли – это наиболее умные из бывших банкиров – иные тоже разорились... В последнее время большинство людей имеет доходы от многих, причём – совершенно различных видов деятельности. – То есть? – То есть – сейчас ни у кого уже не вызывает удивления, когда один и тот же человек работает по найму – в животноводческом комплексе соседа, ветеринаром, например; при этом он же организовал собственное производство – вторичных продуктов животноводства, например; да к тому же финансирует, скажем, строительство дорог в своём районе... – И часто такое бывает? – Это уже стало нормальной практикой. Вот мой отец – хирург, известный не только на всей планете, но и за её пределами – не гнушается разводить цветы и продавать рассаду, с одной стороны, и – финансирует полностью детский дом для детей погибших семей космонавтов – с другой стороны. Понимаешь, у нас как-то давно уже пропало то дурацкое 'успокоение от больших денег', которое так распространено на Земле... Он, при его квалификации, за одну операцию получает от медицинского управления столько денег, сколько не получит от продажи цветочной рассады за всю жизнь. Но все в нашем посёлке знают, что самые лучшие и самые экзотические цветы – у Эдинсонов... Вот и выходит, что он у меня – и лекарь, и ботаник, и финансист... Один – в трёх лицах...– Лин широко улыбнулась.– И большинство ведёт себя примерно так же. По крайней мере, если вдруг 'рухнет' один источник дохода – не будет паники: останутся другие... Поэтому все и стараются иметь несколько разнотипных видов деятельности... По крайней мере, чтобы не разориться 'вдруг'... Ну, а система не возражает – она просто учитывает финансы, вот и всё... – Мда... – Кстати,– встрепенулась Лин,– подобную систему уже вполне можно было бы создать у вас... и я не совсем понимаю, почем вы медлите... Технических проблем, по крайней мере, не видно... Помнишь, сколько времени вы с Алексом угрохали на отработку проблем, возникающих при скоростной обработке больших объёмов информации? Результаты, кстати, были приемлемы даже по нашим меркам... – Помнить-то помню... Только – кому это теперь нужно? Перестройка развалила крупное производство, низведя управление им до 'колхозного' уровня... И теперь говорить об этом с кем бы то ни было – просто смешно... – Не так всё просто... Я думаю, что твои работы могли быть попросту преждевременны...– Задумчиво произнесла Лин.– Помнишь – мы говорили, что в природе есть такая подсистема, которая 'притормаживает' развитие знаний общества в опасных направлениях? – Помню. Только что опасного в этих технологиях? Что они могут принести, кроме пользы? В виде скорости, надёжности и экономии ресурсов? К тому же они все работают на уже имеющемся оборудовании, ничего 'сказочного' или 'завтрашнего' или баснословно дорогого для них не нужно... – Да нет, технический уровень тут, видимо, не при чём...– немного помолчав, задумчиво продолжила Лин,– Проблема в другом... Преждевременны они могли быть не потому, что вы недостаточно развиты технически или экономически... Преждевременны они могли быть потому, что вы ещё не доросли до того, чтобы вам это было можно... – То есть?– Выпучил глаза я. – Дело, видишь ли, может быть, например, в том,– медленно, продолжая обдумывать, продолжала челланка,– что ваше общество чересчур склонно к тоталитаризму... А разработанные вами технологии позволяли бы государству иметь безупречный инструмент поддержки тотализации... И поэтому здесь мог сработать тот же закон защиты, что и в случае с общей теорией поля... Механизм проявления был иной, но суть – в том же: природа опять явно тормозит развитие человеческих знаний в той области, где они могут направить развитие цивилизации не туда, куда следует... Кто знает – может, и такая вот глобальная система у вас не создается только потому, что это пока не нужно... – Не нужно? Кому? – Природе...– пожала плечами Лин. – Не понял? – Видишь ли... Природа на само деле несколько более разумна, чем у вас принято считать...– с лукавой усмешкой продолжала моя собеседница. Поэтому она порой и вмешивается в развитие цивилизаций... Ваши знания об этом пока в зачаточном состоянии, на уровне отдельных догадок о самом факте существования 'подобных феноменов'... Так что – не удивляйся... Когда-нибудь, может – уже в самом недалёком будущем, вы тоже создадите подобную систему... У нас это позволило сократить расходы на учёт и управление до 1-2% дохода... В вашей стране на этом теряется более половины дохода, в более умных странах – в лучшем случае четверть... Это баснословно много. Не говоря уже о том, что все структуры, которые должны 'наводить порядок', борются не с причиной, а с её следствиями... Если вообще борются, а не имитируют этот процесс с целью получения незаработанных денег... У нас это тоже было. И это было одним из основных аргументов в пользу построения такой системы... – А потом? – А потом... Система сама позаботилась о том, чтобы те, кто никому не нужен, автоматически остались без денег: им просто никто не платил. А вымогать они уже не могли: проект учитывал эту возможность, и службы безопасности очень 'плотно' этим занимались, оттесняя 'опасный контингент' в 'дальние зоны'... – Что за зоны? – Расскажу чуть позже. Просто с какого-то момента наши светлые головы в верхах поняли, что нормально функционирующее общество не может жить без строгого контроля – в том числе и финансового, но этот контроль людей утомляет. Для того и создавалась система, чтобы освободить людей от скучных и неприятных функция контроля. Потом – разрослась. Сегодня это всеобъемлющая система передачи и сервисной обработки информации. Кстати, это дало возможность выровнять уровень знаний членов общества – каждый может развиваться в меру своих возможностей: доступ практически ко всем знаниям неограничен. Есть, конечно, информация, к которой можно получить доступ, только сдав экзамены на какой-то оговорённый перечень областей знаний... Понятно, что ученику первого класса средней школы, прилетевшему с Земли,– Лин широко улыбнулась,– никто сразу не даст доступ к информации о ядерной энергетике, о местонахождении мест хранения ядерного топлива и так далее... Но – любой челланин в ранге эксперта по ядерной энергетике или преподавателя по данной тематике в любом учебном заведении имеет доступ к этой информации. И сам же следит за её санкционированным распространением – среди своих студентов, например... Кстати, выравнивание уровня знаний общества очень много дало – представь, что в обществе нет ни одного человека, оспаривающего твоё право не быть им униженным, например... Это немало... Если у вас есть люди, письма которых невозможно читать из-за невероятного количества грамматических и стилистических ошибок – у нас, хвала всевышнему, трудно найти человека, неспособного самостоятельно отремонтировать практически любое бытовое оборудование. Теорию, по крайней мере, все знают уже к совершеннолетию, а если практических навыков окажется недостаточно – можно легко связаться с консультантом – производителем... Вызов же кого-либо 'на дом' или доставка оборудования куда-то 'для ремонта' – явление чрезвычайно редкое... Кстати, во многом благодаря именно выравниванию знаний общества мы и сумели выбраться в дальний космос... Сегодня система уже трансгалактична: она охватывает не только несколько планет близлежащих звёзд, но и обслуживает такие экспедиции 'на край света', как наша... – Интересно... И до сих пор никто не сумел её 'завалить'? – Не сумел.– Расплылась в улыбке Лин.– Хотя и пробовали, конечно... – Ну, и? – Понимаешь... Нормальный человек, воспитанный в приличном обществе... Не может 'сильно захотеть' сломать такую систему... Он просто... придёт в ужас от того, чем это кончится для всех тех, кому она нужна... В этом и состоит первый уровень защиты... – В чём? – В воспитании членов общества – с пелёнок. Если человек с детства привык творить, испытывая при этом удовлетворение, временами переходящее в наслаждение – он уже практически неспособен ломать... Тем более – продукт своего труда... А поскольку система построена так, что в её развитии участвуют в той или иной мере практически все – захотеть её сломать может, разве что, только маньяк... – Бывает? – А как же! Психиатрия – штука тонкая... Как бы ни было развито общество, недовольные всегда останутся... И одним из путей проявления этого недовольства бывают попытки взлома системы. – Успешные? – Пока нет. Уровней-то – семь, один другого изощрённее... А о том, сколько их и каковы они – мало кто знает... Есть, правда, люди, которым доставляет удовольствие доказать несовершенство системы – тоже своего рода шизофрения... Так им ребята из службы развития системы платят за каждый обнаруженный 'прокол', причём – немалые деньги... Эти 'взломщики' часто имеют доходы, соизмеримые с доходами разработчиков... – А как это выглядит юридически? – Взломщик получает разрешение на попытку взлома, в котором ему не вправе отказать. Работать он должен только в помещениях служб безопасности чтобы его действия не мог отследить тот, кому действительно нужно взломать систему для каких-то меркантильных целей... Если попытка удачная – он показывает, что можно сделать в системе таким образом и получает кучу денег, если неудачная – сначала просто 'остаётся с носом', а потом, после нескольких неудачных попыток, ещё и будет вынужден платить за аренду помещения и оборудования, принадлежащего службам безопасности. – Это много? – Не очень. Но – неприятно, согласись... – И насколько успешной может быть такая деятельность? – Ломают обычно какой-то один или два уровня, рекорд – три: больше пока не ломал никто. – Три первые? – Не обязательно: если ему доверяют, как личности – могут дать три последних, или – вразброс, на его выбор. – Хм... Неглупо... А как с сообщением системе заведомо ложной информации? – Ответственность за достоверность всегда несёт поставщик информации. Это – общее правило... Так, если я сообщаю системе, что контейнер с собранными на Земле образцами доставлен, а я его даже не отправляла – это очень серьезное нарушение, уровень – 'дезинформация системы'. После второй-третьей такой 'штуки' я в космоцентр больше не попаду. Никогда. – Почему 'никогда'? А если это была ошибка? Надо ведь разобраться? – Ошибка может быть, если я отправила его в третье отделение, а сообщила, что 'в пятое'. Это – уровень 'халатность'. На второй-третий раз я потеряю уровень 'самостоятельного разведчика', а потом могу и потерять работу вообще. А разбираться... Вот первые два-три раза и разбираются... И, если окружающим непонятно, как можно было такое сделать – значит, ищи других, которым будет понятно. Там и работай. Но – на тебе уже навсегда остаётся пятно 'халатник' или 'дезинформатор': какой уровень доверия к тебе после этого – нетрудно представить... – Мда...– я задумался. Девчонка говорила просто, легко, без напряжения как говорят об обыденных и хорошо знакомых вещах. В то же время было видно, что она говорит очень мало, описывая, похоже, только видимую часть огромного айсберга, именуемого 'система'. Для неё всё это было легко и привычно, для меня – ново и... в общем, не сложно, конечно, но... как-то... не знаю... Сначала я воспринимал это всё с немалой долей недоверия, потом, видя её спокойные и уверенные ответы, вынужден был принять всё услышанное за факт... Факт поразительный... И в то же время вынужден был признать, что наше общество имеет более, чем достаточно сил и знаний для создания такой системы... А мешают только чисто политические да, извините, жлобские интересы тех, от кого зависит принятие 'исторических' решений... Обидно было, досадно... Да ладно... – Кстати,– сказал я,– ты обещала рассказать что-то о зонах... – Когда? – Ты сказала, что службы безопасности оттесняли 'опасный контингент' в 'дальние зоны'... – Понятно...– Лин встала, сладко потянулась.– Это – что-то типа ваших 'государств'. Просто государства обычно ограничены одной территорией, а зона – это совокупность многих территорий, имеющих общее законодательство. Нулевая зона, или 'элитная' – имеет самые строгие законы, 'дальние' зоны то есть зоны с большими номерами – меньше регламентируют поведение граждан. Кроме того, есть ещё варианты: a, b, c – и так далее – они определяют территории с законодательными вариациями в пределах зоны. Поскольку эти вариации вряд ли представляют интерес для жителей других зон, о них вспоминают редко. Человек начинает жить в той зоне, в которой он родился, и имеет возможность свободно посещать две соседние – с большим и с меньшим номером. При условии, что не будет нарушать их законов. – А если нарушит? – 'Вылетит', как у вас говорят. – Куда 'вылетит'? – Из этой зоны – в ту, законодательство которой допускает его поступок. – Надолго? – Как решит суд. Бывает, что и навсегда. – И ты, разумеется, законопослушная гражданка?– Попытался сострить я. – Ну, не совсем...– Неожиданно прыснула Лин.– Я тоже однажды 'вылетела'... На пять лет... – Не понял?! – Что же тут непонятного... Просто в нашей зоне не принято бить по физиономии... Я же однажды не удержалась... – Расскажи! Глава 8: 'Знаменитость'. – ...Понимаешь, моя мать... Скажем так: будучи по натуре человеком добрым, нежным и ласковым, она вовсе не считала необходимым как-то скрывать эти свои качества... Может, отчасти и потому, что такое её поведение очень нравилось отцу... Не всеми это, правда, воспринималось однозначно – не всегда ведь сразу поймёшь, что это: то ли – природная ласковость, то ли – желание сблизиться... В любовники, правда, к ней никто, насколько мне известно, так и не попал – что-нибудь соизмеримое с моим отцом встречается далеко не каждый день... а если и встретится – так ведь это, согласись, ещё само по себе не повод для сближения... Ну, а что касается её манеры поведения – так все окружающие об этом знали и весьма охотно поддерживали эту 'манеру' – понятно, что любой нормальный мужчина просто 'тает' от одной улыбки такой женщины... – Какой? – Посмотри на меня... затем попробуй себе представить более зрелую и более красивую женщину, уровень образования которой... по вашим меркам – где-то около 'доктора наук'... Затем представь, что она... как-то этак... почти нежно... беседует с тобой о чём-то... причём – с 'улыбкой Джоконды' на устах... Ручаюсь, что в конце вечера она может делать с тобой всё, что угодно... По крайней мере, если это не будет противоречить твоим взглядам... Хотя – вряд ли это может входить в её планы – просто она очень добрый и ласковый человек... Со всеми – кроме тех, кто ей неприятен... – Представить сложно, но – охотно верю... По крайней мере, если уже в первый день нашего с тобой знакомства я себя практически не контролировал... представляю, что было бы, если бы ты тогда дала повод надеяться на большее... – Ну, а её поведение нередко воспринимается так, как будто она 'даёт повод'... за исключением случаев, когда собеседник ей неприятен, конечно тогда она ведёт себя 'посуше'... Бывают иногда и проблемы – например, когда в круг её общения попадает 'новенький'... у которого вдруг голова закружится настолько, что его может посетить мысль сблизиться с 'этой феей' ну 'прямо сейчас'... или – 'по крайней мере, не позднее сегодняшнего вечера'... Всем присутствующим 'старым знакомым' такие эпизоды обычно нравятся... – Ну, а что потом? – Обычно – ничего. Со временем – либо сами разберутся, либо – просветит кто-нибудь... А в том случае, о котором я пытаюсь рассказать... Это было на дне её рождения... Они сидели у окна, на диванчике... Потом мать с извиняющейся улыбкой, задумчиво этак произнесла: 'Простите, молодой человек... Но, согласитесь, что Ваши пожелания... или мечты... Для первого дня знакомства – мягко говоря, нонсенс...'– Мать ещё разок, как бы извиняясь, улыбнулась, слегка сжав на прощанье его пальцы; затем поднялась и подошла к своим друзьям. Все окружающие едва сдерживались, чтобы не 'прыснуть' со смеху... А он был взбешён... В мыслях у него всё давно уже 'состоялось'... Собственно, такой эпизод можно считать хорошей проверкой порядочности мужчины: если он действительно 'джентльмен' – он всегда оставляет за женщиной право не только 'решиться', но и 'передумать'... Здесь же – ещё даже не было повода сказать, что она 'решилась', а он уже всё за неё 'решил'... В какой-то степени его, конечно, жаль... Но мне почему-то всегда казалось, что мужчина должен вызывать к себе не жалость, а, по меньшей мере, уважение... А на него действительно было жалко смотреть... Подруги матери даже, помнится, шепнули ей что-то о том, что 'для данного конкретного юноши это было слишком жёстко...'... Мать, похоже, колебалась, не стоит ли ей сгладить ситуацию, например – пригласив его потанцевать, но... он принял решение уйти. Что ж – его право. Понятно, что кто-то из хозяев должен был сопровождать его хотя бы до выхода из дома... Матери это было делать просто смешно; отцу – двусмысленно как-то: таким образом он должен был показать, что обратил внимание на происшедшее, а это было бы глупо... В результате провожать его пришлось мне. С одной стороны, меня душил смех, а с другой – я интуитивно не могла ему простить такого 'простого' обращения с моей матерью: она никогда никому не давала явного повода рассчитывать на какое-то 'особое' внимание с её стороны, всегда тонко чувствовала 'границу дозволенного', как у вас говорят... и очень аккуратно, корректно и даже... 'безобидно' как-то... 'успокаивала' излишне 'размечтавшихся' поклонников... То, как она ему ответила сегодня, могло означать, по-видимому, что он решился на чуть ли не на 'прямое предложение'... что ей, разумеется, совсем не понравилось. Я, естественно, не смогла удержаться – 15 лет всё-таки... и что-то съязвила насчёт того, что не всем, дескать, везёт в любви... Бестактно, конечно... Но он это, по-моему, заслужил. Я до сих пор так считаю... В ответ он выдал нечто о 'женском коварстве', о непредсказуемости, о 'проституции чувств' – и ещё какой-то бред о возмущавших его явлениях, ввернув где-то и нашу семью... Я просто опешила от такой наглости... и влепила ему пощёчину. Никогда в жизни этого не делала – ни до, ни после... А тут как-то само собой получилось – очень точно, звонко, полновесно... Отпечаток получился алый такой, качественный... – А он? – Да что он – он постоял секунду, ошарашенный... Потом взвизгнул как-то неестественно, и, как ошпаренный, выскочил на улицу. – И всё? – Нет, почему же... Выскочив, он вызвал службу безопасности и сообщил о моём 'хулиганском поступке'... – Не понял? – Что же тут непонятного... Если у мужчины может повернуться язык оскорбить отказавшую ему женщину – стоит ли удивляться тому, что он может сделать заявление о 'хулиганском поступке' пятнадцатилетней девчонки... – И чем кончилось? – Ну, чем... Как в нашей (элитной), так и в первой зонах рукоприкладство запрещено категорически... Ближайшая зона, законодательство которой признавало право женщины наградить мужчину пощёчиной, была вторая... Следовательно, я должна была перебираться именно туда... – А разве ты была совершеннолетней? – У нас в законодательстве нет такого понятия... Просто, если 'отселяемый' не в состоянии ещё себя обеспечивать – семья 'имеет право следовать с ним'... – Ничего себе... – Зато нет возможности оставить преступление без наказания, спрятавшись за 'несовершеннолетие' преступника... – Или 'преступницы'? – Или 'преступницы'... – Ты что, себя действительно таковой считаешь? – А ты – нет? – Но ведь это надо было сделать! – Поэтому я и сделала. – И считаешь себя преступницей? – Подожди, дорогой... Ты, кажется, пытаешься произвести 'подмену понятий'... Мне эти ваши 'Земные приёмы' что-то не нравятся... Скажи: что такое, по-твоему, 'преступник'? – Человек, преступивший Закон. – Так я ведь именно это и сделала. В Законе сказано, что нельзя дать человеку по физиономии – а я это сделала, и очень удачно. – Интересно... а что ты должна была бы сделать... если бы действовала 'в соответствии с Законом'? – Я должна была выставить ему в системе обвинение в непорядочности. – То есть? – ...Если кто-то недоволен чьим-то поведением, то он вправе выставить тому обвинение. – Каким образом? – Просто войти в систему, указать идентификатор того, кто ему не понравился, повесить ему на 'доску объявлений' текст обвинения. Этот текст будет доступен всем, кто будет общаться с этим человеком в системе. Если я 'крепко обижена', то могу сделать его 'бессрочным'. – То есть? – Пожизненным. Правда, это немало стоит... – Сколько? – Месяц дохода того, кто обвиняет. При этом доход система исчисляет сама, по результатам последнего года. – А если это дороговато? – Не вешай 'пожизненного' обвинения. Наиболее часто встречаются 'годовые'. Система их автоматически 'снимает' по прошествии года... – И сколько они стоят? – Доход одной недели. Исчисляется так же. – И – что, всякий раз, когда кто-то хочет пообщаться с 'обвиняемым', этот кто-то должен читать все вывешенные бедняге обвинения? – Читать не должен, но текст он увидит. При этом первым он увидит самое 'свежее' обвинение, а последним – самое 'древнее'... – Но ведь так можно просто не дать человеку работать! – Можно. Если сам будешь работать только ради этого. Не забывай, что это стоит денег. Да и расценки могут меняться – в зависимости от интенсивности подачи обвинений. Если эта практика станет 'повальной' – расценки мгновенно взлетят так, что ситуация 'утихомирится сама собой'... Кстати, за подачу обвинения, не соответствующего действительности, можно 'вылететь' в такую зону, где даже доступ в систему ограничен... – А кто это решает? – Суд, на основании решения арбитража 'о несостоятельности обвинения'. Если кто-то сочтёт выдвинутое ему обвинение несостоятельным – он вправе обратиться в арбитраж. Если в результате разбирательства будет доказана безосновательность обвинения – оно будет снято, на его месте будет просто сообщение о том, что имеется обвинение, хранящееся в системе под номером таким-то, снятое решением арбитража от такого-то числа. При этом все услуги арбитража оплачивает, естественно, сторона, признанная неправой. – А 'купить' арбитраж? – Ну, Земляне... Скажем так: сложно. Подавая иск, никогда не знаешь, кто конкретно будет заниматься этим делом. Система выбирает арбитров самостоятельно, чисто случайным образом... Чаще всего в группе из пяти-семи человек знают что-то друг о друге не более трети участников... – А почему – арбитраж, а не суд? – Так ведь речь идёт не о преступлении, а о споре... о несходстве взглядов... Судить здесь не о чем... А арбитры могут снять обвинение только на основании того, что 'приведённые в нём факты не соответствуют действительности'... – А если на основании этого обвинения человек потерял рынок? – Если обвинение состоятельно – это его проблемы... Для того такая возможность и предоставлена... А если несостоятельно – после решения арбитража он может подать в суд иск о возмещении убытков... – Бывает? – Редко... – Почему? – Во всей системе, на всей планете, за два года моей работы в группе статистики, было только два обращения в арбитраж... – И? – Оба отклонены. Причём, поскольку в функции нашей группы как раз это и входит, мы проводили негласную проверку обоих случаев. Там действительно всё правильно... В первом случае человек обиделся, наговорил дерзостей, а оскорблённый собеседник весь текст привёл дословно в обвинении... Джерри ночью 'почитал' обвинённого – всё дословно... именно так и было... – 'Почитать' – морально? – В данном случае – безусловно... Управление статистики в системе должно 'вычислять' все 'проколы' любых органов системы управления... В том числе – и арбитражей, естественно... Не с целью наказания или преследования, правда – иначе работающие у нас люди получили бы слишком большую власть... А это опасно... – Тогда – зачем? – С целью дальнейшего совершенствования системы. Мы передаём все сведения ребятам из управления системотехники, а те потом 'рихтуют' логику системы так, чтобы в дальнейшем такого не происходило... Именно – в дальнейшем... – Каким образом? – О... Это – 'сложный процесс придумывания новых заморочек', как они сами объясняют... Ну, а официальный термин – 'программирование законодательства'... Там прожжённые юристы и асы системотехники придумывают 'разные заморочки', чтобы максимально усложнить жизнь тому, кто создаёт проблемы для других, и, в то же время, чтобы все остальные в своей жизни с такими 'заморочками' не сталкивались... Тоже интересная работа... Наш командор, кстати, входит в группу экспертов этого управления... – То есть? – То есть его в любую минуту могут привлечь к принятию какого-нибудь решения в этой области... – Но ведь он сейчас здесь? – Так что же? Связь-то работает... – Н-да... Хорошо, а второй случай? – Ты о чём? – О том, что 'было два случая обращения в арбитраж'... – А... Второй – это моя 'пощёчина'... – Не понял? – Понимаешь, когда он обратился в службу безопасности... мне предложили 'без суда', на основании 'однозначно явного для всех присутствующих нарушения Закона', самостоятельно покинуть пределы зоны. Отец был жутко возмущён 'этим слизняком', как он выразился... Но – Закон – не дышло, не вывернешь, чтоб по-твоему вышло... Хоть он и человек с мировым именем его знают практически во всех медицинских заведениях планеты... В конце концов всё 'утряслось': оказалось, что в той зоне, куда мне предстояло переселяться, работает его хорошая знакомая, коллега по каким-то просто фантастическим исследованиям... Очень мудрая женщина... Мать она, правда, видела всего пару раз; но, когда ей объяснили проблему, реакция была однозначной: 'Ради Бога – пусть девочка поживёт у меня, а там что-нибудь придумаем...'. Таким образом моя семья не была вынуждена переезжать, а я в свои 15 получила возможность 'посмотреть мир'... – Ну и как? – Интересно было... Правда, люди во второй зоне – практически те же. Может, даже более 'настоящие'. Не 'лакированные'. Собственно, там я и Джерри встретила... так что – в жизни, наверное, нет ничего случайного... – А сейчас? – Что 'сейчас'? – Сейчас ты – в какой зоне? – В любой... – Не понял? – Работая в главном управлении статистики, я просто вынуждена бывать практически во всех зонах... – А живёшь где? – На Земле,– улыбнулась она. – А серьёзно? – Ну, через два года моего 'изгнания' та женщина подала за меня запрос на переход в первую зону... Дескать, разделяю я её законы – чего уж там... Заявление, понятно, было удовлетворено – все, кто был причастен к принятию решения, знали о причинах изгнания – так что другого решения и быть-то не могло... Ну, а поскольку она работала в первой зоне, а жила – во второй, то она просто изменила мой официальный адрес на свой рабочий – вот и всё. Теперь 'впереди' осталась только 'высшая' или 'элитная' зона – моя 'исходная'. Ну, а поскольку все 'простые смертные' могут беспрепятственно бывать в 'соседних' зонах (если не нарушают их Законов, разумеется), то с этого дня я получила возможность запросто путешествовать от её дома до дома своих родителей без сопровождения... – Не понял... А раньше? – Раньше я могла сама добраться только до её работы, то есть – в соседнюю, первую зону... Чтобы попасть к родителям, мне нужно было связаться с ними, чтобы они забрали меня с собой – в любой зоне, кроме 'своей' и 'соседней' простой смертный не может находиться без сопровождения 'пригласившей стороны'... – Так это, в принципе, нельзя назвать 'изгнанием' в чистом виде? – Где-то так... Действительно, любой человек может быть приглашён в любую другую зону – кем-то из тех, кто там живёт постоянно... Просто во-первых, как я уже говорила, он не может там находиться один, без пригласившего – его могут запросто остановить на улице и тогда уже лишить права вообще бывать в этой зоне; а во-вторых – за все нарушения закона как он сам, так и пригласивший его несут равную ответственность... – То есть – за грехи приглашённого сам пригласивший может 'вылететь' из своей зоны? – Разумеется... – И куда? – Туда, где такие действия считаются допустимыми. – А если таких зон нет? – Ну, это – вряд ли... Разве что – убийство... или ещё что-нибудь 'тяжёлое'... типа 'насилия над личностью'... Тогда – 'тюрьма'... – То есть – гектар грунта и лопату в руки? – Да. – И часто так бывает? – В тех зонах, где я росла – не помню ни разу. Вообще же 'пополнение тюрем' составляет примерно человек пятьдесят – сто в год... – По всей планете? – Да, конечно... Содержать такие заведения для какой-либо одной зоны было бы глупо – 'приток' слишком неравномерный... Я бы даже сказала: 'статистически непредсказуемый'. – Н-да... Но мы снова 'уклонились от темы': так что там с арбитражем? – Ну, сначала 'слизняк' был полностью удовлетворён моим изгнанием. Затем, увидев меня одну на улице в 'элитной' зоне, снова, похоже, воспылал жаждой мести и вызвал службу безопасности. Ребята подошли, представились, извинились, попросили идентификационную карточку... – А это ещё что? – Типа вашего паспорта... При её наличии можно получить любую информацию о человеке... – Хм... Интересно, чем он аргументировал свое повышенное к тебе внимание? – Заявлением о несоответствии моего уровня и зоны пребывания... И предположением об использовании чужой идентификационной карточки, поскольку мне пришлось пожертвовать для идентификации ДНК аж один волос... – Зачем? – Чтобы устранить подозрения в том, что я – это не я... – Это долго? – Нет, у них компактные карманные анализаторы, за пару секунд они выдают соответствие 'волоска' и 'карточки'... Или – несоответствие... – Ну, и как? – А никак. Он просто побелел, когда ребята спросили, зачем он ввёл их в заблуждение... Трусоватый тип... В принципе, ему это грозило просто 'оплатой их услуг' – это примерно недельный заработок... Ну, и 'плюс единица' к его 'счётчику недостоверности'... – Что это? – Одна из характеристик личности в системе. Отражает количество ситуаций, в которых данный человек оказывался вот так вот 'явно не прав'... Обычно на неё не обращают внимания, но при обвинениях в суде значение этого счётчика может быть использована обвинением, как отягчающее обстоятельство... – Может, ему что-то подобное и предстояло? – Ну, не только одна '+1', но и с десяток оных особой погоды в суде не сделают... Десятка два-три – это уже ощутимо: такое количество 'проколов' бывает не часто... – Так чего же он? – Не знаю... Я в своей жизни таких типов больше не встречала... По крайней мере – на Челле... Не только в элитной зоне, но и в зонах 8-9 уровней... Собственно, 'мальчики из безопасности' тоже оказались весьма озадачены... Настолько, что пригласили меня к себе 'на чашечку кофе', как у вас говорят. Ну, там они и выпытали у меня всё, что хотели об этом узнать... Извинились, но – тут же абсолютно всё в системе проверили. На прощанье каждый с извинениями пытался 'целовать ручку' (это – 'по-вашему', у нас в таких ситуациях принято 'нежно обнять' – буквально не прикасаясь, то есть – более осторожно, чем во время танца, да 'прикоснуться виском к виску') и оставить 'на память' свой идентификатор... То бишь – попросту познакомиться. Пригласили бывать на их 'базе отдыха' – когда пожелаю... По-моему, они были просто в восторге от этой истории. В конце концов их 'бригадир' – седоватый уже мужчина, где-то в возрасте моего отца, посоветовал мне 'повесить обвинение' – надо же его как-то 'достать' законным путём... Объяснил, как это делается и – предложил профинансировать. Ребятам предложение понравилось – по крайней мере, сказали, что 'поддержат, если что'... в финансовом смысле... – Поддержали? – Отец не захотел. Сказал, что за такие вещи каждый должен платить сам. – Но ты ведь тогда ещё не имела дохода? – При исчислении дохода члена семьи неважно, кто сколько принёс – доход исчисляется, как средний 'доход на человека' в семье... Можешь себе представить доходы моего отца и, соответственно, сколько мы за это заплатили... Естественно, что отец пожелал 'пожизненно'... А текст мы составляли целый вечер, всей компанией... – Какой компанией? – Собрались почти все, кто был на том дне рождения... В тот день этому 'событию' не придали значения – всё было почти естественно... Ну, а потом, когда меня депортировали, – все, кто знал об этой истории, просто порвали с этим типом отношения – вот и всё. Последняя же его выходка на улице настолько всех возмутила, что 'народ возжелал мщения...'. Текст тщательно 'вылизывали' – чтобы к нему невозможно было придраться в случае обращения в арбитраж... И слава Богу. Потому что в арбитраж он обратился. – И? – И в системе, кроме текста моего обвинения, содержащего, в частности, фразу, за которую буквально все прочитавшие её мужчины были готовы носить меня на руках, появилось коротенькое сообщение типа 'протест по данному обвинению был отклонён арбитражем'. А далее, в нарушение всех правил о 'конфиденциальности арбитража' – список всех арбитров поимённо. Такого выражения презрения к 'истцу' история планеты ещё не знала... Так что я 'своего рода знаменитость' на Челле... – Н-да... А что за фраза? – Что-то вроде того, что 'я считаю свои действия адекватными ситуации, совершёнными сознательно и не сожалею ни о поступке, ни о последовавшей депортации'... По-моему, их эта фраза просто свела с ума: часто, когда я появлялась в мужском обществе, мне приходилось слышать приглушённый смех да комментарий вполголоса об 'адекватном воздействии на физиономию потерпевшего' и ловить на себе восхищённые, поддерживающие да ободряющие взгляды – как старцев, так и юношей. – А он? – Он после этого просто перестал существовать, как член общества... С ним никто не хотел иметь никаких дел; естественно, что он не смог обеспечить финансово своё проживание не только в элитной, но и в любой сколько-нибудь приличной зоне... – И чем же это ему светит? – Уже 'высветило'... – Что именно? – 'Гектар грунта и лопату в руки'... – За этот поступок? Не круто ли? – Мне тоже казалось, что это слишком... Нормальным было бы его существование где-то на уровне последних зон... – Так что же? – Ребята из службы безопасности 'постарались'... После его обращения в арбитраж – не выдержали: сделали 'приписку к обвинению' (причём – тоже, как и юристы, с перечислением своих имён), которая оповещала о том случае на улице и о выдвинутом им против меня обвинении о якобы фиктивной идентификационной карточке (то есть, что я – это не я). Такое обвинение, вообще говоря, является одним из самых серьёзных... Если бы оно подтвердилось, я запросто могла бы оказаться на его месте... Ну, а так 'приписка', сделанная ребятами, окончательно 'дорисовала' портрет. Поскольку ни о чём подобном никто никогда не слышал – понятно, что его стали избегать даже на нижних уровнях... – Не жалко? – Не знаю... В принципе, я была бы удовлетворена, если бы всё закончилось той пощёчиной... Всё остальное он создал себе сам – я там уже никакой особой роли не играла... – Всё же и на Челле бывают такие 'сокровища'... – Ну, во-первых, почему – во множественном числе? Этот случай был настолько уникален, что сделал имя Лин Эдинсон известным всей планете... А во-вторых – система всё-таки 'сработала', хотя 'шестерёнки провернулись' и с трудом... Благодаря чему, кстати, я имею Джерри – с ним-то я столкнулась во второй зоне... – А изгнание? Тебя это не угнетало? – Как тебе сказать... В общем-то – неприятно, конечно... Кому же понравится, если в родительский дом ты можешь попасть только 'за ручку с папой или мамой'... Но, с другой стороны, – пятнадцатилетней девчонке, по-моему, полезно вот так вот 'вырваться из дому'... Кстати, расстояние моего 'удаления' измерялось где-то...– Лин задумалась,– тридцатью километрами... Так что об 'угнетении' говорить не приходится... Кстати, недавно я узнала, что эта история имела ещё одно продолжение... – Какое? – В законодательные органы элитной зоны был внесён проект поправки, которая особо оговаривает 'право женщины ответить на нанесённое ей оскорбление пощёчиной'. Действуй эта поправка тогда – и меня бы не могли депортировать: факт оскорбления и доказывать-то особо не нужно было: куча свидетелей... Смешно, конечно... Посмотрим, чем это кончится. – Думаешь, примут? – Понятия не имею. Всё может быть... Но мне теперь, признаться, всё равно: пока я работаю в статуправлении, меня и депортировать-то смешно: вне зависимости от зоны проживания я могу находится в любой из зон 'по долгу службы'. Хотя... 'числясь' даже в первой зоне, я уже могла бывать с элитной по вторую и без 'статпривелегий'... Глава 9: 'Постичь истину...' – А остальные ваши где живут? – Кто? 'Ребята из команды'? – Ребята из команды... – Кто – где... Джерри – недавно перебрался в первую, командор – в элитной... – Почему в элитной? Престижа ради? – Нет. Просто там спокойнее... даже на улицах шуметь нельзя... Поэтому все, кто работает в основном головой, предпочитают эту зону... Тишина и безопасность – основная причина её привлекательности... Собственно, больше там ничего интересного и нет – даже развлекательные 'объекты' все находятся за её пределами... – А остальные где обитают? – В основном – во второй и в третьей. Это – самые 'нормальные', здоровые, естественные зоны... по-моему. Максимально 'природные'. В более низких может допускаться, например, удобрения искусственного происхождения... А до пятой зоны это запрещено... В девятой разрешён даже слив неочищенных стоков... Правда, только в закрытые водоёмы, из которых всё это не может попасть в океан... А от седьмой и дальше возможно 'выяснение отношений' в публичном бою 'согласованным сторонами оружием'... Правда, в седьмой и в восьмой, если один из участников сделает другого инвалидом, то будет его пожизненно содержать... Поэтому в качестве 'оружия' обычно выбирают плети: безопасно... Реже – жерди... Смотреть на это бывает просто смешно... А бывает – грустно... Представь, как два почтенных 'отца семейства' привселюдно занимаются взаимной поркой... Глупость редкая... Но позволяет избежать больших проблем, выливая накипевшее зло частями... понемногу 'стравливая пар из котла'... – Часто такое происходит? – Я видела дважды... Всего по планете – раза четыре, ну – может, пять в год... Как правило, стараются сделать видеозапись таких эпизодов и оставить в системе – чтобы у других 'петухов' было меньше желания 'петушиться'... – Мда... – Кстати, психоисторики утверждают, что, ежели таких 'петухов' не делать посмешищем, они могут стать опасными... У них со временем полностью атрофируется ощущение реальности, развивается мания величия и жажда власти... И получается тиран... Который, если сумеет дорваться до власти натворит такого, что будут помнить много поколений... Войны и разруха детский лепет в сравнении с теми опустошениями, которые они сумеют произвести в душах людей... – Что-то типа Гитлера и Муссолини? – Примерно... Хотя – легко проклинать Гитлера, Муссолини и им подобных, не замечая при этом, что жажда владычества и стремление к власти существуют в той или иной мере в сердце каждого из вас... Отсюда – не только войны, но и все классовые противоречия. Пока источник не очистится – на Земле останутся смятение и ненависть... Война внутри вас – вот война, которая должна вас беспокоить, а не та, что вне вас – та есть следствие, но не причина... Вы и мир – отнюдь не две разные реальности. Вы и есть мир – не идеальный, а действительный... И, поскольку мир – это вы сами, следовательно, преобразуя себя, вы преобразуете и общество... – Я что-то не совсем понимаю, что ты пропагандируешь... – Я не пропагандирую... Пропаганда лжива. Пропагандируют идею, а не истину. Я просто пытаюсь указать на истину. А когда вам указывают на истину – это уже ваше дело, познавать её или нет... – Слушай, а можно попроще? – Можно, конечно. Если не хочешь на самом деле понять... Я порой поражаюсь, как удивительно бессильны бывают слова, упрощающие вещи... Бич вашего общества – непонимание. И – нежелание понимать. Как много люди бы сделали, если бы понимали! Они смогли бы изменить мир...– Лин с тоской смотрела куда-то за окно. С улицы доносился весёлый шум детворы, катающейся на санках с горки. Но Лин, по-видимому, не разделяла их веселья. – Послушай... Но всё же – что-то есть у нас хорошее?– Со слабой надежной спросил я. Челланка улыбнулась: – Дети у вас хорошие... – А всё остальное...– Лин снова улыбнулась: – С остальным – похуже... – Ну, ты критично настроена...– Лин совсем развеселилась: – Видишь ли... чем более критично собеседники настроены, тем больше у них шансов лучше понять друг друга...– Совершенно обезоруживающая благожелательная улыбка челланки окончательно спутала мои мысли. – Ну, так просвети – уничтожь моё невежество...– Почему-то предпринял попытку залезть в бутылку я.– Стань учителем, научи. Расскажи... Может, книжки какие дашь почитать... – Невежественный человек,– покачала головой Лин,– это не тот, кто не учился, а тот, кто сам себя не знает. Сколь угодно образованный человек глуп, если в надежде получить понимание полагается на книги, знания, авторитет. Понимание приходит через самопознание, что есть осознание всего психологического процесса. Таким образом, образование в подлинном смысле есть понимание самого себя, поскольку в каждом из нас собрана вся полнота существования... – Всё же – может, проще идти за кем-то, чем блуждать в потёмках самому...,– Пожал плечами я, уже толком не понимая, о чём она говорит. – В тот самый момент, когда ты отправляешься 'за кем-то' – ты теряешь путь к Истине...– пожала плечами Лин.– Человек должен сам всё понять. Может, ему иногда что-то и подскажут – малую толику... Но объяснить всё невозможно. Это можно только понять. Понять самому. Но для этого нужно много времени и усилий. – Так расскажи... Может, поняв, я сумею помочь другим... – Безумный... Да как же ты можешь помочь, если сам нуждаешься в помощи...вздохнула Лин, посмотрев на меня, как на обречённого. – Слушай, не добивай...– взмолился я.– Не лишай меня вдохновения на пару недель вперёд – я ведь так просто работать не смогу... – А ты работаешь только тогда, когда есть вдохновение?– Совсем обречённо, разочарованно произнесла челланка. – А разве это неверно – искать вдохновения? – Господи, и этот туда же...– Совсем 'по-нашенски' вздохнула Лин.– Да вы тут, на Земле, вообще задумывались когда-либо, почему вы нуждаетесь во вдохновении? Не потому ли, что Вы пусты, неуверенны и одиноки? Не потому ли, что вам просто хочется заполнить это одиночество, эту ноющую пустоту и вы, собственно, просто ищете пути её заполнения? И эти попытки тщательного сокрытия одиночества вы называете поисками вдохновения? Но тогда вдохновение становится просто кратковременной стимуляцией, за которой неизбежно наступает скука и невосприимчивость... Разве это не так? – Ну, не знаю... – Чего именно ты не знаешь? Что вслед за тем, что вы именуете здесь вдохновением, неизбежно наступает депрессия и пустота? – Да нет... Это я слишком хорошо знаю... Просто... – Что 'просто'? – Просто я не понимаю, зачем ты меня сейчас мучаешь тем, до чего мы здесь, может, просто не доросли... Мы не можем освободиться от оков стереотипов, в которых нас воспитывали... Для этого нужны большие знания, чем те, которыми мы располагаем... – Ничего подобного. Я утверждаю, что Освобождение можно обрести на любой ступени эволюции, если человек имеет понимание; и незачем поклоняться самим этим этапам, как это делаете вы – это же просто несерьёзно... Разум, знания общества, окружающая действительность – это всё не имеет решающего значения: если вы отправляетесь на поиски Истины, вы всё равно должны уйти далеко за рамки ограниченного человеческого разума и сердца – и открыть её для себя – ту Истину, которая в вас самих... – Ну, не знаю... Может, мы слишком скованы... Может, нам просто не хватает свободы... – Какой свободы?– С плохо скрываемой иронией и досадой спросила Лин. – Ну... Свободы мышления... – И что – её вам кто-то должен дать?– Девчонка откровенно изумилась.Помилуйте... Да кто ж может вот так взять да и дать вам Свободу? Вы сами должны найти её... в себе... – Ну... я попытаюсь... – 'Я попытаюсь' – самое ужасное заявление, которое только можно сделать... Лин со вздохом повернулась и с упрёком посмотрела на меня. Не в силах продолжать дискуссию, я махнул рукой: дескать, Аллах с ним... – А жаль...– Пожав плечами, проконстатировала Лин. Мы замолчали. – Кстати, упомянутые тобой Гитлер и Муссолини – не самые одиозные фигуры... И, может быть, даже не самые опасные...– Вдруг задумчиво произнесла челланка. Я удивлённо вскинул брови.– Видишь ли... Если сравнивать Гитлера со Сталиным – трудно сказать, кто страшнее – тот, кто из-за своей мании величия истребляет в основном соседей, или – тот, кто из-за своей мании преследования истребляет в основном своё ближайшее окружение... – Ну, об этом ходит много слухов...– Пожал плечами я. – Слухов много, да знаете вы мало...– Возразила Лин. Ну, да ладно – в конце концов, это всё уже в прошлом... А у вас на Земле и сегодня есть такой подарок, что... – Какой?– Не дав ей договорить, вскинул брови я. – Да этот... Саддам... Хусейн... Маленькая страна, небольшие, в общем, возможности – а туда же метит... – Куда? – Да миром править...– Вздохнула челланка.– Слава Богу, что хоть силёнок не слишком много... Но он это постарается исправить... Вообще же создаётся впечатление, что он собирается начать третью мировую войну. И, похоже, что этого вряд ли удастся избежать – ведь после 'бури в пустыне' он остался жить, хотя... Штатам ведь ничего не стоило его 'прибрать' – а ведь не 'прибрали'... Интересно, кому это было выгодно? Ну, а теперь – как бы жалеть не пришлось: я держу пари, что он вынашивает идею ядерного или бактериологического удара по штатам... По крайней мере – для него это естественно. – Может, просто пошантажирует – чтобы чего-то добиться? – Не может. Он просто... слишком одержим идеей власти, чтобы быть способным остановиться на достигнутом. Такие идут до конца... – До чьего конца? – До собственного.– Улыбнулась Лин.– Если только до их собственного конца они не успеют устроить 'конец света'... Кстати – изучением этого феномена и занимается сейчас Джерри... Понимаешь, на Челле такое просто появиться не может – поэтому, если оно вдруг вопреки всему появится – с ним будет невозможно бороться: никто к этому не готов. Сейчас Джерри уже почти закончил работу, описывающую этот, столь экзотический, случай шизофрении... – Он что – с ним встречался? – Он его наблюдал. Это было непросто, конечно... Но – именно такие работы и делают, в конце концов, основное имя экспедиции... Как правило, об основной цели мало кто потом вспоминает – кроме организаторов, получивших нужный им результат... А вот подобная 'экзотика' становится достоянием большого числа интересующихся – по обилию и уровню подобных 'дополнительных' работ и судят о команде, её возможностях и уровне... – Да, кстати... – Что? – Я давно хотел тебя спросить... Если не секрет, конечно... – Спроси... Если не секрет – отвечу.– Улыбнулась девчонка. – Так вот, если не секрет... скажи: а какова, собственно, цель вашей экспедиции? – Ну... их, как всегда, несколько... Во-первых, это – получение информации об иных цивилизациях с целью обучения... – Обучения кого? – Нас... – Извини, не понял... Чему наша цивилизация может научить вашу? – Понимаешь... люди, как известно, существа обучаемые... Как, впрочем, и все высшие животные... Естественно, они способны учиться, не только основываясь на своём личном опыте, но и изучая опыт других... – Причём умные люди предпочитают учиться на чужих ошибках? – Именно... По крайней мере, чем выше уровень цивилизации – тем меньше там делают глупостей, но и заинтересованность в изучении 'чужих глупостей' заметно выше... – Почему? – А чтобы не расслабляться...– улыбнулась Лин. Понимаешь, мы живём... как бы это сказать... слишком в тепличных условиях, что ли... И, чтобы выжить в случае какого-либо катаклизма, мы должны изучать опыт более низкоорганизованных цивилизаций. В противном случае наступает деградация. Кстати, одна из разновидностей такой деградации уже просматривается на Земле: когда большая часть общества кормится за счёт меньшей – достаточно простого землетрясения, чтобы наступил голод... Производительность-то труда довольно быстро и заметно упадёт, а огромная часть населения не имеет ни малейшего понятия, 'на каких деревьях булки растут'...– Я улыбнулся, а Лин насторожилась: – Ведь так у Вас говорят? Я правильно поняла? – Ну... где-то так... – Природа же устроена так, что в процессе развития любой цивилизации периодически наступают катаклизмы, которые разрушают почти всё, оставив людям только знания... тех, кто остался в живых. – Почему 'любой'? – Не знаю. Но – это происходит везде, где мы имеем возможность за этим наблюдать. С завидно постоянной периодичностью... Так вот... если сумеет такая цивилизация быстро возродится – будет новая ступень. Не сумеет каждый будет вынужден работать для хлеба насущного и отбиваться от тех, кто не умеет или не хочет работать... В итоге – всё вернется в 'средние века'... Вот и выходит, что более высокоорганизованная цивилизация должна 'не забывать' свой прошлый опыт. Чтобы выжить. А когда свой подзабыт приходится изучать чужой... – Ну, наши Европейцы, хотя и были более цивилизованными, но это совсем не мешало им громить Америку, нисколько не интересуясь существовавшей там культурой... – Может, ты хотел сказать 'считали себя', а не 'были'?... На самом деле их уровень был значительно ниже... – То есть? – Уровень цивилизации определяется средним уровнем знаний составляющих её людей... И по этому критерию Европейцы заметно уступали многим культурам американского континента... Единственное, пожалуй, в чём они имели заметное превосходство – так это в кровожадности и в качестве боевого оружия... Что же касается многих предметов и сооружений, обнаруженных в Америке, то 'светлейшие умы' Европы спорят об их предназначении и по сей день... Если же говорить именно о среднем уровне знаний, то в Европе вообще и в Англии в частности он никогда и не был особенно высок... Была прослойка снобов (так у вас, кажется, называют подобную публику?), которая считала себя высшим классом... Справедливости ради надо сказать, что среди них иногда и встречались относительно достойные личности... Хотя и не часто... Ещё была довольно сильная группа инженеров... Для Англии, пожалуй, и всё... Остальные сферы деятельности были представлены либо отдельными личностями (хотя и достаточно ценными для истории), либо небольшими группами или школами... Если же говорить о 'среднем контингенте', то его уровень примерно соответствовал хорошему матросу или животноводу... или, в крайнем случае, несколько его превышал. Народы, существовавшие в Америке, были практически уничтожены Европейцами, и лишь только после этого в головах некоторых личностей из среды этих кровожадных варваров возникла мысль о том, что, может, уничтоженную культуру стоило бы и изучить... Но – ни одного крупномасштабного предприятия в этом направлении... Все ваши знания об утраченных американских культурах добыты либо единоличными исследователями-добровольцами, либо небольшими экспедициями... Это – не информация, это – жалкие остатки знаний, за которые когда-то было заплачено веками труда... – Ты ругаешь Англию... а на континенте? – Там ситуация никогда существенно не отличалась... Просто наиболее снобистыми завоевателями были англичане. В какой-то мере с ними пытались спорить французы... Испанцы же больше кичились грубой силой, мания величия на тему их 'цивилизованности' была выражена заметно слабее... – Но сейчас в Европе относительно неплохо, верно? – Да, скажем так: именно 'относительно'... это примерно соответствует нижнему пределу цивилизованности, который считается у нас допустимым для установления контактов или изучения... Собственно – поэтому мы и здесь... – А более 'дремучие' цивилизации Вы не изучаете? – Мы – нет. Для них есть отдельное подразделение. Туда входят, в основном, старики, которым и жить-то осталось, поди, не более десяти лет, и прожить их они хотели бы с пользой для общества... а не занимаясь проблемами удовлетворения потребностей своего желудка... Считается, что их психика, во-первых, достаточно подготовлена к подобным контактам и опасности 'распространения этой заразы' у нас быть не должно. Ну, а во-вторых – если кто-то из них и окажется неустойчив в своих взглядах – так ведь ему не очень много осталось времени, да и энергия уже не та, чтобы серьёзно что-то изменить в обществе... Основная задача этих экспедиций – достаточно подробное и качественное описание обнаруженной цивилизации, которое потом будет доступно лишь специалистам... да писателям – фантастам или сказочникам... 'Простой смертный' может её получить, только если займётся какой-нибудь серьёзной научной работой... с разрешения своего руководителя... – А почему так серьёзно? – Потому, что сохранение стабильности в обществе и уровня понимания необходимости этой стабильности каждым членом этого общества – одна из самых серьёзных задач... в борьбе этого общества за выживание... – Но ведь эта информация всё равно просочится – через тех же фантастов или сказочников? – Ну, это совсем другое дело! Когда это подаётся в виде сказки – любой нормальный сказочник будет подавать это так, чтобы у читающего возникало желание 'не допустить' подобного, а не так, чтобы возникло желание 'попробовать'... А фантастика – те же 'сказки для взрослых'... – А – 'ненормальный сказочник'? – Практически невероятно. Доступ к таким архивам получают те, кто борется с явлением, а не те, кто поддерживает его... – Критерий? – Предшествующая деятельность... – То есть, если я не написал несколько 'антинасильственных' вещей, то доступ к архивам 'о насилии' будет для меня закрыт? – Примерно... только в виде 'нескольких антинасильственных вещей' не следует понимать агитационные или пропагандистские работы, как это частенько бывает у вас... Это должны быть полноценные произведения, ценные в общехудожественном смысле, в которых очень тоненькой ниточкой проходит этакий – намёк, что ли? – на практическую целесообразность и моральную ценность добра, как способа существования и принципа построения взаимоотношений между людьми... Такие произведения, особенно, если основаны на реальных фактах, очень помогают жить... Помогают сохранить уверенность в торжестве добродетели, когда сама жизнь подталкивает к сомнению... – А бывает? – Конечно... Просто потом бывает очень обидно, когда 'чёрная полоса' проходит, всё становится на свои места и тебя просто гложет стыд за те сомнения; за, может быть, невольную помощь силам зла... – Ты говоришь 'основаны на реальных фактах'... Это часто бывает? – Почти всегда. Зачем высасывать сюжет из пальца, если есть готовый, который нужно просто корректно подать... Обычно так и пишут: 'по материалам такой-то экспедиции'... – А что ты имела в виду, когда говорила 'о силах зла'? – Ну... и в природе, и в обществе... полно разных сил... и процесс развития является следствием процесса их взаимодействия... или – борьбы... Человеку свойственно из всего сонмища этих сил причислять себя именно к силам добра... Причём – нередко даже тогда, когда он – сознательно или 'по глупости' – действует против них... – То есть, противоборство сил добра и зла – и в природе, и в обществе... – ...происходит постоянно и результат во многом зависит от позиции каждого из нас... – А что это за силы? Откуда они взялись? Чем подпитываются? – Ну, создание этих сил – прерогатива Творца... А подпитываются они в основном энергией таких, как мы с вами... Потому и исход в известной степени зависит от нас... – ...трудно спорить... – А нужно? – Пожалуй, нет... Слушай, помнишь, мы начинали 'о целях экспедиции'... Ты тогда сказала 'Во-первых, это – получение информации об иных цивилизациях с целью обучения...'? А – во-вторых? – Во-вторых – поиск следов одной працивилизации... обитавшей в вашей Солнечной системе на планете, которая существовала когда-то... где-то между Марсом и Юпитером... Мы её называем... Фиеста – так, кажется... Историей Фиесты занимается несколько экспедиций – в тех местах, куда после катастрофы могли бежать её жители. Мы – одна из них. Есть основания полагать, что наша цивилизация – родом оттуда... Так же, впрочем, как и часть вашей... – То есть?! – Всё очень просто: коренные жители Земли по её климатическим условиям не могут иметь белую кожу... Они её и не имеют – ни негры, ни – монголы, ни чукчи, ни – коренные американцы... От экватора до ледовых широт... В то же время – на всех тех же широтах живут бледнолицые, пришедшие из района... где-то – от Средиземного моря до центральной России... живут и на Севере, и в Египте, и в Австралии... Это – пришельцы. Они не являются продуктом Земной эволюции... Мы подозреваем, что это – беглецы с Фиесты... Там, похоже, возникла достаточно сложная ситуация... в виде противостояния различных сил в обществе... Закончилась она, по-видимому, серьёзным вооружённым конфликтом, результатом которого стало разрушение планеты... При этом на Землю попали не только 'нормальные', но и 'агрессоры' властолюбивые, самовлюблённые люди, которые, если им не помешать, и здесь всё приведут к такому же концу... – Может, их проще просто... устранить? – Не выйдет... Во-первых, это просто аморально... – Что именно? – Наказывать за ещё не совершённые преступления... А во-вторых – всё здесь так перемешалось... Весь генофонд... На Фиесте за этим худо-бедно следили... А здесь – совсем забыли... То есть – те 'нормальные', которые бежали сюда, забыли... или не сумели... обеспечить генетическую чистоту... Сейчас примерно половина планеты склонна к агрессии... Хотя бы в виде ответа на провокацию... А где-то процентов 10 – активные... Которые ищут применения своей агрессии целенаправленно... И именно они чаще всего имеют реальную власть... То есть – власть у вас имеют люди, неадекватно оценивающие свои действия... Помнишь коллаж 'играют мальчики а войну'? – Глазунов? – Да... Он там всё прекрасно показал. Действительно, в управлении вашими государствами слишком много лиц, для которых этот процесс – просто игра. Они не видят стоящих за этой игрой людских судеб. Тем более – судеб народов и цивилизаций. Или – не хотят видеть... А может, им это просто недоступно... История Фиесты повторяется... Отличия слишком ничтожны, чтобы ситуация могла исправиться сама собой. Как будто природа просто даёт людям ещё один шанс... Что ж – видимо, Творцу было угодно, чтобы всё это сложилось именно так... но тогда ему наверняка не помешает, чтобы большинство 'двуногих', живущих на осколках исчезнувшей цивилизации, об этом узнало... Собственно, мы планируем распространить максимум известной информации об этой истории не только у нас, но и у вас... – Каким образом? – Пока не знаю... Скорее всего, речь пойдёт о создании какого-либо художественного произведения... с соответствующим сюжетом... Две попытки в текущем столетии уже были предприняты – ваши люди выполнили свою роль неплохо, но... эти попытки почему-то не вызвали заметного общественного резонанса... Экспедиция Вейнера потеряла на этой неудаче около десяти процентов своего дохода... – То есть? – Ну, понимаешь... За всякое действие участника экспедиции в интересах организаторов этой экспедиции надлежит платить, согласен? – В общем, да... Хотя я, признаться, не понимаю, какой смысл кому-то на Челле платить за стабильность на Земле... – Не прикидывайся... Ты на самом деле – далеко не такой циник, каким хочешь показаться... – Я понимаю, но... – Так вот, на Челле есть... скажем так: источники финансирования, которым далеко не безразлична ситуация где бы то ни было, хотя бы и за пределами нашей Галактики... И люди, контролирующие эти источники, готовы платить практически за любое 'стабилизирующее' ситуацию действие, если видят в этом какой-то смысл... Скажем так: стабилизация ситуации здесь принесла бы ему моральное удовлетворение... – И за это он готов платить? – Да. И немалые деньги... Ну, а если действия исполнителя не приносят результатов, нужных организатору – значит, они, по-видимому, были произведены некорректно... или недостаточно квалифицированно... в любом случае – оплата производится по результату; и, если он не достигнут – за что же платить? – Жёстко... – Но справедливо. По крайней мере, это не создаёт предпосылок для такого невообразимого разбазаривания средств, какое мы наблюдаем у вас... – ??? – Ваша цивилизация имеет вполне достаточно средств не только для того, чтобы не голодать, но и для того, чтобы развивать свой культурный и научный потенциал в несколько раз быстрее... Вы же при этом умудряетесь не только практически топтаться на месте в плане развития цивилизации, но и поддерживать неумеренное потребление средств одними жителями планеты, когда другие – мрут от голода... Я понимаю, что, если такое существует, значит, Творцу это нужно; но – зачем? – сложный вопрос... Пожалуй, можно предположить так: 'чтобы научить всё же этих конкретных двуногих хоть немножко шевелить извилинами'... – Слушай, а что это у тебя – что ни слово, то 'Творец'? Вы что там все верующие, что ли? – В каком смысле 'верующие'? У вас это слово употребляется слишком неоднозначно... Каждый человек во что-то верит: Кто-то – в 'светлое завтра', кто-то – в свою непогрешимость или безусловную правоту, кто-то в 'идею Творца'... Я намеренно называю наиболее распространённые у вас, на Земле, верования, чтобы не слишком усложнять. В этом смысле все – и вы, и мы – верующие, ибо человек без веры жить не может; хотя я и не берусь объяснить, почему. Просто это – известный и наблюдаемый повсеместно факт: во-первых, качественный уровень общества зависит от того, во что верят в этом обществе, а во-вторых – общество, в котором большинство вообще ни во что не верит, весьма бурно и успешно деградирует. Примеров тому немало и в истории вашей планеты, верно? – Да, пожалуй... – Что же касается разумности построения Вселенной, то эта идея имеет широкое распространение как у нас, так у многих других цивилизаций, в том числе – и на Земле. Вокруг этой идеи образовано немало различных теорий, верований, религий, мировоззрений и т. п.; какие-то из них просто с большим или меньшим успехом пытаются объяснить смысл бытия либо иные вечные философские вопросы; большинство же вполне откровенно используются теми или иными лицами – или организациями – с целью обогащения... – Например? – Практически все ваши религии. Создавались они, возможно, и с благой целью – во многих из них есть попытки что-то объяснить или заставить тёмную массу поступать в соответствии с какими-то элементарными нравственными нормами; но – почти все они нещадно эксплуатируются церковью с целью извлечения финансовых средств из сторонников этих религий... В этом плане мы определяем понятие 'религия', как 'некоторая теория или вероучение, ставящее своей целью, как минимум, объяснить сотворение мира и смысл бытия, определить какие-то незыблемые нравственные нормы общества, в котором она господствует'... Ну, и так далее... Надо сказать, что наиболее распространённые у вас религии и наиболее примитивны – что, кстати, не слишком лестно характеризует ваш общий интеллектуальный уровень... Что же касается понятия 'церковь, как общественная организация' – то это есть организация, использующая ту или иную религию для собственного жизнеобеспечения; здесь действуют обычные коммерческие законы, то есть деньги тратятся на поддержание идеи (на распространение религии в массах) в объёме, соответствующем представлениям верхушки церкви о необходимых темпах роста числа сторонников эксплуатируемой религии в массах. – А ты не 'прагматизируешь' ситуацию? – Нисколько. Статистика, как у вас любят говорить, вещь упрямая: если среди нижних чинов в иерархии церкви, на местах, не дающих сравнительно большого дохода, ещё встречаются истинно верующие в свою идею люди, то по мере роста 'доходности' мест число таких людей стремительно тает; в верхних же 'эшелонах церковной власти' (типично ваше, Земное, выражение) таких людей просто нет вообще. Следовательно, вполне логично заключить, что целью существования организации является не распространение идеи или обучение, а извлечение дохода, вследствие чего все ключевые посты заняты типичными коммерсантами; истинные же мыслители никакой реальной власти не имеют и иметь не могут. – Прямо как в КПСС... – Естественно. Когда в начале этого столетия ВКПб(КПСС) разгромила христианскую церковь, речь шла просто о замене одной государственной религии на другую, точнее, о переходе реальной власти от одной церкви к другой. – То есть правящая партия – то же, что и церковь? – Практически – да. И те, и другие хотят реальной власти над массами (одни – в явной форме, другие – в неявной). И те, и другие хотят власти над соперником и при первой же возможности пытаются добиться подчинения – или разгрома – последнего... И для тех, и для других, конечной целью является обеспечение господствующего над массами положения в обществе и стабильного дохода, причём – как можно более высокого. Так чем же они, по сути, отличаются? В сущности, это – обычные политические организации, со всеми вытекающими отсюда последствиями... – Ну, ладно. Наших покритиковали. А какая религия господствует у Вас? – Хм... Дело в том, что у нас нет теорий, однозначно подходящих под определение 'религия'. Если же говорить о взглядах на строение мира, наиболее распространенных в обществе... – Годится... – ...то у нас принято считать, что наше пространство-время, вернее, сам факт его возникновения и существования, безусловно, имеет разумное начало. Мы не отрицаем существования в высшей степени разумных законов возникновения и развития вселенной, считая эти законы более разумными, чем всё, что в принципе может создать или придумать разум, существующий в этом пространстве. В этом смысле источник законов развития вселенной (или создавший их разум) следует считать первичным по отношению к нашему пространству-времени, ибо он существует вне его и факт его существования не зависит от существования нашего пространства; всякий же разум, существующий внутри этого пространства, следует считать вторичным, ибо его существование в данном пространстве и развитие в полном соответствии с вышеупомянутыми законами возможно только в случае существования такого пространства, где выполнялись бы все эти законы. – Эко нагромоздила... – Попробуй, сократи... Далее: нас (и вас), как типичных представителей вторичного разума, прежде всего интересует, конечно, вопрос: а в чём, собственно, цель нашего существования? Для чего всё это нужно? Так вот мы считаем, что единственной и всеобъемлющей целью нашей жизни является постижение истины. В широком смысле, т. е. – во всей её полноте. – У нас часто говорят – познание добра и зла... – Это гораздо уже, упрощеннее... 'истина' – более широкое, более всеобъемлющее понятие... – И что же есть истина? – Истина есть совокупность объективно существующих знаний, непостижимых для вторичного разума. – Постой-ка... но ты же только что сказала, что 'цель существования есть постижение истины'. Теперь же ты утверждаешь, что 'истина непостижима'? – Именно. Ты знаком с математическим понятием 'предел функции'? – Разумеется... – Так вот, истина, по сути дела, есть предел. Предел функции с бесконечным количеством аргументов. – А что же это за функция? – А это и есть твои знания, точнее, понимание... или нет, лучше – уровень познания, понимания, интеллекта... уровень твоего совершенства... что-то в этом роде. В вашем языке нет адекватного понятия, я не могу выразиться более точно... – А аргументы? – Ну, их слишком много... – И все же, как в математике – давай определим наиболее весомые? – Прежде всего, конечно, уровень совершенства личности. Затем 'обучаемость', работоспособность, способность к восприятию истины... Разные люди обладают ей в разной степени – думаю, это очевидно... Далее то, что вы называете судьбой... Это тоже очень много значит: в иных условиях человек за день поймёт то, что вне этих условий не постигнет и за год. – А что существеннее? – Сам человек, его качества... его уровень развития, уровень совершенства... Судьба просто может предоставлять большие или меньшие возможности, но постигать человек должен всё сам. Если не может, или, что чаще – не хочет, то никакая судьба его не спасёт... – И насколько можно приблизиться к этому 'пределу'? – Сколь угодно близко. – Но не 'совпасть'? – Разумеется. Всегда остается какой-то объём знаний, непостижимый на данном этапе развития вторичного разума. Кроме того, представь, какое следует иметь воображение, чтобы постигать истины, описывающие внешние по отношению к нашему пространству знания? – То есть? – Ну... представь, что тебе придётся объяснять понятия твоего пространства (с тремя пространственными измерениями) существу, живущему в двух измерениях... Потренируйся на досуге... А после этого представь, что этому существу придётся не выслушивать твои (скорее всего, достаточно туманные) объяснения, а до всего додуматься самому... – Тяжко... А если упростить, 'опустить' это все до уровня конкретного человека? – Истину нельзя 'опустить' – напротив, к ней надо подняться... Если, конечно, хочешь действительно что-то понять... Ну, а если говорить о пространствах знаний... – О чём, о чём? – Ой, извини, это я заболталась... У вас мы не встречали подобных понятий, так что нет смысла передавать эту информацию: вряд ли она может быть адекватно воспринята... – Цену набиваешь? – Как это? ...А, сообразила... Тяжело с вашей идиоматикой... Нет, не 'набиваю'. У нас это не принято в принципе. Если бы кто-то был в этом замечен, он слишком быстро оказался бы в изоляции: это приравнивается к передаче заведомо неверной информации, естественное наказание информационная изоляция. – То есть? – Ну, просто... с ним никто не захочет общаться, никто не станет пользоваться его информацией или поставлять ему свою информацию. По сути дела – как член общества он практически перестанет существовать. Заканчивается обычно тем, что он теряет и доходы, после чего будет физически изолирован, как 'самостоятельно недееспособный'. – Каким образом? – Ему будет выделен участок грунта, крыша над головой, необходимые материалы и предметы, при помощи которых он мог бы начать вести натуральное хозяйство. – А потом? – Потом он должен сам себя обеспечить. Размер и качество участка позволяют не только прокормить себя, но и выменять на плоды своего труда какие-либо необходимые ему продукты цивилизации. – А если не обеспечит? – Обеспечит. По крайней мере, ни один еще не предпочёл умереть от голода... – И как долго может длиться такая изоляция? – Физическая? Пока он не погасит долг и не накопит на своем счету сумму, равную погашенному долгу. – А за счет чего он может погасить долг? – За счет продажи продуктов своего труда. – Будучи в изоляции? – Он контактирует с персоналом 'тюрьмы' – так, кажется? – Не совсем: у нас нет таких 'тюрем'. – Я знаю. Просто я не знаю, как назвать это место, а у вас место физической изоляции называется тюрьмой. Поскольку у нас нет других способов физической изоляции, будем считать, что 'у нас такие тюрьмы'. – Ну хорошо, допустим, что этот ваш арестант продаёт что-то через тюремщика, а тот заведомо занижает цену – скажем, потому, что просто на этом наживается; может ли в этом случае заключение стать пожизненным? – ... ... ... Нy, Земляне... еле разобралась... Во-первых, 'тюремщик' не может 'наживаться' на 'арестанте': это же учитель... он учит оступившегося жить своим трудом... даже не знаю, как объяснять – настолько нелепое предположение... Во-вторых, цену определяет не он, а конечный покупатель продукта – по тем же правилам, что и при обычной сделке в системе. 'Тюремщик' просто вносит предложение в систему за 'арестанта' тот не имеет самостоятельного к ней доступа... Но системе известно, что это – продажа с поступлением средств на счет арестанта; при этом десятая часть суммы продажи автоматически поступает на счет 'тюремщика', так что он даже не заинтересован в занижении цены... Он даже покупателя не может выбрать или указать явно – система делает это сама... Кроме того, поскольку речь идет о счёте лица, находящегося в режиме физической изоляции, покупатель будет выбран из равных тот, кто меньше всего до этого момента покупал у данного арестанта, то есть серия продаж будет разбросана 'веером' по максимально возможному количеству заранее неизвестных покупателей – тут даже 'сговор' организовать невозможно... – Ладно, мы отвлеклись. Вернемся к 'вечному'? – Не очень-то мы и отвлеклись... всё это слишком тесно связано: мир создан так, что всякое разумное существо имеет возможность и должно уметь о себе позаботиться – как минимум, прокормить. Наша система построена так, чтобы, по мере возможностей, не противоречить законам природы: она просто облегчает взаимоотношения между членами общества, избавляя людей от неприятных и трудоёмких функций учёта и контроля. Если же оказывается, что кто-то, в силу своего несовершенства, не способен жить в обществе, не создавая проблем для окружающих или не паразитируя – мы помещаем его в 'чисто природную' среду – пусть поучится там. Видимо, жизнь в обществе представляет собой для него слишком 'тепличные' условия – что ж, пусть поживёт в естественных... Практика показала, что такие 'естественные' методы более действенны при воспитании личности, чем любые воздействия, применяемые у вас, а при 'излечении' таких пороков, как алчь, лень, эгоизм, 'недалёкость' – просто незаменимы: люди до сих пор не придумали более действенного способа... Природа мудра, и, когда человек пытается найти решение какой-либо проблемы, ему стоит прежде всего поискать подобное решение у неё – так почти всегда удаётся получить гораздо более приличный результат... – А если не удастся найти? – Тогда придётся придумать самому... При этом весьма желательно, по крайней мере, не противоречить естественным законам, ибо за такие противоречия впоследствии приходится платить, причем порой – слишком дорого... ...Запищал талкер, сию увлекательную беседу пришлось прервать: Лин вызывали на станцию... Помахав рукой и улыбнувшись на прощанье, она скрылась за дверью пассера, после чего мы не виделись почти неделю. Глава 10: 'словари и море'. ...Челланка снова появилась неожиданно: выпорхнула из пассера – такая весёлая, красивая, доброжелательная, искренняя... уж не знаю, какая ещё... 'Неземная' – вот, пожалуй, самое подходящее определение. – Ну как – ты рад? – Очень! – Правда? – У тебя уже появляются Земные привычки? – Извини... Как это у вас говорят: 'с кем поведёшься...',– тепло улыбнулась она. – На меня намекаешь? – Нет, ты пока повода не давал... Просто наобщаешься с вашим братом потом на станции только успеваешь ловить на себе удивлённые взгляды... – Деградируешь... Лет где-то эдак через пяток – того и гляди, дорастёшь до нашего уровня... – Ладно, не иронизируй! Пойдем купаться? – Куда? – На море. ...Честно говоря, я, грешным делом, подумал, что у девчушки 'голова поехала': дурацкие розыгрыши ей не свойственны, а разумным назвать это предложение никак нельзя было... Тем не менее, имея некоторый опыт общения с ней – решил, было, ничему не удивляться и просто этак, по будничному, спросить: – Каким способом? Однако – не удержался и спросил с едкой иронией: – Интересно, и каким же это способом мы с тобой можем из зимнего города с континентальным климатом 'дойти' до тёплого морского берега; да ещё учитывая, что сегодня же весьма желательно вернуться обратно? Она 'не заметила' ни иронии, ни витиеватости фразы; а просто этак ответила: – Почти пешком. – Что значит 'почти'?– Продолжал я 'выражать недоверие'. – Ой, ну какой ты несносный!– Засмеялась она.– Я ведь спросила – 'хочешь' или 'не хочешь', а ты устроил мне целый допрос: что, да как, да почему... – Хочу. Но хочу понять, как.– Угрюмо констатировал я. И тут она расхохоталась... Она хохотала взахлёб, а я чувствовал себя полным идиотом: во-первых, сердиться на хохочущую миловидную девчушку просто невозможно, а во-вторых – её поведение злило меня тем больше, чем меньше я понимал. Когда я уже не понимал ничего, она, с трудом сдерживаясь, чтобы не 'прыснуть' очередной раз и смахивая слезинки, выдавила: – Да не сумасшедшая я, не волнуйся... Просто хотелось немножко тебя озадачить – так, кажется, любят делать Земные женщины? – Ну, любят... Но это вовсе не значит, что мне это нравится... По крайней мере, ты у меня вызывала симпатию именно отсутствием желания вот так вот 'озадачивать'! – Теперь ты во мне разочаровался? Бедненький! Ну, я больше не буду... Просто хотелось проверить, насколько точно я смогу 'показать' Земную женщину... – Можешь гордиться – это у тебя получилось. Ну, ладно, пошутили – и хватит. Я пошёл, пока. – Куда же ты? А на море? – Прекрати. Это уже становится просто скучно. И раздражает. Кстати, почему ты сказала 'не сумасшедшая я'? Я ведь обратного не говорил? ...Надо было видеть, как она покраснела: – Ты понимаешь... – Понимаю. – Да нет, ты не понимаешь... – Чего именно? – Слушай, ты понимаешь, что мысли человека, в принципе, можно считать без его ведома? – Да. И ты хочешь сказать, что ты шерудила у меня в голове во время нашего разговора? – Да нет; слушай же, не ершись! Конечно, никто тебя не 'слушал' – это просто неэтично – 'слушать' человека, не являющегося потенциальным источником опасности... Но здесь, на Земле, обстановка вообще считается для нас 'потенциально опасной', поэтому всех моих собеседников 'слушает' мимо меня система... Помнишь? Я уже об этом как-то рассказывала... Информация эта постоянно анализируется; и, если в ней будет обнаружено что-либо, сулящее мне (хотя бы предположительно) какие-нибудь неприятности – система должна предупредить меня об этом... Помнишь, как тогда, в море? Когда мы прыгнули со скалы... Ну, а поскольку прослушанная информация к людям не поступает – неэтичным в чистом виде такое 'прослушивание' не является... – Ты же сказала: 'никто не слушал'... – Я же сказала 'никто', но не 'ничто'... Не перебивай, прошу тебя! Так вот, расхохоталась я оттого, что система в качестве экстренной информации сообщила мне: 'Осторожно! Собеседник предполагает у Вас умственное расстройство!'... – А я подумал – потому, что тебе удалось меня провести... Лицо её сделалось серьёзным, даже почти обиженным, что ей вовсе было не свойственно: – Я думала, ты сумел понять нас несколько лучше...– обречённо сказала она.– Когда я пыталась сыграть Земную женщину, я могла тебя немного озадачить – помучить, потомить в неведении – но не обманывать же... Даже если у Вас это и называется 'розыгрыш'... – Ты хочешь сказать, что мы, прямо сейчас, отсюда, ножками, не слишком быстро – пойдём на море, искупаемся, позагораем, а к ужину вернёмся назад? – Почти. – Ну, ты умеешь озадачивать... – А ты до сих пор не научился ни слушать, ни задавать вопросы, ни держать свою озадаченность при себе: на тебя было просто жалко смотреть, когда я предложила тебе пройтись искупаться... У нас бы никто на эту 'провокацию' не отреагировал готовностью обидеться – а для вас это, похоже, норма... – И как бы у вас отреагировали? – Хм... Пожалуй, естественно было бы ожидать приветливо-заинтересованную реакцию типа: 'я понимаю, что ты сказала не всё; само предложение мне интересно – но я жду пояснений...' Внешне это выглядит примерно так: доброжелательно-удивлённая физиономия и 'ждущий информацию' взгляд. Кажется, так...– она на секунду задумалась,– да, система подтвердила, что на вашем языке точнее не скажешь... – Ты что, постоянно советуешься с системой? – Нет, она меня просто 'ведёт'. – То есть? – Ну, если я буду постоянно советоваться с системой или разговаривать при помощи системного переводчика – живой разговор не получится. Это можно использовать на переговорах, в которых вынуждены участвовать лица, не знающие языка друг друга, либо при каких-то слишком сложных или чересчур ответственных объяснениях; а вообще-то явное использование системных переводчиков считается не совсем этичным. – А что более этично? – Словарь и понятия чужого языка загружаются во временную память мозга, после чего человек пытается разговаривать сам под контролем системы. В этом случае ошибки неизбежны, да и словарь забывается довольно быстро, но, во-первых, системный переводчик 'нашёптывает' о допущенных ошибках, а во-вторых – я всегда могу обратиться к системному словарю и где-то за полсекунды получить из него любую информацию. Таким способом можно за несколько недель вполне пристойно освоить разговорный вариант практически любого языка. Такой вариант общения у нас считается этичным: дескать, собеседник не счёл за труд изучить мой язык, а не пользуется переводчиком. Поэтому везде, где время и прочие обстоятельства позволяют, мы пользуемся таким способом общения... – А нельзя 'загрузить' словарь и прочие знания в более долговечную память, чтобы они не забывались? – Ну, во-первых – это было бы неэтично по отношению ко мне: человек вправе сам решать, что ему помнить, а что – нет; поэтому загрузка информации не во временную память запрещена везде в рамках действия нашей системы. А во-вторых – медики пока не гарантируют, что заносят информацию абсолютно корректно; следовательно, могут запортить то, что там было до них (или часть оного), либо занести 'не совсем то' или 'не совсем так'. При работе с временной памятью человек сам в состоянии исправлять такие ошибки, при работе же напрямую с долговременной – это может быть чревато труднопредсказуемыми неприятностями... Короче, заполнение всех видов памяти, кроме временной, исключительно естественным путём – право, гарантированное у нас 'на уровне конституции'. – Ну ладно... А что значит 'система ведёт'? – Системный переводчик проверяет качество моего перевода и сообщает обо всём, что ему 'не понравится'. Я имею право с ним поспорить, и, если ты, например, подтвердишь данную информацию о языке, то и 'поучить' его. Разумеется, он не вправе лишать меня самостоятельности или вмешиваться в разговор, он просто 'нашёптывает' – так у нас называют его поведение. Когда всё корректно (с его точки зрения) – он молчит. Кстати, если не возражаешь – мы можем продолжить по дороге. – Не возражаю...– и мы двинулись к двери пассера, из которого она только что вышла. Вошли... я даже не сообразил, что мы, тем самым, нарушили запрет... а через пару секунд вышли в каком-то доме. В комнате за столом сидела – ну, просто очень симпатичная – девушка. При нашем появлении она удивлённо вскинула брови и, переведя взгляд на своего собеседника, поливавшего цветы на веранде, неуверенно произнесла: – Джерри, это – к тебе? Джерри, удивлённо переводя взгляд с Лин на меня и обратно, хмыкнул, затем, поставив лейку, вошёл в комнату, и, пристально глядя Лин прямо в глаза, спросил: – Катаешь Землян? – Землянина. В ответ – удивленный взгляд, будто говорящий: 'я понимаю, что ты не считаешь корректным обобщать, но ведь и этот случай – пусть единичный объяснить всё же надо, не так ли?' Лин улыбнулась: – Его каталожный номер – 17. Последовало минутное замешательство (похоже, Джерри 'советовался' с системой), затем – вздох и – вслух: – Извини, против него действительно нет возражений. Но согласись: увидеть выходящего из пассера Землянина – это озадачивает... Тем более, что еще вчера был категорический запрет... – А сегодня – разрешено 17-му, 2-му и 5-му,– отпарировала Лин,– и, заметь: два из них – мои!– Добавила она кокетливо. – 2-му, говоришь?– Вскинул брови Джерри.– Тогда – позвольте представить: Вероника Снифф – каталожный номер 2!– И он, взяв девушку за кончики пальцев, развернул её к нам. Девушка привычно сделала 'легкий книксен', но вопрошающий взгляд был устремлен на Джерри: – Что ты хочешь сказать?– Спросила она, и, услышав этот голос, я, кажется, окончательно понял, почему Джерри выбрал именно её. – Он хочет сказать, что с этого момента ты можешь путешествовать по всем пассерам вашей планеты. Правда, только в его сопровождении,– улыбаясь, изрекла Лин. – Кстати,– добавил, обращаясь к Веронике, Джерри,– Ну, это, как ты уже знаешь, Лин – самое очаровательное существо в нашей команде... А это – (он кивнул на меня) – номер 17-й...– он на секунду задумался,– знакомься: Гарри Ованесян – тот Землянин, которого это очаровательное существо выбрало, чтобы отдохнуть с ним на берегу моря в свой первый свободный день на вашей планете... ...Заканчивая фразу, он крепко пожал мне руку. При этом на лице его была та особая доброжелательная улыбка, свойственная, похоже, им всем и которой Лин покорила меня в первый день нашего знакомства. – Может, вам стоит тоже воспользоваться предоставленной возможностью и посетить заснеженный город?– Попытался и я 'вставить умное слово'. Неожиданно Веронике это понравилось: – Послушай, Джерри, мы ведь ни разу не путешествовали вместе... И потом принести сюда немного снега – ведь это тоже неплохо, правда? – Не забудьте только одеться,– продолжал умничать я,– там в прихожей висит кое-какая одежонка, так что замерзать или привлекать к себе слишком много внимания на улице не стоит... ...Короткий понимающе-снисходительный взгляд Джерри несколько остудил мой пыл, а слишком откровенно улыбающееся лицо Лин окончательно отбило желание лезть со своими советами... – Ладно, до встречи!– Лин помахала ребятам рукой и добавила: Не стесняйся обращаться, если заблудишься в городе! – На этот раз ты, надеюсь, спать не собираешься – так что постараюсь обратиться раньше, чем заблужусь,– отшутился Джерри и пара скрылась за дверью пассера. – Джерри знаменит в нашей команде тем, что однажды полтора часа блуждал в городе, который я знала достаточно неплохо... Когда же его спросили, почему он не обратился за помощью ко мне – он заявил, что я в это время спала и он не хотел меня тревожить. Это, в общем-то, никого не удивило бы, если бы все окружающие не знали, что значит для меня Джерри и что я давно дала ему полный доступ ко всей своей информации – причём не только в системе... Иными словами, он мог считать у меня в голове все, что ему заблагорассудится, не утруждая себя тем, чтобы меня разбудить. Когда же ребята спросили: 'Но, Джерри?...' – он ответил: 'Да, я понимаю, но... В данном случае мне оказано большее доверие, чем я способен на себя принять...'. Признаться, после этого случая я почувствовала к нему поистине собачью преданность... Это уже даже не любовь, а какое-то рабское преклонение... Он мне теперь настолько необходим, что я не смогу без него не только год или два – из-за чего я, собственно, и попала в эту экспедицию – но и... пожалуй, даже неделю...– с грустной улыбкой просвещала меня Лин. Тем временем мы уже вышли из дома, перешли дворик и шли вниз по тропинке, бегущей среди мандариновых деревьев. Лин замолчала. Наконец вдали показалось море. Почувствовав некоторую неловкость, я попытался напомнить, о чём мы говорили у меня дома. – Да, словари...– очнулась Лин,– Надо сказать, что с этим делом у вас 'бардак изрядный' – так, кажется? – Почему это?– Изумился я. – Как тебе сказать... Когда мы начинали создавать вашу языковую базу, меня просто поразил тот факт, что у вас, по сути, нет ни одного полностью актуального словаря. Можно взять любой из них – и где-то за полчаса найти с дюжину слов, которые активно употребляются, но в словаре отсутствуют. Собственно, о какой актуальности можно говорить, если словари порой не переиздаются по 10 лет! Не говоря уже о том, что вновь изданный словарь, как правило, тоже не актуален... Или вообще представляет собой просто копию предыдущего, уже 'древнего' издания... – И что ты предлагаешь? – Ничего. Это, в общем-то, ваши проблемы... У нас они как-то не возникают. – Интересно... – У нас, как правило, не издают словари. Просто где-то в системе есть глобальный словарь, который ведёт группа серьёзных лингвистов. К любому слову есть 'толкование' – краткое объяснение его значения, 'история образования' или 'происхождение' – описание того, откуда и когда это слово появилось в языке, список ссылок на источники, позволяющие более точно понять слово, если оно является, например, профессиональным термином, ссылки на равнозначные слова в других языках и куча другой информации. Любой абонент может воспользоваться этим словарём в любом качестве толкового, энциклопедического, орфографического, переводного... – А как же актуальность? – Любой абонент, обнаружив, что в словаре нет какого-либо слова, добавляет его в список слов (собственно, в орфографический словарь) и, если может, даёт его толкование, описывает историю происхождения и т. п.. Все добавки, сделанные абонентами, хранятся отдельно и стандартом языка не являются. Система набирает статистику употребляемости этих слов, анализируя все передаваемые текстовые сообщения, а 'группа поддержки' – принимает решения о том, достаточно ли это слово 'устоялось' в языке, чтобы быть включённым в основной словарь; может править определения, изменять орфографию и т. д. Бывает, что слово внёс один абонент, определение давали ещё трое, историю появления только через пару лет определил ещё кто-то... В любом случае общее правило ответственности за достоверность информации действует и здесь: система помнит, кто является источником той или иной информации, кто и когда вносил какие-либо изменения... Разумеется, все эти сведения общедоступны. – А если абонент даст неверное определение? – Внеси своё. В любом случае в системе будут присутствовать оба, но первым будет демострироваться определение, выбранное лингвистами 'группы поддержки'. Собственно, разрешение 'конфликтных определений' – одна из их функций. – И много разных 'источников' обнаружится, если прошвырнуться по словарю? – Про... чего? А, поняла... Ну, я однажды 'прошвырнулась'... Где-то классе в пятом, если сравнивать с вашей системой образования. Распределение было примерно следующим: процентов 40 определений принадлежит группе, создававшей словарь (т. е. это – определения давностью более века). Еще 30 – непосредственно внесены 'группой поддержки'. Остальные достаточно равномерно распределены по очень большой группе, из которой редко кто имеет более полупроцента. Большинство ограничивается 1-2 словами, причём часто – без определений, которые даются позже другими абонентами или лингвистами. Размер 'неофициальной' части (она содержит слова, ещё не ставшие стандартом) был тогда где-то около 2 процентов. – А бывает так, что слово никогда не станет стандартом? – Конечно. Например, жаргонизм какой-то ограниченной группы людей. Даже если они внесут его в словарь, это слово может просидеть в 'нестандартных' пару лет, после чего будет вытеснено в 'редкоупотребляемые', где и будет похоронено навечно. – Его удалят? – Нет, обычно этого не происходит. Просто при проверках текстов на 'читабельность' или 'воспринимаемость', при переводах на наш язык и в иных подобных случаях используется только основная часть словаря – без редкоиспользуемых или 'нестандартных' слов. Автор, естественно, может оставить нужное ему слово принудительно, если, например, он не может достаточно точно выразить свою мысль, используя только основную часть словаря... или – для колорита... либо для иных, преследуемых им, целей... Просто при проверке система выдаст предупреждение – а уж дело автора, учитывать его или нет. – А сколько языков... поддерживает система? – Массу... Только я изучила уже с десяток... методом 'быстрой загрузки'... с последующей языковой практикой... – А как у вас с нашим словарём? – Пока – почти 'никак'... Он формируется в системе только за счёт круга общения нашей команды, используется только нами и доступен нам или специалистам, интересующимся нашей экспедицией. Лингвисты его ещё не ведут, и, если постоянных контактов установлено не будет, то и не будут вести. – А сколько Земных языков вы сейчас имеете в системе? – Русский, Чешский, Арабский, Английский, Испанский, Французский, Итальянский... Кажется, всё... Еще несколько накапливаются, но не думаю, что они будут когда-либо представлены полностью. Кстати, ты заметил, что девушка говорила по-английски? – Как – по-английски?– Опешил я. Конечно, я имею какое-то представление об этом языке, но, по крайней мере, наверняка не знаю его настолько, чтобы переходить на него в разговоре, даже не заметив этого... Лин улыбнулась: – Видишь, как неплохо получилось... Ты мне как-то говорил, что знаешь английский 'в общем' довольно сносно, а вот 'словарный запас – маловат', так? – Было дело... – Ну, так я знала, куда мы направляемся, и – уж извини – решила преподнести тебе сюрприз: загрузила тебе во временную память весь имеющийся у нас словарь. Как видишь, опыт удался: ты даже не обратил внимания, что это – другой язык... Вообще-то, без твоего ведома мне не стоило этого делать, но ты, помниться, сгоряча просил 'распоряжаться, как собой'... не забыл? – Помню... И долго это будет продолжаться? – Что именно? – Английский словарь в голове... – Если не будет подкрепления в виде использования этих знаний – процентов 90 новой информации где-то за неделю-другую забудешь, остальные 10% будешь помнить ещё около месяца; та же информация, которая явилась подтверждением того, что ты и так знал, просто упрочит твои знания... – Оригинально... – Да нет, это достаточно просто... Я, собственно, ничем не рисковала в твоей голове, когда решилась её загрузить... Разве что – забудешь что-либо не слишком значительное где-то одно– или двухдневной давности... – А кто определит 'значительность'? – Ты сам, надо полагать... Я не знаю закона, по которому это происходит да и никто его, наверное, толком не знает; но на оставление той или иной информации мы влиять не можем – это решение принимает сам мозг, причём – в том блоке информации, который я загружала, он мог некоторые вещи отнести к настолько незначительным, что ты забыл их раньше, чем закончилась загрузка блока. Мы ведь, по сути, не пишем непосредственно в память – мы просто как бы 'диктуем', а выбирает и размещает сам мозг... ...Пока мы мило беседовали о высоких материях, прибой давно уже омывал ноги моей очаровательной спутницы... Босоножки она держала в руке (кстати, я совершенно не заметил, когда она их сняла), а солнце начало целоваться с горизонтом... Заметив это, Лин встрепенулась: – Да, кстати... мы, кажется, пришли купаться... Отбежав на недосягаемое для прибоя место, она одним движением сбросила свое платье-хитон и побежала в воду... Я ошалело смотрел ей вслед: девчушка была совершенно голой, бронзовая кожа переливалась в лучах заходящего солнца, а поднимаемые ногами брызги довершали очарование этой картины... Видимо, спиной почувствовав мою озадаченность, она обернулась, будто вспомнив что-то, подошла ко мне и, виновато улыбаясь, произнесла: – Извини, я забыла о вашей 'этике'... Но мне почему-то кажется, что ты обладаешь достаточным интеллектом, чтобы быстро сориентироваться и принять нашу... Согласись, что она естественнее... – Да уж...– только и мог пробормотать я, не в силах оторвать от неё взгляд. Надо сказать, что она мне нравилась не только как изумительный человек, но и как женщина, с которой совсем не прочь иметь не только общие взгляды... По крайней мере, логично было бы ожидать, что, увидев её – вот так – совсем рядом – совершенно обнаженной, я должен был бы испытать... ну, скажем так: сильное желание... Теперь же, ошалело уставившись на это немыслимое видение, я откровенно любовался этим изумительным созданием Творца, втайне завидуя его способности изваять такое чудо... А чудо было воистину прелестно – это настолько невозможно передать словами, что я даже не посмею предпринять такую попытку... Никакого желания не было – одна ошарашенность. Я просто забыл о своем мужском естестве, о своих инстинктах напрочь и, надо сказать, что до конца вечера эти воспоминания меня почему-то не тревожили. Я вынужден был согласиться, что их этика действительно 'естественнее' – в том, по крайней мере, смысле, что она гораздо ближе к природе... В ответ она рассмеялась, а я получил паузу для того, чтобы наконец решиться и раздеться самому. Как только мне это удалось, она схватила меня за руки и потащила в воду. Мы купались, плавали, ныряли, дурачились и занимались чем попало; я не раз брал её на руки, не раз, играя, обнимал; но – чудо: я испытывал при этом только восхищение, какую-то немыслимую радость общения с чуть ли не обожествляемым мной существом... Если бы мне ещё вчера кто-то сказал, что вполне здоровый мужик 'в полном расцвете сил и возможностей' может вот так спокойно играть на берегу моря с совершенно голой очаровательнейшей из женщин – я бы смотрел на рассказчика с плохо скрываемой иронией... Но сегодня... ...Мои мысли прервал хлопок падающего в воду снежка и разлетевшиеся брызги. Пока я поворачивал голову, рядом 'приводнилось' ещё несколько 'снарядов'. Собственно, ещё не успев повернуться, я 'определился', что произошла катастрофа: хозяйка дома вернулась, а с ней и Джерри. Теперь Линде не избежать сцен ревности, а мне придётся выкарабкиваться из того дурацкого положения, в которое я попал: ведь вряд ли Вероника исповедует те же взгляды... Изумлению моему не было границ, когда Линда с непостижимой скоростью проплыла к берегу, промчалась по отмели, подняв кучу брызг, и кинулась к ведерку, которое ребята принесли с собой. В следующую секунду она уже растирала снегом своего избранника, Вероника хохотала, забыв о наших Земных приличиях, а мне только тут пришло в голову, что они успели раздеться, наверно, раньше, чем нас заметили. Более того, чувствовалось, что времяпровождение в таком виде им не менее привычно, чем мне – мои комнатные тапочки. Заметно осмелев, я подошёл к Веронике и попытался разделить её веселье по поводу 'женской мести по-челлански'. Кажется, у меня получилось. При этом тот факт, что рядом появилась ещё одна, уже вполне Земная, хотя тоже прекрасная, обнажённая женщина, совершенно никак не отразился на моём отношении к происходящему. Я по-прежнему чувствовал себя, как на удачной вылазке в хорошей, просто изумительной компании – но не больше. Может, кому-то это покажется смешным, но во всём происходящем, пожалуй, именно это мне больше всего и понравилось. Какое-то непередаваемое словами ощущение свободы, восхищение окружающим миром – даже не знаю, как это передать... Слова слишком бедны и примитивны для описания этих ощущений – это нужно попробовать, чтобы понять... ...Покончив с растиркой (мне кажется, только потому, что снег кончился), Линда с явным сожалением посмотрела на опустошённое ведро. Вероника опустила глаза: видимо, только тут сообразила, что рядом – не только достаточно понятные и предсказуемые челлане, но и совершенно незнакомый ей Землянин, в присутствии которого не совсем понятно, как себя вести и допустимо ли быть в таком виде... Однако смущения её хватило совсем ненадолго: буквально нескольких фраз, которыми мы перебросились, оказалось достаточно, чтобы развеять её настороженность, а когда Джерри, не удосужившись одеться, понёс своё сокровище к дому, она уже выжидательно взглянула на меня, явно ожидая, что я поступлю так же. Разумеется, я не мог обмануть ожиданий её очаровательных глаз и потенциальным зрителям могла представиться такая картина: в сумерках два совершенно голых мужика тащат, пыхтя и отдуваясь (ибо энтузиазма хватает обычно только на первую сотню метров) куда-то в сторону от моря двух совершенно голых дам, достаточно прекрасных, чтобы не испытывать ни малейшего желания оторвать от них взгляд. Впрочем, зрители могли существовать, похоже, только в моём воображении: ни в саду, ни в дворике, ни во всём доме в течение всего проведённого там времени я не заметил больше ни одного живого существа... Надо сказать, что мы всё-таки донесли наши ноши в целости и сохранности до дома, после чего обе они предпочли расположиться 'в изнеможении' на ковре в гостинной. В этом 'изнеможении' видимо, женщины всех цивилизаций воистину едины... Честно говоря, я ожидал оргии – это 'изнеможение', казалось, давало все основания предполагать именно такое дальнейшее развитие событий, но – должен разочаровать многих читателей: ничего подобного не случилось. Джерри 'завёл' какой-то 'музыкальный ящик', и, едва заслышав чарующие звуки зазвучавшей мелодии, обе девушки, переглянувшись, начали демонстрировать нам какой-то совершенно непостижимый, но, по-видимому, хорошо известный им обоим, танец. Было заметно, что для Линды он явно привычен – она в нём просто жила, для Вероники же это было, по-видимому, одно из первых исполнений; но, тем не менее, смотрелось всё это просто прекрасно. Потом были другие танцы, уже 'с использованием представителей сильного пола', мы менялись партнёршами нередко по нескольку раз за танец – и это было просто прекрасно... Совершенно незабываемые ощущения! Потом был принесённый откуда-то Вероникой торт, часть которого мы с успехом уничтожили; было шампанское, мандариновый сок ('это – из того сада, через который мы шли'); мы сидели, лежали, болтали, снова танцевали – до глубокой ночи. Заснули, обнявшись, на ковре; проснулись на рассвете, с первыми лучами солнца; вспомнили, что 'пора домой', сходили на берег, устроили шумное купание, собрали забытые вчера вещи, прихватили ведёрко и вернулись в дом. Одеваться не хотелось. В пассере стояли, обнявшись – Линда откровенно повисла на мне, признавшись, что 'ноги не держат'. Вышли в квартире, минут 15 провели в душе и пошли 'досыпать' – снова обнявшись, уже у меня в постели. Проснувшись где-то к обеду, я как-то отстранённо подумал: интересно, что было бы, если бы всё это увидела моя жена? Линда встала, потянулась, как кошка, надела свой 'хитон', тепло улыбнулась на прощанье, и, помахав рукой, исчезла за дверью пассера... ...Весь день у меня в голове вертелись, опережая одна другую, всякие разные, прекрасные и ужасные, земные и не очень – мысли. Самым главным было, пожалуй, определиться: так что же это было? К чему меня всё это обязывает? Оказалось – ни к чему, как просветила меня Лин, вернувшись вечером. Мы опять просидели допоздна, беседуя о 'странной' Челланской этике, которая не усматривает ровным счётом ничего предосудительного во всём происшедшем прошлым вечером, но осуждающей даже вскользь брошенный злобный взгляд или – тем более! – столь привычное нам 'перемывание костей'... Разница понятий была просто потрясающей – строго логичной, предельно разумной, глубоко продуманной и справедливой этике челлан совершенно невозможно было противопоставить нашу, столь привычную, но при ближайшем рассмотрении – совершенно необъяснимую Земную светскую этику... Я постараюсь пересказать это всё, насколько сумел запомнить; и да простит меня читатель, если что-то из сказанного будет резать слух – быть может, при более подробном рассмотрении куда больше режут слух именно наши, Земные понятия?... Глава 11: Уроки Челланской этики... Урок первый: Мораль? ...Вечерело. По небу плотно и низко плыли серые тучи, имитируя ранние сумерки. Из пассера бесшумно выпорхнула Линда, подошла сзади, и, положив руки мне на плечи, принялась рассматривать горизонт. – Ты – как?– Прервал молчание я. – Неплохо. Только немного устала. А ты? – А я – весь в раздумьях... – О смысле бытия? – О морали... – И? – Я не знаю, как относится к тому, что было вчера вечером. – А что было вчера вечером? – И ночью... – И ночью? – Была какая-то разгульная пирушка, плавно переходящая в оргию... – И перешла? – Да вроде – нет... – А в чём разгульность? – Не знаю... Вообще всё это как-то... – Тебе понравилось? – Да. Но я не знаю, как к этому относиться... – Понятно... Снова Земные светские глупости... Ладно. Давай начнём с терминов. Ты говорил об оргии. Под 'оргией' в вашем языке понимают неумеренное потребление чего-либо, доставляющего удовольствие, причём последнее – нередко не слишком высокой пробы. Так? – Кажется... – Это 'имело место быть' или это 'назревало'? – Будто бы нет... – Итак, 'оргию' в основном смысле слова исключаем. Далее. У этого слова есть ещё одно значение, трактуемое примерно как 'сексуальное действо с большим числом участников, допускающее половые акты между различными партнёрами'. Это имело место? – Тоже нет... – Итак, второе значение тоже не подходит. Следовательно, применение слова 'оргия' следует считать словоблудием. Теперь – о 'пирушке'. За весь вечер мы съели грамм по 200 торта, выпили по бокалу шампанского и где-то по литру мандаринового сока. Собственно, чтобы это 'заработать', Вероникиному земляку со средним достатком понадобиться час-два. Скажем, это – не такой уж большой рацион для полусуточного употребления! Если вспомнить, что слово 'пирушка' ассоциируется в вашем языке с некоторым обжорством, то применение этого слова ничуть не более оправдано, чем слова 'оргия'... Что же касается слова 'разгульная', то покажи, пожалуйста, в чём именно ты видишь разгул?– Линда говорила тихо и настолько медленно, что мало сказать 'тщательно подбирала слова' – похоже, она в это время непрерывно 'работала с системой'. Если я правильно поняла,– продолжала она,– слово 'разгул' было когда-то образовано от гульбищ 'удалых молодцов', в современном понимании – просто хулиганов. Да, разгульным поведением они самоутверждались, демострируя свою силу, 'лихость', непобедимость... Если я правильно поняла значение и этого слова, то вся твоя фраза о 'разгульной пирушке, переходящей в оргию' – просто – уж извини – словесный понос... – Ну, ты круто чересчур... эко завернула... – На Земле научилась. С вами, ребята, приходится 'круто заворачивать' если хочешь, чтобы вы хоть о чём-то задумались... Не обижайся – заставить землян задуматься действительно очень тяжело... – Ладно, согласен...– пауза затянулась. Заметив, что я снова погрузился 'в глубины собственных мыслей', Линда присела передо мной на корточки и заглянула в глаза: – Ну? – Знаешь,– наконец выдавил я из себя,– расскажи-ка мне, как ты сама к этому относишься и как я должен, по-твоему, к этому относиться? – Я? Да никак!– Она на секунду задумалась.– Ну, например... как к прогулке по парку, как к вечеринке, посещению театра, кино... Как к любому развлечению, поднимающему настроение всем участникам... – То есть, ты хочешь сказать, что, когда ты вдруг передо мной на берегу разделась – ты просто развлекалась? – Да нет же... Чушь какая... Я об этом даже не подумала... У нас вообще белье употребляется... скажем так: в гигиенических целях... а не для прикрытия тела... А с эдаким-то чудом я впервые столкнулась на Земле и была жутко удивлена... Это казалось таким смешным... Представь: идёт Гусак по пляжу; чинно эдак; под руку ведёт Гусыню... И – оба зачем-то прикрывают какую-то часть своего жирного тела кусочками материи... Солнышко светит... Жара... Материя, извините, шерстяная... Под ней, извините, не прохладно... Бррр, противно! Жуть какая-то! Да при этом ещё час-другой на солцепёке, а в воду зайти боятся – плавать, оказывается, не умеют, 'а тут – волны...'...– Заметив, что я улыбаюсь, она как-то приободрилась, повеселела, заговорила маленько побыстрее: – Ты знаешь, я тогда так фыркнула – не смогла удержаться... Командор на меня сначала бросил почти осуждающий взгляд, потом улыбнулся и 'разрядил обстановку': 'Интересно, как бы тебе понравилось на Грэте...'. Я не знала, что это за планета, а спросить постеснялась; но большинство наших ребят были явно в курсе и дружно 'прыснули' – уж кто как умел... Минут пять пересмеивались... Кстати, в системе никакой информации об этой 'Грэте' нет – видимо, там действительно 'было что посмотреть', если, кроме разведчиков, о ней никто не знает... – Это что – привилегия разведчиков – лишать людей информации, если 'там есть что посмотреть'? – Нет, это – общие законы доступа к информации. Если Какая-нибудь цивилизация характеризуется абсурдной, с нашей точки зрения, логикой; либо имеет слишком низкий уровень совершенства или высокий – 'благоглупости' (ценишь – 'Земной' термин!) – информация о ней не становится общедоступной в системе; её могут получить только специалисты-'цивилизологи' (если можно так выразиться)... Они же принимают коллегиальное решение об ограничении доступа. Видимо, на Грэте действительно было немало 'чудес' – если даже я, с категорией 'самостоятельный разведчик', не могу получить эту информацию... – А что значит 'самостоятельный разведчик'? – Это значит, что я могу внедряться в другую цивилизацию и действовать там самостоятельно, не испрашивая разрешений и не сверяя каждый свой шаг с системой. За мной следят, могут потребовать разъяснений, могут высказать иную точку зрения, которую я обязана выслушать; но – пока я имею эту категорию, никто не имеет права мне диктовать, как поступить в той или иной ситуации на планете – решение я принимаю сама. – А не боишься ошибиться? – Ну, если боишься... так никто ведь не запретит запросить совет системы... – Этой 'электронной сверх-железяки'? – Не упрощай. 'Железяка', сударь, как Вы изволили выразиться, только хранит, сортирует и передаёт информацию – ту, которая мне нужна и в таком виде, в котором я захочу. 'Железяка' может поднять тревогу, если – с её точки зрения – что-то не так. Но она не принимает никаких 'судьбоносных' решений. Ежели в таковых будет необходимость – она быстренько выберет из списка экспертов по этим вопросам человек 10-15, разошлёт запросы, сделает статистическую обработку ответов и порекомендует, в итоге, то или иное решение. Собственно, это и есть 'коллегиальное решение'. Тот исполнитель, который должен будет это решение осуществить, получит список ответивших экспертов, их точки зрения и результат; а принять решение или опротестовать – это уже его право. Но опротестованные решения потом пересматриваются советом экспертов и доверие к исполнителям целиком и полностью зависит от числа необоснованных протестов... Собственно, я ведь об этом уже рассказывала... – Да... Но мы говорили о Гусе. – Честно говоря, с тех пор я ещё ни разу не побывала на Земле на 'общественном пляже' – не могу я на себя такое надеть; да и смех душит, как увижу это лежбище и вспомню Гуся... Обычно купалась в безлюдных местах, пока Джерри не установил у Вероники пассер. Тогда стала купаться там. – А как хозяйка? – Вероника? Сначала была немного озадачена; но – надо сказать, что это длилось недолго: уже через неделю разделась; причём, как видишь, ей это явно нравится до сих пор... – А Джерри? – Он поначалу благоразумно не показывался, а потом пришёл, когда мы были уже в воде, спокойно так разделся и подплыл к нам. Девочка сначала чувствовала себя немного неловко, но, видя, что я не придаю этому никакого значения, быстро успокоилась. К дому мы поднялись, не одеваясь. – А она замужем? – Да; причём с её мужем вышло ещё интереснее: он, как оказалось, давно уже предпочитал загорать без одежды, но боялся предложить это жене. Бред какой-то!... Мы изучали окрестности и обнаружили там место, именуемое 'нудистский пляж'. Там никто не прикрывался лоскутками материи, как на 'общественном'; но для многих это было всё же неестественное состояние: кто-то откровенно возбуждался, хотя и старался этого не показать; кто-то стеснялся, но, подчиняясь подсознательному зову природы, всё же шёл туда; и лишь примерно половина 'нудистов' – так они себя называют действительно чувствовали себя совершенно свободно и естественно. Я набралась смелости разговорить одну девушку и получила полное удовольствие: её взгляды на все эти вещи практически не отличаются от нормальных. Мне даже удалось порядком её развеселить рассказом о Гусе... Но самая большая загадка для меня была в том, что у некоторых присутствующих там экземпляров сам вид голого тела действительно вызывал возбуждение... Я как-то привыкла считать, что возбуждает действие, поведение; может – вид одежды, 'полуодетость', но – не совершенно голое тело... – Ну, если его никогда не видеть, а потом – вот так – вдруг – сразу... – Ну, так может возбуждать даже рука или нога... если её никогда не видеть, а потом – вот так – вдруг – сразу...– мы рассмеялись.– Но это уже – просто сексуальный фетишизм...– с улыбкой резюмировала Лин. – У нас как-то... принято считать, что вид голого тела всё-таки должен возбуждать...– заметил я. – Что-то я вчера этого за тобой не заметила... – То есть? – Ты хочешь сказать, что вчера, когда ты весь вечер провёл в обществе двух голых женщин, ты хоть раз был действительно возбуждён? Можешь не отвечать – 'индикатор' тебя всё равно выдал бы, а я этого что-то заметила... Но, тем не менее, удовольствие ты явно получил, не так ли? – Так...– Вынужден был согласиться я.– Причём... это было что-то... новое, непривычное – какое-то ощущение наполнявшей тебя свободы, что ли... – То есть нормальное состояние нормального человека; к сожалению довольно редкое явление на вашей планете... – Но всё же – мы упорно уходим от темы: как я должен ко всему этому относиться? – Я же сказала: как к вечеринке. – Но то, как мы себя вели, противоречит общественной морали... – Чушь собачья... Извини – это я на Земле 'нахваталась'... Кстати, у одного профессора-радиофизика... Я не знаю, о какой общественной морали ты говоришь; но – с точки зрения объективной морали – я позволю себе считать моральными такие мои действия и поступки, которые не доставляют неприятностей или неоправданных хлопот окружающим меня существам и позволяют, например, поднять настроение мне или моим друзьям; те же действия, которые создают проблемы у окружающих – вызывают у них, например, тревогу или страх, или, тем более, наносят им прямой ущерб – я, по-видимому, сочту аморальными; тем более, если из этого я прямо или косвенно извлекаю удовольствия или блага. Это – неточное и далеко не полное определение, но – достаточное, чтобы определиться в своём отношении ко вчерашнему вечеру. Скажи, кому из участников было плохо? – Ну... никому, по-моему... – Кому из тех, кто не участвовал, это событие испортило настроение? – Думаю, тоже никому. – Тогда – извини, конечно; но: в чём же аморальность происходящего? Я понимаю, что ваша перевёрнутая с ног на голову мораль считает нормальным напиваться до свинского состояния, которое почему-то вызывает сочувствие большинства окружающих; она считает нормальным принудительную моногамию, которая травмирует психику и которой на самом деле не придерживается подавляющее большинство членов вашего общества... Она охотно терпит адюльтер – когда никто о нём не знает и бичует его участников, когда о нём становится известно обществу... Она основана на лжи и лицемерии, и, уже поэтому – алогична в принципе. Всякий, кто попытается ей следовать неизбежно запутается и будет, как ты сегодня, мучаться вопросом: 'to do or not to do'... – Согласен. Но, чтобы как-то нормально жить, человек должен следовать какой-то морали... – Да ради Бога! Но почему – лживой?!!! – А если объективная недоступна? – Чушь! Она доступна всем существам, способным к здравомыслию. – А если общественная мораль настолько свихнула мозги набекрень, что понятие 'здравого смысла' само по себе уже искажено? – 'Свихнуть мозги набекрень' можно отдельно взятому человеку. Познакомившись с Землей, я соглашусь: можно – даже обществу, хотя и не надолго. Но невозможно – самой природе (диким стайным животным, например). И, поскольку психология их взаимоотношений близка к человеческой... – Хорошенькая новость... – Ничего нового... Так вот, поскольку она достаточно близка – вполне можно при определении многих понятий опираться на неё. Кстати, на будущее: если хочешь заняться общественной моралью – займись для начала психологией волчьей стаи... Когда освоишь – просмотри львиную; думаю, что после этого ты поймёшь достаточно, чтобы не спорить о морали... Ты не будешь нуждаться в споре для познания истины: большинство вещей ты будешь просто знать, а остальные будут логически вытекать из твоих знаний... – Извини, но... К такому повороту я просто не готов... – Я знаю... Поэтому и говорю: 'на будущее'. – Линда, послушай... – Слушаю... – Извини, ради бога, но после такого вечера... Я просто вижу, что для тебя там не было просто ничего необычного... Я хочу спросить: а как ты вообще, в принципе – относишься к моногамии? – Никак,– пожала плечами челланка.– Хотя, признаться, я не совсем понимаю, при чем здесь моногамия... В смысле – какое отношение она имеет к происходящему... – И всё же? – Ну, это... просто одна из форм семейного сосуществования – кстати, далеко не самая лучшая... Принудительная моногамия наиболее распространена при патриархальном строе, предельно трудных условиях жизни и безобразно низком уровне развития общественного производства. Я не жила в таких условиях и смею надеяться, что не буду; и потому такая форма семьи меня особенно не привлекает. – А какую же ты, извини, предпочитаешь? – Свободную. – То есть? – Ну, как тебе сказать... – Так и скажи. – Это в двух словах не объяснишь... – Я готов долго и терпеливо слушать. Линда задумалась. – Ладно слушай, раз готов...– наконец произнесла она.– Ваша 'законная' моногамия в большинстве случаев является, по сути дела, завуалированной формой рабства – либо заурядного, либо сексуального... Реже – сделка, договор об экономическом сотрудничестве. – Ну, ты даёшь... – Да нет, это как раз вы даёте... Не забывай: я ведь прибыла сюда, чтобы заниматься статистикой... Так вот, статистика эта совсем неутешительна: не менее 2/3 ваших 'моногамных' семей явно таковыми в чистом виде не являются. Это как раз понятно: любое принудительное ограничение круга общения (в том числе – сексуального) неизбежно приводит к возникновению конфликтной ситуации, в результате дальнейшего развития которой участники либо попросту плюют на моногамию и построенную около неё общественную мораль, либо имеют в жизни массу проблем, нередко приводящих их в кабинет психиатра... – Ты предлагаешь полигамию? – Я предлагаю свободу. – Поясни. – Слушай. Во-первых, у нас не принято каким-либо способом принудительно ограничивать свободу общения людей, с которыми ты общаешься, в том числе свободу сексуального общения. Если я провела с кем-то ночь, это, в общем случае, не даёт права ни ему, ни мне требовать от другого, чтобы тот 'больше ни с кем – ни-ни!' Это считается настолько нелепым, нелогичным, что даже не приходит в голову... – То есть вы там как – все – со всеми? – Не разочаровывай меня, Гарри. Очень тебя прошу. Выслушай до конца – и, я думаю, ты всё поймёшь – так же, как с вечеринкой. Я расскажу тебе немного о своей жизни, а морально это или нет – решай сам. ...Первый раз я испытала труднопреодолимое влечение на такой же примерно вечеринке: нас было три пары пятнадцатилетних разбойников, высоко в горах; в сутках ходьбы – ни одной живой души. Поскольку обнажение у нас в принципе не считается чем-то неестественным, мы развлекались тем, что голышом прыгали в сугроб из окна второго этажа. Это было весело и совершенно нормально. Естественно, допрыгались до того, что 'зуб на зуб не попадал'. Одеться, естественно, никому в голову не пришло. Чтобы согреться – забрались все вместе в небольшой бассейн с тёплой водой. В бассейне я оказалась между двух крепких, мускулистых парней, причём оба мне нравились: весьма неглупые ребята, достаточно корректные, доброжелательные, искренние, веселые... Здесь я впервые в жизни почувствовала, что если любой из них пожелает меня прямо сейчас – я не найду в себе сил отказать и буду ему благодарна за такую инициативу. Но ничего не произошло. Осталось только такое 'ждущее желание'... Оно росло, росло... и вылилось в бурную, совершенно необузданную страсть, которой совершенно случайно воспользовался Джерри. – Тот самый? – Именно. Причём произошло всё до смешного просто: на каком-то весёлом игровом вечере он ('принц') получил меня ('принцессу') по сути дела, как 'приз'. По логике развития событий он должен был взять меня на руки и отнести на 'трон', что должно было вызвать у публики бурю восторга. Однако мы вовсе не обязаны были этого делать – я могла пойти и сама... Джерри, как истинный джентльмен, поглядывал искоса на меня, пытаясь определить моё отношение к подобному поступку: мы ведь вообще друг друга не знали. Может, благодаря этой элементарной корректности, а может – просто я уже 'чего-то неясного хотела' – и 'только тут поняла, чего именно', но тут я почувствовала к нему такую симпатию и какую-то неведомую раньше нежность, что, сама плохо понимая, что делаю, подошла к нему, потупив глаза, покраснела 'до ушей' и... Очнулась уже у него дома, в постели, утром. Конечно, уж на этот раз всё произошло... Похоже, и не один раз. Предельная корректность Джерри теперь раздражала – я толком не понимала, нужно ли мне было всё это делать или нет; кроме того, я совершенно не помнила, что творилось на сцене а что – уже дома. Какая-то растерянная и опустошённая, я убежала домой. Несколько дней меня не видели. Потом я решилась 'выйти в люди', но какая-то неясная тревога оставалась: если я вела себя на сцене, как в постели – это слишком неэтично, чтобы отношение ко мне не изменилось; а мне бы этого вовсе не хотелось. В тот же день меня представили: 'знакомьтесь: это та принцесса, которая, когда её берут на руки, сразу падает в обморок...'. Сказано было без иронии – у нас как-то не принято иронизировать над слабостями, тем более – над женскими, просто всем было весело и эта шутка вызвала ко мне общий интерес. Но – я смутилась, и это было слишком хорошо видно... При этом присутствовал Джерри. Он только молча встал – наступила тишина. Тогда, метнув какой-то 'неопределенный' взгляд сквозь говорившего, Джерри подходит ко мне и берёт меня за руку. Это было как нельзя кстати – я почувствовала себя гораздо увереннее. По сути, этим он 'поставил точку' в общественном мнении: нас теперь воспринимали, как сложившуюся пару. В тот же вечер он рассказал, что случилось: как я потеряла сознание (похоже, просто от перевозбуждения), как он 'не захотел отдавать свой приз' и отвёз меня к себе домой, как только я немного пришла в себя. Я жила в тот вечер, как в тумане, плохо соображая, что происходит; меня оставили ночевать у него, а ночью я, стуча зубами, забралась к нему в постель и вцепилась в него, как в свою последнюю надежду в этой жизни... Той же ночью я стала женщиной, даже не определившись – нравится мне это или нет...– Линда замолчала, задумчиво глядя в окно... – А сейчас? – Ну, сейчас-то я знаю, что мне надо!– Улыбнулась она,– Хотя... Признаться, до сих пор не могу понять, как я могла попасть в постель к совершенно незнакомому парню, даже не зная его имени... – У вас это не принято? – Не то слово... Это – вообще нонсенс... – А как считается нормальным? – Нормально – когда постель – далеко не самое главное, что связывает людей. Это... ну, пусть будет... обоюдное удовольствие... Но ведь живут-то люди не ради удовольствия... Собственно, я считала это знакомство крайне неудачным – оно началось с постели, мне было стыдно за свою слабость и жутко – ведь я понятия не имела, где я и с кем... Прошёл почти год. Мне было уже восемнадцать, я была в довольно близких отношениях с двумя ребятами – помнишь – теми, 'из бассейна'? Мы были в прекрасных отношениях и нам было вполне хорошо втроём... Любила ли я кого-либо из них достаточно серьёзно? – Не знаю. Нам было хорошо. Причём это были действительно интересные, эрудированные ребята... А Джерри был молчун. Ещё и психолог по специальности – а мне это казалось довольно скучным... Может, мы бы и не сошлись больше с ним никогда, если бы не одно небольшое приключение... Линда снова замолкла на минуту, затем продолжила: – Ты знаешь, на Земле я часто слышала: 'друзья познаются в беде'... Довольно избитая у вас фраза, но от этого – не менее верная... Нас было человек пятнадцать, решивших прогуляться 'по диким местам'. В эту компанию попали и мои мальчики, и Джерри. Мы 'прогулялись' уже основательно, но вот перехода через болото у нас в коллекции ещё не было. Естественно, решили пройти... Место там попалось одно такое... Брёвнышко меж двумя буграми лежало тоненькое, а под ним – топь. Проходили по-одному. Подо мной, естественно, сломалось брёвнышко – иначе и судьба бы моя не изменилась, и рассказа этого не было бы... Погрузилась сразу – по самые плечи, и начала медленно оседать, проваливаться куда-то... Жуткое такое ощущение... Все в каком-то оцепенении: застыли и стоят. Я хочу крикнуть – и не могу, как парализованная... Только слёзы катятся... От бессилия, наверно... Сообразила, схватилась за бревнышко, попыталась вскарабкаться погрузилась ещё больше. Вдруг какой-то громовой властный голос: 'не двигаться!' – поняла, что это Джерри и... погрузилась с головой. Вытащил... Пока у других волосы дыбом ещё стояли – он уже вытащил, грязь с лица вытер и целует, а у самого слёзы из глаз – ручьями... Потом, года через два, смеялись с ним вместе, как он с меня грязь слизывал – он и рассказал, что там произошло... В первую секунду,– говорит,– ничего не понял ещё, но мысль уже сверлит: ни с кем ни о чём не разговаривать, не договариваться – не успеешь... Шнура альпинистского моток сорвал у кого-то с плеча – тот не понял, сопротивляться начал – пнул его между лопаток, а шнур забрал... Привязал конец к дереву, прикинул витков с десяток, обвязался – уже секунд пять прошло... В висках – будто таймер грохочет... Когда прыгнул – моя только шапочка виднелась, а под ней – пусто уже... Нащупал, потащил – сам ушёл в грязь. Пытался одной рукой за верёвку тащить – скользит рука: шнур гладкий, негнущийся, грязью основательно смазанный... Обхватил меня ногами, двумя руками подтягиваться начал пошло дело... А тут и народ очнулся, за шнурок тянуть начал... Так и вытащили. Когда,– говорит,– целовал – так и грязь не вонючая была, а как прошли маленько – совсем невмоготу стало: пришлось народу в разные стороны разбредаться – воду искать. Нашли ручеёк – тщедушный, маленький; мыться в нём начали – смех один; еле-еле сами отмылись, одежду в мешок затолкали, да так до дома и шли... – Голые, что ли? – Ну, не совсем – холодновато было, да ещё – после купания... Нашли ребята кое-какую одежонку – 'срамоту прикрыть', как у вас говорят... Скинулись 'с миру по нитке, голому – рубашка'... Мальчики мои совсем сникли тогда видать, неудобно было, что так опростоволосились... Не думаю, чтоб струсили – непохоже это на них; просто прозевали – а могло уже всё и закончиться... Мы с ними и не встречались больше – так и не смогли они свою неловкость преодолеть... А к Джерри я в тот вечер второй раз в жизни попала, и – опять в постель... Только ничего у нас в ту ночь не было просто нарадоваться не могли, наглядеться – не до всего прочего было... Вот с тех пор у нас с ним отношения такие и стали: когда его день нет поблизости – я места себе не нахожу; а если его с неделю не увижу – с ума схожу, готова на край света пешком идти – лишь бы его увидеть... – Так ты и сюда... – Соображаешь, Гарри... То-то, видно, ты мне и приглянулся, что соображаешь неплохо... когда хочешь... Так вот, как узнала я, что ему предложили сюда на два года перебраться – представь, что со мной было... Нашлись люди, помогли: подвели к командору, а дальше – сама... Разревелась я, как девчонка, да так всё ему и выложила... Ну, если бы речь шла об известной планете, да ещё в нашей системе – меня бы просто как его подругу взяли – это совершенно нормально... 'Фокус' заключался в том, что экспедиция должна была работать вначале вообще за пределами действия системы, самостоятельно налаживать её фрагменты здесь, а уже после этого приступить к работе, причём – на планете, которой ещё никто из нас не видел. Я понимала, что это – безнадёжно, никому я здесь не нужна и два года мне придётся 'на стенку выть' – так, кажется?... Спасла случайность: уже разводя руками, командор бросил взгляд на мой идентификационный номер на карточке. Номер этот показался ему знакомым; где-то через полчаса он вспомнил, что два моих статистических исследования – на Весте и на Моане прошли по системе в разделе новостей с пометкой 'особо интересная информация'. С точки зрения выпускающего редактора... Как только командор это припомнил – тут же вызвал своего специалиста по статистике, седого бородача; объяснил ему ситуацию. Тот нахмурился: не понравилась ему 'постановка вопроса'... По неписаным экспедиционным законам, я могла попасть в состав только в случае, если он сам меня на своё место рекомендовать станет... И командор не уговаривать его должен, а отговаривать, ибо всякое изменение в команде перед самой отправкой чревато труднопредсказуемыми неприятностями... А тут еще девчонка выглядит так, что у всех присутствующих уже сердечко щемит; а что-то там, вдали начнётся? Взял командор мою карточку, вставил в демонстрационный экран, вызвал титульные блоки обеих моих работ и молча вышел. Понял седой бородач, что от него требуется – нахмурился ещё больше. Никто в комнате остаться не рискнул – все разошлись. Сижу перед дверью, дрожу, 'как осиновый лист': получится – не получится? Сколько просидела – не помню, уже темнеть начало; только, как дверь открылась – встать не могу, гляжу прямо перед собой и ничего не вижу: слёзы глаза застилают... Подошёл бородач – по голове гладит, глядит как-то задумчиво – а я вовсю разревелась, удержаться не могу: уверена, что ничего не получится и он меня поэтому успокаивает... Он мне что-то говорит – я ничего понять не могу, а слёзы сами из глаз льются... Джерри вошёл, тут бородач ему просто так и ясно говорит: 'бери, дескать, свою подругу – стар я уже такие вещи писать – работоспособность её, похоже, уж никак не хуже моей будет...' Тут до меня дошло, что он ведь и мне то же самое говорил – да я не слышала... Короче говоря, в тот вечер всё остальное уже без меня решали – я слова толком вымолвить не могла. Категорию 'самостоятельного' бородач мне 'сосватал', а командор подтвердил... – Что значит 'сосватал'? – Это же ваш жаргонизм... По правилам, разведчик может получить категорию 'самостоятельного', если его 'представит' к этому 'самостоятельный разведчик', имеющий на своем счету не менее 7 успешных экспедиций с такой категорией. Подтвердить должен руководитель экспедиции, имеющий тоже не менее 7 успешных экспедиций. Это – очень редкое сочетание. Я имела только 2 экспедиции в ранге 'ведомого разведчика', Джерри – тоже две, но к этой экспедиции он уже получил категорию 'самостоятельного' – где-то проявил себя примерно так, как тогда на болоте, и командор той экспедиции его 'представил', а этот – 'подтвердил'. Собственно, для меня это была последняя необходимая 'ступенька': ведомый разведчик не имеет права работать за пределами действия системы, а нам предстояло именно это. – Ведомый – это? – Тот, кто буквально шагу не может ступить без системы. Учиться так очень удобно, но – говорят, что после 4-5 экспедиций начинает основательно раздражать. Если же учесть, что многие имеют по 5-7 экспедиций за всю жизнь и уходят 'ведомыми' – сам понимаешь... – А почему же бородач тебя представил? – Я думала, что из жалости. Неприятно было – до жути. Хотела пойти и от всего отказаться, да не могла 'собраться с духом'... А уже перед самой отправкой Джерри показал сводку новостей по представлениям научных работ на повышение ранга автора: там была моя вторая работа, а представил – тот самый бородач. Только тогда я успокоилась: такого 'из жалости' не делают. Если представленная работа 'проваливается' – тот, кто представлял, потеряет 1 ранг; если пройдёт – получит 0,2. – Прошла? – Узнаю, когда вернёмся... Пока не решаюсь посмотреть... – Ну, и как ты чувствовала себя в экспедиции? – Как на сцене. Все знали, как я сюда попала и многие неплохо знали Джерри. Поэтому всем было очень интересно, что же я из себя представляю. Похоже, что 'экзамен' я выдержала, потому что буквально через неделю абсолютно все мужчины в экспедиции, включая командора, открыли мне полный доступ к информации о своих контактах. – То есть? – Ну, понимаешь... Есть там подсистема, которую в народе называют 'подсистема-флирт'. – Как интересно... Чем только создатели систем не занимаются... – Не смейся, это очень серьезно... Создавалась она для того, чтобы фиксировать все половые контакты, что даёт возможность отслеживать родословные, делать интереснейшие статистические и генетические выводы... Кстати, позволяет довольно просто отслеживать и перехватывать пути распространения венерических заболеваний... Однако, поскольку любую информацию о себе я могу открыть или закрыть по отношению к конкретному другому абоненту, эту подсистему стали очень успешно использовать для самых разных вариантов флирта. – Не понял? – Например, я хочу встретиться с понравившимся мне человеком, но стесняюсь к нему подойти. Или, что скорее – просто боюсь получить отказ. Тогда я открываю ему в системе доступ к информации о своих контактах. Это звучит примерно так: 'видишь – я ничего от тебя не скрываю...' Жду. Система обязательно сообщит ему о том, что открылся новый уровень и что именно там находится. Если он даже не поинтересуется этой информацией – значит, ему это неинтересно, продолжать 'заигрывать' просто бессмысленно. Если поинтересуется количеством партнёров и замолчит – значит, не надо было вести беспорядочную половую жизнь... – Даже так? – А как ты думал? Я, например, вряд ли вообще отвечу мужчине, который в моём возрасте уже 'набрал'... ну, где-то 5-6 связей... – А у тебя сколько? – Двое... А если бы ты был в сфере действия системы – думаю, был бы третьим... – Правда? – Мы же договаривались, Гарри... Неужели ты хоть раз слышал от меня неправду?... – Извини, ради бога... Я просто не верю своим ушам! По сути – я влюбился в тебя, как в недосягаемое божество – и вдруг оказывается... – Да, Гарри... Но не будем об этом. Признаться, я вчера не спровоцировала тебя только по одной причине: если мы станем ближе, чем есть сейчас, нам будет очень трудно расставаться... – А мы обязательно должны расстаться? – Да. Заключение по результатам работы экспедиции пока не готово, но я уже слишком много вижу отрицательного... Не может быть, чтобы такую 'цивилизацию' включили в систему... Это нереально. – Жаль... – Мне тоже. Но слушай дальше. Обычно, если к концу жизни человек имеет 1, 2, 3 партнёра – это ни у кого не вызывает каких-либо особых эмоций. Если меньше – могут проявить интерес: может, ему просто не везёт, а может при его уровне интеллекта большинство... подворачивавшихся вариантов просто были для него неинтересны... А может – ему, наоборот, повезло – и он действительно нашёл 'свою мечту', которой ему хватило 'на всю оставшуюся жизнь'... Но – такое бывает не так уж часто... Если же он имел больше 3-4-х партнёров – это настораживает: может, он просто не слишком серьёзно относится к вопросу выбора спутника жизни? Ну, а когда их ещё больше – так может, он просто 'секс-спортсмен'? Тоже, кстати, Земное выражение... – И все так считают? – Нет, что ты! Некоторые считают нормальным где-то с десяток партнёров за жизнь, а отдельные экземпляры – и выше. Теперь... допустим, что информация о количестве моих партнёров его не испугала. Тогда в ответ он 'откроет' свою информацию. Смотрю, думаю. И так далее – все подробнее и подробнее, глубже и глубже, пока не станет ясно, что пора встретиться. Либо – что продолжать неинтересно: всё равно слишком разные взгляды. Я раз не встретилась с отличным, в общем-то, парнем только потому, что у него неделю назад была зарегистрирована встреча с фурией, имевшей более двух сотен любовников только за последний год! – А встретилась с кем-нибудь? – Да. Так я нашла Боба. Очень хороший парень, несмотря на какой-то рассеянный вид. Но я решила, что это – не самый большой недостаток для художника... – И давно? – Примерно за полгода до 'брёвнышка'. Мне было тогда неописуемо тоскливо, а он меня просто спас... С теми мальчиками дело у нас дальше задушевных бесед да прогулок дело так и не пошло, а, будучи уже женщиной, я всё же жаждала большего... И жутко страдала от одиночества... а к Джерри сама подойти не решалась... Да и он не спешил – не был уверен, видимо, что правильно понимает, как я к нему отношусь... Глупо, конечно... Но этим страдают все влюблённые – как на Челле, так и на Земле... Потерять же девственность в столь бурную ночь, а потом прожить целый год, не ощущая на своём теле мужских рук – поверь, непросто... Найти кого-нибудь, 'лишь бы был' – это как-то 'не по мне'... И вот, в один из вечеров, когда было особенно тоскливо и грустно, я обратилась за помощью к системе. Несколько десятков вопросов о взглядах – и уже сформировалось подмножество человек в двадцать. И это – по всей планете. Представляешь? Ещё куча вопросов о том, чего бы хотелось 'в плане интимных фантазий' – осталось двое. Один архитектор, я просмотрела несколько его проектов (там была масса кадров) и решила, что он мне совершенно неинтересен. Второй – Бобби. О нём не было ничего. Я расстроилась – решила, что ничего у меня не получится... а жутко хотелось кого-нибудь прямо сейчас... Стыдно сказать – просто похоть одолела... до умопомрачения... Я связалась с ним – он был дома. Сказал, что рисует. Я попросила показать что-нибудь. Он передал несколько кадров. Этого хватило – я помчалась к нему. Провёл по галерее – молча! – я обомлела... забыла обо всём на свете: о том, за чем пришла, о том, что меня одолевало всего час назад... Нет, в жизни я, конечно, видела массу прекрасных рисунков, хоть и 'в системе'... художниками Челла, слава Богу, не обделена... Но здесь было другое: он рисовал на материальном объекте: стена, полотно, пластик... Это – гораздо труднее: в системе ошибки исправляются элементарно, здесь – попробуй убрать следы неудачного мазка... Он молчал – как потом признался, сходил с ума от желания, но – не смел вмешаться... А я – совсем забыла, зачем пришла... Потом – как у Вас говорят – 'чашечка кофе'? – и купание в бассейне. На улице, возле его дома... в полночь... Кругом – уже ни души... Там же, 'на бережку', мы и дали волю страстям... Потом – снова бассейн и опять – 'бережок'... Очнулись от этого дурмана, когда забрезжил рассвет... Расставаться не хотелось... Спали вместе – до вечера... Потом я обняла его на прощанье и ушла. Домой попала не сразу. Долго шаталась по городу – сияла так, что люди оглядывались... Где-то к полуночи добралась домой и только к рассвету смогла уснуть... Вечером он опять связался – и так далее, только к концу недели успокоились, 'насытились' друг другом... Смогли хоть разговаривать спокойно, не думая о том, что 'вот... сейчас... ну, что же он медлит!'... Собственно, этой недели нам хватило надолго, отношения перешли в чисто дружеские – внутренний мир каждого оказался, по-видимому, не менее интересным, чем наше 'знакомство'... Когда 'стало подбираться' очередной раз – а прошёл уже почти месяц – долго не могли решиться: эти развлечения казались чем-то чересчур мелким по сравнению с тем, что нам давало обычное общение... – Но решились? – А как же... Человек ведь – животное всё же; и, как ни пытается он этого упорно не замечать, но – от этого ему никуда не уйти... Конечно, когда инстинкты порабощают его – это унижает; но на практике они чаще всего порабощают именно тогда, когда он пытается игнорировать их, 'быть выше их', недооценивая их силу... Мы решили не испытывать судьбу – вмешивать в наши отношения кого-то ещё совсем не хотелось – и однажды вечером, после 'серьёзного обсуждения проблемы', пришли к выводу, что 'эпизодические развлечения' вряд ли сумеют ухудшить наши отношения... – А Джерри? – Ну, отношения с Джерри установились чуть позже. После 'брёвнышка'... Я тогда долго пыталась 'решить дилемму' и поняла, что не в силах расстаться ни с тем, ни с другим... То есть – если жизнь заставит выбрать, то останется всё же Джерри – но без Боба тоска будет жуткая... Я даже не уверена, что не сбегу к нему когда-нибудь... – А они друг друга знают? – Заочно... – Как это? – Понимаешь, когда я попала в команду, абсолютно вся информация обо мне стала доступна Джерри... просто 'по долгу службы'... Собственно, он мог знать обо мне всё, что хотел. Меня, признаться, занимал вопрос об уровне его 'любознательности' и я, пользуясь правом 'разведчика экспедиции высшей категории сложности' контролировать распространение о себе любой информации в системе, просмотрела перечень всех запросов о себе со стороны кого бы то ни было. Много интересного узнала – оказывается, я интересовала многих, о ком даже не имела представления... Но – вот незадача – ни одного запроса от Джерри... Понятно, я была весьма озадачена... Он даже не поинтересовался моими предыдущими партнёрами – я этого просто не поняла... На всякий случай решила 'флиртануть' – открыла ему всю информацию о себе по обычным, 'пользовательским' каналам... То есть теперь, чтобы удовлетворить свой интерес, он не должен был пользоваться правом экспедиционного психолога... – И? – Он улыбнулся при встрече как-то загадочно – я потом поняла, что он ведь видел и мой запрос 'о запросах' – 'по долгу службы'; и, естественно, система сообщила ему о новом уровне доступа – когда я открыла ему 'всю себя' по обычным каналам... Понятно, что он воспринял это, как намёк и... в тот же день поинтересовался: запросил информацию обо всех моих партнёрах, включая даже – превышение полномочий! – и их 'послужные списки'... – То есть? – То есть перечни их партнёров... – И? – Что 'И?'? Что он мог там увидеть? Боба – только и всего... В тот же вечер он запросил по всем выставочным центрам его картины – похоже, исследовал все... Остался, думаю, доволен – по крайней мере, сразу же связался с ним – смешно – спросил, как тот ко мне относится... Бобби как-то интересно ответил... Что-то вроде 'готов носить на руках – до изнеможения...' и спросил в ответ: 'А ты?...'– хотя Джерри выходил на него по служебным каналам, а там встречные вопросы задавать не принято... – И что он ответил? – 'Я люблю её...'. – А откуда ты об этом знаешь? – Боб сразу же связался со мной и передал всё – слово в слово... – Зачем? – Ну, во-первых, ему не понравилось, что нашими отношениями кто-то интересуется по служебному каналу... – А что в этом такого? – Ничего... Кроме того, что он не имел морального права уклоняться от ответа... – То есть – был обязан отвечать на любые вопросы?! – Ну, не совсем... Вообще говоря – должен, но юридически – не обязан... – То есть? – То есть, вообще говоря, каждый имеет юридическое право не отвечать, но при обращении по служебным каналам это как-то не принято – когда речь идёт о простом любопытстве, его удовлетворяют по обычным каналам, даже если это нужно не тебе лично, а для работы... Факт обращения по служебному каналу уже подчёркивает важность запроса – эти каналы всегда открыты, хотя бы уже потому, что стоят на два порядка дороже... Для того, кто спрашивает... Понятно, что просто 'удовлетворять любопытство', используя эти каналы, никто не станет... – Ну, и чем же всё это кончилось? – Да ничем. По-моему, 'мои мальчики' остались довольны друг другом – по крайней мере, раз отношение их ко мне никак не изменилось... За исключением того, что Боб набрался смелости и передал мне по 'служебному': 'Не забывай, что я без тебя не смогу...'... Для него это – довольно высокая степень откровения: обычно он больше говорил глазами... руками, правда, тоже неплохо... А вот выдавать подобные формулировки – очень стеснялся... К тому же, при его доходах одна эта фраза обошлась ему где-то в неделю работы... Сумасшедший... Как будто мне важно, какой канал он использовал... Наверное, мужчины где-то в глубине души все одинаковы – и на Земле, и на Челле... – То есть... Ты предполагаешь, что он испугался? – Заволновался – скажем так. С одной стороны – это приятно: выходит, что я для него что-то значу, не 'просто знакомая'... А с другой – совсем не хочется лишний раз – как это? – 'вселять тревогу в его сердце'? – Да, примерно так... – Просто система опять выдала предупреждение типа 'неудачная формулировка', поэтому я так... неуверенно... – Понятно... действительно – не совсем удачно, но – вполне понятно и однозначно... – Вот такие пироги... – И это знаешь? – Как видишь... – И как вы там будете жить? – Не знаю. Может, втроём... скорее всего... Я не думаю, что они 'не договорятся', поэтому – скорее всего, да... В крайнем случае – я и Джерри – в моём доме, а Боб – 'дорогой гость'... Или я у него буду пропадать... Но мне это не нравится – я не хочу оставлять 'в тоске и одиночестве' никого, кто меня любит... Я бы предпочла собрать всех вместе... И была бы рада, если бы все друг другу понравились... – А как ты думаешь, у тебя появится в жизни ещё кто-нибудь? – Сложный вопрос... Вообще-то – вряд ли... Для меня вообще тяга к 'сексуальному разнообразию' совершенно не характерна... Если я спокойно отношусь к такому качеству у других – это вовсе не означает, что нуждаюсь в подобном сама... По количеству я вообще предпочла бы одного – так гораздо спокойнее... Кстати, на Челле это – самая распространённая точка зрения... Второй обычно появляется тогда, когда в первом 'чего-то не хватает'... То ли – для души, то ли – для тела, то ли – ещё для чего нибудь или для 'обоих вместе'...– она виновато улыбнулась,– всё же я до сих пор не освоила толком ваш язык... Постоянно слышу замечания... – Ничего... я могу тебя утешить: твой уровень вполне обеспечивает однозначность понимания, остальное – не столь важно... – Ну, вот: и в твой адрес замечание... – Вот видишь... Значит, ваша система излишне требовательна к разговорной речи... – Или мы – не слишком требовательны к себе... – Или мы... Но всё же – может появиться третий? – Думаю, вряд ли... Понимаешь, если в моей жизни появлялся какой-то мужчина, с которым складывались близкие отношения... во всех случаях это были Личности – неординарные, достойные уважения и – 'почитания', что ли...– Лин задумалась...– тем более, что отношениями с тобой я как бы 'подвела черту' – когда у женщины остаётся такая вот 'платоническая', неудовлетворимая 'страсть' – вряд ли она будет способна к новому увлечению... Она будет... 'немножко плакать'... 'немножко страдать'... 'немножко любить'... выдуманный ей самой образ... но – искать что-то новое? Маловероятно... Если же учесть, что мне доступны Боб и Джерри – без каждого из которых я вряд ли смогу нормально жить... скажем так: практически невероятно. Хотя – гарантировать, конечно, не могу... Просто... после душевной боли, связанной с любовью... обычно... долго не влюбляются... Особенно, если совсем не одиноки... – О какой боли ты говоришь? – О расставании – близком и неизбежном... Я совершенно не понимаю своего чувства к тебе – что, в общем-то, не удивительно – любовь ведь не поддаётся логическому анализу; но факт есть факт: когда мы с тобой не встречаемся несколько дней – я чувствую себя совершенно 'не в своей тарелке', а когда готовила отчёт за первый год экспедиции и поняла, что поддержка отношений с вашей цивилизацией просто не может быть признана целесообразной – до утра проревела... Хорош 'разведчик', нечего сказать... Как там, в уставе? 'Свободен от личных привязанностей...'? Легко сказать... – А может, всё можно устроить так, чтобы мы могли в будущем встречаться?Высказал я слабую надежду. – Каким способом?– Безнадёжно спросила Лин. – Ну, может быть, можно оставить у меня пассер? – Увы, Гарри... Поддержка моста слишком дорого стоит... – Какого моста? – Моста поддержки системы. От Челлы до Земли. – Подожди... Но ведь, насколько я понимаю, достигнуть Земли Вы можете достаточно просто – путём пассирования прямо с Челлы? – Теоретически – да. Практически же... Существует проблема координат точки обмена. Согласись, что, сидя на Челле, предугадать адрес точки прямого перемещения, находящейся на Земле – мягко говоря, сложно... Даже если знаешь координаты планеты – легко можно попасть в дом, в гору... Не говоря уже о том, что в районе перемещения могут быть движущиеся объекты... которые столкнутся с тобой, как только ты там появишься... – И что же в таких случаях делать? – Строить 'мост'. – То есть? – Определяешь точку перемещения в пределах радиовидимости, зондируешь нет ли кого поблизости, затем – перемещаешь туда станцию поддержки. 'Буёк' то есть. С этой станции – дальше, потом – ещё дальше... Построение такого моста – дело не самое сложное, но – достаточно долгое: зондирующий радиосигнал должен пройти туда и назад, затем – само перемещение и так далее... Это – время. – И эти станции так и стоят, как столбы вдоль дороги? – Обычно – нет. Если речь идёт о перемещении на небольшие расстояния или небольших групп, то группы просто многократно перемещаются внутри одной-единственной станции, зондируя каждый раз точку приёма... При очень больших расстояниях оставляют станции примерно в каждой... тысячной, что ли... точке – с тем, чтобы, ежели какая-нибудь будет потеряна – её можно было примерно за сутки восстановить. – Как? – Добраться до следующей, переместить на место потерянной новую станцию с Челлы и восстановить цепь. Все эти станции постоянно поддерживают контакт между собой, так что разрыв цепи в случае разрушения или исчезновения любой из них тут же будет замечен. – А зачем нужны промежуточные станции? Вы ведь, насколько я понял, перемещаете всё прямо с Челлы – так какой же смысл в такой куче оборудования? – Чтобы переместить что-либо куда-либо, надо иметь актуальную информацию о точке перемещения. Либо она должна быть в пределах зоны радаров, либо с районом перемещения должен быть какой-либо иной, достаточно быстрый, канал связи. – Что значит 'достаточно быстрый'? – Чтобы что-то куда-то передать, я должна указать абсолютные пространственные координаты точки приёма. Но точка на поверхности планеты перемещается в пространстве по сложному закону, учитывающему перемещение Галактики, звезды, планеты по орбите, да и вращение самой планеты. При обмене между двумя планетами ситуация усложняется ещё больше: закон сложнее. А время ограничено: всё вокруг постоянно меняется, причём – не всегда по предсказуемым законам. Если я, например, сумела получить координаты точки на Земле и передала их на Челлу – прошло не менее полусекунды. До момента перемещения пройдёт ещё столько же – аппаратура не идеальна, там протекает масса физических процессов, требующих времени. В итоге – к моменту перемещения пройдёт примерно секунда: и Земля улетит Бог весть куда, и Галактика переместится, а изменение координат точки на поверхности планеты можешь посчитать сам. Чуть больше четырёх сотых градуса. Возьми длину параллели и посчитай. Вот и выходит, что в самом простом случае нужно не просто получить координаты точки перемещения, а узнать, где она будет к моменту перемещения... – Подожди... Ты говоришь, что сигнал достигает Челлы за полсекунды? Но ведь скорость света... – Вот как раз из-за скорости света расстояние простого перемещения и ограничено прямой радиовидимостью. Но существуют системы связи, основанные на эффекте пассера... – Не понял? Письма, что ли? – Письма, письма...– улыбнулась Лин.– Электронные... – То есть? – Представь себе две небольшие камеры, в центре которых в магнитном поле 'висят' небольшие... скажем так: компьютеры с приёмопередатчиками. – Представил. – А сами камеры имеют такие же приёмопередатчики для связи с этими компьютерами и средства контроля за положением компьютеров в пространстве. – Представил. – Теперь представь, что эти камеры могут запросто меняться этими компьютерами друг с другом. – Как пассеры? – Собственно, это и есть пассеры. А теперь... представь, что они именно это и делают, обмениваясь свои содержимым примерно раз десять в секунду... А в промежутках при помощи своих приёмопередатчиков записывают в память компьютеров передаваемые данные, одновременно на другой частоте снимая те, что нужно принять... – Ух, ты! Так это ж получается... – Получается цифровой канал с задержкой не более полусекунды, время передачи по которому не зависит от расстояния... – А если обмен производить чаще, скорость канала возрастёт... – Мы пока не можем наращивать скорость пассирования – быстрее просто не умеем,– заметила Лин.– Не забывай, что нужно оставить время на обмен информацией между камерой и содержимым.– Добавила она с улыбкой.– Пока эта скорость всех устраивает – даже для 'телефонных' переговоров. Кстати – все кабины пассеров оснащены именно такой связью со станцией, а батареи автономного питания точно так же заменяются автоматически, как только 'сядут' до нижнего предела... Потом они на станции автоматически подзаряжаются и тем же способом устанавливаются в очередной пассер... – Класс...– Я не мог удержаться от восхищения.– Слушай, а зачем же вам тогда нужны промежуточные станции, если вы можете всё делать прямо отсюда – в том числе, и вернуться на Челлу? – Хм... А представь на минутку, что связь по какой-то причине оборвалась... Например, из-за ошибки в программе или в оборудовании очередное перемещение закончилось разрушением одной из камер... Там предусмотрена возможность ошибки координации в пределах двух-трёх сантиметров. Обычно больше миллиметра не бывает, так что – этого достаточно. Только вот проблема: при трансгалактических перемещениях раза два в год бывают случаи, когда смещение... то есть – ошибка координирования почему-то достигает почти сантиметра. Причины этого непонятны – похоже, что просто не все факторы учтены в теории... В пределах одной галактики такого не бывает. Подозревают, что мы просто чего-то не знаем из того, что происходит на границах галактик и влияет на координаты. Фактически следствием этих неизвестных нам возмущений является изменение сразу нескольких производных скорости изменения координат. Система измерения и слежения адаптируется к новым условиям за пару секунд, но в течение этого времени смещение бывает 'предельным'. Если будет возмущение, результатом которого станет смещение в три сантиметра или больше – камера разрушена. – Такое было? – Пока – нет,– улыбнулась челланка.– Хотя – вполне может быть. А ведь, кроме того – я повторюсь – может быть и просто сбой оборудования или ошибка в программе – делали ведь всё это люди, следовательно – должны быть ошибки... Кто знает, где и как они проявятся... Как-то не хочется ставить возможность возвращения домой экспедиции из 50 человек в зависимость от случайности... – А повторить мост? – Для этого надо несколько лет. Проще оставить цепь сравнительно недорогих автоматических станций, где каждое звено можно восстановить примерно за сутки – вот и всё. Потом их уберут и используют для другой экспедиции. Собственно – их роль состоит в поддержке канала связи и восстановлении его при авариях. При наличии такого канала все перемещения делаются 'напрямую' – промежуточные камеры не имеют смысла. – Мда... Кто б мог подумать, что сама идея пассера может дать возможность трансгалактической связи! – Она дала ещё немало возможностей... – Например? – Малоэнергетический флайер. – То есть? – Представь себе ваш самолёт с вертикальным взлётом или вертолёт. Штука удобная и часто – весьма незаменимая, не так ли? – Так. – Но – ужасно дорогая. В том числе – в энергетическом смысле. Да, можно взлететь и с полянки в лесу, но стоит это – мама дорогая...– Линда картинно закатила глаза. 'На Земле научилась',– подумал я.– А теперь представь, что корпус этого вертолёта, но без грохочущего винта, или самолёта, но без ревущих турбин – поддерживается в пространстве просто путём перемещения его на нужное расстояние вверх за счёт пассирования... раз триста в секунду. Для поддержания этого процесса достаточно энергии его бортового аккумулятора – даже вашего производства... Чаще всего расстояние пассирования неизменно, а скорость подъёма или спуска определяется частотой... которая при посадке падает до ста Герц, а при сверхбыстром подъёме достигает 100 Кгц. При полной, кстати, безынерционности процесса... – А ты ведь говорила, что для канала связи вы не можете работать с частотой более 10 Герц? – То ж – для канала связи. Там координаты сложно считать, да и ошибки исправлять надо, если в камере содержимое слишком смещено окажется... И информацию, не забывай, тоже когда-то читать-писать надо... Кроме того, там ещё целая куча проблем, связанных с прогнозированием изменения координат в дальней точке... А здесь всё просто: имеешь координаты, добавляешь смещение – и вперёд! 100 Кгц – не проблема. Больше пока не было необходимости, так что – даже не пробовали. Сейчас эти флайеры – самый популярный вид скоростного личного транспорта на Челле. Их сейчас,– она задумалась,– примерно две-три штуки на тысячу челлан. – А чего ж не сделать всем? – Так ведь он денег стоит... И потом – ведь не живая душа: в глаза не глянешь, не поговоришь... Да и площадку нужно делать, а то при посадке на грунт там проблемы возникают... У отца есть такое, конечно – но он им пользуется, только если спешит сильно – на срочную операцию, например... А обычно все на копытных катаются: так оно здоровее будет,– закончила с улыбкой челланка. – Слушай,– вдруг осенило меня,– так ведь летающие тарелки... – Соображаешь, Гарри...– улыбнулась она.– То, что у землян принято называть тарелками, то есть – надпространственные средства транспортировки, именно так и работают. Только вес у них, как правило, куда больше, чем у флайера, а потому и основание мощнее. Следовательно, если их сажать на грунт – вдоль всего основания он будет превращён в пыль. Там потом год-другой ничего не растёт. – Как будто выжжено... – Именно. – Постой... так ведь обычно и говорят, что на местах посадки тарелок остаются выжженные круги... А я-то думал – какой в этом смысл: что они, горячие, что ли. Если бы они садились на двигателе наших типов – был бы действительно выжженный грунт, но – не ровный круг. А там – идеально ровно. И по окружности, и по глубине... – Что же удивительного? Они ведь просто пассируют цилиндр пространства, содержащий корабль. Поскольку на грунт его нельзя приземлить точно – часть поверхности разрушается. Попросту – измельчается, как будто нарезается тонкими слоями – толщиной в расстояние пассирования... Внешне это выглядит, как слой пыли или выгоревшей земли... – Представляю, что творится там, где они садятся постоянно... – То есть? – Ну, на космодромах... Там ведь пылищи должно быть... Они, небось, со временем вообще весь верхний слой грунта со временем в пыль превратят... – Почему же... Они ведь там вот так, на поверхность, не садятся... – А как же? – В магнитные ловушки. Когда ловушка уже держит тарелку, та может смело отключать пассирование – потом её спокойно опустят на поверхность. Без разрушения оной...– С улыбкой добавила она. – Слушай,– вдруг вспомнил я,– а почему они исчезают? – Кто 'они' и – куда, когда и где 'исчезают'? – Тарелки. Когда набирают высоту и скорость – они часто просто исчезают. А вот 'куда' и почему – не знаю. – Пока они взлетают – то есть поднимаются, они просто наращивают скорость, если им это нужно – вот и всё. Потом, поднявшись достаточно высоко, они могут переместиться уже не в рядомстоящую зону, а сразу на орбиту. При этом должен быть хлопок, так как на их месте появится часть безвоздушного пространства. Поэтому по нашим законам прямое перемещение из атмосферы в пространство с сильно отличающимся давлением (на орбиту, например) вне аварийных ситуаций запрещено. Если ты это видел – это были не наши тарелки. Мы, кстати, только раз появляемся в конкретном районе таким способом – чтобы поставить пассер. Потом уже в этом нет необходимости и лишний раз привлекать к себе внимание совсем не нужно... А прямое пассирование с поверхности в несмежные зоны для 'тарелок' запрещено у всех известных нам цивилизаций. Такой хлопок на поверхности обычно сеет жуткую панику у аборигенов... – Значит, говоришь, это были не ваши тарелки... А чьи? – Не знаю,– пожала плечами Лин.– Тут у вас крутилось ещё несколько групп. Происхождение ни одной из них нам неизвестно. На контакт упорно не идут, при попытках сближения исчезают. То есть – ведут себя так, как наши разведчики первого уровня – которые просто присматриваются, не вступая в контакт. – Ты сказала 'крутилось' – они что, уже не крутятся? – Да что-то с месяц их уже не видно. Была у них станция в районе Сатурна так её там уже нет. Похоже, что, как и мы, посмотрели – и решили не связываться... – Жаль. – Кто знает... Если это были представители техноцивилизаций – так вряд ли стоит об этом жалеть. – Почему? – А они все плохо кончают. Скажем так: нам неизвестна история хотя бы одной техноцивилизации, которая бы не заканчивалась катастрофой. А те, что пока живы – как две капли воды похожи на какую-нибудь из тех, кто уже доигрался, в прошлом... И при этом, что характерно, они обычно тянут за собой всё своё ближайшее окружение. Так что – не жалей. Особенно, если не знаешь, о чём.– С улыбкой закончила она. – М-да... А всё-таки было бы неплохо, если б пассер остался... – А также и станция поддержки пассеров, и 'мост'... Это не по карману не только мне, но и всей нашей команде... Чтобы ты немножко представлял себе эти цифры, знай: расходы на содержание здесь нашей экспедиции составляют почти полпроцента общего дохода Челлы. Понятно, что, как только командору стало ясно, что контакт не будет признан целесообразным, он решили скомкать оставшуюся часть работ, сократив продолжительность экспедиции на полгода. На эти полгода были спланированы как раз установки контактов. Конечно, если свершится чудо и Челла решит вопреки его мнению поддерживать контакт или продолжать какие-то иные работы – мы сможем общаться и дальше. Но – чудес ведь не бывает, Гарри... Здесь всё слишком очевидно... Ориентировочный срок сворачивания экспедиции командор уже определил система пока не возразила. – Так нам осталось... – Да, Гарри... Где-то в конце мая уже планируется сворачивать базу на орбите. – Значит... – Это значит,– с дрожью в голосе едва выговорила челланка, что, по-видимому, где-то в начале мая основной состав экспедиции уже покинет Землю... Для меня это очень трудно, Гарри... И ты, и Вероника – стали нам с Джереми слишком близки... И расставаться, зная, что это – навсегда... Мне такого пока переживать не приходилось... А первый раз – всё сложно...Лин подошла к окну и 'уставилась в пространство'...– Знаешь...– вдруг задумчиво произнесла она,– а ведь и Любовь, похоже, нельзя до конца понять, не испытав 'горечь безвозвратной утраты'... Причём – именно такой: неизбежной и совершенно от тебя не зависящей... Рок... Может, это – тоже необходимая веха в моём 'воспитании'... Оно и понятно – любое развитие происходит всегда через боль, 'через тернии'... Когда 'всё хорошо' развитие останавливается... Когда всё 'слишком хорошо' – начинается деградация... Я инстинктивно пыталась себя и тебя оградить от этой проблемы – старалась не делать наши отношения 'чересчур интимными' – всё равно... Может, немного и легче, но – всё равно тяжело... Что делать души совершенствуются в терниях... Нам, грешным, видимо, не дано до конца познать 'замысел Творца'... Всю жизнь – учимся, познаём, понимаем... чтобы в конце жизни понять своё ничтожество... Видишь, как получается...грустно улыбнулась Лин. А ты говоришь: 'Подсистема Флирт'...– вдруг вспомнила начало разговора она. – Мда... Кстати: сюда бы такую систему – насколько легче было бы жить здесь, на Земле... – Брось, Гарри...– вздохнула Лин.– Ваши проблемы ведь не с неба падают вы их сами себе создаёте... – Всегда? – Почти... Скажем так: за очень редким исключением. – Например? – Проституция. Эту проблему уж точно природной не назовёшь... А занимается этим у вас большинство населения... – Не понял?!!! – Что ж тут непонятного...– Улыбнулась челланка.– Под проституцией вообще понимают ситуацию, когда человек за деньги, 'место под солнцем', власть или иные какие-либо блага делает совсем не то, что хотел бы; точнее делает то, что без 'материальной' заинтересованности делать бы не стал; и – более того – почти наверняка осуждал бы такие действия... Удельный вес сексуальной проституции несоизмеримо мал по сравнению с проституцией вообще: более половины членов вашего общества готовы сорваться с места и бегом бежать туда, где им больше заплатят; при этом вид выполняемой работы интересует их только отчасти. Правда, надо отметить, что 'убеждённых' среди них – не так уж много; большей частью это – 'неопределившиеся', волею судеб 'примкнувшие' к 'убеждённым' и подражающие им... – Ну, их сложно обвинять – жить-то как-то надо... – А я и не обвиняю. Я просто констатирую факт. Далее. Доля сексуальной проституции у вас – около 10%, хотя больше половины женского населения, попадая в затруднительное финансовое положение, рассматривает такой путь добывания средств одним из первых... Я не могу осудить женщину, которая занимается сексуальной проституцией, спасаясь от голодной смерти; но – не могу понять тех, кто таким образом 'зарабатывает' на жизнь. – У вас их нет? – Почему же... Есть. Где-то около 0,8%. Не быть вообще их в принципе не может – всегда есть люди, готовые заплатить за сексуальное удовольствие, если обычным путем они получить его не могут, а финансовое положение позволяет 'купить'... Но 'в лицо' я не видела ни одной. Только – запросы в системе: изображение в полный рост – и цена. Хочешь – купи... – И покупают? – А как же! Иначе бы не предлагали. – А кто? – Ну, прежде всего – те достаточно эгоистичные мужчины, которые 'не имеют времени' ухаживать за женщинами... Женщинам ведь совсем немного надо улыбка при её появлении значит для неё гораздо больше, чем процесс провозглашения дифирамбов, который ваши мужчины пытаются выдать за ухаживания... Цветы у нас дарить не принято; а вот потихоньку, между делом, обустроить её садик или цветник – возле дома, в доме или на работе – это уже явный признак расположенности... Или 'ухаживания', как у вас говорят... По внешнему виду такого цветника можно судить о многом – часто бывает, что будущие партнёры ещё и словом не решились перемолвиться, но 'язык цветов' всё обоим рассказал... – Обоим? – Да, конечно... Женщина ведь тоже вмешивается в этот процесс... Если ей понравилось то, что он сотворил, но она хочет некоторые вещи изменить ради Бога: её ведь цветник, так почему бы и нет... Часто бывает, что этот процесс совместного создания такого сада заменяет годы 'ухаживаний': за неделю-другую люди узнают друг о друге больше, чем у вас – за годы... Да и окружающие, увидев, 'что сотворили Маричка с Глебом', тоже порадуются их счастью: по состоянию такого цветника всегда можно судить о взаимоотношениях между влюблёнными... – А у тебя был такой цветник? – Конечно... – А Джерри? – Я же тебе рассказывала... – То есть – он не 'делал' твой цветник? – Почему же – делал... Но, как это ни смешно – после 'брачной ночи'... Помнишь, я рассказывала, как мы 'сорвались'? – Конечно... – Так вот, к вечеру следующего дня я увидела, что он натворил... Он... воистину 'спел песню'... Там было, на что посмотреть... – А сейчас всё это где? Кто-нибудь за этим ухаживает? – Цветник пуст. – ??? – Перед отъездом мы выкопали все цветы и раздали друзьям. Так принято... Мы ведь даже не были уверены, что вернёмся... Цветы ведь не виноваты, что мы не можем за ними ухаживать... Помнишь: 'Мы – в ответственности за тех, кого приручили...'? – Экзюпери? – Помнишь... – Интересно, а те женщины, которые... ну, 'фотография в полный рост и цена'... они тоже имеют такие цветники? – Думаю, что в большинстве своём – вряд ли. Как правило, это – существа, более примитивно воспринимающие окружающую действительность... В основном – в плане потребления... так, что ли... Правда, так низкопробно, как у вас, на Челле это бывает: хоть 'покупатель' и платит – женщина – даже 'оплаченная' – не раба его; он не вправе от неё требовать то, чего она не приемлет; не вправе также он рассчитывать на цену, указанную в системе: это – её средняя цена, по отношению к конкретному мужчине она может изменяться произвольно... Кстати, если он ей понравится настолько, что она захочет поддерживать с ним постоянную связь – об оплате речь, скорее всего, не пойдёт. Собственно, на Земле было похожее общество: греческие гетеры. 'Спит' – с кем сочтёт нужным, может взять очень дорого, а может совсем ничего не взять; используется большую часть времени не в постели, а в обществе – для поддержания беседы и 'услаждения взоров'... Их образование, уровень интеллекта должны были быть уж куда выше, чем у большинства ваших современных женщин, в большинстве своём не слишком утруждающих себя мыслительным процессом... Кстати, как бы 'голоден' мужчина не был – пока у него не атрофировалось самоуважение, вряд ли он станет искать сексуального общения с женщиной, с которой ему 'не о чем поговорить'... – А ваши женщины мужчин 'покупают'? – Раз в десять реже, чем мужчины – женщин. Чем это вызвано – объяснить не берусь – это удел Джерри; он у нас психолог, а не я; но – и у вас, на Земле соотношение примерно то же. Может быть, реже просто потому, что у женщин проблемы, связанные с воздержанием, в основном – психологические, а не физиологические... Хотя и у мужчин, и у женщин, при больших сроках воздержания могут возникать и очень серьёзные физиологические проблемы... – А как у вас относятся к 'продающимся' женщинам? – Никак. Просто слишком близко 'в друзья' их предпочитают не пускать. Отношение в обществе – сдержанно-корректное. По крайней мере, их не возносят до небес и не пинают ногами – как это слишком часто случается у вас, на Земле... – И как должна себя вести женщина, если не хочет, чтобы к ней в обществе относились 'сдержанно-корректно'? – Не предлагать себя за деньги. – И только? – Ну, может, не иметь чересчур много партнёров и не слишком часто их менять. – 'Не много' и 'не часто' – это сколько? – Индивидуально. Смотря кто должен относиться к тебе 'не слишком сдержанно'... Если, скажем, у моей подруги появляется новый мужчина в среднем где-то раз лет в пять, то проблем в наших отношениях это, скорее всего, не вызовет... По крайней мере, если их у нее будет не более двух-трёх в одно и то же время... Но это – моя личная точка зрения. – А мужчина? – Просто для дружбы – мне всё равно; даже, может быть, интересно послушать 'многоопытного'... Ну, а если речь идёт о более близких отношениях – я бы, пожалуй, не хотела, чтобы около него было слишком много женщин... Наверное – тоже где-то две-три – не больше... и, пожалуй, я бы не хотела, чтобы появлялись новые... Хотя... понимаешь, эти цифры очень сильно зависят от конкретной личности – от Джерри я, мне кажется, не сумею отказаться, даже если он заведёт себе гарем...– улыбнулась Лин. – А в среднем по обществу? – Немного более терпимо. Я более 'требовательна' к своим близким, чем 'средняя женщина'... – А Джерри? – Ооо, Джерри... Он просто предложил мне переспать со всей командой, 'если мне это нравится'... – А сколько это? – Тогда было сорок восемь человек. Сейчас – пятьдесят три. – Хм... А он не мазохист? – Упаси боже... Он просто... скажем так: испытывает дискомфорт, если каким-либо образом невольно причиняет кому-то неоправданные неудобства... Он считает, что я обладаю исключительно красивым телом и считает себя просто не вправе иметь на 'это сокровище' какую-либо монополию... Когда я ему сообщила, что 'уже вся команда флиртует со мной', он решил, что мне это нравится и поспешил сообщить, что не считает себя вправе как-либо ограничивать круг моего сексуального общения... Пришлось объяснить, что 48 – это для меня, мягко говоря, многовато... 'Тогда выбери тех, кто тебе больше всего нравится',– заявил он. 'Мне нравишься ты...'– проворковала я и минут двадцать мы больше ни о чём не разговаривали... – Почему? – Были слишком заняты... – Понял... И как же разрешилась 'флиртовая проблема'? Тебе пришлось заявить всем, что 'это тебя не интересует'? – Что ты... Разве можно так обижать людей, да ещё так далеко от дома... – ? – Мы с Джерри несколько дней пытались решить эту проблему; но я категорически не хотела никого, кроме него. Да и выбрать одного или нескольких в моём положении – значит, просто 'серьёзно подорвать дух остальных членов команды', как выразился Командор... – Его тоже посвятили в это дело? – Обязаны. Состояние команды – его основная задача. При таких удалениях от дома одна неосторожная фраза может снизить работоспособность всего коллектива в несколько десятков раз, а это может быть чревато катастрофой... – И что же? – Через пару дней мы с Джерри начали 'играть в Любовь'... скажем так: 'на сцене'. – Как это?! – Ну, понимаешь... Ребята в меня влюбились как-то платонически, что ли... Примерно, как и ты. Им не столько нужно было мной обладать, сколько знать, что их общество мне приятно. – Гм... Согласен. – Это Джерри 'вычитал' у них в головах... – Морально? – В данном случае, когда речь могла вестись о состоянии всего экипажа морально всё, что позволяет предотвратить катастрофу. – Понимаю... – Выяснив это, командор поинтересовался, есть ли в экипаже человек, с которым я бы категорически никогда не хотела иметь сексуальных контактов. 'Пожалуй, нет...',– выдавила я, ещё не понимая, куда он клонит. Но он, как и Джерри, тоже начинал психологом, и прекрасно знал, что у всех красивых женщин влечение к эксгибиционизму развито заметно больше, чем 'в среднем по обществу'. Поскольку он считал меня красивой... – Не юродствуй. Ты же знаешь, что очаровательна... – ...то решил, что хорошо сыгранная 'сцена любви' должна доставить мне удовольствие, прямо пропорциональное количеству зрителей... в случае, конечно, если среди них не будет лиц, совершенно неприемлемых для меня в качестве партнёров. – То есть тебе предложили трахаться у всех на глазах – так, что ли?? – Пошляк... Это выглядит так: достаточно свободный зал, в нём – отдельные 'деревья', не мешающие всё видеть; 'трава' – в виде мягкого ковра... – И места для зрителей – у стен? – Да... Но, честно говоря, я их не видела. Я ступала босыми ногами по этому ковру, ворс которого доставал до щиколоток, и испытывала от этого поистине райское блаженство... Джерри шёл навстречу и его взгляд просто сводил меня с ума... Не в смысле возбуждения, нет; это – что-то большее: я хотела слиться с ним, раствориться в нём – и навсегда... Он шёл ко мне, казалось, целую вечность... Подошёл, прикоснулся к плечам – кончиками пальцев; провёл, перебирая пальцами, по рукам, слегка коснувшись груди... Теперь я уже 'сходила с ума' по гораздо более 'приземлённой' причине... К концу 'представления' у 'зрителей' текли слезы... Теперь это повторяется раз или два в неделю – и я не могу без этого обойтись... – А Джерри? – Ооо! Раньше он во время наших забав никогда не терял самообладания просто любовался, как я схожу с ума; теперь же он просто теряет контроль над собой... Рычит, как тигр... а я совсем теряю рассудок... – И ты считаешь всё это нормальным? – А почему – нет? В принципе, это ничем не отличается от сцен, которые можно наблюдать в 'Парке Влюблённых' на Челле... Только там пары приходят сами, а здесь нам было предложено – но ведь не навязано же... – Постой, постой... Ты хочешь сказать, что у Вас есть парк, в котором все желающие могут заниматься этим делом... привселюдно?!!! – Ну, положим, не все, а только влюблённые – на них приятно посмотреть... Пары, занимающиеся 'этим делом' ради развлечения, туда не ходят – это совсем другое зрелище; то же, что можно увидеть в 'парке влюблённых' просто прекрасно... – Ну и дела... – По крайней мере – не хуже, чем в у вас... – У нас?!!! Где же? – Ну, например, в Булонском лесу... во Франции... Только там собираются все – и 'нормальные', и 'извращенцы' – все, у кого есть потребность в публичном выражении своей сексуальной активности... – А у вас? – В 'Парке Влюблённых' – только люди, безумно влюблённые друг в друга. Только такие пары могут показать поистине прекрасное зрелище... и знаешь, оно того стоит... – А если они не умеют? – Что именно? – Показывать красивое зрелище? – Ну, во-первых, они туда идут не показывать зрелище, а делиться с людьми своим чувством, которое даже у нас встречается не так часто, как хотелось бы, а на Земле – и того реже... То есть – проявляется-то оно, пожалуй, не реже; только вот... слишком часто земляне затаптывают его, даже не замечая... Вот и выходит, что 'встречается – реже'... Ну, а 'зрители' они ведь тоже идут туда не просто 'поглазеть', а, пожалуй, 'приобщиться' к тому, чего не испытали сами, или 'возродить воспоминания', либо просто уйти оттуда 'беспредельно одухотворенными'... 'Штампы', конечно; но не могу выразиться точнее – язык человеческий всегда показывает свою бедность и примитивность, когда речь идет о подобных вещах... – Ну, а если они просто неопытны? – Для 'начинающих' есть отдельное место; там есть добрые и умные наставники, которые за пару вечеров научат влюблённых большему, чем те сами могли бы научиться за пару лет... И только после того, как наставник посоветует 'идти к людям', пара может 'священнодействовать' перед зрителями... – А если 'недоучки' сами пойдут 'к зрителям'? – Зачем?– Удивилась челланка.– Чтобы те, не испытывая интереса к происходящему, начали расходится? Просто испортить настроение и людям, и себе? – Ну... а если зритель не тот? – Так это же сразу чувствуется... Конечно, это может просто испортить настроение и тогда 'чуда' может не получиться... Как в театре какая-нибудь хрюшка в первом ряду может испортить игру даже очень хорошему актёру... – Н-да.. И какой же контингент, в основном, ходит смотреть? – Все, кто любит красоту настолько, что 'готов идти'. Это – обычное место отдыха горожан, и, по статистике, одно из самых посещаемых... Я, например, видела мать, которая плакала от умиления, наблюдая, что вытворяет её дочь... Рядом стоял отец – явно был доволен... А девушка просто светилась – похоже, влюблена была впервые – и 'по уши'... – А 'озабоченные'? – Ну, во-первых, у нас это достаточно редкое явление – если сексуальный голод не достигает уровня, когда 'планка падает' (кстати, долго не могла понять это ваше выражение), то откуда же взяться 'озабоченным'? Их всего-то, пожалуй, где-то сотые доли процента... Если не тысячные... И они сюда не ходят – им неинтересно... У них есть свои места – более похожие на ваш 'Булонский лес'... – А как на них и на их 'места' смотрит полиция или общественность? – А как на них можно смотреть? Они ведь не причиняют и не провоцируют насилие... За ними просто наблюдают, чтобы понимать, что это такое; но преследовать – за что? Стабильности в обществе или безопасности граждан эта категория лиц не угрожает... – То есть, как я понимаю, вы устроили с Джерри 'Парк Любви' здесь? – На станции. – Тебе нравится? – Очень. – А 'зрителям'? – Я думаю... Иначе бы они не приходили. – Приходят все? – По-моему – все, кто не занят. – А женщины? – Плачут. И норовят ткнуться мне головой в плечо, когда я, накинув что-нибудь, уже выхожу из 'сада'. По крайней мере, когда я не слишком быстро прохожу достаточно близко... – Это что-то означает? – По-моему, преклонение, почитание, уважение и т. п. – нечто похожее на то, что испытываешь к актрисе, сумевшей показать на сцене что-нибудь для тебя близкое, сокровенное, прекрасное... может – недосягаемое... – Не зазнаёшься? – Глупый... не предо мной ведь преклоняются, а перед Любовью... А это даётся свыше и мне не принадлежит – совсем ведь азбучная истина... Более того, если люди скрывают свою любовь, не показывают её окружающим – у нас такое поведение считается несколько эгоистичным... Это, конечно, их право – ибо им дано, но – не поделиться с обделёнными? Просто должно быть стыдно... – У нас стыдно вот так 'делиться'... – Неудивительно... Меня вообще поражает ваше понимание любви... Как вы любите носиться со своей любовью, как чуть ли не требуете, чтобы и окружающие носились с ней так же... И – как жалеете себя, если они почему-то не носятся... Как редко кому-то из вас приходит в голову, что одним из первых и основных признаков Любви есть желание отдавать, не ожидая ничего взамен и не рассчитывая получить... – Я понимаю... – На Земле вообще слишком много извращённых понятий – о морали, о нравственности, о нормах поведения... Как будто всё специально придумано для того, чтобы заставить человека лгать, изворачиваться, оскорблять или ставить в дурацкое положение тех, кто всех ближе... Если честно,– вдруг неожиданно с вызовом заявила она,– я не знаю, от чего получаю больше удовольствия – от того, чем мы занимаемся с Джерри, или от благодарности и восхищения, которые светятся во взглядах присутствующих! Я думаю, что всякая действительно любящая пара просто в долгу перед обществом...задумчиво проговорила она,– а долги... не вредно иногда и возвращать,закончила Лин с 'чисто Земным' цинизмом. – А здесь, в экспедиции, ты хотела бы быть с кем-то, кроме Джерри? – Пожалуй, ни с кем... пока есть Джерри. Разве, только с тобой – но я ведь тебе говорила... – Боишься? – Просто не хочу сделать больно – ни тебе, ни себе. – А так – не будет больно? Не жалко будет, что так ничего и не было? – Ну, почему же 'не было'... Многое ведь было – и этого не забыть... А половой акт – это иной уровень отношений, как между самкой и самцом, что ли... В этом случае строятся совершенно иные отношения – более тесные, как-то даже... более связанные с планами на будущее... После этого очень трудно расставаться – особенно, если к этому примешана любовь... – А Джерри? – Что – Джерри? – Кого же ты любишь? – Понимаю... Ваши извращенцы, уроды от морали, додумались и до того, что 'любить можно только кого-то одного'... Как же тогда объяснить огромное число 'любовных треугольников'? Здесь, на Земле, в вашем обществе? Или они станут это отрицать? Или называть треть жителей планеты 'извращенцами'? – Не знаю... – Любить нужно всех – в этом суть истинного совершенства. И испытывать истинное наслаждение – от того, что помог кому-то стать более совершенным. Это, кстати, констатируют и большинство ваших религий, к какой-нибудь из которых каждый ваш 'заядлый моралист', как правило, и принадлежит. Я далеко не совершенна, я не могу любить всех. Есть люди, которые мне совершенно откровенно настолько не нравятся, что я не желаю с ними даже общаться. Но, если мне кто-то нравится настолько, что я готова его боготворить, то я не понимаю, почему я не должна любить никого другого? Есть люди, которые мне нравятся. И их много. Есть люди, которые мне не нравятся. Их меньше. Есть те, в кого я влюблена, и есть те, кого я ненавижу. И тех, и других – совсем немного, но – объясни, почему 'это должно быть один!'? – То есть – человек способен полюбить если не всех, то многих? – Если говорить о Любви в высшем смысле – да. Если в обыденном или даже просто в сексуальном – думаю, что не очень многих... И – даже очень немногих... Мало того, что люди, в которых хочется влюбляться, встречаются крайне редко... так ещё и в психологии есть 'магическое число 7'... Так, например, считается, что испытывать сильную привязанность к более, чем семи живым существам человек не может в силу особенностей своей психики. – На чем основана эта информация? – Понятия не имею. Пусть Джерри объясняет – это его профессия. А мы давай немного посчитаем. У каждого человека есть мать и отец. Как правило, это достаточно близкие люди. У каждого есть хотя бы один... ну, кто-то такой, с которым этот человек серьёзно связывает планы на будущее, собирается растить детей... Как правило, он – ещё ближе. У каждого – почти наверняка – будет не менее 2-х детей. Осталось 2 'вакантных места'. Вот и получается, что ещё один или два достаточно близких человека вполне может появиться... Со временем, когда привязанность к родителям затихает, освобождаются ещё два места. Если к этому времени всё ещё нет детей и не завёл никаких домашних животных – ещё два. Поэтому меня и не удивляет, когда я узнаю об очень тесной группе, состоящей, например, из четырёх, пяти или шести взрослых людей. Часто – воспитывающих детей вместе, даже особо не выделяя, кто из них – 'физиологические' мать и отец... Просто... такая близость отношений требует, видимо, столь близких взглядов на вещи, что разногласия в методике и стилях воспитания детей уже не возникают... Так и выходит, что человек может очень даже неплохо себя чувствовать, имея одного, двух, а то и трёх постоянных партнёров...– закончила Лин с грустной улыбкой. – А 'непостоянных'? – Меня лично 'непостоянные' не привлекают. По крайней мере, когда я нахожусь в нормальном состоянии. – А в 'ненормальном'? – Так ведь первый же из 'случайных' из этого состояния выведет собственно, острый сексуальный голод уже будет удовлетворен, а дальше можно говорить либо о 'ненасытности', либо о заурядной распущенности... – То есть ты не признаешь 'непостоянных' партнёров? – Только – когда хочется 'хоть кого-нибудь'... – У тебя это было? – Ну, если помнишь, именно так я потеряла свою девственность. Мечтала красиво, в 'Парке Влюбленных', влюбившись так, чтобы не видеть никого вокруг... Но – не жалею. Сейчас, на станции, я, наверное, получаю компенсацию за эту неосуществившуюся мечту. Даже с избытком! – А многие лишаются девственности в 'парке'? – Нет. Хотя почти все девушки об этом мечтают. Особенно, если уже посещали это место в качестве зрителей... Просто это требует достаточно опытного партнёра – способного лишить девственности красиво, с видимым удовольствием партнёрши... Такого практически не бывает – это уже статистика, достаточно хорошо мне известная... Ну, а второй случай случайного знакомства – мой Бобби. Как видишь, обе мои 'случайные' связи одним разом не ограничились... По-моему, в обоих случаях мне просто повезло. – А если бы тебе попался я? – Так ты ведь не был 'случайным'. Я несколько месяцев за тобой наблюдала, прежде, чем подойти – уже после того, когда поняла, что ты мне нравишься... – Ну, и как? – Для Землянина – очень неплохо. – Понятно... Ну, а если бы мы все-таки решились – как бы ты хотела, чтобы это произошло? – Думаю, лучше всего... где-нибудь на глазах у Джерри...– после минутной паузы с трудом выговорила Линда,– Без него мне было бы стыдно перед ним... – А ему бы это понравилось? – Глупый... Ему безумно нравится, когда я 'схожу с ума'; а от чего или кого – не имеет существенного значения... Как же я могу лишить его такого удовольствия... Кстати, Ты знаешь, что он мне недавно предложил? – Что? – А не устроить ли нам,– говорит,– такой праздник: я – зритель, а ребята – на ковре, и забавляетесь вы там до тех пор, пока тебе это нравится? – Интересный подход... – Пришлось его немного разочаровать: в команде у меня нет любовников, более того: в моём представлении никто из них с Джерри несоизмерим. Уважаемые мною и очень приятные люди – но на потенциального сексуального партнёра – увы, совсем не претендуют... Поэтому,– закончила я ему изложение своего 'кредо',– 'пока ты здесь – быть тебе на ковре!'... Кстати, мне понравилось его предложение: если он этого хочет и, более того – хочет это видеть, значит, я для него... скажем так: хороший, 'пожизненный' друг... С такими не развлекаются – с такими растят детей... – Планируешь? – Обязательно... 'Как только – так сразу',– так, кажется, у вас говорят... – И как только...? – Ну, после возвращения на Челлу года два нас в экспедиции приглашать не будут – не принято. Если я вернусь отсюда где-то на третьем-четвёртом месяце беременности – этого вполне хватит, чтобы маленько подрастить чадо. – А потом? – Лет до пяти – можно заниматься краткосрочными экспедициями: неделя-другая, отсилы – месяц... А после пяти – как говаривали ваши Земные 'Отцы Иезуиты' – уже можете делать с ним, что хотите: формирование основных устоев к этому возрасту практически заканчивается, так что – ни школа, ни 'улица', ни 'бабушки' уже 'не испортят'... – А у вас тоже 'портят'? – Ну, что ты... Так, как у вас – ни разу не слышала... Просто всякому нормальному человеку инстинктивно хочется воспитать своего ребёнка самому и так, чтобы его жизненные взгляды были именно такими, как хотелось... Эту функцию ни один нормально развитый двуногий никому не перепоручает – даже бесконечно уважаемому учителю, у которого 'воспитывался' сам... и с которым, как это ни смешно, всё же наверняка будет советоваться 'в процессе воспитания'... – Ну, а если бы ты имела, кроме Джерри, ещё одного такого же мужчину, что тогда? Захотела бы ты иметь и от него ребенка? – Господи... Ты всё о том же...– Линда прослезилась,– да если бы ты жил на Челле – я бы обязательно завела ребенка и от тебя... Правда, от Джерри двух. Не обижайся, но это – неотъемлемое право женщины: решать, сколько детей и от кого ей иметь... Даже отцы имеют право 'только совещательного голоса'... – А в воспитании? – Равноправны оба, конечно... Понятно, что, если взгляды на этот процесс различны – никто общих детей иметь не решится... Но – тогда, извини, уже и 'постельные отношения' можно счесть просто аморальными. – Почему? – А какой в них смысл? Просто получать удовольствие – и всё? – М-да... Ну, а если разница во взглядах выясняется, когда уже поздно? – Маловероятно, чтобы два достаточно образованных и умных человека попали в такую ситуацию и уж совсем невероятно, чтобы они не сумели из неё выбраться... А чтобы они действительно были умными и образованными – на Челле создана система образования, которая практически исключает возможность появления взрослых, но 'несостоятельных' членов общества... – Может, нам стоит тоже этим заняться? – Безусловно. Только копировать не следует – тут у каждого свой путь. Кроме того – то, что существует у нас сейчас, в большинстве своём будет вам просто непонятно... – Думаешь? – Знаю. Встречались мы с одним профессором – умнейший человек, почти уникальный для Земли педагог; послушали его систему воспитания – на порядок выше существующей; спросили: а если – так? – и назвали несколько 'своих' вариантов. Не понимает... А ведь Ваши 'практикующие педагоги' так же 'не понимают' его... Представляешь размер пропасти? – С трудом... – У вас даже цели иные: вы, в лучшем случае, учите тех, кто хочет научиться; наша же система должна в любом случае обучить практически всех – иначе общество не сможет подняться в своем развитии на необходимый нам уровень... Короче говоря, на Земле мы нашли только 32 потенциальных контактёра, из них только треть оценивается нами, как достойные полного доверия, и из них пока только три получили подтверждение от системы Вероника, ты и... ну, там ещё один... – А кто решает эти вопросы со стороны системы? – Умные седые психолого-педагогические головы, которые давно уже не рискуют путешествовать на край света... ...Честно признаться, я себя исчерпал – сидел варёный, как рак: наступило 'переполнение информацией', всё это нужно было 'переварить'... Линда, когда я попытался ей это объяснить, только понимающе улыбнувшись, почти по-земному поцеловала меня в висок и впорхнула в пассер...