Текст книги "Биалавия(СИ)"

Автор книги: Аноним Юкки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Что это, Понит? – дрожащим голосом спросила Розанна. Она попробовала прикоснуться к знаку, и тут же отдернула лапку – ее обожгло, как будто каленым железом.

– Тебя пометили – это аналог нашей обручки. Снять ее может только тот, кто ее вручил, то есть Чвелистыш.

– Чувствую себя породистой домашней тлей, которой хозяин вживил слип, чтобы она не потерялась. – Розанна недовольно смотрела на приобретенную часть себя и чувствовала, как внутри нее разгорается огонь неподчинения.

– А ведь ты права, – Понит задумчиво осматривала черные линии. – Эта "обручка" действует, как передатчик, через который тебя можно не только отследить, но и повлиять на тебя. Я уже создала вокруг символа блокирующий купол, который защитит тебя от воздействия извне. Неизвестно еще, как это повлияет на процессы, происходящие внутри тебя в связи с биалавией.

– Я должна избавиться от этого и немедленно! – Розанна нетерпеливо тряхнула головой, а по крыльям пошла волна раздражения. – И Чвелистыш разозлил меня, чего ему точно делать не следовало. Нашелся хозяин-барин, тронт его раздери.

Розанна попробовала еще раз прикоснуться к отметине и снова отдернула лапку, зашипев от боли.

– Понит, ты у нас целитель и юный исследователь, значит, тебе и избавлять меня от этого. Само ее наличие сильно действует на мою нервную систему. Наличие же купола меня ни капли не успокаивает.

– Розанна, это теперь часть тебя – предлагаешь вырезать тебе кусок крыла?

– Вырезать кусок крыла... А мне нравится эта идея. Слушай, а ведь если это передатчик, то можно попробовать пообщаться с Чвелистышем и объяснить ему, что товарный вид его Избранной немного подпорчен из-за его неосмотрительных собственнических замашек, но будущая жена будет просто-таки не в кондиции, если он сам не снимет с нее это.

– Можно будет попробовать. Но ты уверена, что Чвелистыш при этом не завладеет твоим разумом, и ты не кинешься к нему, как безвольная куколка?

– Да, этого исключать нельзя. Как же меня это все бесит! Да я теперь из упрямства не полечу в его сторону. Ладно, отложим это до возвращения домой, там можно будет и крылом пожертвовать, заодно гарантированно останусь при своем народе.

– Розанна, не говори глупостей. Мы что-нибудь...

И тут Понит отбросило от Розанны на несколько метров, а блокирующий купол заискрился, осыпая пространство вокруг брызгами ртути – королевской ртути, которая фонтанами выбивалась из крыла бабочки. Розанна, как подкошенная, начала стремительно падать, и от серьезных травм при этом ее уберегли только цветы лепзендии, заполонившие Желтую Долину. Понит была рядом уже через несколько секунд, и ей понадобилась вся ее выдержка, чтобы лапки перестали дрожать и принялись за привычную для целительницы работу.

– Понит, пожалуйста, вырежи эту метку! – прохрипела Розанна. Ее глаза были заполнены страданием, и только настойка, впихнутая Понит, удерживала ее в сознании и позволяла не ощущать боль в полной ее мере.

Целительница же была занята остановкой ртути, и закупориванием ран – все правое крыло Розанны напоминало сейчас решето, как будто бабочку насадили на кактус. Когда уже почти все раны были закрыты, замерцал один из схранов.

– Слезы полыни – еле слышно проговорила Розанна.

– Ты знаешь для чего они? – Понит замерла над покалеченной подругой.

– Нет, но Мамет надеялась, что это мне не пригодится. Давай, Понит, ты точно знаешь, для чего они.

Понит не смогла сдержать слез, опустила головку и только крепче сжимала трясущимися лапками схран, который она достала, как только он активировался.

И ту на них буквально свалилась с неба изрядно потрепанная бабочка с бирюзовыми крыльями, на которых можно было различить боевые руны. Во взлохмаченном нечто Понит с трудом смогла распознать подругу.

– Кетка! – сквозь слезы прокричала Понит. – Ты вернулась! Это так хорошо! Спасибо тебе, Кетка! Прости меня, что я сразу тебе не ответила – я все объясню...

Понит замолчала, потому что увидела, как изменилось лицо Кетки, которая не отрывая глаз смотрела на покореженное крыло Розанны. Та же тоже замерла под этим застывшим на ней взором, и видела, что Кетка внутренне четвертует саму себя. И скорее всего, потом сделает это уже не мысленно.

– Кетка, твоей вины в этом нет, – прошептала Розанна. – Ты слышишь меня, Кетка?

Кетка ничего не слышала, она медленно и как-то обреченно попятилась от тех, кого она бросила в порыве гнева, а потом долго не могла разыскать, потому что поисковые маячки, завязанные на Понит, были сброшены вместе с защитой нефитовой прайди. И искать ей пришлось по вживленному всем им еще в детстве слипу. Это было крайне сложно сделать, так как запущенные на полную мощность флайспрутеры дали о себе знать практически сразу после того, как она развернулась в обратную сторону.

– Понит! – Розанна попыталась, чтобы ее голос звучал сильно, но вместо этого из нее вырывались какие-то булькающие звуки. Но Понит и не нужно было расшифровать и смотреть на умоляющий взгляд Розанны, она и сама понимала, что если сейчас Кетка улетит – больше они ее никогда не увидят. И скорее всего найдут ее тельце где-нибудь неподалеку, потому что Кетка строже всего относилась к самой себе, и даже толика сомнения в своей непричастности ко всему произошедшему не оставила бы ей и шанса на жизнь.

Целительница аккуратно положила рядом с Розанной схран, поднялась, спокойно подошла к продолжающей отступать Кетке, и дальше раздался громкий звук пощечины, а потом еще один. Розанна, как сквозь пелену, видела растерянность в ставших осмысленными глазах Кетки, потом удивление и неверие, что подобное могла сделать нежная и хрупкая бабочка. Понит же невозмутимо и все так же молча взяла Кетку за плечо и, словно безвольное послушное дите, повела к лежащей на листе Розанне.

– Это результат метки тронтов, который оставила на Розанне бабогонка с черными крыльями, врезавшись в нее. Символ схож по назначению с нашей обручкой, только это еще и передатчик, через которой на бабочку можно воздействовать. Хотя тебе, Кетка, это объяснять не нужно – ты не хуже меня знаешь, что у тронтов самка находится в полном подчинении от самца, чью метку на себе носит.

Кетка немного заторможенно кивнула головой. До нее постепенно доходило осознание, что в данной ситуации она никак не смогла бы защитить подругу – даже если бы перехватила бабогонку, Чвелистыш подослал бы следом еще одну. Да и перехватывать бабогонку никто не стал бы, потому что это могло быть сообщение от кого-то из своих. А потом она вспомнила удивившее ее слово.

– Бабогонка была с черными крыльями?

– Да, я и не знала, то есть такие.

– И неудивительно, – Кетка окончательно поняла свое бессилие в данной ситуации. – Это искусственно выведенный вид – они полностью подчинены своему хозяину и их невозможно перехватить. Любой, кто попытается это сделать получит смертельную инъекцию хростомона.

– Тогда я даже рада, что тебя не было рядом, – еле слышно прошептала Розанна. – Ты бы попыталась поймать эту вошь почтовую, не взирая ни на что. И как же это тронтово племя любит все подчинять себе. Начинаю их потихоньку ненавидеть.

– Почему крылья все в регенирируещем геле? – Кетка опустилась на колени рядом с подругой, которая казалась очень слабой и уставшей.

– Я поставила блокирующий купол, и почти сразу он заискрился, а в крыле Розанны образовались многочисленные пробоины. Сейчас раны, как видишь, уже заживают, но Розанна потеряла много ртути. Но не это беспокоит меня сейчас больше всего – активировался схран со слезами полыни.

– А для чего они используются? Никогда о таком настое не слышала.

– Это не совсем настой, – медленно проговорила Понит и присела рядом с Кеткой. – Но сейчас не об этом. Слезы полыни используются крайне редко, а точнее, почти никогда, потому что не каждый день бабочкам крылья отрезают.

– Что ты этим хочешь сказать? – прошипела Кетка, вцепившись в целительницу.

– Кетка, я знаю, для чего используют слезы полыни, я вижу схран активированным, а также Розанну с травмированным крылом, на котором метка тронтов. У тебя есть другие умозаключения?

– Ты не станешь отрезать Розанне крыло! – Кетка еще сильнее сжала пальцы на лапках Понит.

– Кетка, это сделаешь ты – тихо, но четко услышали они от Розанны. Обе бабочки после этого уставились на нее, и в их взгляде было столько потрясения, что Розанна поспешила продолжить. – Крыло отрезать не нужно, пока во всяком случае. Но вот вырезать метку необходимо, а с этим имела опыт только ты. Понит будет тебе помогать и подстраховывать.

– Ты предлагаешь сделать в твоем крыле огромную дыру? Или у Понит с собой есть парочка крыльев на заплатки?

– Я предлагаю для начала избавиться от передатчика, а потом посмотреть, смогу ли я лететь с таким крылом.

– Розанна, с дырками в крыле никто не летал, – прошептала Понит.

– Никто не пробовал, Кетка. И потом не ты ли мне объясняла, насколько сейчас все по-другому: нет правит, нет примеров. История творится заново, и эту историю создаем мы сами. А от метки мне избавиться все равно придется, потому что ты видела, что произошло. И купол твой здесь не при чем. Чвелистыш не смог удержаться и совершил ошибку. Теперь я тем более не двинусь в его направлении.

– А ты уверена, что это Чвелистыш? – Кетка внимательно разглядывала метку. – Это мог быть любой тронт из императорской ветви Кройни.

– А ну конечно, каплехран с моим изображением ведь хранится во всех брачных каталогах, – губы Розанны скривились в скептической ухмылке. – Хотя я уже ни в чем не уверена, если честно. Мы подумаем об этом позже, а сейчас пора приступать к ликвидации этого позорного ярма.

Но дальнейшие события нарушили все планы бабочек. Внезапно на поляне появились тронты. Их было так много, как будто солнце выключили, и внепланово наступила ночь. Подруги вообще не понимали, откуда эта компания могла взяться и почему они не заметили их приближения. Ведь невозможно не обратить внимание на приближение такого количества крупных насекомых. То есть вот не было их, а вот они уже есть. Но что еще больше вводило в ступор, так это то, что это были сплошь адмилы – практически непобедимые орудия смерти. Увидеть такое количество элитных представителей соцветия Кройни было на грани фантастики. И Кетка ущипнула себя, чтобы удостовериться, что все это не плод ее неуравновешенного воображения.

Бабочки затаили дыхание и замерли. Что делать дальше – никто не понимал. Пытаться сбежать было бессмысленно – тут даже взлететь было некуда, потому что тронты зависли пологом над ними. Понит поймала взгляд Кетки и глазами быстро повела вниз, намекая, что может быть уползти от всего этого ужаса. Но та еле заметно помотала головой – провались они сейчас под землю, их достанут и оттуда. И впервые дочь славного адмирала не видела выхода из ситуации, впервые ощущала свое бессилие, оказавшись в такой безнадежной ситуации.

Но проходила минута за минутой, а мир продолжал оставаться статичным – замершие почти не дышащие бабочки и зависший над ними легион тронтов. Первая, как и ожидалось, отмерла Кетка:

– Что-то затекло у меня все, да и если помирать, то не на голодное брюшко. Понит, доставай вкусняшки – я знаю, у тебя всегда есть неприкосновенный запас на случай последнего желания какого-нибудь страждущего. Сегодня я – это он, ну то есть, почему бы перед смертью и не порадоваться жизни.

Тронты продолжали безмолвно держаться на своих местах, Понит с Розанной продолжали изображать засохшие початки кукурузы.

– Понит! – гаркнула Кетка и для убедительности сильно дернула Понит за лапку, отчего та, не удержав равновесия, свалилась на Розанну.

– Так, болящую не тревожить, – деловито сказала Кетка и помогла занять вертикальное положение той, которую сама же и уронила. – Понит, повторяю для особо тормознутых: доставай свои деликатесы, я знаю – ты бы не полетела без них.

Понит продолжала изображать слабоумную, непонимающе уставившись на Кетку, потом подняла взгляд на черный купол из крыльев тронтов над ними и опять вперилась в Кетку.

– Да, тяжелый случай – ворчание Кетки набирало обороты. – Понит, солнышко, прием! Доктор, доктор, я – Кетка. Как слышите меня? Прием!

– Кетка, а тебя ничего не смущает? – спросила Понит, и теперь Кетка почувствовала себя слабоумной, таким тоном это было произнесено.

– Нет, меня вообще редко что смущает. Давай, говорю в третий раз, притыренные вкусняшки. Я есть хочу, а так как, может быть, это последняя моя трапеза, не буду ни в чем себе отказывать. А еще я не против отведать какой-нибудь твоей эксклюзивной настойки, ну так чтоб страх и совесть потерять.

– Да ты и так все это давно потеряла, – с улыбкой проговорила Розанна.

– Тем более, – не сдавалась Кетка, – значит, буду закреплять результат, чтоб эта дрянь ко мне и не подцепилась. Дезинфекция – во!

– Это безумие, – прошептала Понит. – Это ненормально.

– Понит, норма перестала существовать в тот момент, когда Розанна встретилась с Чвелистышем, и баилавия стала их диагнозом.

– Кетка, – с укором процедила Розанна, – следи за своим речевым аппаратом. И помогите мне сесть, пожалуйста. Гель уже подействовал, боли не чувствую, наверно, даже могла бы полететь, если бы не наши черные "друзья". А с кромсанием крыла, судя по происходящему, можно подождать.

– На схран посмотри, – все также шепотом вклинилась Понит. – Он дезактивировался.

– Тем более предлагаю тебе ускориться и уже достать лакомства, – Кетка продолжала настырно смотреть на Понит, а тело ее в этот момент зажило отдельной жизнью: она помогла сесть Розанне, убрала схран и неизвестно откуда достала белый платок, который в развернутом виде оказался небольшой скатертью.

– Кетка, рассказывай, – Розанна обратила на себя внимание. – Ты ведешь себя так, как будто нам ничего не угрожает, а зависшее стадо над нами – это всего лишь зонтик от непогоды.

После этих слов Розанна повернулась к Понит и подмигнула ей. Та преувеличенно обреченно и немного фальшиво вздохнула и начала распаковывать схраны с провизией.

– Ну, нам действительно ничего не угрожает, – начала Кетка, одновременно набирая в свои лапки горы еды. – Во-первых, посмотри на защитные руны на Понит – они не сигнализируют об опасности.

– Руны! – перебила ее Понит, засуетилась, проворно извлекая схран с защитой нефитовой прайди и активируя руны на крыльях Кетки. – Да, действительно, все работает, но символы не мерцают. Значит, тронты угрозы в себе не несут.

– Точно. Во-вторых, посмотри на метку от Чвелистыша, ну или от какого-то самоубийцы, который решил перейти дорогу нашему славному другу.

– Кееетка, – недобро прошипела Розанна

– Да ладно тебе. Я его прям люблю уже всей душой, честное тараканье. – И не обратив внимания на гневные искорки в глазах Розанны как ни в чем не бывало продолжила. – Так вот метка спокойненько себе мерцает голубеньким, что говорит о том, что никакой угрозы для твоей жизни нет, а вот эти золотые искорки на сферах говорят нам о том, что...

Тут Кетка подняла задумчивый взгляд на небо, потом ее глаза по-злому прищурились, и уже так же недобро прозвучало окончание фразы

– Хозяин метки где-то совсем рядом. Ну, что же давно хотела посмотреть в глаза этого наглого тронта, из-за которого весь этот карнавал происходит.

Розанна сжала лапки в кулачки, и, опустив глаза, прошептала:

– Мне нельзя его видеть, потому что тогда неминуемо будет пройдена еще одна стадия, а я не хочу. То есть, я не должна. То есть, я так решила.

– Тебе нельзя к нему прикасаться, а видеть ты его можешь, сколько угодно. – Кетка вошла в ту стадию, когда осока по колено, и говорила, не прерывая трапезу. – А вот и господин.

Все трое взглянули вверх и увидели величественно приближающегося тронта, чьи черные крылья были гораздо крупнее всех окружающих его соплеменников. Когда на них уже можно было разглядеть золотые узоры, представляющие из себя пересечение сфер, Розанна потрясенно выдала ставшую очевидной для вещь:

– Это не Чвелистыш.

– Прекрасно! Еще один претендент на твое сердце. Пора записывать их на аудиенцию в порядке общей очереди. Предлагаю не отвлекаться на этого грозного самца и продолжить вкушение яств.

– Кетка, ты серьезно? – Понит была ни на шутку встревожена происходящим, и сейчас просчитывала различные варианты окончания всего этого кошмара.

– Абсолютно! Пускай себе летит. Мы сами по себе, он сам по себе. Мы к ним не напрашивались – сами приперлись, да еще и такой оравой. Света солнечного из-за них не видно. Я доверяю рунам на своих крыльях и метке на теле Розанны. Нам ничего не угрожает – так чего переживать?

Тут события начали развиваться совсем не по сценарию, и разглядеть хозяина метки бабочкам не удалось, потому что его просто смело на линию горизонта. То есть вот он, и вот нет его. В рядах адмилов пошло брожение, полог, который они образовывали, как будто растянулся, пропуская солнечный свет. А дальше вся эта армия начала снижение – тронты опускались на желтые бутоны, образовывая вокруг бабочек огромный круг, и синхронно, словно это единый организм, опустились на одно колено, преклонив голову. Это было так красиво и завораживающе, что Розанна не сдержала восторженный возглас. Но дальнейшее повергло ее в безмолвный шок – к ним спускался Чвелистыш. Мощный размах мерцающих черных крыльев, на которых переливались золотые символы – они жили отдельной жизнью, сталкивались и объединялись, разрывали друг друга и сшивали. Золотые змейки на матовом бархате тьмы кружили в своем незабываемом танце, гипнотизируя и заставляя забывать обо всем.

– Вау! – восторженно протянула Кетка. – Красота какая... Понит, повезло Розанне, скажи, да?

Понит недоуменно уставилась на Кетку, но та не замечала ничего вокруг.

– Какой самец! А как он этого придурка, поставившего на тебе метку, смёл! Красота... Впрочем, я повторяюсь. – Кетка встрепенулась и уставилась на Розанну. – Если ты не хочешь проходить следующую стадию, он не должен до тебя прикасаться.

Розанна с трудом оторвала взгляд от Избранного и спокойно посмотрела на Кетку:

– Ты считаешь, у меня есть хоть один шанс не допустить этого?

– Шанс всегда есть, – пробормотала Кетка. – Понит, что думаешь?

– Мы ничего не можем ему противопоставить. Розанна, наверно, пытаться обмануть биалавию невозможно – она все равно возьмет свое.

– Это мы еще посмотрим, – пробурчала Розанна и исподлобья посмотрела на приземлившегося рядом Чвелистыша. – Не тронь меня!

Чвелистыш остановился, и, не сводя с нее глаз, взмахнул крыльями. Понит с Кеткой потом так и не смогли разобраться, как оказались на соседних цветах. И когда они попробовали вернуться к Розанне, то натолкнулись на невидимую, неприступную стену. А вокруг кругом продолжали стоять в коленопреклоненной позе тронты-адмилы.

– Сейчас мы точно ничего не можем сделать, – вздохнула Понит. – То, что он не причинит ей вреда, это точно. Не сможет, даже если бы захотел. Ее боль – его боль, ее радость – его радость.

– Ты думаешь, он тут появился не из-за метки, а из-за того, что произошло с крылом? Почувствовал ее боль?

– Уверена в этом. И еще, посмотри, он пока не приближается к ней, как будто ее слово – закон для него.

– Троооонт меня раздери! – проныла Кетка, и ближайший к ней адмил бросил на нее быстрый взгляд. – Даже не слышно ничего. Прям как тот каплехран с Браудли.

Кетку передернуло от воспоминаний – такое нескоро забудешь, если вообще когда-нибудь получится стереть воспоминания о паучихе с сочащейся гемолимфой из глаз.

Бабочки, затаив дыхание, смотрели на сидящую ослабленную подругу и огромного тронта перед ней, рядом с котором будущая королева была похожа на миниатюрную бабочку-мизерку. Они не говорили, только смотрели друг на друга – Розанна насуплено и почему-то обиженно, а Чвелистыш – отстраненно и презрительно. Вот только змейки на его крыльях не всегда удерживались в подчинении – и то тут, то там начинался бешеный танец золотых линий, который через мгновение подавлялся, как будто сверху набрасывали плотное черное одеяло.

А потом Чвелистыш перевел взгляд на крыло с меткой, и его крылья стали абсолютно черными, без единой капли золота. Казалось, что это чернота поглощает в себя свет подобно черной дыре.

– Смотри, Понит, тот самый артефакт, который впитал жизненную силу Браудли!

– Вижу, только в этот раз он полностью черный, а тогда был бордовый в центре.

– Не совсем. Присмотрись, там в центре начинает появляться бордовая спираль.

– Значит, он его активировал. И не нравится мне все это, ой, как не нравится.

Спираль медленно увеличивалась, раскручиваясь и подбираясь к краям сферы. Достигнув границ артефакта, она не остановилась, а продолжила увеличиваться, выйдя из сферы. Она, словно змея, ползла вокруг невидимого шеста, который вел по направлению к метке на крыле Розанны. Бабочка, как загипнотизированная, продолжала смотреть на Чвелистыша, не замечая того, что все ближе к ней подкрадывалось.

Оставалось не более сантиметра до момента соприкосновения с меткой, когда Чвелистыш что-то произнес, а Розанна при этом вздрогнула и попыталась встать. Но одновременно с этим, змеиный сгусток достиг крыла, беспрепятственно миновав защитный купол, и буквально впился в символы. Розанна закричала и начала биться в судорогах, а "змея" продолжала ввинчиваться в ее крыло. Бабочку как будто пришпилили к воздуху за крыло – ее тело трепыхалось, но крыло оставалось неподвижным. Чвелистыш продолжал нависать над ней все с тем же бесстрастным выражением, и в глазах был арктический холод и (?) ненависть. Но Понит заметила, как были напряжены его крылья – казалось, что это два огромных куска льда, которые разлетятся на миллионы осколков, стоит к ним только прикоснуться.

В какой-то момент спираль остановилась, замерла и начала медленное обратное движение, теперь уже выкручиваясь из крыла Розанны. Бабочка не двигалась, обвиснув на собственном крыле, и казалось, даже не дышала. "Змейка" продолжала свое возвратное вращение, и когда она покинула крыло, бабочка бездыханно обмякла. Сгусток изменил свой цвет, став красным на окончании, но по мере втягивания обратно в артефакт, темнел, словно тьма внутри подавляла и поглощала чужеродную субстанцию, и в артефакт на груди Чвелистыша затягивалась уже черная однородная масса. Как только последняя капля черной мглы скрылась внутри, артефакт исчез, а невидимый барьер рухнул, потому что Кетка с Понит услышали:

– Теперь ваша очередь спасать ее – он повернул голову в их сторону. – Моя магия принадлежит смерти, ваша – жизни.

Потом он дернул головой, как будто в глаза ему кинули песка, и бабочки услышали злое "Неугомонный Бассон. Давно с тобой надо было разобраться", и он стремительно взмыл в небо. А за ним один за другим поднимались тронты-адмилы, создавая огромный черный шлейф.

Кетка с Понит кинулись к Розанне, которая сломанной куклой лежала на огромном цветке лепзендии.

– Понит, чем я могу помочь? – Кетка аккуратно положила голову Розанны себе на колени и нежно провела по макушке подруги.

– Мы должны поделиться жизненной энергией – она обесточена, и только королевская ртуть удерживает ее на грани.

– Хорошо, на счет три, – Кетка глубоко вздохнула, аккумулируя свои силы в районе пульсара, стягивая отовсюду все резервы и запасы жизни.

– Раз, – и Кетка почувствовала, как энергия нехотя потекла в сторону лба, и знала, что Понит сейчас испытывает то же самое.

– Два, – и жизненные силы, омывая голову, обрушиваются вниз.

– Три,– и из лапок каждой водопадом начинает литься искрящаяся энергия, омывая Розанну, смывая мертвенную бледность, впитываясь живительной влагой.

Время замедлило свой бег – каждая секунда растягивалась, как тягучая и вязкая резина. Мгновения неспешно текли вместе с отдаваемыми жизнями, но Розанна в себя не приходила. И впервые Кетка почувствовала отчаяние, потому что как бы ни был обесточен организм, влитого ими должно было хватить для реанимации стаи бабочек.

– Ну же, Розанна! – закричала она. – Понит, она уходит!

Понит медленно подняла спокойный взгляд на Кетку, и ровно сказала:

– Ты знаешь, что можно сделать. Ты еще ослаблена флайспрутерами, да и отсутствие целительского цинизма позволит тебе правильно проконтролировать ситуацию.

– Нет!!! Только не ты, Понит! В конце концов, я имею отношение к бриллиантовой ветви, поэтому я – донор, а ты контролируешь ситуацию.

– Твое отношение к бриллиантовой ветви только усугубит положение. Кетка, мы теряем сейчас последнюю возможность спасти ее. И ты, как и я, понимаешь, что моя жизнь менее ценна для соцветия Креппти, чем ее. Так что слезы подотри, доставай ритуальный клинок Пти и действуй. Времени почти не осталось. Ну же, Кетка! Мы поклялись защищать ее: мое время пришло. А твое еще впереди. Прошу тебя, Кетка, пожалуйста, – уже прошептала она.

Кетка достала свой легендарный кинжал из странза и не смогла удержать его в трясущихся лапках.

– Кетка! Ты должна! Слышишь меня? Ты должна это сделать – это твой долг!

Понит опустила голову, а Кетка до хруста в суставах сжала клинок. Резко вскинула лапки вверх и без промедления обрушила его, пронзив грудь бабочки в районе пульсара. Понит дернулась и обвисла, но упасть ей не дало оружие, которое Кетка продолжала крепко держать.

– Прости меня, – прошептала она сквозь слезы, которые непрерывным потоком текли из ее глаз. – Прости.

Из раны засиял нестерпимо яркий свет – пульсар дарил жизнь другой – той, что сейчас лежала на желтом лепестке и была избрана биалавией против воли и желаний. Последние капли жизненной силы покидали тело своей хозяйки, когда Розанна зашевелилась и приоткрыла глаза. Ей хватило мгновения, чтобы все понять и еще одно, чтобы накрыть лапки Кетки, останавливая страшный ритуал. Кетка продолжала сжимать клинок, не в силах хотя бы чуть-чуть ослабить мертвую хватку. Она захлебывалась в рыданиях, понимая, что выбора у нее не было, как не было его и у Понит.

– Кетка, – прохрипела Розанна. – Эликсир жизни. Доставай. Скорее.

Кетка недоуменно взглянула на Розанну, спохватилась и, взяв себя в лапки, начала медленно вынимать лезвие из груди Понит. Подхватила ее обмякшее тело, аккуратно положила рядом с Розанной и метнулась к дальнему схрану, в котором был надежно упрятан эликсир. Все ее движения были точными, уверенными – она действовала на грани своих возможностей, понимая, что счет идет на доли секунды. Как только пятая капля тягучей жидкости упала на угасший пульсар, он как будто нехотя произвел медленный удар. Второй удар был сильнее и четче, а дальше пульсар заработал, как отлаженный механизм, выдавая толчки размеренно и уверенно. Рана затянулась, оставив на поверхности еле заметный шрам. Понит пребывала в спасительном забытьи, со стороны она выглядела сладко спящей бабочкой, притомившейся после увеселительной прогулки – нежные черты отражали безмятежность и внутренний покой.

Кетка рухнула рядом с ней, обессиленная и опустошенная после всего пережитого. Она ничего не чувствовала, даже радость от того, что обе ее подруги живы. Она распрощалась с остатками своей беспечности на этом цветке лепзендии. Ей очень хотелось верить, что ничего более страшного не придется больше пережить никогда. Сегодня бабочка дотронулась до своих пределов и еле удержалась на грани, сохранив свою индивидуальность.

Прошло достаточно много времени, пока все они пришли в себя в достаточной степени, чтобы продолжить полет. Они, не сговариваясь, взяли курс на Пустошь Бренгов.

– Кетка, ты справилась, – чуть погодя слабым голосом произнесла Розанна.

– Все благодаря тебе – ты успела вовремя меня остановить. Если бы я, как размазня, не слюнявилась в слезах, то...

– Прекрати, – строго сказала Понит. – Ты и так совершила невозможное. И я и Розанна прекрасно знаем, что каждая из нас скорее отдаст свою жизнь, чем сможет забрать. Прости, что потребовала от тебя этого. Но другого выхода не было – эликсир бы не помог Розанне.

– Понит, ты можешь объяснить, как так получилось, что я очнулась до того, как твой пульсар отдал последние капли силы?

– Не знаю, Розанна, может быть это из-за биалавии, или из-за влияния магии Чвелистыша, или из-за такой нестандартной тебя, – она улыбнулась, – но благодаря этому я жива, и эликсир смог завести пульсар.

– Эх, девочки, как же я счастлива, что все живы и здоровы! – Розанна зачарованно смотрела на закат, накрывающий Желтую Долину. – И мы можем любоваться этой красотой, радоваться жизни, смеяться над глупостями, быть вместе.

– Согласна, – шепотом поддержала ее Кетка.

– Присоединяюсь к вам, мои королевские подруги! – важно провозгласила Понит, а потом прыснула и рассмеялась.

Над желтой Долиной разносился девичий звенящий смех, и в лучах заходящего солнца звуковая волна счастья опадала миллиардами сверкающих бриллиантов на восхитительные цветы лепзендии.

– Кстати, – к Кетке вернулись деловитость и любовь к ворчанию – а куда делся Чвелистыш и вся его многочисленная свита?

Улыбка тут же исчезла с лица Розанны, а взгляд стал грустным и тоскливым. Это не могло укрыться от подруг, и Понит бросила на Кетку укоризненный взгляд.

– Прости, Розанна, что причинила боль. Но если теперь тронты – дружественная нам раса, то больше я ни разу не упомяну ни одного из них.

– Дело не в этом, Кетка, и не нужно извиняться – надеюсь, что между нами не будет запретных тем, иначе мы скатимся в домысливания и недоверие друг к другу, а я этого желаю меньше всего. В одном ты права – тронты действительно дружественная нам раса, но только нам троим. В том смысле, что вреда нам никто из них не причинит.

– С чего бы такая честь? – хмыкнула Кетка. – Ну ладно про тебя все понятно, но вот мы-то с Понит каким крылом тут затесались?

– Потому что, Розанна, как и мы, сделает все, в том числе пожертвует своей жизнью, ради нас. Чвелистыш, а значит и все тронты, это прекрасно понимает.

– Да, Понит, моя боль – его боль. Я думаю, что он сейчас очень ослаблен, потому что несмотря на полностью восстановленный ресурс, я чувствую дикую усталость и душевную боль. Видимо, схватка с хозяином метки далась непросто.

– Может быть, тогда нам следует сделать остановку и отдохнуть? – обеспокоенно спросила Понит.

– Нет, Понит, это не поможет. Физически я чувствую себя прекрасно, а вот ментально ощущаю все в мельчайших подробностях. – Розанна посмотрела на Понит, мягко улыбнулась и решила сказать чуть больше, чем планировала изначально. – Тебе, как целительнице, будет интересно послушать подробности от первого лица. Это как два параллельных процесса – в одном из них я – Розанна, со своими мыслями, эмоциями, ощущениями. Во втором я – часть Чвелистыша, и переживаю все, что происходит с ним. При этом, я могу блокировать для себя этот второй поток. Тогда и он не может пробиться в мой мир. Когда метка на моем крыле вызвала многочисленные разрывы в тканях, то блок удержать не удалось. Уж не знаю, как Чвелистыш оказался так быстро здесь – может быть, был где-то поблизости, а может быть, тронты уже обладают такими технологиями, которые нам и не снились.