Текст книги "Биалавия(СИ)"

Автор книги: Аноним Юкки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Юкки
Биалавия

Бабочка Розанна была сегодня особенно задумчивой, что не могло не встревожить ее крылатых подруг. Даже букашка Машка, будучи по жизни оптимисткой, перестала списывать все на послекукольный период, потому что не длится он так долго. Перестав бросать друг другу многозначительные взгляды, Кетка и Понит решили действовать и для начала потащили Розанну на пыльцовые источники. Кетка раздобыла где-то веселящий порошок, который днем с огнем было не сыскать после Пешелемурских празднеств и всыпала его Розанне в пыльцовую ванну. Реакция Розанны – дебилоидная улыбка и слеза по щеке – заставили девчушек созывать экстренный флайсовет.

Через 3 часа возбужденных споров и разнообразных предложений единого мнения по выводу соплеменницы из зоны пониженного настроения все еще не было. Тогда кто-то подал неожиданную мысль – спросить саму Розанну, что с ней в конце концов происходит и где прячутся истоки ее печали. Для этой ответственной миссии Кетку и Понит снабдили пофигогазами и хахарюшками.

Розанну они нашли все в той же пыльцовой ванне, а вот то, что дебилоидная улыбка так и не сошла с ее лица, повергло их как минимум в шоковое состояние. Да, члены флайсовета проявили недюженную смекалку, когда снабдили девушек пофигогазами и хахарюшками. Вытащив безвольное тельце все еще улыбающейся подруги на лист руэллии, они надели пофигогазы и ударили в хахарюшки. Розанна вздрогнула и перевела уже осмысленный взор на Кетку, а потом на Понит.

– Слава Солнцу, ты очнулась! – взволнованно вскричала Понит. – Что с тобой происходит, Розанночка?

– А что со мной происходит? – недоуменно спросила Розанна.

Понит бросила на Кетку быстрый вопросительный взгляд, та решительно кивнула. Тогда Понит сняла со стебля над ванной каплехран и показала изображение растерянной Розанне.

Розанна всмотрелась в экран каплехрана, вздрогнула, как от электроудара, а потом провела ладонью по лицу, как будто пытаясь снять с себя всю кожу.

– Спасибо, девочки. Еще немного и я ушла бы к праотцам на Одуванчиковые поля.

– Может быть, ты все-таки объяснишь?

– А вы разве не поняли еще? – вздохнув, обреченно произнесла Розанна.

– Откуда? Два дня после той вылетки ты была чуть более задумчивой, чем обычно. Потом добавилась растерянность, а еще через день ты стала по-страшному тормозить, выпадать из бытия. А сегодняшнее состояние ты и сама могла увидеть. Теперь представь, как мы перепугались, когда ты в таком виде тут 3 часа просидела?!

– Простите меня, я не хотела вас напугать. Впрочем, я мало что могла, будучи в состоянии биалавии.

– Что????? – хором вскричали ошарашенные и ошеломленные подруги. – Когда? Как? Почему? Ты не могла! Тебе еще рано! Розанна, ты шутишь! Розанна, скажи, что это неправда! – Они продолжали выкрикивать восклицания за восклицаниями, не в силах поверить в то, что их подруга попала в такой переплет, отказываясь в это верить. Пусть лучше ей пылинки в мозг набились, и это все последствия этой дури в маленькой головке, чем впасть в биалавию.

– Один плюс в происходящем я все-таки вижу, – скептически изогнув бровку, проговорила Розанна. – Теперь я совсем не думаю о КамнеГурде. Вот совсем. Кто это, а? Вот и мне пофиг, кто это такой, даже черты его жвал вспомнить не могу.

– Нет, ты посмотри на нее, – обратилась Кетка к Понит. – Ее еще и на иронию хватает. Может быть, это все-таки пыль в мозгах, а не биалавия?

Сказано это было с такой надеждой в голосе, что Понит бросила укоризненный взгляд на Кетку, но объяснять ей что-то было бесполезно: Кетка была непробиваемо уверена, что лучше гранулы в кишках и пыль в мозгах, чем попасть в эту чертову биалавию.

– Хорошо, то есть нет, конечно, ничего хорошего, но кто он? Может быть, все еще не так безнадежно, если это кто-то из наших, или может быть, все совсем даже неплохо, если это кто-то из семейства Брызгунчиков или Каплевыводящих.

– О да, все совсем неплохо, я бы даже сказала, что ситуация крайне далека от безнадежной, потому что это...

Она задумалась, ее глаза заблестели от слез, а на губах начала блуждать странная улыбка, близкая к идиотической.

– Розанна, мать моя бабочка и дядька стрекозол!!!!! – вскричала Кетка. – Кто он???

Розанна опять вздрогнула, возвращая сознание на лист руэллии, и нейтральным голосом произнесла:

– Чвелистыш...

... Это был гром среди ясного неба.

Даже если бы сейчас начался комариный дождь или облака разверзлись, уронив радугу, это произвело бы меньший шок, чем тот, что сейчас испытали Кетка и Понит. Несколько минут оглушающей тишины, потом Понит тихо осела на лист, а Кетка разразилась потоком нечленораздельной речи, из которой можно было разобрать только междометия. Розанна молчала, задумчиво уставившись на хахарюшку.

Вибрация усика у Кетки заставила Кетку очнуться – члены флайсовета пытались выйти на связь, чтобы узнать, как обстоят дела. Кетка нервно сбросила сигнал, глубоко вздохнула и, не отрывая взгляда от Розанны, сказала Понит:

– Об этом никто не должен узнать.

Понит заторможено кивнула в знак согласия.

– Свяжись с флайсоветом, – продолжила Кетка в привычной для себя деловой манере, – Передай, что у Розанны пыльца не в то ухо попала, что и вызвало столь странное поведение. Хахарюшкам удалось справиться с проблемой, и сейчас все хорошо. Скажи, что у Розанны слабость, и мы погостим у нее несколько дней, чтобы убедиться, что все в порядке.

Кетка кивнула, как если бы она одобряла саму себя в принятии единственно верного решения, и продолжила:

– Это поможет избежать сплетен и слухов, а нам даст время что-то предпринять, чтобы спасти ее.

Понит ошалело посмотрела на подругу после последней фразы, так как все знали, что спасения от этого нет, и что и не пройдет и пары недель, как для их подруги все будет закончено.

– Понит, очнись!!! И не смотри на меня так! Делай, как я говорю. У тебя есть дар убеждать людей в любой чуши, вот и воспользуйся им сейчас. Мою ложь они определят с первого звука.

Понит тряхнула головой, как будто сбрасывая наваждение, заставила себя улыбнуться – хотя улыбка этой прелестной бабочки сейчас напоминала оскал затравленного зверя, которому уже нечего терять – протянула свои нежные лапки к усикам и застыла на несколько мгновений. По тому, как через несколько мгновений безвольно опустились ее плечи, а по щекам потекли слезы, Кетка поняла, что она справилась, и совет ей полностью поверил.

– Понит, сейчас не время. Ты слышишь меня?

Понит не слышала ее, она уже сдалась, потому что сама видела, что происходит с теми, кто попадает в сети биалавии, в этот источник жизни и смерти. К несчастью для бабочек, для них почти всегда смерти. И это чувство бессилия, когда ты ничего не можешь сделать, а только наблюдать, как медленно угасает пульсар жизни в груди бабочки. Кетка тоже видела, но она решила, что не в этот раз и не с Розанной. И если для этого придется оторвать и принести на Маковое поле голову Чвелистыша, она сделает это. Может быть, удастся ограничиться одной оторванной лапой – у него еще останутся, не сдохнет.

– Понит, сопли подотри! Мне здесь и одной блаженной пока более чем достаточно. Это – Розанна, а с ней всегда не как с нормальными особами. Ведь даже для биалавии она выбрала Чвелистыша.

– Как ты можешь так говорить? – вскинулась рассерженно Понит. – Ты прекрасно знаешь, что никто ничего не выбирает в этом случае. Что здесь нет нашей воли! В тех, в ком течет королевская ртуть, обречены рано или поздно познать муки биалавии. Но выжить, Кетка, выжить!!! Да, пройдя при этом через ад, чтобы познать высшую степень бытия и биалавии, испить нектара жизни из Источника Верды, завершить трансформацию и стать королевской особью, но при этом ВЫЖИТЬ! И ты не хуже меня знаешь, почему бабочек из стаи Креппти особенно тщательно охраняют, оберегают, чтобы только те, вместе с кем они способны пройти этой тропой, могли повстречаться на их пути.

Понит вскочила, упрямо тряхнула крылышками, выдержка отказала ей.

– Но Чвелистыш!!! Откуда он мог взяться в Пешелемурских лесах? Он тронт, и не мог там оказаться один, без свиты. Да он там вообще не мог никак оказаться!!!! Не мог! Это невозможно! Это противоречит всем законам бытия!

– Вот именно, – решительно сказала Кетка. – Именно потому, что он там не мог оказаться, но оказался, именно потому, что Розанна принадлежит бриллиантовой ветви стаи Креппти и у нее стоит уникальный блокиратор, который ничего, как мы видим, не смог заблокировать, именно потому, что прошло трое суток, а она всего лишь в стадии отрешения, именно потому, что это Розанна – именно поэтому все будет хорошо и она пройдет этой тропой с ним или без него!!!

Понит пораженно уставилась на подругу долгим взглядом, а потом захохотала. И этот смех сметал все страхи, всю неуверенность и обреченность. Это было безумием, но им не впервой совершать поступки, выходящие за грань мировосприятия.

– Ну, ты даешь! Без него! – она продолжала хохотать с истеричными подвываниями. – Без него! Ой, не могу, держите меня шестеро! Без него! Действительно, зачем он Розанне нужен? Не, он совсем ей не нужен – сама справится, чего уж там! Пройдет всеми дорогами смерти, сама перережет себе горло, ну потому что не дотянется до крыльев, чтобы срезать их, потом сама обернет себя в ки-саван, ну и далее по списку... Без него! Или может быть, ты решила переодеться в Чвелистыша и пройти за него этот путь с Розанной. А потом будете вы жить вместе долго и счастливо...

Кетка совсем недобро покосилась на Понит – та мгновенно замолчала и опустила глаза, потому что поняла, что зашла слишком далеко в своей слабости.

– Прости, я не хотела. Прости меня, Кетка, пожалуйста. – И с мольбой в глазах посмотрела на подругу, которой по собственной глупости сделала очень больно.

– Пролетели – проговорила Кетка, которой не удалось скрыть боль в глазах. Она все еще не смогла забыть Кродера, который искренне, как ей тогда казалось, говорил про "долго и счастливо" каждый день, а потом улетел в Желтую Долину и по слухам обзавелся там "любимой" из клана Чеднитов. Что ж, это достойная партия, более чем достойная. И хотя в жилах Кетки текла королевская ртуть, а ее прапрабабушка была из бриллиантовой ветви стаи Креппти, она все равно не могла тягаться с кланом Чеднитов – их разработки в области Хахарюлогии давали им 100 перелетов форы перед королевской ртутью.

Кетка сильно мотнула головой, как будто до конца вытряхивая все лишнее и ненужное в данный момент, решительно взмахнула своими невероятными крыльями и практически скомандовала:

– Розанна, поднимай свою прелестную попку, нас ждут великие дела! И для начала мы должны организовать вашу встречу с Чвелистышем!

Розанна в недоумении уставилась на столь решительно настроенную Кетку, и от той не смогла укрыться искра боли и надежды – надежды на встречу с тем, кто теперь являлся миром для Розанны.

– Какая встреча? – одернула Кетку Понит. – Это невозможно, и ты прекрасно это знаешь. Чвелистыш – тронт, и этим все сказано. Он сожрет Розанну до того, как она успеет сказать хоть слово. Да он и не успеет, потому что уже на подлете она будет атакована ркастами. Хотя, о чем это я? До ркастов долетит может быть процентов пять Розанны, ведь до этого ее будут рады приветить мастарды.

У Розанны вдруг появился дикий блеск в глазах, и очень нехорошая улыбка исказила лицо. Понит увидев эту трансформацию, ахнула, а Кетка вся подобралась, и ее крылья завибрировали от напряжения. Им было прекрасно известно, чем обычно заканчивалось вот такое вот выражение на личике их подруги. И никакие пофигогазы при этом не спасали. В целости оставались только те, кто был за спиной Розанны и не вмешивался в воспитательный процесс. Тем же, кто рисковал встать на ее пути, можно было заранее заказывать отпевальную цветочную мелодию. В такие моменты – и слава Солнцу, что их было по пальцам пересчитать – все брошлекари и реанимопаки стягивались к месту "дискуссии" во избежание уменьшения популяции.

– Сожрет меня? – при этих словах бровь Розанны приподнялась и странно изогнулась.

Подруги переглянулись, потому что вот такое выражение в сочетании с той же недоброй улыбкой им было еще неведомо, и что за этим последует, оставалось только догадываться. Розанна легко поднялась, встряхнулась и с кончиков ее крыльев слетели последние крохи веселящего порошка.

– Сколько дней полета до Желтой Долины? Кетка, зная твою историю, тебе лететь не предлагаю, но помощь Понит мне определенно понадобится.

– Не говори чушь! – недовольно ответила ей Кетка. – Мы летим все вместе, и это не обсуждается. Если раздобудем, а мы раздобудем, флайспрутер, то через сутки уже будем там. Попрошу отца, чтобы он сделал доступ в Кривую Рощу, и тогда выиграем еще 7 часов. А что касается моей истории... – Кетка на мгновение замолчала, а потом приняв решение произнесла – Сейчас не до сантиментов, и если судьба увидеться с Кродером, то буду рада посмотреть в его глаза, а заодно вернуть ему обручку – мне чужое не нужно. А то как же он, без обручки, сможет совершить совместный полет со своей возлюбленной из клана Чеднитов?

Подруги без возражений приняли ее решение. В этом была вся Кетка: сказано-сделано, без эмоций, без колебаний, а порыдать она потом успеет, в одиночестве. Ну, или сначала напьется маковым забвением в Лютной прогалине, порыдает – сначала с подругами, а потом уже в одиночестве.

– Тогда нам пора, – за всех сказала Розанна. – Кетка, ты к отцу за разрешением в Кривую Рощу на троих, Понит – ты за баночками, скляночками, палочками, рогулинами и прочей фигней, которая совсем не фигня при твоем даре. Я – за эликсирам жизни к старой Мамет. Наступил тот момент, когда я имею право получить причитающуюся мне часть наследства ушедшего в небо прадедушки Орда.

– Ты уверена, что с этим не возникнет проблем? – спросила Кетка. Она была знакома со старой Мамет – та цепко держала в своих лапках наследие отца. – Никакие доводы не способны заставить ее расстаться с ним до твоего вступления в права ртути.

Конечно, Розанна была ее любимицей, но речь шла об эликсире жизни – самом ценном артефакте, хранящемся у Мамет. Этот маленький флакончик стоил жизни сестры Орда – с ним она вышла с тропы Жизни и Смерти, на которой остался лежать ее Выбранный. Его она спасти не смогла, себя – отказалась, отдав Орду эликсир и вернувшись на Тропу. Это был ее выбор, и Орд принял его, понимая, что жизнь без Выбранного похожа на дыхание тонкой тени.

– А ты еще не поняла? – Розанна рассеянно коснулась своих крыльев. – Я вступила в права в тот миг, когда моим Выбранным стал Чвелистыш. Кстати, он тоже вступил в права в этот момент. Так что он теперь не просто тронт, он королевский тронт.

В воздухе повисло ошеломленное молчание. Кетка с Понит с каким-то священным ужасом смотрели на Розанну, которая еще несколько дней назад была беззаботной бабочкой, которая смеялась по любому поводу, вызывая улыбку у всех окружающих. Полет ее был легким и светлым, и никто, как она, не обладал тем жизнерадостным оптимизмом, который способен преодолеть любую преграду.

Сейчас перед ними стояла повзрослевшая будущая Королева. Точнее та, что должна была стать Бриллиантовой Королевой, самым прекрасным украшением в соцветии Креппти. Но все это прекрасное будущее было разрушено во время Пешелемурских празднеств. Будущего с королевским тронтом Чвелистышем было невозможно, будущего без Выбранного не было в принципе. И тот факт, что сам Выбранный мог жить без своей возлюбленной, пусть и с вечной тоской и дырами в крыльях, лишь уводило даже самые невероятные шансы в область отрицательных чисел. Это был не тупик, не стена, это была пропасть без краев и без дна. Это была пустота, в которую сейчас валились их жизни. Потому что жизнь без Розанны для Кетки и Понит станет ущербной и опустошенной, жизнь без Бриллиантовой Королевы станет для всего соцветия Креппти серым существованием.

– А Мамет ничего объяснять не придется – ей будет достаточно одного взгляда на меня, чтобы все понять. Пришло то время, о котором ей говорил Орд.

– И скольким будет достаточно одного взгляда на тебя, чтобы все понять? Мы тут флайсовет ввели немного в заблуждение относительно твоего состояния. – Кетка покосилась на Понит. – Как бы сейчас не попасть на разбор полетов – тогда до Желтой Долины мы и через месяц не доберемся.

– Видящих у нас две – Мамет и младшая сестра КамнеГурда. С первой мне придется встретиться, но дальше ее бутона информация не выйдет, что касается малышки Криннит, то уверена, она спишет наш отлет без прощания на мои безответные чувства к ее брату. Пока она еще совсем мала, чтобы видеть сквозь слепки эмоций. А вот Мамет скорее всего уже заметила отсутствие моих эмоций на КамнеГурде, и подозреваю, что увидела даже больше, чем нужно было.

– Получается, что то, что ты испытывала к КамнеГурду, как ветром сдуло? Вот так вот все просто – два года страдала, а сейчас не осталось ничего. – Понит все никак не могла поверить в происходящее. – Я по-стрекозьему думала, что сейчас поставим перед тобой твоего ненаглядного, и действие биалавии ослабнет, а то может и вообще истает, как роса в полдень.

– Понит, ты всегда верила в бабушкины сказки про легкость бабочкиного бытия. И прошу тебя, оставайся такой же, благодаря этому твой Дар будет усиливаться день ото дня, а я буду знать, что что-то в нашем мире всегда будет неизменным. – Розанна нежно обняла Понит. – Девочки, что бы я без вас делала? Ну что, готовы совершить самое безумное путешествие в своей жизни?

– Одним безумием больше, одним меньше, – усмехнулась Кетка, – я вообще за любой кипиш, кроме дойки тли.

– И еще одно, пока мы не разлетелись, вы летите со мной в качестве нефитовых прайди. И это не обсуждается.

Не успели Кетка с Понит хоть что-то возразить, как Розанна резко продолжила:

– Я повторяю – это не обсуждается, – выдохнула, как будто пытаясь совладать с эмоциями. – И мы сейчас не будем тратить время на долгие споры и попытки убедить друг друга в искренних намерениях и вечной дружбе. Девочки, мы слишком через многое уже прошли втроем, чтобы что-то друг другу доказывать. Только если вы будете со мной как нефитовые прайди, я буду спокойна за вас, чтобы не случилось с нами. И еще, на мне уже есть защита тронтов. – Розанна странно усмехнулась, как-то горько и безнадежно. – То ли Чвелистыш решил сыграть по-крупному, то ли мне уготована роль вечной куколки.

На последних словах всех троих передернуло, потому что лучше умереть самой мучительной смертью, чем оказаться вечной куколкой – полусущество, истонченная оболочка, без разума и воли, без желаний и потребностей. Но при этом Выбранный избегал дыр в крыльях, хотя и оставался с непреходящей тоской в душе, которая вытягивала радости жизни капля по капле.

– Да, этот вариант мы не предусмотрели, – отозвалась Понит. – А учитывая то, что Чвелистыш входит в силу королевского тронта, он вполне может выбрать этот вариант. Как говорится, из двух зол...

– Именно поэтому вы летите со мной, как нефитовые прайди, что гарантирует вам безопасность при любых обстоятельствах, а в случае, если мне будет грозить участь вечной куколки, вы знаете, что делать. – Она посмотрела на вздрогнувших бабочек. – Да, девчонки, выбирать не приходится. Один вариант моего вероятного будущего "притягательнее" другого, но я сделаю все, что смогу и потом сделаю все, что не смогу, чтобы остаться живой, свободной и в полной мере соображающей. Иначе соцветие Креппти ждут серые времена ближайшие десятилетия. И если для этого придется убить Чвелистыша – тут она резко остановилась и, согнувшись, схватилась за живот, как будто кто-то невидимый сильно ударил ее.

– Хорошо, хорошо, – прохрипела она и, отдышавшись, продолжила – пусть живет и радуется. Мы обязательно что-то придумаем. Обязательно. И не из таких передряг выкарабкивались.

– Это не передряга, Розанна, – тихо проговорила Кетка, – но мы выберемся и из этого.

Они посмотрели друг на друга, молча давая друг другу обещание – в очередной раз закрепляя клятву верности и дружбы, которая все превозможет и всех спасет.

– Пора – почти неслышно проговорила Розанна, но ее все услышали.

Три грациозных бабочки в лучах заходящего солнца взмыли в небеса. Со стороны могло показаться, что этот полет месяцами скрупулёзно оттачивался, настолько нереально слаженными и прекрасными были их движения, но это было бы неверное суждение – эти трое в этот момент дышали одним дыханием отчаянной надежды и абсолютной решимостью вылететь из пропасти, в которой сейчас оказалось все соцветие Креппти.

В это же самое время старая Мамет уже начала поглядывать в сторону Лютной прогалины, в западной части которой находились пыльцовые источники. Она все знала, и эликсир уже был приготовлен для передачи законной наследнице.

– Криннит, милая, на сегодня мы закончили, – с доброй улыбкой прошелестела она своей единственной ученице, которую Солнце послало ей на склоне лет. – Приходи завтра пораньше.

– Хорошо, Мамет, – Криннит проворно закрепила стебель последней в кругу белой лилии, и легко взмыла над бутоном. – Солнечных дней тебе.

– Красивого и легкого полета, – ответила Мамет. Она подумала, что в косынке из лепестков Криннит выглядела непосредственным и милым ребенком, хотя подобное о ней могли сказать только случайно залетевшие в Пешелемурские леса бродвейсты. Красное свечение на крыльях издалека давало знать, что перед вами Видящая, а то, что эта Видящая столь юна, могло притупить бдительность опять же только у бродвейстов. Ну, этих товарищей мог одурачить даже тронт-однодневка. Может быть, поэтому популяция этих простаков росла в геометрической прогрессии – никто не воспринимал их как сколько-нибудь значимую угрозу, и отношение к ним было, как к листве в Пешелемурских лесах. Благо питались они чужими горестными эмоциями и в этих краях были редкими гостями. "Скоро их здесь может оказаться тьма, и пиршество их будет длиться долго, очень долго, если Розанна...". На этом оно оборвала эту нить разветвления будущего: она слишком многое повидала на этом свете и знала, как сильно можно увеличить вероятность даже еле-еле ощущаемого события, если вкладывать в этом направлении свои эмоции и веру в него.

Мамет была впервые рада столь юному возрасту Криннит, который не позволял ей разглядеть слепки чужих эмоций. В противном случае, проанализировав слепок Мамет, малышка бы уже знала о наступлении слепого будущего – времени безвременья, когда Мироздание замедляет свой ход, и дальнейшее течение Вечности определяют поступки избранных. Остальным остается только ждать исхода и надеться, что волна поднимет всех на новую спираль, а не низвергнет в пропасть.

– Мамет, солнечных тебе! О чем задумалась? – наигранно веселый поток Розанны выдернул Видящую из размышлений. Розанна специально не обратила внимания на боль в глазах любимой бабушки, иначе решимость могла ей отказать в самом начале пути. И она сразу поняла, что Мамет знает всё, а потому продолжила все в той же беззаботной манере. – Уже подсчитала, сколько гостей пригласишь на нашу с Чвелистышем свадьбу? Как-никак ты станешь бабушкой тронта-императора... ну, когда он им станет. Пока же тебе придется довольствоваться ролью бабушки королевского тронта. Но мне кажется, что это тоже не хухры-мухры. Королевские тронты, знаешь ли, под лопухами не валяются...Ты уже решила, каким нарядом поразишь всех на торжестве на бутоне Стрелиции? – Розанну продолжала нести, но остановиться она не могла: истерика набирала обороты.

Все это оказалось куда как сложнее, чем она предполагала. Не представлявший особых проблем залет за эликсиром грозил превратиться в провал всей затеи.

Внезапно она почувствовала себя в крепких объятиях старой Видящей, той, что знала ее до последней чешуйки на крыльях, той, что сейчас была вынуждена отпустить свою единственную внучку, свою отраду и счастье, понимая, что возможно, они больше никогда не увидятся. Этим объятием Мамет не просто отогревала ртуть своей любимой девочки, она передавала ей свои силы, свою власть, свой Дар – ту частичку, которую могла принять Розанна. Она отдавала своему личному Солнцу все, что могла сейчас отдать. Если бы Розанне в этот момент не мешали все застившие слезы, она бы заметила, как меркнет свечение на крыльях Видящей.

– Ты вернешься, живой и невредимой, и я буду обучать радости полета ваше дитя, – сквозь слезы прошептала Мамет. – Я так хочу, и так будет. Пообещай мне, Розанна, что хотя бы три капли эликсира ты отдашь себе. Пообещай мне.

– Обещаю, бабушка, – большего рыдающая Розанна произнести не могла.

– Знаю, что это просить бесполезно, но я все-таки попрошу тебя хотя бы иногда думать о себе. Попробуешь? Хотя кому я это говорю? Ты скорее оторвешь себе все конечности и позволишь срезать крылья, нежели дашь кому-то из твоего окружения пострадать. Инстинкт самосохранения – единственное, что из необходимого для будущей Королевы у тебя отсутствует напрочь.

– Необходимого, но не достаточного, бабушка, – Розанна улыбнулась и смахнула слезы. – А как будущей императрице, моим самосохранением будет заниматься Чвелистыш.

После этих слов Розанна немного отстранилась и посмотрела прямо в глаза Мамет, а дальше тихо обратилась со всей серьезностью юного создания, занявшего свой эшелон, с которого уже нет пути назад:

– Бабушка, это возможно?

Мамет понимала, что обращалась Розанна в данный момент к ней скорее как к Видящей. И ответила она ей, как Видящая, а не как любящая бабушка, которая способна убедить внучку в сказочном финале любой жизненной трагедии.

– Не знаю, солнышко. Паутина предрешенного спала, а теперь настало время плетения новой. И плести ее предстоит тебе. Это великий дар и великое проклятие, но ты ведь никогда не выбирала легкие пути и гладкие нити, – Видящая улыбнулась, как будто сейчас перед глазами прошелестели все шалости и выходки ее внучки. – Знаю только, что время пришло и что ты готова. Новая Паутина Мироздания будет сплетена, и ты уже начала ее плетение. На ней неизбежно появятся узелки и перехлесты, но именно эти погрешности позволят ей потом засиять бриллиантовой пыльцой. Поэтому в моменты потери высоты и радости полета, в минуты слабости и отчаяния, при совершении "ошибок" – вспомни, ради чего и ради кого, вспомни зачем, вспомни...

– Эликсир жизни – это то, что для тебя приберег твой прадедушка – Мудрый Орд, я лишь была хранительницей этого артефакта. А это от меня, – она протянула ей миниатюрную спицу, которую венчал странно мерцающий камень. – И еще вот, по мелочи, – Мамет лукаво улыбнулась, а ошарашенная Розанна поняла, что эти "мелочи" скорее всего не менее ценные, чем только что подаренный ей древний Крылпин. Этот артефакт она видела только изображенным в книге семейных преданий, и до этого момента была уверена, что он давно утерян – именно так и было написано в книге. И не давая Розанее прийти в себя, Мамет начала передавать ей узелок за узелком:

– Это то, что молюсь, тебе никогда не понадобится – слезы полыни, это то, что надеюсь, тебе понадобится – порошок из лепестков вербены, и то, что я верю, ты захочешь испытать – вытяжка из лепестков красного пиона.

Розанна знала, что понимание для чего все это, придет тогда, когда это будет наиболее необходимо. Предмет просто нагреется так, что не почувствовать и не заметить это будет невозможно. Будущее вырисовывалось серым маревом, затянутым густым туманом – Мамет не видела его сейчас, и это было так странно, необычно и даже как-то неправильно. И если вначале Розанна испытывала противоречивые чувства – ведь та, которая была всегда воплощением могущества и непоколебимой уверенности, была скорее растеряна и напоминала потерявшуюся в лесу старушку, то после всех Даров Розанна успокоилась – мир остался стоять на своем месте. И то, что Видящая не видела не помешало мудрой Женщине внутри нее воспользоваться своей легендарной интуицией, а значит, все действительно еще может закончиться хорошо для них всех. Розанна еще раз крепко-крепко обняла свою любимую мудрую бабушку и, прошептав спасибо, взмыла в небо.

– Я люблю тебя, бабушка, – услышала Мамет – и я постараюсь вернуться. Приготовь себе самый обворожительный наряд для церемонии. А то, может быть, и двойную свадьбу сыграем, если старый Прост будет порасторопнее. – Розанна не смогла удержаться от улыбки, когда увидела в темноте недовольное сверкание глаз Мамет. Розанна по-девчачьи не смогла удержаться от этой фразы – все знали о преданной любви Проста к Мамет, которую тот пронес сквозь десятилетия. И все намекали, а то и прямо говорили ей об этом, все, кроме самого Проста, который становился настолько робким и задумчивым в присутствии любимой, что от него нельзя было добиться ни звука. Мамет же всех доброжелателей отхаживала разговорами, что Прост держит данное ее покойному мужу и самому близкому своему другу обещание позаботиться о ней. Но все понимали, что Мамет – Видящая, а значит, она все прекрасно знает и понимает, Прост тоже это понимал, Мамет понимала, что Прост тоже понимал. Вот так они и "понимали" друг друга все эти годы. Не могла же Мамет сказать, что в присутствии Проста она становится обыкновенной безмозглой бабочкой, у которой начисто отсутствует какой-либо дар видения. Она даже себе в этом признаваться отказывалась, так что многочисленные попытки Розанны внести ясность и понимание в их отношения не увенчались успехом. Бабушка была благодарна внучке за то, что та в какой-то момент позволила им самим разбираться в их соцветиях чувств, но Розанна продолжала по-доброму подшучивать над своей любимой невидящей очевидных вещей Видящей.

Розанна улетала от бабушки, благодарная Солнцу за эту встречу. К старой Мамет явилась испуганная обреченная и отчаянная молодая бабочка, а из бутона вылетела решительная уверенная и бесшабашная будущая Королева, которая знала Цель и ближайшие взмахи крыльев. А то, что весь путь полет за полетом приведет ее к цели, она не сомневалась. Главное сохранять радость полета, в каких бы условиях он не протекал, и помнить... помнить ради чего и ради кого.

Они встретились в условленном месте – в излучине небольшой реки Пранты, на окраине Лютной прогалины. Этот цветок банксии несколько лет назад застолбила Понит, а хитроумные ловушки в течение месяца отвадили всех желающих отведать вкуснейшего эфирного масла. Это было только их место – средоточие девичьих тайн, озорных планов и безумных идей.

– Как все прошло? – деловито спросила Кетка. – По глазам вижу, что все хорошо, а по сиянию твоих прелестных крылышек вижу, что все не просто хорошо, а очень хорошо.

Розанна улыбнулась подруге, поблагодарила Понит за схраны для артефактов и, как только последний Дар Мамет был скрыт за чешуйкой на крыле, облегченно вздохнула.