Текст книги "Книга первая. Мечта хранимая (СИ)"

Автор книги: Аноним Виксар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Первый состав кабинета сложился из министров просвещения, металлургии, товаров и торговли, финансов, медицины, правосудия и командующих армии и гвардии. На мой взгляд, таким образом под контроль попадали все важнейшие сферы, что обещало хотя бы на первое время избавить меня от проблем на этом уровне и дать возможность заняться остальными.

С каждым новым днём тяжесть власти становилась всё ощутимее. И это при средних размерах государства, при монархии и в искусственной среде, то есть без политических группировок, борьбы за власть, и прочего. Страшно представить, каково мне пришлось бы при наличии всех этих "радостей"... Наверное, если бы каким-то чудом удержался на троне, интриговать умел лучше, чем исполнять непосредственные обязанности.

Тем не менее, я старался не унывать; медленно, но верно голова заполнялась необходимыми знаниями и привыкала к новым категориям мышления. В качестве ориентира, напоминавшего о том, что конечный результат окупает затраченные усилия, передо мной стоял светлый образ Альдена, сумевшего наладить работу государственного механизма до аналогии с часовым. Так, по крайней мере, выглядело со стороны.

От самого Альдена, впрочем, вестей не приходило. Пару раз я вспоминал про неоткрытое письмо, которое до сих пор должно было лежать где-то на столе, но всегда находился достаточно далеко от него, чтобы отвлечься и забыть снова. Какую-то роль в этом сыграла и мысль, что, если бы в том письме было что-то важное, со мной попытались связаться снова – хотя бы узнать, почему не отвечаю.

Время, между тем, всё равно работало на меня. Ора успела обжиться и, по-видимому, уже считала мой Дворец своим домом, что искренне радовало. Да и вообще, медленно, но верно она менялась в лучшую сторону: становилась общительнее, дружелюбнее, интересовалась окружающим не подчёркивая дистанцию, как это имело место в первый период. Каждый день я силился заметить в ней что-то новое, светлое, чего в ней раньше не было, и, как казалось, находил...

Слова Альдена не должны были подтвердиться. Человек может меняться, а в идеальном мире можно прожить без войны.

Потому что если это не так, то до идеала здесь очень далеко.

* * *

Мы с Орой спускались по центральной дворцовой лестнице, разговаривая о возможностях Правителя. Обычно я старался полностью контролировать ход подобных разговоров, взвешивал каждое свое слово, оценивая, какой эффект оно может возыметь пройдя через фильтр картины мира инфернала. Сложность этого усугублялась тем, что я никак не мог решить, что вообще делать с Орой дальше и, следовательно, в чём именно её стоит убеждать.

Стояло субботнее утро, около десяти часов. В связи с резким увеличением профессиональной, так сказать, нагрузки количество тренировок пришлось уменьшить, и теперь они проводились только три раза в неделю. Сегодня я планировал съездить в Бризск – западный из двух крупных городов, лежавших на побережье, южной границе княжества, – посмотреть обстановку, а заодно и чуть развеяться. Море, всё-таки.

–...А ещё раз, как этот потенциал восстанавливается?

– Не знаю. Есть какие-то факторы, но о них почти ничего не известно. Если что – делимся теориями, ага?

Ора не ответила – снова задумалась, усваивая полученную информацию.

Половину поездок теперь приходилось совершать с сопровождением – чиновники, чтоб их. В первое время это заметно снизило темп перемещения с места на место; я даже думал над тем, чтобы и их обеспечить воздушным транспортом и таким образом компенсировать издержки, но всё-таки решил, что это слишком высокая честь для них. Не тот, так сказать, круг людей, с которым мне хотелось бы рассекать по небесам. Вопрос решили созданием специальных, "эскортных" коней, с увеличенными показателями выносливости и скорости.

Отряд ждал меня у подножия лестницы. Все верхом, уже готовые. Я поднял руку, поприветствовав поклонившихся мне в ответ сопровождающих, и начал забираться в седло.

– Ты надолго? – очнулась от раздумий Ора.

– До вечера. А что?

– Хм... Пожалуй, я тоже поеду.

Свита украдкой переглянулась. Я удивился:

– Ты ведь хотела сегодня потренироваться?

– Успеется. Я на море хочу, – спокойно ответила девчонка.

– Ну, давай... Только я большую часть времени буду занят, тебе придётся самой себя развлекать.

– Идёт.

Подняв руку, она сделала странный жест, а затем начала формировать из возникшего перед ней облака серого тумана что-то, в чём постепенно, с каждой минутой всё больше, стали угадываться контуры лошади. Эскорт терпеливо ждал, а я задумался: учил ли я её созданию живых существ? Никакого личного транспорта у Оры до сегодняшнего дня не было, она первый раз вызвалась сопровождать меня куда-то. Впрочем... А, ну да, она же в самом начале, после перехода в мир, создавала армию. Интересно, а она использует тот же подход, которому учил меня Альден, или какой-то свой?

Через пару минут перед Орой появился готовый к выезду чёрный конь с белой гривой, белыми пятнами над копытами и белым хвостом. Ловко запрыгнув в седло, инферналка вдруг подняла коня на дыбы, вызвав удивлённые возгласы со стороны чиновников. Перевела горящие азартом глаза на меня:

– Ну что, едем?

Я усмехнулся, похлопал своего серого жеребца по шее – и отряд поскакал на юг.

* * *

К вечеру, закончив все дела, мы со свитой пришли отдохнуть на пляж, весь день находившийся в распоряжении Оры. Кроме нас там больше никого не оказалось, что достаточно красноречиво говорило об её активности. О том же говорили десятка три песчаных замков в человеческий рост высотой, неплохо, кстати, выполненных в деталях.

Закончив с песком, Ора перешла к воде. Точнее – к волнам. Причём непонятно, что конкретно она делала: то ли испытывала свои новые силы, то ли искала новые приемы управления ими. Вообще, понаблюдав, как инферналка – инферналка? это?! – радостно бегает по мелководью, я пришёл к выводу, что она просто-напросто впервые в жизни оказалась на море. У меня когда-то, ещё в старом мире, были те же эмоции... Правда, вёл я себя тогда на пару порядков тише: общественный пляж, все дела.

Интересно, где Ора жила раньше? Если предположить, что моя мысль верна, то она, видимо, тоже из какого-то мегаполиса. Но в отличие от меня, хоть и в детстве, но побывавшего пару раз в лагере, ей, по-видимому, так ни разу и не представилась возможность куда-нибудь выбраться. Хотя... А может, она наоборот, из глухой деревни, где автобус ездит несколько раз в день? В этом случае можно оправдать и её падение в инфернальность – тяжёлыми условиями...

Ладно, нафиг это всё. Чем строить теории и пытаться представлять никогда не виденный образ жизни, лучше просто набраться терпения и подождать, пока наши отношения оформятся настолько чтобы она смогла рассказать всё сама.

На обратном пути в столицу я снова настроился на деловой лад, и в голове завертелись другие, гораздо более глобальные проблемы. Государство построено, первоначальная задача выполнена. Дальше его предстояло превратить из идеального для меня в объективно идеальное – а идей, как это сделать, не было абсолютно.

В какой-то момент мелькнула мысль, что в момент прихода в мир было легче: не имея ровным счётом никакой ответственности, я мог не торопиться и потратить пару недель на проработку концепции государства, отложив стадию реализации до её завершения. Это, во-первых, сильно сократило бы время непосредственно создания, во-вторых, позволило бы избежать многих структурных ошибок – в большинстве случаев для этого действительно достаточно было сосредоточиться и подумать логически.

Впрочем, разобрав эту теорию, я решил, что всё не так плохо. Да, исправлять пришлось многое, но эти исправления стали возможны только с появлением личного опыта руководства. Без него можно было хоть десять раз продумать концепцию, это не сильно отразилось бы на её эффективности.

Размышления привели в итоге к тому, что в нынешних условиях у меня имелось два пути достижения цели. В первом варианте ключевая роль отводилась экспериментам: необходимо не только, образно говоря, смазывать и ремонтировать механизм государства, но и постоянно видоизменять его, даже если всё и так неплохо работает, – чтобы в итоге выбрать лучшую не из двух-трёх, а из десятка опробованных моделей. Второй же наоборот, позволял мне расслабиться, сосредоточившись только на получении полезного опыта. В этом случае не требовалось даже стабильности в стране, вся суть заключалась в том, что в конце концов нынешнее государство будет стёрто под ноль, а вместо него возникнет новое, не имеющее ни одного из прежних изъянов.

Ни тот, ни другой вариант мне совершенно не понравились, и я предпочёл временно закрыть для себя эту тему. Надо не забыть поспрашивать других Правителей, может, проблема возникла на пустом месте. По крайней мере, я на это надеялся.

Одна дельная мысль за время дороги всё же родилась, уже в пригороде Киева: Ору стоило ввести в управленческий аппарат. До сих пор её положение в княжестве определялось как "живёт во дворце", а этого слишком мало: нужно и стимулировать процесс перевоспитания, и свою пользу хоть немного извлекать. Работа с полной занятостью для этого подойдёт как нельзя лучше. А то, что управленческий аппарат, – ну, а чем ещё заинтересовать потенциального Правителя?

* * *

Назначение на официальную должность было воспринято совершенно спокойно: Ора лишь немного удивилась и пожала плечами в том смысле, что «ну, давай попробуем». Следующую неделю она также не проявляла никакого энтузиазма, присутствуя на собраниях и заседаниях, но исключительно молчаливой тенью.

Гром для всех грянул, когда инферналка посчитала, что более-менее разобралась в теме. С этого момента ни один доклад, ни одна сводка не оставались без комментария моего нового советника. Если выдать рецензию сходу не получалось, докладчика ловили в коридоре или даже в его собственном кабинете и заставляли объяснять все непонятные моменты.

Должен признать, мне это тоже помогло: будучи не обделён здоровым самолюбием, я не мог позволить, чтобы монарх разбирался в делах государства и имел знаний меньше, чем его советник. Это было бы... ну, уж точно не элементом идеального государства. И потому мне пришлось удвоить рвение в изучении всего относящегося к государственному управлению.

Также новый формат работы, в котором проверке подвергалось всё и вся, помог мне вспомнить опыт старого мира и использовать его для выявления и устранения некоторых неочевидных проблем. Например, поистине гениальным для моего уровня решением стало введение должностных инструкций для чиновников, в которых была чётко определена компетенция каждой должности. А после того, как уже на следующий день мне принесли на заверение несколько ящиков этих инструкций, последовало и следующее, столь же гениальное, – о создании министерства юстиции, благополучно забытого ранее. По инициативе же лично Оры были учреждены арбитражные суды и выборные совещательные органы при градоначальниках.

Так время и шло. Будучи единственными людьми в княжестве, знающими, кто мы есть на самом деле, мы с Орой познавали теорию и практику социальных технологий. Однако через некоторое время моего внимание потребовало событие, с подобным которому я ещё не сталкивался. Началось всё с челобитной.

* * *

В Тронный зал вошли двое мужчин. Первый – командарм Марсин Антон Дмитриевич, среднего роста и крепкого телосложения. Мне он напоминал викинга: рыжие волосы, небольшие, но живые горящие глаза, густые брови, пышные усы, сращенные с бородой. Насколько он представлял своё место в мире – а я постарался, чтобы ему, как человеку из высших властных кругов, было что вспомнить, – сидеть в штабе он ненавидел, предпочитая наблюдать битвы вживую.

Второй выглядел практически противоположностью ему. Горнев Андрей Святославович, командующий гвардией, двигался плавно, но быстро, держась гордо и прямо во весь немалый рост. Его русые с проглядывающей сединой волосы тоже были подстрижены достаточно коротко, но нисколько не по-армейски. Он олицетворял собой силу и достоинство гвардии так же, как Марсин – армии.

Не дойдя до трона двадцати шагов, они поклонились и застыли в этом положении, чуть приподняв головы, ожидая приказа приблизиться.

– Рад, что вы так быстро. Антон Дмитриевич, что вы знаете о недавних событиях на северных территориях?

Знал он столько же, сколько и я. В одной деревне, стоящей почти у Вечнозеленых лесов, то есть на самой границе, недели две назад начались пропажи скота. Сперва заснувший пастух потерял корову. Через день пропало ещё две животины, на этот раз вместе с пастухом. Деревня насторожилась, следить за стадом на выпасе начали отправлять мужиков группами не менее чем в пять человек с вилами наготове. Однако и теперь разбой не прекратился: раз в два-три дня похитители приходили ночью, разбирали крышу какого-нибудь из сараев и вытаскивали коров через верх – что было совсем уж странно. Армия, всё это время искавшая преступников (в княжестве она выполняла функции и городской стражи, и непосредственно войска), не смогла найти даже сколько-нибудь значимых улик. Просто – ничего. Тогда отчаявшиеся жители деревни решили подать челобитную князю.

– Есть какие-нибудь мысли по этой ситуации? – поинтересовался я. – Что-то мне кажется, неспроста всё так запутанно.

– Дружина начала работу в этой деревне, когда люди обратились за помощью после второй кражи, – ответил Марсин, – До сегодняшнего дня – никаких зацепок. И я готов поручиться, что мои люди честно...

– Поручиться это хорошо, – я задумчиво почесал щёку, – но надо всё-таки разобраться, что там происходит. Раз люди аж в столицу пришли. Андрей Святославович, может, вы что-нибудь поняли?

Горнев пожал плечами:

– Единственное, что могу сказать, – действует хорошо организованная группа. Но действует с совершенно непонятной целью. Тем более – малый масштаб жертв. Я бы сказал, непонятность главное, что выделяет эту ситуацию. Возможно, действия направлены именно на привлечение внимания.

– Внимания? – удивился я.

– Да, к местности. Это вытекает из характера происшествий. Но я могу и ошибаться.

– Мне выехать туда и разобраться лично? – осведомился Марсин.

Я молчал, раздумывая.

– Знаете, нет. Туда поеду я. – Взмахом руки оборвав собиравшихся было возразить главкомов, пояснил: – Если они действительно хотят именно внимания, они его получат в полной мере. Мне всё равно надоело копаться в бумагах во дворце. Касательно моей безопасности – Андрей Святославович, организуйте сопроводительный отряд. На этом всё.

* * *

– Тебе что, жалко, что ли? Какая разница, кто поедет, а кто нет?

– Во дворце должен кто-то остаться, – в который раз возразил я, заканчивая подбирать себе одежду – путём трансформации уже надетой. Так было быстрее, да и Ору выпроводить из комнаты хоть на несколько минут не представлялось реальным. – Мало ли, случится что.

– Типа здесь остаться некому? Министры, советники! Полный дом бюрократов!

– Вот именно, бюрократов! Кому-то надо за ними присматривать.

– Да не хочу я ни за кем присматривать! Ты едешь отдыхать, и я тоже хочу!

Я стиснул зубы, сдерживая раздражение.

– Это не отдых. Там происходит что-то непонятное и в этом надо разобраться. Это может быть опас...

– Я еду, и разговор закрыт, – заявила Ора.

– Нет. Я тебе запрещаю.

– Засунь себе свои запреты, командир нашёлся!

– Ты находишься на службе и имеешь определённые обязанности. Как советник, ты должна остаться и поддерживать порядок в столице.

– Я никому ничего не должна!

– Тогда сложи полномочия и не отсвечивай! – рассвирепел я, устав от спора. – Если ты не знала, от тебя требуется не просто ходить по дворцу и давать всем ценные...

Не посчитав нужным дослушать, инферналка выбежала из комнаты, не забыв хлопнуть напоследок дверью. Я тоже со злостью ударил в дверцу шкафа, сбрасывая напряжение.

Что-то странное с ней творится. Сам по себе скандал проблема небольшая. Но по какому поводу! На несколько дней на Оре замыкались все управленческие цепочки, она становилась вторым человеком в государстве – совершенно официально, без хитростей. А она, видите ли, недовольна этим, потому как бегать по лесам и полям за любителями стрёмных перфомансов ей нравится больше. Может быть, это действительно её прирождённый формат работы, в отличие от бумагомарательства, но посылать её на первое же нестандартное задание не дело. Пусть, во-первых, привыкнет к непосредственным обязанностям, прежде чем переходить ко всему остальному. А во-вторых, усвоит мысль, что последнее решение в вопросах о том, кому чем заниматься, остаётся за мной. Иначе так, как получилось сейчас, будет постоянно.

Ещё немного поворчав мысленно, через несколько минут я закончил приготовления и, захватив ножны с мечом, вышел и направился в сторону взлётной площадки.

– Князь! – рявкнул один из гвардейцев, следивший за лестницей. Весь отряд, до этого стоявший свободно и общавшийся между собой, в секунду построился двумя рядами по десять человек. Поднявшись на площадку, я встал перед строем и оглядел солдат.

Личная гвардия, элита из элит. Насколько обычные гвардейцы превосходили армейцев, настолько же личная гвардия должна была превосходить их самих. По силе, по ловкости – по всем параметрам. Кроме разума, чтоб не чувствовать себя совсем уж ничтожеством рядом с ними.

Единственным их офицером был князь.

– Все готовы? Хорошо. Тогда сейчас делаем вам транспорт и отправляемся.

* * *

Личная гвардия, как я себе её представлял, – огромная ответственность. Это не армия, у которой может быть только один долг – служить своей Родине. Не обычная гвардия, которая призвана являть врагам в своём лице всю мощь, всю силу духа армии, сосредоточенные в нескольких отрядах. Это голос царя, так же как сам царь – голос государства.

В отношении своего личного отряда я не стал замыкаться в тщеславии и не пожалел создать им летающих животных. Так что мой тигр, отвыкавший от собственной уникальности, периодически косился на летевших по бокам от него угольно-чёрных пантер с того же цвета крыльями. Те на проявления интереса никак не реагировали ввиду урезанного эмоционального диапазона – мало ли в какие передряги придётся их отправлять? Это были животные, скорее являвшиеся боевыми машинами.

Я чувствовал, что сильно потратился на всё это. В момент материализации образа то ли в теле, то ли в сознании, то ли вообще в подсознании вдруг появилось ощущение, трактовалось которое однозначно: потенциала осталось не так много. Не то чтобы край, но теперь бросаться энергией направо-налево не получится.

Вот, видимо, и конец первой фазы моего пребывания здесь – всё, что можно было построить, построено, теперь нужно сокращать вливания потенциала и учиться обходиться своими силами. "Как обычный земной король", – подумал я. И сам же улыбнулся этой мысли: вот, традиционные монархи уже на уровень ниже стоят, у нас есть сила, которая им только снилась.

Только снилась...

А что, если бы в старом мире имелась эта сила? Сколько уже раз его пытались прибрать к рукам. По-моему, в каждой стране когда-нибудь имелся свой покоритель, аппетит которого удовлетворила бы разве что вся планета. Александр Македонский, Чингисхан, Наполеон, Гитлер – и это только те, кто вспоминались сразу. А ведь было еще с пару десятков римских, египетских, китайских и уж тем более европейских императоров, кто лелеял подобные мечты, но чья слава не пережила время. Имей они способность, так легко и без оглядки используемую здешними Правителями – мальчишками по меркам любого реального государства, наша родная Земля пала бы под ногу первого, кому она досталась. Здесь-то живут такие же чудотворцы, сами умеющие управлять, а там – простые люди. Хоть всем миром выступи против получившего эту власть над бытием, ничего не сможешь сделать.

Но это если правитель один...

Допустим, в лотерею выиграл Чингисхан. С приобретенными возможностями – а это армии, припасы, корабли, когда он дойдёт до края материка, – вся Европа достаётся ему с первой же попытки. Совсем уж походя покоряются Азия и Ближний Восток, возможно, Африка... Америка, если он про неё узнает и если она ему понадобится... Итак, мир под одним. А если бы силу получили Чингисхан и ещё несколько правителей одновременно? Тогда, по идее, борьба шла бы на равных? Или наша планета слишком велика для соперничества такого плана? Против простых противников – нормально, а против такого же – сколько надо всего предусмотреть...

А если сначала один, потом другой? Хотя тогда вопрос надо ставить по-другому: появились бы другие великие монархи, если бы мир уже имел своего хозяина? Появился бы Иван Грозный в мире Чингисхана? Или сам Чингисхан в мире неизвестного при имеющемся историческом раскладе китайского императора?..

Сколько вообще продержались бы мировые империи после смерти своих создателей? Македонский, вот, и всего мира не завоевал, а даже то, что было, распалось моментально. Но, по идее, если при помощи силы правления "подредактировать" сознание покорённых народов, чтобы они остались верны своему новообретённому хозяину – и его наследнику, конечно же, – тогда да, империя останется. Но тогда вопрос, появился бы второй великий правитель в мире первого, скорее всего, отпадает.

– Скоро будем на месте, князь! – сообщил один из гвардейцев, отвлекая меня от размышлений. Между прочим, – напоследок отметил я, – действительно интересная тема, можно будет к ней вернуться.

Вылетели мы в середине дня, поэтому, хоть этот маршрут был раза в два короче, чем до Рима, вечер всё равно настигал наш отряд. Под крыльями зверей стелилась иссечённая множеством мелких речушек равнина; мелькали небольшие скопления деревьев, преимущественно хвойных, поля и хижины почти не встречались, а на весь горизонт вставала тёмная полоса Вечнозеленых лесов. Красиво было настолько, что я не сразу заметил, что начинаю замерзать.

– Вам не холодно, ваша светлость? – крикнул гвардеец справа, идеально подгадав момент. – Здесь пошли другие ветра! Вам дать утеплённый плащ?

Первой осознанной реакцией было недоумение: зачем? Стоит щёлкнуть пальцами, и у меня появится всё необходимое. Но вовремя вспомнив, что не всё так просто, я передумал и крикнул в ответ:

– Запасной есть?

– Конечно, князь!

Гвардеец совершенно спокойно отпустил шерсть своего зверя, наполовину развернулся – на такой-то скорости! – и начал копаться в одном из двух вещмешков, закреплённых на боках пантеры. Достав искомое, он примерился и метнул сверток точно мне в руки.

Чем раньше привыкну экономить потенциал, тем лучше. Тем более, на таких мелочах.

Минут через пятнадцать-двадцать вдали показалась нужная деревня. Оттуда нас, видимо, тоже заметили – к моменту, когда мы приземлились на южной окраине, там уже собралось с пару десятков человек.

Глава 5.

Я шёл по полю. Тишина, не нарушаемая ничем – шелест травы был практически неразличим, – казалась первозданной. Как если бы это поле находилось на Земле, в самую первую неделю после её создания.

Нет, несмотря на то, что человеческой ноги оно до этого не знало, меня оно восприняло нормально. Оно дало право прохода – на один раз. Чтобы я воспользовался этим, и больше не тревожил его.

Но меня это почему-то совершенно не интересовало. Более того, вскоре я просто отсёк себя от мыслей. Опустил руку, коснулся кончиков травинок.

И, закрыв глаза, начал медленно ускоряться, вскоре перейдя на бег. Я весь обратился в ощущения, обострённо чувствуя пружинящую землю под ногами, скольжение воздуха по лицу...

С каким-то очередным дуновением ветерка – потерял себя. Ощущение, что я это я, пропало, осталось только чувство единения. Как будто бы душа отделилась от тела и слилась с чем-то другим, огромным, и откуда-то издалека получала информацию и остаточные образы от тела, которое сейчас неслось по...

Я открыл глаза.

Метрах в двухстах от меня находилась деревня. Даже не деревня – деревенька. Старые, часто заброшенные, такие обычно не приносили немногим заинтересовавшимся ими никакого иного ощущения, кроме печали.

Эта же внушала тревогу.

Я вошёл в её границы и пошёл прямо, осматриваясь. Единственная улица, по сторонам – маленькие домики. Чистые, аккуратные, деревенька явно жила неплохо. Но почему-то ни в первом, ни во втором, ни далее, насколько хватало взгляда, я не мог найти ни души. Неестественная тишь, господствовавшая в поле, была и здесь.

Непонимание давило на нервы. Что случилось? И случилось ли вообще? В фильмах иногда бывали подобные сцены, когда люди срочно уходили, похватав вещи. Но нет, здесь, скорее, было ощущение, что всё нормально – просто время застыло на одной секунде. И эта секунда закончится, и всё вернётся на свои места; люди выйдут из домов, животные из сараев, жизнь возобновится. Но – не раньше, чем я уйду отсюда.

В момент осознания этого впереди показался, наконец, человек.

Навстречу мне шёл дед. Такой же типичный старорусский деревенский дед, как и всё вокруг. Разве что борода у него была не такая большая, как почему-то ожидалось увидеть.

Поравнявшись, мы остановились, оба с интересом изучая друг друга.

– Добрый день, дедушка, – поздоровался я.

– Добрый, – кивнул тот, покосившись на небо. – Хотя земля так не думает. Ей пить хочется, а дождя всё нет.

– Будет, – уверенно ответил я. Мне почему-то стало важно, чтобы и он в это поверил.

Дед поднял голову и внимательно осмотрел ярко-голубое небо без единого облачка.

– Ты так думаешь?

– Да.

– Наверное, и правда будет, – он улыбнулся, вызвав у меня ответную, облегчённую улыбку.

И, обойдя меня, продолжил свою дорогу.

Я хотел было догнать его, расспросить – об этом странном месте, о его странных словах, – но передумал. Разговор закончился там, где было нужно. И я тоже пошёл дальше. В бесконечное поле.

Едва выйдя за пределы деревни, снова побежал, уже сам желая слияния. С чем?.. С миром, наверное. С природой. Не суть... Главное – снова отринуть сковывающее разум и окунуться в бурю ощущений.

Мне казалось, что я всё продолжаю ускоряться – не бегу, а практически лечу над землёй, лишь слегка касаясь её. Кто знает, может так и было.

А потом в окружающем пространстве возникло что-то новое; я почувствовал это, словно каким-то новым органом чувств. Открыв глаза – увидел, что бывшее чистейшим небо сплошь заволокло тучами.

Кап.

Тяжёлая капля ударила прямо в щёку. Я рассмеялся и поднял руки. Дед оказался прав!

Буквально пара секунд – и дождь хлынул целым потоком. Вода заслонила собой всё вокруг, не было видно ничего дальше вытянутой руки. А я всё смеялся, задрав голову вверх и не думая ни о чём.

Почти чёрное небо рассекла молния. Затем мир дёрнулся – и резкая боль в затылке вернула меня к реальности: я уже не стоял, а лежал на земле. То ли она стала слишком скользкой, то ли... вода сшибла меня?

Буря ощущений уступила место буре обычной. А вместе с ней пришёл и – такой знакомый, такой банальный – страх. Я попытался встать, но руки беспомощно скользили по траве, а сверху давила неестественная тяжесть. Выходит, меня всё-таки сшибло?..

Затем тяжесть рывком возросла, и мне осталось только лежать на спине, раскинув руки и глотая бьющую сверху, в прямом смысле слова, воду. Страх сменился паникой.

"Великий потоп был таким же?" – успела мелькнуть мысль...

* * * * *

Если бы я лежал на кровати, свалился бы с неё. Может, даже нарочно, чтобы удостовериться: всё хорошо, я в безопасности, увиденное было сном.

Но возможность упасть отсутствовала, и я ограничился тем, что вылез из спального мешка, сел на него сверху и подвинулся ближе к костру.

Вечером наш отряд разделился на две равные группы. Одна пошла в деревню и заняла позиции на случай нового ночного нападения, а вторая, со мной в составе, осталась в лагере и легла отдыхать, чтобы утром сменить первых. Чисто теоретически воины моей личной гвардии могли не спать по несколько суток, но мне не хотелось проверять это без действительной необходимости.

Судя по тому, что ровно надо мной светила луна, сейчас была примерно середина ночной смены. Однако сонливость не чувствовалась, и я решил не сидеть без дела и прогуляться до деревни. Поднялся, свернул мешок, обернулся – и упёрся во взгляд кострового, сидевшего на противоположной стороне.

Взгляд был совершенно спокойным, немного заинтересованным, немного ожидающим. Но ещё в нём ощущалось что-то такое, с чем ни в старом мире, ни в этом мне не приходилось раньше сталкиваться. Это можно было назвать гордой доверчивостью. За всё то время, что являлся великим князем, я успел навидаться преданности, от холодной – например, бойцов Сумеречного братства, до горячей – в моей собственной армии, когда воины открыто демонстрировали готовность умереть за государя хоть сегодня.

Здесь же... Гвардеец как будто был предан мне – но одновременно непоколебимо уверен в том, что и я предан ему. Эти два чувства непонятным образом переплетались и одинаково ясно читались в его глазах. Он был не меньше других готов умереть по приказу, но при этом знал, что его смерть мне не нужна. А если у меня не останется другого выбора, кроме как принять безнадёжный бой, я пойду если и не вперёд, принимая первый удар на себя, то, по крайней мере, рядом...

Я вздрогнул, и наваждение пропало. Всё осталось по-прежнему, даже обращённый на меня взгляд, кажется, не изменился, – но того ощущения больше не было.

Гвардеец, тем временем, ждал. Подниму ли отряд по тревоге, молча уйду или ещё что. Я махнул в сторону деревни. Кивнув, он одним прикосновением разбудил сменщика, передал ему пост и двинулся вслед за мной. Вдвоём мы и пошли; часовые, охранявшие лагерь по периметру, не сочли нужным обнаруживать позиции.

Уже на подходе к деревне мне стало не по себе. Пустая, залитая лунным светом, она немного походила на ту, что была в моём сне. Но я заставил себя не думать об играх воображения и упрямо двинулся дальше.

Когда мы поравнялись с первым домом, от его стены отделились две тени, приблизились к нам.

– Что-то случилось? – тихо спросил один из дежуривших.

– Нет, всё нормально. Я просто пришёл... проверить. Всё равно делать нечего.

Второй покачал головой:

– Если грабители заметят наблюдателя, они могут отказаться от сегодняшнего налёта.

– А что, я так заметен?

Гвардеец промолчал, и я смутился. Над лагерем "зеркальную" завесу поставили, потому что это было логично и оправдано, на личных же масккомплектах потенциал захотелось сэкономить. Видимо, зря.

Сотворив подобие мантии-невидимки на том же зеркальном эффекте, я спросил:

– Так лучше?

Дежурный окинул меня взглядом и кивнул.

– Хорошо. Тогда... – я замешкался, пытаясь вспомнить имя. Махнул рукой. – Ты, в общем, возвращайся в лагерь. Я остаюсь здесь.