Текст книги "Книга первая. Мечта хранимая (СИ)"

Автор книги: Аноним Виксар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Обернувшись, спасённая охнула: огромное животное увлечённо раздавало когтистыми лапами оплеухи двум воинам в чёрных кожаных плащах с глубокими капюшонами. Суперспособности неизвестных ниндзя явно не ограничивались маскировкой; они как будто не замечали полновесных звериных ударов, раз за разом делая попытки подняться. Мечи их валялись в стороне, то ли не удержанные, то ли специально откинутые тигром.

– Скажи честно, – выдохнул я, – ты бы справилась с ними сама?

Девчонка бросила на меня быстрый взгляд, но ничего не ответила и отвернулась обратно, спрятав глаза. Наверное, приходила в себя.

Я решил воспользоваться вынужденной паузой и направился к вражеским клинкам. Те были странными, даже сравнительно с движущимися ничейными тенями. Как бы это сказать... Я просто боялся брать их в руки и разглядывал, присев рядом с одним на корточки. Длинное прямое лезвие словно поглощало окружающий свет, но не забирало или растворяло в себе, а удерживало, не давая ему выхода. И не светящееся, и не испускающее тьму оружие. Сумрачный меч.

– Спасибо, – раздался сзади голос. Неестественно сухой, как будто из него постарались убрать максимум эмоций. – Твой тигр всё равно их не убьёт, максимум оглушит, так что надо ухо...

Она резко замолчала. И через секунду я понял, почему: тоже почувствовал холод стали на своей шее. Рефлекторно дёрнулся встать, но хозяин клинка был готов и мгновенно повернул острие, подтверждая угрозу.

Если возможность того, что кто-то отрубит мне голову, я всё ещё воспринимал с позиции обывателя века электроники, то есть как призрачно-нереальную, то угроза распороть плечо, в лучшем случае до кости, дошла до мозга гораздо быстрее. Я замер на корточках, как сидел.

– Прикажи своему зверю лечь на землю.

На этот раз опасность не почуял даже тигр, гневно зарычавший только когда его в миг окружили четыре воина, точно таких же, как лежавшие на земле, и точно так же вынырнувшие из ниоткуда. Конец подкрался незаметно...

Целых шесть концов, если считать и того, который сейчас стоял возле девчонки.

Следуя голосу явно уверенного в положении дел человека, я мысленно послал тигру просьбу успокоиться и лечь, но быть в полной готовности.

– Нармиз, стой! – послышался вдруг знакомый голос. Я неверяще поднял голову. Альден спускался на своём голубе с неба и сейчас был метрах в тридцати от места, где мы находились. – Это же Маркус!

Меч на моём плече не шевельнулся ни на сантиметр. Неохотно, но я последовал его примеру.

– Новичок?

– Да! Он свой!

– Ну-ну.

От этого "ну-ну" по спине прошёлся мороз. И так не любил эту фразу, а с той интонацией, которую сейчас услышал, у меня чуть руки не затряслись.

Альден, наконец, приземлился и спрыгнул на землю прямо возле меня. Однако теперь его голос был не таким уверенным, как вначале:

– Нармиз, что здесь произошло?

– Он напал на моих солдат, защищая инфернала, – ответил стоявший за моей спиной.

Повисла напряженная тишина. Первым подал голос Альден.

– Марк, ты действительно напал на гвардейцев Братства сумрака? – осторожно поинтересовался он.

Так вот оно что...

– Я оборонялся, – ответил я, нахмурившись.

– Ложь, – всё тот же уверенный голос.

– Подожди, Нармиз. В смысле, оборонялся? На тебя напали?

– На нас.

– На инфернала, – спокойно поправил обладатель сумеречного клинка.

Альден помолчал, потом вздохнул:

– Марк, я не всё рассказал тебе об этом мире...

– Это да, – согласился я, покосившись на сумеречный клинок.

Император снова замолчал, видимо, не находя нужных слов. Зато меч неожиданно убрался от моей шеи, и я получил, наконец, возможность встать и рассмотреть лидера Братства сумрака.

Достаточно высокий, выше меня. Чёрный кожаный плащ с капюшоном, почти такой же, как на солдатах, но чуть изменённого покроя. Менее средней длины угольно-чёрные волосы, зачёсанные назад. И тёмно-тёмно-зелёные глаза, которые внимательно рассматривали меня. Колоритный персонаж, нечего сказать, хоть и единственным, что на его лице выражало эмоции, были губы. Как маска, только интерактивная: эмоции сменились – губы поменяли положение, и снова всё застыло. То ещё зрелище... Я чуть не вздрогнул, когда его лёгкая ироничная усмешка плавно, почти механически перетекла в холодное безразличие.

– Не надо бросаться в бой, не разобравшись в ситуации. Можно и пострадать.

Сейчас он говорил отстранённо, как будто зачитывал правила поведения на мероприятии. Поморщившись, я не ответил и сразу обернулся к Альдену:

– Надеюсь, ты расскажешь всё, что ещё не рассказал?

Император хмуро кивнул:

– Да, чуть позже. – Затем он снова обратился к своему знакомому: – Я отвожу своих? Или ты пойдёшь дальше?

– А смысл? – Нармиз прошёл мимо нас и остановился на краю возвышенности, у обрыва метров десяти. – Инфернала, я так понимаю, ты опять забираешь?

Бросив взгляд на меня, Альден ответил:

– Да, пока побудет там.

– Ладно. Обсудим позже.

Нармиз махнул рукой. Гвардейцы Братства подняли своих раненых товарищей, подошли к командиру – а затем вся их группа исчезла. Там, где они находились, остались только покинутые хозяевами тени, которые вскоре помутнели и растворились, будто впитавшись в землю.

Из мыслей меня выдернул звук удара. Рывком обернувшись – нервы после случившегося были на взводе, – я увидел осевшую на землю девчонку и Альдена, стоявшего за её спиной. Вздохнув, император развёл руками:

– Такие дела. Нашу гостью повезёшь ты, ладно?

Продавив слюну через судорожно сжавшееся горло, я кивнул.

* * * * *

Сразу в Рим мы не попали – пришлось задержаться в лагере Альдена. В другое время я бы обязательно заинтересовался тем, как тут организована армия, да и, несомненно, чисто для души посмотрел на жизнь военного лагеря, с построениями, маршами и прочими специфическими атрибутами. С исторической Римской империей, конечно, вряд ли получилось бы сравнить – я о ней почти ничего не знал, потому как никогда не интересовался, но всё равно. В любом случае, сейчас мне было не до этого. Альден погрузился в процесс руководства, а я сидел рядом с тигром, смотрел на девчонку и думал обо всём, что увидел. Не то, чтобы выстраивал логические схемы и пытался дойти до всего самостоятельно – всё же надеялся, что мне и так чуть позже расскажут. Скорее, просто крутил по кругу одни и те же мысли, пытаясь если не разделаться с чувством абсолютного непонимания происходящего, то хотя бы конкретизировать его и понять, к чему именно у меня претензии, чтобы потом задавать Альдену нужные вопросы.

Ну и, опять же, девчонка, да. Прикинув, я остановился на версии с шестнадцатью годами. Острые черты лица, плотно сжатые губы, нахмуренные брови... Пожалуй, она была симпатична – даже с тем выражением, которое застыло на её лице когда она приняла неожиданный удар. Что-то между обиженным и недовольным. Но тем больше меня занимало то, что, несмотря на её внешнюю привлекательность и некоторую к ней жалость, она создавала ощущение угрозы. Не опасения, что вот сейчас она оклемается, разозлится и начнёт крушить всех вокруг, а перманентной тревоги, не происходящей не из чего конкретного. Бывает, сталкиваешься на улице с людьми, к которым сама собой возникает неприязнь. Здесь – то же самое.

Когда мы добрались до римского дворца и опустились на посадочную площадку, к нам тут же подбежала группа солдат. Альден им лишь кивнул – и они сразу принялись за дело, явно уже зная порядок действий в таких ситуациях и свои непосредственные обязанности. Двое, как я понял, просканировали нас с помощью то ли приборов, то ли амулетов, сразу после этого ещё двое увели куда-то голубя – ну да, вряд ли Альден подобно мне держит птицу в своей спальне, – а один подошёл ко мне с намерением забрать бессознательное тело девчонки. Я замешкался, и Альден успокаивающе коснулся моего плеча. Пришлось подчиниться.

Римский Дворец заметно отличался от моего внутренним обустройством. Возникало ощущение, что император, перед тем как создавать свою резиденцию, тщательно вырисовывал все помещения на чертежах – не то, что моё жилище мечты абстракциониста по плану "где удобнее пройти – там и будет коридор".

Похоже, здесь больше всего ценили внушительность, устойчивость и незыблемость. Лишь башня, на которую мы сейчас поднимались, единственная из всех частей Дворца выбивалась из этой концепции – тонкое длинное копье, устремлённое в небо и ничем не ограниченное со сторон. Впрочем, это выглядело не как что-то несуразное, а как естественный противовес всей остальной многоярусной громаде; лично у меня возникла ассоциация с молотом и его ручкой. Похоже, император любил баланс...

Наблюдая за Альденом, который поднимался по винтовой лестнице без каких-либо видимых усилий, но, тем не менее, ни на метр не отдалялся от меня, еле волочащего ноги и задыхающегося, я подумал, что благодарен ему, даже если это трюк, призванный усмирить мою бдительность. Это, правда, не мешало одновременно испытывать зависть, особенно в момент понимания, что он даже не сбил дыхания за время подъёма.

Лестница выходила прямо на площадку, без всяких люков и прочих деталей. Наверху стояло несколько кресел: два – впереди, по направлению к городу, и ещё несколько – в стороне, за выходом с лестницы, то ли запасные, то ли для специальных собраний. Между двумя передними находился столик с напитками и посудой. Достаточно приятная обстановка, подходящая для задушевных и не очень разговоров, но я с непривычки вздрогнул: ограды здесь не было. Сама по себе высота-то ладно, но зачем же в крайность...

Альден сел в одно из передних кресел, кивком пригласил меня сесть в соседнее и наполнил свой кубок из одной из бутылок. Тут же выпил. Посидел немного, потом вздохнул:

– Спрашивай.

Этого-то я и ждал.

– Что за войну я застал?

Взгляд императора чуть расфокусировался, затем снова собрался, уже точнее.

– В мир пришёл инфернал. Мы должны были напасть первыми, пока это не сделал он.

– Кто такие инферналы?

На этот раз молчание длилось дольше.

– Мечтатели это не высшая раса, во многом – почти во всём – они ничем не отличаются от обычных людей. И не все из них бывают добрыми и благородными...

– И вы устраиваете отбор самых лучших?

– Это не отбор, Марк! Это защита! – в голосе Альдена зазвенела боль. Он снова вздохнул, пытаясь успокоиться. – Мы попадаем сюда силой своих мыслей. Мечтаем об идеальном мире, в котором с нами всё будет хорошо, где на нас не будут давить государства, управляемые материалистами. Где будут только такие же, как мы! – последняя фраза прозвучала неожиданно жалобно, и император осёкся. Затем продолжил: – Там, на Земле, нас часто презирают только за то, что мы не такие, как все. Многие не выдерживают. Все эти подростки, в том числе из вроде бы благополучных семей, которые ни с того, ни с сего прыгают с крыш, хватаются за лезвия, едят снотворное, даже достаточно взрослые люди, которые со стеклянными глазами приходят домой и решают, что больше не хотят жить. Половина из них – мечтатели! Их много, но тех, кто против них, ещё больше. Их уничтожает сама система. Есть и другие, которые выбираются – силой веры, силой уверенности, силой удара ногой в ответ на удар кулаком, много как, – и они живут. Часто даже до старости, живут, сохраняя в себе кусочек наивности и мечтательности, оберегая его от зверей вокруг. Некоторые сохраняют настолько большой этот кусочек, что попадают сюда... Они – могут, потому что верят: выход – есть. А есть и третьи, которые застряли где-то посередине. Которых сломали, но не добили. Искорёженные, больные души. Детдома, неполные семьи, даже обычные школы – всё может работать на это. Такой мечтатель не умирает – но меняет полярность. Например, кто-нибудь хотел стать врачом. Ему было дано всё, чтобы стать когда-нибудь гением медицины. Но он сломался. И добрый паренёк, который представлял себя за операционным столом, спасающим жизни людей, исчез, а вместо него появился другой, который начал использовать свои возможности для других целей. Кто как не хирург лучше всего знает, как правильнее ударить человека, чтобы отказал какой-нибудь орган?.. Всё, что было дано добром, начинает работать во зло. И, представь себе, эти люди остаются мечтателями, по сути своей! Да, они перестали верить во всё, кроме себя, мечтать о хорошем, но они всё равно мечтают, пусть даже их мечты – кошмары для других людей! И, к сожалению, эти мечтатели тоже иногда набирают такую силу мысли, что попадают сюда. Это и есть инферналы, Марк, от слова "инферно" – боль, страдание и разрушение.

   Я молчал. Я начал, наконец, представлять всю картину в целом, а не видеть её детали по отдельности, и мне становилось страшно. А Альден всё продолжал:

   – И как ты думаешь, что делают инферналы, попадая в новую реальность, где им нет угрозы? Говорят "слава богу, этот ад закончился, теперь можно снова жить по-человечески"? Как бы не так! У нас здесь, понимаешь ли, отсталый мир, в котором не умеют наслаждаться абсолютной властью, к примеру, или красотой смерти. Радуга, цветочки, мир, труд, май и никаких тебе баталий, борьбы за господство, а также множества более мелких развлечений, доступных человеку, имеющему нашу силу. И инферналы не сидят и не мирятся с таким положением вещей. Это ты, Марк, наивно думал, что должен построить свой идеал в пределах государства. Не знаю, говорит ли с инферналами Хранитель, разъясняет основы, но этим сволочам никогда такой мелкой задачи не хватает, им нужен под ногами сразу весь мир.

Альден снова наполнил и в несколько глотков опорожнил свой кубок.

– Факт остается фактом. Либо мы нападаем первыми и уничтожаем врага до того, как он наберет силу, либо мы медлим, а он осваивается, строит экономику, независимую от потенциала... И начинается война. Изредка на несколько месяцев, обычно – на несколько лет. Где жертвы – с нашими-то возможностями – могут достигать нескольких десятков тысяч в день...

– И что, каждый раз? Каждый раз – то, что ты описываешь?

– В том-то и дело, Марк, что каждый. За всё время ни одного исключения.

– Но есть же какие-то ограничения! – горло начало сдавливать от горечи. – Можно же что-то придумать? Договориться как-нибудь, что все строили свои идеалы раздельно?

– Их идеал – война. Разумеется, инферналы не одинаковы: один воюет ради славы завоевателя, которой не смог бы получить в своём мире, другой ради ощущений, третий просто эгоист и не приемлет чужих идеалов, четвёртый ещё почему... Мотивов – масса. А единственное, что их объединяет, это искажённое представление о том, кто какие права имеет и на основании чего. Слышал, что правда у каждого своя, а истина одна на всех? Вот инферналы свято уверены, что являются единоличными носителями истины и имеют логично проистекающее из этого право навязывать её.

– А если победить инфернала – и прийти к нему с предложением мира? Объяснить ему...

Альден покачал головой:

– Ты слишком плохо представляешь себе их психологию. Это всё не работает... В конце концов, не мы это начали, это уже века идёт.

Он снова налил что-то себе в кубок, на этот раз из другой бутылки; донёсшийся до меня резкий запах с примесью спирта вызвал ассоциацию с коньяком. Мда, тяжелы же будни императора, если наготове должен быть такой способ расслабления... Хотя я его сейчас не винил. Сейчас я и сам изо всех сил обрубал лапы желанию потянуться к этой бутылке.

Возможно, он правильно сделал, что не начал говорить обо всём этом в первый же день. Не был я готов к этому разговору, даже сейчас...

– С чего ты решил, что та девчонка – инфернал? – тихо спросил я.

– Она сама командовала своим войском, – Альден уже начал хмелеть. – Марк, у тебя есть армия?

– Нет, – растерялся я. – Сначала хотел сделать, но потом отложил. Я в этом деле плохо разбираюсь.

– А вот когда мы подошли к её границам, нас встретили готовые отряды. И не каких-нибудь придуманных за десять минут солдат судного дня, а толково вооружённых, прекрасно подготовленных, не побоюсь сказать, элитных бойцов. Девчонка, которая всего несколько часов в новом мире, сразу создаёт армию. Не дворец, который замок, не слуг, а именно армию. Как тебе? Ну, а главный признак – красные молнии. По нему точно не ошибёшься.

– Что это вообще за молнии? – я попытался перевести тему.

– Не знаю. По общепринятому мнению, они отражают ауру приходящего в мир человека. Я довольно много над этим думал, – Альден немного оживился – философская натура. – Осталось три версии, которые мне кажутся наиболее вероятными. Первая – при переходе человека из мира в мир с ним переносится и вся его энергия. И то ли из-за слишком резкого перехода, то ли ещё из-за чего эта энергия проходит скачками, а потому и образуются аномалии в виде молний цвета, соответствующего ауре человека. Вторая рядом: Хранитель говорил, что в этом мире наша сила мысли увеличивается в разы, благодаря чему мы и можем творить всё, что творим. Так что, может быть, это как раз проявление роста энергетических сил переходящего. А третья – мир просто подготавливает для человека территорию. Когда кто-то приходит, район появления заполняется густым туманом, выше которого и бьют молнии. Искать кого-либо или что-либо в это время совершенно невозможно, ты просто будешь блуждать безо всяких опознавательных знаков, пока туман не рассеется. Да и потом не факт, что знаки будут: ландшафт может сильно поменяться, это не предугадаешь. В любом случае, когда человек оказывается здесь, всё приходит в норму. Ну, только если это не инфернал... Так вот, если молнии красные – это точно он. Ходят рассказы о том, что цвет ничего не определяет полностью и когда-то здесь жили "красные" Правители... Но их могли сочинить и под влиянием эмоций. Пока что статистика говорит сама за себя: нам такие уникальности не встречались.

Я сидел, опустив подбородок на сцепленные в замок руки, и размышлял, укладывая по местам полученную информацию.

Кстати, вот что интересно.

– А какими были молнии при моём появлении?

– Сиреневые. Кстати говоря, я раньше их не встречал.

Неплохой цвет. Не самый любимый, но тоже ничего.

Снова потянулось молчание, никем теперь не прерываемое. Каждый углубился в мысли.

Солнце описало круг и уже клонилось к закату где-то далеко за башней, отбрасывая её тень на главную улицу.

Похожая тень сейчас накрывала и меня где-то внутри души. Огромная тень ощущения, что меня догнали мои страхи... Ну почему, почему даже в идеальном мире нельзя существовать, никого не убивая?! В какие глубины мироздания нужно залезть, чтобы там не было войн?

Чем больше я размышлял об этом, тем больше появлялось уверенности, что что-то осталось неучтённым. А может, всё-таки возможно что-нибудь изменить?.. Человек способен меняться. Неужели ни один инфернал не нашёл в себе силы для этого? Судя по тому, как категорично мне всё рассказали, – кто-то определённо пытался заняться перевоспитанием. Но потерпел неудачу.

Ну, даже если и потерпел. Психология такая штука, что никогда точно не угадаешь, как надо действовать.

Между прочим, насчёт "действовать": я ведь уже поднял своё положение в глазах девчонки, когда спас её...

– Ага, он что-то придумал, – нарушил продолжительное молчание Альден, оказывается, следивший за моим лицом.

– Не-а. В целом думаю об этом мире...

– Разочаровался в его идеальности? – император растянул губы в невесёлой ухмылке и наполнил свой кубок в очередной раз. Слава богу, судя по запаху, это был какой-то сок. – Ты не первый, уж можешь поверить. Каждый приходящий ждёт идеальности от всех его аспектов. И через какое-то время начинает разочаровываться... Да, ты как, сегодня у меня остаёшься?

– Благодарю, император. – поднявшись, я изобразил шутливый поклон. – Я лучше вернусь домой. Мне сегодня нужно побыть одному.

– Не за что, правитель Маркус, – Альден приподнял кубок. – Дорогу до воздушки найдёшь? Я, если не возражаешь, посижу здесь ещё немного.

– Конечно. В крайнем случае, спрошу у кого-нибудь. Ну, давай...

* * *

Подождав, пока стихнет звук шагов по лестнице, Альден бросил задумчивый взгляд на укрывающийся сумерками Рим. Сказал в пустоту:

– Корнелий, оставь в камерах минимум стражи. Потом поднимись на седьмой ярус и укажи Марку новое расположение коридоров.

* * * * *

После пройденной в пятый раз арки я готов был начать ругаться в полный голос. Похоже, день выдался таким насыщенным, что под конец память перегрузилась. Причём не когда-нибудь, а именно на обратном пути.

Первая лестница, коридор, вторая лестница, прямо, направо, мелкими переходами наискосок налево, третья... Прямо, налево, прямо, выход к четвёртой. Так?

По всему выходило, что не так. Как угодно, но не так. Тоже мне, систематическое расположение помещений. С такой системой рехнуться можно.

Хорошо, допустим, я в какой-то момент отвлёкся и в эту арку мы всё-таки заходили. Но дальше-то, после неё куда?

Дойдя до новой развилки и не обнаружив ничего знакомого, я не удержался и негромко ругнулся. Эта архитектура ещё неделю будет сниться мне в кошмарах: одинаковые коридоры, в лабиринте которых скрывалось не менее двух лестниц, одна наверх, другая вниз.

В стороне вдруг послышался чудесный, самый лучший на свете – в пределах последнего получаса – звук: человеческие шаги. Наконец-то, кто-то, у кого можно спросить дорогу! Окрылённый вернувшимся энтузиазмом, я двинулся навстречу.

Человек оказался, судя по разукрашенному нагруднику, офицером императорской стражи. Чуть склонив голову, он поинтересовался:

– Могу чем-нибудь помочь?

– Лестница! – выдохнул я. Уточнил: – Вниз. Я заблудился.

Военный указал рукой за мою спину:

– Прямо, налево, после арки ещё раз налево, второй поворот направо, и там увидите.

Ага, я был прав! В арку идти не требовалось. Жаль, ранее этот факт ничем мне не помог.

– Спасибо! А самый короткий путь к воздушке не скажете?

Остальные объяснения практически совпали с тем, что я запомнил, и это не могло не радовать. Попасть во вторую подобную ситуацию подряд оказалось бы слишком.

Я понёсся в нужном направлении, заново прорабатывая составленный план. Только бы не опоздать, и так потеряно слишком много времени.

Наблюдательность хоть и в самом конце, но всё-таки меня подвела: к воздушной площадке вели не два выхода, как показалось по прилёту, а все четыре. В один уходили мы с Альденом, а в какой-то другой унесли девчонку. Вопрос, в какой? Полученный опыт призывал не нырять сходу в незнакомые коридоры.

Я бросил взгляд на караульного, ненавязчиво следившего за моими действиями. А если...

– Извините, можно задать вопрос как от не полностью освоившегося правителя?

Солдат замялся. Нечасто, небось, к нему с такими вещами подходят.

– Чем смогу – помогу... господин.

– По сколько часов у вас длится смена? Я пытаюсь организовать свою гвардию, а ориентироваться не на что.

Тот расслабился – видимо, военной тайной это не являлось.

– Три часа, если нет особых распоряжений.

– Благодарю, – кивнул я. – И ещё одно. Как отсюда пройти к тюремным камерам?

– В ту дверь и вниз на четыре яруса. А...

– Хочу поговорить с той, которую мы сегодня привезли. Насколько я знаю, сейчас это достаточно безопасно.

Посомневавшись немного, караульный сдался:

– Некоторые инферналы умеют действовать даже через решетку. С ними всегда надо быть настороже.

– Учту, спасибо.

Спускаясь по каменным ступеням вглубь тюремного отсека, я ликовал. Может получиться! Дозорный был не тот, что встречал нас с Альденом, а недавно сменившийся. Значит, до того, как станет известно, что я интересовался камерами заключённых, больше двух часов. Единственная оставшаяся проблема – тюремщики. С ними не договоришься, надо прорываться. Вызвав мысленно тигра, я передал ему свой план.

На нужном этаже находилась всего одна дверь, но – дубовая, обитая металлическими полосами. Попытки прислушаться к происходящему за ней ничего не дали. Придётся действовать вслепую.

"Пусть все находящиеся за этой дверью крепко-накрепко заснут..."

Отсчитав для верности двадцать секунд, следующим образом я, не мелочась, снёс дверь с петель таранным ударом. И уставился на четырёх солдат, не просто бодрствующих, а абсолютно готовых к бою, с оружием наголо.

Что за?..

Чудом успев завершить образ раньше, чем оказался порублен на куски, я подвесил противников к потолку с помощью чего-то вроде паутины – времени продумывать вещество досконально не было. Слава богу, этот приём на них подействовал.

Что не так, почему они не заснули? А, ладно, потом разберусь.

Времени резко стало очень мало.

Кляпы, мешки на головы стражников – можно двигаться дальше. Из караулки вёл единственный довольно узкий проход. Метры, метры и метры голых, не считая железных скоб с факелами, каменных стен... Дальше по правую сторону потянулись камеры. Больше никаких солдат, на моё счастье.

Камеры были устроены не стандартными квадратами, а в виде уходящих вглубь здания перпендикулярно коридору длинных пеналов с дверьми-решётками из толстых металлических прутьев. Освещение внутри отсутствовало напрочь; непонятно было даже, как тюремщики понимали, какие помещения заняты, а какие пустые. Но как-то понимали, наверное.

Остановившись в замешательстве, я осторожно позвал:

– Эй... инферналка...

Никто не откликнулся. Наверное, стоит снова использовать потенциал?

Но тут за одной из дверей послышался шорох, и знакомый голос произнёс с немалым удивлением:

– Это опять ты?

Отлично, нашлась.

– Я, я. Давай, пошли отсюда.

– Может, сначала дверь откроешь? – то ли недоумённо, то ли саркастично.

– А ты открыть не можешь? Своей силой?

– Давай ты меня сейчас выпустишь, а потом сам сядешь сюда и попробуешь открыть её изнутри? – вот это уже точно сарказм. Видимо, тюрьмы здесь какие-то особые. Как и местные стражники.

Подёргав туда-сюда решётку, я подумал, что не хочу пытаться взломать дверь, у которой гарантированно есть механизм волшебной защиты абсолютно неизвестного мне действия. Дал мысленную команду: "ключ", – и в руке материализовалась копия того ключа, которым пользовался один из обездвиженных охранников.

– Что дальше? – спросила девчонка, оказавшись в коридоре. Свет факелов заставил её забавно прищуриться.

– Не знаю. Здесь я разобрался, но на воздушке нас могут ждать.

Девчонка пошевелила пальцами. Повертела головой.

Я не успел ничего сказать, как она отвела руку за спину, а затем резко выбросила вперёд.

Бум. В стену перед нами ударил невидимый таран, вынеся нехилый кусок; через пару секунд до нас донёсся стук выбитых камней о землю внизу.

– Откуда ты знала, что там нет других помещений?

Инферналка пожала плечами.

– Я не знала.

Мда...

– Ждём, – сообщил я, послав приказ тигру.

– Чего?

– Транспорта.

Через минуту тигр отыскал дыру и влетел внутрь.

– Мы полетим НА НЁМ? – удивилась девчонка, в прошлый полёт находившаяся без сознания.

– Не хочешь – можешь не лететь.

С непроницаемым лицом инферналка забралась на крылатого зверя и вцепилась руками в его шерсть. Тот недовольно рыкнул. Телепатически передал мне:

"– Если у меня останется проплешина на спине после её поездки, я знаю, чем завтра буду завтракать".

"– Не вредничай. Если после меня не осталось, после неё тем более".

Стараясь не думать о том, что впервые опробую такой лихой старт, я сел сзади и дал животному команду взлетать. Подойдя к провалу, тигр остановился, поиграл мышцами, а затем мощным прыжком оттолкнулся.

* * *

Император стоял на самом краю площадки с почти полным кубком и смотрел вниз, созерцая скорее своим мысли, чем город. Ветер, усилившийся под конец дня, бил в лицо, но внимание в конечном итоге привлёк не он, а шум – довольно близкий, где-то на территории дворца.

Когда в противоположную от башни сторону, с уклоном вверх, рванул крылатый силуэт, Альден улыбнулся. Не радостно – скорее, устало. Есть такая категория ситуаций: знакомые настолько, что успели надоесть, они вызывают внутри единственное положительное чувство, надежду на благополучный исход. Хоть в этот-то раз, ну...

– Удачи, Маркус, – произнёс в пустоту император. – И тебе – удачи.

Глава 3.

В Киев мы прилетели затемно.

Город уже спал. Даже не люди, его жители, а сам город. При взгляде на него сверху возникало странное чувство. Если днём он бурлил типичной жизнью счастливых людей, то к ночи он становился похожим на старика, ложащегося после тяжёлого дня на кровать, говоря: "Не для меня это. Совсем не для меня". Нет, траурным его нельзя было назвать, но... Казалось, что он затихает на ночь не спокойным, мягким сном, чтобы утром снова начать жизнь, а засыпает с тоской по самому себе, приветствуя наступающий день, так же как и многие люди, печальным вздохом. За время дня забывая о своих проблемах и с радостью участвуя в жизни жителей... А вечером – всё сначала.

Хотя, наверное, на моём восприятии просто сказывалось нервное напряжение.

Тигр пошёл на посадку, направляясь к Тронному залу, но я, передумав, направил его на балкон своих покоев.

Лихо пролетев над перилами прямо в комнату, зверь приземлился и широко зевнул – налетался за сегодня. Девчонку, которая, в отличие от меня, чуть не задремавшего по дороге, была до сих пор бодрой, как ветром сдуло со спины непривычного ей средства передвижения, и она встала в шагах десяти от него, тут же начав осматриваться. Я, потрепав тигра по холке, неторопливо слез и щёлкнул пальцами. Комната осветилась, хотя никаких явных осветительных приборов в ней не было. Девчонка от неожиданности подпрыгнула на месте, вызвав мой недоуменный взгляд.

– Ты чего?

– Свет. Как это он?..

Я машинально вздохнул.

– Ты что, не осваивала возможности дворца?

Вместо ответа меня стегнули злым взглядом.

Однако освоилась она очень быстро, и уже через несколько минут с совершенно невозмутимым видом ходила по всей комнате, рассматривая вблизи всё интересующее. Я тем временем по мысленной связи послал тигра на нижнюю кухню поискать еды, куда он отправился снова через балкон, а сам завалился на кровать – поперёк, потому как спать сейчас не собирался. Нужно было подумать о дальнейшем проживании гостьи.

– На ужин мы сегодня ещё успеем или теперь ждать до завтрака? – отвлёк меня от размышлений голос. Да, освоилась действительно быстро...

– Вообще, до завтрака. Но можешь попросить тигра принести тебе что-нибудь с кухни. Его там любят и кормят в любое время суток.

– Это же животное. Как его можно о чём-то просить?

Я усмехнулся. Буквально через минуту в комнату снова влетел тигр, с мотком сосисок, обёрнутым вокруг шеи, и с булкой в зубах. Подойдя ко мне, он негромким рыком попросил разгрузить добычу. Девчонка смотрела на всё это круглыми от удивления глазами, но от комментариев воздержалась.

Почесав зверя за ухом, я отвязал от его шеи записку – видимо, повар снова комментировал мой режим питания, – оторвал несколько сосисок, отломил половину булки и передал еду гостье.