сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Ради этого мы и отстояли в зале ожидания целых три часа. Мы пришли пораньше, но, видимо, Варус как-то альтернативно понимал такое слово как «утро» или просто не заморачивался по поводу собственных опозданий. Нам еще повезло, мы мариновались в сравнительном комфорте, а вот Сенька вместе с полусотней других соискателей пытался подготовиться к пробам с похмелья, сидючи на неудобных пыточных диванчиках где-то в коридорах административных витков.
Хотя, возможно, я не справедлива: насколько я помню, первый этап кастинга проводился без непосредственного участия Варуса. Ну конечно! Там же снимают на камеру весь процесс, чтобы обиженный актер не подал в суд за предвзятость.
Варус не только не пользуется телепортационными рамками, в его секте еще и считают, что любая фотография или видеозапись отнимает у человека часть души. Не спрашивайте, как он при такой вот вере ухитрился стать режиссером. Думаю, здесь тот же механизм, как во время крестовых походов: вообще-то как бы порядочному христианину четырнадцатого века рождения людей убивать было нельзя, но если очень хочется и неверных, то очень даже можно.
Вот и Варус снимает исключительно людей другого вероисповедания и к актерам, если верить статьям из сети, относится по-свински. Как к вещам.
А еще он не воспринимает иные расы как разумных существ. Абсолютно. Тоже, вероятно, издержки религиозного воспитания. Однажды у него хотел взять интервью паскенианин (эта раса чем-то смахивает на травоядное млекопитающее: четыре ноги, копыта, массивное тело, просто огромная голова, раза в три больше, чем у земной коровы, длинные мягкие стоячие уши, отдаленно напоминающие ослиные) так Варус протянул ему морковку и погладил по голове. Жуткое оскорбление, жутчайшее. С тех пор он не имеет права въезда на паскенианские планеты и ему не позволяют пользоваться паскенианскими грузовыми кораблями. Но это всего лишь один маленький пунктик из того огромного списка компаний, рас и планет, не предоставляющих ему своих услуг.
Скажете, как можно работать с такой репутацией?
Да замечательно.
Черный пиар — тоже пиар. Каждый новый фильм Варуса — это скандал. Он снимается людьми, про людей и для людей, но смотрится его поделка всей галактикой, просто чтобы понимать, о чем народ опять постит мемесы и как это правильно хейтить.
Почему Крейг захотел, чтобы Сенька работал с Варусом? Да все очень просто: актеров, которые работают с этим человеком, еще очень долго хором жалеют газеты. Да, у Сеньки был запой и несколько неудачных браков одновременно, по его вине случилась пара серьезных аварий и один дипломатический скандал, да и долгий перерыв не пошел на пользу его актерской карьере. Но если бы он снялся у Варуса, это было бы как ведро белой краски на его заляпанную репутацию.
Все забылось бы.
Все.
Мы рассмотрели Варуса, хоть это и было сложно. Он надел мешковатую толстовку с капюшоном и такие бесформенные штаны, что, считай, шаровары — не разобрать фигуры, и на лице у него была врачебная маска, так что на самом деле мы с Мико смогли запомнить только глаза (карие), лоб (высокий, гладкий) и брови (густые). Не результат мечты, но нас уже почти задавили, и не знаю, как Мико, а мне стало сложновато дышать, так что мы уже хотели отступать…
Но тут Варус резко остановился, свирепо зыркнул на толпу возбужденных журналистов из под внушительных бровей, и пару мгновений размышлял. Толпа замерла и, кажется, не дышала, ожидая… чего?
В тишине кто-то уронил камеру (ну да, все записи все равно потом изъяли бы и не дали бы опубликовать, но попытка не пытка, верно?) и звук показался оглушительным. Чем-то смахивал на гонг, в который бьет девушка в бикини, чтобы начать бой на выживание.
— Ты, ты, ты и… — Варус глянул исподлобья в нашу сторону; я протерла глаза — нет, его палец все так же указывал прямо Мико в декольте, — и, пожалуй, ты. Вам я дам интервью. Остальные — вон!
Позже я решила, что Варус выбрал Мико потому, что мы не взяли с собой камеры, и на первый взгляд не выглядели как киборги, у которых где-либо могла бы быть скрытая камера. По крайней мере, из трех других выбранных журналистов ни у кого не было ничего, хоть сколько-нибудь смахивающее на записывающее устройство.
Тут же восстали бодигарды. Нас с Мико и тремя другими счастливцами оттеснили в сторону. К счастью, меня все так же не замечали и не прогнали: приняли за ассистентку, думаю.
Мы с Мико пытались потихоньку смыться в толпу, но нам не дали.
— Вот свезло… — Мечтательно протянул один из избранных — прыщеватого вида вьюноша в очочках, — интервью с самим Варусом!
Он ухватил меня за рукав. Мико тоже повернула голову в его сторону, но она с утра была так зла и настолько преисполнена негодования, что причесалась, вытащила как-бы-будничное-но-на-самом-деле-вовсе-нет платье замечательного алого цвета и нарисовала на лице такой боевой раскрас, что гордые индейские женщины удавились бы от зависти на собственных лассо. Вьюноша на Мико косился с опасливым восхищением и скорее сжевал бы собственные очки, чем осмелился бы схватить ее за что угодно. А я… что я? Я так. Волосы каштановые, глаза красивые, одежда удобная цвета хаки. Ровным счетом никакой опасности не представляю.
— Да? — Поддержала я разговор.
— Ты новенькая?! — Возмутился вьюноша.
— Э-э-э… Я ассистентка? — развела руками я, — А что?
Кажется, название моей профессии отлично объясняло мою профессиональную некомпетентность. Лицо у парня тут же стало таким… покровительственно-презрительным, пожалуй.
— Ты должна радоваться. — Объяснил вьюноша доверительно, — Варус собирается здесь снимать новый фильм, ну, ты в курсе, так что дает эксклюзивные интервью. Никто даже не знает, о чем он будет, представляешь? И никто не знал, что будет интервью, он его дает, как в голову взбредет. Редко с порога.
— Да ну, никто не знает. — Отмахнулась я. — Про баскетболиста он снимает.
— Откуда ты… — теперь вьюноша смотрел даже немножко уважительно.
Я загордилась. Очень приятно было оказаться в центре внимания, и не полной дурой, как на шоу, а самой знающей из всех: теперь меня слушал не только вьюноша, но и тетка в строгом офисном костюме и даже та полноватая женщина в длинном многослойном платье с волосами выкрашенными во все оттенки фиолетового, которая почему-то показалась мне самой опытной из избранных.
— Так у местных ассистентов поспрашивай, — барственно предложила я, — эти всегда знают. Баскетболиста он ищет. На главную роль.
Мико предостерегающе кашлянула.
— Ну, так говорят. — добавила я и попыталась затеряться на ее фоне.
Я спряталась за ее алую юбку. Кажется, у меня неплохо получилось. Когда у человека есть выбор, на что смотреть — на симпатичные коленки, почти прикрытые красным платьем, или на неприметную девчонку в хаки, обычно тот выбирает коленки.
Для этого и придумали хаки — чтобы теряться. А до этого, кажется, были красные мундиры. Или синие? Неважно. Хаки изменило ход войн, сделало их более практичными. Хаки — хороший выбор, когда идешь с чем-то или кем-то бороться. Никто не заметит, если ты немного запачкаешься.
— из какого вы журнала? — Спросила у Мико тетка в костюме.
Мико попятилась.
— Журнала? — Переспросила она, явно чтобы потянуть время, — Вы не так поняли. Я блогер. Пишу обзоры. На фильмы.
— О! — перед теткой как будто появился огромный и жирный таракан, но она все еще старалась быть с ним вежливым, — Э-э-э… и как называется ваш блог?
— Кхе-кхе… кратия. — Буркнула Мико, старательно закашлявшись, — Вам не идет эта прическа.
Потрясающе перевела тему. Мне захотелось захлопать в восхищении: настроить против себя человека всего парой фраз — это надо уметь.
Тетка тут же потянулась к прическе. Аккуратное каре и правда ей не очень шло, с ее формой лица стоило бы убрать волосы повыше, но Мико могла бы и промолчать.
К счастью, вежливый человек в неприметном костюме пригласил нас следовать за собой, прекращая этот неловкий разговор.
Цепочка избранных растянулась за вежливым человеком, точь в точь утята и мама-утка. Мы оказались в хвосте процессии.
— Мико, — шепнула я, — надо смываться. Мы же только хотели посмотреть и все. Какой блог, какое интервью?
— Не кипяшуй. — Отмахнулась Мико, — скажу, что бешеная фанатка, попрошу сфотографироваться…
— Какое сфотографироваться?! — рявкнула я шепотом, — Он же верит, что фотографии высасывают душу!
— Ой, как будто бешеных фанаток вообще волнует, во что на самом деле верит их кумир. — фыркнула Мико, — Они придумали себе образ, который почитают. В моем хедканоне Варус — это замкнутый, несчастный мужчина, которому просто не хватает истинной любви. Под маской у него шрам, или ожог, или…
— Герпес.
— Фу! Это неромантично. Максимум — родимое пятно. И вот он встретит меня, поймет, что я его истинная любовь, — Мико одернула юбку, приосанилась, пару шагов даже проковыляла от бедра, потом, правда, ей надоело, — и сразу же забудет про все свои комплексы, излечится от мизофобии, гинофобии, клаустрофобии и прочих болезней и с радостью со мной сфоткается.
— Ты уверена, — осторожно спросила я, — что клаустрофобия лечится любовью?
Названий остальных фобий я просто раньше не слышала, так что на всякий случай спросила про знакомую.
— В сериальчиках все что угодно лечится любовью, даже третья стадия рака. Да даже козлизм головного мозга — и тот! А я бешеная фанатка, не забывай. Я верю в сериальчики больше, чем Варус в своего антифотобога.
— Ну… — я с сомнением вздохнула, — надеюсь, получится…
— Да прокатит, прокатит, не парься. Ну что с нами сделают, если нет? Распылят на атомы?
Я нервно хихикнула.
— Мы вроде и не рвались…
— именно. — Согласилась Мико, — сам дурак виноват: в меня пальцем ткнул. Невежливо! Я, может, бабушку встречала в том зале ожидания, и подошла время спросить. Одолжишь у своего крокодила адвоката, если что. — фыркнула, — он классифицирует это как мелкую кражу моего сердечка.
Так и вышло, что я не стала мешать этой встрече. Мико, казалось, полностью контролировала ситуацию, она буквально заразила меня своей уверенностью.
Мы могли свернуть в коридор и таким образом сбежать, но так как у нас не было ровным счетом никакого плана, то мы вцепились в то, что показалось нам возможностью, не особо-то задумавшись.
И когда Мико встретилась с Варусом, ничего не предвещало беды. Она была в хорошем расположении духа, у нее даже было что-то вроде плана. Она не собиралась драться, она знала, что наша жизнь в какой-то степени зависит от того, насколько прилично она будет себя вести…
Мы смогли подобраться к Варсусу только потому, что не знали, что это невозможно. Нас спасла вера в себя и шальная удача. Удача — это, наверное, мое, а вот вера в себя — это по части Мико. Она несется к цели, сметая все на своем пути. Для нее преград не существует.
А вот о Варуса не одна целеустремленная дамочка обломала зубки. Религиозное воспитание и всеобщее преклонение перед рано раскрывшимся талантом сделали из него парня с сердцем из кремня и твердокаменной уверенностью в собственном превосходстве над кем угодно.
Я думаю, Крейг знал, что так выйдет, когда говорил нам пропихнуть Сеньку на роль. Он специально попросил впутать в это Мико, чтобы события развивались как надо.
Есть на свете такая штука, как парадоксы всемогущества. Формулировки разные, но мне больше всего нравится та, что с ядром и стеной, потому что там можно обойтись без третьего существа.
Предположим, есть на свете всепробивающее пушечное ядро и непробиваемая стена. И вот встретились они на узкой дорожке — не разойтись, столкновение неизбежно.
Что будет?
Есть люди, которые отвечают нечто вроде «большой взрыв». Это кажется логичным, потому что взрыв — самая верная примета того, что что-то пошло не так. А если всепробивающее ядро и непробиваемая стена существуют в одной вселенной, то что-то точно не так.
Или мы просто неправильно понимаем всемогущество, как говорил некий Фома. А если бы понимали правильно, то парадоксов бы не было.
Никаких ядер, никаких стен, никаких встреч.
Думаю, если я спрошу об этом Крейга, он улыбнется, показав все свои зубы. Технически это будет оскал, но это единственная мимика, которая ему доступна, и он очень старается скопировать людскую улыбку, поэтому я в свою очередь стараюсь не обращать внимания на формальности.
Так вот, он улыбнется и ответит:
— Что за глупый вопрос? Конечно огромный, яркий, прекрасный, фееричный… скандал!
И, пожалуй, будет прав. Это кажется логичным.
Если что-то идет не так в шоу-бизнесе, то разражается скандал.
========== 10. Стикс и Флегетон ==========
После того, как я описала камеры на штативах, думаю, мне совершенно перестали доверять. Я же вроде как про будущее говорю, ну какие камеры на штативах, нужны хотя бы камеры на квадракоптерах или те замечательные футуристические камеры из «Черного зеркала» с их прямым подключением к мозгу и линзой в глазу.
Как хорошо бы было, если бы съемка больше не зависела от кривых дрожащих рук похмельных операторов, а монтаж бы делался сам собой и точно так, как ты это себе представляешь! Вот прямо в голове. И сразу готовый фильм. Сам себе режиссер, актер и бьютиблогер.
Ага, щаз.
Камеры на квадракоптерах все еще дороговаты, их не всегда удается использовать, скажем, в большой толпе. Более того, зачем заморачиваться с дистанционным управлением, когда можно обойтись штативом и оператором, а? и разве они не для панорамной съемки вообще? А уж камеры в линзах, считается, специально придуманы, чтобы доводить зрителя до морской болезни.
Дело в саккадах — непроизвольных быстрых движениях глазного яблока. Ты можешь быть ну очень обученным зрительным оператором, но любой яркий отвлекающий предмет в поле зрения — и твое глазное яблоко дернется, чтобы рассмотреть его получше. Вам только кажется, что у вас перед глазами одна и та же картинка. На самом деле ваши глаза все время в движении.
А у камеры нет такой классной компенсаторной системы в полтора (а то и больше) кило весом, как ваши мозги. И нечему превратить эту прыгающую дерганную картинку в удобоваримую.
Поэтому с держанием камеры гораздо лучше справляются прямые руки. А еще, конечно, с наведением и… что там еще операторы с камерами делают?
Я же не говорила, что это точно такие же камеры, как были в моем времени. Это настоящие монстры, список функций которых бесконечен. Разве что кофе не варят.
Но — все еще штативы и все еще объективы. И огромная куча кнопочек, ручечек и прочих рычажков, и еще есть части, которые крутятся и завинчиваются-отвинчиваются, и все это разбирается по желанию… Ну, знаете, все эти устройства для профессионалов такие сложные! По крайней мере, так у людей. Принципиально иные вещи не очень-то подходят под нашу анатомию.
Что поделать? Может, придумают что получше. Когда-нибудь.
Поэтому-то глаза избранным фонариком просветили, и по карманам похлопали, но не очень рьяно.
А потом нас провели к лифту. И мы вышли так высоко, что прямо под стеклянный купол. И, честно говоря, в тот момент, когда я вышла из лифта на обзорную площадку, мне стало не до Варуса.
Весь съемочный комплекс был прогрызен в скале. У хенцев, владельцев, за неимением лучшего слова, этого «здания», нет понятия этажей. Зато у них на планете есть уйма сплошных скал колоссального размера и более-менее правильной формы, и домашние зверюшки навроде огромной помеси червя с термитом, которые умеют прогрызать в этих скалах ходы. В тех скалах, которые хенцы проектируют для себя, существу другой расы заблудиться очень легко. Потому что на первый взгляд в этих коридорах нет ровным счетом никакой системы, червям позволяется кушать в любую сторону: благодаря природному чутью они все равно не доведут до обвала выгрызенной скалы.
У хенцев же в свою очередь очень развитое чувство местоположения. На своей планете чувствуют север, юг и даже количество метров над уровнем их шикарного лавового моря.
У всего есть свои минусы: очень мало хенцев может выйти в космос, потому что дезориентация в пространстве их чуть ли не в буквальном смысле убивает, по крайней мере, на психике сказывается весьма негативно. Но зато на собственной планете они заблудиться не могут.
Для приезжих же совместно с людскими и еще какими-то там архитекторами было спроектировано несколько скал с радиальной системой коридоров. Чтобы понять, о чем я говорю, можно посмотреть на карту почти любого метро (только не Нью Йоркского… и, пожалуй, не Лондонского; думаю, Московское будет оптимально): вы увидите пару кольцевых линий и линии-лучики. В центре — лифтовая шахта, которая поднимает на любой уровень, который захочется.
