сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
А еще там был сканер сетчатки, похожий на дверной глазок странноватого дизайна. Правда, он почему-то не работал: может, из-за того что Мико залепила его жвачкой. Во избежание.
Как частенько говорит Крейг, укоризненно покачивая хвостом: ты можешь разработать очень умную технологию, которая будет впускать в помещение только существ, имеющих надлежащий уровень доступа; навесить на электронную начинку десять слоев защиты от хакерских атак; сделать дверь из пуленепробиваемого и лазеронесжигаемого металла — и все равно проиграть в схватке с банальным человеческим вандализмом.
В общем, без Мико внутри дверь не открывалась вообще. После первого тура она решила подстраховаться, мало ли, куда ее захотят утащить и какой у похитителей буде уровень доступа.
Я немножечко дверь приоткрыла, не дожидаясь, пока Мико проделает свои обычные ритуалы с пальцами.
За дверью стоял Крейг, про которого я как-то успела подзабыть за последние сутки. Через э-э-э… круп у него был перекинут Сенька; запах перегара ударил мне в нос и чуть не отправил в нокаут. Я хотела дверь захлопнуть, но у Крейга очень стремительный хвост.
— Что ты сделала с Эр-ка, Тань-цу?
Переводчик предложил мне выбор из птенца вражеского гнезда и просто вражины. Я попятилась вглубь комнаты.
— Ничего я с ним не делала! — Запротестовала я, — Я вообще его не видела с тех самых пор, как… ну…
— С тех самых пор, как я выторговала свободу, угрожая этому телу вилкой. — Вмешалась Мико. — Убирайтесь из моей комнаты.
Ее голос не дрогнул, но ей это явно стоило недюжинных усилий. Крейг скалился.
— У Эр-ка пробы с утра. — Прорычал он, — и он знал об этом, когда начинал пить позавчера. Это вина твоя… — выпад хвостом в сторону меня, — или твоя. Мне все равно.
Он как-то странно махнул передними лапами, а потом выгнулся чуть ли не колесом, пытаясь сгрузить бесчувственное тело на диван Мико.
Я не выдержала этого душераздирающего зрелища: лапы были коротковаты, и Сенька рисковал воткнуться головой в пол вместо диванных подушек. Я помогла уложить беднягу на диван — в конце концов, без него нам бы в жизни не достался этот замечательный и уютный антиквариат.
— Нет. — Процедила Мико.
— Мне все равно. — Крейг сел на пол, интеллигентно обернув лапы хвостом, — ваша вина — ваша проблема. Еще он вашего вида, вы должны знать, как справляться с этой болезнью.
А еще мы его не оштрафуем. И, конечно же, прикроем от тех, кто мог бы лишить его зарплаты — вряд ли Сеньке позволено устраивать такие экзерсисы. Этого Крейг не сказал — само в воздухе повисло.
Мико запрыгнула на компьютерный стул с ногами, будто перед ней удобно расположился не ящер, а мыш, сидела теперь в позе гопника, темные пряди падали на лицо, глаза лихорадочно горели.
По моим теоретическим выкладкам, дальше должен был следовать прыжок Крейгу на шею и еще одна угроза. Я даже приготовилась перехватывать ее на полпути к этому самоубийству. Но Мико только процедила:
— Я ему никто и знать его не знаю.
— Благодаря ему у тебя все есть. — Крейг по-птичьи склонил голову.
— Да ладно!
Они перебрасывались короткими фразами, как теннисисты мячиком. В воздухе прямо-таки трещало напряжение.
— Он подыграл.
— Струсил!
Крейг рассмеялся. Никогда раньше не видела, как смеются динозавры: он широко раскрыл пасть и выталкивал из своего горла жуткие каркающие звуки. Глаза закатились, передние лапы со смертоносными когтями-кинжалами замолотили по воздуху.
Картину эту освещал только тусклый монитор за спиной у Мико: она не любила включать у себя свет, а я не настаивала. И к лучшему.
Это было… прекрасно в своей сюрреалистичности.
Мико не выдержала: побледнела, вскочила на ноги. Стул поехал, она пошатнулась… но была спасена от падения стремительным хвостом.
Крейг смеяться перестал.
— Подыграл. — Сказал он веско.
Похоже, он знал человеческую анатомию куда лучше своего главнюка.
Хвост его все еще был обернут вокруг талии Мико — скорее угрозой, чем поддержкой.
Я разрядила обстановку — как могла, конечно.
— Крейг, а ты скажешь, почему мне нельзя пользоваться телепортом? Я тогда всем ассистентам, которые будут про твоего протеже спрашивать, скажу, что заставила его с собой в карты играть целую ночь. А к утру он проспится, да?
— Нет. — Крейг вдруг встал единым изящным движением. — Я пошел.
Сеньку он при этом забрать и не подумал.
Я и не знала, что такая большая махина как Крейг может быть настолько ловкой и быстрой. Мы моргнуть не успели, как за ним мягко закрылась дверь.
Сенька всхрапнул.
Мы с Мико переглянулись: вот уж повезло несказанно!
— Чтобы победить, нужно перейти в атаку. — Буркнула она хмуро. — Не знала, что это рептилоидная логика.
— Это ты о чем?
— Да так. Пришел, скинул обузу, ушел… Это и есть Крейг? — Кивок — сам себе ответ, затем предположение: — Видимо, ты из тех девчонок, которые могут дружить даже с крокодилом. — и не слишком-то неожиданное, но неприятное лично для меня заключение, — Вот ты этим Эркой и занимайся.
Она снова села на свой стул и отвернулась к экрану.
— Но в чем-то Крейг был прав. Он же подыграл нам, разве нет? — Спросила я у ее уязвленно-прямой спины.
— Не потому что хотел помочь. А потому что виноват. — Безразлично ответила Мико. — Они что-то скрывают, все. Слишком легко согласились на условия. Я поищу про телепорты, а ты выясни у своего дружка, почему он вдруг запил.
— Уверена, ты думаешь о нем слишком плохо. — мягко сказала я.
— Что угодно поставлю на то, что он надрался из-за чувства вины. Совесть проснулась. — Все тот же ровный тон. — вали давай, резче, резче, мне еще искать, как тут запах выветривать.
Она даже не предложила мне помощи.
Тоже обидно.
В тот момент я почувствовала себя одинокой, такой же одинокой, как в свой первый день, тогда, под розовым одеялом. Единственный человек, которому оказалось не наплевать, сейчас валялся передо мной в весьма жалком состоянии.
Никогда не любила пьяных. Даже побаивалась. Люди пьют для веселья. Чтобы расслабиться.
Со стороны это смотрится скорее отупением. Живость жестов и речи, лихорадочный смех — все это искусственно, слегка слишком и немного пугает. А уж проглядывающая в некоторых уже после первой рюмке агрессия…
И запах. Тяжелый запах алкоголя, от которого голова начинает болеть даже у трезвого.
Не буду скрывать, я была бы очень признательна Мико, если бы та помогла довести неловко ступающего и мало что соображающего Сеньку до двери. Он был тяжелый, наваливался на плечо, пытался, виновато сопя, отстраниться и идти сам, но в результате только еще больше наваливался.
Хорошо, что в тот момент я не подумала, что пьяный может полезть приставать — а то мне было бы еще сложнее преодолевать этот путь. Я недостаточно знала Сеньку, все-таки.
Но я все равно бы справилась.
Должна была.
Хотя бы в благодарность за то, что когда я вылезла из-под одеяла в новом мире, он был рядом.
========== 5. Фильмография невмешательства ==========
Как потом ехидно скажет Крейг: «я был так рад, что у моего мальчика появились хоть какие-то друзья его вида, что совсем забыл о вашей пакостной сущности».
У Сеньки со знакомствами полый швах. Он же красивый и обаятельный. Да еще и потенциально прибыльный. Женщины в основном хотят выйти за него замуж, некоторые мужчины готовы жениться; остальные все больше бьют морду за случайно уведенных женщин и мужчин.
И нет, у него нет друга, дружба с которым началась бы с битых морд. Как-то не повезло с этим делом. Последствиями его драк всегда были штрафы и каталажка.
Крейг? Вот уж с кем Сенька не дрался даже будучи залитым спиртным по самое горло. Вы вообще как себе представляете бой человека не самого мощного телосложения против динозавра? О, это прекрасно смотрится в книжках про мускулистых варваров, что седлают чудовище и вонзают ему меч в глаз или еще куда. Но попробуй, осуществи на практике! Крейг быстрее, ловчее, сильнее, умнее — и никакой детский второй дан по неведомой космической борьбе Сеньке тут не поможет. (Это если даже забыть о том, что Крейг гордый обладатель нескольких «черных поясов» по рептилоидным боевым искусствам, хорошему каскадеру без этого никуда.)
У меня вот прямо перед глазами картинка стоит: Сенька замахивается ногой, Крейг всего лишь слегка поворачивает голову и хрум! Нет ноги. В лучшем случае. В худшем — Сеньки нет.
У земных змей особое строение челюсти. Можно сказать, они натягиваются на добычу как перчатка, продвигаясь вперед с помощью зубов (или помогая себе заглатывать — в зависимости от точки зрения на вещи и размера добычи) — все благодаря тому, что челюсти очень вольно крепятся к черепу. Это, конечно, лирика, но я не поручусь, что Крейг так не сможет. Хотя с гипотетическим слоном обязательно возникнет другая проблема: ребра. Крейг не похож на змею, у него они есть и отнюдь не рудиментарные.
Так что проглатывание Сеньки целиком, думаю, все же чревато для Крейга осложнениями. Пробовали заколоть очень много волос очень маленьким крабиком? Ага-ага. Хрусть! И нет заколки.
Я попала во время, когда от людского эго остались жалкие остатки. Выяснилось, что люди не самые умные, не самые сильные и не самые находчивые. Но, все-таки, у нас есть преимущество: мы быстро приспосабливаемся. Быстрее, чем кто-либо.
Проще говоря, в биокосмоценозе мы занимаем место мхов и лишайников. Подготавливаем почву. Пионеры космоса, существа, превращающие локальные ады в довольно уютные местечки, которые уже привлекают других. Нет, людей никогда не вытесняют с нагретого места полностью, но они отходят на второй план, растворяются на фоне куда более ярких рас.
А потом еще одна группа энтузиастов вылетает в сторону ближайшего ада.
Лучшие терраформисты, экологи и ксенопсихологи — это мы.
Вот что Крейг называет «пакостной сущностью». Его собственный термин для обычного любопытства. Мы постоянно суем нос куда не надо, будь то закоулки съемочного цеха с, казалось бы, так тщательно спрятанными от несведущих телепортационными рамками, или потемки чужой души.
А у Сеньки в этих потемках обитало чувство вины, большое и страшное. Мико угадала.
Но Крейг мог бы и помягче. Я же просто спросила, все ли в порядке. Я же не знала, что Сенька ответит.
Каждый по-разному реагирует на смерть. Кто-то с удовольствием наворачивает пельмешки за просмотром фильма про живых мертвецов, изредка заглядываясь на особо красочные брызги крови, кто-то еще не перерос юношеские мечтания о ней и том, как все будут плакать и убиваться после, а кто-то… Сенька Сова, нашедший повесившуюся девушку.
И как бы ему не пытались втолковать, что это недосмотр психологов, он не слушал. Он продолжал терзаться, как завзятый мазохист.
Специалисты, увы, лечили не то и, отчаявшись, бросили это дело. Он же не впал в депрессию, в самом деле, никаких суицидальных порывов, ничего опасного для окружающих. У каждого есть шрамы и травмы — обычная история. Так, задумался немного о вечном — частая патология, с которой вполне можно жить.
Вот где была ошибка: Сенька не то чтобы боялся смерти, он не задумывался, что там дальше, и даже не винил себя в гибели конкретной девушки: это же действительно была не его работа. Скорее… В тот момент, отупело глядя на дурно пахнущую лужу, в которой отражался мягкий свет ламп, он впервые четко осознал, что все клоны рано или поздно погибают.
И, в сущности, нет особой разницы, сами они это делают или входят в кабинки, где их распыляют на атомы точно так же, как собрали. Возможно, той девушке даже больше повезло: у нее была возможность подготовиться. При таком освещении даже снятая из петли она казалась почти… живой. А еще она успела попрощаться.
А он, Сенька, участник программы, которая создает ежесезонно от десяти до пятидесяти клонов. А потом… прибирается. Он на нее пашет, не покладая рук. Тут уже не отговориться, что это не его работа. И пока клоны просто входили в кабинки-капсулы, умирая вне его поля зрения, он этого не осознавал — не хотел осознавать.
Я сейчас почти слово в слово пересказываю полупьяный Сенькин бред, который полился из него нескончаемым потоком. Вот я третий раз макнула его голову под холодную воду, и началось.
Выглядел он при этом жалко. С волос потекла краска, синий и фиолетовый смешивались, расцветив усталое лицо тысячей оттенков синяка; глаза были широко распахнуты — тогда-то я и окрестила его про себя «совой». Нервничая, он выламывал пальцы, и я морщилась, когда слышала хруст костяшек.
Я еще не до конца осознала собственное положение. Распыление на атомы? Это звучит слишком страшно, чтобы быть правдой. Наверное, переводчик что-то напутал или Сенька драматизирует.
Нас же обещали вернуть домой, разве нет?
Нам же… обещали.
Пока я лупала глазами в прострации, Сенька прокашлялся, завершая исповедь. Достал откуда-то из внутренних карманов шприц. Я тут же отвлеклась на него. Неужели мой случайный приятель еще и наркоман? То есть это — всего лишь белочка, можно не верить, можно же?
— Спасибо, что выслушала. — Закончил речь Сенька, старательно отворачивая лицо. — Я пойду, у меня еще много работы. Нужно занести документы и…
Так и не протрезвел. Нормальному человеку в голову не придет тащиться куда-то на ночь (пусть и условную) глядя и в таком вот серобуромалиновом виде. (Это теперь я знаю, что чтобы не испортить волосы, Сенька пользуется комбинацией из смываемой краски и сухого шампуня. Но тогда-то даже не была уверена, что он крашеный, а не генномодифицированный — вот и сунула его под воду, не задумываясь о последствиях).
На пол он не присел — опрокинулся. Попасть в вену шприцом у него тоже не получалось. Я осторожно спросила:
— Это лекарство, да?
— Штатное. — Кивнул Сенька чересчур резко, чуть не ударившись о стенку затылком. — Чтобы не спать. Вколол — и сутки как огурчик. А потом еще вколол и еще сутки… Нам это… выдают. Чтобы работать.
— Чтобы работать, значит. — Протянула я.
Повышенная тревожность, невнимательность, неспособность сконцентрироваться — иногда я думаю, с чем Сенька родился, а что пришло с отказом от сна. Возможно, Сенька раньше не был трусоватым раздолбаем, иногда я даже выдвигаю теорию, что его запои — конечный итог поисков его организмом хоть какой-то возможности хорошенько выспаться.
Понятия не имею, что именно намешано с той синеватой жидкости, бутылек с которой бесплатно выдают людям-служащим буржуи будущего вместе с набором одноразовых шприцов из старого-доброго пластика. Но сильно сомневаюсь, что они сами этим пользуются.
Тогда мне некогда было об этом размышлять. Я просто присела рядом и протянула руку:
— Давай, я сделаю.
Взяла эту гадость из его ослабевших пальцев. Нерешительно повертела в руках. Я же не умею делать уколы, ну. И не хотелось. Все-таки Сенька был слишком уставший, слишком разбитый, слишком… Даже Иванам-дуракам в таком состоянии говорили, что утро вечера мудренее.
К счастью, пока я колебалась, Сенька уронил голову на грудь и засопел. Не будить же! Я принесла подушку, несильно толкнула его в плечо, чтобы он сполз по стеночке на пол и хотя бы не спал лежа. Пол с подогревом — не продует.
Некоторое время сидела рядом, обняв колени. Я не могла решить, что же делать. Стало ясно, почему главнюк так легко согласился на наши условия. Так проще: изолировать в дальнем конце цеха, заткнуть рты подачками и подготовить все для устранения бракованных кукол. Я поняла и позицию Крейга: зачем привязываться к расходному материалу? Зачем отвечать на вопросы? Можно просто воспользоваться, а на утро забрать отдохнувшего протеже обратно.
Все, что он делал — выгораживал Сеньку. И я считала… да и сейчас считаю, что это вполне нормальный подход к делу. С точки зрения рептилоидной этики так точно.
Пойти с добытой информацией к Мико? Стоит ли? Я не была уверена, что она не выкинет что-то вроде ее выступления на первом туре. А это было бы глупо.
Это все еще может быть пьяным бредом, ведь так? Я никак не могла до конца в это поверить. Что-то не сходилось. Ерунда какая-то.
Я встала и села за собственный компьютер. У меня была открыта вкладка с Сенькиным первым фильмом — я нарыла его фильмографию почти случайно, я же тогда не знала, что он актер. Просто забила имя в поисковик, когда не знала, с чего начать.
«Чмок» я смогла досмотреть примерно до середины: ровно в этот момент на экране кончились гуманоиды, а я узнала, что главная героиня — нечто вроде таракана, шестиконечное членистоногое со жвалами. Забавный ромком моментально превратился в хардкорный хоррор.
Режиссеры решили, что переодеваниями сериала не испортить, так что до этого все было чинно, благородно, и героиня старательно строила из себя змеюку. А потом ка-а-ак сбросила шкурку!
Но первый Сенькин фильм — это не «Чмок». Первый — это локальный фильм, местячковый, рассчитанный на одну-единственную звездную систему. Сенькину родную систему.
