Текст книги "Полет Пегаса"

Автор книги: Аноним Дердиус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

3
ЯБЛОКО

Кража стала главной темой утренней передачи, и испортила аппетит Дэфиду оп Овену. Когда он слушал описание бесценной соболиной шубы, сапфирового ожерелья, дорогого модного платья и комнатных туфель, расшитых драгоценными камнями, он словно прирос к стулу, его завтрак застыл на тарелке. Ошеломленный, он ждал, пока комментатор сделает очевидный вывод, вывод, который разрушит все, чего так долго и искусно добивался Восточно-Американский Парапсихический Центр. Потому что единственным способом снять такие ценные вещи с манекена в тщательно охраняемой телекамерами витрине магазина за пять минут между фиксированными телевизионными кадрами была кинетическая энергия.

– Полиция имеет некоторые данные и надеется к вечеру придти к какому-нибудь решению. Расследование поручено комиссару Франку Жиллингсу.

– Я выполню свои обязательства перед городом, – заявил рано утром Жиллингс представителям прессы, когда лично осмотрел витрину универмага Коула Майкл и Черни. – Я сократил число уличных и организованных преступлений и сдержал нарушителей общественного порядка. Джерхаттан – безопасное место для тех, кто уважает законы. И опасное для нарушителей.

Этого было достаточно, чтобы оп Овен вышел из оцепенения. Он поднялся и шагнул к телефону, как раз, когда зазвучал сигнал.

– Дэфид, вы слышали это сообщение? – На экране появилось вытянутое необычно мрачное лицо Лестера Велча. – Черт возьми, они обещали не делать преждевременных заявлений. Ах, эти представители средств массовой информации!

Выражение его лица предвещало неприятности первому неосторожному репортеру, который осмелится приблизиться к нему. За спиной Леса оп Овен видел такое же свирепое лицо Чарли Морфилда, дежурного офицера комнаты управления Центра.

– Вы давно знаете о краже? – оп Овен не мог удержаться от упрека. У Леса была привычка щадить своего начальника, особенно в те дни, когда он знал, что оп Овен очень похудел, проводя интенсивную общеобразовательную работу среди общественности.

– Тед Левис сообщил, как только Главное Управление обнаружило пропажу. Он также не смог "найти" вещь. И, Дейв, между 7:03 и 7:08 ни на одном графике не было ни намека на пики, которые должны были бы быть, если бы какой-нибудь талант оказался причастным к этому!

– Это правда, шеф, – добавил Чарли. – Ни одного инцидента, который можно было бы считать кинетическим "подъемом", необходимым для кражи.

– Жиллингс направляется сюда, – сказал Лес с выражением негодования на лице.

– Зачем? -взорвался Дэфид оп Овен. – Разве Тед не оправдал нас?

– Господи, конечно. Но Жиллингс был у Коула, и его первоначальное исследование окончательно доказывает ему, что один из наших людей – вор. Одна из наших женщин, если быть точным, с тайной страстью к соболям, шелкам и сапфирам.

Дэфид заставил себя подавить закипающий гнев, который почувствовал. Он не мог позволить себе так много поставить на карту. Он не мог рисковать законопроектом, который должен обеспечить законную защиту талантам; не мог так рисковать всего за две недели до его принятия.

– Вы же никогда не поверите мне, Дейв, – сказал Лес, – но таланты всегда будут под подозрением.

– Жиллингс никогда не возражал против использования талантов, Лестер.

– Он был бы круглым дураком, если бы делал это. – Глаза Лестера сверкали от злости. Он ударил себя в грудь. – Мы поддерживаем статистику уличных и организованных преступлений на низком уровне. Таланты работали на него. А теперь он собирается арестовать нас. При такой "рекламе" мы никогда не добьемся принятия законопроекта. Господи, какое несчастье! За две недели до принятия.

– Если на графиках нет ни одного инцидента, Лес, то даже Жиллингс должен согласиться с нашей невиновностью.

Велч поднял глаза к небесам.

– Как вы можете быть таким наивным, Дейв? Что бы ни доказывали наши дистанционные графики, эта кража – дело рук таланта.

– Не нашего, – Дэфид оп Овен умел постоять за себя.

– Великолепно. Докажите это Жиллингсу. Сейчас он направляется сюда и собирается добраться до нас. Мы разрушили его безупречную репутацию, созданную принуждением и покровительством. Это наносит удар по его доверию, доходам и персоналу. – Лестер сделал паузу для короткого вдоха. – Я говорил вам, что общественная образовательная программа принесет больше беспокойства, чем она того стоит. Дайте мне сгладить утреннее сообщение.

– Нет, – Дэфид устало закрыл глаза. Ему не нужно было теперь продолжать этот спор с Лесом. Несмотря на злополучное событие, он убежден в необходимости продолжения просветительской деятельности. Общественность должна знать, что не нужно бояться тех, кто одарен парапсихическим талантом. Ряд информационных программ для общественности, так тщательно спланированных, служили нескольким важным целям: показать, как разные грани таланта служат интересам общества; выявить те особые черты, которые определяют наличие таланта; и, самое важное, получить общественную поддержку для законопроекта в Сенате, что дало бы талантам профессиональную неприкосновенность при выполнении различных обязанностей.

– Во мне нет ни крупицы таланта, Дейв, – настойчиво продолжал

Лес, – но он мне и не нужен, чтобы определить инакомыслящего в общей массе тех, кто не обладая талантом, прислушивается к каждому слову этой передачи, и дать то, что полезно… ему. И не утешайте меня тем, что много счастливых глупцов послушно едет в клинику, чтобы определить малейший талант. Одно гнилое яблоко – все, что нужно, чтобы испортить бочку!

– Переключите передачу на стандартную ленту вербовки. Самое плохое было бы тянуть. Я перехитрю их.

Дэфид оп Овен долго смотрел на чистый экран, собираясь с силами. Не было предсказания, что этот день будет очень трудным. "Странно", – размышлял он, – что не один провидец не предвидел этого. Нет. Именно это упущение указывало на необузданный талант, действующий под влиянием внезапного порыва. Что это было, как сказал Лес? "Общая масса лишенных таланта?" Даже, если гарантируется основное: пища, кров, одежда и образование, аппетит неимущего непрерывно растет при избытке того, что не принадлежит ему. В данном случае ей", – Дэфид оп Овен тяжело вздохнул. – Если только такой талант решил придти в Центр, где ее могли тренировать и использовать. Где ошибка в их программах, где так тщательно подбирались слова? Она могла бы открыто купить меха, бриллианты, платья… и наслаждаться этими вещами. Центр был достаточно хорошо обеспечен, чтобы удовлетворить любые материальные запросы своих членов. Конечно, Жиллингс должен будет согласиться с этим".

Оп Овен сделал глубокий вдох. Он ощущал сожаление. Размышлял. Его мозг должен остаться ясным, его чувства отточены, и он замечает каждый нюанс, указывающий путь к успеху.

Когда он покинул свою экранированную квартиру в отдаленной части большой территории Центра, то сразу почувствовал напряженность в атмосфере. Большинство талантливых людей предпочитало жить в Центре, в специальных экранированных зданиях, которые "уменьшали" шум постоянного психического возбуждения. Центр предпочитал, чтобы все жили рядом, тогда было бы проще защищать своих членов и помогать им. Талант – это обоюдоострый меч; он может поражать зло и искусно отделяет его владельца от других людей. Вот почему эти передачи были такими важными. Доказать общественности, что психически одаренные ни в коей мере не супермены. Исследования показали, что людей со способностями больше, чем это признают. Но у большинства талантов существовали определенные ограничения.

За жизнь Дэфида парапсихика поднялась на научный уровень. Сверхчувствительный электроэнцефаллограф "гусиные яйца" дал возможность записывать и идентифицировать типы "таланта" по электрическим импульсам, генерируемым в коре головного мозга при применении психических сил. Дэфид оп Овен иногда думал, что из-за слова "сила" у публики и создалось неправильное представление. Сила означает "власть", но такие синонимы, как "господство", "влияние", "управление" с готовностью появлялись в голове у среднего обывателя и искажали действительное определение.

Мысли Дэфида оп Овена были прерваны громким шумом приземляющегося вертолета. Оп Овен повернул на дорожку, ведущую прямо к главному административному зданию и увидел вертолет комиссара, который приземлился на крыше, слева от башни управления с лесом антенн.

Мгновенно он почувствовал удивление, возмущение и тревогу. Конечно, все таланты, кто слышал новости в утренней передаче и понимал их значение, не должны были удивляться прибытию Жиллингса. Оп Овен ускорил шаг.

"Орлей вырвался!"– мысль была громкой, как выстрел.

Люди останавливались, безошибочно поворачивались к длинному низкому зданию клиники, где проверяли чувствительность кандидатов и тренировали их, чтобы понять, каким талантом они обладают и использовать его. Там же Центр проводил основные исследования по псионике.

Высокая массивная фигура бросилась от широкого входа в клинику по лужайке прямо к башне. Человек прыгнул в декоративный сад, пробрался через живую изгородь, перепрыгнул через капот припаркованной машины, развел руками нависающие ветки деревьев и отбросил в сторону нескольких мужчин, которые попытались остановить его.

– Излучайте спокойствие! Излучайте спокойствие! – советовал рупор с башни. – Излучайте счастье!

"Привести этих полицейских в мой кабинет! – решил для себя оп Овен и побежал к зданию. Он надеялся, что Чарли Морфилд или Лестер уже сделали это. Было непохоже, что Орлея что-то сможет остановить, даже пуля с транквилизатором. Кто оказался настолько недалеким, чтобы выпустить теле-эмпата из его экранированной комнаты в такое время? Этот слабоумный был самым чувствительным барометром, реагирующим на эмоции, с которым когда-либо встречался Дэфид, и он был психически опасен. При этой неистовой скорости он впитал в себя достаточно страха/тревоги/злости, чтобы разрушить все на своем пути.

Теперь единственными звуками были шаги оп Овена по пермапласту дорожки и шорох при движении Орлея по густой лужайке. Одним из преимуществ талантливых была эффективная связь и общее понимание коротких приказов. Но волна безмятежности и спокойствия не проникала в слепую ярость Орлея: ее рассеивало открытое пространство.

Трое мужчин вышли целеустремленно из административного здания и спустились по широкой лестнице. Каждый нес ружье с коротким стволом. Человек слева поднял ружье и прицелился в задыхающего быстро приближающегося идиота. Пуля попала Орлею в правую руку, но он не покачнулся. Мгновенно второй мужчина прицелился и выстрелил. Орлею оставалось пробежать два шага, когда пуля попала в бедро. Невероятно, но он удержался на ногах. Третий человек – оп Овен узнал Чарли Морфилда – спокойно ждал, пока Орлей быстро преодолевал мешающее расстояние. Еще несколько шагов, и Орлей столкнется с ним. Чарли ушел с дороги, медленно поднял ружье для выстрела в грудь. Тут идиот пошатнулся и с ужасным стоном упал на колени. Он попытался подняться, вытянув сжатый кулак в направлении здания.

Чарли мгновенно бросился вперед, чтобы не дать Орлею поцарапать лицо о грубый пермапласт.

– Он получил две двойных дозы, Дейв, – воскликнул Морфилд со страхом, удерживая голову идиота в руках.

– Он сам виноват. Как же это случилось?

Чарли скорчил гримасу:

– Салли кормила его на террасе. Она не слышала новости. Сказала, что сосредоточенно следила за тем, чтобы он не испачкался, и не "прочитала", что его растущее беспокойство больше, чем реакция на нее, пока он не вырвался.

– Трудно надеяться, что наши нежданные гости не видели этого?

Чарли криво усмехнулся.

– Они вызвали это, шеф. Когда стояли там на крыше, создавая трудности для Леса и передавая ненависть и недоверие. Вы не видели показания прибора для психических замеров окружающей среды. Ничего удивительного, что Орлей отреагировал. – Лицо Чарли смягчилось, когда он посмотрел вниз на человека, который был без сознания. – Бедная пропащая душа! Где же медицинская бригада? Я "вызвал" их, когда он вышел.

Дэфид посмотрел вверх на широкие окна четвертого этажа, где находился его кабинет. Оттуда выглядывали шесть человек. Он мгновенно подавил свои мысли, эмоции и стал подниматься по лестнице.

***

Посетители все еще стояли у окна, наблюдая, как медицинская бригада уложила огромное обмякшее тело на носилки.

– Орлей действует, как человек-барометр, джентльмены, мгновенно реагируя на эмоциональную ауру вокруг него, – объяснил Лес сухим тоном жителя Новой Англии. Широко открытый мозг оп Овена ощущал, что Лес излучает бешенство, которое почти скрывало ауру, создаваемую посетителями. – Он имеет коэффициент интеллекта меньше 50 по новой шкале, что делает его необучаемым. Однако, его помощь неоценима при определении преобладающих эмоций у пациентов с серьезно нарушенной психикой и склонных к галлюцинациям, что может истощить разумного телепата.

Комиссар полиции Франк Жиллингс был первым источником бешенства, которое выгнало Гарольда Орлея. Оп Овену было жаль Орлея, который должен был пережить такую злость и огорчение за себя и оптимистические надежды. Он не мог сразу объяснить такую неистовую реакцию Жиллингса, даже допуская правильность предположения Лестера Велча, что из-за этой истории Жиллингс мог потерять свое лицо и деньги.

Он попробовал "надавить" на мозг Жиллингса, чтобы обнаружить скрытые причины, и узнал, что человек имеет плотный естественный экран, нередкий для человека, занимающего высокое положение и посвященного в секреты. Дородный комиссар позволял каждому чувствовать себя совершенно непринужденно, как будто это был не более, чем обычный визит, и не обнаруживал даже следа своих мыслей. Глубоко посаженные глаза, едва видимые за густыми бровями, над толстыми щеками на смуглом лице, которые ничего не пропускали, смотрели то на Дэфида, то на Лестера.

Оп Овен кивнул Теду Левису, лучшему полицейскому "сыщику", который сопровождал официальную группу. Он стоял немного в стороне от других. Из всех посетителей только его мозг был широко открыт. Основной была мысль, что Дэфид прочитает его мысли и он сможет передать предупреждение, что Жиллингс рассматривает демонстрацию Орлея, как еще одно доказательство того, что таланты не могут управлять своими членами или дисциплинировать их.

– Доброе утро, комиссар. Я сожалею, что такие обстоятельства вынудили вас впервые посетить Центр. Эта утренняя новость вызвала у всех нас страстное желание объяснить смысл нашей деятельности.

Жиллингс небрежно улыбался; он не признавал подразумеваемое объяснение поведения Орлея.

– Тогда я перейду к делу, Овен. Мы окончательно убедились, что система безопасности магазина не была повреждена, когда произошла кража. Электрическая защита и следящие камеры не были затронуты, и не было никаких доказательств взлома или проникновения. Есть только один метод, с помощью которого соболя, ожерелье, платье и туфли можно было похитить из этой витрины за пять минут между контролем телекамерами.

– Мы очень сожалеем, что свидетельства указывают на человека, обладающего психическим талантом. Мы настоятельно требуем, чтобы вор был выдан нам немедленно, а товары возвращены мистеру Грею, представителю Коула. – Он указал на представительного мужчину в консервативной, но дорогой серой одежде.

Оп Овен кивнул и выжидательно посмотрел на Теда Левиса.

– Левис не может "найти" нигде следов, поэтому очевидно, что вещи скрыты "экраном". – В голосе Жиллингса зазвучало нетерпение. – Эта территория экранирована.

– Здесь нет украденных вещей, комиссар. Если бы они здесь были, их бы нашли наши люди в тот момент, когда услышали передачу.

Жиллингс прищурил глаза, губы упрямо вытянулись.

– Я сказал вам, что могу читать на этой территории, комиссар, – сказал Тед Левис с понятным негодованием. – Украденные…

Взмахом руки комиссар прервал Левиса. Оп Овен боролся со злостью от обиды.

– Вы глупец, Жиллингс, – сказал Велч, не заботясь о сдержанности, – если вы думаете, что мы бы спрятали вора в такое время.

– Ах, да, этот законопроект, ожидающий утверждения Сената, – сказал Жиллингс с неприятной улыбкой.

Дэфиду было трудно подавить негодование от самодовольства полицейского и новое чувство вражды, которое вызвал Жиллингс.

– Да, этот законопроект, комиссар, – повторил оп Овен, – который защитит любой талант, зарегистрированный парапсихическим центром. – Оп Овен заметил, как вспыхнули глубоко посаженные глаза Жиллингса, когда он обдуманно это подчеркнул. – Если вы пойдете сюда, джентльмены, к нашей системе дистанционного управления графиками, я верю, что мы сможем доказать, к вашему полному удовлетворению, что ни один из зарегистрированных талантов не несет за это ответственности. Вы не были здесь раньше, комиссар, поэтому вы не знакомы с нашим методом записи инцидентов, где используются психические силы.

– Сила, между прочим, означает "власть" над личностью и психикой, вот чему Центр учит каждого своего члена. Вот мы и пришли. Чарльз Морфилд – дежурный офицер; он дежурил во время кражи. Если вы внимательно посмотрите графики, вы заметите, что в этот период – между 7:03 и 7:08 – это время было указано в передаче – бумага даже не уходила из поля зрения, наматываясь на барабаны.

Жиллингс не смотрел на графики. Он уставился на Чарли.

– В следующий раз цельтесь сначала в грудь, мистер.

– Простите, я остановил его… мистер, – ответил Чарли с такой обдуманной злостью, что Жиллингс покраснел и шагнул к нему.

Оп Овен быстро вмешался.

– Вы не любите нас, не доверяете нам и ненавидите нас, комиссар, – сказал он, прилагая усилие, чтобы голос его звучал нейтрально. – Вы и ваш персонал заранее решили, что мы виновны, хотя в данный момент вас окружают неопровержимые доказательства нашей коллективной невиновности. Вы приехали сюда и излучаете разрушительные эмоции – нет, я не читаю ваши мысли, джентльмены. – Дэфид привлек этой фразой все внимание Жиллингса. – В этом нет необходимости. Вы вызываете реакции в наиболее управляемых из нас – не говоря уже о том бедном слабоумном теле-эмпате, которому мы должны были ввести транквилизаторы. И если вы не положите конец вашей необоснованной ненависти и страху, я не буду чувствовать никаких угрызений совести, если тоже накачаю вас транквилизаторами!

– Это заходит слишком далеко для человека в вашем положении, Овен, – сказал Жиллингс строгим твердым голосом, было видно, что тело его напряглось.

– Это вы заходите слишком далеко, Жиллингс. Посмотрите на этот прибор позади вас.

Жиллингс не хотел поворачиваться, особенно по команде оп Овена, но есть тип справедливого негодования, который заставляет уступить.

– Этот прибор – как и Гарольд Орлей – регистрирует психическую интенсивность в окружающей атмосфере. Мозг выдает электрические импульсы, Жиллингс, и, конечно, вы должны согласиться с этим. Агентства наблюдения за соблюдением законов используют эту предпосылку для обнаружения лжи. По сравнению с нашими приборами те первые столь же архаичны, как телега, запряженная быками, по сравнению с космическим кораблем. Мы имеем сверхчувствительное оборудование, которое может замерять короткие электрические импульсы различной частоты и длительности. А этот прибор показывает опасный уровень именно сейчас. Вы, конечно, должны согласиться с научным свидетельством. Эти ряды панелей записывают психическую активность каждого члена, зарегистрированного этим Центром. Посмотрите, большинство из них показывают возбуждение именно сейчас. Эти красные деления показывают шестидесятиминутный промежуток времени. Каждый из этих барабанов показывает графики во время той кражи. Заметьте разницу. Ни один график не показывает кинетическую активность, которая требуется "съемщику" для совершения такой кражи. Но каждый дает реакцию на ваше присутствие. У зарегистрированного таланта нет возможности избежать этих графиков. Чарли, были кинетики вне пределов досягаемости нашей аппаратуры во время кражи?

Чарли медленно покачал головой, не отрывая глаз от Жиллингса.

– Ни один из наших людей не совершал даже мелких проступков. Ни злоупотребления доверием, ни нечестности. Ни одно преступление нельзя скрыть от собратьев по таланту.

– И вы можете поверить, что мы поставим на карту годы и годы борьбы за то, чтобы нас стали принимать как заслуживающих доверия, неподкупных и честных граждан, ради шубы и побрякушек? Когда есть фонды, доступные для каждого таланта, который пожелает обладать такой мишурой? – Презрение оп Овена заставило представителя магазина вздрогнуть.

– Теперь давайте исходить из этого, Жиллингс. Сдержите ваши эмоции и проверьте выводы. Затем обратитесь к нам по нормальным каналам и попросите у нас помощи. Потому что, поверьте мне, мы намного более решительные… и имеем лучшее оборудование… чтобы обнаружить настоящего преступника, какой бы ни была ваша заинтересованность в том, чтобы заклеймить нас.

Оп Овен наблюдал за реакцией на это замечание, но Жиллингс, с тонкими и бледными от злости губами, ничем не выдал себя. Он сделал резкий жест в сторону человека в синей полицейской форме.

– Не предъявляйте этот ордер сейчас, Жиллингс! – сказал оп Овен очень мягким голосом. Он следил за безумной активностью стрелки на шкале. – Выйдите. Позвоните. Потому что, если вы не можете сдержать свои чувства, комиссар, то лучше вам держаться на расстоянии.

Теперь Жиллингс начал осязаемо ощущать присутствие тех, кто собрался в коридоре. Широкий проход остался свободным, проход, который вел только к открытому лифту. Никто не говорил, не двигался, не кашлял. Проявленная сила не была ни видимой, ни физической. Но она была явной и единодушной. Она существовала сорок четыре секунды.

– Моя фирма захочет знать, какие шаги предпринимаются, – сказал представитель фирмы Коул визгливым голосом и пошел нетвердым, но все более быстрым шагом к лифту.

Трое подчиненных Жиллингса не были столь независимыми, но, несомненно, и они почувствовали облегчение, когда Жиллингс повернулся и пошел, не спеша, большими шагами к ожидающему лифту.

Никто не шевельнулся, пока не стих грохот вертолета. Тогда они повернулись, ожидая распоряжения директора.