Текст книги "Полет Пегаса"

Автор книги: Аноним Дердиус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

***

Через два дня утром, просматривая контракты, охватывающие институты, получающие от правительства субсидии на исследования, Лайос пережил один из самых сильных инцидентов. Страх огня был таким сильным, что все, что он смог сделать, это натянуть на голову сетку проводов для записи энцефаллограммы и нажать кнопку для передачи записи в Центр.

– Пламя! – сказал он, задыхаясь; его голова кружилась от интенсивного панорамного предвидения.

– Где? – требовали от него.

– Перед огромным окном, выходящим… в парк. Рододендроны. Красные. Часы на церковной башне… около двенадцати. Слишком жарко! Преобразователь трескается. Он взорвется. Здесь так много людей, они наблюдают. Они не работают здесь. – Лайос удивился, как будто со стороны, возмущению в своем голосе. – Они и вызвали пожар… Он всюду сует свой нос. Я знаю его! – Лайос пытался четко увидеть это лицо.

– Он вам не нравится. Кто он?

– Аххх… пламя. Все закрывает. – Лайос откинулся в кресле, возмущенный и потный.

– Вы не можете передать это в Центр? Я пошлю транспорт, – сказал дежурный офицер.

К тому времени, как Лайос добрался до компьютерного зала в Центре, система уже проверяла подробности, выясняла, в каких лабораториях утром запланированы посетители: в лабораториях, где использовали тепловые преобразователи. Церковная башня с часами наводила на мысль о колледже, так что эту деталь добавили к клумбе с красными рододендронами.

Оп Овен приветствовал Лайоса с одобрительной улыбкой.

– Это самая сильная картина из всех, которые вы когда-либо давали. У вас есть какие-нибудь соображения, почему это предчувствие так сильно воздействовало на вас?

– Нет, сэр, – ответил Лайос, усаживаясь туда, куда показал оп Овен. Он еще дрожал.

– Человек, которого вы знаете, он из тех, кого вы, очевидно, не любите. У вас не было ощущения, что вы встречались с ним лично?

– Нет. Я узнал лицо, только и всего. Потом пламя закрыло все.

– У нас мало времени, – оп Овен посмотрел на стенные часы. Было четверть одиннадцатого. – Ваше предсказание поступило в 10:12. К несчастью, это, очевидно, время посещений, и каждая лаборатория в стране имеет свой график. Я хочу еще раз прослушать ваш ответ, Лайос. Меня поразили две вещи, и, если вы сможете сосредоточиться на этом, то мы будем, по крайней мере, знать, "где" это происходит.

– Да, – ответил Лайос. Он увидел яркий отпечаток пламени в своем мозгу и пытался рассмотреть то, что было закрыто. – И однажды обнаружится, почему у меня слабость к огню?

– Потому что это сохраняет низкие страховые ставки, Хорват, – холодно сказал Велч, перематывая пленку. – Не спугни удачу.

***

Лайос слушал беспристрастно, насколько мог, потрясенный странным безжизненным тембром собственного голоса, страхом, когда он заметил пламя.

– Я вижу, сэр, – сказал он. – Преобразователь, лабораторию, церковную башню. Знаю, что люди не работают здесь. Где бы это ни было, это место мне знакомо.

– Чарли, – обратился Велч через плечо к программисту, – добавь место Хорвата и маршрутную карту.

Почти немедленно появилась распечатка.

– Сэр, это Северо-восточный Университет. Часы на церковной башне видны из исследовательской лаборатории, где используется тепловой преобразователь.

– Посетители на сегодня запланированы?

– Еще нет ответа, но у них есть субсидируемые правительством проекты исследования нео-протеина и субклеточных разработок.

– Проверьте непосредственно университет, – сказал Велч, когда оп Овен кивнул.

– Ограничьтесь только вопросом о посетителях, – добавил оп Овен. – Есть еще кое-что, что я хочу проверить раньше.

– Простите, сэр, – вмешался Чарли, когда оп Овен снял трубку телефона на столе. – Ожидается несколько групп в течение дня. Доктор Ризор хочет поговорить с вами.

– Мне хотелось бы знать, оп Овен, когда звонки из вашего учреждения станут более сдержанными. Скажите прямо.

– Генри, мы не паникеры…

– Именно. Итак…?

– У нас есть обоснованный инцидент, который, вероятно, касается северо-востока. Но некоторые детали не совпали. Вы знаете, мы можем ошибаться.

Ризор пренебрежительно фыркнул:

– И что же вы предсказываете?

– Это касается теплового преобразователя в здании лаборатории напротив церковной башни.

– И что? Господи, вы как будто вырываете ногти, Дейв.

– Тепловой преобразователь, возможно, поврежден. Предсказали, что он взорвется из-за внезапного пожара в лаборатории около полудня, когда в здании будут посетители.

– Я бы очень не хотел, чтобы что-то сейчас случилось, Дейв. Мы на пороге открытия нео-протеинов. Текущие испытания очень хорошие. Но мы не ожидаем никаких посетителей.

– Тогда переменная уже изменила предсказание.

– Эту мысль тоже нужно отбросить, Дейв. Почему пожар в лаборатории должен стимулировать ваше предсказание? Я не думаю, что они обычно выходят за пределы своих возможностей.

– Наш провидец узнал одного из посетителей.

Велч подал знак оп Овену.

– Посмотри, Дейв, – говорил Ризор. – Я не рискую. Я проверил преобразователь и выгнал всех посторонних из здания. Это тоже изменит обстоятельства. Кроме того, я не хотел бы видеть посетителей в этом здании, пока мы не завершим программу. Открытие гарантирует правительственное финансирование на весь следующий год. Я ценю ваш звонок, Дейв. Дайте мне знать, когда я снова смогу помочь.

Велча чуть не хватил удар, пока оп Овен не повесил трубку.

– Вашингтон посылает срочное персональное предсказание для Мансфилда Цойсмана!

– Так вот кого я видел, – закричал Лайос, вскакивая на ноги.

– Свяжите меня с кабинетом сенатора Цойсмана, Чарли, и не называйте себя, – сказал оп Овен.

На удлиненном лице Леса Велча появилось странное выражение:

– Дейв, он последний, кого нужно предупреждать. Во-первых, он не поверит вам. Во-вторых, он ваш принципиальный противник. Дайте этому проклятому герою погибнуть.

– Лес, твой юмор неуместен.

– А также чертовски практичен, – добавил Велч.

– Не могли бы вы сказать, будет ли сенатор Цойсман сегодня утром у себя? – Голос Чарли четко звучал в напряженной тишине. – О, вижу… Не могли бы вы сказать мне, где он собирался быть в утренние часы? Наверное, он сообщает вам свой маршрут? Благодарю вас. – Голос Чарли был бесстрастным и лицо ничего не выражало. – Его нет в кабинете. Помощник – очень грубый и неотесанный наглый тип.

– Если его нет в кабинете, – сказал оп Овен, – он мчится в колледж, он и этот его Комитет финансирования иследований. Цойсман хитер и любит приезжать без предупреждения.

– Тогда он сейчас едет на Северо-восток, – сказал Лайос.

Оп Овен попросил Чарли снова связаться с Ризором.

– Сэр, доктор Ризор ушел, – озабоченно ответил Чарли. – Есть сообщение?

Оп Овен снял трубку параллельного телефона.

– Мисс Голт? Это Дэфид оп Овен. У нас есть основание считать, что сенатор Мансфилд Цойсман без предупреждения посетит ваш колледж около полудня. Не будете ли вы так добры немедленно проинформировать доктора Ризора? Хорошо. Спасибо. Он сможет позвонить мне в Центр по линии приоритетной связи. Да, ситуацию можно считать критической.

Лайос почувствовал себя так, словно он занимается пустяками, но его опасения полностью не исчезли. Он слабо улыбнулся оп Овену.

– Парадоксальное время.

– Как это, дружище?

– Доктор Ризор верит. Он уже изменяет обстоятельства, которые я предвидел. Мы можем расслабиться!

Глаза оп Овена вспыхнули.

– При том, что есть угроза для жизни Цойсмана и для многих других, которых вы "видели"?

– Нет, сэр, я не это имел в виду, – ответил Лайос, уязвленный насмешкой оп Овена. – Я имел в виду, что теперь пожар не может произойти, потому что Ризор не позволит Цойсману зайти в лабораторию.

– А я бы предпочел увидеть, как "упадет птица"! – достаточно отчетливо пробормотал Велч.

Оп Овен повернулся на стуле, не отрывая глаз от упрямого инженера.

– Вы меня нисколько не уговорили, джентльмены, – сказал он обычным спокойным голосом. – Мы не Боги. И не пытаемся заменить Бога. Искусство псионики профилактическое, а не сверхъестественное. Мы можем ошибаться и поэтому мы должны быть честными и непредвзятыми, пытаться помогать каждому, кого затрагивают наши чувства, кто бы он ни был, если только мы можем помочь. Лайос прав. Мы уже…

– Сэр, – вежливо, но решительно прервал Чарли, – еще два опасных предсказания, включающих Мансфилда Цойсмана. Одно из Дельты и одно в Квебеке. Они не могли попасть к Цойсману и попали к нам.

Оп Овен выглядел так, словно молился молча. Он посмотрел на часы, стрелки неумолимо приближались к половине двенадцатого.

– Мы недостаточно изменили будущее, – со стоном сказал Лайос.

– Чарли, поднимите по тревоге все спасательные команды в Северо-восточной области, – сказал оп Овен решительно, но спокойно. – Я попробую найти Ризора. Лес, дайте Лайосу успокоительное. Генри, я рад, что нашел вас…

– Не беспокойтесь, – бодро ответил доктор Ризор. – Команда проверяет преобразователь, и вход в здание воспрещен. Мисс Голт говорит о том, что Цойсман нанесет нам неожиданный визит?

– На это указывают данные, и у нас есть новое предсказание опасности для него.

– Посмотрите, мы все здесь, Дейв, – сказал Ризор, слегка растягивая слова. – Никто не может пройти в ворота без проверки в моем кабинете и… О, нет! Нет!

Связь прервалась. Оп Овен посмотрел на присутствующих.

– Это называется запереть конюшню, когда лошадь ушла, – монотонно сказал Велч. – Ставлю два к одному, и никаких предсказаний. Ризор только что обнаружил, что Цойсман воспользовался вертолетом для своей увеселительной прогулки.

– Чарли, соедини меня с одной из мобильных спасательных команд.

– Сэр, они собираются на территории колледжа. Их только задержали у ворот, – сказал Чарли спокойным грустным голосом через минуту после срочного разговора по телефону.

Велч почесал голову, пригладил волосы на висках, стараясь не смотреть на бесстрастное лицо оп Овена. Лайоса удивляло, как директор может сидеть так спокойно, но вдруг напряжение Лайоса ослабело не благодаря транквилизатору, а за счет внутреннего самообладания.

– Сэр, – сказал он оп Овену, – я думаю, все будет хорошо.

Все посмотрели на часы, время теперь приближалось к полудню. Секундная стрелка все двигалась и двигалась вперед… Телефонный звонок испугал всех. Оп Овен включил прием и передачу.

– Я хочу поговорить с директором этого так называемого Центра, – повелительно зазвучал бас.

– Говорит оп Овен, сенатор Цойсман.

– Не ожидал застать вас.

– Вы хотели поговорить с директором; я – директор, – Оп Овен не включил изображение.

Сдержанный ответ на мгновение смутил сенатора. Он тоже не включил экран на своем конце.

– Вы перехитрили сами себя, Овен, с этой утренней демонстрацией гадания на хрустальном шаре. Я думал, что у вас хватит здравого смысла не поднимать шум и не пытаться заставить меня поверить в пустую болтовню о вашем искусстве псионики. – В голосе сенатора звучала насмешка и самодовольство. – В тепловом преобразователе есть утечки, как бы ни так! Они сконструированы так, чтобы не было утечек. Самый безопасный, самый экономичный способ нагрева больших институтских зданий. Научный способ, я должен добавить.

– Я говорю вам, сенатор, – прервал Ризор, – на выходе этого преобразователя есть трещина. Мои инженеры доложили об этом.

– Положите параллельную трубку, Ризор. Я заставлю вас замолчать позже. Когда вы обратитесь с просьбой о финансировании проведения исследовательской программы, которую вы произвольно прервали на очень важной стадии из-за ничем не обоснованного утверждения сумасшедших и чародеев-докторов. Ваш университет не способен больше распоряжаться общественными деньгами, которыми я управляю. – Цойсман почти рычал.

– Я не положу трубку, Цойсман. Это мой колледж, который еще находится в свободной стране, и я совсем не жалею, что послушал доктора оп Овена. Здесь была трещина, которая привела бы к взрыву при условиях, предсказанных…

– Не защищайте Овена, Ризор, – сказал Цойсман. – Его вмешательство слишком дорого обходится его защитникам. Как себя чувствует в эти дни, Джоул Андрес, Овен? Помните только, когда вы предскажете его смерть, что исследование, которое было прервано здесь по вашему плану, могло спасти его жизнь.

С громким стуком Цойсман прервал связь.

– Дейв? – голос Ризора звучал расстроенно.

– Я еще здесь, – ответил оп Овен. – Что он сказал о Джоуле Андресе?

– А вы не знаете? Я думал, что вы всегда контролируете важных людей… таких, как Цойсман.

Это имя раздражало.

– О Джоуле ничего не было сказано. Провидец совершенно непредсказуем, как вы только что видели.

– Этот проклятый преобразователь имел дефект, – Ризор говорил зло и вызывающе. – Утечка возникла бы при следующей перегрузке. Вы спасли Цойсмана, вы спасли и других людей.

– А Джоул? Это правда, относительно его печени?

– Как я понимаю – да, – сказал Ризор строгим голосом. – А наше исследование касалось нео-протеина, который должен заменить несовершенный эндогенный протеин и восстановить нормальный обмен веществ. Не беспокойтесь. Эксперименты можно начать снова.

– При том, что Цойсман отказал в финансировании?

– Есть другие источники финансирования, и я намерен использовать ваше так называемое "вмешательство", чтобы добиться успе ха. Черт побери, преобразователь бы взорвался! – бормотал Ризор, заканчивая разговор.

***

Лайос был совершенно измучен, когда вернулся в свою квартиру. Рут взглянула ему в лицо и приготовила крепкий напиток. Он залпом выпил и с усталой улыбкой плюхнулся на кровать.

– Доротея спит? – спросил он с надеждой. Он слишком беспокоился о том, чтобы не создать эмоциональную неустойчивость, и слишком устал, чтобы подавить ее.

– Крепко спит уже пару часов, дорогой, – ответила Рут, уже разминая его мускулы сильными пальцами. Она не спрашивала о его депрессии и слабости. Она чувствовала, как он медленно расслабляется от ее массажа и крепкого напитка; все вместе приносило ему облегчение.

Он проснулся как раз к обеду и, казалось, снова овладел собой. Он смеялся над гримасами Доротеи, играл с ней на полу, пока не пришло время ей спать. Только, когда ребенок благополучно заснул в экранированной комнате, он рассказал Рут обо всем, что случилось.

– О, нет, не мистер Андрес, – сказала она, когда он закончил. Лайос не заметил, как она на мгновение вспыхнула, вспомнив встречу с привлекательным сенатором Андресом. Он был… так добр к ней, и она так смутилась.

– Откуда я мог знать, что его это тоже касается? Было пламя. И откуда я мог знать, что Цойсман будет спасен за счет Андреса?

– Конечно, ты не мог, дорогой, – закричала Рут, встревоженная его самобичеванием. – Ты не мог! Ты не должен упрекать себя. Ты спас сегодня много жизней! Много!

Лайос печально вздохнул.

– Но, почему, Рути,… это должно рикошетом ударить по Андресу? Если бы Ризор не распорядился выключить преобразователь, то эксперимент был бы завершен. Все, что они должны были сделать, это не пустить посетителей.

– Нет, не совсем так, – возразила Рут. – Ты сам сказал: доказано, что тепловой преобразователь поврежден. Эту трещину не обнаружили бы без твоего предсказания. Он взорвался бы во время следующего эксперимента. Кто знает, кого могло бы тогда убить?

– Но Андрес единственный, кто нуждается в нео-протеине!

– Тогда они как-нибудь иначе решат вопрос с нео-протеином,очень решительно сказала Рут, чтобы отвлечь Лайоса. – Они добились очень больших успехов в замене органов…

– Кроме печени! И рассчитывали на то, что нео-протеин скорректирует ненормальный рост протеина… эндогенный протеин… вот что убивает сенатора Андреса… дрянь набивается в его печень и селезенку, увеличивая их, и никто не знает, как очистить амилоиды. А, когда печень не работает, это конец, дорогая!

Рут продолжала мягко поглаживать лоб Лайоса, зная, что он сам должен найти выход. Он уткнулся лицом в ее шею, вымаливая поддержку, в которой она ему никогда не отказывала. Позже ее ум вернулся к ужасному парадоксу, трагической цепи обстоятельств и жалости доброго самаритянина, действующего из самых лучших побуждений.

Бог позволяет человеку по своей воле пользоваться дарами или отвергнуть их. Почему должно быть так, что человек, действующий честно, подвергается оскорблениям?

Когда сон, наконец, сморил ее ранним утром, она думала, имеет ли она право использовать свой талант, чтобы предотвращать такие предвидения Лайоса. Нет, в полудреме она понимала – не имеет права предпринимать запретные действия. Нужно всегда думать позитивно. Нужно по-братски поддерживать друг друга, а не быть надзирателем!

***

– Я ждал звонка от вас, Дейв, – сказал Джоул Андрес, его улыбка на экране немного колебалась от атмосферных возмущений. – И это не предсказание. В самом деле, нет, – говорил он, не давая оп Овену вставить слово. – Хороший сенатор из большого центрального западного штата специально позвонил, чтобы предупредить меня, что я – следующая птица, которая должна упасть, потому что мой любимый чародей-доктор неправильно прочитал хрустальный шар. Я ни на минуту в это не поверил, Дейв, потому что не думаю, что этот дурацкий искусственный протеин превратится в желе или застынет во время, чтобы как-то спасти мою впустую растраченную жизнь.

Слова произносились легко, но в голосе Андреса слышалось раздражение, которое разрушало веселость.

– Сколько осталось времени Джоул?

– Наверное, достаточно, чтобы Комитет выпустил законопроект, Дейв, и я буду считать, что с пользой потратил время. Цойсман не может уничтожить массу свидетельств в пользу псионики, огромное уменьшение ущерба и спасение жизней; этого уже достигли с помощью подтвержденных предсказаний. Между прочим, Велч сказал мне, что предсказание поступило в 10:12. Вам известно время, когда Цойсман дал приказ пилоту лететь на Северо-восток?

– Десять часов двенадцать минут?

– Правильно. И это есть в записях! Как раз в бортовом журнале, и мой друг конфисковал его, потому что пилот не относится так презрительно к обстоятельствам, как Цойсман. Пилота испугало совпадение. И не думайте, что я не собираюсь вбить это в голову Цойсмана.

– Он никогда не согласится, что наше предупреждение спасло ему жизнь, Джоул, – сказал Дэфид.

– Он не должен соглашаться, черт побери. Это доказывают факты. Но я должен сказать, Дейв, вы сделали ошибку, – Джоул громко захохотал.

– Если бы я знал то, что знаю теперь, я верю, что на этот раз я сидел бы развалившись и бил баклуши.

– Ха! Не поверю в это ни на минуту… нет, вы бы так не поступили, – голос законодателя журчал от удовольствия. – Если это поколебало ваш альтруизм, то я ни о чем не жалею. За это стоит умереть, потому что ничто не может связать сильнее, чем то, что честному человеку стало плохо! Теперь разрешите мне пойти работать.

– Джоул, дайте мне знать…

– Отстаньте. Не беспокойте меня. Не теперь!

Сенатор замолчал, но Дэфид оп Овен сидел, угрюмо глядя на стенку напротив стола, и впервые в жизни не мог изменить направление мыслей. Он мучился от взаимных обвинений…

– Дейв? – резкий голос Велча прервал его мысли. – Есть аномалия… О, я зайду позже…

– Нет, Лестер, входите.

Велч посмотрел на друга, и тот без комментариев развернул графики.

– Рут Хорват! – оп Овен был удивлен, почти раздражен, что она стала причиной вторжения.

– Несколько раз. Здесь… на карте ребенка… инцидент за инцидентом… сравните с графиками Рут. Никакого рисунка. Нет даже следов чернил. Я думал, вы сказали, что она может блокировать этого ребенка.

Теперь оп Овен рассматривал графики с любопытством.

– Что это? – спросил он, показывая на длительное сильное изменение.

– Это аномалия. Случилось прошлой ночью. Это самопроизвольное изменение. Все остальные обычно вызывал Лайос. И, если вы посмотрите на пики и провалы в записях прошлой ночи, вы увидите кинетический рисунок.

– Он слишком сжатый для настоящего кинетического контакта.

– Ну, это не телепатия, это не "поиск". Черт побери, она чтото пытается сделать, когда крепко спит? "Поиск" – это в любом случае сознательное применение. Нет, это кинетический рисунок.

– По какой причине? Против чего она борется?

– Кто знает? Дело в том, что, когда она прекратила подавлять мужа, она не начала блокировать дочь. А это становится серьезной проблемой. Я имею в виду, что нам не нужен телепат, у которого режутся зубы и который создает дискомфорт своими передачами.

– Режутся зубы?

– Я забыл, что у вас нет детей, – снисходительно сказал Велч,это относится к маленьким детям.

Оп Овен углубился в графики, и для него стало очевидно, что Рут не реагирует и, кажется, не способна сознательно блокировать. А это слишком плохо. Он нахмурился, глядя на необычное кинетическое проявление прошлой ночи.

– Она добивалась этого. Она пользовалась этим.

– Не сознательно.

– Я ненавижу прибегать к терапевтическому вмешательству. Это риск, что она никогда не применит это сознательно.

– Это терапия для Рут, в противном случае ребенок будет тиранить обоих родителей. А это плохо. Для здорового ребенка должны быть установлены границы, пока он не может оказывать преждевременное сопротивление.

Оп Овен еще раз просмотрел графики, покачал головой, когда заметил телепатический рисунок на карточке Доротеи, увидел нарушение на материнской и никакого блокирования.

– Это могли быть обоснованные вызовы…

– Не поддавайтесь, Дейв. Я знаю, вы ненавидите, когда мешают таланту; это должно быть самопроизвольно. Признайте, что Рут Хорват – одна из тех, кто не может сознательно пользоваться талантом. Вмешайтесь!

Оп Овен поднялся, его лицо вытянулось.

– Я зайду к ним сегодня. Будем надеяться, что она хорошо поддается гипнозу.

– Она поддается. Я видел записи ее тренировок.