Текст книги "Женские жизни Алкионы"

Автор книги: Анни Безант

Соавторы: Чарльз Ледбитер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Лемурийская ведьма

Африка, 38000 г. до н.э.

6-я жизнь, муж – Сириус

Две тысячи лет спустя после 5-й жизни Алкиона была всё ещё в той же самой 2-й подрасе 5-й расы, но на сей раз в женском теле и с весьма своеобразным окружением. Аравийская империя разрослась по многим направлениям. За исключением полосы владений атлантов на Западном побережье, Аравия и Египет фактически полностью поделили между собой африканский континент. Марс [Мория] продвинул свои завоевания далеко на юг, до реки Вaaл, и укрепился там. Затем аравийское население, заполнив свои старые земли, устремилось туда непрерывно растущей массой. Работа по строительству нового государства была весьма успешной для нашей группы служителей, и они, как всегда, собрались вокруг Марса и Меркури [Кутхуми], которые были в это время и в этом месте в воплощении.

Наш цeнтральный персонаж Алкиона была старшей дочерью Марса, а его старший сын Геракл уже управлял одной из провинций. Меркури, сестра короля, была замужем за Дхрувой, который тогда исполнял обязанности первосвященника и министра образования. Эта должность великой силы и важности, определённая Махагуру для Сурьи (который упоминался в нашей предыдущей главе), всё ещё существовала, и хотя первосвященник не выполнял прямых акций в правительстве страны, его власть в определённых делах была высшей. Например, его обязанностью был выбор наследника трона, и этот выбор, как будет замечено позже, ни в коем случае не всегда выпадал на старшего сына последнего правителя.

Король Марс и его люди быстро построили для себя города и храмы и внедрили в новой стране все достижения своей цивилизации так же, как это было сделано в Аравии за две тысячи лет до этого. Однако, арианизация всего населения страны не представлялась возможной. Жители, с которыми встретились вновь прибывшие, относились к негритянским племенам различного происхождения. За тысячи лет до этого население было чистыми лемурийцами, затем оно значительно смешалось с атлантской подрасой рмоахалов, и поскольку страна была когда-то завоевана подрасой тлаватлей, там было небольшое вливание их крови среди вождей. Марс разрешил определённое количество экспериментальных смешанных браков – в действительности, он никогда фактически и не запрещал этого, но его гордые арабы не желали смешиваться с расой, в любом отношении низшей и так радикально отличающейся по цвету. Некоторые из белых низшего класса (для арийца арабы были почти белыми) смело взяли себе негритянских жён, и среди тех, кто пошёл на этот эксперимент, мы видим Фоси [Джадж] и Сирону, но их дети-мулаты были фактически обособленной расой. Некоторые из них, внешне исключительно привлекательные, были поглощены правящей расой, принеся в неё довольно любопытную новую особенность. Некоторые же с другой стороны заключали браки среди негритянского населения и в конечном счёте слились с ним. Однако, большинство людей, заключая браки между собой, жили, в основном, как отдельное сообщество, с течением времени медленно превращавшееся в нацию, каковая приобретала собственную территорию и имела долгую и разнообразную историю, которая нас не заинтересовала. Следует всё же отметить, что арианизация расы, ранее занимавшей эту территорию, в данном случае не одобрялась и не рекомендовалась, в отличие от того, что было в Аравии. Хотя, как теперь выяснилось, один смешанный брак, заключённый в политических целях, имел влияние на воплощения некоторых наших персонажей.

Религия негритянского племени была необычной, потому что оно поклонялось таинственному женскому божеству, обосновавшемуся, как предполагалось, на вершине высокой скалы, которая была видна на много миль вокруг. Подножие этой скалы было окружено практически непроходимым лесом, в котором жили (что достаточно естественно) все виды ужасных демонов. Но никакой более определённой информации не имелось, поскольку никто из негров не осмеливался ступить на тёмные и опасные поляны. Несколько раз смелые охотники доходили до края лесистой местности, но они никогда не возвращались. Предполагалось, что только верховный жрец этого божества мог как-то безопасно добираться до скалы, следуя тайным путём, знание которого было одним из его самых великих секретов. И даже он должен был приходить только в установленное время, чтобы сделать специальное пожертвование. Подразумевалось, что если бы он был неспособен выполнить свою ужасающую обязанность или пошёл бы без подношения, штрафом была бы его собственная жизнь. В ночь полнолуния он должен был появляться перед своим страшным божеством в сопровождении молодого красивого человека, только что достигшего совершеннолетия, который был предназначен для сомнительной чести брака с богиней. Что происходило потом – никто не знал, потому что уста верховного жреца были запечатаны страшной присягой. Однако, каждый месяц он возвращался в состоянии панического страха, и никто никогда больше не слышал ни об одном из женихов.

Ходили слухи, что много лет назад трое отважных и скептически настроенных молодых людей – друзья выбранного на этот раз супруга – бесстрашно последовали за жрецом и жертвой, но тайно и на отдалении. Двое из них, как говорили, возвратились: один – как что-то невнятно лепечущий безумец, проживший ещё несколько лет; другой – как немощный и нервнобольной человек, который умер через несколько дней. История, рассказанная этим человеком, была достаточно невероятной. Трое безрассудных молодых людей шли за жрецом и своим другом через лес, слыша и видя всё, что могло кого-то и напугать, но не отставая, пока жрец и их друг не пришли к подножию скалы. Тогда, по словам трясущегося рассказчика, те двое поднялись несколько выше к своего рода естественной платформе, позади которой была пропасть, изогнутая в форме подковы – он же наблюдал снизу, оставаясь в тени дерева, при этом свет полной луны падал на платформу так, что каждый предмет на ней был отчётливо виден.

Жрец начал как-то странно, не по-человечески, петь или взывать. Неожиданно, после того, как он пропел, в скале открылась большая щель, и оттуда выбежала орда демонов – существ, похожих на примитивных людей или огромных обезьян, но так или иначе необъяснимо отвратительных и страшных, исполненных адской ненависти, отчаяния и желания мести. Эти ужасные существа окружили жреца и жертву, и казалось, были готовы наброситься на них, чтобы растерзать. Но жрец властным жестом остановил орду и возобновил своё пение. Внезапно в обширном дверном проёме, который снова загадочно возник на поверхности утеса, появилась огромная голая женская фигура, при виде которой жрец и его компаньон пали ниц, в то время как демоны прыгали вокруг них со странным жестоким ликованием. Свидетель, охваченный благоговейным ужасом, описал фигуру богини как намного более высокую, чем человеческая. К тому же, она отличалась какой-то жуткой красотой, которой не могло быть на земле. Он неистово утверждал, что из всего ужаса его наихудшей особенностью было то, что, в то время как он был крайне поражён страхом, как никогда прежде, он был в то же самое время неодолимо прельщён. Его члены абсолютно отказывались ему повиноваться, и он пополз к ногам этой ужасной фигуры, очень хорошо понимая, что раскрыть себя – означало для него нечто, намного худшее, чем смерть.

Теперь жрец и жених поднялись, и страшная, но очаровательная улыбка появилась на лице гигантской фигуры, она протянула руку к обречённому человеку, поскольку он медленно двигался к ней, как если бы был в трансе. Как только он оказался в пределах её досягаемости, она наклонилась вперёд и легко подняла его руками, как большой сильный человек мог бы поднять котёнка, повернулась, унося его, и исчезла в темноте. Толпа демонов умчалась вслед за ней, скала снова стала глухой стеной, освещённой ярким лунным светом, а жрец, пошатываясь, как пьяный, сошёл с платформы вниз. Он был так переполнен собственным безумным страхом, что не заметил наблюдателей, хотя и прошёл вблизи от них. И тогда они последовали за ним – в его диком обратном беге через незнакомый лес. Но как только они в темноте потеряли его из виду, так сразу же сбились с пути, и попали, очевидно, в бездонную топь, из которой удалось выбраться только двоим из них. И это оказалось самой большой трудностью и потребовало от них невероятных усилий. Когда они уже были на опушке леса, так или иначе оставшись в живых, и таким образом, возвращаясь домой, тот, кто ещё мог говорить, сказал, что лучше бы им всем было утонуть в болоте. А когда верховный жрец услышал эту историю, он отвратительно улыбнулся и сказал, что тот, кто суёт свой нос в тайны богини, пусть не надеется уйти от её мести.

Такова была традиция племени, и можно легко предположить, как такой рассказ затронул бы умы суеверных дикарей. Их мрачный культ был окружён тайной, которая существовала в течение долгого времени, так что новая правящая раса не знала об этом ничего определённого. Поскольку негры поклонялись любой скале каждый раз, когда они её замечали, то сначала предположили, что они и этой поклоняются, как символу некоего божества. Но о существовании предполагаемой богини и о жертвах, периодически ей доставляемых, ничего не было известно. О том, каким образом это открылось, и что последовало за открытием, мы сейчас расскажем.

Чтобы читатель всё понял, мы должны сначала описать другую сторону этого отвратительного культа – преимущества, которые, как предполагалось, получали от своей богини её приверженцы за те жертвоприношения, которые для неё совершались. Странным и страшным моментом в том неприятном впечатлении, которое она произвела на человека, не являющегося её последователем, но утверждавшим, что он видел её, была загадочная сила её непреодолимой привлекательности, очевидно, магнетическая по своему характеру. Говорили, что она была в состоянии передавать своим почитателям эту силу (жрец уже обладал ею как служитель культа), а они могли даровать её другим по своему выбору. Это можно было использовать в делах повседневной жизни или даже в государственных делах. Так, например, бравый молодой человек мог заставить леди своего выбора привязаться к нему; торговец мог влиять на ум покупателя, чтобы всегда иметь хорошую цену за свои товары; некто, враждующий с каким-то человеком, мог спокойно направить его на своего другого врага. Эту силу можно описать как гипнотическое управление общением, и благодаря ему, без всякого сомнения, жрецы умудрялись хорошо обогащаться.

Марс и Дхрува решили никак не вмешиваться в религию негров, чтобы дать им возможность самим узнать правду. Их общий план исходил из идеи примирения по всем направлениям, и хотя они настояли на своём достаточно сильном правительстве, они сдерживали его действительную мощь. Они оставили многих негритянских вождей и жрецов из-за их показного великолепия, поскольку они того желали. Их вождь в то время не был ни одним из наших персонажей, но его два сына появляются в нашем списке как Маркаб и Скорпион.[6]6
  Злонамеренность Скорпиона уже была описана авторами в их книге «Человек: откуда, как и куда» (см. русский перевод отрывка под названием «Лунная цепь»). Прим. пер.


[Закрыть] Когда последний был ещё мальчиком, внимание властей привлёк эпизод религиозного гипноза. Старый вождь надеялся, что его старший сын Маркаб займёт такой же пост в государстве, какой был предоставлен ему. И с целью упрочить своё положение порекомендовал ему поискать жену среди правящей расы. Он даже заявил Марсу, что было бы неплохо, если бы Маркаб мог жениться на Алкионе, которая была тогда 14-летней красавицей. Однако, Марс отклонил это бесхитростное предложение, и Маркаб утешился браком с Абель, симпатичной девушкой из арабов. От этого брака, основанного на политической целесообразности, родился Поллукс, который впоследствии доставил много неприятностей.

С незаурядным представлением о путях своей семьи к власти, пролегающих в пределах его возможностей, старый вождь заключил сделку с верховным жрецом (у которого, как оказалось, не было детей) о том, что его собственный второй сын Скорпион должен преуспеть в этой важной деятельности, и таким образом, мальчик сразу же приступил к необходимому обучению. У молодого Скорпиона так же, как и у его старшего брата, были прожекты по поводу прекрасной Алкионы, и хотя он хорошо усвоил, что никогда не сможет легитимно добиться её руки, он полагал, что мог бы заполучить её при помощи специфических сил, которыми его учили пользоваться. Придя к такому решению, он умудрился оказаться на её пути и начал практически применять своё грязное искусство обольщения по отношению к ней. Некоторый эффект имел место, поскольку она обнаружила, что стала постоянно думать о нём со смешанным чувством отвращения и непостижимого влечения. Алкиона рассказала об этом своему кузену и приятелю Сириусу, который был для неё одновременно защитником и адъютантом. И в то же самое время она думала, что должно же быть что-то хорошее в человеке, если он её так привлекает.

Однако, её милосердие оказалось вымученным, что и подтвердилось некоторыми действиями Скорпиона несколько дней спустя. Встретив её однажды около дворца в безлюдной части большого сада, он полностью развернул свою уже почти освоенную гипнотическую силу и попытался заставить её согласиться на его объятия. Внутри неё начали проявляться ранее неизвестные чувства – хотя и был сильный повод для гнева и сопротивления, она почему-то не могла сдвинуться с места, и так или иначе, но была ещё какая-то её часть, которая не хотела уходить. К счастью преданный Сириус (отвлечённый работой, которую он должен был сделать для своего отца) с мыслями о ней примчался, также собираясь стиснуть её в своих объятиях. Отшвырнув Скорпиона, он тут же обратился к Алкионе, чтобы выяснить, как она могла позволить этому существу приблизиться к ней. Она сбивчиво объяснила, как она сильно ненавидит его и всё же чувствует себя неспособной уйти от него. Как будто некое странное и отвратительное колдовство настроило одну её половину против другой, а его горящие глаза так или иначе оскверняли её и заставляли саму душу её чувствовать себя осквернённой. Сириус, выслушав это и будучи крайне возмущён, бросился в погоню за негодяем, который с проклятиями убегал прочь. Предвидя, как опасен направленный на него гнев, Скорпион прыгнул в реку, которая протекала через сад, и таким образом, на этот раз сбежал, переплыв на другой берег. В то же самое время Сириус, решительно и недвусмысленно объяснив убегавшему, какие именно неприятные вещи сделал бы ему, если бы когда-то изловил его за повторное нарушение границы, возвратился, чтобы успокоить Алкиону.

Они исчерпывающе обсудили вопрос, и так как вообще ничего не знали о гипнозе, пришли к выводу, что это, должно быть, некая ужасная местная магия. Сириус незамедлительно рассказал о проблеме Алкионы своей матери Меркури, которая была сведуща в таких делах. Она выслушала всю историю, посочувствовала и успокоила их, сказав, что знала об этом виде магии давно, и что сила глаза (именно так она назвала это), может использоваться как для хорошего, так и для плохого. Например, священники Света используют её, но в меру, считая недостойным лишать человека его воли даже в благородных целях. И она сообщила Алкионе священное слово, повторением которого можно было защититься от этой магии, если Скорпион захочет воспользоваться ею ещё раз. Однако, Сириус уверенно заявил, что, по его мнению, Скорпион не сделает этого, потому что иначе он, Сириус, не позволит ему делать вообще никакие заклинания в этом его воплощении. Меркури загадочно улыбнулась и отослала вполне успокоенных детей. Сириус оказался прав, поскольку Скорпион выучил свой урок и больше не пытался что-то предпринимать в отношении Алкионы. Несколько лет спустя он женился на Геспер, девушке своей расы, и стал верховным жрецом, как и предвидел его проницательный отец.

Это был первый случай, который привлёк внимание правящей расы к необычным возможностям, связанным с негритянским культом, но предмет не был воспринят серьёзно. Как это ни странно, нечто подобное повторилось в той же самой семье двадцать лет спустя, что вызвало дальнейшие события, которые привели к полной ликвидации целого неправедного бизнеса и крушению непристойного культа, который так долго осквернял страну.

Как и должно было случиться, Сириус и Алкиона должным образом поженились. И как могут заметить изучающие перевоплощение, Мицар стал их старшим сыном, а Электра – старшей дочерью, поскольку они были объединены силой привязанности намного большей, чем обычно. Один за другим следовали другие дети, и все они были нашими персонажами, известными по своим предыдущим и последующим жизням. Как уже было сказано, Маркаб, негритянский вождь, женился на Абель, и у них было четыре ребёнка-мулата: два мальчика, Поллукс и Трипос (снова братья, как они и были две тысячи лет назад в Аравии, и с почти такими же взаимоотношениями), и две девочки, Аластор и Цетус, в любом случае, более изящные, чем их мужские воплощения.

Электра с детских лет была известна всей стране из-за своей поразительной красоты, и Поллукс, будучи фактически тем же, кем он был в Аравии, едва сдерживал огонь желания завладеть ею. Как старший сын вождя, он имел привычку всегда захватывать то, что ему нравилось. Таким образом, он полагал, что и в этом случае ему стоит только захотеть. Он был очень удивлён и раздосадован, когда нашёл свои притязания отклонёнными – вежливо, но весьма определённо. И был более чем обижен, поскольку походил на испорченного ребёнка, не могущего даже представить, чтобы ему противоречили. Из-за своего неисполненного желания он сделался фактически больным. Маркаб, действительно, любил своего старшего сына, но не мог понять, что истинный смысл ситуации кроется в самых скандальных свойствах его характера. Тем не менее, он никогда не забывал, что Марс и Алкиона отклонили его собственное предложение брака с последней. Точно так же Скорпион не забыл свой горький опыт, извлечённый из угроз Сириуса. Таким образом, эти важные персоны, ударив по рукам, решили, что нельзя оставлять Поллукса страдающим от любви. Стало быть, необходимо похитить Электру, чтобы не только прекратить его муки, но и одновременно компенсировать всё старое, удовлетворив таким путём свою неугасающую ненависть.

Они выбрали для исполнения своего низкого замысла время, когда Сириус и Алкиона были в другом городе в течение одного или двух дней в связи с текущими церковными делами. Поддельным письмом, якобы от подруги, они легко выманили ничего не подозревающую Электру из дома. И тогда Скорпион встретил её точно так же, как он когда-то встречал её мать, но с использованием умения, многократно усиленного годами практики. Он сразу внушил ей желание сопровождать его к дому Маркаба. Она никогда не слышала о его попытке овладеть Алкионой, но, в любом случае, он был для неё человеком, которого она инстинктивно сторонилась и даже боялась. Позднее она объяснила, что у неё не было другого выбора, кроме как пойти с ним, и что (так же, как и у её матери) одна часть её рассудка требовала идти, в то время как другая – сильно возражала. Она согласилась идти, и когда они шли, Скорпион использовал всё его искусство, чтобы усилить свою власть над её волей. Он применил некий талисман, который у него был, и с его помощью призвал их мерзкую богиню, чтобы она наделила его своей силой. Немедленно начал распространяться сильный запах мускуса, который всегда был признаком её внимания и одобрения.

Электра беспрекословно проследовала с ним до резиденции Маркаба, и там, чтобы сделать ещё более надёжным уже и так ставшее абсолютным её подчинение, он приказал ей выпить какое-то зелье. Оно было известно многим племенам – в его состав входили мерзкие яды, подавляющие волю и ослабляющие и, в конечном счёте, разрушающие память. Сделав это, Скорпион запер её в одной из комнат и пошёл обрадовать Поллукса, лежащего в лихорадке от своих неисполненных желаний. Новость дяди произвела немедленный эффект – он тут же начал прихорашиваться с целью произвести на свою жертву благоприятное впечатление. Но когда, закончив это, он спустился к комнате, где готовился найти ждущую его любовь, дверь оказалась открытой, а птичка – улетела! Это было, действительно, потрясающим сюрпризом для всех трёх заговорщиков, поскольку они хорошо знали, что одно только зелье, не говоря уже о гипнозе, лишило их жертву любой возможности уйти самостоятельно – она, должно быть, была унесена, но кем? Они почувствовали нечто ужасное – для них оно отдавало сверхъестественным. Даже если и было какое-то разумное объяснение, их дела всё равно были плохи, поскольку это вело к раскрытию их подлости и, значит, к страшной мести со стороны оскорблённых арабов.

Покинув на время перепуганных заговорщиков, мы сейчас подробно расскажем, что случилось. Одним из слуг вождя Маркаба был наш старый знакомый Борей. Он несколько раз видел Алкиону и, почувствовав сильное восхищение ею, начал интересоваться религией Света и тайно её принял. Он знал многое о развращённости своего хозяина и его брата, и когда увидел, как последний ведёт молодую Электру в этот позорный дворец, стал подозревать, что готовится некая невообразимая мерзость. На мгновение увидев её лицо, он понял, что она была под тем, что он назвал бы магическим влиянием. Борей тут же решил спасти дочь Алкионы от этого адского заговора, который был соткан вокруг неё. Как только Скорпион пошёл в комнату Поллукса, Борей открыл запертую дверь и вошёл к Электре, которая, заметив его появление, повернула к нему бледное и непонимающее лицо.

– Госпожа, – сказал он искренне и с уважением, – я ваш друг и пришёл, чтобы спасти вас от злых людей, прошу вас немедленно возвратиться со мной в ваш дом.

Но она не могла понять его до конца и только ответила:

– Как я могу пойти? Он же приказал мне ждать его здесь.

Не было никакого времени для разговоров; попросив прощения, он взял её на руки, быстро перенёс в сад и затем окольным путём, через какие-то надворные постройки – к воротам.

– Госпожа, – сказал он, – вы находитесь в большой опасности, доверьтесь мне, идите со мной, и я спасу вас. Я не могу нести вас дальше, не привлекая большого внимания – вы должны идти со мной, а я буду помогать вам.

Она повиновалась, как будто автоматически, от зелья нарушился эффект гипнотического воздействия, но это также ослабило её физически, и она шла неуверенными шагами. Он помогал ей, как мог, поддерживая и ведя её, пока не почувствовал себя вне опасности непосредственного преследования. Затем позволил ей идти более медленно. Его цель состояла в том, чтобы привести её домой, по возможности, незаметно. Он осознавал, что захват её Скорпионом и пребывание в доме с дурной репутацией не должны стать общеизвестными, пока он не объяснит всё Алкионе и не узнает её мнения по этому вопросу. Поэтому он выбрал нечасто посещаемый путь, и они достаточно успешно прошли почти никем не замеченными. Войдя в дом Сириуса, он сразу потребовал встречи с Алкионой и был сильно разочарован, узнав, что и она, и Сириус были вне дома. Мгновение он колебался и затем попросил встречи с Мицаром. Последний был шокирован при виде бледного и испуганного лица сестры, а более всего тем, что она не могла адекватно говорить с ним и, казалось, не понимала того, что он говорил ей. Он потребовал объяснения от Борея, который рассказал всё, что знал, и между прочим, попросил взять его в домохозяйство Сириуса как слугу, поскольку теперь он не мог возвратиться к Маркабу. Заверив, что он в безопасности, Мицар заставил его тщательно повторить ещё раз всё, что произошло, и после нескольких коротких и тактичных вопросов к бедной Электре получил от неё достаточно информации, чтобы правильно оценить ситуацию. Тогда он послал за своими сёстрами Фидес и Сатурн, поручил им ухаживать за Электрой: уложить её в постель, чтобы она, по возможности, спала. Затем он направился к дому Маркаба.

Прибыв туда, он сразу вошёл без церемоний и колебаний и нашёл трёх испуганных жуликов. Он был ещё почти мальчиком, но как представитель доминирующей расы, выразил своё мнение относительно вождя и верховного жреца в жёстких и нелестных терминах. Он не обращал ни малейшего внимания на предполагаемую гипнотическую силу жреца, который, действительно, был слишком встревожен, чтобы помнить о возможности её использования. Мицар заключил своё обвинение такими словами:

– Вы очень хорошо знаете, что я могу пойти к моему деду-королю и рассказать эту историю, и в течение часа вы будете в тюрьме, откуда никогда не выйдете живыми. Вы прекрасно знаете, что это судьба, которую вы заслужили. Но если бы я сделал это, ваше преступление и несчастье моей сестры стали бы известны всему королевству, а я не желаю, чтобы это было так. Моей матери сейчас нет дома, если же, возвратившись, она найдёт мою сестру всё ещё в этом состоянии, то она будет обеспокоена, а я не намерен видеть её обеспокоенной. Поэтому вместо того, чтобы отдать вас правосудию, я соглашусь не делать этого при условии, что вы сейчас пойдёте и немедленно удалите своё дьявольское колдовство из ума моей сестры, восстановив её нормальное здоровье. Если же вы не сделаете это, будьте уверены, что вы оба умрёте.

Маркаб сразу успокоился и тут же согласился, но Скорпион, выглядя более встревоженным, чем его брат, сказал:

– Молодой белый господин, я действительно сделал бы это для вас, если бы мог, однако, то, о чём вы говорите, совершенно невозможно. Если бы я создал только своё заклинание для вашей сестры, то смог бы удалить его, но я перенаправил на неё по своей команде величайшую магию. Я призвал на неё заклинание богини, и сама богиня санкционировала его. Поэтому только она сама может удалить его, если пожелает. Но она никогда не сделает этого.

– Я ничего не знаю о вашей богине, – ответил Мицар, – и я не боюсь её, потому что я поклоняюсь Свету. Но если лишь она может удалить заклинание, ведите меня сейчас же к её алтарю. Я буду говорить с ней один на один, прибегнув к силе Света, и это заставит её уничтожить свою грязную магию.

– Господин, господин, – вскричал Скорпион испуганно, – вы не понимаете, что говорите! Это смертельный риск – смотреть в лицо богини! Никакой человек не может противостоять её силе.

– Возможно это так, – ответил Мицар, – но ради моей матери и сестры я готов умереть. По крайней мере, я буду перед этой богиней говорить о заклинании.

– Молодой господин, вы – смельчак, и хотя я ненавижу вашу семью, я восхищаюсь вашей храбростью, – сказал Скорпион, – но я предупреждаю вас, что всё это бесполезно.

– Ведите меня к вашей богине или вы оба умрёте, – был ответ Мицара.

– Отведи его к ней, брат, – сказал Маркаб, – пусть лучше он умрёт, а не мы.

– Тогда идём, если вам так нужно, – сказал Скорпион, – но ваша смерть будет на вашей совести. Я даже не знаю, может ли богиня показаться в этот день, ведь её собственное время – в полнолуние. Вполне возможно, она убьёт нас даже за то, что мы нарушим её отдых. Однако, идём, раз вам так хочется. О себе я не волнуюсь – смерть придёт когда угодно, и я не думаю, что она убьёт своего собственного жреца.

Таким образом, Мицар и Скорпион вместе пошли в столь часто посещаемый лес. Жрец перебирал в уме различные варианты убийства своего спутника, дабы избежать риска столкнуться с возмущением богини. Но Мицар был бдителен и всё время следил за тем, чтобы Скорпион шёл впереди, не имея возможности, на которую надеялся – столкнуть мальчика в одну из бездонных болотных топей. В это самое время Борей, знавший о подлости Скорпиона достаточно хорошо, следовал за ними на некотором расстоянии, вооружённый тяжёлым, внушающим страх, кинжалом. Он был решительно настроен использовать его для защиты Мицара в случае хотя бы малейшего признака умышленного нарушения правил. Наконец, они дошли до горной платформы, и Скорпион ещё раз попытался убедить Мицара отказаться от его плана и возвратиться, не пытаясь увидеть божество, потому что это было смертельно опасно для любого человека, не назначенного жрецом. Но Мицар предложил ему, не мешкая, приступить к вызыванию, и тогда в отчаянии жрец издал странный умоляющий крик, который никогда прежде не использовался, кроме как в ночь полнолуния.

Оказалось, что этот крик исполнял свою отвратительную функцию при солнечном свете так же, как и при лунном, и быстро последовал традиционный результат: поднялась каменная дверь, выбежала неприятная орда злобных существ, и затем показалась гигантская фигура. Скорпион упал ниц, а Мицар стоял, глядя на неё с большим удивлением, смешанным со страхом. Он попытался говорить с этим ужасным существом, но язык отказывался служить ему. Он ощущал странное головокружение и непреодолимое желание продвинуться. Он сопротивлялся, пытаясь не забыть о цели своего прибытия сюда и о том, что он должен сделать, но способность мыслить покинула его. И он чувствовал, что как будто его подхватила какая-то природная стихия огромной силы – торнадо, лавина или водоворот. Меч, который он вытащил, выпал из его рук, и отвратительная толпа с воплем триумфа захватила его, как захватывает тонущего человека набежавшая волна. И тотчас же странная ужасающая улыбка медленно появилась на лице богини. Она отодвинулась, поскольку приближалась роящаяся орда, и дверь в скале закрылась, как только толпа исчезла в ней. Тогда Скорпион встал и торжествующе поднял руки над головой.

– Слава великой и могучей богине, – закричал он, – да будут повержены все её враги!

Он повернулся и покинул платформу с ликующим выражением на физиономии. Но как только он приблизился к первому дереву, из-за него выскочил Борей и вонзил свой большой кинжал в сердце жреца. Так, в момент отвратительного триумфа Скорпиона закончилась его жизнь, Борей же помчался через лес назад, как если бы его преследовали все собаки ада.

Когда несколько часов спустя он уже был у дома Сириуса и Алкионы, то увидел, что они только что возвратились из своей поездки. Он представился и рассказал им эту фантастическую и страшную историю. Каким бы невероятным это ни казалось, они не могли не поверить, поскольку видели то жалкое состояние, до которого была доведена бедная Электра. И кроме того, они получили своего рода частичное подтверждение от неё, потому что она теперь была в состоянии говорить несколько более вразумительно. Борей, достаточно хорошо знавший о способах негритянского очарования и наркотиках, проинструктировал её сестёр, как нужно использовать листья определённого растения, которое было противоядием от зелья, применённого Скорпионом.

Родители Электры понимали, что желательно хранить в тайне эту сомнительную историю, но в то же самое время Сириус чувствовал, что они столкнулись здесь с огромной силой, о масштабах которой они ничего не знали. Итак, хотя он решил заняться, не теряя времени, логовом грязной богини, чтобы попытаться спасти Мицара, он сначала вызвал своего сына Вираджа, рассказал ему всю историю и поручил конфиденциально сообщить об этом своему тестю-королю. Он предупредил также, что об этом не следует распространяться, если только он сам не окажется во власти этой мерзкой горгоны, и тогда станет необходима мобилизация военной силы для её уничтожения. Кроме того, он считал, что сразу это нельзя делать, потому что они ступили на деликатную почву, когда открытое нападение на сакральное существо негров могло спровоцировать всю их расу на восстание, а он знал, что Марс желает примирения.