Текст книги "Женские жизни Алкионы"

Автор книги: Анни Безант

Соавторы: Чарльз Ледбитер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

В этот момент слово взяла Алкиона – она попросила у мужа разрешения сопровождать его в этом рискованном предприятии, заявив, что, поскольку Мицар – её сын (так же, как и его), она имеет право участвовать в его спасении. Она также сказала, что интуитивно чувствует, что это её работа, потому что иногда бывают такие чрезвычайные ситуации, в которых женская сообразительность, обострённая материнской любовью, стоит больше, чем сила и доблесть мужчины. Сначала Сириус, очень удивленный её желанием, не хотел даже слышать о таких вещах, но она была настолько тверда и настолько уверена в обоснованности своего предложения, что, наконец, он, имевший в прошлом серьёзные основания уважать её интуицию, неохотно уступил. Переодевшись в платье охотника, принадлежащее их сыну Вираджу, она вооружилась луком и стрелами, в использовании которых имела большой опыт, как и многие женщины их расы. Затем, взяв Борея своим проводником, они втроём отправились на лошадях на как можно большой скорости. Быстро доехав до опушки леса, они привязали лошадей и погрузились в его мрачные глубины.

Поскольку они спешили, было много неясного в плане их кампании. У них не было никакой возможности открыть дверь в скале, но Борей полагал, что сможет успешно воспроизвести фантастический крик верховного жреца, надеясь на обычную реакцию. Но даже если бы это было сделало, у них не было никакого представления ни относительно опасностей, которые эта дверь могла скрывать, ни относительно силы дьявольского гарнизона, который находился за ней. Они даже не знали, можно ли было ранить человеческим оружием эту богиню, была ли она доступна для человеческого общения и может ли она понять переживание матери и отреагировать на человеческую любовь или жалость. Во время поездки они узнали у Борея всё, что ему было известно об этом ужасном культе, и всё, что он слышал об этих примитивных, но отвратительных традициях, однако, не нашли ничего, что могло бы помочь им. Борей не смог им сказать ничего определённого о возможном происхождении этого странного божества. Одна теория объединяла её с таинственной расой существ, наполовину людей, наполовину животных, которые, как утверждалось, жили в обширных пещерах в недрах земли. Другая же рассматривала её как принцессу расы гигантов, которая владела страной в древние времена и вымерла или была изгнана, а выжила только она одна, потому что якобы знала тайну вечной жизни. Также утверждалось, что у неё была сестра-близнец, которая тоже была посвящена в эту тайну. Сначала они жили вместе, но потом сестра уехала по морю на восток, в некую отдалённую страну. То, что она реально обладала силами, которые часто проявлялись через её жрецов, было бесспорно, но никто точно не знал ни их природы, ни как далеко они простирались. Однако, Борей твёрдо верил, что тот же самый кинжал, которым он убил её верховного жреца, вполне подойдёт для того, чтобы избавить мир и от неё. И он не желал ничего лучшего, чем получить возможность претворить свою теорию в реальность.

Подойдя к платформе, они увидели труп Скорпиона, который лежал там, где Борей его оставил, и его уже раздирали на части огромные крабообразные твари, по-видимому, выползшие из болота. Отогнав этих омерзительных существ, они исследовали тело жреца и нашли на его шее любопытный талисман – золотой диск с изображением женщины, очевидно, представляющей божество. Согласно признанию, сделанному позже Канцер, которая как старшая дочь колдуна, знала некоторые тайны дома в скале, оказалось, что этот высокомагнетизированный диск был центром радиации силы богини, и что, когда при месмеризации какого-либо человека верховный жрец держал талисман в руке, этот человек вступал в прямой контакт с богиней и поэтому не мог впоследствии освободиться от колдовства без её специального вмешательства. То же самое было и в случае с Электрой, именно поэтому Скорпион не мог удалить заклинание.

Маленький, но бесстрашный отряд ступил на платформу, и Борей поднял тональность своего голоса, пытаясь воспроизвести то фантастическое пение жреца, которое он уже слышал. Была надежда, что через толщу скалы какое-либо отличие в интонации не будет заметно. Оказалось, что богиня была или некритично настроена, или, возможно, она не заботилась, каких посетителей ей принимать, уверенная в своей власти иметь дело с любым, кто бы ни появился. Во всяком случае, как и прежде, дверь в скале поднялась, излив рой уродливых гоблинов. Минутой или двумя позднее они увидели то самое существо, для встречи с которым предприняли эту экстраординарную экспедицию. В дверном проёме, заполняя его снизу доверху, стояла огромная грубая женская фигура, полных восьми футов в высоту и более чем широкая в пропорции. Она была тёмно-синего цвета и слабо люминесцировала в сгущающихся сумерках. Это удивительное существо было абсолютно голым, за исключением ожерелья из огромных мерцающих камней, и выделяло сильный, почти опьяняющий, мускусный аромат, что более всего вызывало отвращение. Однако, в выражении лица богини чувствовалась не только жестокость и странное непостижимо-бесчеловечное зло, но и своего рода жуткое обаяние.

Сириус, который как глава отряда находился впереди, испытал те же самые эмоции, которым ранее не смог противостоять Мицар. Он так же попытался говорить, но не смог, он так же чувствовал, какое непреодолимое влияние оказывают на него эти непреклонные немигающие глаза. И он так же был бы, без всякого сомнения, порабощён этими сверхъестественными чарами, которые сконцентрировались на нём, если бы больше ничего не было сделано. Но позади него громко прозвучал призыв его супруги:

– Сириус! Не поддавайся! Держись! Помни о Свете!

И после этих слов Алкиона натянула тетиву своего чудесного лука наиболее смертоносной из стрел, безошибочно направив её прямо в сердце этого жуткого монстра. Когда же стрела попала в цель, огромное тело с нечеловеческим воплем рухнуло на землю и начало там содрогаться в агонии. Через несколько минут она была уже мёртвой, и все по-настоящему ощутили любопытное изменение в атмосфере – в смысле интенсивного облегчения, удаления чего-то давящего. И пока они стояли, поглядывая друг на друга и удивляясь, изнутри пещеры раздался громкий крик, оттуда выбежал Мицар, повторяя:

– Я свободен, свободен!

Он перепрыгнул через неподвижное тело и, подбежав к своим родителям, начал с любопытством спрашивать, как они сюда попали и что же тут случилось. Но, возможно, самое необычное изменение произошло с ордой существ, которые всегда выбегали первыми, когда открывалась дверь. Они казались как бы ошеломлёнными, вся их озорная злобность исчезла, и они начали друг с другом разговорить с какой-то долей сомнения. Некоторые из них валились с ног, как будто от слабости. Алкиона сказала:

– Смотри-ка! Ведь они – не демоны, а люди, только были под какими-то жуткими чарами. Скажите, братья, кто вы, и, если нужно, мы поможем вам.

Тогда одно из этих странных существ вышло вперёд и произнесло, запинаясь, как тот, кто забыл, когда последний раз использовал человеческую речь:

– Госпожа принцесса, – сказал он, – ещё недавно вы знали меня как солдата дворцовой стражи. Вы говорили со мной много раз, и я не могу поверить, что вы не знаете меня теперь. Три месяца назад я был молод, силён и храбр, теперь же мои волосы седы, я стар и немощен, и не могу жить. Но в действительности я хочу жить, хотя моя душа и запятнана смертным грехом. Поскольку я был избран верховным жрецом той демонессы, которая теперь мертва, стать её мужем, она подвергла меня своим жутким чарам. Всё, что было грязного и животного во мне, она смешивала в такой безумный клубок, о каком вы никогда не имели представления, как и положено любому нормальному человеку. Есть вещи настолько адские, что плоть cползает c костей от одной мысли о них, а разговор об этом подобен дыханию смерти. Целый месяц я обслуживал её чудовищные вожделения, и это казалось мне одним безумным водоворотом удовольствия, в котором я потерял счёт времени. Однако, за это время она вытянула из меня всю жизнь, оставив только то, что вы видите. В следующее полнолуние поступил новый муж, и она отбросила меня, как изношенный предмет одежды. Все они, кого вы сейчас видите, такие же, как я. У каждого из них был свой день, а затем наступало истощение жизненности из-за этого отвратительного вампира, лежащего здесь. Таким способом она поддерживала себя до невероятного возраста, питаясь жизненной энергией мужчин. Её жертвы исчисляются многими тысячами – в пещере осталась огромная куча их костей. И всё же она не давала нам умереть сразу, сохраняя нас без сна, такими вот противоестественно живыми, наполненными дьявольскими преступными намерениями и ревностью, жаждущими столкнуть вновь прибывающих в страдание, одновременно завидуя и ненавидя их. Остаток нашей жизни был для нас адом, и каждый день казался тысячей лет муки и отчаяния. Но теперь, когда вы убили её, всё изменилось – ужасный кошмар ушёл, и я думаю, что мы умрём с миром. Как вы видите, некоторые из нас умирают уже сейчас.

Жалость и ужас заполнили сердца Алкионы, Сириуса и Мицара, когда они услышали эти страшные откровения. Сириус почувствовав боль в сердце, сказал этим обречённым несчастным людям такие слова, какие были даны ему, чтобы произносить их. Он говорил им о свете, который пребывал в каждом из них и который всё ещё пребывает, потому что неискореним даже в злобе всего этого непристойного ужаса, о свете, который является лучом Вечного Света, из которого все вышли и в который все должны возвратиться. Так что и для них есть надежда и помощь, потому что, хотя, действительно, их божественная искра горит слабо, она способна однажды стать пламенем. И для них должна осветиться темнота, пока они все не войдут навсегда в истинный день. Несчастные существа услышали и поверили, и успокоились. Естественный сон, которого они были лишены в течение многих утомительных месяцев и лет, мягко сошёл на них, и не просыпаясь, многие из них спокойно отошли в мир иной. Действительно, что ещё могло быть лучшим для них, если продолжение жизни стало непрерывным страданием: они были изнурены и обессилены, сгорблены так, что те, кто были высокими мужчинами, теперь напоминали измождённых детей, гниющих, как мёртвые, но всё ещё остающихся живыми.

Сириус и его сын, преодолев отвращение, пошли осмотреть тело мёртвого монстра, чтобы получить представление о том, что это было. Несомненно – человек, однако, принадлежавший расе, давно и благополучно угасшей, невообразимый анахронизм, увековеченный только некой страшной тайной массового убийства, поистине «вещь для трепета, но не для взора». Сириус, с трудом преодолев отвращение, расстегнул ожерелье из огромных камней, но даже прикосновение к этой синей плоти было само по себе отвратительным, потому что она была пробковидной, напоминающей полип: тошнотворный и нечеловеческий. Мицар, перепрыгнув через труп, предложил пойти, чтобы осмотреть пещеру, и, брезгливо содрогаясь, они пошли в тёмную глубь её. Это, действительно, потрясало: они обнаружили несколько обширных залов, простирающихся до середины большой скалы. Но трудно сказать, были эти залы естественными или искусственными. В одном из них возвышалась огромная пирамида из человеческих костей – останки тысяч жертв, о которых рассказал умирающий солдат. Везде сильно отдавало склепом, что казалось более или менее естественным.

Осмотрев всё, отряд вышел на свежий воздух, и здесь они были остановлены звуком трубы и нетерпеливым окриком. Они прокричали в ответ и пошли навстречу королю, прибывшему в сопровождении людей из его собственной специальной охраны. Он, действительно, очень обрадовался, когда увидел свою дочь живой и здоровой, и был просто потрясён удивительной историей, которую ему рассказали, отвечая на его вопросы. Каким бы невероятным это ни казалось, но неоспоримые свидетельства лежали перед ними – труп лемурийской великанши и трупы мужчин, умерших от её вампиризма. Потрясённый этим ужасом, происходившим так близко от его столицы, о котором властям ничего не было известно, он, действительно, как и подобает королю, издал строгие и решительные указы. Нужно было сделать поясняющую надпись, и затем труп монстра следовало пронести по каждой улице города, чтобы все негры смогли понять, что теперь их ужасное божество обезврежено, и что её кровавый культ остался в прошлом. Доктрину Света следовало разъяснять им на их собственном языке более полно, ясно и широко, чем когда-либо, так, чтобы никто никогда не смог бы снова подпасть под влияние какого-либо странного и отвратительного суеверия. Необходимо было безотлагательно устроить лагерь для оказания помощи всё ещё умирающим жертвам. Вход в пещеры отныне должен был находиться под контролем администрации короля. Этот вход следовало запечатать и скрыть глубоко под огромной грудой камней так, чтобы никто никогда не попал туда снова. Было приказано засыпать и осушить болото и сделать широкую дорогу через лес. И кроме того, высокий чёрный пик, который возвышался над скалами, нужно было покрасить в белый цвет, чтобы он имел вид короны из снега, что для всех должно было означать, что господство Тьмы закончилось, и что Свет одержал победу. Все эти указы были должным образом выполнены, и пик, ранее бывший символом ужаса и страха, стал постоянным напоминанием о неизбежной победе Света, который светит каждому человеку, пришедшему в этот мир.

Наш утомлённый отряд возвратился домой, и первый вопрос был о здоровье Электры. Они нашли её бледной и слабой, но всё же в полном сознании. Сёстры заметили, как всё изменилось в одно мгновение: её чувства восстановились, и она освободилась от странного притеснения, которое так страшно давило на неё. Никто не сомневался, что это облегчение наступило сразу после смерти лемурийской ведьмы, чары которой были сотканы вокруг Электры. Шок от этого беспрецедентного происшествия был для всех, кто пережил его, настолько большим, что потребовалось несколько недель, чтобы полностью восстановиться. Участие Электры в этом происшествии никогда не разглашалось, но было доверено лишь Короне [Юлий Цезарь], её будущему мужу.

Несколько дней спустя Сириус, Алкиона, Мицар и Электра пришли все вместе к мудрой матери Меркури и разговаривали с нею об этих странных событиях долго и искренне. Мицар спросил её:

– Бабушка, как объяснить, что я, доверяя Свету, которому мы поклоняемся, не мог сопротивляться чарам той ужасной женщины, даже мой отец был бессилен перед нею, в то время как на мою мать они не подействовали, и она оказалась в состоянии убить её?

И Меркури ответила:

– Мицар, сила воли монстра была намного больше, чем твоя, даже больше, чем у твоего отца, но не больше, чем сила Света, хотя и больше, чем его проявление в тебе, по определённой причине, о которой я расскажу. Страшная тайна силы этого существа имеет свой корень в тайне пола, поэтому и могла использоваться лучше всего против любого человека противоположного пола. Вспомни, как много лет назад Скорпион, тогда ещё мальчик, подавил волю девочки Алкионы своими средствами, но был сразу же повержен мальчиком Сириусом, на которого не сумел никак повлиять. Опять же, Скорпион легко влиял на Электру, но ничего не мог сделать против тебя, даже когда ты вошёл в его дом и открыто угрожал ему. Но, когда оператором была женщина – ты столкнулся лицом к лицу с нею – ты был сломлен, и так же было с твоим отцом, в то время как против Алкионы её усилия были бесплодны, потому что та была тоже женщиной. Поскольку твоя мама оказалась одетой, как мужчина, колдунья была, вероятно, введена в заблуждение, а магнетизм, который она изливала, был нацелен на мужчин, и таким образом, твоя мама оказалась незатронутой. По-настоящему, и ты не был бы затронут, если бы Свет, проходящий через тебя оказался совершенно чистым. Однако, так как ты ещё не достиг совершенства, потому что ты – всё ещё человек, в тебе было то, на чём могли играть её ужасные силы. С силой абсолютной чистоты даже самая слабая воля может превратить в ничто всё, что может запачкать и что может завладеть ею, в то время как для других даже микроб зла уже опасен. И хотя та ведьма смогла нейтрализовать твою волю, втащить тебя в свою проклятую пещеру и держать там как заключённого, она не смогла властвовать над твоею душой и склонить тебя к своему злу окончательно, как она делала с теми, кто уступал ей добровольно. Она, возможно, смогла бы взять твою жизнь, но была не в силах сделать тебя своим рабом. Итак, всегда есть пределы власти зла, и только то может прийти к человеку, что он сам заслужил.

Илл. 2. Жизнь 6: Ману – правнук Алкионы.

После того, как прошли годы, Сириус стал первосвященником вместо Дхрувы, своего отца, и с всегда приятной и проницательной помощью жены Алкионы служил в этой должности долго и надёжно. Когда же он умер, на его место пришёл Мицар, его сын. Алкиона пережила мужа только на год или два и умерла в почёте в возрасте семидесяти шести лет. По смерти короля Марса Геракл, как старший сын, занял трон, но когда он, в свою очередь, скончался, выбор пал на его второго сына Корону, так что прекрасная Электра украшала место первой леди страны. Со смертью Короны преемственность перешла к его второму сыну Теодорусу, а Коли, дочь Короны и Электры, вышла замуж за сына Мицара Лето, и они получили честь рождения самого Ману (см. илл. 2), который таким путём пришёл в Южную Африку, чтобы укрепить династию и подчеркнуть особенности своей второй подрасы. Духовенство по смерти Теодорусa, естественно, возвело Ману на трон.

Илл. 3. Жизнь 6: Борей, Маркаб и Скорпион.

Отважный Борей женился на Ню, белой служанке в домохозяйстве Алкионы, и приступил к службе у Мицарa c величайшей преданностью, возможно, принесённой из очень далёкого прошлого. Его сыновья (вот уж необычный поворот колеса судьбы!) женились на дочерях негритянского вождя Маркаба (см. илл. 3), его старого хозяина, и стали важными людьми в недавно основанном сообществе мулатов. Два сына Маркабa, однако, женились на негритянских дочерях Скорпиона, и Поллукс, таким образом, вошёл во владение весьма значительным богатством, накопленным покойным верховным жрецом, так же как и богатством своего отца Маркаба. Этот брак снова отодвинул его в разряд негров, но с другой стороны, укрепил ведущее положение среди них. Несколько лет спустя, Поллукс участвовал в заговоре против Геракла, когда же заговор был раскрыт, сообщники вынудили его возглавить открытое восстание, которое власти быстро подавили, а его лидер был казнён.

Внучка монгола

Монголия, 26126-26067 г.г. до н.э.

15-я жизнь, муж – Марс

Наверное, показалось бы фантастикой предполагать, что любопытные приключения в прошлой жизни стали непосредственной причиной этого воплощения, и всё же кажется, есть определённые основания для такого предположения. Интерес, который туранцы и их союзники вызвали у нашего главного персонажа и его двоюродных братьев, безусловно, был связан с их вмешательством с целью защиты старика Лаксы. Эта заинтересованность явилась причиной согласия Алкиона возглавить весьма отдалённую провинцию, что стало, в свою очередь, главным делом его жизни. С другой стороны, привязанность Лаксы к арийской расе, несомненно, возникла благодаря своевременной помощи трёх мальчиков, вследствие чего они сделались единственными арийцами, к которым он хорошо относился.[7]7
  Это было в 14-й жизни, когда Алкион, Геракл и Нага спасли монгола Лаксу. За это он ввёл их в состав высшего круга монгольского тайного общества. Они даже согласились на нанесение специальной татуировки этого общества. Прим. пер.


[Закрыть] В этой пятнадцатой жизни мы видим Лаксу снова принадлежащим к той же самой расе, хотя и к другой её ветви. Мы обнаружили, что любовь к арийцам заставила его приложить немало усилий, чтобы найти арийского мужа для своей дочери, а отсюда, в свою очередь, у него появилась возможность воплощения как среди своих непосредственных потомков, так и среди большого числа других участников группы служителей, а не только среди потомков тех трёх мальчиков, которые его спасли от нападения бандитов.

У Лаксы было два сына и дочь. Его сыновья женились традиционно, как и было принято среди их соплеменников. Однако, для своей дочери, к которой Лакса был сильно привязан, он захотел найти мужа из более продвинутой расы. По этой причине он отказался от нескольких подходящих предложений своих соотечественников. Когда же он узнал, что некий арийский странник прибился к одному из племён, кочующих по их региону, он проделал значительный путь, чтобы найти это племя и поговорить с арийцем, предложив ему значительные льготы с целью завлечь его в свой дом. Этот странник был нашим старым другом Каликсом, вынужденным бежать из империи Маноа, потому что он в состоянии аффекта убил богатого и влиятельного человека, который поступил по отношению к нему жестоко и несправедливо. Таким образом, он оказался в положении авантюриста и был весьма доволен, получив возможность пристроиться к кочевникам. Когда же он поговорил с Лаксой, который обрисовал ему хорошие перспективы, он сразу же согласился. После долгого путешествия Лакса вернулся к своему собственному племени и представил гостя своей дочери Клио, вполне приятной молодой особе. После того, как они познакомились друг с другом, он уверенно раскрыл Каликсу свой план, согласно которому последний должен был жениться на его дочери, чтобы в положенное время приобщиться к руководству племенем. Поскольку Клио была его старшим ребёнком, после его смерти власть по их обычаю должна была перейти к ней и её мужу, а не к его сыновьям Мине и Капри.

Это племя было одним из самых крупных и богатых в Монголии, так что предложение было очень заманчивым, и Каликс без колебаний его принял. Оставалось дождаться согласия Клио. Достаточно быстро обнаружилось, что она не возражает против такого плана, и таким образом, вопрос был решён. У этой достойной пары было три сына: Марс, Мицар и Геракл, в то время как Алкиона стала внучкой Лаксы, будучи дочерью его сына Мины. Мицар, второй сын Каликса и Клио, женился на своей кузине Меркури, которая была ещё одной внучкой Лаксы. Вторым сыном Мицара и Меркури был Нага, таким образом, трое мальчиков, которые семьсот лет назад помогли Лаксе в Маноа, перевоплотились как его прямые потомки. Но с другой стороны, те трое, так сильно интересовавшиеся туранской расой в своей предыдущей жизни, теперь оказалась причастными к власти и авторитету одной из её ветвей. Конечно, нельзя настаивать на какой-либо прямой связи, но сопоставление явно наводит на размышления.

Для людей, родившихся в Маноа, жизнь племени была необычной, поскольку оно вело кочевой образ жизни, хотя и несколько своеобразный. У этих кочевников было огромное количество коз и горных баранов, что предполагало постоянное перемещение. Кроме того, они разбивали в определённом месте лагерь на год, а иногда и на два или на три, занимаясь в это время земледелием, а также другими формами деятельности. Несмотря на такой образ жизни, их ни в коем случае нельзя было считать не цивилизованными, поскольку они в определённых направлениях несомненно обладали хорошим художественным вкусом. Они достигли значительного мастерства в резьбе по дереву, хотя этот материал и был для них редкостью. Они также прекрасно работали с металлом и очень хорошо разбирались в ювелирном искусстве. У них было прекрасное чувство гармонии цвета, судя по красивым узорам на их шторах и коврах.

Детство нашей героини не отличалось чем-то особенным. Она была сильно привязана к своей матери Джем, но ещё больше – к своей сестре Меркури. Они почти постоянно находились на открытом воздухе и научились ездить верхом почти сразу же, как стали ходить. Образования, в современном представлении о нём, было сравнительно мало, хотя детей обучали искусству прядения и ткачества и всем тем ремеслам, которые могли пригодиться в их кочевой жизни. Как только Алкиона подросла, она вышла замуж за своего кузена Марса и к некоторой зависти своих подруг оказалась во главе одного из лучших шатров племени (см. илл. 4). Хотя, как уже было сказано, они обычно оставались на одном месте в течение двенадцати месяцев, а нередко – в течение двух или трёх лет, они никогда не строили стационарного жилья, предпочитая обходиться шатрами, которые, однако, были просторны и удобны.

Илл. 4. Жизнь 15: Алкиона – жена Марса.

Шатёр Марса представлял собой большое квадратное сооружение, опирающееся на девять массивных столбов. Поверх них была натянута ткань из тёмно-коричневой козьей шерсти, а вся площадь шатра была разделена посередине занавеской. По одну сторону занавески находилась гостиная, а по другую – особые лошади семейства, не тягловый скот, а высокопородистые животные, которых использовали для верховой езды. Они отличались замечательным умом, и относились к ним с величайшей любовью, обращаясь с ними, как с членами семьи. В той половине шатра, которую можно описать как гостиную, находилась низкая деревянная скамья (или диван), занимающая три стороны квадрата, но оставляющая открытой сторону, ведущую к двери. Этот диван был покрыт красивой тканью, на которой располагалось множество подушек более яркого оттенка. Пол был застлан коврами с прекрасными узорами, а ткани и оружие были подвешены на столбах шатра. Обстановка казалась намного более просторной и удобной, чем можно было ожидать, а вся конструкция была хорошо адаптирована к изменениям температуры и погоды. Боковые части шатра можно было по желанию поднимать или опускать, вентиляция же обеспечивалась пространством, оставленным под тем, что можно было бы назвать крышей. Вся кулинарная и другая домашняя работа выполнялась либо на открытом воздухе, либо в других меньших шатрах, стоящих позади основного, в аналогичных же сооружениях размещались также многочисленные слуги.

Вот в таком доме Марс и Алкиона живут своей жизнью, имея семью из восьмерых детей, в то время как Мицар и Меркури пребывают в подобных же условиях неподалёку, так что все дети воспитываются вместе. Среди их детей мы видим много хорошо нам известных и почитаемых персон. Однако, следует отметить, что эти персонажи отличаются интервалом между воплощениями, составляющим 700 или меньше лет.

Марс правил своим племенем, как всегда – хорошо и мудро, и жизнь Алкионы была безмятежной и счастливой. Хотя её работа в основном заключалась в надзоре за прядением и ткачеством и домашними обязанностями, она никоим образом не ограничивалась этим, поскольку постоянно обсуждала с мужем дела племени и сопровождала его в продолжительных поездках по горам и пустыням Монголии. Местное население не было вегетарианцами, потому что все, без исключения, ели вяленое и копчёное козье мясо. В дополнение к этому, их основными продуктами питания были сыр и хлеб, хотя они не отказывались и от фруктов, когда могли их достать. О религии этих людей известно не так много. Они, несомненно, обожествляли некоторые силы природы, но также поклонялись и своим предкам. Эта жизнь без происшествий закончилась сравнительно рано, когда Алкионе было шестьдесят лет.