Текст книги "Весь твой, только твой эльф (СИ)"

Автор книги: Анна Жнец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 11. Разговор с императрицей

Два месяца спустя

Теперь я плакала каждый раз, когда смотрела в зеркало. Даже когда не хотела в него смотреть, но проходила мимо и невольно краем глаза ловила в нем свое отражение. Взгляд цеплялся за неровные бугры ожога – и слезы сами собой текли по щекам.

Невыносимо.

Я так и не смогла привыкнуть к своей новой внешности. Принять себя такую. Изуродованную.

Когда целители фейри пытались свести шрамы с моего лица – хотя бы как-то исправить то, что со мной случилось, Тил-Линг сказал одну вещь. Он сказал: «Тебе еще повезло». В каком-то роде владыка фейри был прав. От взрыва магической бомбы харибу снесло башку, и кислота фонтаном брызнула во все стороны. Если бы в последний момент я не прикрыла рукой глаза, последствия были бы еще более чудовищными. Я могла лишиться зрения. К счастью, я по-прежнему видела этот мир. К несчастью, вся моя правая щека, от скулы до подбородка, и рука, которой я закрылась от кислоты, бугрились безобразными красноватыми рубцами.

Я приказала слугам завешать все зеркала в доме тканью, а потом и вовсе спрятать их среди пыльного хлама на чердаке. Но даже когда зеркала пропали из поля видимости, рядом осталось море других отражающих поверхностей – оконные стекла, столовое серебро, гладкие металлические подносы, на которых мне в постель приносили завтрак. Они не давали забыть о моем уродстве.

Успокоение приходило лишь во сне. Поэтому я почти не покидала кровать. Сон был моим спасением. Я сбегала в него от ужасной реальности, от чужих неловких взглядов, от шепотков за спиной, от собственных гнетущих мыслей.

Если бы я не бросила в хариба тот камень…

Если бы не сбежала от Алари…

Если бы в стойбище кочевников тано нашлись хорошие целители…

Но дикари спасали мою жизнь, а не красоту. Домой меня доставили слишком поздно, когда ничего исправить было уже нельзя.

Закопавшись в гнездо из подушек и одеял, я нервно крутила кольцо на мизинце.

Договор о союзе между Аталанской империей и народом красной долины был подписан. Но какой ценой! Стоило ли оно того? Что мне принесла эта победа?

Ее величество вручила мне медаль. Золотая безделушка теперь пылилась в одной из деревянных шкатулок с украшениями. Я даже не помнила, в какой именно. Бросила ее куда-то и больше не брала в руки.

Медалью императрица не ограничилась. За мои заслуги она осыпала меня золотом и драгоценностями. Вот только никакое золото мира не могло вернуть мне погубленную красоту. И никакие драгоценности больше не могли меня украсить.

На словах я пользовалась почетом и уважением, а на деле превратилась в самого настоящего изгоя. Друзья испарились, словно туман на рассвете. Валонсо ни разу не навестил меня ни дома, ни в городской лечебнице. Подозреваю, ему было стыдно смотреть мне в глаза, ведь, спрятавшись за моей спиной, он не получил ни одного ожога.

Неловко рядом со мной было не только ему. Если на востоке империи, где постоянно висела угроза орочьих набегов, люди привыкли видеть вокруг себя шрамы и увечья, то в спокойной нарядной столице царил культ красоты и совершенства.

Со своим испорченным лицом я больше не вписывалась в уютный мирок, созданный для себя местным обществом. Глядя на мои рубцы, эти обрюзгшие, ленивые вельможи вспоминали о том, о чем им не хотелось думать: жизнь не безопасна, их сытое благополучие в любой момент может треснуть, как стекло, оно не прочнее бокалов шампанского в их руках и столь же зыбко, как звуки вальса, под которые они танцуют на балу.

Своим видом я нарушала беспечное течение чужих мыслей, вносила в них холодок тревоги, зябкий сквознячок смутного беспокойства. Напоминала, что жизнь не только яркая сказка – в ней есть место страшным, трагическим случаям.

Замечая меня, придворные дамы отводили взгляды. Иные смотрели с унизительной смесью жалости и брезгливости. Стоило отойти на несколько шагов, и за спиной поднимался гул шепотков. Понимать, что твою внешность обсуждают, было неприятно.

В конечном счете я сбежала от всех этих взглядов и шепотков под прикрытие четырех стен, тем более ее величество Ириада не спешила давать мне новые задания, будто… будто, несмотря на свои пышные благодарственные речи и дарованную золотую медаль, списала меня со счетов.

Неожиданно я оказалась совершенно одна, никому не нужная, выброшенная за борт столичной жизни, словно бесполезный хлам.

Я столько лет шла к своей цели, так долго и с таким трудом добивалась признания, обрастала связями. И вдруг обнаружила, что все в моей жизни – иллюзия, мыльный пузырь.

Из всех моих друзей меня не бросил один только Тил-Линг.

* * *

Этим утром впервые за месяц я покинула свое убежище и вышла на свежий воздух, но лишь для того, чтобы торопливо спуститься с крыльца и нырнуть в карету. Ее величество требовала немедленно явиться во дворец, даже отправила за мной экипаж.

Всю дорогу я гадала, зачем ей понадобилась. Неужели у нее для меня поручение? А может, она, как и грозилась когда-то, решила сослать меня в Восточную цитадель, чтобы своим уродством я никому не мозолила глаза? Такая возможность меня больше не пугала. Иногда я даже подумывала самой вызваться туда на службу. В приграничных землях шрамы не редкость, обожженными лицами никого не удивишь – на меня хотя бы перестанут показывать пальцем.

Ее величество Ириада Заклинательница встретила меня не в зале для приема гостей, а в рабочем кабинете, что было великой честью. Восседая за столом из красного дуба, она сдержанно улыбнулась и протянула мне некий документ, скрепленный ее личной печатью.

– Вы отправляете меня в Восточную цитадель, ваше величество? – спросила я, окинув равнодушным взглядом еще не успевшие обсохнуть чернила.

– Читай внимательнее, лаира Зейна, – прищурилась госпожа. – Впервые за всю историю человечества эльфы изъявили желание заключить с людьми политический союз. Тебе выпала честь представлять империю на грядущих переговорах.

Я нахмурилась, пытаясь осмыслить то, что услышала, а в следующую секунду бумага с красной сургучной печатью едва не выпала из моей руки, ибо ее величество добавила:

– Собирай вещи. Сразу после обеда наша делегация выдвигается в Эвенделл.

Что?

В Эвенделл?

К Алари?

Дыхание перехватило. Рубцы на щеке заныли, хотя уже давно не тревожили меня болью. Я оглохла от грохота собственного пульса.

Нет-нет-нет!

Не хочу!

Пальцы невольно коснулись натянувшихся шрамов.

Мысль о том, что Алари увидит мои ожоги отчего-то ужаснула меня. Все внутри восстало против такого исхода. Я стыдилась своих изъянов. Ничего не могла с собой поделать.

– Прошу, ваше величество, поручите это задание кому-нибудь другому. Я не подхожу для него.

Безотчетно я попятилась к двери. Хотелось сбежать, укрыться в самой темной норе, забиться в самую узкую глубокую щель, где никто и никогда не увидит меня такую.

– Глупости.

Деревянные ножки стула заскрежетали по полу. Императрица поднялась на ноги и уперлась ладонями в стол.

– Тем более король Эвенделла, его величество Алари Синар Амарден, отчего-то требует, чтобы послом от нас назначили именно тебя, лаиру Зейну дей Фарух. Разве я могу ему отказать?

Король?

Я судорожно втянула ноздрями воздух и не смогла его выпустить. Обожженную щеку дернуло. Сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Я не ослышалась? Как зовут владыку Эвенделла? Алари Синар Амарден? Алари? Он больше не принц – король?

– Так и быть, я не стану спрашивать, откуда его лесное владычество тебя знает, – императрица прищурилась, словно пыталась взглядом проникнуть мне в голову и прочитать мои мысли. – Но надеюсь, ты понимаешь, насколько исключительный шанс нам выпал. Нельзя упустить возможность подружиться с эльфами.

Раздался тихий шорох. Ее величество вышла из-за стола.

«Король! Он теперь король, – кипел мой разум. – Король!»

– В это неспокойное время, – продолжала госпожа, – когда легионы орков топчутся на пороге нашего дома, еще один союзник нам жизненно необходим. Это не только военная помощь, но и новые рынки сбыта, обмен знаниями и магическими артефактами.

Слова императрицы едва пробивались сквозь бешеный грохот крови в моих ушах. Взволнованная, я с трудом улавливала смысл ее речи. Меня будто полностью, по самую макушку, завернули в кокон из ваты, что приглушал любые звуки. Ледяное оцепенение сковало не только мое тело, но и сознание.

– Ты побледнела, лаира. В чем дело? Встреча с владыкой тебя пугает?

Мои глаза забегали. Что ответить?

– Я не уверена, что готова…

Холодные пальцы госпожи Ириады коснулись моего подбородка, заставив наши взгляды встретиться. Я проглотила окончание фразы и мгновенно забыла, что хотела сказать. Порыв ветра из распахнутого окна растрепал волосы моей собеседницы. Красные, они взметнулись, подобно огню, напомнив мне костры в лагере тано.

– Кажется, я догадываюсь, о чем ты думаешь, – вкрадчивым голосом произнесла императрица, и я напряглась всем телом.

Догадывается?

О нет. Это невозможно! Никто не знает, что это Алари похитил меня из стойбища кочевников три месяца назад, сорвав первые переговоры. Никому не известно, что мы знакомы, что меня и нового правителя Эвенделла кое-что связывает. Чтобы понять, почему я сейчас в такой панике, надо уметь читать мысли.

– Прекрасные белокожие эльфы с идеальными лицами, а среди них ты… – Длинные ногти слегка царапнули мои шрамы. – Такая несовершенная. Переживаешь о том, как будешь чувствовать себя в этой цветочной клумбе, среди первых красавиц мира? Стыдишься себя? Боишься вылезти из своей норы, в которую забилась после ранения? Довольно уже страдать. Пора взять себя в руки и жить дальше. Выше голову. – Она приподняла мой подбородок. – Ты должна гордиться шрамами, полученными в бою.

От сердца отлегло. Ее величество истолковала мои эмоции неправильно, и я, разумеется, не стала ее разубеждать. Пусть думает, что к эльфам я не хочу ехать из-за своих комплексов. На самом же деле меня страшила встреча с Алари. Его реакция на мой побег. Его нездоровая одержимость мной. Безграничная власть, которую он неожиданно получил.

Что, если эльф зол на меня и жаждет мести? Или собирается использовать свой новый статус, чтобы затащить меня в постель? Королям не отказывают. Одно слово – и меня подарят ему, как игрушку, как бесправную рабыню. Ради союза с древними Ириада пойдет на все, кого угодно принесет в жертву. Меня уж точно не пожалеет.

А впрочем, будет ли нужна Алари такая истинная? Может, он посмотрит на мое испорченное лицо и сразу же ко мне охладеет?

Радует меня подобный исход или печалит? Странно, но я не могла понять. Не получалось разобраться в собственных чувствах.

При мысли, что Алари снова попытается лишить меня свободы, насильно посадив в золотую клетку, в груди становилось тесно и жарко от гнева. Но гнев превращался в боль, когда я представляла, как при виде моего ожога губы новоиспеченного короля кривятся от отвращения, а в глазах отражается брезгливость.

Похоже, меня пугал и тот, и другой вариант развития событий.

Если бы можно было отказаться от поездки, я, вне всяких сомнений, пошла бы на поводу у своего малодушия.

– Пока будешь собираться в дорогу, порассуждай вот над чем, – ее величество обходила меня по кругу. Ее длинное платье шуршало, словно было пошито из сухих осенних листьев. В воздухе клубился аромат ее лимонных духов. – Эльфийские целители самые лучшие, а в Великом лесу растут лечебные травы с совершенно удивительными свойствами. – Кончиком пальца она осторожно обвела безобразный рельеф рубцов на моей щеке. – Ни люди, ни фейри не нашли, как помочь твоей беде, лаира Зейна. Но древний народ гораздо искуснее в лекарском деле, чем все мы вместе взятые. Только представь, какой полезной для тебя может оказаться эта поездка, особенно если союз между нашими государствами будет заключен. Не хочешь постараться ради общего блага – постарайся ради самой себя.

Императрица Аталана умела убеждать. Она всегда знала, какие струны чужой души затронуть, чтобы добиться желаемого. Не раз и не два я наблюдала, как она дергает за ниточки – и владыка Тил-Линг послушной марионеткой пляшет под ее дудку. Теперь тот же самый трюк ее величество проделывала со мной. Подобно музыканту-виртуозу, она умело играла на моих слабостях.

Зерно надежды, что госпожа заронила во мне, пустило корни, начало стремительно прорастать, завладевая всеми моими мыслями.

Что, если эльфийские целители вернут мне меня? Неужели я смогу смотреть в зеркало без слез?

Я чувствовала, как крепнет мое желание отправиться в Эвенделл и добиться союза с древним народом.

И все же сердце сжимали коготки страха.

Как встретит меня Алари?

Что ждет меня в эльфийских землях?

Глава 12. Эвенделл

В путь мы отправились на ездовых стрекозах. Когда-то владыка Тил-Линг приручил их и подарил моей госпоже в попытке завоевать ее расположение. Управлять огромными насекомыми было нелегко, но по воздуху мы добрались до цели меньше, чем за сутки.

Верхом на лошади та же самая дорога заняла бы несколько дней и была бы полна опасностей, ибо на земле путника подстерегают многочисленные угрозы, которых нет в небе. Разбойники, степные чудовища, обвалы в горах, коварные топи. Единственное, чем рисковали мы, – оглохнуть от стрекота исполинских крыльев.

Пролетая над знакомыми местами, я вспоминала наш с Алари поход. При виде долины, расстелившейся внизу красным полотном, мое сердце сжалось от боли, а перед глазами замелькали мучительные картины прошлого.

Здесь я впервые встретила принца эльфов.

Здесь хариб изуродовал мое лицо.

С этим жутким монстром я сталкивалась дважды. Один раз в пещере, где мы с Алари устроились на ночлег и неожиданно для себя оказались в ловушке. Второй – в лагере тано во время переговоров.

Похожая ситуация и такое разное поведение мужчин.

Не было ни дня, чтобы я не сравнивала поступок моего похитителя и труса, которого считала другом. В страшный час один закрыл меня собой от опасности, а другой – от опасности закрылся мной. От первого я бежала сломя голову, исполненная страха и обиды, ко второму с радостью вернулась, потому что видела в нем близкого, родного человека.

С тех пор мне пришлось многое переосмыслить. Привычная картина мира дала трещину. Блеск бриллиантов, манивших меня много лет, оказался фальшивым.

Пейзажи внизу сменялись. Степь кочевников, где моя жизнь рухнула. Дубовый лес Кашиан, где Алари голым сражался за мою свободу. Зеленый луг и синее пятнышко сонного озера. Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что едва не выпустила из рук поводья. Благо второй всадник, сидевший у меня за спиной, вовремя заметил мое опасное состояние и громким окриком привел меня в чувство.

Ночь истаяла. Лучи рассветного солнца осветили белоснежные башни эльфийского замка. Сзади его трепетно обнимал хвойный лес. Отдельные сосны поднимались выше острых шпилей на крышах-конусах. К главным воротам вел широкий мост через реку, воды которой бурлили и пенились, омывая каменные пороги.

Тут и там меж обрывистых берегов раздавался плеск. В воздухе мелькала серебристая чешуя. Большая, жирная рыба (кажется, это была форель) выпрыгивала из воды, поднимая брызги, и вновь скрывалась в темных глубинах.

Нашу делегацию уже ждали. Королевские конюхи бросились нам навстречу, но растерянно замерли, не зная, что делать с гигантскими стрекозами, на которых мы прилетели в Эвенделл. В загоне для лошадей их не закроешь, к обычному столбу не привяжешь. Пока одни эльфы пытались решить эту сложную задачку, другие повели нас по мосту в замок.

– Владыка Алари Синар ждет вас в тронном зале, – эльфийская речь журчала ручьем. В отличие от принца (теперь уже короля), стражник, что показывал нам дорогу, говорил на всеобщем почти без акцента.

А мне вдруг захотелось услышать знакомую неидеальную речь, мягкий глубокий голос, коверкающий привычные слова и звуки.

Пока мы шли открытыми галереями, украшенными цветами, сердце в моей груди бешено колотилось, а шрамы на щеке ныли, как ноют кости стариков на непогоду. С каждым шагом росло постыдное желание сбежать, спрятаться, повернуть назад. И в то же время хотелось идти быстрее, скорее достигнуть цели.

В просторных коридорах, полных света и воздуха, нам встречались слуги и придворные – остроухие, белокожие, невыразимо прекрасные. Все они были любопытны, как дети. Смотрели на нас, не скрывая интереса. Можно даже сказать, таращились. При виде моих рубцов, эльфийские красавицы с идеальными лицами округляли глаза и приоткрывали рты, а я с трудом боролась с желанием втянуть голову в плечи.

Наконец как-то совершенно неожиданно перед нами выросли двойные арочные двери в тронный зал.

У меня перехватило дыхание.

Время замерло. Кружевные створки с золотыми узорами отворялись слишком медленно. Целую вечность протяжный скрип дверных петель царапал тишину и мои измученные нервы.

Легкие горели огнем без воздуха, сердце стучало безумным барабаном, ткань походной туники под мышками стала влажной.

«Сейчас я его увижу, – билось в висках. – А он увидит меня. Такую».

Двери открылись, явив нашим глазам длинный проход между ветвистыми колоннами, похожими на стволы деревьев. Солнечный свет лился из высоких стрельчатых окон, что тянулись по бокам этого прохода. Воздух золотился и был сладок, как мед. Аромат глициний смешивался с запахами жасмина и ванили.

Помещение утопало в цветах. Белых и фиолетовых. Ползучие растения с сочными зелеными листьями вились по колоннам, свисали с крестовин свода, оплетали трон в глубине зала.

Заметив меня, Алари вскочил на ноги.

Он был весь в черном. Длинная черная мантия, застегнутая на все пуговицы, последняя из которых заканчивалась под горлом. Черные перчатки на руках. Светлые волосы заплетены в косу. На голове венец из белого золота.

Я лишь раз взглянула на короля и тотчас утопила взгляд в мраморных плитах пола, боясь увидеть на лице старого знакомого то, что ударит меня кулаком под дых. Мне было страшно. Я дрожала, задыхаясь от чувств. Каждый шаг, что приближал меня к Алари, отдавался в ушах гулким эхом. Кожа на обожженной щеке натянулась, будто покрытая засохшей глиной. Шрамы словно набухли, уплотнились, потяжелели, налившись огнем и кровью.

Когда дорога закончилась у ступенек помоста, на котором возвышался трон, пришлось поднять голову.

Алари смотрел на меня, широко распахнув глаза.

Смотрел на мои ожоги, судорожно глотая губами воздух.

Руки в черных перчатках сжимались в кулаки.

В синих глазах стояла боль.

Глава 13. Боль Алари

Три месяца назад. Дырявые горы. Крепость фейри

Он уже проснулся, но еще не открыл глаза. Пышная перина, на которой он лежал лицом вниз, словно в гнезде, была похожа на мягкое прохладное облако. Тело Алари наполовину ушло в рыхлый матрас. Томный и расслабленный после сна эльф нежился в постели, будто в объятиях любимой женщины.

Как и когда он уснул, Алари не помнил, да это было и неважно. Главное, Зейна сейчас сидела рядом. Веки Алари были смежены. Он не видел свою истинную, но чувствовал ее присутствие в комнате и улыбался краешком губ.

Она была здесь. Подле него. Одна эта мысль наполняла Алари счастьем. Он слышал дыхание Зейны в тишине спальни, ощущал, как от ее движений прогибается матрас. Ласковый взгляд скользил по его лицу, и Алари весь трепетал, купаясь в таком желанном внимании.

Все налаживалось. Зейна приняла его любовь и оставила мысли о побеге. Иногда она даже заботилась о нем на свой неловкий манер, как сегодня в купальнях.

Воспоминание заставило улыбнуться во весь рот. Этой улыбкой Алари выдал себя с головой и больше не мог притворяться спящим. Сладко потянувшись, он сел на постели и посмотрел на Зейну сияющими глазами.

В тот же миг улыбка, растянувшая его губы до ушей, треснула и стекла с лица.

На матрасе рядом с Алари сидела не Зейна, а хозяин крепости Тил-Линг.

Под ложечкой засосало от плохого предчувствия.

– Точно в срок, – тихо произнес фейри, крутя в руках большие песочные часы. – Значит, я правильно рассчитал время твоего пробуждения.

Алари нахмурился. Остатки сонной неги осыпались пылью, и его поза стала напряженной. Теперь излишняя мягкость матраса раздражала, постель казалась трясиной, пытающейся его удушить.

– Где Зейна?

Их гостеприимный хозяин тяжело вздохнул и отвел глаза. Так вздыхают и прячут взгляд гонцы с дурными вестями, те, кому выпал нелегкий жребий сообщить о свершившейся беде.

– Зейна ушла.

Сердце сжалось. По спине пробежал ледяной озноб. Алари, конечно же, все сразу понял, но разум отчаянно цеплялся за ускользающий свет надежды.

– Ушла? – повторил он дрогнувшим голосом. – В купальни?

Владыка фейри взглянул на него с жалостью и покачал головой.

– В трапезный зал? Наружу подышать свежим воздухом? – Изнутри удушливой волной, ломающей ребра, поднималось нечто темное, страшное, то, что невозможно вынести, пережить, осмыслить. Убийственный холод, что ведет к безумию, замораживает мысли и чувства.

– В трапезный зал? – повторил Алари с нажимом, ощущая, как ползет вверх по телу корка трескучего льда. Легкие застывают, скованные ею, окаменевшие, и воздух в них стынет, как и кровь в жилах. Ледяные глыбы сжимают горло. Дышать тяжело, больно, нечем. В груди щемит. Сердце разгоняется до запредельной скорости, стучит, как безумное, все громче и громче, быстрее и быстрее, вот-вот не выдержит – лопнет. – В купальни? Она сейчас в купальнях? Моется? Верно? Скажи, что она там! Скажи!

В желтых глазах владыки плескалась печаль. Тил-Линг смотрел на Алари с добротой и грустью, как на упрямого ребенка, который прячется под одеялом от надуманных страхов. Но иногда страхи реальны, ночные кошмары оживают, покидая границы сновидений и обретая плоть.

– Не зря я остался ждать твоего пробуждения. Признаюсь, у меня были другие планы. Но бросать тебя одного без объяснений было слишком жестоко. Кто-то должен быть рядом в такой момент.

– Где она? – Алари задыхался. Открывал и закрывал рот, судорожно хватая губами воздух. В глазах пекло. В ушах нарастал звенящий гул. Лицо пылало от прилившей крови. Он горел заживо. Обугливался до черных костей.

– Дыши, – ласково прошептал фейри. – Вдох-выдох. Медленно. Давай. Вдох-выдох.

– Она… – Алари судорожно вздохнул, не в силах договорить. – Она…

Его спина сгорбилась, по телу прошла волна крупной дрожи.

Тил-Линг потянулся к его плечу в жесте поддержки, но принц оттолкнул его руку.

Согнувшись пополам, он вцепился пальцами в свои волосы и завыл. Жутко и страшно.

Обманула. Бросила. Предала.

* * *

С трудом Алари подавил первый безрассудный порыв броситься в погоню за любимой женщиной. Хотелось сорваться с места немедленно, бежать за ней, не разбирая дороги, поймать, схватить, не отпускать. К счастью, ему хватило здравого смысла понять: затея эта бесполезна, Зейна уже далеко, под защитой империи, там, где его рукам до нее не дотянуться.

Глупец, он думал, что любимая постепенно оттаивает, начинает отвечать ему взаимностью, но только тешил себя иллюзиями. Все это время Зейна держала за спиной камень.

После разговора с Тил-Лингом Алари оцепенел, словно с головой погрузился в холодную воду. Все внутри окаменело. Наверное, таким образом разум пытался себя защитить – чувства притупились. Он не ощущал ни звуков, ни запахов, ни прикосновений и на мир смотрел будто из-под серой пыльной вуали. Ему казалось, что он мертв, ходит по земле живым покойником и с каждым шагом разваливается на части.

Владыка фейри был к Алари очень добр и предложил доставить его в Эвенделл по воздуху, но тот решил идти пешком. Ему нужно было время, чтобы проветрить голову, собрать себя воедино, все обдумать. Он, принц, наследник, не мог вернуться домой разбитым.

– Все наладится, – сказал ему на прощание Тил-Линг. – На стоит душить любимую в объятиях, иначе ей будет казаться, что ты перекрываешь ей воздух. Отпусти. Только так она поймет, что задыхается не из-за тебя, а без тебя.

– А если не поймет? – Алари сжал пальцы, ледяные и потерявшие чувствительность.

– У тебя впереди вся жизнь, а время, как известно, ест скалы. Ты получил бесценный опыт и теперь можешь извлечь пользу из своих ошибок. Просто не опускай руки.

Алари и не собирался этого делать. У него не было выбора. Жизнь без истинной – это не жизнь.

По пути домой его швыряло из крайности в крайность – от апатии к злости. Как на штормовых волнах.

Иногда он останавливался посреди дороги и, задрав голову, орал в далекое небо, равнодушное к его страданиям. Или, согнувшись пополам, молотил что есть силы кулаком по своему колену, не находя иного способа выплеснуть ярость и душевную боль. Потом, сорвав голос, отбив руку, наставив себе синяков, брел дальше, потерянный и одинокий.

Он злился за Зейну, на себя, на судьбу, которая всегда была для него жестокой мачехой. Проклинал богов, следом молил у них прощения, даже торговался с ними, суля какую угодно плату за одну лишь милость – любовь истинной.

Долгие дни в пути и правда помогли прочистить голову. К Эвенделлу Алари подошел с чувством смирения и надежды. Он осознал свои ошибки, понял и принял поступок Зейны, успокоился, остудил кровь и теперь был полон решимости биться за свое счастье до конца, но уже другими методами.

Ему стало легче, душная тьма отчаяния разжала тиски. На какое-то время Алари позволил себе поверить в лучшее, но дома его ждал новый удар.

На башнях замка развевались черные флаги.

Испуганный принц со всех ног кинулся к мосту через Хрустальную реку.

Черную ткань поднимали в небо только в одном случае.

Траур по члену королевской семьи.

Это был отец.

Это мог быть только его отец.

После смерти любимой супруги владыка лесных эльфов Имрин Эшен Амарден потерял волю к жизни и начал чахнуть. Год за годом, столетие за столетием огонь в груди этого древнего эльфа угасал. Страшная тоска пожирала его изнутри, питалась его плотью, словно гангрена, выпивала из него радость, будто вампир, – коварная болезнь, которая охватывает мужчин, потерявших свою истинную пару.

Долгое время король Эвенделла скрывал свой недуг. Родные и приближенные видели, как он меняется, но не придавали этому значения. И вот однажды болезнь взяла верх, и тело эльфийского владыки выловили в реке.

Алари успел к похоронам.

В тот день, глядя на исхудавшее тело в деревянном гробу, на восковое лицо, лишенное красок жизни, осиротевший принц наконец прозрел. С его глаз будто сорвали шоры.

Все эти годы отец был с ним холоден не потому, что винил в смерти матери – он просто не мог полюбить новорожденного сына, не мог полюбить никого вообще. Болезнь убила в нем эту способность, забрала все его душевное тепло, превратила некогда пылкого мужчину в ледяную статую.

Пока Алари страдал от равнодушия отца, его величество Имрин Эшен Амарден медленно умирал от тяжелого недуга. И никто не заметил, что с ним случилась беда. Никто не протянул руку помощи. А сам владыка не справился, и теперь черные траурные флаги трепетали на шпилях замковых башен.

После смерти венценосного родителя на единственного сына, наследника престола, обрушилось море забот – похороны, коронация, новые обязанности. Надо было утешать сестру, бороться с собственным горем, вникать в дела государства. О Зейне Алари вспоминал только по ночам, оставаясь в липкой тишине своей спальни, когда лежал в кровати без сна, смотрел в потолок сухими воспаленными глазами и представлял, что истинная рядом, – держит его за руку и произносит слова поддержки.

Но рядом ее не было.

И кто тому виной? Только он сам.

За эти три месяца Алари повзрослел, многое понял, переосмыслил и решил для себя.

Никогда больше он не будет слеп и эгоистичен. Теперь он обязательно заметит, если кому-то из его близких понадобится помощь.