Текст книги "Дракон из сумрака"

Автор книги: Анна Жнец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Навестить кладбище у городской стены, где через десять дней в полночь меня обещала ждать Мерида?

Поискать тела пленников?

Стиснув зубы, я зажмурилась изо всех сил.

Не думай. Умоляю, не думай. Не трави душу. Хватит!

Едва живая, уставшая без меры, я пообещала себе, что посижу немного с закрытыми глазами, а уже потом начну решать проблемы.

– Совсем чуть-чуть, – сказала я вслух, позволяя векам, этим тяжеленным гранитным глыбам, опуститься и закрыть свет. – Минуту, всего одну минуту, не больше.

Свои возможности я переоценила.

Даже не представляю, сколько времени я провалялась в отключке у темной дыры пещеры. Разбудили меня звуки спора.

– Оставим ее здесь.

– Мы не можем.

– А вдруг она снова превратится в чудовище?

– Посмотри, она ранена. Собственные люди едва ее не убили.

– Почему меня должно это волновать?

– Это и наша вина тоже. Ее советница сказала, что на Иданн напали из-за проклятого ребенка. Заметили, как она его спасает, и… Знаешь, не такое она и чудовище. Понимала, что рискует жизнью, но малышу помогла.

– Сейчас она придет в себя, немного подлечится и опять сделает нас своими заложниками. Ты этого хочешь? До конца жизни быть пленником? Я – нет.

– Не хочешь?

Я как раз приоткрыла глаза, чтобы заметить неприязненную ухмылку, тронувшую губы Ильди.

«Эвер, его зовут Эвер».

– Значит, не хочешь быть ее заложником? Наверное, поэтому так упорно лез к ней в постель.

Фай вспыхнул и посмотрел на Эвера с ненавистью.

– Легко тебе говорить, – процедил он. – Тебя она ни за что не отдала бы своим воинам. Уж не знаю, почему, но она терпела и твою грубость, и твой острый язык. А я просто пытался выжить. Осуждаешь меня за это?

– Вот и сейчас попытайся выжить. Без нее в этом мире мы не продержимся и несколько дней. Чужая земля, незнакомая, а Иданн знает здесь каждый уголок. И только она может вернуть нас домой.

– Иданн. Уже называешь ее по имени?

Острые скулы Эвера порозовели.

Как же я была счастлива видеть своих эльфов живыми и, надеюсь, невредимыми. С тревогой я пробежалась взглядом по телам пленников в поисках следов насилия, но не обнаружила ничего такого, что могло бы навести на нехорошие мысли: одежда целая, на открытых участках кожи ни синяков, ни царапин, на лицах нет того затравленного выражения жертвы, которое было на них в первые часы после надругательства. Хвала Темнейшей, похоже, все обошлось.

Тут спорщики наконец заметили, что виновница их конфликта уже несколько минут как проснулась.

– Иданн? Ты в порядке? – Эвер опустился коленями на землю рядом со мной. – Можно я посмотрю?

Его теплые пальцы накрыли мою холодную ладонь, и я обнаружила, что до сих пор зажимаю рану в груди, словно пытаюсь остановить кровотечение, которое, благодаря Мериде, уже давно прекратилось.

– Для того, кому вонзили нож в сердце, я чувствую себя просто роскошно.

О да, обожаю, когда эти голубые глаза так комично распахиваются в шоке, испуге или удивлении. Моя грубоватая шутка заставила эльфа окаменеть.

– Расслабься, ушастик, – поспешила я успокоить, – не померла, значит, и дальше не помру. Ты рад, Фай? – с издевательской усмешкой я подмигнула второму эльфу.

Выражение его лица стало таким забавным, что я не выдержала и хохотнула, но тут же скривилась от острой боли.

– Так что же, вы решили меня бросить?

– Нет.

– Да.

Фай упрямо скрестил руки на груди. Все те чувства, что он старательно прятал под маской покорности, теперь отчетливо читались в направленном на меня взгляде. Неприязнь, брезгливость, враждебность. А ведь совсем недавно он был готов разделить со мной постель. Даже предлагал помассировать мои уставшие ноги.

Эвер, наоборот, смотрел с беспокойством. Его взгляд то и дело соскальзывал с моего лица на ладонь, зажимающую рану.

– Как вам удалось сбежать?

– Твоя советница.

– Мерида?

Вот же день поразительных открытий! Изумленная, я нашла в себе силы только покачать головой.

– Сначала она нас усыпила и приковала к дереву посреди болота, затем освободила и сказала, что мы найдем тебя здесь, в пещере.

Ох, Мерида, Мерида, какую игру ты ведешь?

– Ну вот, нашли. – Я старалась казаться невозмутимой, хотя сердце в груди вдруг заколотилось, как бешеное. – И что теперь? Что вы планируете делать?

Глава 16

Раненая и ослабевшая Иданн не могла идти, и Эвер после недолгих колебаний понес ее на руках, чувствуя при этом странный внутренний трепет, будто совершал нечто запретное и предосудительное.

Иданн…

Еще недавно он ненавидел драконицу всей душой, но день за днем каждым своим поступком она доказывала, что вовсе не чудовище, не злодейка и ситуация у нее не такая и простая. Сумеречные земли не прощали слабости. И вот подтверждение: Иданн на его руках, едва не убитая собственными людьми.

А он не верил, когда она говорила, что рискует жизнью, нарушая жестокие традиции своего народа.

– Куда мы идем?

– Секрет.

– Но ты помнишь о своем обещании?

– Помню.

Ее волосы, черные, как безлунная ночь, щекотали Эверу подбородок. Холодная ладонь, лежащая на его груди, волновала. И сердце эльфа билось непривычно сильно, прямо в эту самую ладонь.

А еще Иданн была тяжелой. Стройная, изящная по меркам человеческих женщин, она тем не менее весила как три здоровенных воина в полном снаряжении, так что через некоторое время у Эвера начали отваливаться руки. Ни грамма жира, мускулатура не особо выражена – откуда тогда такой внушительный вес?

– Магия, – прошептала Иданн, будто прочитав его мысли. – Чем сильнее дар, тем он тяжелее. Утомился, солдат?

Насмешка в ее голосе больно резанула по самолюбию эльфа.

Устал, но признаться в этом – позор.

– Ты легче перышка, – заявил Эвер, перехватив свою ношу удобнее, и вздрогнул, когда Иданн в его объятиях расхохоталась.

– Что ж, тогда не буду даже пытаться идти самостоятельно.

Прозвучало как угроза и шпилька одновременно.

Ехидная, грубоватая, вредная Иданн так сильно отличалась от эльфиек.

Эвер не мог понять, как теперь к ней относится. К ней, монстру, захватчице, опальной королеве. Он думал, что испытывает к Иданн неприязнь, но почему-то ужасно испугался, увидев ее окровавленную на земле у входа в пещеру.

Фаю Эвер сказал, что эйхарри бросать нельзя, ведь иначе они не выживут в бесплодном сумеречном крае. И это было, несомненно, так. Здесь, без ее помощи, они не справятся, не найдут дорогу домой, умрут от голода или от когтей какой-нибудь местной твари. Возможно, даже из леса не выберутся, не зная безопасной тропы через топь. Иданн нужна им, чтобы спастись.

Но вся ли это правда? Или лишь та ее часть, которую можно поведать Фаю? Та, в которой не стыдно признаться самому себе? А что насчет другой части?

О нет, он не станет об этом думать. Лучше крепче прижмет к груди худое, но отнюдь не легкое тело своей бывшей хозяйки.

Эверу нравилось, что теперь их роли поменялись. Нравилось предлагать Иданн свою помощь, хотя нынешняя уязвимость ведьмы казалась ему чем-то неправильным и диким. Кощунственным. И все же он был рад снова почувствовать себя мужчиной, сильным воином, способным подставить кому-то надежное плечо. Безумно рад!

Как чертовски приятно вернуть себе контроль над собственной жизнью, перестать быть бесправным пленником, игрушкой, которую каждый может взять без спроса. Когда твоя жизнь зависит от воли другого человека, держится на тонкой ниточке чужой благосклонности, это ужасно. Это все равно, что постоянно ходить по острому лезвию меча или балансировать на краю пропасти. Так что произошедшему Эвер был эгоистично рад. И даже невероятная тяжесть женского тела в его объятиях доставляла ему удовольствие.

Волосы Иданн пахли болотом, а ее одежда – кровью, но не самые приятные запахи не отвращали Эвера. Он думал о том, что никогда прежде не касался дев таким образом. Ни разу не прижимал их к своей груди, не ощущал их столь близко. Кроме той жуткой ночи. Но она не в счет. Все, что случилось тогда, не было добровольным, не вызывало ничего, кроме гадливости и омерзения. А сейчас он делал то, что хотел, никто его ни к чему не принуждал, и эти невинные объятия ощущались очень интимными.

Подумать только! Его тело использовали извращенными способами, а он был смущен и взволнован тем, что просто нес женщину на руках.

– Может, я теперь? – неохотно предложил помощь Фай, когда и болото, и сухой лес остались позади и они вышли на пустынную дорогу, окруженную растениями с полуметровыми колючками. – Давай я ее понесу, а ты отдохнешь.

Фай явно был не в восторге от своего предложения, но, видимо, заметил, что его спутник выбился из сил. С каждым пройденным километром Иданн ощущалась все более неподъемной.

– Да, красавчик, пришла твоя очередь мучиться, – усмехнулась драконица, иронично покосившись в сторону Фая. Тот ответил ей мрачным взглядом, но протянул руки, чтобы Эвер передал ему свою ношу.

Но Эвер не передал. Неожиданно в нем проснулся непонятный, нелогичный собственнический инстинкт, так что, тряхнув головой, эльф пошел дальше, даже ускорил шаг. Словно пытался доказать, что не устал. Словно боялся, что Иданн у него отнимут. Как будто она была ему нужна.

Но не нужна ведь.

Он просто не желал выглядеть в глазах Фая слабаком, которого выбили из колеи каких-то жалких два десятка километров. Разве это расстояние для тренированного бойца?

– Эй, куда разогнался? – в привычной грубоватой манере окликнула его Иданн. – Самое время подкрепиться, а ты пробегаешь мимо нашего ужина.

Какого ужина? О чем она говорит?

Эвер огляделся, чувствуя, как после слов эйхарри во рту скапливается слюна. Только сейчас он осознал, насколько голоден, и заметил тупую резь в желудке.

– Вон, – Иданн ткнула пальцем в сторону колючих растений вдоль дороги. – Шипы ильди ядовиты, а вот мякоть вполне съедобна, даже питательна.

– Ильди? – нахмурился Эвер. – Ты называла меня в честь колючего цветка?

– Колючего и ядовитого, если быть точной, – с улыбкой ответила драконица.

Повинуясь молчаливой просьбе, Эвер опустил Иданн на ноги. На земле она держалась увереннее, чем можно было ожидать в ее состоянии. Наблюдая за эйхарри, эльф пришел к выводу, что, возможно, она уже давно оправилась от ранения и ей просто нравилось путешествовать на его руках. Он решил, что не против и даже готов подыграть ей какое-то время, пусть это и грозило ему перенапряжением мышц и последующей болью в спине.

– Главное, не поцарапаться о шипы, – назидательно сказала Иданн, подходя к колючему растению.

Глядя на то, как тонкие женские пальцы обзаводятся набором изогнутых черных когтей, Эвер ощутил волну дрожи, пробежавшей вдоль позвоночника. Опальная королева была жутковата в своих драконьих повадках. Почему-то вспомнилось, как за завтраком в шатре по ту сторону Завесы она целиком, не жуя, проглотила жареное птичье крыло вместе с костями. Сцена определенно произвела на Эвера впечатление.

– Пробираемся между шипами к стеблю, – Иданн подробно описывала свои действия. В этот момент она как раз протиснулась боком между двумя ядовитыми колючками, каждая – длинной с человеческое предплечье. – Очень осторожно. Помним о смертельной опасности. Затем вырезаем из стебля крупный кусок. – Длинный коготь вонзился в упругую зеленую плоть растения и разрезал ее легко, как масло. Наружу из отверстия хлынул сок, похожий на слезы. – Мякоть отправляем в рот и стараемся не думать о том, насколько она омерзительна на вкус. Главное, не забываем мысленно повторять: «Это очень полезно, это утолит голод. И жажду, между прочим, тоже».

– Ваша местная кухня – нечто удивительное, – сыронизировал Эвер.

Мякоть ядовитого растения ильди, вероятно, действительно была на вкус не очень приятной, но эльф не обратил на это внимания, потому что мясистый кусочек в рот ему положила сама Иданн. Просто подошла и бесцеремонно ткнула им Эверу в губы, так что эльф был вынужден приоткрыть рот и принять подношение. При этом подушечками пальцев Иданн случайно коснулась его языка и нижней губы. Прикосновение получилось до дрожи интимным, и скулы Эвера предательски вспыхнули, а мышцы живота несколько раз сократились.

С досадой эльф почувствовал, как загорелось лицо. От горечи, наполнившей рот, он даже не поморщился – все думал об этом мимолетном прикосновении, о том, как липкие от сока пальцы на секунду дотронулись до влажного языка.

А потом он вспомнил Ту ночь. Вспомнил, как разошедшиеся солдаты порвали ему уголки губ и каким образом они это сделали, и едва не словил приступ паники.

Видимо, выражение его лица изменилось, потому что Иданн шагнула назад и посмотрела на Эвера с тревогой и недоумением.

Но уже спустя миг в черных безднах ее глаз вспыхнуло понимание.

– Дыши, – сказала Иданн, и Эвер обнаружил, что задыхается, открывает и закрывает рот, но не может наполнить грудь воздухом. – Хочешь, я убью их? Хочешь, я убью их всех?

Он хотел, даже несмотря на то, что законы Светлоликой запрещали отнимать жизни.

Когда приступ закончился и воздух снова мог свободно проникать в легкие, щеки Эвера покраснели теперь уже от стыда. Иданн видела его слабость, и Фай ее тоже видел. От унижения захотелось провалиться сквозь землю.

С чувством гадливости Эвер ощутил влажные пятна на спине и под мышками, мокрую дорожку пота, прочертившую висок.

Виноват. Он сам виноват в том, что с ним сделали той ночью. Нормальный мужчина, воин смог бы защитить свою честь или умер бы с оружием в руках, а Эвер позволил надругаться над собой, позволил превратить себя в игрушку для утех и потом не торопился смывать позор в водах кипящего болота. После всего, что произошло, мог ли он вообще называть себя мужчиной? Имел ли право?

Фай стоял поодаль, неловко опустив взгляд, и катал ногой по земле мелкий камешек. Иданн отвернулась к ядовитому цветку, давая Эверу время успокоиться и затолкать эмоции вглубь, запереть их за тысячей засовов. Горячая благодарность затопила эльфа. Благодарность за то, что к нему не лезли с расспросами, за то, что притворились, будто ничего не было. Жалости или презрения он просто не выдержал бы.

– То, что мы наткнулись на ильди, – большая удача, – Драконица пыталась разрядить обстановку. – Теперь не умрем от жажды и голода. Надеюсь, они и дальше будут попадаться нам на пути.

Интересно, что думает о нем Иданн? Тоже не считает Эвера полноценным мужчиной? Возможно, потому и не тащит его в постель, что брезгует.

– Фай, дорогуша, иди сюда. – Нетвердой из-за ранения походкой эйхарри направилась в сторону его спутника. На ладони она держала истекающую соком мякоть растения-колючки.

Иданн будет кормить Фая с руки? Так же, как и его, Эвера? Положит кусочек цветка ему в рот, прикоснется пальцами к языку?

При этой мысли в груди поднялся горячий протест, и Эвер отвернулся, охваченный чувством, которому не мог дать определения.

Глава 17

Спустя некоторое время они наткнулись на водоем. То, что Эвер увидел на дне пересохшего речного русла, с большой натяжкой можно было назвать озером, хотя он дал бы этому иное определение – лужа. Вероятно, в Сумеречных землях несколько дней подряд шли сильные дожди и наполнили водой углубление у подножья склона, на краю которого они сейчас стояли.

– Надеюсь, мы здесь не для того, чтобы утолить жажду? – За последний час во рту Эвера образовалась самая настоящая пустыня, и тем не менее он еще не достиг той стадии отчаяния, чтобы, как собака, пить из первой попавшейся лужи.

– Что? Жажду? Нет. Не думаю, что это хорошая идея, – ответила Иданн, но зачем-то начала спускаться по склону к воде.

– Куда ты?

Эльфы переглянулись и последовали за ней.

На середине пути Эвер замер как вкопанный и от шока едва не полетел кубарем вниз: Иданн начала раздеваться. Сперва стянула через голову тунику, открыв взглядам худую спину с выпирающими лопатками, затем наклонилась и без малейшего стеснения избавилась от штанов, оставшись абсолютно возмутительно голой.

Эта кричащая нагота ошеломила Эвера. Тонкая талия, узкие бедра, молочно-белые ягодицы. Он вспыхнул до корней волос, заметив, что пялится на Иданн с отвисшей челюстью. На эту нежную кожу, плавные, не скрытые одеждой изгибы, на соблазнительную ложбинку между двумя округлыми половинками попы.

У него в голове не укладывалось, как можно вот так запросто обнажиться перед двумя мужчинами.

Эвер остолбенел, не зная, что делать, совершенно не представляя, как себя вести и куда прятать взгляд. Щеки горели. Голой задницей сверкала Иданн, а краснел почему-то он.

– Что ты творишь? – прохрипел Эвер, отвернувшись и на всякий случай крепко зажмурившись.

– О, как давно я мечтала помыться, – отозвалась драконица, а следом раздался короткий всплеск.

– Ты могла воспользоваться очищающим заклинанием. – Он приказал себе не смотреть в сторону высохшей реки, но уже через минуту обнаружил, что подглядывает за Иданн из-под опущенных век. Красивая, изящная, но не хрупкая – сильная и жилистая.

– Шутишь? Я слишком слаба, чтобы колдовать. И мне надоело дышать запахами пота и крови.

Как-то так получилось, что в этот момент Иданн, стоящая по пояс в воде, повернулась к нему лицом, а Эвер не успел отвести взгляд и невольно уставился на ее грудь, маленькую и острую, способную целиком поместиться в мужские ладони.

О Светлоликая, о чем он думает! Какие ладони?

Стало жарко, невыносимо душно. Даже захотелось ослабить ворот туники.

– Смотри, я не против, – с улыбкой разрешила драконица, и Эвер ощутил себя дураком.

Эта женщина вообще не знает, что такое стыд?

Он вспомнил эльфиек, холодных, чопорных, трепетно следящих за своей репутацией. Они настолько боялись, что их обвинят в неприличном поведении, что в итоге превратились в ледяных кукол. Красивые, идеальные, но неживые.

А Иданн была живой. Яркой. Шокирующей. Грубоватой. Эвер вдруг понял, что так и продолжает пялиться на ее грудь, и торопливо отвернулся под звонкие переливы женского смеха.

– Ты прямо как трепетная девственница, – хохотнула Иданн. – Никогда не видел голую бабу?

Он видел. И не одну. Той ночью. До этого – нет.

Разве эйхарри забыла, насколько их раса целомудренная, какие жестокие традиции и законы у эльфийского народа?

Иданн мылась. Эвер слушал тихий плеск воды и представлял, что сейчас делает драконица. Как она водит руками по обнаженному телу. Как влажные дорожки стекают по упругой груди и на сосках повисают крупные капли. Он поймал себя на желании прикоснуться к этим острым соскам, как к чему-то нереально красивому, поразившему его воображение. Прикоснуться без малейшего сексуального подтекста, ибо после всего случившегося вряд ли готов был разделить с женщиной постель. Любой откровенный жест мог закончиться приступом паники, похожим на тот, что настиг Эвера на дороге рядом с колючим растением ильди.

Нет, он определенно не испытывал возбуждения – только интерес, любопытство и удовольствие от созерцания прекрасного.

– Ты долго? – проворчал Эвер, потому что ему надоело чувствовать себя идиотом с пылающими ушами. А потом он скосил взгляд и увидел, что Фай наблюдает за эйхарри открыто, без неловкости и стеснения. Стоит на берегу и разглядывает ее обнаженную.

– Отвернись, – прошипел ему Эвер. – Перестань на нее смотреть.

– Почему? – удивился Фай. – Она же сама разделась перед нами.

В его взгляде, к слову, похоти тоже не было – любопытство, как и у Эвера, но в груди все равно поднялась волна ярости.

– Отвернись, – снова процедил он сквозь зубы, а когда Фай не послушался, грубо схватил его за плечо и заставил отвернуться насильно. – Если у Иданн нет стыда, то у нас с тобой он быть должен.

– Да что с тобой? – удивился Фай. – Весь красный и злой.

Эвер не знал, что с ним, просто ужасно разозлился на бесстыдницу Иданн, выставляющую себя напоказ, а еще больше – на Фая, посмевшего любоваться ее прелестями.

Всю оставшуюся дорогу, после того как Иданн вышла из озера-лужи и оделась, он угрюмо молчал, обиженный непонятно на что и смущенный. Они двигались под стремительно темнеющим небом, и в вечерней тишине Эвер без конца прокручивал в мыслях увиденное на берегу высохшего речного русла. Обнаженное женское тело. Иданн, не знавшую неловкости, прекрасную в своем бесстыдстве.

В Троелевстве такую женщину заклеймили бы позором и отправили в Кипящие болота. «Бесчестье хуже смерти».

Вот только почему-то Эвер не спешил осуждать чужую распущенность, а был нелогично восхищен. Возмутило его лишь одно: свидетелем наготы Иданн стал другой мужчина.

– Смотрите, впереди скалы, – воскликнула драконица и показала в сторону горизонта, где на фоне темных туч выделялось несколько еще более темных пятен. – Думаю, там найдется пещера, где мы сможем переночевать.

Пещера действительно нашлась, а по пути к скалам они, к огромному своему облегчению, наткнулись на парочку ильди, благодаря чему смогли утолить голод и жажду. В этот раз, помня о недавнем приступе паники, эйхарри не пыталась кормить Эвера с руки, и он ощутил досаду, но тут же отругал себя за глупые мысли.

– Как скоро ты сможешь обернуться драконом? – спросил Эвер, когда небо над головой сменилось каменным сводом с наростами известняка.

Путники сидели у входа в пещеру, слишком голодные и уставшие, чтобы уснуть, и дрожали от холода: температура воздуха к ночи резко упала на несколько градусов.

– Хотела бы я сама знать, как скоро. – Задрав тунику, Иданн изучала рану, нанесенную ей предателями. Одна ее грудь была голой, и Эвер опять не знал, куда спрятать взгляд.

– Как вообще человек способен превращаться в зверя? У меня не укладывается в голове. – Не то, чтобы ему было интересно, но лучше завязать разговор, чем сидеть в полном молчании.

– Это магия. – Хвала Светлоликой, Иданн оправила на себе одежду, прикрыв все неприличное и заставляющее краснеть. – Что-то наподобие чар трансформации.

– И все равно как?

– Ты хочешь знать, как это работает? – Она покосилась на Фая, который прислонился к стене пещеры и опустил веки. – Магия материальна. У нее есть объем и вес. У сильных ведьм магии так много, что она не помещается внутри тела, а тянется вокруг невидимым шлейфом. Этот шлейф осязаем и очень тяжел, но как бы существует в ином измерении, поэтому окружающие его не видят и не чувствуют. Когда я обращаюсь в дракона, именно из магического шлейфа формируется его тело, а мое собственное как бы сливается с ним.

Снаружи пошел дождь. Хлынул безудержным потоком и забарабанил по земле в полуметре от их укрытия.

– Магия – это строительный материал. Но при этом нельзя создать что-то из нечего, всегда нужно исходное тело.

Эвер нахмурился, переваривая услышанное.

– А как же пламя, которое извергают драконы? И ваши огненные шары?

Грянул гром. Вспышка молнии осветила водяную завесу, спрятавшую за собой внешний мир.

– О, это всего лишь поток энергии, который мы высвобождаем. Все, я устала, давай последуем примеру твоего товарища. – Иданн кивнула на Фая. Он уснул, сидя рядом с выходом из пещеры. Капли дождя, залетавшие внутрь, оседали на его вытянутых ногах.

Сначала Эвер тоже попытался задремать, опершись спиной на шероховатую гранитную стену, потом кое-как устроился на холодном полу, положив руку под голову вместо подушки.

– Поделишься своим теплом? – спросила Иданн, прижавшись сзади. Ее ладонь опустилась Эверу на живот, а подбородок болезненно ткнулся в лопатку. – Давай согреем друг друга, обещаю вести себя хорошо и не приставать.

В первую секунду Эвер напрягся. Неожиданное прикосновение швырнуло его назад, в прошлое, окунуло в зловонную муть воспоминаний, но усилием воли он подавил панику и накрыл пальцы Иданн своими.

Какая же все-таки у нее изящная кисть и, по сравнению с его, совсем маленькая. Женская. Эта мысль почему-то успокоила расшатанные нервы.

«Я в безопасности, – сказал Эвер сам себе. – Все под контролем».

…давай, шлюшка, не сопротивляйся, тебе понравится…

…лей, лей ему в рот…

…он выплюнул все зелье, ну что ж, ему же хуже, тащи веревку…

…О, какой большой! Прокатишь меня, жеребец?..

– Я в безопасности. Все под контролем.

– Что?

– Ничего, спи.

Он развернулся, обнимая Иданн и позволяя ей опустить голову на свое плечо. Так и правда было теплее, только он все равно не мог расслабиться, лежал напряженный, каменный и старался ни о чем не думать.

– Делай, что говорят. Чувствуешь, где сейчас мой нож? То-то же.

– А если укусит?

– Не укусит.

– Мне жаль, что я тогда не взяла тебя в свой шатер, – вдруг сказала Иданн, словно прочитав его мысли.

– Наверное, мне не стоило пытаться в тебя плюнуть, – усмехнулся он, радуясь, что в темноте не видно его влажных глаз.

– Я убью их всех. Веришь?

– Светлоликая запрещает отнимать жизни без необходимости.

– Плевала я на то, что она запрещает.

Дождь закончился, но где-то в отдалении продолжал греметь гром. Пещера окончательно погрузилась во мрак.

Эвер не заметил, как задремал, а проснулся от того, что кто-то перекрыл ему дыхание. Испуганный, он дернулся всем телом, подбросив незнакомца, оседлавшего его живот. Над Эвером нависал черный силуэт. Ледяные пальцы сжимали горло.

Дышать! Нечем дышать!

Он вскинул руки, пытаясь отодрать чужие пальцы от своей шеи. Зарычав, убийца наклонился ниже, и Эвер наконец смог разглядеть в темноте его лицо.

Иданн! Его душила Иданн!

Чудовище из Сумрака вернулось.

Понимание оглушило, наполнило душу паникой. Его словно с головой окунули в ледяную воду. Так чувствует себя человек, чей кошмарный сон сбылся.

Во мраке сверкнули белые зубы: женщина над Эвером зарычала, оскалившись, как животное. Как бешеная волчица. Ненависть и злость изуродовали ее черты. Теперь это было не лицо – маска ярости: на лбу вздулись вены, мышцы окаменели и подрагивали от напряжения, черные глаза горели безумием и азартом.

Незнакомка. Это была незнакомка, совершенно не похожая на Иданн, которую он знал. Другая личность. Невменяемая злодейка. Сумасшедшая. Монстр.

В панике Эвер попытался скинуть с себя убийцу, но хрупкая на вид эйхарри оказалась невероятно тяжелой, словно обломок скалы упал эльфу поперек живота. Как бы Эвер ни бился под ней, как бы ни дергался, она продолжала придавливать его к земле и душить. Перед глазами уже пульсировали кровавые круги.

Воздуха! Хотя бы один глоток!

Шея горела. Лицо Иданн, страшное, перекошенное от ярости, начало расплываться. Теперь он видел его будто сквозь мутную пелену, и с каждой секундой эта пелена уплотнялась, становилась темнее. В ушах нарастал гул, похожий на вой ветра в сквозном тоннеле.

Умрет! Он сейчас умрет! Иданн его задушит.

Снова и снова он пытался отцепить ее пальцы от своего горла, упирался ладонями в чужой подбородок и давил, давил, давил – тщетно. Безумие словно наделило эйхарри нечеловеческой силой. Он ничего не мог сделать!

Дышать! Дышать! Пожалуйста, дышать!

В последней отчаянной надежде спастись Эвер поднял руку, царапнул ногтями по грубому хлопку женской туники и вслепую нащупал края не до конца зажившей раны в груди. Он надавил на нее, порвав тонкую пленку молодой соединительной ткани, затянувшей дыру от меча. Нажал, засунул в рану два пальца – так глубоко, как смог, – и ощутил горячую влагу, хлынувшую наружу. Кровь.

Душительница взревела от боли. Давление на горло исчезло, и сладкий, благословенный воздух наполнил легкие. Эвер закашлялся. Он кашлял и кашлял, дышал и дышал, жадно открывая и закрывая рот и смаргивая набежавшие слезы, а потом опомнился, вскинулся, приготовившись снова отбиваться от безумного монстра. Но чудовище ушло, оставив с ним растерянную, испуганную Иданн.

Она сидела на животе Эвера, по-прежнему невыносимо тяжелая, таращилась на недавнюю жертву огромными, распахнутыми глазами и вся тряслась. Ее губы дрожали. Ноздри раздувались, но не от злости, а как перед истерикой.

В ужасе Иданн опустила взгляд и посмотрела на искалеченную шею Эвера, на дело своих рук, на багровые синяки, которые должны были остаться от ее пальцев.

– Я… – она покачала головой, будто не веря тому, что видела, отрицая реальность. – Я…

Она еще раз мотнула головой, затем всхлипнула и бросилась из пещеры в темную ночь.

Недолго думая, Эвер кинулся за ней следом. Споткнулся о ноги оглушенного Фая, лежащего на камнях без чувств, и побежал дальше. Он бежал, стараясь не терять из вида тонкую фигуру, окутанную мраком. Огибал выраставшие на пути препятствия, перепрыгивал через оскалы трещин в земле, бежал, пока не догнал Иданн, а догнав, схватил ее за руку и развернул к себе, резко впечатав в свою грудь.

– Я не хотела. Это не я, – сдавленно прошептала Иданн и разрыдалась в его объятиях. – Это не я. Не я. Не хочу быть такой.

Она рыдала. Ее плечи тряслись, поднимались и опускались, вздрагивали. Из горла вырывались хриплые, жалобные звуки.

Чувствуя, как намокает на груди ткань туники, Эвер гладил Иданн по волосам и повторял:

– Ты не виновата, не виновата.

Впервые он видел ее такой – слабой, уязвимой, напуганной. Эвер и сам был в ужасе: Чудовище из Сумрака проснулось.

Глава 18

– Мы не можем оставаться с ней, – заявил Фай, осторожно касаясь гигантской шишки под волосами, слипшимися от крови. В его тоне звенела сталь, и эта категоричность Эверу не нравилась, потому что он не мог бросить Иданн одну. Не после того, как видел ее плачущей, нуждающейся в его поддержке.

Сейчас слезы на щеках Иданн высохли. Она сидела в конце пещеры, отстраненная, заледеневшая в своем несчастье, и равнодушно слушала их разговор.

– Плевать, что она обещала вернуть нас домой, – продолжал распаляться Фай, морщась от боли. – Она опасна. Она может задушить нас во сне.

– Могу, – согласилась Иданн, и в ее взгляде, в ее голосе не было ни капли эмоций.

Эвер мысленно застонал: своим поведением эйхарри совсем не помогала ему убедить Фая продолжить путь вместе. Солгала бы, что способна себя контролировать. Чего ей стоило!

Собственные размышления шокировали Эвера не на шутку. Неужели он, всегда презиравший лжецов, осудил человека за честность? А сам он не боялся быть убитым во сне? Вот этими изящными на вид, но такими сильными руками.

– Ее вторая личность может проявиться в любой момент. – Взгляд Фая упал на его шею. Эвер знал, что он видит: багровые пятна синяков – следы, оставленные пальцами Иданн, ожерелье боли, подаренное ему этой ночью. Саднящее горло ни на миг не давало забыть о случившемся.

Она его душила. Едва не отправила на тот свет.

– Мы будем связывать ее на ночь. – Ему показалось, что он нашел выход, но Иданн рассмеялась в своем углу.

– Серьезно? Нет, ты серьезно? – с минуту она хихикала, как умалишенная, заставляя Эвера покрываться ледяным потом, а затем резко замолчала и отвернулась к стене.

«Не поможет. Связывай не связывай – не поможет», – повисло в тишине невысказанное.

Фай скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять, насколько непреклонен в этом вопросе: оставаться с Иданн опасно, Чудовище из Сумрака вырвалось на свободу и готово снова показать оскал.