Текст книги "Предания о неземных пришельцах (Сборник)"

Автор книги: Анна Зегерс

Соавторы: Франц Фюман,Рольф Крон,Криста Вольф,Гюнтер Браун,Эрик Симон,Герт Прокоп,Мария Зайдеман,Петра Вернер,Александр Крегер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

РУКОВОДСТВО ПО ВЫПОЛНЕНИЮ ВЗЛЕТА

Первая фаза. Расслабление

Внешние условия.Удобное, как можно более «воздушное», обтянутое мягким губчатым материалом сиденье. Правда, и на этот счет существуют различные мнения, обнимающие диапазон от жесткой скамьи до тонкой перильной штанги. Могу ручаться лишь в отношении собственной методы. Легкая одежда!Успокаивающая музыка. (Последнее – не строго обязательно.)

1. Общее мышечное расслабление.Для достижения необходимой расслабленности постараться принять позу обвисшей на нитках марионетки. Начинать легким покачиванием корпуса с постепенным затуханием колебаний. Тело должно обрести такую степень раскрепощенности, чтобы при внешнем воздействии со стороны другого тела без сопротивления отклоняться в любом произвольном направлении.

2. Психическое расслабление.Отключение всех еще оставшихся мыслей. Этого легче достигнуть, если обратиться вначале к зрительным представлениям текучего, струящегося: плавное покачивание морских волн, колышущиеся под ветром поля, скольжение стрижей в воздухе и проч. в соответствии с индивидуальной отзывчивостью. Эти, поначалу конкретные, зрительные образы должны принять затем отвлеченную форму: вместо покачивающихся, несущих тебя волн – абстрактные волнообразные линии. Но и эти абстракции должны раствориться в чистой идее колыхания как такового.

Вторая фаза. Энергетическая концентрация

Итак, необходимо собрать теперь высвободившиеся в результате расслабления энергии. Места их концентрации – локоть, запястье, коленный сустав, голеностопный сустав и позвоночник. Мозг подает сигнал к началу концентрации и ведет сосредоточенное наблюдение за ее ходом, что требует довольно длительной тренировки. Внимание!Конкретных команд, таких, как «Направляю энергию к суставам! Хочу свободно парить!», следует избегать. В случае непроизвольного формирования такой ошибочной ситуации начать упражнение заново.

Третья фаза. Самоотделение от земной поверхности (отрыв)

Еще одно предварительное замечание!Для отрыва требуется качественно иное состояние сознания, чем обычное для нашего времени. Это иное сознание, как утверждают теоретики самопарения, обнаруживается у сегодняшнего человека лишь в незначительных остаточных количествах. Но все-таки оно имеется. Откуда бы иначе взяться горячей людской тоске по вольному парению? Вернемся, однако, к проблемам взлета. Прежде всего следует наметить отчетливый и ясный пункт, который можно определить как «момент и точка отрыва». Само собой разумеется, что оба пункта непременно совпадают! Тщательнейше следить за этим. Отрыв происходит резким, коротким рывком, в результате того, что (Здесь текст обрывается.)

Семейный досуг

Дедушка и внучек о Fa и Cre

Для вып. важн. обществ, задачи сроч. треб, абсол. безы– нициаг., лишен, фантазии, адинамическ. личность, не искл. креик. пенсионер. Полезн. связи и дон. лы. гаран– тир. Предл. (только серьез.) напр. по адр.: а/я VII/3876– 771

– И вот такое теперь на каждой странице, – сказал Филип Носталь, – причем уже много недель подряд. Это объявление, например, мелькает с самой Пасхи. В жирной рамке, оранжевыми буквами, да еще и светящейся краской. Но несмотря ни на что – ни единая лишенная фантазии человеческая душа не дает о себе знать. И не даст. Когда я скольжу, бывает, ночью, за своей маленькой пива, то меня повсюду преследуют, повсюду слепят мне глаза вопли о помощи:

Срочно требуются!

Мужчины и женщины без креативности [6]6
  От лат. creatio – созидание, порождение, творчество.


[Закрыть] . Желательно медицинское подтверждение.

Ищу партнера для мирной, свободной от фантазий совместной жизни, без всяких замыслов, выдумок и идей. Непременное условие: отсутствие любых интересов.

– Пылающие слова гонятся друг за другом в огненной карусели, осыпаются падающими звездами с неба и складываются в тексты, зазывные картины реклам ползут по каждой второй стене. Толстенький человечек в уютно накачанном кресле, окруженный веселыми и незамысловатыми живыми картинками, горшочками «Лакомка» и посверкивающими пестрой глазурью женскими формами: так восхитительно живется папочке, оттого что он с неопровержимостью и без остатка лишен воображения.

Господин Носталь спросил своего внука, который, сидя на ковре, производил эксперименты с огнем и начал уже, без какого-либо оригинала или исходного образца, прожигать в нем сложный узор:

– Сознайся-ка честно, ведь и ты не можешь себе представить, что значит быть человеком без всякой фантазии, а? Однако ты согласишься со мною в том, что больше так, как теперь, продолжаться не может, катастрофа уже стучится в двери.

Внучек господина Носталя, не отрываясь от своего занятия, сказал:

– Ты переживаешь и плачешься потому, что жил ребенком в других условиях. Вот постоянно и сравниваешь. Мне известны только исторические описания из учебников, и я им не доверяю точно так же, как и твоим трогательным повествованиям о том, какой скудной фантазией обладали твой папа и твой дедушка и как они опасались возникновения больших сложностей, поскольку ты был первым в семье ребенком с таким мощным зарядом фантазии и зиждительных импульсов. Но потом они только и радовались. Ты непрерывно выявлял скрытые возможности и свойства разных предметов, все время что-то разбирал, переделывал, и родителям было не так скучно. Случались, понятно, и недоразумения, потому что ты беспрестанно что-нибудь перефункционировал, а у них было довольно-таки одностороннее представление о назначении некоторых вещей, но, в сущности, они были довольны, что подвергли тебя дородовой генной терапии. Так все делают, сказали они себе. И если в наши дни всякий вооружен богатейшей фантазией, то пусть будет таким и наш сын. Иначе как ему пробиться в жизни? Их огорчало, что сами они уже не годятся для Fa– и Сге– обработки. Отсутствие фантазии было словно тавро отсталости, старости, закаменелости. И в самом деле, их скоро отправили на пенсию по ранней категории. Но ты любил их как безумный – я знаю, знаю.

– Да, – сказал господин Носталь, – никогда им не приходило в голову сделать что-нибудь такое, что могло бы мне всерьез помешать. Папа каждый день отправлялся подвижным тротуаром к ближайшей станции тюбинговой подземки. Тротуар № 897. Ровно в семь тридцать он становился на движущуюся полосу прямо перед нашей дверью, и я видел его плавно удаляющуюся спину, а восемью минутами позднее и мама скользила прочь. Точно в четыре часа двадцать одну минуту они снова подкатывали к дому. Подробностей о том, куда возила их по трубам подземка, они никогда не рассказывали, говорили: «На работу». Что это была за работа, они не уточняли. И мне стало понятно, что она их абсолютно не интересует. Было бы бестактно настаивать на объяснениях. Дедушка с бабушкой мне тоже не докучали. Так что я мог дать полную волю своей фантазии и креативным способностям.

Внучек сказал:

– Да, а вот в старинных книгах написано, будто прежде, под властью лишенных фантазии государственных чинуш, да и родителей, учителей и всяких других притеснителей, жизнь обладавших фантазией была ужасна, их креативность встречала противодействие везде и во всем, их сажали, их даже убивали, если только они сразу не убивали себя сами.

– Что ж, возможно, возможно, – согласился господин Носталь. – Такое вполне могло происходить, когда редко еще встречались наделенные фантазией, творческие натуры, когда они были продуктом случайности, странной игрой природы и потому воспринимались обществом как нечто аномальное. Когда я родился, стало уже как раз входить в обычай до рождения экипировать детей генами Fa и Cre – фантазией и креативностью, стремлением к творчеству, способностью к созиданию. И мои родители терпеливо слушали меня, они поражались и восторгались, когда я старательно раскурочивал что-то или пачкал краской все подряд; они видели проявление высшей степени Cre, если сток ванны вдруг оказывался переведен в другое русло и на кухне начинал плясать фонтан, пусть даже при этом уплывал наш ужин. Конечно, и у них иной раз сдавали нервы – скажем, когда я сконструировал новые окна, из которых постоянно дуло, поскольку стекла совершенно свободно болтались в рамах и колебались на ветру, но зато переливались при этом чудесными красками. Однако именно потому, что мои родители тоже ворчали, а я ощущал в этом отголосок подавления и преследования, моя фантазия и моя креативность набирали силу. Но, как мне теперь кажется, надо было оставлять сколько-то детей со слабой прививкой, а то и вовсе без Fa и Cre или варьировать по интенсивности и встраивать при этом механизм доминантной наследственности. А поскольку об этом не позаботились, то жизнь на нашей Земле и дошла до такого хаотического состояния. Вот мы и влачим это жалкое существование просто потому, что нет больше ни одного человека, способного слушать другого с удивлением, с неудовольствием, вне себя от возмущения или бестолково вытаращив глаза, ни единой человеческой души, которая по недостатку воображения чинила бы нам какие-то препятствия. Встречал ты хотя бы раз какие-то препятствия в проявлении своих Fa и Cre?

– Да всю дорогу, – раздраженно огрызнулся внучек, – одна болтовня твоя чего стоит, когда мне надо сосредоточиться на ковровом узоре. Ну вот, одна дыра теперь выгорела чересчур широко.

– Сделай из нее большой цветок.

– Тебе обязательно надо вмешиваться, когда я что– нибудь делаю? А ведь это мойузор, ведь это яего создаю.

– На моемковре, – возразил Носталь.

– И весь замысел целиком мой собственный. Как у тебя вообще хватает совести пытаться к нему примазаться, козыряя своим ковром? Я сам придумал взять твой ковер, потому что именно твой такой махристый и лучше воняет горелой пылью, когда прожигаешь в нем дыры, чем мамин. Узор, который я выполняю, еще и ароматический узор.

– Ну-ну, я не мешаю тебе, мой мальчик. Но посмотри только на наши города, на все это незавершенное, на все это начатое в одном стиле и продолженное в полдюжине других, а там и вовсе остановившееся – руины… Да можно ли эту выставку ужасов и городом-то назвать? Н-да, в прежние времена… тогда один квартал походил на другой. Тогда все умещалось в приличествующих делу формах школьной геометрии. Улицы – как по шнурочку, в таких не заплутаешься, уличные транспортеры доставляли пассажира точно к желаемому пункту. Немного, может, и скучновато, согласен, но именно в силу этой скуки, на этом сером, пресноватом фоне груды покрытых краской, бывших когда-то предметами материалов и частей, обломочные творения из всех жилищ, извергаемые шахтами мусоропроводов, выглядели столь волнующе, привлекательно. Редкие родители не бывали горды тем, что перед дверьми у них громоздился самый большой Fa– и-Сге-террикон. Позднее стали придавать значение утонченному разнообразию и цветовой нюансировке. Так увлекательно было прогуливаться, исследуя встречавшиеся по пути груды. Какое богатство решений! И постоянно от кучи к куче передвигались научные комиссии из различных отраслей промышленности, выколупывая вдохновляющие идеи для новых разработок.

– Кучи у нас есть и сейчас, – продолжал Носталь, – но серый фон исчез. Нет больше прямых, как стрела, улиц, одни изгибы да повороты, лабиринты, тупики и обрывающиеся вдруг дороги. Ни один дом не может хотя бы отдаленно напоминать другой. Мой, например, имеет форму вытянутого лимона, поры его кожуры окна, а из острого носика мы с помощью выходного рукава спускаемся вниз. Я был доволен, когда сконструировал свой дом. Ладно, тебе он не нравится. А что ты скажешь насчет бутылки, в которой ютится мой сосед и из которой должен выбираться ползком? В нашем городе двадцать различных транспортных систем: движущиеся тротуары, подземные и надземные трубы, катки-цилиндры с ножным приводом, в которых выбиваешься из сил. Недавно я, устав до смерти, еле добрался на конференцию, из-за того что снова перепутались целых семнадцать систем. В зале, где мы заседали, прозвучало немало разных выступлений, но проблема транспортного сообщения так и осталась нерешенной. Я, разумеется, не стану отрицать, что кое-кто и соглашался порой с предыдущим докладчиком, однако немедленно принимался развивать его предложение дальше. Играл с ним. Варьировал его. И мы в итоге остались с кучей вариаций. Ну а теперь никуда, конечно, не денешься – все вариации будут реализованы. Ведь все мы без исключения наделены, к сожалению, необоримой настойчивостью и пробивной силой. После собрания я шел домой со своим давним другом Лео. И по удивительному совпадению нам обоим вдруг захотелось одного и того же рыбного салата. Но павильон уже снова переквалифицировался: теперь здесь угощали грибами. Правда, во многих видах. Подавали даже лишенные яда красные мухоморы. А нашим рыбным салатом кормили, вероятно, где-нибудь в другом месте. И мы отыскали его, но это уже был не тот, не наш, в нем ощущались посторонние нюансы, он был красного, а не фиолетового цвета и ничуть не светился в темноте. С подпорченным настроением мы добрались до улицы, где живет Лео, он хотел показать мне свой новый дом в виде кусточка спаржи. Тут мы угодили в отвалы Fa и Cre и никак не могли выбраться из этих продуктов демонтировочной деятельности нового молодого поколения. «О, если бы нашелся хоть один– единственный человек, – воскликнул друг Лео, – который сумел бы надежно и без затей запрограммировать надежный и без затей, послушный старомодный компьютер – на оптимальную организацию работ по устранению этих завалов, детищ проявления Fa и Cre!» Я сказал, что нам пригодился бы и еще один, который в течение года или хотя бы полугода приглядел бы за тем, чтобы у нас действовала лишь однасистема транспортного сообщения. «Мы, – добавил я грустно, – устроены таким образом, что хотя и способны беспрестанно выдумывать новое, и конструировать, и доводить до практического воплощения, но все никак не можем обуздать разных идиотических начинаний. Отходы изобретательской деятельности так и остаются валяться повсюду. И ни один кухонный компьютер больше не изъявляет готовности помыть посуду после нового, изобретенного нами блюда. Какое там! Совсем наоборот, он сам, по собственному усмотрению, совершенствует приготовленное нами, и нам остается лишь ужасаться, когда доходит до пробы, а его активность только увеличивает количество грязной посуды». – «Ах, – ответил Лео, – на это я и внимания теперь не обращаю. Но неужели действительно нельзя найти хоть сколько-то существ, каких-нибудь неполноценных, что ли, болезнь которых заключается в отсутствии у них Fa и Cre? Не верится мне, чтобы дородовая терапия во всех случаях протекала успешно!» – «А кто признается, – сказал я, – что с ним произошла осечка? Ведь он тогда превратится в объект приложения могучей и неудержимой фантазии медиков. У него-то, по причине ущербности, не хватит фантазии для самолечения. И уж тут он лучше затаится, скроется с глаз долой или изобразит тебе и фантазию, и креативность. И ничего не будет заметно, поскольку никому нет до других никакого дела. Но, примись такой больной за уборку завалов творческой деятельности, он будет немедленно разоблачен. На него тотчас набросятся врачи со своими бесчисленными методами, которые они станут безостановочно совершенствовать и модифицировать, тут как тут окажутся и компании, выпускающие компьютеры поколения «Fa и Cre» с фантазией и созидательными способностями. Нет, никто не отзовется. Тут и самые заманчивые предложения не помогут». – «Если б добиться, чтобы следующему поколению начали прививать слабость практического осуществления», – сказал Лео. «Но уж на сей раз не поголовно». Немного погодя Лео спросил: «Как ты думаешь, это был человек, от природы наделенный воображением, подлинно творческая личность – тот, кому пришла в голову идея прививать нам всем Fa и Cre?» – «Не знаю», – ответил я. «Скажи, только честно, – попросил меня Лео, – а сам бы ты захотел обладать Fa и Cre, если б тебе еще не внедрили их, без твоего ведома и согласия?» Я не знал, что ответить. «А может, это была выдумка какого-нибудь бюрократа?» – предположил Лео.

– А что такое бюрократ? – подал голос внучек господина Носталя. – Это такое животное, с толстой шкурой и бронированными чешуйчатыми лапами, полуводное-полусухопутное? Мне такие нравятся.

Точными сведениями на сей счет господин Носталь не располагал.

Катастрофа месяца

Затопление в Клабене

В Институте селекции и разведения (Клабен) в ходе работ по созданию высокопроизводительной породы молочных коров у одиннадцатого поколения животных стойлово-промышленного содержания сформировалось, в результате непредвиденной мутации, прямоточное вымя, и молоко бьет у них, как струя из водопровода, который невозможно перекрыть ввиду того, что свернут кран. Здание института уже исчезло под молоком. Жители с территории станции разведения эвакуированы. Канализировать продукт и направить к одному из заводов по производству сухого молока пока не удалось.

Новое в мире книг

АРИСТОТЕЛЬ МЮЛЛЕР

«Краткий справочник наиболее распространенных болезней. С советами врача по самолечению» Издательство «Санита», г. Опмюлен

Автор описывает двадцать семь наиболее распространенных болезней, мы приводим здесь только шесть, взятых нами произвольно.

1

Saevitia laboris (сэвициа лаборис, CЛ), называемая в народе «одержимость работой» (долгое время считалась симптомом исключительного здоровья).

По Мюллеру, распознать сегодня эту болезнь очень легко. Надо перепоручить работу человека, подозреваемого в СЛ, роботу-автомату. Здоровый человек будет это только приветствовать, поскольку у него высвободится немалое количество времени, больной же начнет соревнование с автоматом. А так как поражение его неминуемо, он будет лихорадочно искать оставшиеся участки работы, где сможет удовлетворить свою страсть. В основном это будут побочные участки, где автоматы не применяются из-за слишком примитивного рабочего процесса, например, при подсчете количества каких-нибудь ненужных предметов, при бесполезной уборке, чистке, возведению, перестройке, ремонту и сносу зря построенного, а также для произнесения речей, описания, воспевания, конструирования вплоть до мельчайших мелочей, координации излишних частей окружающей природы. Типично для больного СЛ: он никогда не выбирает деятельности, которую автомат не может выполнить вследствие ее сложности, он никогда не занимается решением новых проблем.

Поражает его исключительная активность. Во время приступов больной чувствует глубокое удовлетворение. При выходе на пенсию его терзают приступы тошноты. Отдых, который ему предлагают, еще более усиливает чувство недомогания. Доктор Мюллер считает, что причиной СЛ может быть подсознательное отвращение к работе, превратившееся в свою противоположность.

Советы врача: Читать книги только на производственные темы. Носить рабочую одежду круглосуточно, даже ложась в постель. Не снимать наручные часы с электронным распорядком работы на каждую минуту. Смотреть только фильмы на рабочую тематику. Вести разговоры только о работе. Иногда довольно скоро наступает пресыщение, и пациент может выздороветь.

2

Voluptas imperio parere (волуптас империо парере, ВИП).

Исполнение приказов с наслаждением.

Лица, подверженные ВИП, все время находятся в состоянии поиска персон, отдающих приказания. Они, как вампиры, всасывают в себя приказания, для них это эликсир жизни. В противоположность людям, не подверженным данной болезни и по возможности избегающим появляться в кабинетах руководителей, заболевшие с удовольствием направляются туда, где можно получить ка– кое-либо распоряжение или приказ. При этом они частенько бормочут слова, которые доктор Мюллер записал на скрытый магнитофон: «Какие будут указания? (наиболее распространенная фраза) Хотелось бы уточнить линию руководства, нет ли у вас утвержденного образца? Был рад узнать ваше мнение. Какое решение принято наверху? Каков сегодня наш курс?»

Мюллер ставит диагноз заболевшему ВИП по тому, как он мгновенно схватывает то, что ему дают, не интересуясь качеством, с какой жадностью заглатывает добычу. Таким образом, хорошо функционирующие органы управления могут выдавать подобным больным целые вороха приказов, которые не причиняют никакого вреда, зато вызывают у больного радостное чувство исполненного приказания. В таких учреждениях предусмотрительно подготовлены даже запасы приказов-пустышек – специально для удовлетворения аппетитов людей, жаждущих новых ценных указаний.

Некоторые больные путают советы, предположения, просьбы и вопросы с приказами, рассматривая их как таковые и исполняя с наслаждением. Заболевшие ВИП переносят нынче свою манию и на автоматические структуры (компьютеры, самоуправляющиеся организационные системы), от которых с блестящими глазами и раскрытыми ртами ожидают очередных приказаний. Им становится явно не по себе, если автоматические структуры предлагают на их усмотрение несколько вариантов решений. В этих случаях больных охватывает дрожь, и они застывают в «столбняке».

Опасны подобные больные тем, что, не будучи компетентными, пытаются самостоятельно программировать автоматические структуры на отдачу бессмысленных приказаний и кидаются их тут же исполнять, спеша, пока дефект автомата не заметил контролер.

Исполняя приказ, больные находятся в состоянии крайнего возбуждения: пыхтят, потеют, покрываются красными пятнами, моргают и всячески суетятся. Но едва приказ исполнен, они никнут на глазах: вяло и тупо смотрят в пространство, уходят в себя. Наблюдаются потеря веса, пониженное давление.

Критику по поводу бессмысленного, опасного своими последствиями, сфабрикованного ими приказа они воспринимают стоически. Мюллер описывает случаи, когда во время подобной критики больные ВИП монотонно начинали повторять просьбу дать им новое указание. Если они немедленно такового не получали, то, стоило ослабить контроль, больной вновь хватался за первый попавшийся компьютер.

Каждый пятый умирает сегодня от ВИП.

Советы врача: Излечению не поддается.

3

Veritas manka (веритас манка, ВМ), отсутствие реального взгляда на жизнь. Оптическое заболевание, при котором все, что реально, не замечается, а видится лишь желаемое и воображаемое. Шоры на глазах. В поле зрения– неожиданные провалы и пропадания. Временами непроницаемая завеса. Больной видит лишь те вещи, которые он предварительно «отсортировал». Визуально он живет в мире прямо противоположном реальному. Если действительность становится невыносимой, заболевшему она кажется прекрасной как никогда. Всеобщие бедствия объявляются признаком успеха, агрессия – миролюбивыми действиями, разваливающиеся стулья – удобными креслами.

Советы врача: Самолечение практически безнадежно. Иногда помогает катастрофа. Но, поскольку последствия могут быть огромными, рекомендовать ее следует только в том случае, когда есть уверенность, что нормальные люди от нее не пострадают.

4

Morbus claudentis (морбус клаудентис, МК), мания все запирать на ключ. В настоящее время трудно распознаваема даже друзьями и членами семьи больного. Раньше болезнь легко было определить по связке ключей, которую пациент всегда носил при себе и которая быстро становилась все более тяжелой и внушительной. Особо тяжелые случаи с бурным прогрессированием болезни распознавали опытным путем по быстрому росту связки. Сегодня, когда ключи не так распространены, стало довольно трудно распознать морбус клаудентис на ранней стадии. У лиц, подозреваемых в заболевании МК, следует проверить все помещения (рабочий кабинет, квартиру, гараж), и если выяснится, что ни один предмет повседневного обихода (накопитель грязного белья, аннигилирующее устройство для мусора, книжные контейнеры, пищевой блок) невозможно открыть, следует предположить наличие у подозреваемого данной болезни. Пациент, память которого обычно еще в полном порядке, а в отдельных случаях даже превосходит память фокусников, выступающих с аттракционами по запоминанию чисел, – единственный, кто знает все комбинации цифр и коды замков на вещах, помещениях, транспортных средствах. Если здоровый человек записывает эти числа и формулы на жетонах, которые он, если понадобится, хранит в противоатомной кассете и, таким образом, помнит всего одну формулу, больной запоминает все больше и больше формул и комбинаций. Из-за этого у него часто наблюдается несколько отсутствующий, рассеянный вид. Он теряет всякий интерес к запоминанию чего-либо другого. Если нормальный воспитанный человек в случаях, когда кто-нибудь другой собирается, назвав шифр или число, открыть важную для себя дверь, скромно отходит в сторону и демонстративно прикрывает уши, такого поведения больному недостаточно: он прогоняет каждого сопровождающего, даже самых близких друзей, даже собственную жену, дабы они не присутствовали при его действиях. Со временем он начинает запирать и совершенно неважные двери. А поскольку он упорно отказывается сообщить другим «ключ», люди становятся все более зависимыми от него, особенно если он состоит в семейном союзе, в команде, в жилищном сообществе (тем более если является у них начальствующим лицом). Нередко он якобы нечаянно запирает кого-нибудь в комнатах, и люди не могут самостоятельно оттуда выбраться. Причиной МК может являться преувеличенный страх перед ворами, жажда к обладанию имуществом или повышенная потребность в безопасности.

Советы врача: Избегайте больных МК. Если вы вынуждены жить с подобным больным, следует везде встроить собственные запоры. На ранней стадии болезни рекомендуется предоставить больному работу в институте по закрытым проблемам и охране или же, если болезнь протекает в противоположном направлении, внедрить его в какую-нибудь шайку взломщиков. При необходимости работа эта может быть фиктивной.

5

Pestilentia renovationis (пестиленциа реновационис, ПР), мания обновления. Инфекционная болезнь. Возможно, распространяется вирусами, которые попадают на сетчатку глаза. Заражение происходит путем зрительного контакта. Обременительным для своего окружения заболевший может стать, когда при виде чужих новых или новоизобретенных предметов тут же начинает переделывать и свое окружение (квартиру, дом, автомобиль, свое дело, кабинет) и пытается убедить или заставить друзей и членов семьи подвергнуть ремонту их собственные дома и прочее. Если они отказываются или же не проявляют вое– торга, у больного могут возникнуть приступы бешенства, во время которых он переходит к порче окружающих предметов, дабы потом удовлетворить свою манию все ремонтировать.

В хронической фазе у больного при все более коротких периодах ремиссии возникает потребность испытать чувство удовлетворения, которое вызывает в нем абсолютно заново переделанный окружающий мир. Легчайший серый налет на фасаде он воспринимает как повод, чтобы перестроить весь дом. Отсутствие незначительного винтика подвигает его на переделку или покупку нового аппарата. Лопнувший шов заставляет его вообще выбросить платье или костюм.

Если болезнь поражает большие группы людей, имеющих влияние в обществе, тогда целиком сносятся дома, которые были совсем недавно построены, на их месте возводятся новые, потом опять сносятся, взрываются и сносятся с лица земли небольшие поселки, фабрики, мосты, туннели, церковные здания; иные города чуть ли не с миллионным населением в процессе постоянного обновления превращаются в пыль и опять возрождаются, и на планах города и открытках с видами приходится указывать, в какой год ремонта они возникли, дабы приезжий в них не заблудился.

Другой штамм этой инфекции сообщает заразившимся неистребимое желание обновлять людей в своем окружении. Будь то с помощью тотально нового созидания, или частичной замены деталей (это дешевле), или же оперативного вмешательства. Но чаще всего он пытается заменить этих людей, приобретя новых на стороне.

К пожилому возрасту возможность заражения заметно снижается. Потребность к самообновлению вообще встречается очень редко. Женщины более подвержены этому заболеванию.

Советы врача:В целях профилактики данной болезни надо давать окружающим вас предметам и людям естественным образом стареть и загрязняться, надо пользоваться и старыми, и не слишком вылизанными вещами, не злоупотреблять уборкой и ремонтом, внушать себе с помощью аутотренинга, что покров пыли лучше консервирует вещи. Следует вести активную половую жизнь. Или же принимать успокоительные средства. Много работать. Наименее подвержены заболеваниям археологи, философы, могильщики.

6

Cupiditas docere (купидитас доцере, КД), болезненная страсть к поучениям. Казалось бы, совсем вымерла в эпоху обучающих автоматов. Однако сейчас вновь зарегистрированы случаи этой болезни, проявляющиеся в том, что больные пытаются присовокупить к программе обучающих компьютеров собственные поучения о том, как правильно воспринимать обучающую программу, какие уроки следует из нее извлекать. Типичен монотонно повторяющийся вопрос: чему учит нас то или это, – которым они заканчивают почти каждую фразу. Поскольку эти больные не распространяют каких-либо практически приемлемых сведений, а лишь поучения об учении, то сами по себе они довольно безобидны, но могут сильно затруднить человеческое общение тем, что пытаются каждое физическое и духовное действие партнера, соседа, коллеги или ребенка поправить своими рекомендациями. При данной болезни страдают не больные, а объекты их воздействия. У постоянно поучаемых могут возникнуть нервная слабость, дрожь, припадки бешенства, депрессии, вплоть до попыток самоубийства. Некоторые объекты возбуждаются до такой степени, что пытаются применить к поучающему силу, после чего их доставляют в центры успокоения. Больные же удовлетворяю! свою страсть к поучениям и в письменном виде, тем самым они забивают каналы информации и мешают нормальному общению. Поскольку пока еще отсутствуют компьютеры, которые выдают нравоучения, больные находят для себя большое поле деятельности.

Советы врача: Оставаться спокойным, заткнуть ушные каналы акустическими заслонками, отвести больного в помещение, в котором он сможет наговаривать свои нравоучения на дискетку. Ее можно стереть сразу же после его ухода. Ни в коем случае не следовать ни одному из поучений, иначе болезнь может перерасти в манию великого учителя. Иногда с годами страсть к поучительству проходит, если окружающие упорно не реагируют. Если же больной из ревности разобьет обучающий компьютер, он должен возместить убыток. При судебном разбирательстве заболевание КД лишь в очень редких случаях может стать основанием для освобождения от наказания по причине душевной несостоятельности.