Текст книги "Феминиум (сборник)"
Автор книги: Анна Котова
Соавторы: Наталия Ипатова,Наталья Резанова,Далия Трускиновская,Владислав Русанов,Сергей Чекмаев,Людмила Козинец,Елена Первушина,Ярослав Веров,Юлиана Лебединская,Ника Батхен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)
Юлиана Лебединская
АЛЬФА-ЧЕЗАРЕ
Танна проснулась за пять минут до звонка будильника. Как всегда, впрочем. Ужасно, когда в твой сон врывается резкое и назойливое «д-з-з-з-зынь!», стало быть, надо его опередить. Она потянулась. За стенкой тут же заворочалось, зашуршало, стукнула дверь, и спустя секунду в комнату ворвался омега. «Почему он до сих пор здесь?» – утреннее одиночество Танна любила чуть ли не сильнее всего на свете. Борис это знал. И все равно посмел явиться на глаза.
– Хочешь кофе?
«Хочу, чтобы ты убрался», – собралась ответить Танна, но омега так жалобно смотрел… Она милостиво кивнула. Воздыхатель уточнил, желает ли она кофе с сахаром или со сливками, большую чашку или маленькую, и наконец отчалил на кухню. Да, с гаммами было проще. Захотела секса – позвала. Поимела – выставила за дверь. И все довольны. За небольшим исключением. А этот… Нет, предыдущие ночи она и его выставляла, но вчера он засиделся допоздна, а потом – боялся идти в темноту. Что поделаешь, смелостью ни гаммы, ни омеги никогда не отличались.
Танна села на кровати, натянула халат. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Отключила проснувшийся будильник, потянулась к ноутбуку. Что у нас с фотографиями Марины Кэй? Пресс-секретарь певицы обещала выслать их еще вчера, но эта фифа… Ни слуха, ни голоса, а туда же – в звезды. Запрос на фотосессию – на уровне директора издательского дома! Где это видано? Послать бы паршивку куда подальше, но публика ее за что-то любит. Впрочем, Танна уступила не из-за публики, а из уважения к матери Марины – Тереза Кэй была настоящей примой. И настоящей альфой, не то что доченька. Та-а-ак! Танна открыла почту. Есть фоточки. А где же эксклюзив? Конкуренты недавно печатали эту фотосессию. И эту – тоже. Паршивка попсовая!
– …и бутерброд.
– Что?! – Танна вздрогнула. Она успела забыть о госте.
– Говорю, я тебе к кофе бутерброд сделал. – Омега попытался поцеловать ее в ухо, Танна уклонилась.
– Спасибо, Борис, – машинально взяла чашку, отхлебнула.
К слову о конкурентах. О чем тут пишет «Мэнс Лайф»?
– Цветы полить? Или пол?
– Что – пол?
– Помыть.
– Нет, спасибо.
«Мэнс Лайф». На прошлой неделе ее заместительница начала переговоры о покупке этого издания. Цифры обещают, что приобретение станет прибыльным. Но у Танны принцип: прибыльное должно быть еще и качественным. Насколько это позволяет глянец. Та-а-ак, пять рецептов одного борща, с леди в постели – знай, когда остановиться, интервью с омегой, занявшим руководящий пост. Пожалуй, достойное приобретение.
Танна скосила глаза. Борис лежал на краю кровати и сверлил ее обожающим взглядом. Уходить он собирается или нет? Ах да! Деньги!
– Деньги в верхнем ящике.
Омега бросился к уже знакомому ему шкафчику. Танна тихо фыркнула. Конечно, сегодня – конец недели. Кто же уйдет без вознаграждения? Впрочем, омега никогда не притрагивался к заветному ящику, как, впрочем, и другим вещам, без разрешения. В отличие от его предшественника-гаммы – мерзкого воришки, едва не оставившего Танну без копейки. Что с них возьмешь? Жалкие, ни на что не способные существа.
Альфа отмахнулась от дурных воспоминаний и с удивлением увидела, что Борис по-прежнему не торопится прощаться. Пересчитав купюры, он вернулся на диван и продолжил взирать на нее влюбленными глазами.
– М-м-м. Чем собираешься заняться? – поинтересовалась Танна, не отрываясь от монитора.
– Вообще-то планировал провести день с тобой.
– Мне надо работать.
– Но Котенок! Сегодня же суббота!
Танна презрительно скривилась. Конечно, ничего не делая и живя за чужой счет, можно и выходные соблюдать. Она молча отвернулась к ноутбуку. Спустя секунду сильные руки скользнули под халат, сжали грудь, потащили в теплый уют пушистого пледа и мягких подушек. Что за бестолочь?! Как можно не понимать элементарных вещей? То, что ночью приносит удовольствие, сейчас просто неуместно, а потому раздражает. Учишь их, объясняешь, все равно на голову норовят сесть. Танна попыталась вырваться, но Борис вцепился еще сильнее.
– Нет. Моя! Сегодня ты только моя! Я целый месяц ждал.
– Послушай, – ей наконец удалось освободиться, – если тебе нечем заняться, посмотри ТВ-фон или почитай книгу. Или – да – можешь помыть пол. А хочешь, сходи куда-нибудь, тут недалеко выставка 4D-картин открылась. Могу премиальные выдать. Только не мешай, пожалуйста!
Борис отодвинулся и надулся. Впрочем, надолго его не хватило.
– И сколько тебе времени надо, чтобы закончить работу?
– Я не знаю.
На этот раз он молчал дольше. Танна даже успела ответить на письмо двух редакторесс.
– Мне уйти? – раздалось за спиной.
«Надо же! Догадался!»
– Да. Созвонимся на неделе.
– На неделе? Ты и вечером будешь работать?
– Вечером я встречаюсь с Лийной.
Борис совершенно сник. Начал одеваться, запутался в штанах, долго расчесывался перед зеркалом. Периодически бросал на Танну обиженные, но в то же время полные надежды взгляды. Танна успокаивала себя тем, что еще минут пять, и она – свободна! Однако у порога случилось непредвиденное:
– Ты меня не любишь! Вообще ни в копейку не ставишь! – милый, обходительный Борис вдруг завопил не своим голосом. – Все время занята! Когда ни позвонишь, когда ни придешь. Не отвечаешь на эсэмэски, на е-мейлы! Некогда тебе. Своим партнерам строчишь письма, а на меня не можешь отвлечься. Для Лийны время находишь, а для меня – нет. Целый месяц встречаемся, а еще ни разу толком не побыли вместе!
– Мы были вместе каждую третью ночь. – Танна так растерялась, что принялась оправдываться.
– Тебе только секс и нужен! Я тебя люблю! Люблю, понимаешь? А ты со мной просто трахаешься!
Танна пожала плечами. Возразить было нечего. И незачем.
– Почему ты не завела себе какого-нибудь гамму?
– Я и сама уже думаю: почему? – к Танне начало возвращаться самообладание.
– Я больше не стану этого терпеть!
– Значит, расстаемся?
Борис опешил. Видимо, не такого ожидал ответа.
– Я… Я не могу без тебя.
– Значит, созвонимся на неделе, – она потянулась к замку, но Борис преградил путь.
– Скажи, что любишь меня! Я не уйду, пока не скажешь!
Танна устало смотрела на представителя особи, которых когда-то называли «мужчинами». Особь тяжело дышала, шмыгала носом, будто готовясь расплакаться, и как-то невпопад топала ногой. А еще сжимала кулаки. Неужели посмеет? Нет, он же – омега.
– Я не люблю детей, – сказала наконец Танна. – Особенно великовозрастных. До связи!
– Ты такая же, как и все женщины! – Борис ударил кулаком в стену и выбежал из квартиры. Танна с облегчением вернулась в комнату, села в релаксирующее кресло. Вдох-выход, потянуться, отключить внутренний диалог, еще раз – вдох… А вот теперь можно и поработать.
С делами расправилась быстро. Вообще, когда у тебя над душой и телом не стоит никакая гамма с омегою, рабочий процесс идет на удивление живо и продуктивно. Замечено и проверено неоднократно.
Итак, до прихода любимой леди – два часа. Нет, два с половиной. Лийна всегда опаздывает. Тем лучше, есть время заняться ужином. Танна растерянно остановилась посреди кухни. Запоздало подумала, что поспешила с изгнанием омеги – пусть бы сначала еды приготовил, что ли. Теперь самой морочиться.
Она открыла холодильник: вчерашний жульен с грибами (привет от омеги), сыр с розовой плесенью, гроздь хмелианы, креветки. Негусто. Танна позвонила в «Мобильный ресторан» и заказала жаркое для влюбленных, салат из листьев алое (для фигуры полезен) и бутылку мартини. Доставка – через час. Отлично! Есть время принять ванну. Она открыла воду, вздохнула, протяжно выдохнула. Посмотрела на себя в зеркало. Каштановая челка, аккуратная, но в то же время слегка хаотичная прическа, глаза «с хитринкой», стройная фигура… И все это достается ворам и слизнякам. Хорошо, что Кошки придумали Лийну.
Лийна опоздала не на тридцать минут, а на все сорок пять. Какой-нибудь гамма вылетел бы за подобное из квартиры с треском. Только пятки бы засверкали. Но любимой леди можно все. Практически.
– У меня для тебя сюрприз! – заявила она подруге, едва та переступила порог.
– Ах! И что же? Очередное запретное видео?
– Угу-у-у! – мурлыкнула Танна. Экранизации древних легенд для широкого населения были табу. Как и книги, старые, бумажные, рассказывающие о временах, когда мужчины – полумифические особи, отдаленно напоминающие гамм и омег, – правили миром, поклонялись странным кровавым богам и сами не вылезали из войн. Совет считал, что ни к чему будоражить общественность страшными сказками. Вместе с тем эти сказки для чего-то старательно берег, хоть и скрывал под семью замками. Но она, директор Национального Медиахолдинга и человек, вхожий в палаты Совета (в том числе и в отмеченные когтистой лапой), имела доступ к секретным архивам. Чем и пользовалась. И надо сказать, не без удовольствия. Было в этих историях что-то такое… Танна не могла подобрать слово. Что-то будоражащее, в общем.
– Сегодняшний фильм называется «Борджиа».
– Останови, пожалуйста! – Лийна скривилась, потянулась за хмелианой. Покрутила прозрачную ягоду тонкими пальцами. Глубоко вздохнула, выдохнула. Задумчиво отправила хмелиану в рот. Черноволосая пышногрудая пантера, талантливая пианистка, прима, до которой далеко всяким там маринамкэй, любимая леди. Солнечный луч скользнул по лицу Лийны. Матерь кошачья, чьи светлые лапы ступают по небесной пустыне! До чего же подруга прекрасна! А в дерзкой белой тунике еще и похожа на героиню отвергнутого ею фильма.
Танна остановила ТВ-фон, отключила адаптер для дисков – древнего носителя информации, одолженного, опять же, в архивах Совета.
– Как ты можешь такое смотреть? Зачем ты вообще это смотришь?
– Но… Разве тебе не интересно, как люди жили до нас? Или тебя смущает отсутствие 4D– и 3D-эффектов?
Лийна пожала плечами, накрутила на палец черный локон.
– Не смущает. Но я не вижу ничего интересного в жизни всяких слизняков.
«Ну, уж кого-кого, а Чезаре Борджиа слизняком назвать трудно», – хотела сказать Танна, но промолчала. К чему спор? Досмотрю фильм сама. Придется, правда, пожертвовать одним из вечеров, предназначенных Борису.
– Как, кстати, твой омега?
– Как слизняк! Требует любви, внимания и заботы! Пришлось выделить ему дополнительный день в неделе в ущерб сеансу «Дыхание женской души». А он все равно недоволен. Хочет жить со мной в одной квартире, спать в одной постели! Проводить со мной двадцать четыре часа в сутки, представляешь? Недавно напросился со мной на презентацию, так я не могла ни с кем поговорить нормально – он без конца крутился рядом и требовал внимания. Стоило мне отойти, это несчастье бежало следом, перебивало важные разговоры. Он считает, что мне заняться больше нечем, кроме как его персоной!
– Дорогая! – Лийна расхохоталась. – Но омеги все такие. Плюс-минус. Тебе, похоже, попался мега-омега!
– Я рада, – буркнула Танна.
– Любовь моя, но если тебе так неприятно внимание и обожание, зачем ты перешла с гамм на омегу?
– Хотела разнообразия.
– Нет, моя пушистая! Та, что выбирает омегу, ищет не разнообразия, а стабильности. И, – она снова хихикнула, – семейного уюта.
– Скорее, мне хотелось уверенности, что меня больше не обворуют. Что до уюта, мне не нужен ТАКОЙ уют. Ты говоришь «внимание и обожание». А я вижу идолопоклонничество и пресмыкание. Это как-то недостойно… человеческого существа. Более того, рядом с Борисом я и себя чувствую несвободной, словно в клетке. Или с камнем на шее.
– Пушистая. Ты насмотрелась своих фильмов.
– Они все слабаки! Гамм интересует только секс с женщиной, омег – поклонение женщине. А! Еще и те, и другие любят деньги, но абсолютно не умеют их зарабатывать. Все. Никаких иных целей в жизни нет и не предвидится! И фильмы тут ни при чем.
– Они же гаммы и омеги! Зачем им цели?
– Но… Разве тебе интересно проводить время с твоим, как там его?
– Юльжек создает мне домашний уют, преданно ждет после концертов и репетиций, дома кормит ужином, делает массаж. Выполняет все мои капризы, ничего не требуя взамен. Кроме оговоренной в месяц суммы. От него я получаю такую дозу восхищения, которую не даст ни один зал поклонниц. Правда, – она сморщила красивый носик, – признаю, перед ним мне попался тип, который не выносил живой музыки. У него была очень богатая мамочка. И он клялся сам содержать меня и одновременно быть моим рабом до конца жизни, если я откажусь от игры на фортепьяно. Я его выгнала, а он еще три дня скулил под дверью. Но Юльжек – очень удобен в обращении.
Танна вздохнула, отгоняя набежавшую тень раздражения, а Лийна театрально наклонила голову и добавила:
– Да, очень удобен. А за интересным общением я иду к тебе, пушистая.
Танна улыбнулась и обняла подругу, любимую леди, самую прекрасную пантеру в мире. Пальцы скользнули по тунике, плавно сдвигая с плеч шелковую ткань. Плевать, что их мнения расходятся. Лийну можно простить. Она сильная. Почти как Чезаре.
В понедельник Танна наконец прочитала статью про «Омегу на троне». А точнее – интервью с неким Иоанном Налиным, занявшим пост главврача в областной больнице города N. Небольшой городок, но все же! Омега на троне. Небывалое явление. Сверхкрутой мамочки или сестрицы у доктора не оказалось (бывает, хоть и редко, что влиятельные леди вытаскивают сыночков на какой-никакой уровень, но те все равно не стоят ни гроша). Значит, Налин действительно хороший специалист. Хм. Омега – специалист. Да еще и хороший. Получается, чтобы добиться чего-то в жизни, необязательно родиться альфой или бетой, то бишь – женщиной? Да, занять место под солнцем, будучи всего лишь омегой, неимоверно сложно, но возможно!
Танна вскочила, возбужденно зашагала по кабинету. Наверняка есть еще такие! Не может быть, чтобы на всю страну этот Иоанн был единственной адекватной омегой. Должны быть другие, которые, может, и не добились больших результатов, но хотя бы стремятся к ним! Разумеется, в столице и крупных мегаполисах у них ничего не выйдет, но в маленьких городках вроде этого N… Реально, вполне реально. А барышни из «Мэнс Лайф» молодцы. Надо будет сохранить им рабочие места после покупки журнала. А наши? Матерь Кошачья, наши редакторессы куда смотрят?!
Танна пробежалась глазами по списку изданий крупнейшего медиахолдинга страны, остановилась на элитном глянце «Миледи», набрала номер.
– Приветствую, леди Дамара. Танна Морс беспокоит. Вы уже читали последний номер «Мэнс Лайф»? Да? И как вам статья про Иоанна Налина? Мне тоже понравилась. И у меня вопрос: почему мы до сих пор ни о чем подобном не написали? Найти Налина! Найти еще двух хоть омег, хоть гамм, достигших чего-либо самостоятельно! И дать большой материал в ближайший номер. Я проверю!
Она положила трубку и гневно зашипела. После чего собралась расслабленно выдохнуть, но не успела – телефон зазвонил вновь.
– Привет, Котенок! Встречаемся вечером? – Судя по голосу, Борис уже и думать забыл про субботнюю ссору.
– У меня сегодня фитнес. Перенесли занятие. Я и сама не ожидала. Прости. – Ну вот, приходится опускаться до вранья и сюсюканья. Нет у нее никакого фитнеса, она просто хочет досмотреть фильм про Чезаре, но Лийна настоятельно просила ее быть с омегой помягче. «Они же такие чувствительные! Душа – как у младенца. А ты по ней – сапогом! Ты ведь не станешь топтать сапогами ребенка?»
«Смотря, какой ребенок», – подумала Танна, а вслух пообещала быть добрее.
– Опять фитнес? – простонал Борис.
– Чем ныть, лучше бы взял и сам делом занялся! – выпалила Танна и тут же представила себе укоризненное лицо любимой леди. – Хорошо. Я передумала! – Обиженное сопение в трубке замерло в ожидании. – Приходи сегодня ко мне. Фильм посмотрим.
– Что ты больше всего любишь?
– Быть с тобой!
– А когда меня нет рядом, чем занимаешься?
– Скучаю по тебе.
– Хорошо, до знакомства со мной что ты делал?
– Мечтал о тебе!
– Ты книги читаешь?
– Если тебе угодно, буду.
– До нашей встречи ты работал… э-э-э… продавцом?
– Нет. Ресепшионистом в торговом центре.
– Понятно. А вуз какой-нибудь заканчивал?
– Вузы – для женщин.
– Иногда и омеги поступают. И гаммы. И тогда у них появляется шанс стать кем-то бóльшим.
– Зачем? Я и так счастлив.
Еще бы! Висеть на женской шее!
– Но… разве тебе не хочется добиться чего-то в жизни? Стать уважаемой личностью?
– Котенок! Я хочу быть с тобой. Хочу быть твоей любимой личностью.
Правильные ответы. Абсолютно правильные для омеги. Но, Матерь Кошачья, как же они раздражают. Танна устало откинулась на подушки. Борис воспринял это как призыв к действию. Бросился к обожаемому котенку, принялся поспешно, будто боясь опоздать, целовать шею, срывать блузку. Что за привычка дергаться, как червь на крючке?
– Подожди! Мы же собрались фильм смотреть!
– Но котенок, мне казалось, ты любишь секс!
– Очень люблю. – «Только уже не с тобой». – Но любое блюдо, знаешь ли, приедается, если питаться только им.
– Хорошо. – Борис сконфуженно отодвинулся. – А о чем фильм?
– О мужчинах.
– А что это?
– Сейчас увидишь!
Полфильма Борис просидел с открытым ртом. Танна уже начала думать, что не так он и безнадежен, как казалось. На его счастье. Если Лийне она готова простить нелюбовь к Чезаре, то всяким там омегам…
– Значит, вот таких ты любишь? Животных? – У омеги тряслись губы и блестели глаза. Того и гляди, снова в истерику скатится.
– Э, – Танна на всякий случай отодвинулась. – Это не животные. Это мужчины.
– Вымышленные персонажи. Все ясно. Я-то думал, проблема во мне, а ты просто живешь в иллюзорном мире.
Танна с облегчением рассмеялась.
– Прекрасно. Тогда уходи, а я досмотрю фильм!
Борис издал странный звук и бросился на альфу. Сильная ладонь сжала женскую шею, приподняла Танну над кроватью, словно кошку. Альфа отчаянно забилась, захрипела, впилась ногтями в руку обезумевшего омеги.
– Такое ты любишь? Такое? – не отпуская шеи, впился поцелуем в ее губы, прокусил их до крови.
– С ума… сошел?! – Танна запоздало поняла, что омега пытается скопировать сцену из фильма про Борджиа. – Пусти. Немедленно. Я полицию. Вызову.
Борис разжал ладонь. С ужасом уставился на жадно глотающую воздух альфу. Постепенно начал осознавать, что сотворил. И наконец упал на колени, схватил любимую за руки, принялся целовать ладони.
– Прости! Я думал, тебе понравится. Прости, прости, прости! Накажи негодного, хочешь, высеки розгами, забей до смерти, только прости!
– Ты жалок! Убирайся! Навсегда!
Танна закрыла глаза. Расслабиться, просто расслабиться – рецепт предков, спасающий от любых неприятностей. Бесноватый омега ушел и теперь уже не посмеет вернуться. Мерзкие создания. Один ворует, другой душит. К псам плешивым их! Она устроилась в релаксирующем кресле, вдох-выдох, дышать и дышать до онемения пальцев, до потери связи с реальностью. Расслабляйся всегда и везде, чтобы ни случилось, где бы ты ни находилась – первая заповедь Кошки. Танна восстановила дыхание, сладко потянулась, провела ладонью по груди, животу, скользнула между ног, довольно выгнулась дугой, мурлыкнула, имитируя прародителей. Истинно, женщины произошли от кошек, а гаммы с омегами – от пыли из-под кошачьих лап. Поэтому женщины правят миром, а эти ничтожества годятся только на то, чтобы нас удовлетворять. Интересно, от кого произошел Чезаре?
На следующий день она первым делом зашла в редакцию «Миледи».
– Приветствую, леди Дамара. Как дела с моим заданием?
– Леди Танна. Приветствую. – Главная редакторесса «Миледи» замялась, но лишь на секунду. – Прошло совсем мало времени. Но мои девочки уже выяснили координаты доктора Налина и нашли еще двоих претендентов на интервью. У них не такие результаты, но все же. Первый – художник. Недавно провел выставку собственных картин в городе N.
– А город N богат на таланты. Кто второй?
– Второй… Не думаю, что он нам подходит, я рассматривала его как запасной вариант. Писатель. Живет в городе M. Опубликовал пару повестей и один роман. Критики даже сулили ему удачу, несмотря на то что он – гамма, но он вдруг прекратил писать. Уже больше двух лет о нем ничего не слышно.
– Связывались с кем-нибудь?
– Еще нет. Не успели.
Глаза Танны блеснули лукавым огнем.
– Дайте мне контакты всех троих!
– Да, конечно. Но позвольте спросить: зачем?
– Поеду брать интервью!
– Но леди Танна! Это работа журналисток! Или вы не доверяете моим девочкам?
– В профессионализме ваших девочек никто не сомневается. Но не забывайте, я тоже начинала с простой журналистки. И, – она подмигнула, – никому не помешает тряхнуть стариной да размять кости!
Дамара вежливо улыбнулась, протянула начальнице листок с адресами и телефонами.
– Благодарю. Если за сегодня и завтра управлюсь с текущими делами, то к послезавтрашнему утру буду в славном N. А от него – и до M рукой подать!
Танна едва сдержалась, чтобы не выбежать из кабинета Дамары вприпрыжку. На мгновение показалось, будто она и впрямь перенеслась лет на десять назад и стала юной восторженной журналисткой, только начинающей карьеру в Национальном Медиахолдинге. Подобное странное возбуждение охватывало ее разве что при просмотре древних фильмов.
– Эй, слизняк! Закурить не найдется?
– Э… М-нэ-э-э… Я не курю…
– Неужели?
– Ха-ха! А в карманах у тебя что, слизнячок?
Танна прислушалась. Пошла на приглушенные голоса. За кустарником отцветающей сирени три малолетние барышни окружили одного омегу. Тот стоял спиной и сиротливо сутулился. Барышни были в обтягивающих кожаных комбинезонах и шапочках а-ля «кошачьи ушки». Танна скривилась. Тоже мне, героини! Позорят священный символ!
– Что здесь происходит?! – она включила «командный» тон и вышла из тени.
– А! Нет, ничего.
– Мы просто…
– Мы пошутили!
Еще и беты, плюс ко всему!
– Брысь отсюда!
Беты стушевались и мгновенно растаяли в вечерних сумерках. Омега все еще стоял, ссутулившись, и затравленно поглядывал на спасительницу.
– Какого пса плешивого? – прошипела та, узнав жертву.
– Я просто хотел взглянуть на тебя хоть издалека. – Борис медленно выпрямился. – А ты сегодня задержалась дольше обычного. Я не собирался тебя тревожить, просто посмотреть… Но я пропадаю без тебя. Ты же видишь! Неужели тебе ничуть меня не жаль?
– Жаль?! За кого ты меня принимаешь? За омегу?
– В этом твоем фильме… Там женщины совсем другие.
– Мужчины тоже!
– Котенок…
– Пойдем в машину. – Танна с трудом скрывала отвращение. – Отвезу тебя домой.
– Котенок! – омега радостно бросился к ней, но Танна его остановила.
– Я просто! Отвезу! Тебя! Домой! Чтобы ты опять не влип во что-нибудь. Но в следующий раз, увидев, что ты попал в беду, я и пальцем не пошевелю, понял? Забудь меня! В наше время тоже полно женщин, способных вас жалеть. Я этого не умею. К тому же мне в N ехать сегодня.
Она развернулась и пошла к серебристой «Неохонде». Омега уныло поплелся следом.
В городе N Танну ждали две новости, и обе были печальны. У дома художника Радомира ее встретила похоронная процессия. Пожилая женщина убивалась над гробом с молодым то ли гаммой, то ли омегой (поди их разбери, мертвых), рядом на липе бестолково пищали синицы. Танна отправила дурные предчувствия к псам лишайным и спросила у стоящей рядом молодой леди:
– Простите, а кого хоронят?
– Радомира Казевича, – бесцветным голосом ответила леди, альфа, несомненно. – Моего брата.
– Что случилось?
– А вы, простите, кто?
Танна замялась. Представляться директором Национального Медиахолдинга было как минимум неуместно. Соврать, что давняя знакомая?
– Меня зовут Танна Морс. Я…
– Я знаю, кто вы. Брат предупреждал, что вы приедете. Во вторник днем. А вечером бросился под грузовик.
Танна вздрогнула. Она говорила с художником во вторник утром. Договорилась о встрече. А сегодня телефон Казевича не отвечал. Теперь понятно почему.
– Я не верю! – Сестра погибшего вскинула голову, с вызовом посмотрела Танне в глаза. – Радомир был талантлив. И любил жизнь. Да, он переживал из-за того, что ему сложно пробиться, но не настолько, чтобы…
Она задрожала и умолкла.
– Успокойтесь, – Танна приобняла леди Казевич за плечи. – Если вы не возражаете, расскажете мне про вашего брата позже. Когда придете в себя.
Казевич молча кивнула.
А Танна поехала в областную больницу, не ожидая, впрочем, и от этого визита ничего хорошего. Телефон Иоанна Налина тоже упорно молчал.
– Нелепая случайность, – заместительница главврачессы, толстая бета в белом халате, развела руками. – У него в кабинете окно заклинило. Ждали мастерицу со дня на день, но он решил открыть его сам. Всегда был таким самостоятельным… В общем, влез на подоконник, поскользнулся и вылетел прямо на мостовую.
– Он?..
– Лежит в реанимации.
– Слава Кошкам! Я должна его увидеть.
– Он без сознания!
– Неважно! Мне просто нужно… – Что именно «нужно» Танна объяснить не могла. Но была четко уверена, что должна, нет, просто обязана увидеть Иоанна. Живого.
– Подождите. Леди! Куда вы?
Бета катилась за ней по больничным коридорам.
– Иоанн Налин! В какой палате Иоанн Налин? Где здесь реанимация? – Танна бросалась к проходящим мимо врачессам, медсестрам, пациенткам. От нее почему-то шарахались.
– Стойте! – бета наконец умудрилась схватить ее за руку. – Вот врачесса Налина. Она вам все расскажет.
Танна остановилась перед красивой высокой альфой с аккуратной прической и уставшими глазами.
– Вы родственница? К сожалению, Иоанн только что скончался.
Из больницы Танна вышла совершенно разбитой. Будто это ее выбросили из окна и переехали грузовиком, а не абсолютно незнакомых ей омег. Впрочем, нет. Эти двое были больше чем омегами. Они были личностями!
И их убили.
В последнем сомневаться не приходилось. Даже во времена наивной юности она не верила в подобные совпадения, а теперь – и подавно. Кому-то мешают успешные омеги. Кто-то их боится. Возможно, по той же причине, по которой прячет фильмы про Чезаре и ему подобных. И кто-то не хочет, чтобы информация об омегах распространялась по миру. Иоанна сгубила статья в «Мэнс Лайфе». Радомира – видимо, ее звонок художнику. От осознания, что она оказалась пусть косвенным, но убийцей, стало тошно. Но до третьего – гамма-писателя по имени Антон Крон – она так и не дозвонилась. Не только сегодня, а вообще. Значит, его отследить не могли. Конечно, если информацию убийцам не слила Дамара. А вдруг слила? В порошок сотру!
Танна добралась до «Неохонды», рухнула на сиденье. Несколько раз глубоко вздохнула. Сейчас бы в комнату отдыха, на сеанс сверхрелакса. А потом бы еще на массаж. Чтобы окончательно восстановиться. И на «Дыхание женской души» – чтобы не убить кого-нибудь ненароком. Но придется пользоваться тем, что имеется под рукой. Она заперла дверцы машины, откинула спинку сидения, включила режим дорожного расслабления, часто-часто задышала. Хорошо, что Кошки придумали релакс. Уже через пятнадцать минут она была готова ехать дальше.
В город М.
Если и Антон окажется мертвым, выйдет большая статья об уничтожении разумных омег с гаммами. Но уже не в «Миледи», а в одном из политических таблоидов. Если писатель жив – статья все равно выйдет, плюс – у Танны появится возможность пообщаться пусть не с мужчиной, но хотя бы с кем-то на него похожим.
Только бы убийцы не добрались до Антона раньше нее!
Дома писателя не оказалось. Танна долго звонила в дверь, но безуспешно. С одной стороны, это хорошо. По крайней мере, никто не вышел и не сообщил, что Антону внезапно захотелось прогуляться по карнизу. С другой – сам Крон не вышел тоже.
– Кто вы? – из соседней квартиры высунулась бета-старушка.
– Я Танна Морс.
– И что? – старушка спесиво поджала губы. Танна растерялась.
– Ничего. Я пришла к Антону.
– Это я вижу. Что вам надо?
В этот момент Танна поняла, что старая леди наверняка знает, где писатель. Но просто так она об этом никому не расскажет.
– Послушайте, – альфа постаралась, чтобы голос звучал как можно убедительней и миролюбивей, – я знаю, что Антон в беде. И я, возможно, одна из немногих, кто может ему помочь. Понимаю, вам трудно довериться незнакомке, но, если хотите спасти его, скажите мне, где он?
Двадцать минут спустя она ехала в направлении пригородных дач. Найти описанный старой Мартой дом оказалось нетрудно. Она поднялась на аккуратное синее крылечко, постучала. Дверь открыл симпатичный молодой гамма.
– Вы Антон Крон.
– Не думаю.
– Я здесь, чтобы помочь!
– Неужели? – писатель смерил ее любопытным взглядом и приготовился закрыть дверь.
Танна замялась. Еще ни один представитель низшего слоя так с ней не обращался. Видимо, ее растерянность слишком уж отразилась на лице.
– Кто вы такая?
– Я Танна Морс. Я боялась, что не застану вас живым. И я… я смертельно устала!
Антон удивился настолько, что не стал возражать против того, чтобы незнакомка прошла в дом и свалилась в первое же кресло. Танна же только сейчас осознала, что в общей сложности провела за рулем почти сутки.
– Выспались?
Она открыла глаза. Пес плешивый! Вырубилась в чужом доме! Сколько же она проспала?
– Который час?
– Половина одиннадцатого. Утра.
Ясно. Значит, проспали мы больше двенадцати часов. Танна с трудом пошевелила руками, ногами – от неудобного положения затекло все тело.
– Вы не перенесли меня на кровать.
– А должен был?
– Вы точно гамма?
– Точнее не бывает.
Танна прикрыла глаза и сделала несколько стандартных утренних вдохов-выдохов. Антон флегматично за ней наблюдал.
– Если вы выспались, может, продолжите свой путь?
– Я еще не сказала, зачем приехала.
– Мне это не интересно.
– Зачем же вы меня пустили?
– Не оставлять же вас спать на пороге.
– Что вы себе позволяете?!
– Я? Ах да, это же я ввалился в чужой дом и задрых!
– Вы в опасности! Убиты две омеги с… э… которые были…
– Договаривайте, – лениво бросил он. – Которые были людьми, а не пресмыкающимися?
– Я хотела сказать, мужчинами.
– Вы из полиции?
– Нет. Из журнала.
– Почти одно и то же. Что вам надо?
– Хочу выяснить, кто и зачем их убил? Хочу защитить вас.
– Кто их убил. Думаете, их было двое? Нет, уважаемая, их… нас было гораздо больше. Просто эти успели покупаться в лучах славы, потому вы о них узнали. Я тоже одно время был известен, а потом… Все мы – нестандартные гаммы и омеги, белые вороны – старались держаться вместе. Поэтому, когда вдруг мои друзья начали умирать один за другим… Можете считать меня трижды ничтожеством, но погибать ни за что, ни про что – страшно.
– Я не считаю вас ничтожеством.
– Считаете. Я ведь – гамма! Ничтожество по определению.
– Прекратите!
– Я уже два года живу на даче. Питаюсь тем, что выращиваю на огороде. И еще Марта помогает. Посмотрите! – он рывком открыл ящик стола, указал на стопки исписанных листов. – Это мои романы и рассказы. Я пишу их от руки, как в древние времена. И они никогда не будут опубликованы, потому что я трус. Я не хочу разделить судьбу остальных. И не писать не могу.
