Текст книги "Феминиум (сборник)"
Автор книги: Анна Котова
Соавторы: Наталия Ипатова,Наталья Резанова,Далия Трускиновская,Владислав Русанов,Сергей Чекмаев,Людмила Козинец,Елена Первушина,Ярослав Веров,Юлиана Лебединская,Ника Батхен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)
«…Когда Боги были молодыми и им было небезразлично, что происходит на земле, они создали Йонти, чтобы те прислуживали им, и Людей, чтобы те поклонились Богам, ибо поклонение для Богов есть пища…»
Что такое Люди, пожалуй, можно не объяснять, а вот Йонти встретишь не каждый день, а встретив, можешь не понять, что это Йонти. Они похожи на Людей, но способности имеют другие, ведовские, таинственные – ведь это Йонти принесли на Землю колдовство.
И сила Йонти держится на Истинном Имени, имени, которое они получают при рождении и потом никому не называют, ибо, если Имя узнает враг, он может воспользоваться силой Йонти. А вот у Людей нет и не может быть Истинного Имени, ибо «…нет у них силы». Но это было верно в те времена, когда людей и Йонти только что создали, потому что Боги не запретили Людям и Йонти «смешиваться друг с другом…», а сейчас, в наше время, практически не осталось чистых Людей и чистых Йонти – есть потомки смешанных союзов, у которых доля крови Йонти колеблется от ничтожной части до девяносто девяти и девяти десятых процента.
«…И если человеческого в Йонти не более четверти, у него есть сила и есть имя…»
(Из книги Акила и Сусанны Героно «ИМЯ: загадки и легенды», глава «Понятие силы и имени в мифологии некоторых европейских народов».)
9– Итак, получается, что наша Шано – йонти? – подвел итог господин Мюллер.
Они с Сузи сидели за столом, попивая кофе – господин Мюллер с добавкой коньяка; то, что они по привычке называли Шано, по-прежнему скованное и неподвижное, лежало на диване, прикрытое пледом.
– Получается, что да, – согласилась Сузи. – Причем практически стопроцентная, чистокровная, что сейчас должно быть большой редкостью.
– Как и вы?
– Мы, кажется, уже перешли «на ты», – напомнила Сузи.
Господин Мюллер кивнул и церемонно приподнял свою чашечку.
– Тогда можешь называть меня Карел.
Сузи кивнула и впервые сегодня улыбнулась.
– За тебя, Карел.
– За тебя, Сузи.
Они отхлебнули.
– Так значит: как и ты? – повторил свой вопрос господин Мюллер.
– Сомневаюсь, что во мне хотя бы половинка крови йонти. Скорее – треть. Хотя это не имеет значения, если вы имеете в виду мои способности к магии. У меня это благоприобретенное.
– А тот тип, который хотел ее убить?
– Да, это был один из видов йонти – мурги. Черный йонти.
– Нехороший?
– А вы в этом сомневаетесь?
Господин Мюллер не сомневался. Он просто не верил во все это.
– Я наверняка знал одного человека, который был йонти, – задумчиво произнес господин Мюллер. – Очень хороший человек.
– Кто он?
– Это было давно. Очень давно. – Он улыбнулся. – Ну а у меня, наверное, и полпроцента не будет.
– Я бы не стала утверждать так уверенно. Вы тоже можете оказаться большим йонти, чем я.
Господин Мюллер поднял бровь.
– Вы в детстве летали во сне? – спросила Сузи.
– Конечно, – еще больше удивился господин Мюллер. – Кто в детстве не летал? А при чем здесь… Это что, тест?
– Да. А как именно это происходило?
– То есть?
– Ну как вы летали? Все ведь летают по-разному. Одни – перепархивают вроде гиббона по веткам, видели? Другие летают с помощью каких-то предметов, стула например, и им для этого надо прилагать усилия. Третьи взлетают с разбега, раскидывают руки, как птицы крылья…
Господин Мюллер задумался, на лице его заиграла легкая улыбка. Сузи не торопила его, понимая, что он вспоминал давно забытое – детство, сновидения детства…
– Мы жили в старом городе, на Стражей Революции, – вздохнул господин Мюллер, – и летом я любил спать на балконе. Знаете, такие большие балконы, солидные, – он поднял глаза, и Сузи кивнула. Кто же не знает балконы старого города: с узорчатыми чугунными перилами, лепниной и прочими архитектурными излишествами, такими ненужными и такими нарочито красивыми. – Так вот мне часто снилось, что я лежу на балконе, днем, и он начинает отваливаться, как бы отплывать от дома и, медленно-медленно вращаясь, даже не падает, а плавно опускается. Вниз. Долго-долго падает. А там, внизу, стоят люди, много-много людей, толпа. И все смотрят вверх и ждут.
– Вам было страшно?
– Нет! – горячо возразил господин Мюллер. – Мне было… интересно. И приятно… Так каков будет приговор?
Сузи пожала плечами.
– Это, конечно, недостоверно, но, по некоторым источникам, чем более легко и приятно вам дается полет во сне, тем более близки вы к йонти. Вас бы я поставила довольно высоко… вы типичный «падальник». Не помню точно, но довольно близко к половине. Я, например, отношусь к «гиббонам» и «стульникам», а это именно указывает, что во мне не так уж много от йонти. А вот Шано рассказывала, что летала просто так, когда захочет, без малейшего напряжения. Она даже сквозь стены летать умела.
– Так что, выходит, йонти могут летать?
Сузи снова пожала плечами.
– Это не установлено точно. Но если вспомнить историю Шано…
– Она тебе ее рассказывала?
– Я думаю, даже больше, чем вам или господину Коэну.
– Ну, со мной-то она не очень откровенничала, – господин Мюллер нахмурил брови, словно собирался рассердиться. – Да и с Бернаром, то есть с инспектором Коэном, тоже. Неблагодарная девчонка, – буркнул он, покосившись на диван. – А мы с ней столько лет возимся как дурни с писаной торбой.
Сузи не нашла что ответить. Только подумала, что, если бы господин Мюллер и инспектор Коэн знали бы то, что знала она, они бы все равно не поверили и в половину этого.
Впрочем, господин Мюллер в ответе не нуждался.
– Так, ладно, – деловито сказал он, поглядев на часы и опуская Сузи с высот науки на грешную землю. – Разговоры разговорами, но… хм… она скоро придет в себя. Что будем делать?
– Честно говоря, не знаю, – призналась Сузи. – Мне никогда еще не приходилось заниматься этой проблемой. Даже не знаю, чем вам помочь. Я не знаю Истинного Имени Шано и не смогу освободить ее от постороннего влияния.
– И что мне теперь с этим делать?
Сузи нахмурилась.
– Вы так спрашиваете, словно я сама хоть что-то понимаю.
– Ты же написала эту книгу.
– Да это же просто компиляция из разных источников! Не больше. К тому же вы сами мне ничего не объяснили и, как я понимаю, не собираетесь этого делать.
– Правильно понимаешь, – согласился господин Мюллер, – не собираюсь. У меня есть для этого все основания, которых тебе лучше не знать. Поверь мне на слово.
– Значит, дело очень серьезное. Значит, кому-то из йонти (тех, которые мурги) потребовалось совершить что-то… противозаконное?
Господин Мюллер кивнул.
– И он воспользовался Истинным Именем Шано, чтобы сделать это и остаться в стороне.
– Зачем?
– Откуда мне знать? – бросила Сузи и задумалась. – Могу я задать один вопрос?
– Попробуй.
– То, для чего кто-то завладел телом и сознанием Шано, уже произошло?
– Нет.
– А вы знаете, когда это должно произойти?
Господин Мюллер пожевал губами, но все же выдавил из себя:
– Через три дня. Это как-то может нам помочь?
Сузи пожала плечами.
– Раз мы не можем освободить Шано, то надо хотя бы помешать тому, кто завладел Именем. Может быть, ее каким-то образом изолировать, чтобы она не могла совершить преступления?
– Что нам это даст?
– Йонти оставит Шано, когда отпадет необходимость в его вмешательстве.
Господин Мюллер задумался надолго, Сузи ему не мешала.
– А сколько этот йонти может владеть Шано, когда, как ты говоришь, необходимость в его вмешательстве отпадет?
Сузи ответила не очень уверенно:
– Сразу. Удерживать Имя, по всем источникам, стоит очень немалых усилий. И еще это очень опасно для овладевшего. Если йонти умрет, пока его Имя у кого-то в плену, для захватившего это кончится страшно.
– То есть? – живо поинтересовался господин Мюллер.
– Вы что, собираетесь убить Шано?
– Ты с ума сошла! – возмутился господин Мюллер, но тут же взял себя в руки. – Прости, но ты сама виновата. Как тебе только такое могло прийти в голову. Наоборот. Уже и полюбопытствовать нельзя…
– Полюбопытствовать можно. По одним сведениям, придет дух погибшего йонти с мечом и станет рубить захватчика в капусту. По другим, Имя погибшего йонти будет золотыми ножницами отрезать кусочки от Имени обидчика. А по третьим, Имя погибшего будет всюду разгуливать за обидчиком и громким голосом разглашать его Имя, чтобы им мог воспользоваться любой желающий.
– Ну и нравы, – прокомментировал услышанное господин Мюллер. – Хотя, полагаю, случись с самой Шано что-нибудь подобное, она бы придумала для обидчика и что-то похлеще.
Сузи улыбнулась.
– Пожалуй.
– Еще один вопрос. То, что она себя начала называть Сандрой-Лусией, имеет какое-то значение?
– Ее этим именем окрестили, поэтому для окружающих это имя значит больше, чем то, которым она сама себя называла. По всем документам она Сандра-Лусия.
– А этот йонти не может воспользоваться кем-то другим, чтобы осуществить задуманное, если мы выведем Шано из игры?
– Вряд ли. Чтобы использовать Имя, нужно потратить много сил и времени. Хотя… Может быть, йонти работает не в одиночку.
– Ну, тут уже ничего не поделаешь, – задумчиво сказал господин Мюллер и снова глянул на часы. – Хорошо. Придется воспользоваться твоими советами. Тем более что ничего другого нам не остается. – Он встал. – Ты побудь здесь, я скоро.
Сузи кивнула, и господин Мюллер вышел, заперев за собой дверь.
Он вернулся минут через десять, волоча за собой весьма потертый огромный кофр на колесиках.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила Сузи, вставая.
Мюллер махнул рукой.
– Иди, я сам справлюсь.
Но Сузи решила остаться. Она смотрела, как господин Мюллер положил кофр набок, раскрыл его и выстелил внутри снятым со спящей пледом. Затем, подняв на руки, перенес и уложил в него саму Шано. Пыхтя, распрямился и повернулся к Сузи.
– Достань скотч. Там, в верхнем ящике.
Сузи повиновалась.
– Карел, вы что, хотите ее сдать в камеру хранения? – сказала она, протягивая господину Мюллеру требуемое.
– Гораздо лучше, – ответил Карел, заклеивая рот Шано скотчем.
– Будьте осторожны, Карел, – сказала Сузи ему в спину. – Если йонти не сможет совершить того, требует от него хозяин Имени, он впадает в неистовство и будет пробовать все возможные и невозможные способы, чтобы сделать это.
– Что значит «невозможные»? – спросил господин Мюллер, оборачиваясь. – Ты имеешь в виду всякие магические штуки?
– Нет. Только то, что в силах обладающего им тела. А Шано, как вы, наверное, знаете, слишком долго носила серебро.
– Хорошо, – сказал он. – Можешь не беспокоиться, наша девочка будет в безопасности. И от всяких этих йонти, и от самой себя. Но теперь тебе все же лучше уйти, – повторил он почти тоном приказа.
Сузи вздохнула, сунула ноги в туфли, надела и поправила жакет, протянула руку за сумочкой.
– Часы, – напомнил господин Мюллер.
– Ах да, спасибо. – Сузи взяла со стола часы, застегнула браслет и направилась к дверям.
Господин Мюллер отпер замок.
Уже в дверях Сузи обернулась.
– Я буду звонить?
– Конечно, – кивнул господин Мюллер и аккуратно прикрыл дверь; ключ в замке не щелкнул.
Господин Мюллер слышал, как Сузи не сразу отошла от двери, а задержалась на некоторое время, не то собираясь вернуться, не то прислушиваясь в тому, что происходит в конторе. Потом шаги удалились по коридору.
Дождавшись, пока они стихнут совсем, господин Мюллер позвонил швейцару и попросил помочь снести в подвал кое-какие вещи.
– Одну минуту, господин Мюллер, – отозвался тот.
Он поднялся наверх пару минут спустя, вдвоем они подняли кофр на колесики.
– Да тут пуда четыре будет, – сказал швейцар.
– Около того, Кристиан, – подтвердил господин Мюллер. – Было бы меньше, сам бы справился.
Швейцар был молодой, дюжий парень, в обязанности которого входило не столько открывание и закрывание дверей, вызов такси и присматривание за уборщицами, сколько наблюдение за порядком и, в случае необходимости, недопущение в здание и выдворение из него слишком резвых посетителей. Контор в здании было множество, клиенты попадаются разные. Поэтому он принимал на себя основную нагрузку при опускании груза по лестницам (лифта здесь, увы, не предусматривалось, а перестраивать здание под лифт – запрещено столичным муниципалитетом, здание жутко историческое; максимум, что разрешили, это установку пандусов), господин Мюллер только поддерживал его при скатывании, чтобы тот не свалился набок. Перед дверью в цоколь господин Мюллер сказал:
– Спасибо, Кристиан, дальше я сам.
Двадцатка перекочевала в карман фирменной куртки.
– Благодарю вас, господин Мюллер.
Швейцар работал здесь недавно и, скорее всего, не знал, что находится за дверью. Здесь было то, что господин Мюллер называл своей личной тюрьмой. Даже его нынешний компаньон не подозревала об этом месте. Иногда, в некоторых делах, которые господин Мюллер проводил без привлечения Шано – часть из них финансировались «Томасом», – приходилось помещать в находящуюся здесь клетку «пациентов», отличающихся несговорчивостью или дурным поведением.
Разумеется, это было незаконно, однако господин Мюллер за свою долгую жизнь привык к тому, что многие законы просто необходимо порой обходить, а некоторые для него были просто не писаны.
10В тот же день господин Мюллер отправил «Томасу» номер «Северингерт» с вложенной в него исчерченной схемой Корисы, предварительно сам тщательно изучив покрывающие ее линии. «Томас» долго названивал в пустую контору, пока наконец не нашел его дома.
– Что все это значит? – возбужденно спросил «Томас». Голос у него был не тем, что утром, но не от волнения, просто он принадлежал другому человеку – сейчас он был женским.
– Тебе виднее.
– У кого…
– Предположим, я нашел это у себя под подушкой.
– Ты допросил подушку?
– С пристрастием. Но она молчит.
– Ты сам начертил эту карту, мерзавец!
– Ага. Как только ознакомился с одним документом, очень секретным. Напоминаю тебе, если ты забыла: подготовка и организация терактов не мой профиль.
– Ты мерзавец!
– Так все это действительно имеет смысл?
– Уж будь уверен.
– А как погода в Рейкьявике?
– Накрапывает дождик, но грозы не предвидится.
– Учти, – напомнил господин Мюллер, – в Далласе тоже поначалу было солнечно.
«Томас» ничего не ответил.
В одиннадцать позвонила Сузи.
– Господин Мюллер?
– Я за него.
– Простите, Карел.
– То-то.
– Я хотела узнать…
– Шано не вернулась, – сказал господин Мюллер. – Но она в надежном месте.
– Спасибо, – ответила Сузи. – Я позвоню завтра.
Шли дни.
Высокий Гость благополучно перемещался по Европейскому Союзу – из Рейкьявика в Копенгаген, оттуда в Гаагу, и так далее, не тратя на каждую остановку более полутора суток, встречая везде и всегда теплый и дружественный прием: почетные караулы к трапу, улыбающиеся лица, звездно-полосатые флажки в руках. Единственной его проблемой были судороги лицевых мышц и ноющее правое запястье, отчего ему помогали легкий массаж и теплые ванны с морской солью.
Каждый вечер господину Мюллеру звонил «Томас» и сообщал очередную сводку:
– В Копенгагене ясное небо. В Гааге облачность переменная, но осадков не ожидается, – непременно заканчивая его неизменным: – В Корисе густой туман.
«Томас» все надеялся, что господин Мюллер войдет в его положение и сообщит что-то еще, но тот только благодарил за информацию и отключался – он считал, что сделал все что мог. Так и было – карта-схема Корисы помогла выявить самые удобные позиции для снайперского обстрела по пути следования кортежа, а в одной из точек даже удалось обнаружить следы приготовлений к возможной акции. Но к счастью или стараниями господина Мюллера – «Томас» подозревал, что это одно и то же, – посещение Высоким Гостем Корисы обошлось без неприятностей. Однако сводки погоды, хотя это и не входило в обязанности «Томаса», продолжали регулярно поступать к господину Мюллеру даже после отбытия Высокого Гостя в «новые» европейские территории.
– В Варшаве жара.
– В Риге сверкнула молния, но ее никто, кроме метеорологов, не заметил.
– Я видел репортаж…
– Это была не молния, просто недоразумение. Молния ударила в громоотвод.
– Это был грозовой фронт или отдельная туча? – полюбопытствовал господин Мюллер.
– Совсем небольшая, – ответил очередной «Томас». – К сожалению, она самоликвидировалась до нашего прибытия.
– Ай-ай-ай. Какая потеря для метеорологии, – посочувствовал господин Мюллер.
Ежедневно по вечерам звонила Сузи, но с ней разговор был короток: она искала, но ничего не могла найти, а он ничего не мог сказать нового, кроме того, что Шано все еще в надежном месте.
Сам же господин Мюллер ежедневно по несколько часов читал вслух «Северингерт» хитрому существу, которое заняло тело и сознание Шано и упорно продолжало именовать себя Сандрой-Лусией. В первые дни, когда оно еще не потеряло надежду обмануть господина Мюллера и выбраться из подвала, оно вело себя относительно разумно: взывало к трезвому рассудку, напоминало об уголовной ответственности за незаконное содержание, иногда плакало и жаловалось на свою судьбу. А после того как Высокий Гость посетил Корису – господин Мюллер тогда вынужден был провести в подвале практически весь день, – его поведение резко изменилось: оно окончательно потеряло всякую сдержанность, и приступы дикой ярости чередовались у него с не менее жуткими приступами глухого отчаяния, а закончилось это светопреставление абсолютной меланхолией. На следующий день оно все еще рвалось из клетки, но безнадежность опоздания туманила остатки сознания, лишая существо человеческого облика – оно просто выло и скулило, словно дикий зверь.
После Лиссабона (небольшая облачность, легкий юго-восточный ветерок, но ничего существенного) и вовсе затихло.
В голову господина Мюллера порой закрадывалась преступная и крамольная мысль, что, если Шано не придет в себя к тому времени, как Высокий Гость уберется к себе за океан, пожалуй, имеет смысл освободить Сандру-Лусию – пусть себе летит следом, выполняет свое задание. И если американские метеорологи не смогут помешать, то пусть об этом у них голова болит. Зато Шано вновь станет прежней и наконец вернется – не такая уж она у него дура, чтобы не выкрутиться из сетей тамошних наблюдателей за погодой! А если что, он найдет рычаги воздействия на «Томаса»…
11– Если ты меня убьешь, тебе все равно не выйти из подвала, – предупредил господин Мюллер.
– О господи, патрон, – устало ответила Шано, – да кому вы нужны.
Господин Мюллер открыл замок и отошел в сторону.
Шано, пригнувшись, выбралась из клетки через низенькую дверцу.
– Могу я одеться? – спросила она в пространство.
– Можешь. Твои вещи там, – кивнул господин Мюллер на притулившийся в углу кофр, успевший слегка обрасти вездесущей пылью за те дни, что стоял здесь.
Шано отошла в угол и начала одеваться, не глядя сторону патрона, тоже собиравшего мелочи в пластиковый пакет.
– Так необходимо было меня раздевать догола? Здесь не жарко, – сказала она, не оборачиваясь и застегивая блузку.
– Ты даже не представляешь, что способен сделать человек из куска ткани, – ответил господин Мюллер. – Зато я дал тебе три листа поролона. Не моя вина, что от них осталась одна труха.
Йонти Сандра-Лусия, похоже, не ощущала подвальной прохлады. Во всяком случае, господин Мюллер за все дни ни разу не наблюдал на ней гусиной кожи. Зато капли пота – видел не раз.
– Если же ты, – продолжал он, – стесняешься меня, то зря. За свою жизнь я столько женщин повидал, что тебе и не снилось. И в одежде, и без одежды, и даже…
– Без кожи, – закончила за него Шано. – К тому же я не в вашем вкусе. Я помню, патрон. А вы повторяетесь.
Господин Мюллер, продолжая укладываться, улыбнулся.
– С возвращением тебя, девочка.
Шано обернулась.
– Значит, меня освобождают совсем?
– Совсем, – ответил господин Мюллер. – Если только ты не возражаешь, чтобы я завязал тебе глаза.
– Что за шпионские страсти? – сказала Шано раздраженно.
Господин Мюллер хладнокровно достал из кармана кусок плотной ткани.
– Джеймс Бонд из Корисы, – фыркнула Шано, поворачиваясь к патрону спиной. – Завязывайте, если вам так приспичило.
– Очень пожилой Джеймс Бонд, – уточнил господин Мюллер, завязывая ей глаза. – Он впал в детство и любит играть в жмурки с молодыми девицами.
– Черт с вами, играйте.
Они вышли из каземата, поднялись по лестнице; Шано, держась рукой за стену, шла впереди, господин Мюллер с пакетом сзади корректировал ее.
Когда до верхней двери оставалось несколько ступенек, он скомандовал:
– Стоп.
Шано покорно остановилась.
Господин Мюллер отодвинул ее в сторону, открыл запор и отворил дверь.
Они прошли по подвальному коридору; в течение всей дороги господин Мюллер еще два раза остановил Шано и раскручивал, чтобы она потеряла направление и подумала, что вышли из какого-нибудь из боковых коридоров. Она не сопротивлялась – только вздыхала и шевелила губами, ругаясь про себя, спотыкаясь или оступаясь.
У самого выхода из подвала господин Мюллер снял с нее повязку. Шано прикрыла глаза ладонью – свет на лестнице показался ей слишком ярким.
Господин Мюллер взял ее под локоток и повел в контору.
Оказавшись наконец в знакомой до мелочей комнате, она хотела было опуститься на первый подвернувшийся стул, но господин Мюллер дотянул ее до кресла и сразу же пошел открывать сейф, а потом в кухоньку за посудой.
– В медицинских целях, – сказал он, наливая побольше Шано и поменьше себе.
Шано протянула руку за наперстком, и, когда поднесла его к губам, ее рука – да все тело – мелко дрожала. Шано поставила стакан на стол и обхватила плечи руками.
– Успокойся, девочка, – господин Мюллер набросил ей на плечи свой пиджак. – Все прошло, это просто реакция. Это тоже пройдет.
Он взял со стола отставленный Шано стаканчик и поднес к ее губам. Шано сделала несколько глотков, отстранилась. Кажется, она начала успокаиваться.
Господин Мюллер выпил сам и потянулся за телефонной трубкой.
– Сузи Героно, – ответил знакомый голос.
– Здравствуй, Сузи, – ответил господин Мюллер. – Хочу тебя обрадовать – Шано вернулась. Буквально только что.
– Ой, – сказала Сузи. – Я приеду?
– Конечно! Все кончилось, – повторил он, глядя на Шано. – Ты вернулась.
Та не ответила.
Помолчали.
– И что теперь? – произнесла Шано наконец. – Что, так и ждать всю жизнь, когда меня снова украдут?
Она сказала это скорее для себя, но господин Мюллер все же спросил:
– У тебя есть Имя?
Шано глянула него и ответила резко:
– Меня зовут Шано Шевальер!
– Я не об этом, – сказал господин Мюллер.
– Есть, конечно, – вздохнула Шано. Ей как-то разом расхотелось щетиниться. – Иначе как бы я вляпалась во все это… – она зябко передернула плечами. – Я ведь все помню, патрон. Все. Просто я ничего не могла сделать.
– Я знаю. Сузи мне кое-что объяснила.
– Объяснять легко, а вот быть там…
Помолчали еще. И снова первой молчание нарушила Шано.
– Не думала, что такое со мной может произойти. Кому я нужна с жалкими остатками Силы… Что я могу сделать?
– Ну… По крайней мере ты умеешь метко стрелять. Очень метко.
– Проклятье, – взвилась Шано. Вдруг, сразу, рывком, в одно мгновение, она переменилась: подобралась, стала злой, энергичной. Господин Мюллер еле успел подхватить скинутый с плеч пиджак. – Лучше быть сиротой, чем иметь таких родственничков! Черт! Черт, черт, черт!.. Не желаю быть рыбкой на крючке! Почему я не могу отплатить им той же монетой!
– Может, еще сквитаешься, – попробовал успокоить господин Мюллер, вешая пиджак на спинку стула. – Мы что-нибудь придумаем.
Шано встала, подошла к окну и стала смотреть на улицу. Господин Мюллер устроился в своем кресле и попивал коньяк.
– Сузи подъехала, – сказала Шано.
– Вот и хорошо, – миролюбиво сказал господин Мюллер и пошел встречать.
– Постойте, патрон! – остановил его возглас Шано. Она шагнула к его столу, выдернула из набора бумажный квадратик для заметок, взяла ручку, что-то быстро написала на нем и протянула листок господину Мюллеру. – Запомните, патрон. Это – мое Имя.
Минуту спустя, когда Сузи вошла в контору, смятый клочок догорал в пепельнице.
– Праздничная иллюминация? – поинтересовалась она вместо приветствия.
Шано улыбнулась и сделала подруге ручкой.
– Ага, по случаю моего возвращения. Ты проходи, я сейчас.
Шано дождалась, пока листок полностью превратится в пепел, торцом карандаша растолкла его в серую пыль и унесла пепельницу в кухонный закуток.
Сузи переглянулась с господином Мюллером, подозревая, что в действиях подруги кроется какой-то скрытый смысл, но тот сделал непонимающее лицо и лишь развел руками.
– Коньяку? – спросил он, поднимаясь и протягивая руку к бутылке. – В медицинских целях… – Сузи рассеянно кивнула. – Шано, прихвати там еще стаканчик!
Шано появилась в дверях со стаканом в руках, но с глазами, полными слез.
– У меня сейчас начнется истерика, – безвольно заявила она.
Господин Мюллер закатил глаза, отобрал у нее стакан и, поручив заботам подруги, направился к столу наполнять посуду.
– Ты, Сузи, не обращай на нее внимания, – приговаривал он, разливая по стаканам остатки коньяка. – Это она так, притворяется. Какая истерика? Истерика – изобретение человеческое, а что, скажите на милость, в ней человеческого? Йонти в чистом виде.
– Йонти? – встрепенулась Шано, мигом забыв о слезах. Она резко вывернулась из рук Сузи. – Что ты ему такого наговорила?
Сузи растерялась лишь на миг.
– Да ничего, – пожав плечами ответила она. – Просто я рассказала Карелу легенду.
– Карелу? – повторила Шано. Она отступила на шаг и, переводя взгляд с господина Мюллера на Сузи и обратно, зло, сквозь зубы прошипела: – Нет, я когда-нибудь возьму в стрелковом пистолет и вас пристрелю. Обоих. – Шано всплеснула руками и, обращаясь к невидимому остальным собеседнику, посетовала: – Нет, что за люди! Отлучиться на несколько дней нельзя, сразу – интриги, заговоры. Уже на «ты», йонти уже какие-то… Даже в истерику спокойно впасть не дадут! А может, вы уже помолвлены? – Шано упёрла руки в боки. – Ну-ка рассказывайте!
– Ты успокойся, успокойся. Или вот лучше сначала выпей, – с чувством произнес господин Мюллер, протягивая ей стакан. – В медицинских целях.
