Текст книги "Потерянная любовь"

Автор книги: Анна Карпова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Джанин останавливается и складывает руки на груди, просверливая злым взглядом мне дырку в голове.

–Ты тоже теперь полумутант!

–Спасибо, я это уже понял.

Она специально меня злит?

–Хотела бы попросить тебя относиться более уважительно!

–А не все ли равно?! Какая разница, как я отношусь к зараженным? – тоже останавливаюсь, резко разворачиваясь к Джанин всем корпусом. –Всем на всех плевать! Кому какое дело, что я думаю о них!

–Потому что я тоже одна из них!

–И тебе не все равно, что я думаю о тебе?!

Джанин отстраняется, теряясь от моего вопроса. Да, ей уже не все равно, считаю ли я ее мутантом или нет.

Внезапно она срывается с места и кидается на меня. Лицо перекошено от злости, а в черных глазах плещется что-то дикое, что-то бешеное.

Не успеваю вовремя отреагировать, позволив ей повалить меня на землю и усесться верхом. Джанин бьет меня кулаками в грудь, словно хочет выбить всю дурь. Это вирус, это ее приступ бешенства. Неужели в том подвале, когда я ей чуть горло не перерезал, мои глаза были такими же безумными?

Перехватываю одной рукой летящий в лицо кулак и резко отвожу в сторону. Джанин заваливается вперед, ткнувшись носом в грудь. Второй рукой толкаю ее от себя. И вот мы уже поменялись местами: Джанин лежит на земле, а я стою сверху. Резко переворачиваю ее лицом в асфальт и хватаю за руки, сводя локти вместе.

Еще секунд пять она истерит подо мной, выкрикивая все возможные ругательства, а потом затихает. Вижу, как часто дышит, чувствую, как напряжены мышцы на спине и руках.

–Скажи, как успокоишься, – произношу максимально беспристрастно.

–Отпусти меня, – шепчет в землю.

–Успокоилась?

Джанин кивает, и я ослабеваю хватку. Она тут же переворачивается и усаживается на землю, вытирая рукавом грязь с лица.

–И что это было?

Не отвечает, прячет взгляд. Встает и начинает оттряхивать одежду от грязи.

–Джанин, я спрашиваю, что это было?

–Как будто, не знаешь. Приступ это был, вот что! – поднимает свой рюкзак с земли и идет дальше вперед. –Придушить вдруг тебя захотелось. Вот и все.

–Видишь, я был прав! В случае приступа, я тебя спокойно могу успокоить! Что ты будешь делать, когда я впаду в бешенство?

Джанин молча удаляется, не считая нужным отвечать. Ничего не остается, как пойти следом.

–Буду надеяться, что не прибьешь одним движением руки. Вот что я буду делать, – отвечает совсем тихо, когда я догоняю ее.

Сам за себя не ручаюсь. Я тоже хочу надеяться, что не оторву ей голову при первой же возможности.

27.

Ребекка

Мы шли половину ночи, пока Уолтер не разрешил устроить ночлег в заброшенной лесной сторожке и спать по очереди, вызвавшись дежурить первым.

Предыдущий день для всех нас выдался крайне тяжелым, поэтому было принято решение отдохнуть как можно лучше. В итоге лишь после полудня следующего дня мы снова выдвинулись в путь.

Гретта с утра сделала мне второй укол, и теперь я совершенно точно могу сказать, что Литаниум помогает. Дышать становится все легче, а противное чувство, сдавливающее грудную клетку, постепенно отступает. Если бы еще противные мысли, заполнившие голову, также отступили бы.

Если мы не успеем? Если не сможем достать лекарство? Если я потом не найду Алекса?

Если бы да кабы, во рту росли б грибы.

Так я точно ни к чему не приду.

–Сколько нам идти до Вестмайера? – озвучиваю давно мучавший меня вопрос.

–Если идти прямо и много не останавливаться, то дня три от силы, – отвечает Уолтер. – Думаю, при желании, мы можем даже в двое суток уложиться.

Вспоминаю, что после дома Эдель и перед тем, как набрести на Ноун-Таун, прошло около недели нашего с Алекса похода. Может, мы дали крюк? Я же, на самом деле, понятия не имею, где находился дом Эдель и сколько до него идти на самом деле. К тому же, тогда мы с Алексом никуда особо не спешили. Никогда не была сильна в географии, и это лишний раз подтверждается.

Не могу не отметить приподнятое настроение этой парочки: Уолтер счастлив, что, наконец, у него появилась возможность найти своего сына, а Гретта счастлива оттого, что счастлив Уолтер. Вот такая несложная математика.

Не пойму, почему я не испытываю счастья по поводу лекарства. Должна же скакать от радости по земле, весело хлопая в ладоши. Но внутренне чутье мне подсказывает, что все не будет так просто, как представляет себе Уолтер или Гретта. Они не были в Городе, а я была. Я прекрасно помню, на чем там все держится и кто управляет этим проклятым местом. Единственное, на что я могу попробовать понадеяться – это помощь Дагана. Если он еще живой.

Внезапно, меня озаряет одна мысль, о которой я раньше почему-то не подумала.

–Уолтер, послушай! – подбегаю к нему и хватаю за рукав. –Ты уже думал, как будешь искать сына в Городе?

Он снова хмурится.

–Попытаюсь выяснить, где там обитают сироты, и обойду все точки. Буду искать до тех пор, пока не найду, даже если для этого понадобиться перевернуть каждый камень в этом городе.

–Тебе этого не потребуется. Если нам повезет, то мы найдем одного моего знакомого.

–Знакомый? – спрашивает Гретта. – У тебя в Городе остались знакомые? Я думала, вы бежали оттуда без оглядки.

–Так и было, но знакомый все же есть. Он – сирота, глава своей маленькой банды. Знает всех беспризорников, можем попробовать узнать у него.

Глаза Уолтера наполняются такой радостью, что аж завидно становится, а улыбка растягивается все шире и шире.

–Серьезно? Ребекка? Это действительно так?

Киваю.

–И он нам поможет? Ты в нем уверенна?

Снова киваю.

–Если он еще жив, то непременно поможет нам. В Городе слишком опасно спрашивать у каждого встречного, где обитают сироты. Там даже отвечать никто не станет: всем плевать на всех, поверь мне. А привлекать к себе лишнее внимание все равно, что подписать смертный приговор.

–Почему?

–Портер Джонс очень держится за свою власть над жителями. Он в корне пресекает любые попытки неповиновения. Поэтому там опасно быть другим, выделяться среди серой толпы. Понимаешь? Если ты не такой послушный, как все, тебя очень быстро уберут.

–Значит, найдем твоего друга и попробуем узнать через него, – резюмирует Уолтер с довольным лицом.

–Вроде того. По крайней мере, мы можем попробовать.

Через два часа устраиваем небольшой привал на окраине поляны со свежей салатовой растительностью, пробивающейся сквозь прошлогодний настил пожухлых листьев и травы.

Гретта делит на всех прихваченные лепешки и наш запас воды. Надо бы найти ручей и набрать еще. Не могу отделаться от привычки контролировать собственные запасы.

Гретта сидит рядом и изучает мое лицо, пожевывая свою порцию ланча.

–Жалеешь, что не пошла с ним?

–Что?

–Жалеешь, что не пошла с Алексом? – спрашивает более настойчиво. – По лицу вижу, что переживаешь.

–А ты бы не переживала на моем месте? Между прочим, вы меня не пустили, а я хотела.

–Не суди Уолтера за это. Он сделал все правильно, к тому же, Алекс сам попросил его. Поставь себя на его место. Ты бы позволила Алексу пойти с тобой, если бы заразилась ты, а не он?

А мне нечего ответить.

Конечно, нет. Не позволила бы.

Гретта придвигается ближе.

–Я тебя очень хорошо понимаю, но ты была бессильна. Поверь, я конечно, не очень хорошо знаю Алекса, но уверенна, что он ни за что на свете не позволил бы тебе пойти с ним.

–Я знаю, но все равно не могу отделаться от ощущения, что не сделала все, что могла.

–Сделала. Остальное было не в твоих силах, – она обнимает меня одной рукой, и я в кой-то веки благодарна ей за поддержку. Вот уж не думала, что она будет меня утешать.

–В моих силах попытаться найти лекарство, – чувствую, как в уголках глаз скапливаются дурацкие слезы. Надоели.

–Правильно мыслишь, подруга! – она чуть сильнее сжимает объятия. – Рада, что ты поняла это. Так что, вешать нос еще рано.

–Ты не представляешь, что может ждать нас в Городе. Я была там, по ту сторону бетонных стен. Поверь, кроме постоянной опасности и безнадеги, там больше ничего нет.

–Ничего, справимся.

На этом наш привал заканчивается. Уолтер заставляет подняться и идти дальше.

Вперед.

Туда, где я найду спасение для Алекса.

Алекс

Наступает вечер, принесший весеннюю прохладу и низкие тяжелые серые облака. Ночью будет дождь, крыша нам не помешает.

Всю дорогу от брошенного автомобиля мы молчим, погруженные каждый в свои мысли. Джанин даже напевать песню перестала. Чувствует себя виноватой в том, что накинулась? Я вот не чувствую вины за то, что тогда чуть не перерезал ей горло.

Наконец, за очередным поворотом бесконечного шоссе, я вижу выглядывающий из кустов указатель «Хилли».

–Это оно? – сомнительно спрашивает Джанин.

Достаю карту, что она отдала мне утром, свечу фонариком в нашу точку назначения.

–Да, вроде оно. Посмотрим, что там?

С шоссе влево уходит давно не езженная автомобильная колея. Идем осторожно, прислушиваясь к каждому шороху.

Но нашим надеждам не суждено было исполниться. Хилли оказался брошенным пустым поселением с тремя десятками домов. Ни единого намека на присутствие жизни в этом месте я не заметил, как ни старался.

Джанин стоит посередине поселка на дороге, сложив руки на груди.

–Я же говорил, передохли все уже, – язвлю, замечая, как ее лицо становится еще более грустным.

–Может, их тут и не было. С чего мы вообще взяли, что вот так просто возьмем и найдем их? – успокаивает сама себя.

–Эй! Ребятки! – внезапно слышится с другого конца деревни мужской незнакомый голос.

Джанин подпрыгивает на месте, а я моментально выхватываю винтовку, целясь в сумерки, откуда раздался вопрос.

–Да, успокойтесь! – второй голос. Их минимум двое. –Не надо в нас стрелять!

На дорогу выходят трое молодых людей в камуфляже, с фонарями и оружием наперевес. Самый высокий приветственно поднимает руки ладонями вверх, демонстрируя, что не собирается нападать на нас.

–По какому поводу спор? – спрашивает он. – Вас за три мили слышно! Вы нас нешуточно перепугали!

Голос его звучит дружественно и словно по-братски.

–Вы нас тоже напугали, – пищит Джанин. –Кто вы и что вам надо?

–Мы? Собиратели. Ходим и собираем, – ребята останавливаются метрах в тридцати от нас.

–Что вы собираете? -спрашиваю, предупреждающе поднимая винтовку выше и прицеливаясь четко в голову тому, что посередине.

–Вы зараженные? – переспрашивает один из них.

Мысли пулями летают в голове, звонко ударяясь об стенки. Ответить, что да? Вдруг, он сейчас выпустит нам по пуле в лоб. Соврать, что здоровые? Как только подойдем ближе, увидит цвет глаз и точно пристрелит.

–Да, – не отвожу глаза, выдерживая изучающий взгляд. Не вижу отсюда, какого цвета его радужки.

–Не боишься в таком признаваться?

–Уже нет, – чувствую, как за спиной трясется Джанин.

–Ты, парень, либо смелый, либо глупый.

–Одно от второго недалеко ушло.

Парень справа поднимает фонарь, бесцеремонно направляя луч нам в лица, отчего приходится жмуриться.

–Отлично! – резюмирует он. – То, что надо. Не соврал!

–Что надо? Кто вы такие? Что вы, черт возьми, собираете?

–Тише, тише, парень, – снова заговорил центровой. – Или ты не знаешь, что бывает с зараженными, когда они злятся?

Откуда он знает? Они такие же, как мы?

–А вы? Что с вами не так?

–С нами? – переспрашивает центровой. – С нами все не так, как и с этим миром. Мы тоже заражены, мой друг.

В подтверждение своих слов он светит сам себе в лицо фонариком, давая шанс убедиться в его правоте. Надо же, мы встретили вооруженных и хорошо экипированных зараженных. Мир совсем с ума сошел? Или мне это снится?

–Алекс, что происходит? – шепотом спрашивает Джанин, прячась мне за спину.

–Если бы я знал. Что вам надо? Кого вы собираете? – спрашиваю уже более настойчиво.

Центровой выходит чуть вперед, продолжая держать руки ладонями вверх.

–Мы собираем таких, как вы, как мы. Зараженных.

–Зачем?

–Знаешь ли, тут недалеко есть поселение, в котором таких, как мы, около сотни. Не желаете познакомиться?

Джанин тихонько ахает, а я понимаю, что это как раз то, что мы так ищем. То самое поселение зараженных.

–И вы нас туда так просто заберете? А вдруг мы ненормальные? Или психи с заточкой в каждом кармане?

Парень по центру звонко смеется в ночной тишине.

–Поверь, там и таких хватает. Ну, что? Идете с нами или придется вас уговаривать?

–Зачем вам это? – не унимаюсь.

–Вот придем, поговорите с нашим главным, он вам все расскажет.

Оглядываюсь на Джанин и вижу, как она слегка кивает, глядя на меня огромными и полными надежды глазами.

–Идем. Нам нужна помощь.

–Так бы сразу, а то чуть что, уже за винтовку хвататься! Я Сэм, – говорит центровой, – это Джоб и Стен. Вас как звать?

–Алекс и Джанин.

–Приятно познакомиться, ребятки. А теперь милости прошу к нашей карете!

28.

Алекс

–У вас есть автомобиль на ходу?

Не знаю, что меня больше удивляет: что у зараженных есть приличный военный автомобиль, что он вообще на ходу, или все вместе. Не могу придумать, зачем мы так понадобились в этом самом поселении, но пока Сэм вез нас по ухабистой дороге, то рассказывал, что они давно собирают всех зараженных в одном месте.

–Так проще выживать, мы вроде как прокаженные. Весь мир отвернулся от нас, – вещает Сэм, ловко крутя баранку.

–От мира-то не осталось почти ничего. Отворачиваться особо некому.

–Тут ты прав, приятель, не поспоришь. Но те, кто остались, так и норовят всех нас перестрелять. А нас это, как ты понимаешь, совсем не устраивает. Мы все-таки еще люди, пусть и разной степени адекватности.

Джанин пришлось усадить себе на колени, иначе бы мы не влезли в военный внедорожник, хоть он и был весьма просторным.

–У нас неплохо там, вот увидишь. Еще благодарить нас будете, что мы нашли вас.

–То есть вы просто рассекаете по округе и собираете всех, кого находите?

–Вроде того.

–Для чего? Совместно выживать – это, конечно, хорошо, но так надо больше пропитания искать и воды. Не вижу логики в твоих словах.

–Главный тебе все расскажет, – отмахивает Сэм. –Потерпи немного! Я понимаю, любопытство – вещь забавная, но будь добр, подожди. Кстати, как давно вы заражены?

–Я пару дней, Джанин около трех месяцев, – отвечаю за нас обоих.

Деревья в темноте проносятся мимо автомобиля, сливаясь в сплошную стену сумрака. За их кронами не видно даже звезд. Свет луны тоже не пробивается в эту лесную чащу.

Сэм останавливает автомобиль на небольшой лесной полянке, на которой стоят еще два таких же внедорожника. Что ж. У них не просто военный автомобиль. У них три военных автомобиля.

–Дальше дороги нет, придется идти пешком, – говорит Сэм, покидая водительское сиденье.

Мы следуем его примеру. Ночь стоит на удивление тихая и достаточно теплая для весны – хочется дышать полной грудью. Оглядываю поляну, на которой мы остановились, и замечаю далеко впереди слабо светящиеся огни.

–Это оно? – указываю Сэму на огоньки.

–Да, глазастый, пойдемте, нечего тут стоять.

Через минут двадцать мы доходим до мини-городка, обнесенного бетонным забором с колючей проволокой. Даже вышки для постовых есть, правда они пустуют. Невольно напрягаюсь, снова перехватывая винтовку поудобнее.

Сэм машет кому-то впереди на воротах, и тот парень открывает их нам навстречу.

–Что? Еще нашел кого-то? – спрашивает парень на воротах. – Я думал, в округе уже нет ни живых, ни мертвых.

–Ага, на этот раз двое. Еще немного, и сможем выдвигаться!

–Замечательно, – удовлетворённо кивает. – Проходите, Джейкоб, думаю, еще не спит.

Сэм с друзьями провожают нас вглубь поселения, и я не могу перестать удивляться. Это не просто деревня, это словно развернутый полевой лагерь исследований, обросший мелкими строениями и сараями. Скорее напоминает небольшой городок. Белые куполообразные палатки соседствуют с наспех сколоченными постройками. Где-то стоят одноэтажные здания серого цвета с решетками на окнах. Везде на улице сидят группы людей, где-то жгут костры, где-то ходят с факелами. О чем-то переговариваются, около костра слева кто-то играет на гитаре и поет заунывную песню.

Справа громоздится высокий темно-зеленый тент, под которым рядами стоят столы со стульями. Слева еще одна куполообразная белая палатка с закрывающимся на молнию входом светится изнутри, словно в ней собралась куча народу.

Не могу отделаться от ощущения, что все это выглядит более чем странно. Не так я представлял себе поселение зараженных. Если быть честным, я больше был уверен, что увижу тут разлагающиеся трупы, но никак не жизнь, бьющую ключом.

Это скорее напоминает военный городок. Или научно-исследовательский городок. Или и то, и другое вместе.

Сэм иногда оглядывается, словно проверяя нашу реакцию на здешний быт. Джанин перестала таращиться на все округлившимися глазами и трястись, как током ударенная. Идет, молча вцепившись в руках моей левой руки.

–Пришли, ребятки, – Сэм указывает на темное двухэтажное строение впереди, справа от которого стоит военный автомобиль с открытым верхом. Слева от него гудел генератор, мощности которого хватит, чтобы обеспечивать светом весь городок.

Лабораторные палатки? Военный транспорт? Работающий генератор? Зараженные? Серьезно? Славный коктейль.

–Не бойтесь, он вас не пристрелит, – Сэм открывает дверь и заходит в светлую прихожую, оставляя факел снаружи в специальном кольце на столбе.

Проходим следом и оказываемся в маленькой комнате с двумя бардовыми креслами, складным стулом и деревянный столом с кипами бумаг и карт. За ним сидит статный мужчина в серой клетчатой рубашке и шляпой на голове, как у ковбоя.

Джанин позади меня как-то странно икает, и мужчина отрывается от разглядывая бумаг. Смотрит внимательно и как-то изучающе.

–Новенькие, только что нашли в Хилли, – рапортует Сэм, словно даже вытянувшись по стойке «смирно».

Мужчина за столом кивает, отложив бумаги и сложив руки перед собой. От него веет какой-то уверенностью и властью, что мне тоже хочется выпрямить спину. Даже Портер Джонс не источал ничего подобного.

–У этого, – кивает на меня, – оружие есть. Девчонка боится. Говорят, помощь им нужна. Девчонка средняя, а парень свежий совсем.

–Спасибо, можешь идти, – голос же главного совсем не отличается от его вида – хриплый, словно он вчера всю ночь песни пел под гитару. –Присаживайтесь, – кивает на единственное свободное кресло.

Усаживаю Джанин в кресло, а сам опускаюсь на складной стул. Кладу винтовку на колени, а рюкзак к ногам. Джанин не желает расставаться со своими пожитками, все еще сжимая их в руках.

Мужчина внимательно смотрит на винтовку, затем поднимает на меня взгляд черных глаз и хрипло произносит:

–Меня зовут Джейкоб.

–Я Алекс, это Джанин. Что значит, что мы свежие и средние? – решаю сразу выяснить интересующий меня вопрос.

–Средние – заражен от двух месяцев до полугода, свежий – меньше месяца, – отвечает наш собеседник, делая пометку на какой-то бумаге.

Джанин снова странно икает.

–Что с ней?

–Долго была одна, отвыкла от людей.

Мужчина встает из-за стола, достает пачку сигарет и закуривает, выпуская сизые клубы дыма под низкий потолок.

–Прежде, чем мы перейдем к основной части нашей беседы, я должен задать вам несколько вопросов. Отвечать на них или нет – ваше право, но от ваших ответов будет зависеть, разрешат вам тут остаться или нет. Советую не врать, так как в этом все равно нет смысла.

–Можно я спрошу сначала? – я еще не задал важные вопросы, которые помогут лучше понять здешнюю ситуацию.

Джейкоб делает затяжку и кивает.

–Валяй.

–Почему у меня не отобрали винтовку?

–А ты хотел бы? Мы тут как бы все уже трупы, парень, – Джейкоб тушит сигарету в пепельнице и снова усаживается за стол. –Сэм сказал, вам нужна помощь. Смысл тебе в нас стрелять? Никакого. А теперь можешь излагать суть своей проблемы. За какого рода помощью вы пришли?

Набираю полную грудь воздуха и выдаю одним предложением:

–Нам нужно лекарство.

Джейкоб две секунды смотрит на нас, а затем начинает хрипло смеяться.

29

Алекс

Чувство надежды осыпается с каждой секундой смеха Джейкоба, словно я крайне удачно пошутил, а он никак не может остановиться.

Спустя минуту он берет себя в руки, достает еще одну сигарету, но, передумав, убирает обратно в пачку.

–Лекарство ищете? А нам оно, по-твоему, не нужно?

Куда же мы попали? Что здесь творится?

–Тогда позволь, я тебе расскажу все с самого начала. Вот что вы оба знаете об А-2?

Его вопрос откровенно загоняет меня в тупик.

–То же, что и все, – начинаю вспоминать, что нам говорили по телевизору и радио, когда они еще работали. – Почернение радужки глаз, черная кровь…

–Я не про симптомы, парень. Что ты знаешь о ее возникновении?

–Эпидемия началась больше полугода назад, скоро год уже почти. Кто-то в Африке заболел. Вроде, ничего не путаю, – поднимаю уверенный взгляд на Джейкоба.

–Вранье! – шумно отвечает наш собеседник, громко стукнув ладонью по столу. Джанин от этого подпрыгивает на месте. Беру ее за руку и слегка сжимаю. Не знаю, что творится с этой девушкой, но меньше всего хочется, чтобы она и дальше продолжала так бояться каждого шума.

–А теперь слушайте сюда, я расскажу вам, как все начиналось, – произносит Джейкоб с каким-то трепетом, словно собирается поведать нам самую захватывающую историю.

Он снова встает и прохаживается от окна к столу и обратно.

–Началось все намного раньше, чем все думают. Почти три года назад где-то нашли больного человека. Врачи не смогли точно сразу определить, что с ним не так. Было понятно лишь, что это какой-то вирус, с каким раньше врачи не сталкивались. Его очень быстро доставили сюда.

–Сюда?

–Тут, чтобы ты знал, располагался Центр по контролю заболеваний в нашем округе. О нем мало кто знает, слишком хорошо его прятало правительство. Видел палатки и серые медицинские корпуса? Это их дела. Только это далеко не все, лишь верхушка айсберга. Настоящие лаборатории и центр исследований и испытаний находится прямо под нашими ногами.

–Под землей?

–Конечно! Кто станет строить такую махину у всех на виду? А так, на беглый взгляд это место скорее напоминает полевой лагерь исследований популяции насекомых в местных лесах, – Джейкоб усмехается своей шутке, только мне не до смеха.

Чувствую, как начинает подсасывать противное чувство, что услышанное мне совсем не понравится.

– Парня быстро отправили под землю, в карантинный отсек. Поместили в герметичную камеру и начали изучать вдоль и поперек. Его штамм болезни назвали Агнозия. Почему – не знаю. Изучали какое-то время, пока пацаненку становилось все хуже и хуже. Пробовали разные лекарства, антибиотики, терапии. Ничего не помогало. Они продолжали брать у него анализы раз за разом. Пока не изобрели лекарство, антидот. Так им казалось, что они изобрели. Что они смогут помочь ему.

Джейкоб кидает на стол фотографии с запечатленными на них больничными койками, камерами карантина и врачами в защитных костюмах.

Тихий ужас заполняет маленькую комнату, буквально слышу, как бешено стучит сердце и кровь шумит в ушах. Нам врали. Всему миру врали.

–Но их лекарство уже не спало его. Когда парень умер, у него взяли кровь для испытаний. Слишком непонятной и странной им казалась эта болезнь. Слишком устойчивой для почти любых сильнодействующих антибиотиков. Почти сразу нарисовалось правительство во главе с какой-то важной шишкой, который, тыкая бумагами нам в лицо, требовал сделать из Агнозии биологическое оружие. Им ничего не оставалось сделать, поэтому группа ученых взяли и заразили другого человека вирусом, полученным из крови первого больного после введения антидота для дальнейшего изучения.

Джейкоб многозначительно замолкает, выдерживая долгую паузу.

–Затем они стали играться с генной инженерией, пытаясь сделать вирус заразным. Поначалу-то, Агнозия не представляла угрозы для других людей, разве что кровь больного перелить в здорового. Она не передавалась воздушно-капельным путем. Такой ее сделали ученые.

–Поверить не могу, что группа ученых самолично заразила кого-то ради исследований. Это же варварство!

Джейкоб щурит на Джанин один глаз и продолжает:

–Как, по-твоему, разрабатывалось лекарство от сифилиса, например? Больных просто не лечили, наблюдая за реакцией организма на те или иные раздражители. Целая куча людей погибла ради того, чтобы мы имели это лекарство. Так всегда было, есть и будет. Это наука и медицина, написанные кровью других людей. Новый подвид вируса назвали Агнозия-2, какой мы ее знаем. Они пошли дальше, моя дорогая. Чтобы проверить порог заразности А-2, они в карантинный отсек второго больного подсадили трех здоровых людей. Они хоть и были преступниками, приговоренными к смертной казни, но все же.

До меня начинает доходить. Именно ученые погубили все человечество.

–Уже через пару часов они получили подтверждение тому, что А-2 стала крайне заразной. Бедные ребята!

–Но…Как же случилась эпидемия? Если болело всего три человека глубоко под землей? Как это произошло?

–Ученые на трех больных не остановились. Правительство исправно поставляло смертников в Центр, их пачками отправляли под землю. Их заражали, затем тела вскрывали и исследовали, как изменяется организм со всеми внутренними органами.

Джейкоб снова встает и закуривает сигарету.

–А в один день произошла страшная трагедия. Из-за технической неисправности там под землей из строя вышел генератор. Не такой, что вы могли видеть около здания, а раз в пять больше. Его мощности хватало на весь подземный комплекс. Он отвечал не только за свет, но и за систему безопасности. Пока запустился вспомогательный генератор, все уже было потеряно: камеры и отсеки с зараженными разгерметизировались.

–И смертники заразили всех остальных?

–Они уже превратились в зверей, парень. Конечно, они кинулись кто куда, заражая всех, кто попадался по пути. Пока снаружи спохватились, было уже поздно – все, кто находился в тот день под землей, были заражены. За герметичность центрального входа отвечали оба генератора – один наземный и тот, что вышел из строя. Это было сделано как раз на случай подобных ситуаций. Если что-то происходит там внизу, всегда есть шанс запечатать муравейник. Что и сделали, не давая даже шанса им выбраться.

–Их буквально похоронили заживо, – произносит с ужасом Джанин.

–Оставшиеся на поверхности ученые сбежали в Вестмайер. Обнесли свой город высоченными бетонными стенами, закрывшись внутри как в клетке. Вот как часто ты встречал до эпидемии города, обнесенные забором? А? Правильно, никогда! Кому это надо? А тут врачи сразу просекли, чем это может закончиться, и законсервировались в городе, наплевав на все распоряжения правительства. Опечатали здесь все, приставили частную охрану, дав четкие указания – за любую попытку подойти к пульту управления центральным входом – стрелять на поражение.

Джанин притихла, все больше и больше бледнея, а Джейкоб спокойно продолжил.

–Целый месяц шли переговоры между правительством и учеными по вопросу, что дальше со всем этим делать. Военные не хотели терять такой продуктивный вирус. Они требовали разгерметизировать муравейник и вывести зараженных на поверхность, чтобы использовать их в своих военных целях.

–А ученые противились.

–Конечно. Кто захочет выпускать эпидемию на поверхность? В один день приехал целый взвод вооруженных людей с чиновником, который продолжал размахивать у всех перед лицом бумагой, подписанной самим президентом. Пока шли переговоры, кто-то проморгал поехавшего крышей солдатика. Он кричал, что у него там под землей невеста.

–Он открыл вход?

Джейкоб мрачно кивает.

–Оттуда сразу же полезли зараженные смертники на пару с учеными в белых халатах. Ты бы видел, что тут началось! Большинство перестреляли прямо на выходе, но зараженных было больше! В тот день, когда генератор дал сбой, под землей было около сотни ученых и смертников. Того парнишку, что собственноручно открыл затвор, затоптали насмерть.

– Когда поняли, в чем дело, было уже поздно, – шепчу себе под нос.

–Эпидемия началась не в Африке, мой друг. Она началась у нас под боком. Когда правительство поняло, что дело пахнет жареным, они сбежали, бросив все лететь к чертовой матери. А дальше…Дальше я думаю, ты знаешь, как все развивалось.

В голове не укладывается. Я даже предположить не мог, что этот кошмар, который можно было встретить только в книгах или фильмах типа «Обитель зла», станет нашей реальностью. Не случайным заболеванием, а роковой ошибкой одного человека, имя которого даже никто не знает. Безымянный убийца целой планеты, пытающийся спасти свою невесту.

–Трудно в это поверить? – спрашивает Джейкоб, и я киваю. –Тем не менее, это так, приятель.

–Откуда у вас вся эта информация? Вы были одним из первых?

Джейкоб горько усмехается.

–Да, я был командиром взвода, что приставили к лагерю как охрану, когда ученые сбежали и оцепили тут все. Именно мои ребята круглые сутки несли службу, сидя на пороховой бочке.

–Остальные тоже здесь? Из тех, что заразились самыми первыми?

–Почти все уже умерли, остался лишь я и девушка-лаборант по имени Далина. Правда, она ушла от нас около четырех месяцев назад, поэтому я не знаю, где она сейчас и что с ней. Ей было всего девятнадцать, – с какой-то отцовской горечью произносит Джейкоб. –Она писала дипломную работу на тему новых вирусов и эпидемий.

–И стала ее главным участником.

–Даже после того, как она заразилась, она не бросила заниматься своим делом, всячески пытаясь найти лекарство или хотя бы что-то, что могло бы продлить нашу жизнь. Почему, по-твоему, я все еще жив? Должен был умереть уже давно, но Далина постаралась на ура, смешивая какие-то лекарства с веществами в уцелевших кабинетах муравейника, она продолжала проводить опыты над собой. И в итоге изобрела что-то вроде замедлителя.

–А почему умерли остальные?

–Кто-то отказывался принимать ее варево, кому-то это не особо помогло. У всех же организмы разные, как и инкубационный период перед тем, как превратить окончательно в зверя.

Джейкоб достает маленький пакет с серо-белым порошком.

–Это ее детище, – кивает на содержимое пакетика. –Вылечить полностью оно нас, к сожалению, не сможет, но продлить деньки – очень даже.

–Куда же она ушла?

–Не знаю. Ушла вместе со своими формулами и рецептами. А у нас запас этого добра подходит к концу. Скоро народ начнет возникать и требовать лекарства.

Джейкоб хмуро кивает, хлопает руками себя по коленям, и уже более бодро спрашивает:

–Хотите услышать самую главную новость?

Неуверенно киваю. Даже не знаю, готов ли я воспринять еще хоть какую-то информацию об А-2.

–Мы планируем восстание. Восстание зараженных. Пойдем отбивать лекарство у тех, у кого оно есть. Если я этого не сделаю, мои же люди из лагеря заживо меня закопают.

Джанин тихо ахает, а я спрашиваю:

–Вы знаете, где его можно найти?

–Это же элементарно, парень! Где искать лекарство, как не в городе, с которого все и началось?

–В Вестмайере?

Джейкоб кивает.

–У нас есть связи с людьми по ту сторону бетонных стен, которые являются нашими информаторами. Как правило, это те, у кого тут родные и близкие. Один из главных информаторов – брат Далины, той, что сбежала. Я не сказал ему еще об этом, иначе он перестанет работать на нас. Пишу письма от ее лица ему, пускай думает, что с его сестренкой все хорошо. Проверить-то все равно никак не сможет. У нас вроде как негласный договор передавать важные новости из-за стен города.