Текст книги "После развода. Всё изменится (СИ)"
Автор книги: Анна Янсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Глава 4
Глава 4
Я не стала ложиться спать. Просто сидела в тишине, закутавшись в плед, прислушиваясь к каждому звуку за окном.
Антона всё не было.
Часы показывали уже за полночь, а в квартире – ни звонка, ни сообщения, только тикающие стрелки и гул в голове.
Где он? Опять работа?
Последние недели он так же – уходил рано, возвращался поздно. Но хотя бы раньше… мы ложились спать вместе. Хоть молча, но рядом. Сейчас – пустая половина кровати молчит, как упрёк.
Странные мысли не уходят – кажутся сначала дикими, а потом… всё логичнее. Я вспоминаю рассказ Алисы. Как она сказала: "Она увидела папу на фото и закричала, что он её."
Как это – её?
Я рассмеялась бы, если бы не вся эта ненормальная тишина, в которой я жду мужа с «работы» посреди ночи.
В груди начинает шевелиться нечто новое, тяжёлое. Как будто что-то трескается внутри, и я даже не знаю – что именно: доверие, уверенность или просто терпение. А если что-то случилось? А если дело не в работе?..
Набираю его номер. В тишине лишь раздаются длинные гудки без ответа… Страх сковывает мое тело, а сознание рисует все новые и новые фантазии…
Почему нельзя просто взять трубку?! Сказать, что он делает?!
Вот и рассказала мужу о своей беременности… Произнесла, как сюрприз… А ему плевать хотелось на это… У него есть дела поважнее…
К трём ночи, обессиленная, я улеглась в кровать. Сначала на правый бок, потом на левый, потом на спину.
Сон ускользал, как вода сквозь пальцы. Тревога медленно расползалась по телу. Казалось, даже дыхание стало слишком громким в этой тишине.
Но в какой-то момент я всё же уснула, провалилась в беспокойный, плачущий сон. Мне снился Антон. Он кричал. Лицо его было размытым, как будто смотришь через запотевшее стекло.
Он ругался, хлопал дверями. Его голос становился всё громче, холоднее…
– Ты не подумала? Ты выбрала неудачное время! Сейчас мне не до ребёнка! Ты всё испортила своими эмоциями!
А потом он просто уходил навсегда, без сожаления.
Я резко проснулась – сердце колотилось, волосы прилипли ко лбу. Я села на кровати, схватившись за грудь.
Несколько секунд не могла понять, что сон – это сон. И вдруг – звук, со стороны кухни, тихий, знакомый: чайник. Я затаила дыхание.
– Антон? – мысленно прозвучал его голос в голове.
Он вернулся?
Я натянула халат и встала. Тело дрожало – от волнения, от ночного кошмара, от того, что сейчас всё может поменяться снова.
– Доброе утро, во сколько ты вернулся? – смотрю заспанными глазами на мужа, который варит себе кофе.
– Доброе утро, Даш. Нам нужно серьезно поговорить, – с безразличием произносит он и смотрит как-то отстраненно.
Хотя поговорить с ним нужно мне… Я со вчерашнего дня жду его дома, чтобы сказать о самом важном… Сообщить эту чудесную новость о моей долгожданной беременности…
– Что-то на работе случилось? – спрашиваю я, уже чувствуя, как тревога тягучими волнами начинает охватывать грудь. Голос выдал лёгкую дрожь.
Он долго не отвечает, только наливает кофе в две чашки, молча, а потом ставит одну передо мной.
– Сядь, пожалуйста. Я тебе сделал кофе, – голос такой же будничный, ровный.
Но в этих словах – что-то не то. Слишком правильно, слишком чуждо.
Я опускаюсь на стул напротив, медленно, не от усталости, а от сжатого где-то внутри предчувствия.
Антон не смотрит прямо – взгляд уходит в сторону, прячется, неровно мечется. Но взгляд его нервно плавает, уходит то влево, то вниз, то через меня – как будто он хочет пройти сквозь эту беседу, не останавливаясь.
– Антон, ты издеваешься надо мной? – вспыхиваю я, не выдержав. – Что происходит? Что случилось? Зачем ты молчишь, пугаешь…? Ты где был всю ночь? Что я должна думать?!
Глаза – в глаза. Антон опускается и садится прямо напротив меня. Глаза беспокойно бегают по сторонам.
– Даша… Я ухожу от тебя, – говорит он тихо, но слова раздаются как выстрелы. – Прости.
Мир сжимается. Это не голос – это лезвие, холодное и тупое, которое врезается прямо под рёбра.
– Что?.. – только это и выходит. Невозможно дышать. – Как это – “уходишь”? Антон, ты о чём вообще?.. Куда?!
Рука дрожит. Я не успеваю среагировать – чашка с кофе соскальзывает с пальцев и падает. Обжигающий кофе льётся прямо на его ноги.
– Чёрт! – Антон подскакивает, отскакивает назад, хватает полотенце и начинает вытирать брюки, потом стол.
Лицо – взбудораженное, но больше от неожиданности, чем боли. Сижу как вкопанная. Внутри всё замирает. Ни слёзы, ни крик – только тупой гул между висками.
Сейчас он скажет, что не это имел в виду, что запутался, или мне не то послышалось.
Сейчас, вот-вот… Но он лишь поднимает на меня глаза – и в этом взгляде уже нет нас, только виною пахнущее отчаяние.
И голос, чуть надломленный, но всё равно чужой:
– Я ухожу к другой женщине… Мы ждём ребёнка. Я… я соберу вещи. К обеду меня уже не будет.
Он роняет эти слова как пыль с плеча, как точку в конце плохо сыгранной роли.
– Что ты сейчас сказал?.. – голос срывается на хрип. – Ты шутишь?.. Антон… Кто она?! Когда ты вообще успел?.. Как же мы?! Наша дочь?! Ты хочешь просто взять и бросить?! – уже почти кричу.
Руки дрожат – от злости, от боли, от страха, от ощущения, что земля уходит… и я падаю.
– Даша, на нашу дочь это не повлияет, – начинает он с тем же холодным, чужим спокойствием. – Я оставлю вам дом. Я не хочу конфликтов… Всё должно быть по-человечески, спокойно. Так получилось. Это… жизнь.
«Это жизнь». Как будто мы – всего лишь сноски в каком-то ленивом сценарии. Я вдыхаю резко, как будто воздух сам покинул мои лёгкие, а сейчас режет их изнутри при попытке вернуться.
– Ты это серьёзно сейчас?.. «Это жизнь»? – голос звучит не моим, слишком тихо… Слишком остро.
Молния боли проходит по спине – от самых лопаток до низа живота, туда, где зреет… новая жизнь. И он даже не знает. И, похоже, теперь никогда не узнает, что я тоже жду от него ребенка…
– Ты бросаешь нас ради другой и называешь это “жизнью”?!
Моя грудь сжимается так сильно, что я чувствую – ещё секунда, и сердце просто не выдержит. Антон отворачивается. Он не спорит, не защищается.
Он будто решил всё заранее и теперь просто озвучивает приговор.
Глава 5
Глава 5
Три месяца до
Антон
– Антон, к вам девушка, – стук в дверь и голос Ланы – секретарши – прерывают мои мысли в самый неподходящий момент. Я только собрался идти на обед.
Ну вот ещё… кого там принесло, чёрт возьми?! Раздражение моментально вспыхивает в груди, как спичка.
– Какая ещё девушка, Лана?! Я никого не жду! – рявкаю через дверь.
Последнее время всё бесит. Работа – до позднего вечера, голова как чугунная, глаза вечно в ноутбуке. А дома…
Дома тоже нет покоя. Даша со своими вечно напряжёнными взглядами, обидами, словами: “Ты опять весь в своих делах, ты меня не слышишь…”
А что она вообще хочет? Я дарю ей всё: подарки, поездки, деньги. Скажет – перевожу, нужно – покупаю. Даже подумать не успеваю, как уже исполняю. А ей всё не так! Всё мало! Всё не то!
«Мне нужно внимание…»
Да у меня и на себя его почти не остаётся. Стискиваю зубы, облокачиваюсь на стол. Кто бы там ни был – вообще не вовремя.
– Какая-то Наталья Щеглова, говорит ваша близкая подруга, – испуганная Лана тихо шепчет, боясь моей реакции.
Услышав её имя, я ощущаю, как в горле что-то сжимается. Наташа – моя первая любовь. Мы сколько ни пытались строить отношения, все было бестолку. Наташа – это яркое пламя, она загорается очень быстро и долго не гаснет. Отношения с ней всегда были качелями. Но секс после примирения был всегда горячим. Так она вроде вышла замуж и уехала куда… Почему она еще до сих пор Щеглова?! Нихрена не пойму…
– Антон Викторович? Пустить её? – Лана снова заглядывает, вырывая меня из калейдоскопа воспоминаний.
Я машинально поправляю галстук. Уголки рубашки. Вроде как всё в порядке, но внутри – неуютно. Почему она пришла сейчас? Зачем?
Киваю Лане.
– Пусти.
Дверь захлопывается, и в тишине я остаюсь наедине с тревожным предчувствием. Я помню нашу последнюю встречу, как будто она была вчера.
Ирония судьбы – я тогда уже был с Дашей. Мы только съехались. Она сообщила, что беременна. Казалось, всё идёт по плану. Спокойная гавань. Жизнь входит в своё русло. А потом появилась она – Наташа, внезапно.
Сказала, что уезжает. Нашла работу. Хотела попрощаться по-дружески. Я сразу обрубил: у меня всё серьёзно, у меня Даша, у нас будет ребёнок.
Но когда Наташа вошла в комнату… когда посмотрела так, как только она умела, – я не выдержал. Мы переспали. В последний раз. Или я думал, что в последний.
Потом она уехала. Без сцен. Без слёз. А я остался с чувством вины, которое ело меня внутри всё это время.
Я думал, это похоронено. Я сам себе сто раз повторил: это в прошлом. Но сейчас Наташа стоит за дверью. И если я что-то знаю точно – она не приходит просто так.
– Антон Викторович, добрый день, – произносит Наташа, входя в кабинет с таким хладнокровным достоинством, будто мы незнакомы и ни одна искра между нами никогда не пролетала.
Официальный тон, лёгкая полуулыбка, уверенная походка – как будто нас не связывали бессонные ночи, бешеные ссоры, прикосновения без слов. Как будто я не целовал каждый изгиб её шеи, а потом не клялся себе больше никогда не возвращаться к ней.
Она по-прежнему ослепительна. Тонкая, прямая спина, элегантная юбка чуть выше колена подчёркивает длину её ног, шпильки – те самые, от которых у меня внутри всегда происходил какой-то странный щелчок.
Те самые, которые глухо стучали по полу, когда она шла по квартире, закутавшись в мою футболку.
Тонкая блузка в мелкий чёрный горошек – она научилась облекать свободу в деловой стиль. Я помню, как срывал такие рубашки с неё в спешке, нетерпением, жадностью – пуговицы разлетались в стороны, а она только смеялась.
Смеялась этой страшной, ослепительной своей свободой. И я всегда проигрывал ей в этом, потому что слишком хотел держать, спасать, приручить.
Цвет волос не изменился – насыщенный тёмный, будто чёрный кофе поздней ночью. Всё та же Наташа.
Всё та же махровая, неподконтрольная стихия. Большие голубые глаза ловят мой взгляд – ни сожаления, ни тоски в них. Открытые, прямые. Спокойные.
А у меня внутри, наоборот, всё сжимается: не от любви – от тех остатков чувства, что всё ещё способны прожигать сердце, даже спустя годы.
– Присаживайся, – говорю наконец, сев в кресло. Голос дрожит чуть слышно. Интересно, заметила ли.
И всё, что было, будто поднимается из глубины памяти, насыщенное, плотное, как дым: ревность, прикосновения на грани боли, наши прощания, её "я не прощаю", секс на кухне, её затылок у моего плеча…
Наташа стоит напротив, не двигаясь. Лишь едва заметный наклон головы даёт понять:
– Ты что, забыл? Ты всегда помогал мне сесть.
Да, так было всегда. Я ухаживал за ней, как за настоящей леди. А она – будто королева – учила меня быть мужчиной своей грацией, холодной нежностью, своей вечной уверенностью, что всё должно быть по её правилам.
Когда я стал генеральным, когда ко мне стали обращаться по фамилии с уважением и лёгкой подкупающей угодливостью, я, казалось бы, должен был повзрослеть окончательно…
Но в этот самый миг – растерялся.
Я встаю. Подхожу, помогаю ей сесть. Её тело всё ещё лёгкое, движение – плавное, кошачье. Она чуть улыбается.
– А ты изменился… – говорит, слегка прищурившись. – Тебе идёт деловой стиль. Стал как из кино.
Её голос действует на меня, как старый запах духов: возвращает в какую-то прежнюю версию меня самого, вспоминающую, как это всё… было.
Опасно. Слишком близко.
Я усмехаюсь:
– Да, по карьерной лестнице поднялся, как мечтал когда-то. Теперь офис – мой второй дом. Хотя, быть может, первый…
– А дома что? Плохо? – лукаво спрашивает она, склонив голову чуть набок. – Ты же счастливый муж. Отец. Всё, как по учебнику.
Напоминание – словно удар. Даша. Ребёнок. Семья. Та, которую я предал, пусть и один-единственный раз…
– Всё хорошо дома… – отвечаю и сам слышу в голосе фальшь. А ты врёшь, Антон. Сам знаешь, что не всё.
Делаю вид, будто вспоминаю вскользь:
– Ты ведь вышла замуж? За профессора какого-то? И… дочь у тебя тоже?
Я вру. Я не слышал – я следил. Годы… Фото. Посты. Сторис. Удалённые, закрытые, а потом снова открытые для общего доступа. Она была моим призраком – остриём воспоминания, которое ни разу не потускнело.
– Он нас выгнал! – Наташа резко, громко смеётся. Смех этот – звонкий, почти театральный, как будто в этом есть хоть что-то забавное.
– Как – выгнал? – напрягаюсь я, накручивая пальцы по столешнице. – А дочь? Он что, просто… бросил вас?
Телефон вибрирует, подсвечивается экран: "Дашка". Я смотрю на него и впервые не ощущаю привычного щемящего чувства вины. Сбрасываю вызов.
Наташа в это время слегка опускает взгляд, и её голос становится тише, тягучее, почти интимным:
– Он узнал, что это не его дочь…
Говорит просто. Словно это не бомба, а сообщение о погоде.
…Что? Мысль бросает меня в бездну секундных воспоминаний. Красноярск… отель… то самое "прощай"…
– Антон, – её голос чуть дрожит, но улыбка не исчезает. – Нам нужно поговорить. Но не здесь. Пожалуйста…
– Может, в кафе недалеко? Там спокойно…
Я не отвечаю. Смотрю ей в глаза. Она что-то знает. Или… хочет, чтобы я сам что-то понял. Мир вокруг затих. Офис. Бумаги. Звонки. Должности. Всё перестало иметь значение.
Только один вопрос звучал теперь в голове глухо и настойчиво: Что она имеет в виду?
Глава 6
Глава 6
Даша
– Антон, почему ты молчишь? Скажи мне, кто она такая?! – слезы катятся из моих глаз, словно хотят затопить все вокруг.
Сознание плывет, и голова идет кругом. Я не могу ничего понять. Все как будто какой-то дурной сон, а я не могу проснуться.
– Я все сказал, Даша. Прости меня, но так вышло. Я люблю другую… – еще один удар наносит он исподтишка. Любит другую… Любит?! А я? Меня он никогда не любил? Или так просто разлюбил?!
– Но как? Как такое может быть? Ты мне изменял? Ты делал из меня дуру? – стараюсь смотреть в его глаза, но он отводит взгляд в сторону… Я встаю и иду к нему, не хочу в это верить.
– Нет. Я просто разлюбил. Даша, хватит слез. Истерики ни к чему. Все равно ничего не изменится. Прошу, не пугай ребенка, она же скоро проснется в школу, а ты вся в слезах! – Антон пятится назад от меня, выливает нетронутый кофе в раковину.
– А что мне ей сказать, Антон?! Как объяснить восьмилетнему ребенку, что ее отец нас бросает?! Ты же знаешь свою дочь! Она не воспримет это нормально… У неё итак проблемы в школе, и все это из-за тебя, Антон…
– Я ее не бросаю, Даша! Замолчи и не неси эту чушь, тем более ей! Я просто стану жить отдельно! И имею на неё те же права, что и ты! Я так же буду её забирать к себе, она поймет. Она не глупая девочка… – Антон снижает тембр и старается говорить еще тише, видимо, не хочет сейчас объясняться перед Алисой. Он хочет уйти как последний трус!
– Забирать куда?! К твоей шлюхе?! Ты хочешь подружить свою дочь со своей шлюхой?! Кем бы она ни была, но моя дочь не будет общаться с той, что увела её отца из семьи! – тычу пальцем, эмоции зашкаливают.
Говорить становится невозможно. В горле всё сжимается, будто кто-то стискивает его изнутри. Голос предательски дрожит и срывается. Боль вырывается рыданиями. Я чувствую, как сердце пытается кричать вместо меня.
– Она не шлюха, Даша! И не тебе решать, где будет моя дочь! Она общительная девочка и со всеми найдет общий язык! Смирись уже, Даша. Я итак оставляю тебе все: дом, который стоит немалых денег, шмотки, которыми забита вся гардеробная, и дочь, я продолжу обеспечивать, потому что от неё я не отказывался! Поэтому не смей грубить и следи за выражениями!
Он идёт к выходу. Просто так. Без истерик. Без последнего взгляда. И вот она – спортивная сумка. Серая, неприметная, уже стоит у вешалки.
Он подготовился, а я не заметила. Сдавливает в груди.
– Ты уже уходишь?! – спрашиваю, голос начинает дрожать. – Так просто?
Он молчит. Надевает куртку.
Я смеюсь. Громко. Резко. В отчаянии, смех, похожий на истерику.
– А Алиса, Антон? Она проснётся. Что ей сказать? Что папа больше не придёт? Или ты сам пришлёшь СМС?
– Ничего ей не говори! Я, как сделаю все свои дела, приеду, заберу её и всё ей расскажу! А сейчас лучше помалкивай! Твои истерики ни к чему! Остальное я заберу потом… Документы на развод приготовлю… Тебе не нужно будет бегать…
– Какой заботливый! Это ты обо всем позаботился заранее, да, Антон?! – иду за ним следом, хочу услышать еще хоть что-то, от чего смогу понять его действия. – Так ты не сказал, кто она, Антон?! И когда ты мне успел изменить? Когда я ждала тебя дома и не спала ночами? – чувствую дрожь в своих пальцах, холодом по коже проходит ток по моим венам.
– Даш, не позорься, – Антон усмехается, чуть криво, из-под лба. – Я сказал – ухожу. Так получилось. Ты здесь ни при чём. Не ищи в себе проблему, – Он будто читает выученный текст вместо прощания. – И перестань унижаться… Всё равно не останусь.
Его тон – как пощёчина. Трезвый, отчуждённый. Так смотрят на человека, которого уже вычеркнули из жизни, как на клоуна, как на нелепое напоминание о чём-то наскучившем.
Смеюсь. Горько, зло, срываясь:
– Ах, "не позорься", значит?! Так вот знай, Антон: ты разбил мне сердце. И после этого я никогда, слышишь? НИКОГДА не останусь рядом с таким подонком, как ты!
Я хватаю рамку с фото. Наша фотография. Мы – на море. Свадебное путешествие. Я в лёгком платье, ветер играет волосами. Антон обнимает меня за талию, и в его взгляде – любовь, та, в которую я когда-то верила. Безоговорочно.
Он вздыхает, спокойно, почти с жалостью.
– Это и есть хорошо, Даша, – медленно говорит. – Ты ещё встретишь своего человека. Устроишь свою жизнь. Но… у нас не вышло. Я не смог быть с тобой по-настоящему счастлив.
– Сволочь, – шепчу. Потом громче: – Сволочь ты, Антон. Ненавижу тебя. До дна!
Я резко бросаю рамку в его сторону. Удар – не в цель. Антон чуть отшатывается, словно не ожидая вспышки ярости, и фотография падает на пол. Разбитое стекло летит в стороны, с тихим хрустом рассыпаясь у его ног.
Он смотрит на осколки, потом на меня. В голосе – ледяная злость:
– Дура. Другая на твоём месте радовалась бы! Всё было как у людей: дом, комфорт, деньги. Я тебе всё оставляю. А ты… – он качает головой. – Ещё доиграешься. Я оставлю тебя ни с чем, если будешь так себя вести.
Он подходит к двери, берет сумку. Глаза его – без сожаления, холодные, победные.
– Иди к своему "счастью", Антон, – произношу я, уже почти шепотом, – и больше никогда не возвращайся. Ни ко мне, ни к Алисе. Просто исчезни.
Он молча открывает дверь. Выходит с гордо поднятой головой. Выдох.
Бах.
Дверь захлопывается с такой силой, что будто что-то внутри меня отрывается окончательно. Отдаётся треском в голове. Кажется, это был звук… разлетающегося на куски прошлого.
Я медленно опускаюсь на пол, словно подкошенная. Холодный ламинат касается колен, но я почти не чувствую. Руки сами тянутся к голове – обхватываю её, пытаясь сдержать вихрь внутри.
Тихий плач срывается с губ, будто что-то внутри меня лопнуло – беззвучно, но громче любого крика. Сил больше нет. Ни бороться, ни дышать. В сердце – только пустота, холод и пепел.
Внутри будто что-то хрустнуло. Что-то надломилось навсегда. И я понимаю – теперь я другая. Той, какой была раньше, больше нет.
Я никогда больше не поверю ни людям, ни словам, ни в любовь.
– Мама… Папа от нас ушёл? – тихий, хрупкий голос Алисы разрезает комнату, как лезвие.
Он будто отзывается эхом в моей голове, превращаясь в новую волну боли. Она всё слышала…
Я поворачиваюсь – в дверях стоит моя дочь, маленькая, в пижаме, со взъерошенными волосами и тревогой в огромных глазах.
Смотрит прямо на меня. В глаза, прямо в душу. Сердце сжимается, горло перехватывает…
***
Глава 7
Глава 7
Антон
– Папа, когда ты вернешься? Мама плачет каждый день… Зачем ты нас бросил? – сидя на заднем сидении, моя маленькая и очень умная Алиса задает вопрос.
– Доченька, ты не слушай маму. Я никого не бросал… Сейчас поедем в твое любимое кафе, выберешь что хочешь, и я тебя познакомлю кое с кем… – улыбаюсь я, пытаясь настроить ее на нужный лад, ведь Даша уже все сделала, что могла.
– Не хочу ни с какими тетками знакомиться! Ты нас бросил и ушел! – кричит она, и это последствия общения с Дашей.
Но она не знает самого главного: что там ждет её сестра…
– Успокойся, милая. У меня для тебя сюрприз, – говорю я, когда мы подъезжаем к кафе, где продают любимые блюда моей дочери.
– Папа, ты мне купил новый телефон?! Уже новая серия вышла! Там такие цвета! – восторженно говорит Алиса…
Но я ведь не успел ей поменять телефон… А Карине вот купил ее первый телефон… Она сейчас еще на больничный пошла, снова проблемы по сахару… Наташа не выходит с ней от врача…
Я и решил её порадовать… Как мог… Обещал же… Я столько упустил… Но Наташа сама не знала, что Карина могла быть моей дочерью, только когда девочка стала расти, она начала сомневаться… Да и у Алисы телефон почти новый…
– Нет, милая. Это не телефон, – говорю ей, припарковывая машину рядом с «Матизом» Наташи. – Но скоро ты узнаешь… кое-что очень важное.
Я проверяю дыхание, собираюсь с духом. Эта встреча изменит всё. И я не знаю, как к ней отнесётся Алиса.
Но она должна знать правду. Как и Карина. А я – должен быть рядом. Ведь именно это, наверное, и значит быть отцом.
Увидев за угловым столиком у окна Наташу и Карину, я машинально выпрямляюсь. Девочки сидят напротив друг друга: Карина лениво ковыряется ложкой в мороженом, скучающе глядя в сторону, а Наташа, заметив нас, улыбается – немного натянуто, немного тревожно, но искренне.
Я тихо беру Алису за руку.
Она идёт за мной без сопротивления – пока. Наверное, думает, что всё ещё идёт к какому-то подарку-сюрпризу.
Подходим ближе. Наташа кивает мне, потом переводит осторожный взгляд на Алису. Та смотрит на неё с интересом, но без понимания.
– Привет, – говорит Наташа мягко, но дочь лишь ещё крепче сжимает мою руку.
Я делаю вдох. И выдыхаю боль и страх вместе со словами:
– Алиса, – начинаю медленно, – это Наташа. Она моя… очень хорошая знакомая. А это – её дочь… – делаю короткую паузу, – и… твоя сестра. Карина.
Слова словно застревают в горле. Слишком долго мы молчали. Слишком долго пытались разобраться, прежде чем решиться на это. Но мы с Наташей договорились: никакой лжи, никаких недомолвок. Они уже не малыши. Они имеют право знать.
Алиса резко поднимает на меня глаза.
– Что?! Это твой “сюрприз”, папа?! – её голос срывается на визг.
В следующую секунду она смотрит на Карину – и на её лице появляется выражение ошеломления, а потом – обида и отторжение.
– Да это же она! Наша новенькая! С этой больной в классе никто нормально не общается! – она делает шаг назад. – Какая ещё сестра?! Ты с ума сошёл?! Папа, она же дура!
Каждое её слово – как плеть. Я застываю.
Наташа тут же срывается с места, Карина съёживается в кресле, лицо её становится пепельным.
Сердце просто разрывается – от вины, от гнева, от того, что не успел, не подумал…
– Алиса… – говорю жёстче и беру её за плечи. – Хватит.
Но она не слушает. Уже в истерике. Слёзы, обида, вырванное детство.
– Ты нас предал! У тебя новая семья теперь, да?! А эта… эта девочка – вместо меня?!
Она вырывается из моей руки и бежит к выходу, разворачивая весь кафе в ураган эмоций. Я бросаюсь следом, даже не успев ничего сказать Наташе, не взглянув на Карину. Всё вокруг становится размытым – как в дурном сне.
Как же так? Они знакомы?..
Наташа же говорила, что переведёт Карину в другую школу.
А я…
Я не удосужился даже спросить, в какую именно.
Выхожу за дверь. Осматриваюсь быстро, глазами ищу Алису. Вот она – прижалась к стене кафе, плечики ходят ходуном, лицо заливают слёзы. Она выглядит такой потерянной… такой маленькой.
Подхожу медленно.
– Алиса… ты что, знаешь Карину? – спрашиваю осторожно, срывающимся голосом.
Она вскидывает на меня глаза – в них целый ком боли, обиды, страха и слышанной где-то правды.
– Она пришла к нам в класс, папа! – всхлипывает. – Говорила, что ты – её папа, а не мой! Я думала, она просто дура… – шепчет она срывающимся голоском. – Но ты ЕЁ папа, да?!
Затем – почти выкрик:
– Ты меня из детского дома забрал?!
Её руки дрожат, губы сжимаются, глаза наливаются новыми слезами. Она – как провалившийся мир. Моя Алиса. Моя кровь.
Я опускаюсь перед ней на корточки, беру её ладошки в свои – горячие, вспотевшие, напряжённые.
– Нет, милая. Нет, ты что… – говорю, стараясь быть спокойным, как бы меня ни разрывало внутри. – Ты моя родная дочка. Я – твой папа. Ты родилась от меня и мамы. Никаких детских домов… ты – моё солнышко с первого дня.
Она смотрит на меня и будто не может понять – правда ли. Впервые вижу в её глазах этот ужас, будто земля уходит из-под ног.
– А Карина… она тоже моя дочь. Но мама у неё другая. Мы узнали об этом недавно. Наташа не знала. Мы долго сомневались… Но Карина – твоя сестра, Алиса. И она… очень хотела с тобой познакомиться.
Я жду, затаив дыхание. Но голос Алисы вдруг взрывается истеричным криком:
– Я НЕ БУДУ с ней знакомиться! НЕ БУДУ! – она топчет ногами, сжимает кулачки. – Отвези меня к маме!! Я ХОЧУ К МАМЕ!!
Эта истерика – словно удар по сердцу. Я не ожидал, что они не просто знакомы… Я не знал, как глубоко уже всё зашло.
И всё, что мне сейчас остаётся – поддержать. Обнять. Бороться не за сразу, а за шаг. За доверие.
Но сначала – она должна выдохнуть. Я медленно накрываю её плачущую голову ладонью. Глажу волосы.
– Хорошо, я отвезу тебя к маме… Но ты запомни, Алиса… я тебя люблю, как всегда. Ты – моё сердце. Это не меняется, понимаешь меня?
Она не отвечает. Стоит молча, уткнувшись мне в плечо, хлюпая носом, дрожащая и упрямая.
– Папа, ты нас не любишь больше… – хнычет Алиса, продолжая завывать…
– Дорогая, не говори так. Ты успокоишься, придешь в себя. Хочешь, я поговорю с Кариной, чтобы она больше так не говорила? Ведь она не виновата… Она просто не знала об этом…
– Папа, я хочу, чтобы она исчезла навсегда со своей мамой! А ты приехал к маме! Пожалуйста…
– Алиса, это невозможно. Не говори глупости… Ты же не хочешь, чтобы папа расстраивался?! – смотрю на неё немного строже, она ведь уже совсем не ребенок и рано или поздно все поймёт…
– Я ненавижу её! Ненавижу! – шипит Алиса и не прекращает себя так вести.
– Значит, я тебе больше ничего не буду покупать! И телефон отберу! Хватит уже! Алиса! Поехали к твоей маме, раз ты отказываешься меня слушать!
– Я побью её в школе, папа! Пускай мне учитель говорит что угодно! – завывает она.
Хватаю её грубо за руку и тащу в машину. Мне надоело слушать детские вопли. Я не могу уже по-другому. Она просто не понимает! И такое говорит про мою дочь…
– Алиса, ты переходишь все границы! И я тебя наказываю! Впервые! Больше никаких новых гаджетов, никаких шопингов, пока ты не придешь в себя!
***
