Текст книги "Наследник для медведя (СИ)"

Автор книги: Анна Владимирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

37

– Ну и у меня была работа, – подыграла. – Рэм не хотел меня выдергивать из привычной жизни…

– Это да, конечно, ты ведь работаешь в серьезном департаменте. Но все же жаль, – искренне вздохнула Нира, – беременность тут проходит гораздо легче, на воздухе и природе. Тем более, когда оборотня носишь.

Стало не по себе. Все же Рэм принял решение взвалить на нас слишком большую ложь. А если его брат расскажет все?

– Как у тебя, кстати, прошло?

– Как в тумане, – улыбнулась натянуто.

– Бедняжка. Я надеюсь, что у Рэма с Раином наладится… Попробуй сыр!

Сыр и правда оказался совершенно не таким, как я привыкла, но очень вкусным.

– А давно он расстался с Мериной? – решила перевести тему, заодно проверить, все ли мой предприимчивый медведь просчитал.

– Около года, – вздохнула Нира.

– Мне показалось, она считала, что имеет основания его ждать? – понесло меня вдруг в исследования иного рода. Нира на меня так посмотрела, что я сразу же пожалела о сказанном. – Ну, я имею ввиду, что не знаю ваших традиций, может, девушки у вас привязываются раз и на всю жизнь? Рэм говорит, я очень многого не знаю и исследования мои сильно оторваны от естественных условий…

– А, – расслабилась Нира, – вообще нет. Мы также свободны в том, чтобы выбирать себе спутника по вкусу. Ограничения имеются только по виду, само собой. Медведей мало. Поэтому Мерина верила в свое исключительное положение, как избранница моего брата. Я ее хорошо знаю. У нее королевский характер.

– Королевский? – моргнула я.

– Ну… когда готовишься стать спутницей правящего, наверное, чувствуешь себя королевой. Ну, я так называю ее заносчивость.

Ах, вот оно что.

– О… Не знала, что Рэму нравятся такие.

– Ты знаешь, – хитро сощурилась Нира, – мне кажется, у Рэма не было времени разбираться. А Мерина – красавица, из хорошей семьи. Да еще и очень классная охотница. Всех мужиков в округе уделывает на соревнованиях по стрельбе. Ну, кроме Сезара. Но он больше не участвует последнее время.

– А из чего она обычно стреляет? – задышала я чаще.

– Ой, из всего – лук, ружье…

Безмятежность утра как ветром сдуло.

– Давай поищем Рэма с Денвером, – и я поднялась со стула.

* * *

Необычное чувство…

Я смотрел, как подкидыш вышагивает по бревну на еще нетвердых лапах, и чувствовал незнакомый трепет. Я его принял. Наверное, не как отец. Но я готов был отдать ему время и усилия, четко осознавая, что он – мой. И что самое приятное – острее я осознавал это будучи в звере. Мелкий же, кажется, тоже все понимал. Посматривал на меня еще насторожено, но с полным признанием моего авторитета. Мы не отходили далеко от дома – я не хотел бросать Вику одну, но хоть ненадолго убрать ее с глаз стало необходимостью.

Со мной творилось нечто. Я хотел ее без остановки, зверея при каждом взгляде на ее тело. Ерзал всю ночь, смотрел на нее, а когда вожделение достигало пика, шел пить воду и принимать холодный душ, ненадолго ослабляя агонию. В городе было гораздо проще, а здесь меня накрывало физической потребностью такой силы, что хотелось засунуть голову в прорубь. Или вернуться в город. Посмотрим.

Сезар уверял, что это нормально, и что у них с Даной было также. Но у нас с Викой уже был ребенок, и это требовало совершенно другого отношения друг к другу. Ответственность была выше. Я не мог подвести обоих. Только объяснить себе глубоко внутри, что я отложил собственного ребенка взамен на подкидыша, было сложно. Отчасти поэтому я его и забрал сегодня утром на прогулку, чтобы отшелушить все городские эмоции и разобраться в себе прежде всего. Сработало. Теперь я смотрел, как подкидыш осваивается в новом мире, и чувствовал то приятие, которого мне не хватало.

Но вдруг нервы дернуло, будто по оголенным проводам прошелся сильный заряд. Я облизнулся, пробуя запах, а в груди уже задрожало низкое рычание. Мы гуляли с малышом на поляне за оврагом, отделяющем участок моего дома от леса. Когда на поляну вышла запыхавшаяся Вика, меня выбросило из зверя. Страх причинить ей вред прочно засел после той ночи на крыше. Я поднялся на ноги. За мной следом обернулся в человека и медвежонок.

– Рэм, – крикнула Вика и направилась в нашу сторону. За ней показалась Нира.

Я подхватил ребенка и направился к своим вещам, нахваливая мелкого. За собственными переживаниями от меня не укрылось, что и он тоже был взбудоражен – впервые в настоящем лесу, и столько всего незнакомого.

– Доброе утро, – выдохнула Вика, запыхавшись.

Смотрела при этом так, будто бежала нас спасать. Ну, или ребенка от меня.

– Доброе, – вручил ей его, а сам подхватил штаны. Не успел их натянуть, к нам подошла Нира и затараторила в своей манере о том, что они завтракали и соскучились, и, не найдя причин отложить визит, бросились нас искать. Вика, правда, переживала не только гипоксию, но еще и шок от того, что Нира вообще не стеснялась моего голого зада. – Так и какая оса вас укусила?

– Никакая, – растерялась Вика, настороженно касаясь шеи.

– Вика переживала, что вас долго нет, – нашлась сестра.

– Возьмешь племянника? – предложил Нире, и та настороженно глянула на Вику. Спелись уже за утро.

38

– Пойдешь к Нире? – глухо выдавила Вика подкидышу и протянула его сестре.

Но за утро не только они спелись, но и мы, и мелкий не смог воспротивиться, хоть и переживал за маму. Я тоже переживал. И мне было до чертиков любопытно, что же ее так подорвало в мою сторону. Поэтому, сейчас отведу подальше в чащу, и, если ответ мне не очень понравится, там же и накажу… При этой мысли сердце разогналось в груди, а Вика вдруг запнулась о корень, полетев прямо в мои руки. Я подхватил ее, устроил удобней и понес с поляны:

– Рассказывай, – приказал.

Кого я обманывал? Я решил заняться своим воспитанием, а не ее. Сила воли, что б ее, трещала по швам.

– Доброе утро, Рэм, – обхватила меня за шею, и теперь чуть не споткнулся я сам.

– Доброе? – остановился, чтобы посмотреть ей в глаза. Откуда такая смелость? – Зайчик, ты ли это?

Вика прыснула и как-то по-новому пошевелила пальчиками на моем плече:

– Твоя бывшая – хороший стрелок, ты знаешь, да?

– О, ты решила, что она выйдет пораньше на меня поохотиться? – Я усадил ее на высоко расположенное бревно и оперся руками с обеих сторон. Поскрипывания сухой сосновой кроны над головой показалось треском собственной выдержки.

– Она мне показалась натурой решительной, да, и очень на тебя обиженной, – стоял на своем мой зайчик.

– Наверное, поэтому она сидит под домашним арестом.

– Злишь ее еще больше? – удивленно хлопнула глазами.

– Нет, наказываю за глупости, – понизил я голос. – А ты снова недооцениваешь меня.

– Ты боишься ее, Рэм? – услышала она то, что хотелось ей.

– Нет. А ты слишком привыкла все контролировать, Вика.

– Ну я не могу просто так забыть о своих привычках.

– Я понимаю…

Что-то новое было в разговоре между нами. А главное – дикая агония вожделения схлынула, оставив только нежность. Я еще некоторое время испытывал ее взглядом, потом стянул с дерева, подхватив под попу, и понес дальше. И она вцепилась в меня еще крепче:

– Куда мы?

– Покажу тебе кое-что.

– Мы идем в поход? – нервно хихикнула она.

– Какие ты термины знаешь, – усмехнулся я.

– Дети любят играть «в поход», Рэм. В детстве это была моя любимая игра. Я водила детей в воображаемые походы по детской площадке за веранду.

– Какая умница, – улыбался я. – В поход тоже сходим. Тут есть, что посмотреть.

– А это не опасно?

– А в твоей игре это было не опасно?

– Еще бы, – усмехнулась она. – За дырявой горкой нас всегда ждал воображаемый медведь.

– Ну видишь, как тебе повезло. Медведь теперь на твоей стороне.

– Но были еще волки…

– Волки к медведю не подходят…

– Тогда ты прав, мне повезло.

– Ну наконец-то ты это признала.

Я нес ее по тропе, которой тут довольно часто бегают, но Вика, кажется, ее не замечала. Было трепетно показывать ей свой мир и смотреть самому, как она растворяется в нем, как солнечные зайцы прыгают по ее волосам, плечам, как смешивается ее запах с запахом леса. Натянутые желанием нервы, наконец, остыли. Я дышал полной грудью, жалея, что не могу унести ее на целый день, уложить где-нибудь на траву и просто смотреть, как уснет. А когда ее кожа напитается запахом леса, вернуть в кровать…

– Как тебе у меня дома? – завидел впереди цель нашего маленького похода.

– С высоты медведя очень даже, – выпрямилась она в моих руках и сорвала зеленую шишку с ветки.

Надо было видеть ее лицо, когда она обернулась вперед. Мне даже показалось, что Вика из детского дома, наверняка, вот также смотрела на главную цель своего воображаемого похода. Она спустила ноги и шагнула к крайним деревьям, стоящим на скале.

А дальше далеко внизу блестело озеро, подернутое легкой дымкой в белой россыпи птичьих стай над поверхностью воды.

Я не мешал – отошел на шаг, любуясь ее эмоциями. Вика в своей манере взрывалась ими внутри, а когда опустилась на камни и обняла колени, я приблизился и сел так, чтобы видеть ее профиль.

– Можешь не говорить, – смотрел в ее большие от восторга глаза.

– Мне казалось, что Смиртон – самое прекрасное место на земле, – тихо заговорила она. – Его ночные огни и кварталы с высотными зданиями с детства поражали воображение и казались верхом совершенства. Я смотрела на фотографии леса, гор, озер, изучала сухие результаты исследований твоего мира, разобранного на молекулы, но понятия не имела, что в собранном виде оно так… Я ничего не знаю о твоем мире, Рэм.

– Молчи, – улыбнулся. Как же я был доволен эффектом! Как ребенок, не иначе. Вика улыбнулась в ответ, смущенно закусив губу.

«Ну иди ко мне в руки», – смотрел на нее, гипнотизируя. Но ничего не выходило – сидела-ежилась на ветру, но воспользоваться благами, что я готов был дать, не догадывалась. И мне это нравилось. Проблемы в том, чтобы самому затащить ее к себе на колени, не было.

– Зайчик, – шепнул ей в ухо.

– Почему ты бросил свою медведицу? – посмотрела на меня вдруг пристально Вика. – Она сказала, боялся за нее…

– Да, боялся. Потому что она не спасала. – Викины объятья незаметно выцвели, стали неуверенными. Плохо у нее усваивалась нежность и слова о том, что она – единственная. Я бы даже сказал – отторгались.

– А если я не спасу, – а вот теперь снова сжала плечи сильнее.

– Захочешь – спасешь, – поймал ее взгляд.

39

– А она разве не хотела?

– Вряд ли…

– Ну почему? Прибежала же вчера…

– Не все понимают, наверное, что значит быть с кем-то полностью, до последней капли, не прося ничего взамен… Она привыкла требовать. Прямо как вчера.

– Но я же тоже попросила Денвера, – тревожно всматривалась она в мое лицо.

И тут мне показалось, что проблема в другом. Она не ревнует. Она боится не оправдать надежд.

– Ты ничего не просишь для себя, Вика.

Она замолчала надолго, но здесь это меня полностью устраивало. Я соскучился по дому. По видам, запахам… И тем более хотелось насладиться новыми оттенками привычного в ее обществе.

– А если я возьмусь за исследования твоего феномена? – вдруг спросила Вика на обратном пути. – Ты позволишь?

Интересно, она специально дождалась, пока сузится тропа, и она пойдет вперед? Вопрос был сложным. Я не хотел делиться с людьми результатами, они наверняка используют их против. Но и портить день не хотелось.

Наверное, я непростительно долго молчал, потому что она не выдержала и обернулась.

– Кто я такой, чтобы тебе запретить? – посмотрел ей в глаза.

– Биг босс, – улыбнулась Вика.

– Ты правда думаешь, что запрещу?

– Нет, – вздернула она брови. – Но ты будешь против, чтобы я распространялась за пределы.

– И? – сложил я руки на груди.

– Я готова подписать договор о неразглашении, – серьезно заявил мой зайчик.

Не усмехнуться стоило всех сил. Она на полном серьезе собиралась подписывать со мной договор!

– Ты уже подписала, – серьезно заявил я. – Он называется «Договор о заключении брака».

– Неужели? – удивленно моргнула. – А что я еще подписала одновременно? Хотелось бы быть в курсе.

– Ничего, что могло бы тебе навредить, – не удалось сдержать усмешку.

– Понятно. Но все же. То есть ты не против, если я возьмусь за исследования?

– Возьмешься, только завтра, – смотрел ей в глаза. – Сегодня у нас большие планы.

* * *

Планы поражали масштабностью – приготовить обед и накрыть стол на веранде. Но когда мне их озвучили, я почувствовала себя так, будто у меня выросли крылья.

Я вышла на веранду, пока Денвер сидел на руках у тети, и спокойно огляделась.

День был в разгаре, лес дышал жизнью, и та наполняла невероятным спокойствием. Я думала, меня Смиртон умиротворяет своей возней и постоянным шумом… А еще – там же совсем нет воздуха! То есть тут я его будто ем, и он лопается на языке пряными искрами, а в городе он совсем не чувствуется.

Только стоило мысленно остаться тут одной, и по спине пробегала волна мурашек. Нет. Меня не Аджун наполняет умиротворением… Оглянувшись, я остановила взгляд на лице мужчины через стеклянную стену. Он как раз что-то говорил Нире, наполняя кастрюлю водой, и улыбался так, как никогда на моей памяти. И эта улыбка ему очень шла. Когда наши взгляды встретились, выражение его лица неуловимо изменилось, так, что захотелось спрятаться… чтобы нашел. И он будто прочитал мысли, порочно усмехнувшись.

Обед оказался под стать мужчине и его дому – простым и особенным. Это не тот ресторанный пластик, хоть и выверенный с точностью, но все же безжизненный. Овощи с мясом поразили меня в самое сердце… как и повар.

– А я и не знала, что ты так готовишь, – ляпнула, не подумав, и тут же перевела взгляд на Ниру: – Мы оба вечно так заняты, что едим только еду на заказ.

Рэм умудрился одарить меня красноречивым взглядом, в котором слились благодарность комплименту и восхищение искусству вранья. Ну кто бы знал, что знакомы мы без году неделя! Конечно, мне сложно привыкнуть.

– Мне до сих пор не верится, что ты, наконец, нашел ее, – искренне улыбалась Нира, протягивая руку Рэму. – Я так рада за тебя! Вот бы мама видела!..

Он сжал ее ладонь, оставаясь скупым на эмоции. Но стоило Нире поникнуть, поднялся и присел рядом:

– Эй, – притянул к себе на колени. И так это выглядело трогательно, что я вдруг шмыгнула носом. – Держись…

– Я так боялась, что вы с Раином тоже уйдете! – заскулила Нира, прячась у Рэма на груди.

– Я не уйду, обещаю, – и он прижался губами к ее макушке.

При этом никто не бросался извиняться за чувства, выставленные так уязвимо напоказ. Нира глянула на меня и улыбнулась:

– Ну да, тебе точно нельзя. Все только началось.

– Это точно, – стиснул ее в объятьях.

В этот момент что-то удивительное тронуло душу, и я закусила губу, уже на полном серьезе стараясь не расплакаться. Мне ли не знать, каково это – потерять родителей… дважды. Но Нире повезло – у нее есть Рэм. А теперь выходит, что повезло и мне.

Кажется, мы нашли няню для Денвера. Нира забрала его после обеда гулять, и теперь я смотрела с балкона, как она укачивает его, развалившегося у нее на ногах. Малыш вытянул ручки и ножки, а Нира покачивала его, что-то мурча под нос. Солнце стояло высоко, трава под окнами как только ни звучала! Трещала кузнечиками и чирикала какими-то желтыми птичками, искавшими в ее зарослях поживы. Хотелось растянуться тут же и уснуть. Я все не могла надышаться воздухом и еле боролась с сонливостью от переизбытка кислорода.

40

– Она такая… хрупкая, – еле подавила очередной зевок и обернулась к Рэму, сидящему в кресле.

– Это только кажется, – пристально смотрел он на меня.

– Правда? – прищурилась я. – А мне кажется, сегодня тебе дали понять, что даже большая девочка хочет объятий и поддержки. У нее есть кто-то?

– Есть? – оживился он, хмурясь. – Она тебе что-то говорила?

Мне вдруг стало смешно – большой брат сделал стойку на ухажеров!

– Что ты так улыбаешься? – выпрямился он, хищно следя за мной. – Говорила?

– Даже если бы и говорила, я бы тебе не сказала, – покачала я головой. – У девочки могут быть секреты.

– Не такие, Вика, – озабоченно хмурился он. – Кроме того, у нас были проблемы. Нира встречалась с женатым человеком.

– Ого, – тихо выдохнула я и направилась к соседнему креслу. Но усесться мне туда не довелось – Рэм выбросил руку, и в следующий вдох я уже ошалело ворочалась в его объятьях.

– Слушай, бери пример с Ниры, – усмехнулся над ухом. – Я хочу, чтобы ты чаще сидела у меня на коленях.

– Я? – Меня парализовало.

– Вика, мы – звери нежные, – прошелся он подушечками пальцев вдоль позвонков шеи и обхватил ее, положив большой палец на губы. – Любим тискать друг друга. – И он прихватил мочку уха губами, отчего я вздрогнула и задышала чаще. – Совсем не хочешь меня обнять?

– Рэм, – хрипло выдавила я, – я не привыкла…

– Я знаю. Но хочу, чтобы хотя бы попробовала.

Он помог мне выпрямиться у него на коленях и посмотрел в глаза. Я тяжело сглотнула:

– Мне сложно…

– Все просто, – и он взял мою руку и прижал к своей щеке: – Я – твой…

Наверное, в этот момент в вены выплеснулось не меньше адреналина, чем когда он наступал на меня медведем. Я смотрела в его глаза, искрящиеся радужками на солнце, и испытывала только одно желание – провалиться сквозь пол, сбежать, забиться в самый темный угол и зажмуриться. Но вместо этого только вытащила руку из его и слезла с колен:

– Не надо…

– Хорошо, не буду, – проследил он за мной.

– Прости, – переползла на соседнее кресло.

– Ты прости, – перевел он взгляд вдаль.

Повисло неловкое молчание.

– Так а… что с твоим братом? – выдавила, стараясь глупо заполнить пустоту. Мне сейчас было плевать на его брата. Хотелось оправдываться, объяснять, что я, вероятно, какая-то калека, потому что это ведь действительно просто… – Ладно, давай еще раз…

Я решительно поднялась, подошла к Рэму и уселась обратно к нему на колени, чувствуя себя полной дурой. Он перевел на меня взгляд:

– Тебе обязательно нужна доля вероятности, что я тебя убью, чтобы прийти ко мне? По-другому не можешь? – усмехнулся он.

– Определенно, нет. Не в этом проблема.

– Тогда в чем? – прорычал он, притягивая к себе за шею. – Вика, тебе не нужно мне что-то доказывать и завоевывать мое внимание. Я – твой.

– Да что ты все заладил?! – взвилась я.

Но он не дал снова сбежать:

– Да потому что ты шарахаешься от этого, как черт от ладана! – оскалился он и прижал к себе. – Дикарка, черт бы тебя побрал!

– А ты и побрал!

– Вот и не дергайся. – Он довольно запустил пальцы мне в волосы и скривил губы в усмешке: – Привыкай. Принудительно.

– Ну куда уж мне по-другому! – закатила глаза, но довольного вздоха скрыть не удалось. – Так что с братом?

– Пока ничего, – жмурился он на солнце так, будто это я его гладила. И я протянула руку к его носу, повинуясь порыву, и провела пальцем… в миллиметре от которого вдруг клацнули зубы.

– Черт! – дернулась я и забилась в его руках. – Да ну тебя!

– Что там у вас стряслось? – послышался окрик Ниры под балконом.

– Нормально все! – смеялся Рэм, скручивая меня.

– Не буду больше тебя трогать, понял? – пыхтела я. – Ненормальный! Бешенный!

– Да-да, зайчонок, – рычал он над ухом. – Делаешь меня ненормальным…

– Невоспитанный!

– Тш, – прижал он к себе снова. – Прости, не устоял…

– Доведешь до инфаркта…

– Мне нравится в тебе то, что боишься, а все равно лезешь… Отважная маленькая зайка…

– Да, это я, – вяло ерничала, находя его объятия все более привлекательными.

Из его груди вдруг раздалось довольное протяжное рычание, и я снова замерла, растерянно моргая. Наверное, никогда к этому не привыкну. Каждый раз вспоминаю его там, на террасе, в образе медведя и умираю от страха.

– А что случилось с твоими родителями? – спросила тихо, вслушиваясь в неровное биение его сердца, привычно отсчитывая норму пропусков и ускорений ритма. Для оборотней такой ритм – норма.

– После смерти мамы отец ушел… Обернулся медведем. Тогда мы думали, он просто не мог терпеть горе, а в звере было легче. Но потом поняли, что он не вернется. Мы с Раином по очереди бегали за ним по лесу, пока однажды не потеряли. – Он помолчал немного, прежде чем продолжить. – Я потерял.

– Наверное, он не очень хотел найтись, – неуклюже вставила я.

– Ты права, – погладил по волосам. – А потом начали терять жителей одного за одним.

– В основном, медведей.

– Да. Половина всех обернувшихся безвозвратно – медведи.

Я не занималась этой историей. Мне не было дела до проблемы их «озверения». На мой взгляд, это никак не должно было сказаться на численности. А теперь я оказалась сердцем к сердцу с мужчиной, для которого потеря была настолько сложной, что он ее до сих пор не пережил, судя по перебоям в биении сердца. И мой мир перевернулся.