Текст книги "Наследник для медведя (СИ)"
Автор книги: Анна Владимирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
12
Всего два слова, но меня парализовало. Я замерла, тяжело дыша и осознавая, что только что произошло. Этот момент, будто сверкнувшей молнией, поразил мой мир, и вот-вот разлетится… Тело будто налилось свинцом, становясь неподъемной обузой, а Рэм запустил горячую ладонь мне за ворот рубашки и принялся растирать пострадавшую от его рывка шею. При этом все еще прижимал к себе. Его тяжелое дыхание билось в затылок еще несколько вдохов, потом он подхватил под руку и дернул к дверям.
Я не сопротивлялась.
– Врача организуй, – глухо приказал он по мобильному.
Стоило в коридоре запнуться, подхватил меня на руки и внес в квартиру.
– Вик! – рванулся ко мне Джастис из кухни, но его не пустили. А Рэм прошел со мной в спальню и усадил на кровать.
– Кофе ей сделай, – повернулся к главному «киллеру». – И двери за собой закрой.
– Мне не нужен врач, – прошептала, обнимая себя руками. А Рэм направился к встроенному шкафу, быстро нашел там кофту, теплые носки, но не швырнул мне, а принялся одевать сам.
– Даже не пробуй открывать рот, – приказал глухо.
– Я не собиралась…
Ошалело уставилась на то, как он опускается передо мной на колени, берет ступню в ладонь и принимается растирать. Даже не знаю, отчего мне вдруг стало так плохо – от фатальных нестыковок или от адреналинового отката.
– Где врач? – сурово потребовал у Киллера, когда тот принес кофе.
– Четыре минуты.
Он смотрелся странно в моей квартире. Кажется, каждая поверхность вибрировала и стонала от его ауры так, что вот-вот пойдут трещинами.
Рэм оставил мои ноги в покое и взялся за свитер:
– Руки поднимай… Чемодан у тебя есть?
– Есть, – моргнула растеряно, не шевелясь. Будто он не свитер на меня надел, а пояс с взрывчаткой. А Рэм уже заприметил в шкафу то, что его заинтересовало, и вскоре я любовалась водопадом шмоток, летевших с полок. – Неделя еще не закончилась…
Он посмотрел таким взглядом, что меня снова зазнобило:
– Ты списала сегодня все предоставленные мной сроки.
– Что-то я не помню такого в договоре.
– Не нарывайся, – осадил он. – Не нужно доводить меня до крайности.
– Тебе, значит, нужно…
Он бросил последнюю вещь в чемодан и направился ко мне:
– Я выдержу, ты – нет, – посмотрел в глаза с вызовом.
Я насупилась и сглотнула, сжимая чашку. Но тут в квартиру зашел врач, и мне пришлось снова раздеваться. Рэм замер у окна, повернувшись спиной, пока я отвечала на вопросы и позволяла себя осматривать.
– Отпусти, пожалуйста, Джастиса, – повернула к нему голову, пока мне мерили давление.
– Его ты тоже спасаешь? – не обернулся он.
– Он – мой подчиненный, работает в лаборатории, – терпеливо объясняла. – Кроме того, если он не вернется сегодня к малышу, Денвер останется один… – Я сжалась, шмыгнув носом. – Ему будет страшно…
Я говорила, не рассчитывая быть услышанной, униженно упрашивая Рэма снизойти.
– Мистер Арджиев, – вытащил стетоскоп из ушей доктор, – девушке лучше не нервничать сегодня.
Тот обернулся:
– Подробней.
– Я все напишу. Но в целом состояние удовлетворительное. Отдых, постельный режим, никаких нервов…
Когда он распрощался, я потянула свитер обратно на голову:
– Что дальше?
– Дальше – ко мне. Врача ты слышала.
– Ну да, иначе не впишемся в твою вчерашнюю ложь.
Он подошел к кровати и присел на корточки так, чтобы смотреть в глаза:
– Если я расскажу, что ты собиралась прыгать с крыши, твоему руководству, тебя не допустят не то что к ребенку, за которого ты так переживаешь, а вообще к департаменту. Еще и выдадут пожизненный привод в психбольницу.
Я тяжело сглотнула.
– Меня и так не подпустят.
– Ты ошибаешься, – перебил он. – Работа может остаться за тобой. Все остальное обсудим. А я расскажу, зачем ты мне нужна. Если обещаешь больше не бегать по крышам.
Мы замолчали на какое-то время, просто глядя друг другу в глаза. У меня промелькнуло в памяти ощущение его рывка и объятий там на крыше. Сложно было допустить, что у этого мужчины есть чувства и эмоции, но все говорило о том, что он гораздо интересней, чем я думала.
– Сегодня, – потребовала тихо. – Я хочу объяснений сегодня.
– Собери все, что нужно, – поднялся он и вышел.
Я пришибленно заморгала. Казалось, все это сон. Но чемодан у шкафа говорил о вполне реальной патовой ситуации.
Не найдя, к чему придраться в его содержимом – а скорее, не в состоянии решать, что мне вообще нужно у Рэма – я кое-как справилась с молнией и выкатила его из спальни.
Джастиса не было. Рэм ждал в кухне, о чем-то тихо разговаривая с Киллером.
– Прости, надолго я?.. – осмелела, чтобы задать Рэму вопрос, но когда встретилась с его взглядом, не смогла закончить. – Ладно…
В ванной сгребла все, что попалось под руку, в косметичку и вышла с ней в коридор. Мой кислый вид у чемодана мужчины расценили правильно. А вот внизу нашу компанию неожиданно встретили вспышками камер. Секьюрити Рэма уже сдерживали папарацци, когда мы направились к машине – большому серому джипу. Меня усадили на заднее сиденье, мой чемодан Рэм погрузил в багажник, а Киллер прыгнул за руль.
– Где Джастис? – потребовала я в тишине у Рэма, севшего на переднее.
– Отпустили.
Похоже, ставка в переговорах уже сделана. Взял меня в обмен на жизнь брата, отпустил Джастиса… в обмен на что?.. Узнаю позже – не хотелось начинать выяснять отношения при Киллере.
Бетонно-электрический Смиртон пульсировал светом по сомкнутым векам, спонсируя головную боль. Я съежилась на сиденье и отвернулась, потирая виски.
– Что с тобой? – обернулся Рэм, и я вздрогнула.
– Голова болит.
Наверное, и тридцати секунд не прошло, а мне уже выдали несколько блистеров и бутылочку воды. И это безжалостно добило в добавку к теплым носкам…
– Пей, – глянул он в зеркало заднего вида, и я не сдержала усмешки. С ума меня сведет, чертов зверь.
Когда машина сбавила скорость и въехала в ворота какого-то комплекса, я не узнала район. Смиртон вообще не отличался разнообразием, и лишь дома от года к году становились все выше с целью экономии пространства. За окраины, застроенные двухэтажными особняками, уже шла война.
На территорию высотного дома абы кому было не пробраться. Машина плавно соскользнула на нижний ярус парковки, но выехала под открытым небом на каком-то привилегированном месте. Поданной руке я же не удивлялась. Киллер попрощался с нами на парковке.
– Что будешь на ужин? – нажал верхнюю кнопку Рэм, когда я прошла за ним в лифт.
– Нет аппетита.
– Нет такого вариант, – хмуро пялился он в мобильник. – Я же не торговался с тобой, кастрировать мне твоего коллегу или так выпустить…
Я медленно моргнула, запуская режим «терпения» на полную мощь. Вот она расплата.
– Салат какой-нибудь.
– Подробнее.
– Теплый. С птицей, ананасами, орешками и гранатовым соусом! – процедила раздраженно.
– Пить что будешь?
– Чай латте и бокал вина, – не стала мяться.
Лифт мелодично тренькнул, и я шагнула в коридор, разглядывая двери. Рэм прошел мимо с чемоданом, чиркнул на ходу ключом и посторонился:
– Проходи.
Квартира Рэма впечатляла… пониманием, что никто тут, кроме него, не бывает. Почему-то я была в этом уверена. На нижнем ярусе кухня – все до боли лаконично и холодно. Справа – небольшая гостиная. А закрытая дверь, скорее всего, вела в кабинет. Он направился к лестнице в центре комнаты, намереваясь ввинтить меня с моими вещами прямо в сердце своего логова.
– Подожди, пожалуйста, – окрикнула его хрипло. – Ты обещал объяснить.
Он обернулся и навел на меня свой жесткий взгляд:
– Наш разговор не изменит того, где ты будешь жить.
– Подожди, – вскинула руку, – можно не на такой скорости за меня все решать? Я уже и так вижу, что ты непробиваемый и опасный, но можно как-то между вдохами? Мне же нельзя нервничать!
Он раздул ноздри и стиснул зубы, но вещи оставил в покое. Я обняла себя руками и шагнула в сторону кухни, когда в двери позвонили – доставка еды. Пока Рэм занимался сервировкой, я замерла у окна, глядя на город.
– Высоко.
– Ты вряд ли боишься высоты. Садись, ешь…
Я обернулась, провожая Рэма удивленным взглядом. Он взбежал по лестнице на второй ярус, оставляя меня с ужином один на один. Хотя накрыто было на двоих. Удивило еще и то, что в обеих тарелках был салат из птицы по моему заказу, но только рядом с одной стаканчик с чаем. И бутылка вина в центре. Пока я задумчиво разглядывала стол, наверху послышался шелест душа, и я перевела остекленевший взгляд на вино…
К моменту, когда Рэм вернулся, я не выполнила ни один его приказ. Но зато нашла штопор, откупорила бутылку и теперь смаковала определенно один из лучших напитков, что приходилось пробовать. И не зря. Потому что вид «домашнего» Рэма без анестезии принимать было опасно.
13
Босиком, в мягких серых штанах и черной футболке, он будто перекрыл мне все надежды на отторжение от этого его странного мира. Потому что таким его отторгать сложнее… Хотя оставался ведь еще разговор. Вся надежда на него.
– Импровизируешь? – оценил он мои успехи.
– Как-то некрасиво начинать есть одной, когда накрыто на двоих.
– У нас нет таких правил, – уселся он напротив.
– Не собираетесь семьей за ужином? – взялась за вилку.
– Нет, – внимательно посмотрел он на меня. – Приятного аппетита.
– И тебе…
Мы поели в тишине. Я больше поковыряла, потому что обстановка вообще не располагала, чтобы расслабиться. Скорее все закручивалось в новую напряженную спираль, готовую развернуться с секунды на секунду…
– Нам нужен человек с твоим опытом, Вика, – дождался он, когда я отставлю тарелку. Только голос его звучал странно, будто он уже понял, что план его провалился. – Ты руководишь отделом исследований моего вида, у тебя доступ к множеству экспериментов…
Я закусила губу, вслушиваясь в каждое слово. Отрепетированная ложь? Или правда?
– Мне не дадут работать на два фронта, Рэм, – шевельнулось беспокойство в душе. Его уверенность в том, что меня оставят в лабораториях, показалась сомнительной.
– Дадут. Тебя оставят на виду…
– Но на работу я буду ходить через допрос службы безопасности, – цедила жестко. Мне даже показалось, что могу ему противостоять.
– Мы слишком зависим друг от друга – твое правительство и я, – усмехнулся Рэм. – Никто не сможет допрашивать мою женщину.
Показалось. Теперь я поняла, что чемодан мой замер на символической границе, которая существует лишь для меня.
– Что за исследования тебе нужны? – выдавила через силу. К чему тогда было наше первое знакомство? Стало даже как-то обидно. А вино как-раз добралось до рубильников благоразумия и терпения. – И даже интересно, кого еще из исследовательского состава ты так феерично поимел, чтобы добраться до нужных?
– Наверное, никого, раз ты стала первой кандидатурой на невесту?
Его невозмутимости оставалось позавидовать.
– Так уверен, что оправдаю твои надежды? Это твое «все», что ты собирался от меня получить? Доступ к данным и тело в придачу? – От злости стало трудно дышать. Я медленно поднялась из-за стола, не сводя взгляда с Рэма. Он только бровью повел, призывая меня к порядку, но куда там! – Я хочу домой!
– Нет.
– Ты ни черта не объясняешь, – уперлась ладонями в стол, имитируя разъяренное начальство. – Или моя роль твоей шлюхи автоматически прилагается к твоему предложению?
– Я не смогу ввести тебя в свой мир, если не будешь принадлежать мне, – темнел его взгляд. – Мне нужна твоя помощь.
– Ты бы помог?! – вырвалось у меня. – Если бы тебя сначала отымели, потом загнули в еще более унизительный крендель и поставили на колени перед фактом? А что если скажу «нет»?!
Рэм медленно поднялся, напоминая, кто из нас двоих «начальство». А я попятилась к окну.
– Куда ты? – оскалился зверь.
– Пожалуйста, не подходи…
– А что если скажу «нет»? – наплевал он на мою просьбу, вынуждая вжаться в стекло спиной.
Напряжение этих дней задрожало в воздухе, сворачиваясь до непригодной для дыхания густоты. Я чувствовала себя восковой стружкой, которая тает при приближении открытого огня. А Рэм опалял безжалостно, медленно заполняя собой все пространство.
Мы смотрели друг на друга, и его взгляд наливался знакомой пугающей жаждой. Когда он рванул меня в свои руки, я даже не дернулась. Влетела в его грудь и неожиданно сдалась… потому что почувствовала – он сдался первым. С таким отчаянием и голодом он запустил пальцы в мои волосы и вцепился в мои губы, что и меня тоже сорвало. Все полетело к чертям – его и моя выдержка, обиды, злость, отчаяние. Все это разнесло в пыль вместе с моей блузкой в его руках. Сегодня ему будет нечего собирать – моя одежда осыпалась на пол ошметками. В остатках штанов я едва не запуталась и не упала, но Рэм подхватил на руки и направился к лестнице. Я впивалась пальцами в его плечи, дрожа от осознания – хочу, чтобы быстрее продолжил! Чтобы больше не думать и захлебываться в диком удовольствии, которое способен доставить только он…
Прохладный воздух безжалостно прошелся по влажной коже, когда подо мной прогнулась кровать, но его отрезвляющее действие было недолгим. Хозяин моего трепета распял меня на простыни, а когда спустился жгучей лаской к груди, я запустила пальцы ему в короткие волосы и выгнулась. Казалось, от моего «да» дрожал воздух, но с губ срывался только приторный стон. Мне не хотелось долгих ласк, мне нужно было сильно и жестко… как и Рэму. Кажется, не одна я издергалась за прошедшие дни.
– Как ты хочешь? – вернулся он к моему лицу. Не сомневался, что хочу.
– Хочу кричать, – хрипло выдохнула ему в губы.
Все, что успела увидеть – его серьезный взгляд. Он больше не скалился и не насмехался жесткими губами над моей капитуляцией. Комната начала проступать очертаниями, но Рэм развернул меня на живот, и в следующий вдох я вцепилась пальцами в простыню.
Он выполнил просьбу в своей манере – непредсказуемо. Когда его губы коснулись чувствительной кожи, я дернулась, но он только сжал руки на моих бедрах, проникая языком бесстыдно глубоко. Это было слишком! Только я знала – не позволит сбежать, не остановится. Ласка становилась нестерпимо острой и цепляющей, спина взмокла от ощущений, а горло охрипло от крика. Наконец, он выпустил и придавил телом к кровати.
– Мало вина выпила? – выдохнул тяжело на ухо. – Или тебя так не…
– Никогда, – мотнула головой, задыхаясь от чувства давления его члена там, где только что бесновался язык.
И снова он был осторожен. Первое движение распяло меня бабочкой под ним, но неожиданный горячий поцелуй между лопаток парализовал очередным контрастом. Я качнулась Рэму навстречу, снова вскрикнула и закусила губы. Все стерлось и потеряло значение. Казалось, его тоже вымотало что-то, и он срывался в этот омут вместе со мной, отдаваясь полностью. Сильные хлесткие движения сводили с ума. Я жмурилась, пытаясь удержаться, не забыть, в чьих руках, но не выходило. Рэм чувствовал меня лучше меня самой.
Не знала, сколько прошло времени, когда я всхлипнула, замирая в предчувствии разрядки, и он сделал совершенно дикую вещь – вышел и запустил в меня пальцы, ускоряя агонию. Казалось, я не выдержу, а сопротивляться его обескураживающей инициативе вообще было невозможно. Меня вязало в узел от острого оргазма, а Рэм продолжал высекать его искры рукой. Бедра оросило влагой, а по щекам потекли слезы.
Но никто жалеть меня не собирался. Я снова вскрикнула, когда он вздернул меня на колени и жестко вошел. Обостренные до предела ощущения взрывались фейерверками на каждое движение мужчины. Рэм держал меня за шею одной рукой, а второй впивался в бедро, задавая ритм. Симфония наших рваных вдохов и его рычания будоражила и не обещала ни черта хорошего! Хотелось надеяться, что мы просто использовали друг друга, и это все ничего не значит. Просто страсть на грани с дикостью, просто общая дрожь, еще один оргазм – теперь один на двоих – и просто успокаивающее скольжение губ на шее…
Не хотелось ничего, даже дышать, казалось, пока не было нужды. Я лежала, прижатая к его телу, и все еще чувствовала его в себе… И он не спешил уходить и разрывать эту связь, не собирался оставлять в покое, и это продолжало будоражить и снова не вязалось с моим представлением об этом мужчине. Я плохо помнила нашу первую ночь – вырубилась в его руках сразу же. Сегодня до одури хотелось сбежать, остаться одной, разрыдаться и подумать. Но сил даже слово сказать не было. Не знаю, сколько прошло минут, прежде чем я смогла прохрипеть:
– Пусти.
– Нет.
– Мне надо в туалет.
– Ты не сможешь подняться. – Хриплый голос прошелся по коже волной острых иголок. – И просто хочешь сбежать.
– Рэм…
Он помолчал, прежде чем ответить:
– Мне нравится, как ты зовешь по имени…
Ну почему этот потрясающий зверь не пришел ко мне просто с предложением провести ночь, а? Почему надо было так?.. Это его признание поставило точку в душевных метаниях. Либо он был слишком хорошим психологом, либо… им не был. И тогда оставалось только потеряться в догадках, но я предпочла просто вырубиться.
14
* * *
Проснулась я только под утро от того, что жутко хотелось пить. Комната Рэма уже подернулась серой мутью предрассветного часа, и я смогла разглядеть белое пятно кровати на темном полу, книжную полку вместо стены позади. Вход в ванную располагался слева от нее. Противоположная стена оказалась прозрачной и вела на широкую крышу, часть которой была скрыта за колышущимся зеленым кустарником.
Рэма рядом не было.
Я выпуталась из одеяла, в которое меня старательно заворачивали – не иначе. На трясущихся ногах прокралась в ванную и зажгла свет. Просторная, светлая, с ванной, вырезанной из камня, в центре. На единственной тумбе у раковины я нашла комплект полотенец, а на вешалке – белый халат. Вряд ли он принадлежал хозяину – слишком миниатюрный. Болтавшаяся на петельке бирка утвердила в мысли, что он новый и оставлен для меня. Соблазн залезть в ванну победил – вода набиралась в емкость неслышно.
Хотя, а вдруг Рэм уже встал?
Я отважилась на поиски. В кухне было тихо, дверь в предполагаемый кабинет приоткрыта, но только темнота и тишина царили внутри. Я раздобыла стакан, определилась с краном питьевой воды и утолила жажду. Но не любопытство. Неисследованной оставалась только крыша. Закутавшись плотнее в халат, я опасливо приблизилась к стеклянной двери. Открылась та бесшумно, и я выскользнула под звуконепроницаемый купол.
Площадка оказалась просторной. За кустами у выхода сразу же начиналась лужайка с плотной сочной травой, а за ней – небольшая рощица из низкорослых деревьев. Люди себя так не обустраивали. А вот оборотням, видимо, без зелени жилось туго.
Лично мне без шума города стало неуютно. Я выросла в этом бетонном мире, и его постоянная возня была неотъемлемой частью жизни. А вот Рэм не оценил ее очарования. Тут даже шороха ветерка не намечалось, и каждый мой шаг по каменной дорожке отдавался глухим звуком.
Мне уже показалось, что Рэм куда-то уехал, так тут было тихо, когда вдруг из глубины рощицы долетело тихое звериное ворчание. Я замерла с ровной спиной – идиотский рефлекс! Как он там говорил? Никто меня не найдет в случае чего? Вот уж воистину. Но бежать некуда… А любопытство узнать, что за зверь скрывается в его второй ипостаси, стало едва переносимым.
Босые стопы зарылись в пружинящую траву, и я двинулась в сторону деревьев. Через короткий кустарник изящно пролезть не удалось – халат зацепился за ветки, оголив бедра, но пока я отвоевывала у растения одежду, сзади вдруг недвусмысленно утробно заворчали. А вот теперь стало страшно… Оставаясь на привязи у кустарника, я кое-как обернулась и тут же наткнулась на свирепый взгляд огромного хищника.
Медведь. Раза в два больше человека. Черный, как ствол какого-то дерева, на фоне которого он нарисовался, и это делало его совершенно необъятным. Зверь стоял на четырех лапах, опустив низко голову, но не принюхивался, а просто низводил меня взглядом.
Это умом понимаешь, что шансы быть растерзанной оборотнем малы. Но инстинкты сильнее. Только меня снова приморозило, вместо того чтобы дать команду драпать. Я стояла с оголенными чуть ли не до задницы бедрами, пытаясь натянуть ткань на остальную часть тела, и пялилась на зверя. А у того все было во взгляде. Весьма знакомом, надо сказать. Когда его глаза засветились ехидством, я тяжело сглотнула, но зверь уже двинулся в мою сторону. Боже, какой он большой!
– Не подходи, пожалуйста! – проскулила я, вернувшись к энергичным попыткам выдрать халат.
Но тщетно. Ни куст, ни Рэм меня не слушались. Медведь наступал, перекатывая длинный грудной рык по моим натянутым нервам, и когда между нами не осталось и двух шагов, я вывернулась из халата и бросилась голяком из зарослей.
Но утро не задалось абсолютно. Стоило выскочить на лужайку, в эту же секунду включилась система полива, и меня окатило мелкими ледяными брызгами со всех сторон. Я взвизгнула и бросилась к двери. Вышло феерично. Представляю, как он ржал там за кустами, наблюдая за моим позорным бегством! Проскакав на носочках по полу, я влетела в ванную и захлопнула двери…
* * *
Я видел ее. И понимал, кто передо мной. Давно такого не было… Стоило услышать ее запах, в голове прояснилось, а шорох камешков под ее босыми ногами наполнил рот слюной. Да, желания были дурацкими – попробовать на вкус ее шаги… Но зверь есть зверь, в этом себе отказывать и не было нужды. Достаточно было того, что я не сделал ничего, что бы навредило ей.
А когда она выскочила из халата, готов был поклясться – уже был полностью человеком, как и раньше, просто в звериной шкуре. И теперь абсолютно точно хотелось догнать и завалить ее на траву… Запах девушки вперемешку с моим, который остался после ночи, пустил такую взрывную смесь по венам, что из груди вырвался рык. Хорошо, она уже заскочила в дом. И мне тоже пора было возвращаться…
* * *
Когда он вошел в ванную, я вздрогнула, а по коже, несмотря на горячую воду, прошла волна мурашек. Сложно сказать, какой его образ будоражил больше – человеческий или звериный. Не стесняясь наготы, он демонстративно повесил мой брошенный халат, направился ко мне… и бесцеремонно залез в ванну!
– Рекомендую сначала освежиться в системе полива, – вжалась я в противоположный бортик под его внимательным довольным взглядом. – Так расслабляет!
Рэм усмехнулся полноценно:
– Жаль, убежала. Мне кажется, ты еще не до конца расслабилась…
От его непристойных намеков кровь, наконец, хлынула к коже, а особенно к щекам. Да уж, вспоминать вчерашние подвиги в его постели было непривычно. Как это все увязать с тем, что мне ему вообще-то нужно противостоять?
– Зря ты веселишься, – поежилась я, стараясь не смотреть на него. – Мы еще не закончили.
– Я помню, – послышалось серьезное. – Просто вчера никто из нас больше не мог разговаривать.
– Сейчас заплачу, – закатила глаза. – Ты и «не мог больше»? Или за тобой тоже гоняется озабоченный медведь?
– Медведь? Я думал, тот придурок на твоей кухне – кот.
– Он – горный лев, между прочим, – глупо оправдывалась я под его снисходительным взглядом.
– Это ничего не меняет. За попытку присвоения чужой самки откручивают голову, Вика.
– Ты меня пытаешься примирить со вчерашней ночью? Или мне нужно привыкать расплачиваться за грехи других в твоей постели? – Рэм прикрыл глаза, шумно втягивая воздух, но я не могла успокоиться: – И я – не твоя самка!
– Что-то день только начался, а я снова чувствую, что не могу с тобой разговаривать, – плотоядно оскалился он, врезаясь в меня голодным взглядом.
– Подожди, больше пока что никто из близких мне не накосячил!
– Я не пойму, ты жалеешь, что я отпустил его живым?
Я вздохнула и с тоской посмотрела на мочалку на стене. Чтобы до нее дотянуться, нужно было встать.
– Может, тебе все же немножечко важно, чтобы я тебя не слишком сильно ненавидела?
Только у Рэма никаких стеснений не было. Он медленно поднялся, беззастенчиво демонстрируя мне свое тело и его особенно привлекающие внимание детали, подошел ближе и снял со стены мочалку:
– Спинку потереть?
– Ну хоть будет о чем рассказать журналистам! – я вжималась в бортик, не в силах поднять взгляд выше его бедер.
– Ты ведешь себя забавно, Вика, – мылил он мочалку прозрачным мылом. – Не бежишь, но и хода не делаешь.
– А я всегда себя так вела. Убежишь – догонят и дадут больнее. Кинешься защищаться – тоже дадут больнее. Только если стоять и не провоцировать – кураж спадает. Да, тоже побьют, но не так больно.
Пока я говорила, он медленно опустился в воду рядом.
– Поворачивайся, – мрачно скомандовал.
Я не смогла сдержать вздох облегчения, когда он оказался сзади. Но когда кожи коснулась его ладонь, замерла. Эти эмоциональные качели с ним выматывали. Инкрустация ювелирной нежности в его жестком, холодном и равнодушном образе давала надежду, за которую хотелось цепляться. Но, кажется, это все было только психологической игрой, в которой Рэму не было равных.
– Не надо, – зло передернула плечами.
– Я думал, я – дикий зверь, – и он вдруг обхватил меня за шею и рывком прижал к себе спиной.
Пришлось побороться с ним ради порядка:
– Ты всем сказал, что мы помолвлены!
– Неудобно опускаться на колено в ванной, – скрутил он меня и уложил к себе на грудь.
