Текст книги "Хладнокровно (ЛП)"

Автор книги: Анна Видзис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 28

Тея

Я не могу выбросить из головы вчерашний разговор с Эмилией. Сегодня Финн упомянул мне об агрессии Ксавьера, что было не менее странно. Поэтому, когда наступает вечер и Эмилия решает пойти в свой зимний сад на задней стороне дома, чтобы полить растения, я тоже иду.

Возможно, это не мое дело – знать все, если Ксавьер не считает нужным мне об этом рассказывать, но я должна спросить. Я всегда хожу туда-сюда в своих чувствах – как и сказала Эмилия. Незнание Ксавьера в полной мере, может быть тому причиной.

Пока Эмилия поливает растения и цветы, их здесь много, я пытаюсь придумать, как подойти к этой теме. Я не хочу показаться любопытной девчонкой, которая просто не знает границ. Тем более что я только познакомилась с семьей. Если разговор будет из разряда тяжелых, то, возможно, будет бесчувственно даже начинать его. Если это что-то, о чем знает только семья.

Может, Уилл знает больше?

Я подумал о том, чтобы сначала позвонить брату. Было бы проще выяснить это, не спрашивая маму Ксавьера. Однако если это окажется что-то, о чем не знает даже его лучший друг, было бы плохо распространяться об этом. Кроме того, Уилл не хочет говорить о Ксавьере, да и вообще он почти не разговаривает со мной, так что это не то, что я могу сделать.

Я вздыхаю, понимая, что нет другого выхода, кроме как спросить Эмилию.

– Могу я спросить тебя кое о чем? – начинаю я, глядя на нее, когда она убирает лейку.

Она улыбается мне, кивая. – ¡Por supuesto! (прим. с испан. «Конечно») Что такое?

Наступает пауза. Я чувствую, как мое сердце бьется быстрее. Мой рот открывается. – Что случилось с Ксавьером? – спрашиваю я наконец.

Эмилия садится на деревянную скамейку в центре сада.

– Ты сказала мне, что он изменился в детстве, и что ты не удивишься, что бы я тебе ни рассказала.

Она снова кивает, выдыхая воздух. Затем она указывает мне на место рядом с собой, чтобы я села. Я сажусь. Мои руки слегка дрожат. Неужели я спросила это в дурном тоне?

– Если ты не хочешь говорить об этом, ничего страшного. Я знаю, что это не мое дело и…

– Ксавьер – это определенно много всего. Но я вижу, что он любит тебя, так что это твое дело, – говорит она. – И я знаю, что он вообще не говорит об этом. Он никогда бы не поднял эту тему. Кроме того, спрашивать об этом тоже не всегда хорошо. Даже в нашей семье это как большой слон в комнате, когда кто-то вспоминает о прошлом, о детстве мальчиков.

Я жду, пока она продолжит, стараясь не торопить ее.

– Когда Ксавьер был ребенком, он часто играл с Лео Кэмпбеллом. Они были лучшими друзьями с детского сада. Всегда вместе, всегда попадали в неприятности. – Она улыбается при этой мысли. Сегодня я встретила Кэмпбеллов. Хотя только родителей и их дочь-подростка Лолу. Мистер Кэмпбелл участвовал в матче. Очень приятные люди. – Они ходили на озеро, которое находится в нескольких километрах дальше парка, где мы были сегодня.

То, как ломается ее голос при упоминании озера, заставляет меня перестать дышать.

– Можно сказать, что мы были очень безответственны, отпуская их туда. Но им больше нравилось сидеть у озера, играть в игры, чем думать о том, чтобы искупаться там. Кроме того, мы всегда говорили им, что не стоит этого делать, если рядом нет взрослого, чтобы проконтролировать. Они были проблемными, но всегда слушались нас. – Она сглатывает. – Однажды они ушли, чтобы встретиться с другими детьми из соседнего района. Их не было почти весь день, пока не начало темнеть. Когда мы с Джошуа сидели в гостиной, мы услышали крики Ксавьера, который звал нас. Он прибежал домой и сказал нам, что Лео упал в озеро и не может выбраться. Мы побежали, и Джошуа прыгнул туда, куда сказал ему Ксавьер. Он вытащил Лео на поверхность, но…

Она подавилась воздухом, слезы начали бежать по ее щекам, и я чувствую, как мои наворачиваются на глаза.

– Он был бледным. Это был сентябрь, поэтому вода была холодной. Он не дышал, и искусственное дыхание не помогало. Я вызвала скорую помощь. Они забрали его.

Ей не нужно заканчивать, чтобы я знала, чем все закончится. Лео не выжил. Он не мог, судя по тому, что сказала Эмилия. Если он упал в озеро, которое находится в нескольких километрах от их дома, и Ксавьер побежал за ними, но на это нужно время. Под водой недолго потерять дыхание, холод тоже не помогает.

И все это видел и пережил девятилетний Ксавьер. Он видел, как погиб его лучший друг, когда он был еще ребенком.

– После этого Ксавьер стал агрессивным. Он дрался с другими детьми, ругался с учителями и даже с нами. Мы отправили его к психологу, потому что не знали, как ему помочь. Он не рассказывал ни о том несчастном случае, ни о том, что он видел. Он даже не плакал и не показывал никаких эмоций. Только гнев. Ярость, я бы сказала.

Я видела агрессивную сторону Ксавьера, когда он избил парня, когда я начала учиться в Кембридже. Хотя в любое другое время он прекрасно себя контролировал.

– Это помогло, не так ли? Эти визиты, – мягко говорю я, сжимая руку Эмилии. Я вижу, что она все еще вспоминает тот момент, и это причиняет ей боль.

– И да, и нет. Психолог – наш хороший друг. Он предложил дать Ксавьеру выход его чувствам, не заставляя его говорить. Это просто заставит его полностью замкнуться.

Я вспомнила слова Финна, сказанные ранее.

– Он начал играть в футбол.

Эмилия кивает. – Это точно уменьшило его агрессивное поведение. Настолько, что он никогда не использовал его против меня или Джошуа, или своих братьев. Но оно не исчезло полностью. В какой-то момент ему даже стало трудно сосредоточиться на чем-то или заснуть. Поэтому врач прописал ему лекарства. Он попробовал несколько, но только диазепам, казалось, сработал. Он был достаточно взрослым, чтобы попробовать его. Каким-то образом это очень помогло.

Таблетки. Маленькие, которые Ксавьер всегда держит под рукой. Те, которые он давал мне уже дважды. Те, названия которых он не хотел мне говорить.

Теперь все это имеет смысл.

Если бы он сказал мне, что это за таблетки, я бы начала задаваться вопросом, зачем он носит с собой такое лекарство. В конце концов, это не обезболивающее. Он не хотел, чтобы я спрашивала, потому что это привело бы к тому, что он рассказал бы мне точно такую же историю, как сейчас его мама.

Я сглатываю. – Он когда-нибудь рассказывал о том дне?

– Нет. Чарли и Финн говорят, что он несколько раз упоминал Лео то тут, то там, но никогда не вдавался в подробности. Мы думали, что это нездорово, но наш друг сказал нам, что Ксавьер просто вытеснил воспоминания, и заставлять его говорить об этом, когда он не готов, было бы катастрофой, которая только и ждет, чтобы случиться. – Она вздыхает. – Вот почему мы никогда не настаивали.

Мы молчим некоторое время. Это подавляет, просто думать об этом. Я могу только представить, каково это для Эмилии, Джошуа или Ксавьера, которые испытали это на собственном опыте. Или Кэмпбеллы, которые потеряли своего сына таким молодым. Они выглядят счастливыми, но такая боль не проходит. Это просто невозможно. Поэтому они все должны скрывать это. И Ксавьер тоже.

Эмилия смотрит на меня. – Он никогда ничего не говорил тебе, да?

– Нет. К сожалению, не говорил, – я делаю паузу. – Диазепам безопасен?

Я не занимаюсь медициной, поэтому мои знания о наркотиках и их действии ограничены.

– Он может вызывать привыкание. Чем дольше вы его принимаете, иногда возникает ощущение, что вам нужно принять больше, чем раньше.

Мои мысли бегут со скоростью тысяча миль в час. Я никогда не видела, чтобы Ксавьер принимал его сам. Да, он брал его в библиотеку и на вечеринку, что означает, что он носит его с собой, но я не могу вспомнить ни одного момента, когда он принимал его, когда я была рядом. Если бы у него была зависимость, ему было бы все равно, не так ли?

– Ксавьер говорит, что он редко принимает его. Только когда чувствует, что это необходимо, но не так, как раньше, когда его только прописали. Я не уверена, правда ли это, но он взрослый и умный. Я предпочитаю верить ему, пока он не докажет, что не заслуживает доверия.

Я слегка улыбаюсь, снова сжимая ее руку. – Если тебе станет легче, я думаю, он говорит правду. Я вообще не вижу, чтобы он их принимал.

– Я рада. Он через многое прошел, и ему и так каждый день нужно работать над собой. Ему не нужно больше проблем. – Я согласна. Сейчас, как никогда, я знаю правду о нем и о том, почему он такой, какой он есть. По крайней мере, ментально. – Ты хорошо на него влияешь.

Я?

Честно говоря, я не уверена. Он не говорит ни о чем, что его беспокоит. Это он должен знать больше, помогать мне преодолевать мои ограничения. Так в каком смысле я влияю на него? Он не хочет, чтобы я знала о смерти Лео.

– Так и есть, – говорит Эмилия, словно пытаясь убедить меня. – Я видела, какие вы оба. Ты смотришь на него так же, как он смотрит на тебя. С такой любовью и восхищением. И он, кажется, больше улыбается с тобой.

– Ты сказала, что Ксавьер притворяется в своем поведении с тобой.

– Но я также знаю, когда в нем происходят хоть небольшие изменения. Я видел Ксавьера на всех этапах его жизни, Тея. Когда он был ребенком до инцидента, сразу после, когда он начал посещать психолога, и после. Я говорю тебе, потому что знаю. Он любит тебя настолько, что даже ревнует к Финну.

Мои глаза расширяются.

Она смеется. – Финн сказал мне, что Ксавьер не мог перестать смотреть на тебя, когда вы разговаривали после матча. А он знает дружелюбный характер Финна, так что обычно ему все равно.

ГЛАВА 29

Тея

В доме уже стемнело, когда я наконец поднялась наверх в спальню, которую делю с Ксавьером. Все кажется тихим и безмятежным. Подойдя к двери, я поворачиваю ручку и вхожу, из ванной комнаты доносится запах сильного мужского геля для душа.

Ксавьер выходит из ванной на звук моих шагов, его взгляд останавливается на мне. Он одет в черные спортивные штаны. Его грудь все еще блестит от капель воды. Его волосы тоже немного влажные. Должно быть, он принял душ. Я мягко улыбаюсь, мое сердце учащенно бьется. Каким-то образом разговор с его мамой дает мне больше душевного спокойствия, когда речь заходит об отношениях. Возможно, не полностью, поскольку все еще остается вопрос о том, что он не совсем верен, но достаточно, чтобы я не винила себя за то, что осталась с ним. Я понимаю, что детство Ксавьера не должно заставлять меня хотеть остаться, потому что то, что у нас есть, все еще токсично, и я, вероятно, глупа, но я также не хочу уходить.

Знание того, через что он прошел, дает мне больше понимания того, кто он такой, и, возможно, просто возможно, я смогу общаться с ним лучше. Постоять за себя, не разрушая все.

Я подхожу к своей спортивной сумке и открываю ее, доставая небольшой пакет. Я чувствую на себе взгляд Ксавьера, который неотрывно следит за каждым моим движением, пока я не оказываюсь перед ним.

– Держи, – говорю я, протягивая руку.

Он хмурится, смотрит сначала на пакет, а потом снова на меня. – Что это?

– С днем рождения.

– Мне ничего не нужно, Меллилла. Я не умею принимать подарки. – Это я поняла, когда никто в семье не сделал ему подарок. Эмма сказала мне, что он не хочет подарков на свой день рождения.

– Очень жаль. У меня есть один для тебя, но не волнуйся – ничего особенного.

Он берет у меня подарок и держит его с ухмылкой. – Ясно, – бормочет он.

Усмешка срывается с моих губ, когда я слегка толкаю его в грудь. – Заткнись. Ты прекрасно знаешь, что я имела в виду.

Он закатывает глаза, но все равно разворачивает бумагу. Внутри в рамке фотография Ксавьера, одетого в свою обычную черную футболку и джинсы, с книгами в руках и прижатыми к бедру. Он стоит у стены нашего колледжа и улыбается. Ямочки на его щеках хорошо заметны, а складки в уголках глаз настоящие.

– Это первая фотография, которую я сделала с тобой. Это было примерно через месяц после нашего знакомства. Как раз перед тем, как ты начала появляться везде, куда бы я ни пошла. Я не смогла удержаться и сделала этот снимок своей камерой. Я хочу, чтобы она была у тебя.

– Почему?

– На обратной стороне я написала все, что никогда не говорила, но о чем ты, наверное, все равно знаешь. Я не хочу, чтобы кто-то читал это. Никто, кроме тебя. Но это важно для тебя. Мне нравится видеть тебя таким, какой ты на этой фотографии. Так счастлив и по-настоящему проявляешь себя с лучшей стороны, – говорю я ему. – Я понятия не имею, Ксавьер. Я просто подумала, что пришло время высказаться, потому что один из нас должен начать говорить правду, если мы хотим выжить.

Ксавье наклоняется, его щетина трется о мой лоб. – Я всегда говорю тебе правду. – Он откладывает фотографию в сторону. – Ты просто не веришь мне.

– Потому что между твоими словами есть действия, которые не очень хорошо сочетаются. Ты многое держишь в себе. Твое детство, чувства, переживания и… – Я сразу же останавливаюсь, понимая, что сказал слишком много.

Хотя Ксавьер подхватывает мои слова. На его лице мелькает замешательство, а затем осознание. – Что тебе рассказала моя мама?

Я не отвечаю. Сглотнув, я смотрю вниз на свои руки.

Тяжело дыша, он зажимает мой подбородок между указательным и большим пальцами, заставляя меня посмотреть на него. Его глаза темные, напряженные. Он знает.

– Она рассказала тебе о Лео.

Это не вопрос. Это утверждение. От которого я просто не могу избавиться. Ксавьер все равно не позволит мне.

Поэтому я киваю, подтверждая его подозрения.

Я закрываю глаза, ожидая внезапного всплеска агрессии. Я слышу, как учащенно бьется его сердце, как будто оно вот-вот выпрыгнет.

Прежде чем я успеваю сделать очередной вдох, он прижимает меня спиной к стене, подхватывая одной рукой под задницу. Я визжу от этого движения и хватаюсь за его плечи, по привычке обхватывая ногами его талию. Его член настойчиво протискивается между моих раздвинутых ног.

Его руки срывают ткань моей рубашки с моего тела, пока она не падает на пол двумя кусками. На мне остается только белый кружевной лифчик. Но и он недолго остается на мне, так как он разрывает и его. Весь гнев выливается в эти движения. Обычно мне бы это не понравилось, но пока он не хочет со мной спорить, потому что его мама мне все рассказала, я не против. Моя грудь открыта его взгляду, соски сразу твердеют, когда я чувствую холодный воздух на своей коже.

Одним быстрым движением он захватывает их, и я чувствую его от кончиков пальцев до самой киски. Я упираюсь бедрами в его стояк. Пристально глядя на него, я хватаю его за волосы на затылке и дергаю их. Так, как, я знаю, он любит.

Низкий, грубый хрип вибрирует в его горле.

Я ухмыляюсь, прикусив губу от этих звуков.

Он сжимает мои сиськи вместе, его большие пальцы играют с моими сосками. Это почти больно в самом лучшем смысле этого слова. Я чувствую, что мое нижнее белье становится все более влажным с каждой секундой. Такой близости я жаждала с тех пор, как увидела его игру в регби сегодня.

– Черт возьми, – стону я, откидывая голову назад. Он сжимает мое горло, пульс под его большим пальцем бьется энергично.

Он улыбается, показывая свои ямочки. Ксавьер невероятно привлекателен, это должно быть преступлением. Быть умным и красивым, и таким чертовски уверенным в себе… Это плохо для меня, потому что я не знаю, как противостоять его обаянию. А у него все это есть.

– Я специально ничего тебе не говорил, Тея, – ворчит он. Его губы так близко к моим. – Ты просто всегда должна быть лучшей и все знать, не так ли?

Я спросила не поэтому. В первый раз это была не моя конкурентная сторона, пробивающаяся сквозь мои мотивы.

Я все равно не отвечаю.

Мои руки продолжают исследовать его голую грудь. Ногти впиваются в кожу с дополнительным давлением. Они оставляют следы.

– Я люблю тебя, – говорю я вместо того, чтобы ответить ему.

– О, я знаю это очень хорошо, любимая, – отвечает он, прямо перед тем, как накрыть мой рот своим, прижав меня еще больше к стене. Его язык скользит по моему, а руки все еще находятся на моей груди, играя с ней. Его член почти до синяков впивается в мой клитор даже через одежду.

Мои пальцы ног подгибаются от интенсивности момента. Волны оргазма проносятся через мое тело, пытаясь вырваться наружу. Это почти невероятно, что так мало может заставить меня чувствовать так много. Как будто я могу кончить от одного только толчка и нескольких прикосновений к сиськам.

Тяжело дыша, он разрывает наш поцелуй, прислоняясь лбом к моему.

– Я зол, – шепчет он. – Но я не хочу трахать тебя. Я хочу заняться с тобой любовью, чтобы ты наконец поверила мне.

Затем он медленно прижимается своим ртом к моему, захватывая мою нижнюю губу между зубами, натягивая ее. Его руки вцепились в мои волосы, удерживая мое лицо, пока он целует меня. Он выливает все в этот поцелуй. Всю любовь, в которой я иногда сомневаюсь. Всю веру в нас, которой мне иногда не хватает. Все, в чем я никогда не уверена до конца. Во всем.

Поцелуй Ксавьера – это огонь, бегущий по моим венам. Тот, что согревает каждую маленькую частичку внутри меня, чтобы я почувствовала себя полной. Вся тьма внутри меня закрывается, и свет заполняет пространство. На тот единственный момент, когда его рот касается моего.

– Я влюблен в тебя, Тея, – выдыхает он. – Так влюблен, что это кажется нереальным.

Я чувствую, как мои глаза вспыхивают, и я обхватываю его шею руками, когда он несет меня на кровать. Он нежно укладывает меня на матрас, и я прижимаюсь спиной к мягкому, холодному покрывалу. Он нависает надо мной, как будто пытается запомнить каждую часть моего тела.

Его большой палец проводит по моим губам.

Дразня, я приоткрываю их и втягиваю его. Простой вкус геля для душа остается на кончике моего языка.

Глаза Ксавьера темнеют от этого жеста. – Не надо, Тея. Пока я не потерял контроль.

Я беру его глубже, прежде чем отстраниться. Ухмылка ползет по моим губам. – Твой контроль – всего лишь иллюзия.

Помогая ему, я расстегиваю джинсы и двигаю бедрами, чтобы снять их. Его пальцы хватаются за талию, и он спускает их с моих ног, бросая на пол. То же самое мы делаем с его спортивными штанами.

Он наклоняется ко мне, его губы касаются кончика моего уха. – Я сделаю для тебя все, что угодно, – говорит он мне. Это звучит как яростное предупреждение.

Я думаю о Сэмюэле и той ночи.

Он убил его?

Я не помню.

Я слегка качаю головой.

И мне сейчас все равно.

– Я знаю, ты бы это сделал, – выдыхаю я.

Мои глаза вспыхивают, когда я смотрю на Ксавьера. Он стоит на коленях между моих ног, подведя мои ступни к краю кровати. Его взгляд устремлен на меня, но его пальцы находят путь к моим трусикам. Он разрывает их, как и другую мою одежду. Кончики пальцев скользят по моей киске.

– Такая мокрая для меня.

Я запускаю руку в его волосы, стон срывается с моих губ.

Тепло его дыхания ложится на мои складочки, а затем его рот смыкается на них.

Моя спина выгибается, пальцы крепко сжимают его волосы. Волна возбуждения омывает мое тело. Он пожирает меня своим языком, погружаясь внутрь. Тонкие стоны, когда он пробует меня на вкус, делают это еще лучше. Особенно когда они смешиваются с моими неконтролируемыми стонами.

Он добавляет свой большой палец, энергично потирая мой клитор. Он ест меня почти так, как будто это все, что он когда-либо хотел сделать в своей жизни.

У меня нет сравнения с кем-то еще, поскольку Ксавьер был моим первым и единственным, но я не могу представить, чтобы кто-то заставлял бы меня чувствовать себя так. Или быть лучше, чем он, не торопиться с моей киской, играть со мной, как ему нравится.

Мне это чертовски нравится. Быть съеденным – это не то же самое, что заниматься сексом. Два отдельных, прекрасных чувства. Даже прикасаться к себе не так хорошо после того, как на тебе был чей-то рот. Особенно рот Ксавьера.

Крепче вцепившись в его волосы, я прижимаю его губы ближе.

Мои бедра ритмично двигаются, когда я еду на нем. Мне нужно почувствовать все это.

Больше.

Больше.

И еще больше.

– Ты такая вкусная, любимая. – Я обожаю, когда он грязно со мной разговаривает. Его низкий, хриплый голос, когда он говорит мне, что делать или что происходит. Возможно, это единственный момент, когда он всегда готов поделиться своими мыслями.

Его язык скользит по моему клитору во всех направлениях, и я реагирую на каждое изменение. Пытаться сдержать крик совсем не просто. Я закрываю рот предплечьем, изо всех сил приглушая звуки.

Каждая секунда приближает меня.

Я двигаю бедрами все быстрее, все яростнее, пока не кончаю на него. Усталость наваливается на меня, мое дыхание становится поверхностным. Но это удивительное истощение.

Я облизываю губы, когда он перемещается к моему лицу. Его глаза напряжены, он внимательно наблюдает за мной. Его губы влажные от моих соков, и это заставляет меня зацепиться рукой за его шею и притянуть его ближе. Я целую его, пробуя себя на вкус. Почему-то так всегда лучше, чем когда я иногда облизываю свои пальцы.

– Прекрасно, – шепчет он, поднимаясь на колени.

Он достает свой член из боксеров. Мои ноги раздвинуты, что дает ему лучший доступ. Кончик входит в мои складочки. Я принимаю его в себя, все глубже и глубже. Мой рот открывается, мои стенки сжимаются и разжимаются, чтобы принять его. Он обжигает, прежде чем доставить удовольствие. Когда он входит полностью, я смотрю на него.

Соски задевают его грудь, когда он снова входит в меня с такой силой, что это подталкивает меня к лучшему. Мои руки скользят к его плечам, груди подпрыгивают от грубого движения. Укол удовольствия заполняет меня до самого основания. Мышцы сжимаются вокруг него, пятки впиваются в его задницу. Я пытаюсь прижать его к себе как можно ближе. Ощутить каждую частичку его сильного, идеальной формы тела.

Он мурлычет мне на ухо грязные слова, но все, на чем я могу сосредоточиться, это вибрация его голоса в моих ушах. Одно это подводит меня к краю, угрожая столкнуть меня с него. Когда Ксавьер говорит со мной в обычных ситуациях, это действует на меня как шарм. В постели он отправляет меня в пучину оргазмов, наслаждений и всего того, что я не должна чувствовать с ним. Но я чувствую.

Моя голова почти не работает, мой разум гипер-тревожен только Ксавьером.

Он целует мою шею, лижет ее до самых ключиц.

– Кончи для меня, Меллилла.

Он делает толчок, и его рот снова оказывается на моем. Одна его рука находится возле моей головы, дергая простыни, когда он поддерживает себя, а другая направляется к моей киске. Он обводит мой клитор каждый раз, когда вытаскивает его, а затем сильнее сжимает большим пальцем, когда вводит. Это приносит максимальное удовольствие.

– Трахать тебя и видеть, как ты разрываешься на части – мое самое любимое занятие.

Моя киска сжимается, и еще один толчок, и я разваливаюсь на части с приглушенным криком в рот Ксавьера, так как он проглатывает большую часть. Мое тело содрогается, грудь быстро поднимается и опускается.

– Не своди с меня глаз, – требует он в тот момент, когда я закрываю глаза. Они тут же открываются. Его голос суров. И с этим он увеличивает темп, вбивая свой член в меня. В этот момент он медленно теряет контроль.

В глазах темнеет, теперь он стал грубее, чем раньше. Боль пронзает меня насквозь, и мне это нравится. Я чувствую себя уязвимой, лежа там голой. Ксавьер, несомненно, видит это в тот момент. Истинное соединение наших сердец сейчас – это всплеск чего-то более глубокого, но и более грубого. Он прижимает меня к себе, его пальцы под моими бедрами, оставляя синяки. Гнев и грубость возвращаются.

Он прикусывает мои губы, пуская кровь.

Толчки звериные, дикие и неконтролируемые.

– Ты блядь, моя, Тея. Никогда не думай иначе. – Он трахает меня глубоко в кровать. Матрас прогибается под его тяжестью. – Не позволяй никому из моих братьев флиртовать с тобой, и никому другому.

Я выдыхаю, постанывая.

– Ксавьер.

Его член полностью в моей киске. Он шлепает по ней, вытаскивая и снова входя. Я выгибаю спину. – Эта песня киска, эти сиськи и все остальное – мое.

Мои стенки сжимаются.

– Не спрашивай, блядь, мою семью обо мне. Если я захочу рассказать, я расскажу.

Слезы наворачиваются на глаза. Не из-за слов. Я знала, что он будет злиться, что я знаю. Это из-за тона его голоса. Сейчас я не чувствую любви, и это наводит на меня страх, если то, что было несколько минут назад, было лишь притворством.

– Я никогда не отпущу тебя. – Я чувствую горячую жидкость внутри себя, когда он кончает. Он стонет мне в ухо, учащенно дыша. Этот взгляд в его глазах, чистое желание, толкает его дальше. Но он замедляется, его хватка уже не такая сильная, как раньше. Затем он прижимается к моей щеке, проводя большим пальцем по губам. – Если ты хочешь что-то узнать, спроси меня. Только у меня.

– Хорошо, Ксавьер.

Я наблюдаю за мышцами и выступами на его теле, пока он стоит на коленях по обе стороны от меня. Он смотрит на меня сверху вниз. – Совершенно моя.