Текст книги "Хладнокровно (ЛП)"

Автор книги: Анна Видзис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 24

Тея

Я еще раз убеждаюсь, что собрала эссе для супервизии Корланда. Сюрприза больше не будет. Он бы выгнал меня из класса вместе с ним, если бы я не усвоила урок. Можно сказать, что я его усвоила.

На этот раз мы должны были обсудить апелляции по уголовным делам – основание и процесс их рассмотрения. Не самая интересная тема, но я согласна на все, что не связано напрямую с Сэмюэлем. Тем более что с Корландом мы останемся наедине, наверное, до конца первого семестра.

Посмотрев на часы на своем запястье, я замечаю, что он опаздывает уже на пять минут.

Чайник называет чайник черным.

Серьезно.

– Тея, извини за опоздание, – слышу я голос Уэса из коридора. Я поднимаю голову и тут же жалею об этом. Рядом с Корландом стоит не кто иной, как Ксавьер с фирменной ухмылкой на губах. В его руке несколько книг, прижатых к бедру.

Я хмурюсь. Мои глаза не отрываются от его глаз.

Я могла бы притвориться, что не знаю, что он здесь делает, но я почти уверена, что знаю.

Мы заходим в кабинет Корланда и садимся на стулья перед его столом. – С этого дня у тебя будет супервизия с Ксавьером, – говорит он мне. Вы это не серьезно. – Я согласовал это с его предыдущим руководителем.

– Почему?

Это правильный вопрос.

– Потому что я тщательно выбираю своих учеников. И ты это знаешь. Если не считать того, что ты постоянно споришь с Сэмюэлем с первого года, когда ты сюда приехал, Ксавьер – единственный человек, который бросает тебе вызов. Это то, что я всегда ищу, и это то, что вы двое можете предложить.

Сейчас Ксавьер для меня никто иной, как соперник. Чувства в сторону. Я просто не могу провести остаток семестра или, возможно, даже год, занимаясь с Ксавьером тем же, чем я не занималась с Сэмюэлем. Особенно когда он все еще находится на вершине списка достижений в моей голове.

– Не будет ли теперь его руководителю не хватать одного человека?

– Там было четыре человека, Теодора, – говорит Ксавьер, его акцент становится еще отчетливее, когда он произносит мое имя. Он снова приманивает меня.

Я бросаю на него взгляд, прежде чем перевести глаза на Уэса, который внимательно наблюдает за нами. – Я считаю необходимым сказать тебе, что у нас с Ксавьером отношения. Не будет ли это проблемой?

Знаю, кажется, что я пытаюсь увильнуть от этого, потому что боюсь ввязаться в жаркий разговор с собственным парнем. Правда в том, что я устала от необходимости доказывать свою правоту, потому что Ксавьер всегда бросает мне вызов в той уродливой манере, когда не имеет значения, что мы пара.

– Ксавьер уже рассказал мне. Насколько я понял, вы были вместе все это время, с начала года. И все же вы продолжаете спорить на моих лекциях, как будто это не имеет значения, так что меня больше ничего не волнует.

– Ты собираешься изучать корпоративное право, а не уголовное, Ксавьер.

– Я все еще думаю. Вот почему я хожу на этот курс.

Это такая чушь, что я чувствую ее на расстоянии. Единственная причина, по которой он в классе Корланда, это из-за меня. Потому что он хотел иметь возможность видеть меня хотя бы раз в неделю. И он не мог выбрать больше тех же предметов, что и я, без того, чтобы мой брат не допрашивал его. Ради всего святого, они оба сосредоточились на корпоративном праве.

В моей голове не осталось никаких аргументов.

Я опускаюсь на свое место, разрабатывая план, как напрямую конкурировать с любимым человеком за первое место в рейтинге.

– Ну что, начнем? – спрашивает Уэс. – Я знаю, Ксавьер, что ты только что узнал о подмене и не подготовился так же, как Тея, поэтому мы не будем торопиться. Тея прочитает свое эссе по апелляции по уголовным делам. Не стесняйся в любой момент вскочить, если у вас есть какие-то соображения или аргументы.

Это будет долгий час.

***

– Мы понимаем друг друга?

Я киваю.

Уэс смотрит на меня, потом на Ксавьера, вставая из-за стола. – Спасибо. Вы можете идти.

Я встаю, перекидывая сумку через плечо. Моя куртка в руке и шарф на шее лежат свободно. Ксавьер открывает передо мной дверь, но прежде чем уйти, я поворачиваюсь к Корланду.

– Значит ли это, что ты не ожидаешь возвращения Сэмюэля? – спрашиваю я, не понимая, почему я это делаю. Не похоже, что его мысли имеют здесь значение, потому что если призраки не станут видимыми в ближайшие несколько дней, Сэмюэль не вернется, чтобы еще немного поспорить со мной на лекциях и контрольных.

Уэс вздыхает, проводя пальцами по волосам. Он не делает этого. Никогда. Его прическа всегда безупречна.

– Ты уже третий год изучаешь уголовное право, Тея. Во всех делах о пропавших людях, через которые ты прошла – сколько раз их находили живыми?

Мое сердце замирает, а взгляд опускается на туфли. Я не отвечаю. Мы оба знаем, что я, вероятно, смогу пересчитать эти случаи на пальцах одной руки. Вместо этого я делаю шаг назад. Моя голова ударяется о что-то твердое, и я хватаюсь за руку Ксавьера, чтобы устоять.

– Извините, – говорю я, зная, что только что столкнулся с кем-то. Затем я смотрю в сторону и вижу высокого мужчину в черном пальто, который смотрит на меня. От его сурового выражения лица у меня по позвоночнику пробегают мурашки, и я отступаю назад. Мое тело почти прячется в груди Ксавьера.

– Прошу прощения. Я не хотел вас беспокоить, – обращается он к Корланду. Он все еще стоит на пороге, поэтому у нас нет возможности уйти. Затем он оглядывается на меня, указывая пальцем.

– Вы Теодора Мур?

– В чем дело? – Уэс подходит к нему. – Кто вы?

Таинственный человек улыбается, качая головой. – Простите. Я иногда забываю о своих манерах. – Он протягивает руку Уэсу и приветствует его. – Я Тобиас Эванс. Я частный детектив. Я расследую исчезновение Сэмюэля Хейла. Мне посоветовали поговорить с мисс Мур, так как она присутствовала на супервизиях вместе с ним. Ваших супервизии.

Ксавьер усмехается. – Сэмюэль посещал много супервизий. У нас они есть с каждого курса, который мы решили пройти.

Я знаю, что он пытается помочь, но что-то подсказывает мне, что если я буду так бушевать, это привлечет ко мне еще больше внимания. Кто-то из студентов уже решил, что будет уместно поговорить со мной лично.

– Вообще-то я согласен с мистером Блейком, – добавляет Уэс.

– Мисс Тея в течение многих лет вступала в довольно жаркие дискуссии с мистером Хейлом. Это то, что я слышал. – Пауза затягивается, когда я чувствую, как пальцы Ксавьера плотнее смыкаются на моем бедре. Это как-то успокаивает меня. – Послушай, я знаю, что это, должно быть, сбивает тебя с толку, но парень пропал, и мне нужно проследить все зацепки, чтобы найти его. Думаю, вы понимаете, как важно сделать это быстро.

– Хорошо. Нет проблем. Мы можем поговорить, – говорю я ему, стараясь говорить спокойно. Я бросаю взгляд на Ксавьера. – Увидимся после занятий.

Он качает головой. – Ни за что. Я останусь.

– Ксавьер…

– Нет, все в порядке. Он может остаться, – говорит детектив, махнув рукой. Либо он очень хороший актер, либо не собирается меня допрашивать, потому что что-то подозревает. Мне нужно верить, что Уилл и Ксавьер действительно позаботились обо всем. Нет тела – нет преступления, так?

Блядь, я говорю так, будто меня это не волнует.

Мне не все равно.

Я думаю.

– Ксавьер, иди. У тебя занятия. Я останусь с Теей, – говорит Уэс, удивляя меня. Наверное, я ему не безразлична, раз он так поступил. И он адвокат, так что все должно быть в порядке.

Ксавьер сначала не уходит. Он не хочет. Но когда я слегка улыбаюсь ему, он понимает, что это моя просьба. Мне было бы хуже, если бы он был рядом и слышал все это. Тем более что он единственный человек, который знает, что все, что я собираюсь сказать – ложь.

И ничего больше.

– Я подожду снаружи, – шепчет он мне на ухо и выходит, закрывая за собой дверь.

Уэс жестом показывает на стулья, и я возвращаюсь и сажусь на один из них. Детектив делает то же самое.

– Каков был характер ваших отношений с Сэмюэлем?

Вот это да. Он сразу переходит к делу.

Я пожимаю плечами. – Мы были соперниками, когда дело доходило до учебы, партнерами по супервизии и не более того. Чаще всего мы ссорились, потому что у него какие-то древние взгляды на юридические дела, и мне это не нравилось.

– Он когда-нибудь говорил вам что-то, что могло бы вас насторожить?

– Вы имеете в виду что-то, что могло бы заставить его уйти? – Он кивает. – Нет. Мы не говорили ни о чем личном. Честно говоря, я его терпеть не могла.

Уэс прочистил горло. Это показатель того, что мне следует заткнуться. Но я не могла. Если бы кто-то рассказал ему о том, как я могу разозлиться всякий раз, когда он говорит что-то сексистское, расовое или иное, это выглядело бы подозрительно, что я притворяюсь, что мне нравится Сэмюэль. А я не притворялась. Он был куском дерьма. Я могу чувствовать вину за то, что произошло, но не за то, что ненавижу его. Смерть не меняет того, кем он был, и некоторые люди забывают об этом, так хорошо отзываясь о тех, кто ушел из жизни.

Муж бил свою жену? Но он был таким замечательным отцом.

Женщина изменяла своему супругу? Но она всегда следила за тем, чтобы у него все было готово утром, прежде чем он уходил на работу.

Как будто того, что было раньше, не существовало.

Для меня существовали последние несколько лет.

– И между вами больше ничего не было?

Я нахмурилась. – Например?

Он наклоняет голову, и выражение лица говорит само за себя.

– Черта с два. Сэмюэль был заинтересован только в том, чтобы заставить всех чувствовать себя глупее его. Он хотел показать, какой он замечательный благодаря своей семье и деньгам, которые у них есть. Я даже не уверена, что его вообще интересовали девушки.

– Я думаю интересовали. Но все в порядке. У меня есть еще один вопрос.

Корланд шевелится на своем место. Ему так же неловко, как и мне. Хотя он не перебивает, значит, не думает, что детектив пришел сюда, чтобы обвинить меня.

– Как вы думаете, что с ним случилось?

– Понятия не имею. Как я уже сказала, мы не были близки, поэтому я не уделяла достаточно внимания, чтобы заметить что-то необычное. Мы вместе работали над инсценированным судебным процессом, у нас были супервизии и лекции, и все.

Через несколько минут детектив ушел.

– Ты не можешь вести себя так безразлично, говоря подобные вещи о Сэмюэле. Это делает всю ситуацию сомнительной.

– Ты не остановил меня, – говорю я.

– Потому что это было бы похоже на то, что я выступаю в роли защитника, когда для этого нет причин. Это тоже выглядело бы сомнительно, – отвечает он. – Я знаю, что тебе не нравился Сэмюэль, и у тебя есть на это полное право, но он пропал, и они ищут козла отпущения.

– Козла отпущения? Он объявлен пропавшим без вести, а не мертвым.

Я иду по тонкому льду.

– Неужели я ничему тебя не научил, Тея? – Он обходит стол и прислоняется к нему. Его руки скрещены на груди. – Что в первую очередь проверяет полиция в деле о пропаже человека?

– Не было ли у человека суицидальных настроений, или у него были какие-то финансовые проблемы, или он был замешан в криминале.

– И после того, как они исключают это, они ищут возможность причастности третьего лица. В какой-то момент, если они заходят в тупик…

– Они нанимают детектива, – заканчиваю я, мое сердце учащенно бьется, и горячая волна пробегает по моему телу. Я хочу бежать. Прямо сейчас мне хочется бежать куда подальше.

– Должно быть, семья Сэмюэля наняла его. Вот почему здесь был этот парень Эванс, а не полицейский. Так что тебе нужно быть осторожной.

Уэс говорит со мной почти так, как будто знает больше, чем я готова сказать. Его глаза смотрят на меня таким знающим взглядом, и я сдерживаю себя, чтобы не задрожать. С трудом.

– Я знаю, что ты не причастна, но ты должна знать, что твои отношения с Сэмюэлем были не самыми простыми. Кто-то упомянул тебя детективу, потому что тоже видел это. Это лишь вопрос времени, когда они начнут копаться в твоей жизни, если ты будешь говорить о нем с такими людьми. Возможно, они ничего не найдут, но зачем ворошить осиное гнездо?

Я молчу.

Он достает лист бумаги и ручку и протягивает их мне. Это записка, объясняющая мое отсутствие. Она мне не нужна, так как следующая лекция у очень нормального профессора, который не возражает, но не все такие.

Я все равно беру ее.

– Теперь иди. Ты пропустили достаточно занятий, – говорит он. – Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать.

Я нерешительно киваю и выхожу. Мои мысли крутятся и вертятся, глаза горят от слез, которые пробиваются наружу, руки чешутся.

Через секунду я уже не вижу, куда иду и что происходит вокруг. Мое зрение затуманено, а от вдоха болит грудь.

– Тея, – раздается мягкий голос Ксавьера у меня над ухом. Он обхватывает меня рукой, но не приносит успокоения. Внутри меня словно образовался циклон, разрушающий все на своем пути. Вместе с кусочками моего сердца, разбросанными вокруг. Я теряю почву под ногами. – Не здесь. Кто-то может наблюдать. Потерпи еще немного, Меллилла.

Я пытаюсь. Пытаюсь.

Я опускаю голову так, что кажется, будто я просто глубоко задумалась или устала. И то, и другое – правда.

Почему один гребаный человек так хорошо умеет испортить тебе настроение? Даже мертвый Сэмюэль находит способ повлиять на меня.

Из последних сил я передвигаю ноги, пока не слышу, как открываются и закрываются двери. Руки Ксавьера исчезают, и я плачу. Мои колени подгибаются, и я оказываюсь на полу, не чувствуя ничего, кроме вины, переполняющей меня.

Это несправедливо.

Я хороший человек. По крайней мере, всегда старалась им быть. Я не сужу людей по цвету их кожи или по тому, кого они решили полюбить. Я показываю, какой я хороший студент, усердно учусь и провожу часы в библиотеке, но никогда никого не принижаю за то, что знаю меньше. Я делаю все возможное, чтобы стать тем, кем никогда не были мои родители. Почему я должна отвечать за все зло в мире?

Не каждый заслуживает жизни, и, возможно, я не тот человек, который должен решать это, но для таких, как я, должна быть какая-то погрешность, верно?

Или я просто лгу себе, чтобы все было лучше, хотя на самом деле это не так.

Это пиздец. Я в жопе.

– Корона тяжела, Меллилла. Особенно когда драгоценности покрыты кровью, – говорит Ксавьер, прерывая мои мысли.

Я задыхаюсь. – Детектив – не очень хороший знак.

– Я знаю. Он будет копать глубже, чем полиция. Они могут предложить больше.

Должно быть, он пришел к тем же выводам, что и Корланд, как я поняла. Неудивительно. Он умнее меня. Кроме того, он умеет мыслить нестандартно, чего я пока не уловила. Это сделало бы его идеальным адвокатом по уголовному делу. Или преступником…

Хотя, наверное, мы уже преступники.

– Он ничего не найдет. Трупа нет, библиотека чистая, свидетелей нет.

– Мы не можем быть в этом уверены. Мы могли пропустить какое-нибудь место. Было поздно и темно. И кто-то мог нас видеть, даже если мы его не видели. Я, блядь, почти ничего не помню, Ксавьер. Каким бы дерьмом ты меня ни пичкал, оно заставило меня забыть, мать твою, – прорычала я.

– Это не заставило тебя забыть. Это заставило тебя расслабиться. Твой собственный разум играет с тобой, и он вытеснил воспоминания. Они не найдут тело, в Кембридже более ста библиотек, и никто не был там, чтобы увидеть это.

– Это все неправильно, – шепчу я.

– То, что ты против неправильного, не делает тебя хорошей, Тея. Это делает тебя лицемеркой и наивной.

– Ну, тогда это я. Тот, кто все еще верит, что не все обязательно превратится в дерьмо.

Я вытираю слезы, потирая глаза. Зрение вернулось, и я вижу, что мы в каком-то классе, в котором я никогда раньше не была. Он маленький, всего несколько парт, но в нем тихо.

Ксавьер сидит передо мной, его колени наполовину подтянуты к груди. Его руки обхватывают их, и он смотрит на меня с пустым выражением лица. В нем нет ни сострадания, ни вины, ни даже гнева. Он равнодушен, и я завидую ему в этом.

– Тебе все равно, но пятнадцатью минутами ранее ты не хотел выходить из кабинета Корланда. Что это за игра для тебя?

Он вздыхает, качая головой. Он упирается руками в пол и приближает свое тело к моему. Мы соприкасаемся. Его ноги трутся о мои, и я чувствую его дыхание на своем лице. Оно выбивает мое собственное из моих легких.

– Мне плевать на Сэмюэля. Всегда было и всегда будет, – говорит он, перебирая пальцами свои чуть более длинные волосы. Затем он накручивает прядь моих волос на палец и убирает ее за ухо. – Но ты мне небезразлична. Я не хотел оставлять тебя там.

– Я не могла видеть тебя там.

Он мрачно улыбается. – Я знаю. Лгать нелегко, когда кто-то знает правду.

Я закатываю глаза. – Слова мастера по лжи.

Он поднимает бровь. – Я никогда ни о чем тебе не лгал, любимая.

– Нет, врал.

– Ты просто никогда не веришь моим словам. Это не означает, что я лгу. Не все проблемы доверия начинаются с вопросов лжи.

ГЛАВА 25

Ксавьер

Сегодняшняя тренировка по лакроссу очень тяжелая. Мы больше всего занимались кардио, потому что тренер был в ужасном настроении, и все, что кто-то говорит, выводит его из себя. Поэтому мы решили заткнуться и просто выжить.

В самом конце он говорит нам отрабатывать броски. Как только мы выстраиваемся, он куда-то уходит, и мы можем немного отдышаться.

– Мне хочется вырвать свои легкие, – говорит Бен, опускаясь на пол.

Адриан кивает, соглашаясь с ним. Он выходит из ворот.

– Надеюсь, он придет только для того, чтобы дать нам уйти. Я закончил на сегодня, и у меня есть планы.

Мои планы состоят в том, чтобы успеть сделать несколько супервизий на следующую неделю, потому что в эти выходные я мало что успею сделать. Захватывающе, я знаю. Нет ничего лучше, чем проводить долгие часы над книгами, которые я скорее сожгу, чем прочитаю.

– Горячее свидание с девушкой Мур? – спрашивает Адриан, ухмыляясь.

Уголком глаза я вижу, как Уилл подходит к нам. Он останавливается, как только слышит упоминание о своей сестре.

– Серьезно, Адриан? Неужели тебе не о чем поговорить, кроме как о моей сестре и… о нем?

Он теперь редко обращает на меня внимание. А если и замечает, то не называет моего имени. Это раздражает, но и в какой-то степени забавляет.

Я наклоняю голову, глядя на него. – Очень зрело, Уилл.

– Ты хочешь поговорить о зрелости? Ты лжешь и преследуешь мою чертову сестру, это все, что угодно, только не чертова зрелость, – прорычал он, его руки сжались в кулаки. Он хочет, чтобы я думал, что он с радостью будет драться со мной, но я знаю лучше. Он не станет. Он защитник, как и я, но он не жестокий. И он прибегает к физическому воздействию, только если нет другого выхода. Кроме того, мы лучшие друзья. В какой-то момент мы снова станем друзьями.

Его глаза опасно сужаются. Они такого же цвета, как у Теи.

– Ты можешь отвалить от этого? Это не касается тебя лично. У меня отношения с твоей сестрой, а не с тобой.

– В этом-то и проблема, блядь.

– Извини?

– Ты сделаешь ей чертовски больно, и ты это знаешь. Ты не способен на отношения.

– Мы были вместе дольше чертовой недели, так что, очевидно, я должен быть способен на это.

Уилл разражается смехом. Он не настоящий. Он почти пропитан горечью. – Что навело тебя на эту мысль? Все те девушки, которых ты успел трахнуть на втором курсе? Или, может, все те красивые испанки, с которыми мы познакомились в прошлом году? А Тея вообще знает о них? Знает ли она о Холли, которая преследует тебя с тех пор, как ты приехал в Кембридж? – Он не дает мне ответить. – Готов поспорить на все, что нет.

– Иди на хуй, Уилл. Ты видишь что-то и рисуешь всю картину, даже не спросив. Если я чего-то не говорю, это не значит, что ты знаешь правду.

– И в чем же тогда правда? То, что ты никогда не сближался ни с одной девушкой? Мы оба знаем, что это ложь.

– Я никогда не изменял Тее.

Он складывает руки на груди, поднимая бровь. – Черт возьми, ты, должно быть, промыл мозги моей сестре, потому что она никогда в это не поверит. Она слишком умна. Может, тогда мне стоит рассказать ей все ужасные подробности нашего пребывания в Барселоне? Может, это откроет ей глаза.

– Если ты хоть раз подумаешь о том, чтобы выдумать все это дерьмо обо мне, клянусь, ты станешь таким же ублюдком, которого я избил в начале второго курса. – Я почти упоминаю Сэмюэля, но сдерживаю себя. Все нас слушают.

Но Уилл точно знает, что я не сказал. Выражение его лица становится жестким, и он закрывает пространство между нами.

– Это угроза?

– Прости. Это прозвучало как комплимент? – Я делаю паузу. – Подожди, тогда мне придется повторить это еще раз.

Он толкает меня назад, и кровь в моих венах закипает. Я пытаюсь. Я действительно стараюсь не причинить ему боль. Иначе ничем хорошим это не закончится.

Уилл знает это.

Он знает, какой я.

Бен и Адриан подходят к нам, отстраняя нас друг от друга.

– Ты ничего не знаешь обо мне и Тее.

– Я знаю достаточно, – говорит он. – Ты уничтожишь ее, и мне придется собирать осколки. Если вообще будет что собирать. Тебе лучше отпустить ее, пока все не стало совсем плохо.

– Черт, приятель. Ты говоришь о Тее так, как будто знаешь о ней все, хотя тебе просто наплевать. Ты позволил ей поверить, что ты лучше ее. Она постоянно жила в твоей тени, когда вы оба возвращались домой. Твои родители видят в тебе идеального сына, а ты даже не достаточно мужественен, чтобы сказать им, что они – говнюки, раз не видят, насколько удивительна Тея. Так о чем мы вообще говорим? Ты указываешь на мои ошибки, которых даже не существует, но не можешь вытащить голову из задницы достаточно надолго, чтобы увидеть свои собственные.

– Ксавьер, – шепчет Бен, удерживая меня.

Думаю, мы можем быть рады кардио, потому что я слишком устал, чтобы вырваться из его хватки.

Выражение лица Уилла настороженное, но я знаю его. К лучшему или худшему, я знаю Уилла. Он скрывает чувство вины.

– Ты токсичен, Ксавьер. Я не возражаю, потому что мы были друзьями. Но ты собираешься уничтожить мою сестру вместе с собой. И это то, на что я не могу смотреть сквозь пальцы.

– Вот тут ты ошибаешься. Она была на самом дне еще до того, как я ее встретил. Я слежу за тем, чтобы она не выучила это место наизусть из-за твоей семьи вдобавок ко всему прочему, – говорю я ему. – Я люблю Тею. Я влюблен в нее и готов ради нее на все.

– Тогда оставь ее.

– Если ты думаешь, что так будет лучше, то на самом деле ты ни о чем не понимаешь.

Я разворачиваюсь, отталкиваю Бена и иду к выходу из спортивного центра. Я прохожу мимо тренера, не обращая на него никакого внимания.

Но я ушел. Я сдержался.

Это лучшее, что я мог сделать для Уилла.

И для Теи.