Текст книги "Северная королева. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Анна, Верещагина
Соавторы: Валентина Верещагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
– Вот же грыр! – вполголоса ругнулся Рис, панически осматриваясь, прислушиваясь к окружающим шорохам, все усиливающимся с каждым последующим мгновением.
Громкий топот, доносящийся из коридора, и мы с рыцарем встаем спиной к спине, а в зал вбегает Лелька.
– Эрт Вэрон, грыр тебя задери, ты какого фараха позволил ей войти во дворец? – зарычала альбина, указывая на ошеломленную меня.
– Попробуй запрети! – резко отозвался Рис, и я решила вмешаться, потому как надоело, что от меня многое скрывают.
– Лелька, либо ты говоришь прямо, либо…
– Чего говорить? – небрежно прервала она. – Смотри сама!
Теперь все втроем встаем рядом, чтобы встретить опасность лицом к лицу, говорить, и впрямь, не о чем – вот она наша смерть, подбирается со всех сторон, глядит десятками горящих глаз, тянется сотнями волосатых, шипастых, когтистых лап и рук, мы смотрим, оцениваем. А уже в следующее мгновение, не сговариваясь, атакуем – рыцарь и альбина, уверена, защищают меня, я надеюсь спасти всех троих.
– Скажем смерти «нет»! – убежденно объявляю, улыбаюсь, смотря в лик смерти, мелькающий за спинами сумеречных.
Увернулась от первого четырехлапого чудовища, зубы которого уже готовы были вцепиться в мою руку. Вогнала клинок в голову второго, пронзая нижнюю челюсть, зная, что спину мою прикроют друзья. Только твари все наступают и наступают, скребут по занесенному осколками полу их когти, угрожающе клацают зубы, все кругом заливает кровь, кажущаяся бурой в зеленоватом свете. Капли стекают по стенам, покрывают обломки, блестят на мертвых телах. Я не думаю, только двигаюсь, стараясь уцелеть, выжить любой ценой, победить, вернуться…
Трое сумеречных напали одновременно, и я ощутила, как внутри меня вскипают, жгут огнем инстинкты охотников, тех, что во все века били чудовищ. Сумеречные замахивались когтями, я отражала все удары клинком и магией. Ледяная сила опять проснулась во мне, только теперь она покорилась, слушалась меня, и я пользовалась своим преимуществом, полностью осознавая все свои действия.
Светлокожая, никогда не видавшая солнца тварь с телом человека и птичьей головой нападала справа, слева пытался загрызть меня оборотень, а сверху налетал вампир. Схватила мощную волосатую руку полузверя, обратила ее в лед, ударила, одновременно ловя пришедшую в голову мысль. Рявкнула, так что дворец содрогнулся вновь – вот она сила настоящей королевы Ар-де-Мея:
– Стоять!
В зале воцарилась тишина, ударившая по натянутым, точно тетива лука, нервам, но голос мой не дрогнул:
– Кто руководит вами?
– Ниа, – зашептала позади Лелька, но я не отступила, глядя только на сумеречных, понимая, что столь слаженно такие разные виды могут действовать только в одном случае. Сразу вспомнился мне и Зорян, и ему стоило сказать очередное «спасибо», если бы не урок, который волей-неволей преподнес мне оборотень, то я бы, скорее всего, даже и не задумалась над таким противоречием.
Дзинь! Дзинь! Ударились осколки один о другой, падая откуда-то с высоты, вынуждая поднять голову. Сводчатый потолок терялся в вышине, окутанный сиянием, а в самом темном, дальнем углу сидела, сложив кожистые крылья, тонкая фигурка.
– Спускайся! Есть разговор! – мой голос звучал уверенно, долетая до того места, где расположилась сумеречная королева этого места.
Ее расслабленная поза, гордая осанка говорили о том, что тварь слишком уверена в себе и своих подданных, потому и мне нельзя показывать слабость и страх. Позади шевельнулся Рис, судорожно втянула воздух Лелька, я не шелохнулась, презрительно, уничтожающе рассматривая ту, что глядела на меня сверху вниз.
– А мне и здесь удобно! – нагло ответила она, болтая в воздухе стройными, затянутыми в кожаные штаны ногами.
Я церемониться не стала, меня переполняли темные эмоции, требовали действовать, грозили сорвать оковы самоконтроля. Я крепче сжала пальцы на шее вампира, не глядя, готовясь заморозить, а затем с легкостью сломать ее. Он пытался дотянуться до меня когтями, но я не ощущала боли, только влагу, текущую по руке. Все потом – и боль, и тягостные раздумья, и сложный разговор. Сейчас только гнев, которому необходимо дать выход. Шелест позади, короткий вскрик Лельки и хрип Риса подсказали, что и их схватили. Вампирша выразительно посмотрела на меня, гадко улыбнулась и промолвила:
– Были твоими – станут моими подданными!
– И я их убью, также как и тебя! А начну с него, – совершенно невозмутимо откликнулась я, одаривая соперницу ледяной улыбкой, усиливая нажим, чувствуя под рукой только холод.
Угадала – оказывается, сумеречные тоже могут испытывать пылкие чувства, и у вампирши был только один шанс спасти своего любовника, спуститься и униженно подойти ко мне – иного не дано! В этот миг я готова была пожертвовать своим рыцарем и альбиной, понимая, что в будущем пожалею, пролью слезы по их загубленным душам, но не теперь. Безжалостная тварюга скалилась, шипела, играла со мной, и с ней можно было сразиться только так – став похожей на нее.
Сложив крылья, сумеречная спустилась, и я разглядела ту, которую предстоит победить. Сильная, не привыкшая принимать поражения, нахальная, гордая потому, что сумела договориться с тьмой, пользующаяся ее мощью в своих интересах. Уверенная в себе хищница, опасная, убивающая не задумываясь, в угоду своим прихотям, жаждущая крови. Это не Верта, которую Зорян кормил от случая к случаю! Крепкое худощавое тело, гладкое лицо с тонкими чертами, с одной стороны покрытое сеткой вен, призванных устрашать, черные, шелковистые волосы и трепещущие крылья.
Стон Лельки за спиной, и моя рука, не дрогнув, сжимается еще крепче вокруг вампирской шеи, отчего тот шипит от ужасающей боли, и я чувствую, как его накрывает волна безумия. Улыбаюсь, радостно, беззаботно, словно девочка, получившая сладкое лакомство. Магия подстегивает, торопит, не желает ждать, но я удерживаю власть над ней.
– Отпусти! – стискивает пальцы, сдерживает слезы сумеречная и тихо просит. – Пощади…
Исключительно ради собственного удовольствия я еще немного помучила их обоих: его, вынуждая терпеть мучительную, сводящую с ума боль, и ее, заставляя смотреть на это. Риса и Лельку уже отпустили, и я слышала, как они встали за моей спиной, даже сейчас пытаясь защитить свою королеву. Похвально! Учту на будущее!
Чуть ослабила захват правой руки, левой удерживая кинжал, и равнодушно попросила:
– Расскажи о себе! – и для всех, чтобы знали. – Я уже встречала таких, как вы… полуразумных тварей, – намеренно оскорбляла ее…их всех, чтобы показать, как ненавижу сумеречных. – Один из таких и поведал мне, как же вам нелегко приходится! Даже жаль вас… порой, да так, что хочется убить голыми руками, – слегка усилила хватку, вампир издал стон, звучащий изысканной музыкой в моих ушах. Его любовница дернулась, руки так и поднялись, желая придушить меня, и я напомнила. – Мы беседуем!
– Зачем? – ожесточенно отозвалась она. – Если ты все равно убьешь нас!
– Ты умоляешь о пощаде, и, как великодушная королева, я обязана выслушать тебя! – я изощренно издевалась, получая какое-то мрачное удовольствие. Разум настойчиво твердил: «Остановись! Подумай, что ты творишь?!»
– Ты же не отпустишь нас! – вампирша сузила налитые кровь очи.
– Почему? – эта опасная, щекочущая нервы игра нравилась мне все больше и больше. И я намерена была выиграть, уйти отсюда вместе с эрт Вэроном и своей альбиной, а еще попытаться уничтожить часть сумеречных, а остальных заставить повиноваться мне. Мысль пришла внезапно, но я не смогла отвергнуть ее, потому что понимала – северу важен каждый! И если Нордуэллу служат призраки, то почему бы Ар-де-Мею не заручиться поддержкой сумеречных?! Твари пригодятся, когда придет время сразиться с Беккит и ее рыцарями, а я твердо знала, это время придет, и совсем скоро. Не ведаю, откуда пришло такое знание, но оно прочно укоренилось во мне. И я предполагала, сколько людей в войске Алэра! А также своими глазами видела, что творится в моем крае, потому поклялась – ни за что не отдам его снова, не позволю Беккитте победить в этой войне! Не хотелось думать, что скажет на это все Алэр, а в том, что супруг выскажется, я тоже не сомневалась! Но действовала, ломая себя, идя против всех принципов, зная, что те, кто рядом не поймут! Потому им останется только принять и смириться! Впрочем, мириться придется и мне, прежде всего с собой!
– Разве тебя не учили убивать таких, как мы? – вскричала вампирша.
– Как твое имя? – поинтересовалась я, удивив всех, стоящих в этом зале.
– К чему…
– Как твое имя? – четко, без суеты заставляю ее играть по моим правилам, и сумеречная рычит, сражаясь с собой. И в этом мы похожи!
– Эдель!
– Чудно! – в этот миг я напоминала себе Беккитту – своего главного врага и понимала, что лучшие учителя это те, кого мы ненавидим. Пожалуй, очередная благодарность, словно монетка, опустится в копилку, где уже лежат прочие.
– Эдель, – смотрю в ее глаза, – сейчас ты принесешь мне клятву, и мы разойдемся с миром!
– Н… – заговаривает она, мотая головой, и я едко переспрашиваю:
– Нет? – сила во мне бурлит, и вампир опять стонет, а я радуюсь, вот только не знаю, кого именно из Хранителей благодарить, что все так удачно складывается.
– Твоя кровь – моя кровь! Твоя плоть – моя плоть! Твоя жизнь – моя жизнь, королева! – цедит Эдель, и чувствую все, что испытывает, с чем борется она.
– Подойди! – приказываю я, и сумеречная подчиняется.
Кинжал в моей руке звенит, когда провожу острием по белоснежной коже. Кровь у сумеречных бордовая, густая, холодная, и я слизываю каплю, сдерживая тошноту.
– Отравишься, – с надеждой шепчет Эдель.
– Не мечтай! – отзываюсь я. – Во мне тьмы не меньше, чем в тебе! Только я – ее хозяйка, а не рабыня!
– Тебе не простят! – мне нравится прямота сумеречной, и я верю, что ее характер позволит сохранить остатки разума, остаться той, кто она есть сейчас, не превратиться в безумное существо, живущее лишь инстинктами.
– А теперь, Эдель, ты изберешь себе десяток из своих бывших соратников! Остальных убьешь!
– Нет!
– Да!
– Да, – говорит она, но мы обе знаем, что лжет, и у меня не остается выбора.
Не отводя взора от лица сумеречной, я зову свою альбину:
– Лелька, меч при тебе?
– Отрубить ей голову? – вопрошает альбина. – Или вырезать мертвое сердце? Знаешь, мне это нравится!
– Успеешь еще! А пока, – делаю паузу, с кровожадной, многообещающей улыбкой на устах, чтобы тварь прониклась, осознала, научилась бояться меня. – Отруби вампиру крылья!
– Не смей! – вампирша бросилась ко мне, но остановилась, когти застыли в дюйме от моих глаз, покрылись льдом пальцы, закричал вампир, терзаемый страданием, когда послышался резкий свист и с глухим звуком упали на пол его крылья.
– Пока… – опять начала свои речи, чувствуя, что скоро навалится на плечи тяжесть, окутает тело слабость, придет расплата за дерзость. Темную силу, что дает Некрита, пусть даже и той, которой предназначила править, нельзя удержать долго, важно вовремя отпустить, потому что хрупкое, не познавшее перерождение тело не выдержит этой мощи. – Пока он будет жив, до тех пор, пока ты верна мне, я сохраню его жизнь! Выбор за тобой – либо они, – короткий взмах левой рукой, – либо он, – усилила захват правой. – А сейчас мы пойдем!
Я не спрашивала разрешения, я ставила в известность, развернулась, все еще удерживая вампира, за мной шагнули раненые Рис и Лелька. Он придерживал ладонью рану на боку, она прихрамывала, но оба прикрывали наше отступление. Хотелось бы верить, что королева выглядела торжественно, покидая тронный зал Радужного дворца, по крайней мере, я старалась. На пороге бросила:
– Позову, как потребуется! И ты явишься вместе с избранными! – на прочих не смотрела, итак их оскаленные морды будут еще долго сниться в кошмарах.
– Королева! – Эдель вновь произнесла это слово, и я посчитала своим долгом чуть замедлить шаг, выслушивая ее очередную просьбу. – Его имя Орон эрт Дайлиш. Прошу, не унижай его!
– Не буду, – кинула я напоследок, хотя желала сказать иное.
Шествие по коридору напоминало мне картину, однажды увиденную во дворе Золотого замка. Случайно, разыскивая себе укрытие, чтобы поплакать в одиночестве, я забрела на задний двор, укрылась за охапками соломы, предназначенной для лошадей. Здесь я впервые увидела, как осужденного прогоняли сквозь строй. Рыцари наказывали своего бывшего товарища с особой жесткостью, не жалея. Удары сыпались на оголенную спину мужчины, вслед им неслись смешки, а еще рыцари смотрели… Нас не били, но молчание иногда оказывается гораздо красноречивее ударов или тычков, а вот взгляды. Думаю, не только я запомню их навсегда. Такую лютую злобу, смешанную с дичайшей, необузданной яростью мне еще не доводилось видеть.
На крыльце тело вампира выскользнуло из моих ослабевших пальцев, но ноги все еще держали. Рис без слов подхватил сумеречного, закинул на свои плечи, а я скомандовала:
– Бежим! – первой бросаясь на мост, и спутники безмолвно последовали за мной.
Я не объясняла, берегла силы, правильно дышала, понимая, что магия сегодня еще поможет нам. Потому что Эдель не сдаст позиций, попытается отыграться, а уж изворотливый разум твари подскажет, как именно это сделать.
Мы пересекли середину моста, когда позади раздался боевой клич, которому вторили сотни глоток. А после послышался топот, вой, хлопанье гигантских крыльев, словно совсем рядом. Эдель оправдала мои ожидания, удивила даже, потому как довольно быстро приняла решение, не нарушая данную клятву. Она избрала десятерых, а остальным велела сражаться за свои жизни, отпустила на волю, дала разрешение стать теми, в кого переродились бывшие ар-де-мейцы.
– Ускоримся! – пропыхтела чуть отстающая от меня Лелька.
– Если выживем – выпьете со мной, Ниавель? – задыхаясь от быстрого бега, боли, слегка сгибаясь под тяжестью своей ноши, осведомился Рис.
– Обязательно! – пообещала я ему, а затем им обоим. – Мы выживем!
Вторую половину моста мы пролетели, сложно сказать, что именно придало дополнительных сил – мои слова или собственная уверенность моих людей.
Здесь, на самом краю моста, я остановилась, вызывая недоумение спутников, мимолетный взгляд назад, когда замирает душа от страха, а безжалостные, цепкие, когтистые пальцы ужаса поднимаются из самой глубины души, и память тревожат неясные картины прошлого, такого прекрасного и неповторимого. Я оставлю себе только те воспоминания, в которых Радужный дворец, по праву называемый так, потому что был построен из камней разных цветов, и белоснежный мост, ведущий к нему, заполнен нарядно одетыми людьми. В синих небесах летают стрижи, оглашая округу громкими криками, и светит солнце, отражаясь бликами в прозрачных водах Сияющей. Во имя этого опускаю ладони на камень, призываю все чувства, таящиеся в моем сердце: и те, что дарю свету, и те, что отдаю тьме! Потом придется платить за могущество, но в этот момент я сильнее всех – потому что королева, потому что должна, потому что не прощу себе, если не сделаю этого! Лучше пыль, чем развалины – пусть Хрустальный город остается лишь в памяти, да на картинах! Этот труп нуждается в захоронении!
Лед под моими пальцами, я вся состою из него и готова покрыть им всю округу. Госпожа Зима будет мною гордиться! Мост – только начало, звенят, осыпаясь в реку, глыбы льда, рушатся дворцовые башни, становясь прозрачными. Взмывают над ними, точно черные вороны, сумеречные, глядят вниз, но не помогают тем, кто падает вместе с мостом в бурные речные воды. Я знаю – Эдель следит за мной, кивает, признавая свое поражение, и уводит стаю на север, к горам, но обещает вернуться в нужный час, чтобы исполнить долг. Я остаюсь, чтобы завершить начатое, стереть все следы того, что на этом холме когда-то располагался город. Стремительная река и пустошь, которая со временем зарастет сорными травами, которые прикроют все осколки, даже самые мелкие, что не сумела уничтожить королева Ар-де-Мея.
Вернувшись, первым делом залепила оглушительную пощечину Арейсу, и обличающе прошипела:
– Ты знал, грыр тебя сожри! Знал и ничего мне сказал!
Ллалия схватилась за сердце, Лелька и Янель выхватили клинки, дядька эрт Ирин хмыкнул, Рис, сбросив бесчувственного вампира, ринулся на мою защиту, размахивая кулаками. Эрт Маэли спокойно отошел от разбушевавшегося эрт Вэрона и расхохотался.
– Как я и говорил, ты дочь своих родителей! Потому был уверен, источник придаст тебе сил! – отсмеявшись, одобрительно изрек он, опускаясь на колени, принося клятву верности. – Ты справилась, и я пойду за тобой, хоть на край света!
Я приняла ее, а затем ткнула пальцем в очнувшегося вампира.
– Его имя Орон эрт Дайлиш, – поймала перекрестные неодобрительные взгляды, но не сбавила тон. – И ты его запомнишь! Раз и навсегда! А еще сохранишь ему жизнь и напомнишь правила поведения в приличном обществе! Лично спрошу!
Арейс посмотрел на Лельку и Риса, оба показательно развели руками и отошли. Пришлось эрт Маэли кивнуть, потому что я была настроена решительно:
– И сделай так, чтобы ни одна живая душа, не прознала о нем! Обычный, слегка больной человек! Запомнил!
– Как скажешь, моя госпожа! – Арейс вновь поклонился, и тут же ко мне подскочила тетушка:
– А сейчас займемся твоими ранами!
Я спорить не стала, воспользовавшись короткой передышкой перед тем, как отправлюсь на встречу с супругом. Эта ночь, или утро, вероятно, все же станут для меня последними.
ЧАСТЬ 2
Любимая
Касаясь губ твоих губами,
Он шепчет нежные слова…
Глава 1
У двери, ведущей в комнатушку, выделенную нам с Алэром, собрались оставшиеся альбины, а рядом с ними стоял… эрт Декрит. Кажется, я догадалась, кто его предупредил! Бросила укоризненный взор на Диль, и моя бесстрашная альбина покраснела до корней своих русых волос. Лион скалился, красноречиво играл желваками, гневно раздувал ноздри, но молчал. Я махнула на них всех рукой, чувствуя, что еще немного и упаду без сил.
Толкнула дверь в комнату, прошла, ни на кого не глядя, сдерживая зевоту, прикрывая веки, мечтая хотя бы о паре часов сна. Створка закрылась, отгораживая меня от стоящих в коридоре, пряча от их пытливых взоров. И я, блаженно улыбнувшись, сползла на пол, почувствовав дикое опустошение. Едва слышимый шорох, тьма, накрывающая с головой, колющая сотнями ледяных, жестоких игл, так что я вздрогнула и осмотрелась. Время замерло, и я будто четко видела каждую его секунду, когда смотрела на находящегося впереди, живого и вполне здорового лорда Нордуэлла. Алэр стоял, выпрямившись, сложив руки на груди. Свет пламени свечей ничуть не смягчал жесткие черты его лица, глубокие тени рисовали резкие линии скул и подбородка, а в устремленных на меня прищуренных глазах виднелась только мрачная темень, в которой нет места свету и состраданию. Губы сжаты в твердую упрямую линию. Он возвышался надо мной и смотрел так, словно видел перед собой жалкую, недостойную жить на этой земле тварь, готовясь растоптать неугодное создание.
– Алэр… – попробовала начать разговор я, но тотчас осеклась под его свирепым взглядом, и пока делала новый вдох, супруг, с трудом разлепив губы, процедил:
– Заткнись! – каждый слог этого короткого приказа излучал ненависть.
Я моргнула, осознавая, что оправдания бессмысленны. Это тоже самое, что объясняться с камнем – холодным и несгибаемым. Послушно умолкла, не делая попыток подняться, да и желание разговаривать с лордом ир'шиони сразу пропало. Взгляд устало опустила к полу и тут же увидела обитые железом сапоги. Какая из бывших жен эрт Шерана так боялась их, что теряла дар речи? Алэр чуть шевельнулся, и я невольно проследила за ним, поднимая взор все выше и выше. Сглотнула, когда взглянула в его наполненные тьмой очи, понимая, как сильно он желает меня убить…
– Убью… когда-нибудь! – выговорил демон, читая мои мысли. Взгляд его задержался на моем горле, а голос звучал хрипло, точно демон с трудом мог выговаривать слова. – Как ты выжила, Ниа? Ты хотя бы иногда думаешь, прежде чем пойти и что-то сделать? – схватился за голову, взъерошил спутанные волосы, вырвав несколько прядей. Отвернулся, сражаясь с собственным гневом. Прислонился лбом к крепкой, прохладной стене, надеясь заимствовать у нее сил, остудить разгоряченную гневом голову.
Я молчала, но супруг и не требовал ответа, потому что все решил для себя. Рассматривала его прямую спину и готовилась к медленной и мучительной смерти. Впрочем, в данный момент она казалась мне предпочтительнее того бессилия, что властвовало надо мной. Сознание ясное, а вот тело совершенно не подчиняется, словно не мое. Даже руку сдвинуть с места не могу, не говоря о том, чтобы подняться. «Язык с трудом, но ворочается!» – определила я, пытаясь дотронуться им до нёба.
– Хватит! – Алэр рыкнул так, что от неожиданности я дернулась, ударившись затылком о деревянную поверхность двери. Взвыла и тут же пожелала стать невидимой.
Супруг надвигался на меня, сражаясь с самим собой, о чем свидетельствовали его крепко сжатые руки и тяжелая поступь. Он чувствовал – еще шаг и ненависть сожжет его, раздавит, уничтожит. Но не мог остановиться, направляясь ко мне. Только брать, владеть, причинять боль, такую же, какую испытывает сам. Я попыталась вжаться, слиться с гладкой деревяшкой, служившей дверью, ощущая неуемное, бешеное сердцебиение и неожиданный прилив сил. Предприняла бессмысленную попытку сбежать, но успела лишь подняться, все так же опираясь спиной о дверь. Алэр приблизился ко мне настолько медленно, что мне снова почудилось, как будто я прошла каждый дюйм вместе с ним. В суженых глазах блестят яркие искры, на челюстях играют желваки, и мне становится невыносимо дышать. После мою щеку обжигает звонкая пощечина.
Прижала ладонь к пылающему от боли лицу, а молчание, возникшее между нами, казалось осязаемым – протяни руку – заденешь его режущие края. Сглотнула и смело пискнула:
– Ты обязан уважать меня!
Добилась только того, что Алэр хорошенько встряхнул меня, и моя голова снова ударилась о грырову деревяшку, отчего я по-змеиному зашипела.
– Ненавижу! – в одно слово вложила все свои чувства, хоть и не кричала, потому как помнила – за дверью находятся наши подданные. Не стоит выяснять отношения так громко, чтобы о них узнали.
Сделала безуспешную попытку вырваться из его хватки, но пальцы супруга сильнее впились в мои плечи, потому так неожиданно страшно звучал его спокойный голос:
– Кто я для тебя?
Ответ мне казался настолько очевидным, что не стала произносить его вслух, но эрт Шеран настаивал. Он четко, по слогам повторил:
– Кто я для тебя?
– Муж, осел! Ты мой муж! – запальчиво разъяснила я, совершая очередную дерзкую попытку освободиться.
– Верно, – с совершенно безумным видом подтвердил Алэр, – я осел! А ты, жена моя, тупоголовая, безмозглая ослица!
Открыла рот, чтобы выразить свое растущее с каждым мигом негодование, но демон высказываться не позволил, снова встряхнув меня, едва сдерживая свое бешенство.
– Вижу, ты не понимаешь, чем рисковала, – заговорил разборчиво, давая возможность прочувствовать каждое произнесенное слово, чтобы прониклась и задумалась. – И я мог бы простить тебе мгновение, когда ты забыла о том, что принадлежишь мне, королева Ар-де-Мея. Потому что знаю, расспрашивал сведущих о том, как воспитывают женщин в твоем крае!
– Какое великодушие! Лорд Нордуэлла невероятно щедр по отношению к рабыне, согревающей его постель! – задыхаясь от нахлынувшей злобы, выговорила я, дернувшись в его объятиях.
Но сделала только хуже – силы вновь оставили меня, и я обмякла в грубых руках рассерженного демона, мечтающего убить меня с особой жестокостью. Только Алэр медлил, а я твердо знала почему. Ядовитая улыбка изогнула мои губы, и я дико рассмеялась ему в лицо:
– Можешь не договаривать! И без того знаю – ты никогда не простишь рабыне, что она посмела забыть о своей принадлежности к твоему проклятому Нордуэллу! – и яростнее закончила. – Только я думала о нем, и о тебе… Потому отпусти!
Своего добилась – супруг разжал побелевшие пальцы, а я рухнула на плетеные циновки, ударившись так, что из носа потекла кровь. Острые края соломинок больно впились в нежную кожу лица, и я всхлипнула, ощущая себя слабой и больной.
– Как же я устала… – шепнула, закрыв глаза, мечтая только о мягкой постели и теплом одеяле.
– Ты верно заметила, душа моя, – на удивление равнодушно откликнулся Алэр. – День, а особенно ночь, выдались для тебя, да и для меня тоже, тревожными и суматошными. Вот только я твоими стараниями отдохнул, – услышала, как он с хрустом потянулся, разминая конечности. – И сны мне снились яркие, запоминающиеся…
Звук этот заставил меня насторожиться и с нарастающей тревогой прислушаться. Тишина беспокоила, а когда послышались шорохи, дрожь пробежала по моему телу, потому как я начала понимать, что последует дальше.
– И тебе, моя эра, необходим отдых, а еще ты должна серьезно подумать о том, кто есть ты, и кто есть я! Напомню на всякий случай – ты женщина, а я мужчина… – мне стало не по себе, и я попыталась подняться, но напрасно – на сегодня исчерпала все свои силы.
С глухим стуком Алэр прислонил меч к стене, и я рискнула повернуть голову. Присел на сундук, позволяя мне насладиться открывшимся зрелищем полностью, не упустить ни мельчайшей детали. Предчувствие того, что сейчас случиться разгорелось во мне сильнее. Неспешно, словно раздумывая, освободил ремень, сложил его вдвое, хлопнул по свой ладони, вынуждая меня вздрогнуть.
– Ты же не станешь бить слабую женщину? – истерично взвизгнула я, собравшись с духом. Правда, на большее меня не хватило.
– Слабую женщину я бить не стану, – уверенно пообещал супруг, только от его слов на моей душе легче не стало, наоборот беспокойство укололо, точно отравленная игла, и меня охватил озноб.
В данный момент я с ужасом рассматривала ремень, с которым Алэр поигрывал, поглядывая в мою сторону потемневшими глазами. Резко поднялся, схватил меня, так что я едва успела охнуть, а затем снова присел на сундук. Демон бросил меня на свои колени лицом вниз, стянул штаны, обнажая мои ягодицы.
Зажмурилась, понимая, что завтра вряд ли смогу нормально сидеть, и мне бы прикусить язык, но не смогла.
– Лорд Нордуэлла – бесчестный, беспринципный лгун!
– И в чем я солгал тебе, душа моя? – ответ его был слегка насмешлив. – Я говорил, что не бью слабых женщин, потому как обязан заботиться о них. Чем я всегда и занимался! – глубоко вдохнул, замер, задерживая внутри воздух, неторопливо выдохнул, подавляя злость и ярость. Но тон, которым он заговорил со мной, был резким. – Но ведь ты же у нас королева, непобедимая воительница, которая на каждом шагу пытается доказать мне свою значимость! И сегодня я приму это к сведению и накажу за безрассудность! Как бы сделал это с любым из своих воинов! И в следующий раз, предупреждаю, тебя, как и положено, привяжут к позорному столбу и выпорют на глазах у всех! Сегодня обойдемся малым! – ремень опустился раз, другой…замер.
Рука супруга нежно прикоснулась, погладила горящую от побоев округлость, и я застыла, боясь сделать лишний вдох. Не ведая, чего ждать дальше…
Нечто новое, что ни я, ни демон объяснить не смогли, промелькнуло между нами, подобно молнии, и исчезло, оставляя его в растерянности. Я же опять разрыдалась… от облегчения, окончательно лишаясь сил. Организм не выдержал всего напряжения, и я уснула.
Проснулась от того, что услышала громкий сигнал, оповещающий о наступлении утра. Открыла глаза и немного полежала, борясь с настойчивым желанием снова погрузиться в желанный сон. Казалось, что я только-только смежила веки, а звук рога уже возвестил о приходе нового дня. Вставать совершенно не хотелось, и я трусливо пряталась под мохнатой шкурой, лежа на животе, одним глазом посматривая на супруга, стоящего у окна. Рассчитывала, что он уйдет, но понимала – тщетно. Потому буркнула, заставляя эрт Шерана обернуться:
– Светлого утра, мой эр!
Притворно тяжело вздохнув, Алэр молвил:
– И тебе всего светлого, моя эра! Поднимайся, Ниавель, иначе вода совсем остынет! Я приказал принести ванну, чтобы ты смогла вымыться, а чуть позже подадут завтрак, – и издевательски ухмыльнулся. – Я подумал, что трапеза со мной тебе покажется приятнее, чем с другими!
Насупилась:
– Благодарю за заботу!
– Злишься, – констатировал он, поднимаясь на ноги, направляясь ко мне. И я вскочила, словно на меня надвигался сам грыр, и, запутавшись в шкурах, едва не упала на пол. Он придержал, предугадывая сопротивление, перебросил через плечо, и это прикосновение ударило по моим натянутым нервам, хотя супруг старался быть аккуратным.
Вода неприятно коснулась саднящей от побоев кожи, и я поморщилась, стараясь не смотреть на виновника своих страданий. Алэр стоял рядом, не отрывая пристального взгляда от моего тела. Демон все еще был зол, несмотря на вчерашнее наказание. Казалось бы, выместил гнев, доказал, что сильнее, должен успокоиться. Вот только ярость эрт Шерана нынешним утром вспыхнула с новой, угрожающей уничтожить все к чему мы пришли, силой. Потому что никто и никогда не выводил его до такой степени, как я. Ни разу в жизни, опять же до моего появления в ней, лорд ир'шиони не поднимал руку на женщину, даже когда очень хотелось, в том числе и на Беккит. Узрев в тусклом утреннем свете две красные полосы на белоснежной коже, Алэр разозлился… на меня, на самого себя, на сложившиеся обстоятельства, но молчал, не высказываясь. Вот только у меня все внутри холодело от страха. Потому что не знала, чего от него ждать, и чувствовала, как он сражается с самим собой. Все инстинкты воина требовали уничтожить врага, того, что всегда будет против него. Схватила щелок и мягкую тряпицу, пытаясь думать только о том, какую часть тела вымыть следующей, прогоняя иные мысли.
Подпрыгнула на месте, расплескав воду, когда услышала вопрос лорда-демона:
– Расскажи об этом источнике? – отчеканил сквозь стиснутые зубы, отводя мечущийся, темный, раздраженный взор к одному из узорчатых гобеленов, и мне всерьез показалось, что тот сейчас запылает.
Прислушавшись к голосу разума, настроившись на дела, я вполголоса ответила:
– Источником силы королевы служит весь Ар-де-Мей! Не только земля, но и люди! – помедлив, сообщила. – И наоборот, чем сильнее королева, тем больше магических сил у подданных.
– Магами рождаются все ар-де-мейцы? – Алэр приблизился настолько, насколько это оказалось возможным, подавляя своим присутствием, не позволяя солгать, но я и не собиралась. Раз приняла решение – отступать не намерена!
– Все! И в этом нет секрета! И переродиться тоже может любой из нас, – и это скрывать я не имела права.
– Тогда объясни, как твоя прапрабабка смогла одурачить Роана! Я знаю, она была родом из Серединных земель!
