Текст книги "Северная королева. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Анна, Верещагина
Соавторы: Валентина Верещагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
– Арейс вызывает? Теперь ему служите? – гнев полыхал во мне, и я обязана была высказаться, чтобы не сойти с ума.
– Ждешь оправданий? – ехидно откликнулась Лелька. – Их не будет! Твоя жизнь важнее!
– О, так вы меня спасали?
– Ну не демона же? – Лелька продолжила язвить, и Янель поторопилась объяснить:
– С Арейсом шутить не следует! Слишком он скользкий!
– В этом я убедилась по дороге сюда! Вроде некий стрелок целился в моего супруга, но вот стрела промелькнула в дюйме от моего лица!
После этих моих слов альбины переглянулись, и Янель опять заговорила:
– Мы не знали об этом! И, поверь, наказали бы провинившегося!
– Когда? После моей смерти?
– Это была моя ошибка! – из-за поворота показалась Риона. – Я отвечу за нее сполна! – преклонила колени, вытаскивая свой меч.
Я вздохнула, понимая, что все испытания еще впереди. Но не Арейса боялась – до дрожи в коленях, до безумия в голове я опасалась объяснения с Алэром. Вздохнула опять, но голос, когда заговорила снова, звучал непоколебимо:
– Ри, ты охраняешь эрт Шерана! Береги его как самую большую драгоценность! Если с ним что-то случится, я лично всажу кинжал в твою грудь! Не пощажу! Янель, – повернулась к другой альбине, – тебе нужно отыскать Диль и Эвильену и вместе с ними позаботиться о других демонах! Их тоже усыпили при помощи «спорыныша»?
Альбины не стали этого отрицать, глядя на меня мрачно и неуступчиво, что я на миг засомневалась, стоит ли им доверять? Выбора иного у меня все равно не было, потому грозно поинтересовалась:
– Желаете поспорить?
Риона первой подняла руки, за ней отправилась исполнять приказание Янель, а Лелька упрямо смотрела на меня. Пришлось прикрикнуть:
– Веди! Все равно за этим пришла!
Лелька хмуро кивнула, обходя меня, чтобы указать дорогу. Рассматривая ее ровную, идеальную спину, я пришла к неутешительному для себя умозаключению. Чтобы смягчить резкие слова, попытаться наладить отношения – с альбинами мы или подруги, или никто, я произнесла:
– Покажи свой шрам, я займусь им, как появится свободная минутка!
Она обернулась, попыталась улыбнуться, только отчего-то получившаяся гримаса напоминала морду жуткого существа. Я не дрогнула, когда она с горечью сказала:
– Не старайся! Это память о том, что можно делать, а чего нельзя! – остановилась, пристально посмотрела на меня. – У каждого есть что-то такое, личное, о чем не нужно забывать! А чтобы произошедшее не стерлось, не исчезло, уносимое ветром перемен в глубину, всегда должно остаться нечто, напоминающее о нем!
– Время – хороший лекарь для большинства, для тех, кто стремится забыть плохое! Я отношусь к этому большинству, потому пытаюсь не думать и не вспоминать о годах, что провела вдали от дома!
– Может оно и к лучшему? А? Ниа, ты никогда не задумывалась, что с тобой случилось бы, если бы ты осталась здесь? Глупая девчонка – вот, кем ты была! Впрочем, укажем, такими были мы все – мечтательницы, выросшие под широкими родительскими крыльями, ничего не ведающие о мире за Разломом, считающие, что Ар-де-Мей непобедим! Взгляни на свой плен с иной стороны – разве Царь-город стал для тебя настоящей темницей? Разве ты голодала, замерзала в зимнюю стужу, у тебя не было книг, чтобы узнать что-то новое, на твоих глазах умирали близкие, или они становились чудовищами, а потом их убивали? Может, Беккит спасла тебя?
– Странные речи для королевской альбины, той, что вместе со мной, юной королевой, слушала слова короля! Да и мысли странные, особенно если учесть, что это Беккит разрушила наш дом, а ты, вроде бы, восхваляешь ее?!
– Ждешь, что я опровергну, буду оправдываться? – Лелька прищурилась.
Я покачала головой, спокойно, без лишней суеты, слова мои тоже звучали тихо:
– Знаешь, я давно живу настоящим! Мне радостно уже от того, что я жива и иду этим путем, а не тропой, ведущей к Вратам смерти, и знаю, что меня ждет Арейс эрт Маэли, а не сам Эст.
– То есть споров ты избегаешь? – в ее речи сквозило презрение.
– Да, если они бессмысленны! – отрезала я, обогнала альбину, направляясь дальше по коридору, надеясь, что он выведет меня, куда нужно.
Вслед мне раздалось яростное шипение:
– Бессмысленны? Да что ты понимаешь, Ниа!
– Верно, – повернулась к рассерженной Лельке, – я не понимаю, что с тобой случилось за эти годы! Да и как мне понять, если ты только рычишь и огрызаешься, а поговорить по-хорошему не желаешь! А раз так, – раздраженным взмахом руки остановила ее порыв высказаться, – то лучше помолчать! Нам обеим, чтобы не наговорить лишнего, о чем можем пожалеть! Согласна? – уверенно, без обид и упреков взглянула на нее.
К чести альбины, она решила не продолжать спор, усмирила свой нрав, кивнула:
– Идем, королева! – на ходу бросила она, а потом, шагая впереди, указывая мне дорогу, вполголоса молвила. – Когда-нибудь мы обсудим это…
Нынешний правитель Ар-де-Мея, стоило это признать, пригласил меня в небольшой зал, освещаемый парой десятков восковых свечей и огромным камином. Стены увешаны роскошными гобеленами, мебель новая, выточенная из древесины сосен и дубов, росших в королевском заповеднике, на полу белоснежные шкуры – даже ступить боязно! Только я стесняться не стала, смело вошла и увидела, что сам хозяин замка расположился между двумя витражными окнами, прислонившись плечом к простенку между ними. В руках хрустальный бокал, наполненный темно-рубиновым напитком. Здесь же сидела и тетушка Ллалия, которая при моем появлении вскочила с кресла с высокой резной спинкой и бархатным сидением – расточительство! У меня сложилось полное ощущение, что я в гостях некого лорда из Серединных земель, а не в родном крае, разрушенном войной.
Ллалия подошла, порывисто схватила за руки, вынуждая меня взглянуть на ее встревоженное лицо. Я ободряюще улыбнулась тетушке, показывая, что не собираюсь воевать с ее любовником, и она неспешно удалилась.
– Вина, моя королева? – для начала поинтересовался Арейс, холодно наблюдая за каждым моим шагом.
– Да, пожалуй, – отказываться не стала, присела на кресло, разгладила складки на платье, выпрямилась, всем своим видом выражая готовность слушать.
– Бедное дитя, сколько же вам пришлось перенести! – эрт Маэли, протягивая кубок с вином, умудрился пожалеть меня. Едва не влепила ему пощечину – лицемер!
Отпила из кубка, вкус этого вина я помнила – матушка украдкой угощала напитком, сделанным из северных ягод, растущих в Гиблых горах. Напиток, по праву считающийся бесценным, ибо место, где произрастают эти плоды, еще во времена моего детства кишело сумеречными. Смельчаки, рискующие взойти на крутые склоны, вполне могут не вернуться обратно! Самое безобидное, что может случиться с ними – это падение, остальное гораздо страшнее!
– Да, – распробовав вино, вспомнив, что собиралась угостить им супруга, заговорила я. – Мне пришлось немало пережить. В связи с тем, у меня к вам вопрос, – одарила выразительным ожидающим взглядом своего собеседника.
Он не смутился, только взор стал более цепким, пронзительным, точно Арейс старался заглянуть в мою душу, вывернуть ее наизнанку, перетрясти, как старый матрас, в надежде найти в его нутре нечто ценное, давно утерянное.
– Какой? В вашем праве, моя госпожа, спросить с меня все, что угодно? – явно намекал на своеволие, проявленное по отношению к демонам.
Я сделала второй глоток, вино согревало горло, пьянило голову, готовилось снести преграды, возведенные разумом, потому решила отложить третий глоток и задала свой вопрос:
– Почему вы ничего не сделали для того, чтобы облегчить мое пребывание в Царь-городе? И отчего, зная, что вашу королеву отдают в жены южному демону, вы предпочли остаться здесь, в хорошо укрепленном замке, а не рисковать собой, пытаясь спасти хрупкую девушку, бывшую рабыню?
И опять никакого раскаяния в его взгляде, только лед в глубине светлых глаз и четкий ответ, когда Арейс соизволил разомкнуть плотно сжатые губы:
– Ниавель, позвольте называть себя так? – и, не дожидаясь разрешения, продолжил. – Каждому предрешен жизненный путь! На этой дороге вам, мне, кому-то другому, например моему племяннику, – интонацией указал, что знает о смерти Зоряна, – встретятся разные события. Радость – пускай, это будет согретая солнцем лесная тропка, извилистая, блуждающая между красавицами-соснами, когда идешь, вдыхаешь их аромат, подмечаешь под ногами кустики земляники, с горящими на них спелыми ягодами, и наслаждаешься каждым мгновением этой прогулки! Или это горе – стежка через смрадную топь, кажущуюся непреодолимой. Идешь по ней, выверяя каждый шаг, но не стоишь на месте, движешься, надеешься на лучшее. Еще бывает ровная, исхоженная сотнями ног дорога! Каждый день по ней снуют люди, так что оглянешься, а где оставил свой след – не угадаешь – столько их всяких разных вокруг!
– То есть, столь витиевато, вы желаете сообщить мне, что все проблемы решаемы? Топь – Царь-город – я уже прошла, потому пора забыть и выбрать другую дорогу?
– Разве нет? Вы дома, моя госпожа, с вами те, кто позаботятся о вас, подскажут дельный совет, протянут дружескую руку помощи, – Арейс позволил себе легкую улыбку, призванную склонить меня на свою сторону.
Третий раз я прикоснулась к краю бокала, рассматривая, как завораживающе играют блики света в его гранях, лучшее, на что способны маги-творцы! В моем городе когда-то все дома состояли из белого камня и хрусталя, блистающего в лучах заходящего солнца! Отпила, делая основательный глоток, как дань ушедшему, и произнесла:
– О муже-демоне я тоже должна с легкостью позабыть?
Заметила странный блеск, промелькнувший в очах эрт Маэли, будто мужчина был доволен, а я говорила именно то, что ему нужно! Стало как-то не по себе, точно маячили впереди челюсти капкана, готовые поймать неосторожную добычу.
– Моя королева, вы сами недавно сказали о том, что все проблемы можно решить… Не так ли? – он со мной играл, как кот с маленькой, доверчивой мышкой.
– Так, – отрицать не стала – глупо и недальновидно.
– Ну вот, мы и пришли к согласию, верно? – говорит так, будто беседует с малым ребенком.
Я поднялась на ноги, мысленно уговаривая себя не проявлять эмоций, только поинтересовалась:
– Неужели это так просто?
Арейс расхохотался, словно моя фраза получилась весьма смешной. Его смех эхом разнесся под сводчатым потолком; вспыхнул, будто отозвался на звук, огонь в камине, бросая красноватые блики на стены, завешанные гобеленами. И я едва не ахнула, потому что узнала, какая именно мастерица приложила руку к переплетению этих нитей, составляющих рисунок. Прикрыла веки, не спеша бросать обвинения Арейсу, а по-прежнему ровным, ничего не выражающим тоном, сказала:
– И какой путь вы, славный эр, приготовили мне?
Арейс замер на мгновение, но справился с собой, не выказал никак своего удивления. Осушил до дна кубок, прищурился, прозорливо вглядываясь в мое лицо, усмехнулся своим мыслям, кивнул, опять же сам себе, а у меня полюбопытствовал, словно вскользь:
– А на что вы готовы, Ниавель?
– Лучше я задам вам очередной вопрос, эр эрт Маэли, – мне нельзя было сейчас отступить, потому снова схлестнулась с сильным противником, тем, кого следовало сделать союзником или убить. – А на что вы готовы, чтобы не допустить новой войны? Неважно с кем, с Нордуэллом или, – сделала паузу, рисковать, так по-крупному, – с Золотым берегом!
Арейс еще внимательнее воззрился на меня, но отвечать не торопился, явно обдумывал ситуацию, решал, как ему поступить. Яснее ясного – отдавать власть девчонке, пусть и урожденной королеве, не хочется, но с другой стороны мужчина помнил о своем долге и чтил память тех, кто жил в Ар-де-Мее задолго до нашего появления на свет. Мне оставалось надеяться, что справедливость в его душе одолеет жажду власти.
– Итак, – решительно заметил эрт Маэли, – вы, Ниавель, дитя своих родителей! Вот только мало родиться в королевской семье, важнее добиться признания своих подданных и стать той, за которой они пойдут на верную смерть!
– Вы не ответили на мой вопрос, – подошла, обвела красноречивым взглядом зал, в котором мы стояли.
Арейс уверенно покачал головой:
– Нет! Мне война не нужна, как и любому здравомыслящему правителю!
– Правителю? – с иронией осведомилась я, усмиряя гнев, поднявшийся во мне, грозящий уничтожить все благие начинания.
– Ну, а как вы меня иначе назовете? Регентом?
– И кто же назначил вас регентом? И самое главное при ком? – я начинала злиться по-настоящему, но пока еще была способна сдерживаться.
– При вас, милая Ниавель! А назначила сама королева… Кровавая, разумеется, правительница юга Беккитта! – Арейс не дрогнул под моим суровым взором, не обиделся и не рассердился. Поведал так, точно перечислял список блюд, подаваемых к торжеству. Пафосно и с предвкушением!
– Зря я ожидала иного! – отвернулась, сжимая руки в кулаки, но пойти на поводу охвативших чувств – значит сдаться, сложить крылья, так и не расправив, позволить врагам выиграть! На ум мгновенно пришла давняя легенда, о которой слышала, ее же мне показали ильенграссы. И девушка с каштановыми волосами, как живая, предстала перед глазами. Она не отступила, хоть все обстоятельства складывались против нее, Мирель стала настоящей королевой Ар-де-Мея, несмотря на то, что родилась на юге. Потому и я не имею права уйти просто так!
– Хорошо, и что вы ждете от меня?
– А на что вы готовы? – повторил собеседник, широко улыбаясь, показывая, что знает, каков будет мой ответ.
– На многое, – не стала его удивлять или разочаровывать, потому как хотелось закончить этот неприятный разговор и узнать, что с супругом. А еще подготовиться к объяснению с ним, только прежде меня ожидало иное испытание. И я узнала о нем, когда Арейс проговорил:
– Вы знаете, Ниавель, причем не хуже меня, кем были ваши предшественницы, и как они добивались признания своих подданных! Знаете вы также и то, кем являлись для представительниц вашего семейства мужчины из моего – наставники, возлюбленные, друзья! Я не ставил себе цель унизить вас или, упаси Хранители, убить! Не вскидывайтесь! То, что случилось с вами по пути сюда дело рук иных соискателей! И прикончить пытались не вас, а ир'шиони! Ар-де-мейцы все еще верят – южные демоны – наши враги, а вы их пленница! Докажите им, что это изменилось, но прежде, покажите мне, на что способна новая королева, и лишь в этом случае я пойду за вами на смерть!
– Предлагаете прогуляться до Гиблых гор? Собрать все ягоды на тамошних склонах? Лично вино приготовите, или мне сварить для вас варенье?
– Не язвите! Королева обязана владеть своими эмоциями!
– И все же? – теперь уже точно – все пути отступления отрезаны.
– Не хотите прогуляться по знакомым местам? – изящным жестом мужчина приподнял темную бровь, позволяя догадаться самой, где мне предлагают умереть.
Я холодно улыбнулась:
– Мне выдадут клинок, хотя бы ржавый и короткий, и позволят переодеться во что-то более практичное? – выразительно оглядела свое темное шерстяное платье.
– Разумеется, моя госпожа, – ответная улыбка напоминала волчий оскал, потому я несколько удивилась, когда Арейс вынул из ножен собственный клинок, дорогой, из аравейской стали, явно с богатой историей.
– Это?..
– Да, когда-то королева Мирель подарила это клинок моему предку! – протянул мне рукояткой вперед. – И кстати, Лориан много лет назад просто стоял и смотрел, как ваша прапрабабушка сражалась с сумеречными. Не думаю, что он не желал помочь ей, однако позволил одержать победу самой, без посторонней помощи!
– Я знаю историю не хуже вашего, – приняла клинок, который оказался тяжелым, потому пришлось приложить все свои усилия, чтобы удержать его. – Серьезная вещь! – собралась и крутанула разок. Кивнула. – Спасибо! – а затем, не оглядываясь, вышла в коридор.
Здесь меня ожидали трое – Лелька, дядька эрт Ирин, сидящий в неком подобии кресла, и тетушка Ллалия.
– Не подберете для меня более подходящий для выхода в город наряд? – смотрела только на последнюю.
Ллалия взмахнула руками:
– Вот что тебе стоило согласиться с ним? Арейс стал бы тебе вторым отцом!
– Милая моя тетушка, я давно миновала тот возраст, когда мне требовалась забота отца! Ко всему прочему, у меня уже есть супруг! Только почему-то все о нем позабыли! – я остановилась, с вызовом глядя на родственницу.
– Не забыли, королева, – вступил в разговор дядька эрт Ирин, отвлекая меня. – А на Арейса не сердись, потому что он в какой-то степени помогает тебе! Не исключаю, преследует собственные интересы, но и о тебе не забывает! Вспомни, кто ты есть, и чего о тебя ждут другие! Эрт Маэли первым напомнил тебе об этом!
– Я уже поблагодарила его! – смерила эрт Ирина-старшего красноречивым взором. – Дашь совет?
– Я затем и пришел! Идем! – он мотнул головой в сторону, и стоящая рядом Лелька ухватилась за опоры, расположенные на спинке кресла, толкнула его, приводя в движение два больших колеса.
– Маги-творцы не даром едят свой хлеб! – ответила на мой невысказанный вопрос альбина.
Меня провели в скромные покои, где обитали дядюшка и его супруга… коей оказалась Лелька. В резной колыбели спал ребенок, около которого возлежала огромная собака, рыкнувшая, едва я ступила на порог.
Лелька цыкнула на зверя и слишком торопливо, вызывая невольные вопросы, объявила:
– Это наш сын!
Я повела плечами, мол, сама догадалась, и вынужденно замерла, когда дядька сказал:
– Ей не нужно лгать! – осадил свою жену эрт Ирин-старший, взглянул на меня из-под сурово сдвинутых бровей и огорошил своим признанием. – Это не наш сын! Ребенка родила Крисса от Зоряна! – и я, будто в пропасть рухнула, похолодело все внутри, потому что чувства к оборотню, те самые, светлые, тянущиеся подобно тонким, кружевным лентам из самого детства, все еще жили во мне.
– Ты прав, любимый, – послышалось ядовитое от Лельки. – Пусть наша королева знает, что по ее вине это дитя осталось без родителей!
Я проигнорировала это высказывание, не потому что нечего было сказать, вернее прокричать, а потому что не смогла, не захотела вскрывать этот нарыв. Не время еще! Сейчас важно сохранить хладнокровие, вот только подошла ближе, чтобы посмотреть на ребенка, заставляя собаку подняться на все четыре лапы. Повернулась к своей альбине и приказала:
– Пусть отойдет! Я не желаю зла этому дитя!
– Собаки чувствуют угрозу и…
– По твоему я способна убить ребенка только потому, что другая женщина родила его моему бывшему жениху?! – кажется, ар-де-мейцы сговорились, проверяя свою королеву на прочность. События, происходящие здесь, в моем родном доме, грозят добить меня, свести с ума, вынудить покориться темной стороне дара. Неужели сдамся?
– Я не знаю, чего от тебя ожидать, Ниа, и… – дерзко вскинув подбородок, завела речь альбина, и я повернулась к ней, с трудом удерживаясь от того, чтобы не ударить Лельку.
– Хватит! – рявкнул дядька, а проснувшийся ребенок захныкал.
К нему подбежала Ллалия, взяла на руки, и я смогла увидеть сына Зоряна. На вид мальчику было около года, и он во всем походил на отца. Я отвернулась, стараясь не запоминать лица этого ребенка, и сухо обратилась к эрт Ирину-старшему:
– Дядька, ты знал о том, что подготовил к нашей встрече Арейс?
– Догадывался, – невозмутимо оповестил он. – Играть в открытую с твоим мужем сложно, и уж точно не Арейс схлестнется с ним!
– Я заметила, что предпочитает Арейс!
– Не думай! Он воин, пусть его оружие слово, а не меч! И коли не он, нас бы всех перебили!
– То есть вы знали, что он обменивается вестниками с Беккит?! – с расстановкой осведомилась я, едва удержавшись от крика, в душе моей алым цветом полыхало бешенство.
Эрт Ирин-старший, привыкший к необузданному нраву моего отца, и знающий меня с детства, спокойно выслушал мою гневную реплику и сказал:
– Догадывались! Да и как ты понимаешь, сложно было не понять, откуда все это, – дернул головой, намекая на роскошь, царящую в замке. – Но! – привлек мое внимание резким словом, – так мы хотя бы знали, что ты жива!
– А вот я не знала о вас! – получилось нервно, с затаенной обидой, которую пришлось проглотить под суровым взором бывалого воина. – Хорошо! – я вновь подняла меч, представляя, как буду отбиваться им от сумеречных. Поняла, что легко не будет, и посмотрела на мальчика, сидящего на руках Ллалии. – Как его имя?
– Дэйр, – ответила она, в то время, как Лелька, поджав губы дополнила:
– Дэйр эрт Ирин!
Я разговаривать с ней не стала, только кинула вопросительный взор на дядьку, повертела меч в руках, задумчиво изрекла:
– Значит, оружие Арейса – слово? – кивнула и уверенно завершила, обращаясь ко всем троим, давая пищу для размышлений. – Вырастите мальчика настоящим воином, какими были Лориан и Зорян, – помнила – оборотень до конца оставался со мной. – И тогда я, подобно Мирель, вручу этот клинок рыцарю северной королевы Дэйру эрт Маэли! – опустила меч к полу, расслышав тихое от дядьки:
– А пока?
– А пока обойдусь своим оружием, – отстегнула от пояса кинжал из аравейской стали, любовно огладила рукоять. – Оно не раз выручало меня! – улыбнулась, вспоминая Гана, его уроки мне сегодня пригодятся.
Ночь выдалась ветреной, безлунной, небо укрыли темные кучевые облака, и в воздухе чувствовалось скорое пришествие зимы. Госпожи Зимы, как обращались к ней мы, ар-де-мейцы. Суровой, мрачной, но ослепительно прекрасной хозяйки. В деревнях считалось, если младенец пережил свою первую зиму без болезней, значит, станет отличным воином, ну или воительницей, если попадется на глаза королеве и наставникам Радужного дворца. Как дела обстояли сейчас, я не ведала, потому не знала, откуда родом тот, что старается незаметно брести за мной. Только я слышала его осторожные шаги и гадала, чего мне ждать. Пока идущий, скрывающий свое присутствие рыцарь просто следовал за мной, не делая попыток ни приблизиться, ни напасть со спины. Да и волновало меня больше другое – на фоне ночных небес, мрачно вырисовывались еще более густыми, темными красками разрушенные башни того, что когда-то называлось Хрустальным городом.
Ветер, не унимаясь, трепал плащ, с неба сыпались дождинки, на ветру кажущиеся колкими и неприятными, будто льдинки, падали на землю, точно маленькие пики. Ни холода, ни боли я не ощущала, приказала себе идти, не оглядываясь, чтобы без страха встретить опасность. О чем я думала? Наверное, о смерти… и о тех, кто столкнулся с ней!
Развалины… они встретили меня пугающей тишиной, только ветер выл, вырываясь через проем, означающий вход. Когда-то здесь располагались величественные ворота, от створок остались одни воспоминания, а вот сколотая арка все еще маячит где-то наверху. Я подняла голову, надеясь разглядеть хотя бы то, что осталось от великолепной резьбы, но узрела лишь испещренный, изуродованный камень, готовый в любой момент обрушиться. Ветер, мой первый спутник, завыл где-то во тьме между груд камней и мусора, темнеющих на месте роскошных зданий. Под ногами захрустели осколки хрусталя, усыпающих бывшую широкую дорогу – главную, ведущую к Радужному дворцу, остов которого темнел далеко впереди, на холме.
В сердце впились коготки отчаяния, стиснули, замедлили биение жизни. Я, будто умирала, глядя без слез на то, что осталось от величайшей столицы Ар-де-Мея. Голос мой звучал безжизненно, когда задавала вопрос, не поворачиваясь к своему второму спутнику:
– Вы бывали в Хрустальном городе раньше, Рис?
Эрт Вэрон вышел из-за моей спины, блеснули во мраке холодным, зеленоватым светом его глаза.
– Бывал, – коротко сообщил он, оглядываясь.
– Почему? – снова спросила я, следуя дальше, старясь смотреть под ноги, чтобы не свернуть себе шею, запнувшись об очередной обломок, обходя наиболее крупные из них, стараясь высмотреть во тьме возможные провалы.
– Жизнь за жизнь, моя королева! – на ходу протянул свой клинок, вынуждая остановиться. – Моя кровь – твоя кровь! Моя плоть – твоя плоть! Моя жизнь – твоя жизнь! Я признаю твою власть, королева Ниавель! – резанул запястье, подавая руку.
Не часто я слышала эту клятву, но от того, ее слова стали для меня одними из самых ценных. Нет иных свидетелей, кроме ветра и тьмы, когда я принимаю его клятву, прикасаюсь к руке, стирая пальцами кровь, подношу и пробую вкус, как и требуется, а потом залечиваю порез…
В молчании мы движемся дальше, и Рис говорит:
– Дорога, та, что вела от ворот к замку, разрушена. Но оглянитесь, есть иной путь, – указал влево, и я вспомнила, что когда-то здесь был переулок, ведущий к мосту через Сияющую реку.
– Проход остался? – мой голос прозвучал слишком равнодушно, деловито, точно я брела по незнакомой местности, о которой слышала лишь в рассказах.
Эрт Вэрон также безэмоционально подтвердил и свернул в сторону, молчаливо призывая следовать за собой. Я благодарна этой ночи, за то, что она выдалась именно такой – мрачной и холодной, ибо ее атмосфера помогала не видеть всего, что случилось в этом городе. Мои воспоминания с годами померкли, потому я не желала бередить их, тревожить старые раны и давно ушедшие образы. Лучше тьма и забвение, мысли о том, что мы идем по скалистой тропе, узкой, вьющейся среди валунов, а не обломков. Метались среди них черные тени, заставляя оглядываться, прислушиваться. Но то был только ветер, плачущий сотнями голосов, да раскачивающий облетевшие кусты в избытке заполоняющие тропу.
Высеченные в скале ступени я помнила, мне и смотреть на них не нужно, чтобы поставить ногу, делая каждый новый шаг. Мы поднялись на вершину, мост, ведущий к главным воротам дворца, все еще стоял. Прямой, незыблемый, одинокий. Статуи, прежде расположенные по бокам, превратились в два растрескавшихся камня, но все равно напомнили мне о суровых стражах. Я прикоснулась к одному из них, мимолетно, на бегу, приветствуя и горюя вместе с ним.
Рис вытащил оба клинка и теперь торопливо двигался к разрушенному замку. Я взяла в ладонь свой кинжал, надеясь, что сумею сладить с теми, кто ждет меня в развалинах.
– Посчитаем, кто зарубит больше? – обогнала рыцаря, негоже королеве прятаться за спиной своего подданного.
– Посчитаем! – бодро согласился эрт Вэрон, не делая попыток обогнать меня, но отставая всего на шаг.
Я оценила, а он понял, как важно для меня первой ступить на порог своего родного дома… бывшего… мертвого…
Вбежала внутрь, замерла, остолбенела, не узнавая, не принимая, мечтая ослепнуть. Я была готова ко многому, но не к тому, что представляет собой первый зал. Балки, поддерживающие высокий сводчатый потолок покрылись налетом едва светящейся зеленоватой плесени; две колонны из четырех растрескались, стерлись искусные барельефы, и исчезла позолота. Столы и резные скамьи перевернуты, а между ними белеют человеческие черепа и кости.
– Почему их не похоронили достойно? – только и произнесла я, но эрт Вэрон ответить не успел, сорвалась со стен стая летучих мышей и с визгом унеслась прочь. Я шумно вдохнула, Рис оскалился, подмечая шевеление с краю. Мы оба напряглись, не сговариваясь, встали в боевую стойку. Послышался скрежет, посыпались на каменный пол осколки мозаик, задевая острыми краями расположенные в зале предметы. Разлетелась одна груда черепов, и из нее вылез сумеречный. Фарах – и название всплыло само собой, пока рассматривала, как поднимается во весь свой немалый рост чудовище. Раскрыв пасть, полную саблевидных зубов, сумеречный заорал, а затем кинулся на нас размахивая когтистыми лапами.
– Он мой, королева! – Рис скакнул вперед, а я приготовилась к бою, потому как помнила – фарахи никогда не охотятся по одиночке. Четко вспомнилось и то, что сразить фараха способен даже короткий клинок, если умудриться вогнать его в щель между чешуйками на прочной броне, покрывающей тело. Лучше действовать привычно – голова с плеч и никаких проблем. Мне выбирать не приходилось. Скрежет оповестил, что второй фарах выбирается наружу из соседней груды костей, еще секунда и вот он несется на меня, надеясь напугать громким криком.
Не задумываясь о деталях, ринулась прочь, желая увести чудовище из зала в коридор. Здесь я была королевой, меня учили обороняться от этих тварей, и в этот момент, находясь на земле предков, там, где родилась, я ощутила силу и осознала в полной мере, что случится, если сейчас поддамся страху и отступлю. Скользнула в полуразрушенную нишу, скрылась в ней, но лишь затем, чтобы пропустить противника, оказаться за его спиной. Теперь, отбросив все сомнения, забывая о слабости, ринулась в схватку. Быстрый прыжок, и я бью наугад, не попадаю сразу, шиплю сквозь стиснутые зубы, а фарах с диким визгом разворачивается. Громкий звук оглушил меня, но сдаваться я не собираюсь, атакуя снова. Кинжал скользит по прочной броне, я смотрю только в пылающие, злобные глаза чудовища и верю в лучшее. Невероятно долгое мгновение, когда вся жизнь мелькает перед внутренним взором, а потом усиливаю натиск, ощущая край одной из плотных рифленых чешуек. Всю ярость, на которую была способна, вложила в этот удар, а потом, будто одержимая, просто колола острым клинком, одновременно стараясь увернуться от мощных лап сумеречного. Только дуновение воздуха вокруг, словно вихрь, но меня уже не удержать. И вот фарах опрокинулся навзничь, а я все не могу остановиться, потому что добралась до сердца твари. И дыхание перевожу только тогда, когда жертва затихает на полу.
– Одного убил я, с одним справились вы, моя госпожа, – расслышала за спиной едва слышимые слова Риса. Обернулась:
– Надеюсь, что больше здесь никто не живет!
– Пожалуй, я не могу вас порадовать… – эрт Вэрон вновь огляделся, особое внимание уделил уходящему вдаль темному проходу.
– Идем, – я, легко перепрыгнув через тушу сумеречного, направилась дальше.
Дорогу помнила отлично, словно еще вчера прогуливалась по извилистому коридору. Только раньше он освещался кристаллами и факелами, был полон спешащего люда, а теперь оставался тихим и мрачным.
Створка двери висела на одной петле, но это я помнила слишком хорошо, необычайно ярко, потому как она была последней, что виделось мне перед отъездом на юг. Потускневшая позолота, сколотые узоры, растрескавшиеся фрески, разбитые статуи, а от двух хрустальных тронов не осталось ничего. На потолке светится все та же зеленоватая плесень, придавая залу загадочное, потустороннее мерцание. Откуда-то капает вода, ударяясь о мелкие стеклянные осколки, как будто наигрывая мелодию, по-своему прекрасную, состоящую из темных, наполненных робкими рыданиями, тревожащими души живых и беспокоя мертвых, нот. Эрт Вэрон крепче ухватился за свои клинки, я перехватила кинжал, вцепилась в него до боли, до дрожи и вошла.
Дзинь! Разнеслось по залу, нарушая спокойную музыку смерти, внося звуки хаоса. Дворец дрогнул, по полу пробежала широкая трещина, сорвалась с потолка чудом державшаяся там хрустальная люстра, разлетелась на миллионы сверкающих, острых кусочков, оборвала игру невидимого музыканта.
