Текст книги "Александра (СИ)"
Автор книги: Анна Туманова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Девушка устала бороться с собой. Та тоска, что разъедала ее изнутри, не давала сосредоточиться на главном, заставляя вспоминать Глеба, его голос, нежные поцелуи, теплые касания… «Дура, – ругала она себя, – он счастлив со своей Алиной, а ты раскисла – поцелуйчики, обнимашечки…»
Осторожное прикосновение вызвало мгновенное отторжение. «Нет!» – резко вздрогнув, Саша открыла глаза.
Игорь, убрав руки, укоризненно смотрел на нее.
– Саш, ты чего? Ты меня боишься? – удивленно и немного обиженно спросил он.
– Прости, – удрученно ответила девушка, – я не специально, просто, плохо переношу чужие прикосновения.
– Ладно, проехали. Только меня тебе бояться не стоит. Вреда не причиню, – он пристально посмотрел на нее и отвел взгляд. – Вообще-то, я зашел сказать, что до обеда уйду в лес, нужно кое-что проверить.
Игорь не захотел пугать Александру и не сказал, что заметил следы чужаков. Нет уж, не стоит Саше знать, и так, вон, от каждого шороха шарахается.
Мужчина вышел из комнаты, а Александра расстроенно вздохнула. Опять вернулись прежние страхи.
Пока она была с Глебом, былые проблемы отошли в сторону, а сейчас… все стало, как и раньше… Боязнь темноты, мужчин и прикосновений… Кто бы знал, как тяжело постоянно сдерживаться и никому не показывать свою слабость!
Саша подошла к столу и принялась бездумно перекладывать детские вещички. Что-то нужно погладить, что-то убрать в шкаф… Бросив взгляд на окно, девушка испуганно застыла. Не может быть!
Во дворе стояли Оборский, Метельский и еще четверо незнакомых ей мужчин. Александра прижала руки к захолонувшему сердцу и попыталась отдышаться. Глеб приехал за детьми! Он заберет их! Отчаяние, злость, страх… – все смешалось внутри.
«Не отдам!» – раненой волчицей кричала душа.
«Не отдам!» – вторило ей испуганное сердце.
Незнакомцы рассредоточились по периметру двора, а Оборский пошел к дому. Глубоко вздохнув, Саша сделала шаг к двери…
Они столкнулись в холле. Мужчина и его женщина.
Глеб смотрел на Александру, пытаясь охватить ее всю, вобрать в себя родной и привычный запах, прикоснуться, почувствовать тонкий цветочный аромат… Как же он соскучился по Саше! Волк рвался наружу, царапал внутренности, стремясь оказаться как можно ближе к своей паре. Огромным усилием воли Оборский удерживал скулящего от нетерпения зверя. Мужчина не спускал глаз с Александры, подмечая и болезненную бледность, и темные круги под глазами, и старую дешевую одежду, и… А это еще что такое? Глухое рычание раздалось в просторном холле.
– Кто это сделал? – прохрипел он, глядя на фиолетовый синяк на ее плече. Александра попыталась подтянуть сарафан повыше, но было уже поздно – скрыть след от удара Алины не удалось.
Лицо Оборского менялось на глазах. Глаза наливались нечеловеческой желтизной, скулы заострились, хищный оскал прорезал идеальные черты, заставляя Сашу испуганно вздрогнуть.
– Кто посмел? – рычал Глеб.
– Вас это совершенно не касается, Глеб Александрович, – твердо ответила девушка, – и не кричите на меня, пожалуйста.
Ей было страшно. Страшно оттого, что Глеб так смотрит на нее, рычит, прожигает взглядом янтарных глаз… А в спальне спят дети и где-то в лесу бродит Игорь… Игорь… Господи, Оборский же убьет его!
Огромным усилием воли Глеб удержался от оборота. Увидев фиолетовые следы на теле своей женщины, он едва не обезумел. Слишком свежи были в памяти багровые синяки на белоснежной коже, слишком хорошо он помнил, как они возникли.
– Где Игорь? – тяжело дыша, спросил он.
– В лесу, – коротко ответила Саша.
– Это он?…
– Нет, я упала еще дома, – быстро ответила Александра, – в смысле, у вас в усадьбе, – тут же поправилась она.
Оборский, прищурившись, недоверчиво разглядывал ее. Саша, затаив дыхание, молчала.
– Дети здесь? – спросил, наконец, Глеб.
– Да.
– Собирай их. Мы уезжаем, – коротко распорядился мужчина.
– Нет, – помертвевшими губами прошептала девушка. «Нет!» – кричала ее душа.
– Я не отдам. Вы не посмеете забрать их у меня, – громко выговорила она, смело посмотрев в такие знакомые глаза. Их янтарная глубина затягивала, заставляя подчиниться. Саша вздернула подбородок. «Не получится» – ответил ее взгляд стоящему напротив мужчине.
Тот молчал, тяжело дыша и пытаясь справиться с собой. Вид перепуганной пары, скрывающей свой ужас и храбро пытающейся кричать на него, подействовал на Глеба, как удар хлыста. Неужели настолько ненавидит? Он еще раз медленно оглядел ее с головы до ног, подмечая, как меняется выражение лица Александры, как медленно проступает на нем понимание того, что она проиграла.
А Саша видела стоящего перед собой мужчину, в памяти всплывали слова Алины и ее угрозы, и осознание того, что у нее отберут детей, выворачивало душу, заставив забыть о гордости и попытках отстоять свои права.
Девушка умоляюще посмотрела на Оборского, не в силах вымолвить ни слова. Это конец! Если он заберет детей, она не переживет… Сделав неуверенный шаг вперед, Саша подошла к оборотню и тихо попросила:
– Глеб Александрович, пожалуйста… не забирайте их у меня. Я согласна на все – быть для них кормилицей, няней, да, кем угодно, только позвольте находиться рядом с малышами и видеть, как они растут.
– Что? – недоуменно переспросил мужчина, опешив от неожиданности.
– Я прошу вас, позвольте мне остаться с ними. Умоляю, не лишайте меня возможности видеть детей.
Оборский смотрел на взволнованную Сашу, на слезы, застывшие в ее глазах и не мог сообразить, что происходит, и о чем она говорит. Мужчине едва удавалось удерживать зверя, и он с трудом понимал, о чем просит Александра.
– Ты можешь толком объяснить, что случилось? – медленно произнес Глеб.
Внутри все рванулось обнять девушку и вытереть ее слезы, но тут, некстати, вспомнились обидные слова, обвиняющий взгляд, истерика… Волк завыл, толкая его вперед, но Оборский удержался, боясь увидеть неприятие и ненависть в любимых глазах.
– Пожалуйста… – уже навзрыд плакала Саша, и мужчина окончательно растерялся.
– Так, ладно, все это мы решим потом. Пошли, – Глеб крепко взял девушку под руку, – Алекс, собери вещи и найдите Игоря, – крикнул он, направляясь к комнате, где спали Тема и Катя. Подойдя к кровати, на которой уютно сопели малыши, он сгреб их в охапку и, не отпуская Сашиной руки, быстро пошел к выходу. Тошка, приветственно боднув Оборского головой, потрусил следом за хозяином. Он ни капли не сомневался и прекрасно себя чувствовал, в отличие от Александры, которая торопливо шагала рядом с мужчиной, обеспокоенно поглядывая на своих детей. Те спали, как ни в чем ни бывало, даже не почувствовав, что их куда-то несут.
Подтолкнув девушку к машине, Оборский протянул ей Тему, а сам, сев рядом, удобно расположил на руках Катерину.
Спустя пару минут, из леса вышел Метельский, конвоируя впереди себя насупленного Игоря, все расселись по машинам, и, вскоре, кортеж из трех машин уже двигался в направлении Геленджика. А еще через час, Саша сидела в салоне самолета и смотрела в иллюминатор на оставшиеся далеко внизу горы.
Так закончился ее неудавшийся побег.
Глава 18
* * *
Грохот взрыва раздался совсем рядом. Земля, осколки снаряда, ржание коней, грохот канонады… Все смешалось в один всепоглощающий кошмар.
– Ваше благородие, вы меня слышите? – голос Степана доносился как сквозь вату. Горячая кровь, стекающая по виску, заливала лицо, запах земли и пороха раздражал чувствительное обоняние, жаркие сполохи огня подбирались все ближе.
– Глеб Александрович, уходить надо! – надрывался денщик, – Господи, что ж вы такой тяжелый-то?! Гринька, подсоби! – крикнул он, и Оборский почувствовал, как его подхватили чьи-то руки и куда-то понесли…
– Голову, голову держи…
– Ить, уронишь же! Ах, ты, криворукий…
Удар, боль, и… Глеб вздрогнул и открыл глаза. Салон самолета, спящий на его руках Тема, напряженная Саша в соседнем кресле… Опять прошлое настигло его в самый неподходящий момент. Уж сколько лет прошло, а все снится тот последний бой под Екатеринодаром… Что-то слишком часто стали всплывать старые болезненные воспоминания.
* * *
В Москве их встречали. Высокие, как на подбор, мужчины мгновенно окружили прибывших и, прикрывая с обеих сторон, провели к машинам.
Саша с тоской посмотрела на оставшийся позади аэропорт и покорно села в знакомый Хаммер.
Оборский устроился рядом. За все время поездки, он не проронил ни слова. Девушка чувствовала исходящее от мужчины напряжение и молилась, чтобы не случилось ничего ужасного. Она боялась даже представить, что ее ждет. То, что она забрала детей и сбежала… Глеб не простит. Вопрос только в том, как ей придется отвечать за свой проступок.
Час пути пролетел незаметно. Саша не ощущала времени, она со страхом ждала расплаты.
Кованые ворота пропустили их в усадьбу и с гулким стуком захлопнулись за проехавшими машинами, отрезая все пути отступления.
Катюша, словно почувствовав, что она дома, решила огласить окрестности громким плачем, Артем тут же проснулся и тоже зашелся в крике, и так, в сопровождении их двухголосного концерта, все и ввалились в особняк. Глеб отнес детей в свою спальню и поручил Татьяне заняться ими, а сам повел Сашу в ее комнату.
Девушка шла туда, как на казнь.
Дверь захлопнулась с громким стуком.
– Садись, – Оборский подвел Александру к креслу и усадил в него, – а теперь, постарайся связно объяснить мне, что произошло, и почему ты решила сбежать.
Саша посмотрела на оборотня и вздохнула.
– Я понимаю, что не должна была этого делать, но я не могла потерять детей.
– Так. Хорошо. А почему ты решила, что потеряешь их? – терпеливо продолжал расспрашивать мужчина.
– Ваша невеста сказала, что найдет малышам другую няню.
А мне велела собирать вещи, – глядя ему в глаза, проговорила девушка.
– Стоп, – Оборский непонимающе уставился на Александру, – какая еще невеста?
– Алина.
– Она была здесь? Когда?
– На следующий день после того, как вы уехали.
– И сказала, что выгонит тебя?
– Да, когда вы с ней поженитесь.
Глеб явственно скрипнул зубами.
– Ясно. Что ж, с этим фарсом пора заканчивать, – он развернулся и вышел из комнаты.
Саша взволнованно посмотрела на захлопнувшуюся за ним дверь. Что он решил? Что теперь будет с ней и детьми?
Оборский вернулся через пару минут.
– Держи, – протянул он девушке ее паспорт.
Александра машинально взяла документ, не понимая, что означает этот «жест доброй воли». Глеб хочет ее выгнать?
– А теперь, открой его, – спокойно приказал мужчина.
Саша покорно раскрыла паспорт и растерянно уставилась на ламинированные страницы. Оборская Александра Павловна – прочитала она и вопросительно подняла глаза на Глеба.
– Нет у меня невесты, и быть не может. Я женат, – ответил он на ее безмолвный вопрос.
– Но, как же…
– А никак. Ты моя жена. И точка, – бесстрастно ответил Оборский, – и не нужно больше бояться, что кто-то отнимет твоих детей, или выгонит тебя на улицу. Ты – хозяйка и этого дома, и моего клана. Привыкай.
– Но я…
– Саш, поверь, я знаю все, что ты собираешься мне сказать. Давай, не будем все усложнять? Я хотел подождать, дать тебе возможность привыкнуть… но… В общем, если хочешь быть рядом с детьми, придется смириться с ролью моей жены. И не бойся, я не буду докучать тебе своим вниманием, я помню, о том, что ты от него устала. Ладно, ложись спать, а завтра мы обговорим все подробнее.
– А дети?
– Сегодня они побудут со мной. Тебе нужно отдохнуть, – Глеб кинул на нее внимательный взгляд и вышел из комнаты.
Через несколько минут после его ухода, в комнату неслышно проскользнула Татьяна.
– Александра Павловна, Глеб Александрович велел осмотреть вашу спину, – робко обратилась она к Саше.
– Ой, да не стоит, – попыталась отмахнуться от нее девушка.
– Александра Павловна, пожалуйста, – умоляюще посмотрела на нее женщина, – я не могу нарушить приказ.
– Ну, если так, – поморщилась Саша.
Раздеваться не хотелось. Спина болела невыносимо, отдавая резкой болью в ребра с правой стороны, но тот стресс, в котором пребывала Александра, перекрывал все ощущения, не позволяя сосредоточиться на боли. Саша, попросту, привыкла к ней, сжилась и притерпелась.
А сейчас, сняв джинсовую куртку и сарафан, она почувствовала неприятное колотье в боку и поморщилась, когда прохладные руки Татьяны легли на место ушиба.
– Ой, – Александра не сдержала вырвавшийся стон.
– Больно? – спросила Таня. Саша кивнула. – А так?
Девушка поморщилась, и Татьяна покачала головой.
– Вам бы на рентген надо. Похоже на трещины в ребрах. Я скажу Глебу Александровичу.
Женщина поспешно вышла из комнаты, а Александра неторопливо надела халат и поплелась в ванную. Апатия, окутавшая ее, притупила все эмоции и чувства. В душе поселилась странная пустота.
В голове до сих пор не укладывалась новость – Оборский – ее муж. Бред какой-то! Как такое возможно? Зачем она ему?
Стоя под струями воды, Саша машинально размазывала по телу душистый гель, а перед глазами у нее стояла страничка из паспорта с новой фамилией. Если верить документу, их «свадьба» состоялась пару месяцев назад, как раз незадолго до той ее нелепой истерики. Свадьба… Жаль только, что невесту предупредить забыли…
Девушка расстроенно думала о том, что все усилия оказались напрасны – буквально двух дней не хватило, чтобы улететь из страны и забыть о прежней жизни. Хотя, кого она обманывает – ничего бы не забылось. И тоска не прошла бы, и тяга… Почему все это произошло именно с ней? И почему она не может ненавидеть Оборского? После того, что он сделал… Так нет же, стоит только увидеть проклятого оборотня, как сердце пускается вскачь, выделывая немыслимые кульбиты, а тело плавится, и Саша готова растечься лужицей у его ног. Тряпка…
Александра накинула халатик и прилегла на кровать. Было холодно и неуютно. Вспомнились горячие объятия, поцелуи, горьковатый запах туалетной воды…
Без Глеба и детей спальня казалось нежилой.
Кое-как найдя удобное положение для больной спины, девушка попыталась ни о чем не думать и просто уснуть. Утро вечера мудренее. Обо всех своих проблемах она будет переживать завтра.
– Алекс, почему никто не сказал о том, что Алина была здесь в мое отсутствие? – Оборский, прищурившись, смотрел на своего зама.
– А она здесь была? – удивился Метельский, – но…
– Выясни все, что произошло в этом доме за последнее время. Я должен знать каждую мелочь, даже если ты, по своему обыкновению, решишь, что это неважно. Каждую, Алекс. И с камерами разберись, – серьезность в тоне альфы не предвещала бете ничего хорошего.
– И еще, – добавил Оборский, – приставь к Александре двоих ребят. Докладывать мне о каждом ее шаге, не спускать с нее глаз, не подпускать никого к ней и детям. Понял? Исполняй.
Метельский молча вышел из кабинета, а Глеб устало откинулся на спинку кресла. Нестерпимо болела голова, перед глазами снова расплывались красные круги, сознание раздваивалось, рисуя картины прошлого, искусно переплетающегося с настоящим.
Последние дни дались Глебу нелегко, и сейчас, он хотел только одного – обнять Сашу и забыть обо всем, что произошло. Но нельзя…
– Ну, что, как я и думал – трещины в шестом и седьмом ребрах, – Нелидов отложил снимок и повернулся к Оборскому, – а также, обширная гематома в месте удара. Повезло, что не переломы. Интересно, как она умудряется детей таскать?
– Вот, и мне интересно, – задумчиво протянул Глеб, глядя на черно-белые снимки. «Саша, Саша… Что же ты творишь? Почему не жалеешь себя?» Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и спросил у Бориса:
– И чем это грозит?
– Чем, чем… Болит у нее все, а обезболивающие постоянно пить нельзя, все-таки, детей кормит. Если уж совсем прижмет, дашь вот эти таблетки. И обеспечь Александре покой и неподвижность. И никаких тяжестей. С малышней постарайся сам справиться, – Нелидов недовольно хмурился, глядя на снимок, а потом не выдержал:
– Это ты ее так?
Оборский поперхнулся.
– Ты думаешь, я на такое способен? – возмущенно спросил он.
– Ну, мало ли, не рассчитал силу, психанул…
– Бор, посмотри на меня, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, попросил Глеб, – ты считаешь меня способным избить свою пару?
– Ну…
– Да, что же вы меня таким монстром все видите? – взорвался Оборский, – то, что произошло тогда ночью… Я был не в себе и ничего не помню. Помутнение рассудка какое-то… А вы считаете, что я могу сотворить подобное в здравом уме. Обидно, знаешь ли, когда твои люди тебе не доверяют, – горько добавил он.
– Прости, Глеб, но что я должен был подумать? Саша сбежала, прихватив детей, ты нашел ее и привез ко мне с травмами от удара… Как ты думаешь, какой вывод напрашивается?
– Разумеется, только тот, который вы все и сделали, – желчно отозвался Оборский, – ты бы видел, как на меня наши смотрят. Как на изверга. Еще бы – опять обидел девочку!
– Кстати, Глеб, раз уж ты здесь… Может быть, все же пройдешь обследование? Ну, не нравятся мне эти твои обмороки. Не должно такого быть, – Борис пристально посмотрел на племянника.
– Нет у меня никаких обмороков, – мгновенно заледенел Оборский, – я здоров. И хватит ко мне присматриваться, устал уже от твоего вечного наблюдения. Говорю тебе, со мной все в полном порядке.
– Ну-ну, – покачал головой Нелидов, – геройствуй дальше. Только, когда соберешься лапы откинуть, будет уже поздно просить меня о помощи. Ладно, забирай свою ненаглядную и вези домой. И проследи, чтобы детей на руки не брала пару недель.
– Ладно. Спасибо, Бор, – Глеб кивнул и вышел из кабинета Нелидова.
Пожилой врач устало посмотрел ему вслед. Когда же уже все образуется? Зная племянника, Борис понимал, что Глеб должен сам принять решение. Мальчик с детства отличался упрямством, и, пока не дойдет до чего-то своим умом, разговаривать с ним бесполезно. Никого слушать не будет. И пару себе под стать нашел. Такая же упрямица. Никак не может простить этого дурака. Нет, сердцем давно уже простила, а вот умом… Никто им не поможет, пока сами не поймут, что нужны друг другу. Нелидов невидяще уставился в окно. Глупая молодежь…
Саша ждала мужа в холле. Она сидела в кресле, прикрыв глаза, но напряженная поза выдавала ее волнение и настороженность. Оборский кинул быстрый взгляд на свою пару. Как всегда, готова ко всему самому худшему. Не расслабляется ни на минуту. Глеб устало вздохнул. «Одно и то же. Внешняя покорность и безмолвное сопротивление внутри. Его жена. Да уж…»
– Саш, пойдем, – спокойно обратился он к девушке.
Та мгновенно подскочила с кресла и растерянно посмотрела на мужчину.
– Пошли, – негромко повторил Оборский и неторопливо направился к выходу. Саша, чуть приотстав, последовала за ним. С самого утра она пыталась побороть какое-то муторное чувство, засевшее внутри. Муж… Это слово приводило ее в ступор. Зачем Оборский связал с ней свою жизнь? Из-за детей? Или, действительно, испытывает к ней чувства? Или это из-за метки он ощущает привязанность? Мысли бились в голове, не давая покоя.
Глеб шагал впереди, а Саша спешила следом, разглядывая знакомую до мельчайших подробностей фигуру мужчины. Гибкие, грациозные движения, гордая посадка головы, скупые жесты красивых рук… «Дура, ты Сашка… Никак не можешь забыть…» – корила она себя. А как тут забыть, если за полгода успела прикипеть к равнодушному оборотню и душой, и телом. Вот, идет он себе спокойненько, а у нее все внутри переворачивается – от его близости, от его запаха, от воспоминаний… Александра невольно сглотнула. Картины недавнего прошлого мелькали перед глазами. Она на руках у Оборского, теплые губы щекочут чувствительное ушко, ясные медовые глаза искрятся смехом… Споткнувшись, девушка беззвучно выругалась. Как есть – дура!
Глеб открыл дверцу машины и помог Саше забраться на заднее сиденье. «Ну, да, правильно, вперед ее больше не сажают. И разговоры с ней не разговаривают. Так, мазнут глазами равнодушно, да и отведут взгляд. Недостойна барской милости.» – накручивала себя Александра.
Войдя в дом, она тут же пошла к детям.
– Саш, постой, – остановил ее Оборский, – детьми пока займется Татьяна. Тебе нужен покой.
Девушка растерянно посмотрела на мужчину.
– Я не запрещаю тебе видеть малышей, но будет лучше, если они поживут в другой комнате.
– Как скажете, Глеб Александрович, – опустила голову Саша. На глаза наворачивались слезы, но девушка пыталась сдержаться.
– Иди к себе и отдыхай, – распорядился Оборский.
Александра молча развернулась и ушла в свою комнату. Пустую и холодную. Нет, температура в ее спальне была в норме. Просто, без детей и Глеба, в ней было неуютно и зябко.
Постояв у окна, Саша развернулась и отправилась к малышам. Пусть Оборский говорит, что хочет, но сидеть взаперти и подчиняться его приказам она не собирается.
Вечером, в усадьбу приехали гости. Александра наблюдала, как к парадному подъехали три машины, из которых вышли высокие, крепкие мужчины. Глеб, весело улыбаясь и оживленно что-то обсуждая, провел их в дом. Татьяна, укачивающая детей, на вопрос Саши привычно ответила, что в дела альфы не лезет и не знает, кто к нему приезжает и зачем.
– Они тоже… оборотни? – спросила Александра.
– Да, – неохотно ответила женщина.
– Тань, а почему Алексей Николаевич сразу не нанял прислугу из ваших? – Саша не смогла удержаться и задала давно интересующий ее вопрос. В свое время, Метельский отшутился и не стал отвечать на него, и вот сейчас, пока Татьяна готова была говорить… Девушка торопилась узнать хоть что-то.
– Не захотел никто. У нас, вообще, не принято на грязную работу своих нанимать, – словно извиняясь, улыбнулась Татьяна.
– А как же сейчас?
– Глеб Александрович приказал. Все понимают, что у вас проблемы и чужих в дом пускать нельзя, – проговорилась женщина.
– Ясно. А сколько в клане оборотней?
– Около ста. Александра Павловна, вы лучше у Алексея Николаевича спросите, он сможет на все ваши вопросы ответить, а я, все равно, мало что могу рассказать.
Таня замолчала и, по ее виду Саша поняла, что больше ничего от нее не узнает.
Александра задумчиво уставилась в окно. Вот как. Грязная работа… Н-да… Снобы.
