Текст книги "Изменяющая судьбы (СИ)"

Автор книги: Анна Тарасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Марк подвел девушку прямо к нему.

– Лина, познакомься, это Владимир Петрович, мой водитель.

Девушка сдержанно поздоровалась. Раньше ей доводилось видеть такие шикарные машины только на фотографиях или на видео, и уж никак она не думала, что самой доведется в такой машине покататься.

– Владимир Петрович, у меня к вам просьба, – уважительно обратился Марк к водителю, – Алина часто задерживается в резиденции, поэтому я бы хотел, чтобы по вечерам вы отвозили ее домой.

Лина, услышав это, попыталась возразить, но понтифик так глянул на нее, что все слова застряли у нее в горле. «Мои решения не обсуждаются.» – вспомнила она.

Владимир Петрович открыл услужливо дверь для нее, но Марк ее окликнул:

– Лина, – и когда она обернулась к понтифику, продолжил, – Я искренне надеюсь, что мои слова ты не оставляешь без внимания, а поэтому в последний раз повторю: прекрати общение с учеником Эстебана. Вообще с его семьей прекрати любые отношения!

– Мой господин, я еще не видела ни от него, ни от его учителя ничего плохого! – попыталась возразить Лина, но Марк отрицательно качнул головой:

– Радость моя, необязательно вставать на грабли, чтобы понять, что они нанесут удар! Выполни мой приказ, пожалуйста!

Девушка уселась в лимузин и взглянула на понтифика через стекло.

– Я постараюсь, мой господин.

Он коротко кивнул, проследил за тем, как машина мягко тронулась с места, и только после этого вернулся в офис.

***

Макс, никем не замеченный, наблюдал, как брат Гая вывел из своего кабинета какую-то смертную и направился с ней к лифтам. Именно ее он видел впервые пару месяцев назад в резиденции, Гай тогда еще приехал домой восторженный донельзя.

Макс пригляделся к женщине. Ничего примечательного: полновата, не до такой степени, чтобы считаться толстой, но и стройной сложно назвать, волнистые русые волосы до середины спины, на лицо вроде симпатичная. В общем, внешность совершенно обычная, а значит, Гая восторгает в ней что-то другое.

Но на девчонку обратил внимание Марк. Занятно!

Парень видел, как из библиотеки вышел Карлос, вытирая рукой окровавленные губы, видел, как после туда вошли понтифик с этой смертной. На ее одежде были заметные кровавые пятна и это натолкнуло Макса на интересную мысль.

Любовник верховного понтифика люто ненавидел его брата за презрение и брезгливость высшего к бывшему уличному бродяжке, и сейчас Макс придумал способ, как можно было бы тому подгадить.

***

Отпраздновать удачно прошедшую интригу Эстебан решил со своим любимым учеником. Тем более, что он участвовал в ней наравне с самим учителем.

Марк был взбешен произошедшим с ткущей. Карлос был казнен этой же ночью за нарушение закона понтифика, но Эстебан точно знал, что будь на месте Алины любой другой смертный, незадачливый ученик Елиазара отделался бы просто месяцем-другим в подземельях резиденции. Карлосу же ввели раствор серебра. Жуткая смерть.

Это означало лишь одно – Марк защищал Лину как собственного инициала. Значит, Совет Высших созван не будет. А значит, и самому Эстебану надо бы поторопиться, пока Марк не заклеймил Лину собственной кровью.

Инициалы в клане ставил только один маг и возвращается в Москву он лишь через несколько дней. Получается, что у Эстебана времени совсем мало, чтобы Лина окончательно согласилась на его покровительство и сама заявила об этом понтификам. Отказать ткущей они по закону права не имеют.

Но Эстебан уже придумал, как ему заполучить девчонку.

Наставник слизал каплю крови с прокушенного запястья и зажмурил глаза.

– Вкусная девочка у тебя, друг мой, такая сладкая!

Гюнтер оторвался от горла Катеньки и улыбнулся учителю.

– Я рад, что она вам нравится, учитель! Катенька мой самый любимый десерт!

Обнаженная девушка полулежала на диване, подставив вампирам все свое тело. Сексуальное удовольствие она им уже доставила, теперь пришла очередь за вкусовым. Гюнтер постарался на славу, накормив девушку перед встречей с учителем фруктовым десертом с вином, и теперь ее кровь отдавала легким привкусом бордо, апельсинов и манго. Заманчивая смесь вкусов. Эстебан ценил такие изыски очень высоко.

– Интересно, – он прокусил ее запястье еще раз, чтобы кровь струйкой снова потекла ему в рот, – У Алины кровь какая на вкус?

– Я не питался ею, – нахмурился Гюнтер, промокая губы салфеткой.

– Я знаю, знаю, просто пытаюсь представить, на что она похожа. Мне кажется, на какой-то цитрус. Быть может, грейпфрут.

– Горькая и сладкая одновременно? – с улыбкой уточнил ученик.

Эстебан с наслаждением прикрыл глаза.

– Она хороша! И, я думаю, страстная очень.

– Что?

– Хочу, чтобы она стала моей любовницей, – Эстебан, довольный как кот, подтвердил его догадку, – Если хочешь, можем ее потом вместе попробовать, как эту твою…как ее …

– Катенька, – хмуро напомнил Гюнтер имя лежащей перед ними девушки.

Лина и Эстебан? Не понравилась эта идея Гюнтеру, очень не понравилась.

– Что тебя смущает? – Эстебан откинул руку лежащей в обмороке Катеньки в сторону как ненужную тряпку.

– Я не хочу использовать Лину как… – парень указал на девушку.

– Ты слишком чувствителен к этой девочке, мой друг. Было бы о ком беспокоиться! Заставим ее изменить реальность и потом попируем с ней вместе! Всегда хотел попробовать кровь ткущей! – Эстебан был воодушевлен своей идеей.

– Как Карлос? – вспомнил Гюнтер.

Учитель помрачнел.

– Не скажу, что хотел бы его участи, – медленно проговорил Эстебан.

Гюнтер помолчал.

– А Лина так и не согласилась стать вашей опекаемой?

– Пока нет. Но я не теряю надежды.

И Эстебан еще раз приложился к запястью Катеньки.

***

А на следующий день Лину ждал сюрприз. Эстебан пригласил ее в театр, как возмещение за вчерашний неприятный случай.

Что ж, девушка была не против посетить светское мероприятие вместе с префектом, а заодно получше к нему приглядеться. Произошедшее с ней более чем открыто показало, что без защиты какого-либо вампира, ее жизнь может действительно повиснуть на волоске. И для себя она решила, что раз понтифики не собираются этим озаботиться, значит, вопрос собственной безопасности в клане она должна решить сама.

Встречи с Эстебаном в последние дни стали ежедневными. Театр или выставка в свободные от уроков дни, посещение дорогого ресторана в дни занятий с магом. Префект старался о себе напоминать каждый день, ухаживая за девушкой максимально внимательно, но не выходя за границы приличного.

Лина до сих пор с дрожью вспоминала случайное объятие Марка и очень надеялась, что больше подобного не повторится. Потому что во второй раз сдержаться силы вряд ли у нее нашлись бы.

И вот неделю спустя Лина поздно вечером выходила из офиса одна. Она засиделась с договором, успела забежать к Дмитрию Игоревичу его подписать и с чувством выполненного долга в восемь вечера закрыла кабинет.

У здания машин уже было мало, большинство сотрудников разъехались, но темно-синий «Ягуар» не мог не привлечь к себе внимание. Увидев выходящую из дверей девушку, Эстебан вышел из машины и направился к ней.

– А я ждал вас, дорогая Алина!

– Эстебан, рада вас видеть! – она искренне обрадовалась наставнику Гюнтера, – Вы опять хотите увезти меня в царство игровых теней?

– К сожалению, нет, милая девушка, – Эстебан обаятельно улыбнулся, – Вы позволите проводить вас до дома?

– Чувствую, у вас опять назрел разговор? – девушка улыбнулась и села в машину.

Все-таки он был чем-то притягателен. Серьезный мужчина, приятный собеседник, вежливый и галантный. Лина почувствовала, что краснеет. Конечно, он не Марк, но Лина прекрасно отдавала себе отчет, что понтифик для нее так же далек, как и Полярная звезда.

Эстебан закрыл за ней дверь и уселся на свое место. Медленно вывел машину с территории офиса.

– Так о чем вы хотите поговорить! – Лина улыбнулась и склонила голову.

– Вы уже приняли решение по поводу моего предложения о покровительстве? – спросил он, не глядя на девушку.

Лина стала внимательно разглядывать ремешок своей сумочки.

– Пока еще нет, Эстебан, мне, откровенно говоря, сложно решится, ведь это на всю мою жизнь. И, если я ошибусь, то она вряд ли будет долгой и приятной. Но, кроме вас, честно скажу, довериться мне некому.

Префект понимающе кивнул головой:

– Вы разумная девушка, Алина, мне это очень импонирует. Настолько, что я предлагаю вам стать моей любовницей.

Лина от удивления даже приоткрыла рот. Неожиданный поворот событий.

– Вы же меня едва знаете!

– Этого вполне хватило, чтобы составить о вас мнение.

– Я же не люблю вас, – пыталась хоть как-то собраться с мыслями девушка.

– Да, не любите. Ну и что? Что такое любовь? Короткая страсть, вспышка эмоций, не более. Она быстро проходит и в лучшем случае сменяется привычкой и уважением, в худшем – ненавистью и злобой. Я же вам предлагаю отношения другого рода, вы получите уважение, богатство, защиту.

– Уважение? К кому? К любовнице? – усмехнулась Алина.

Эстебан мягко вел машину, посматривая на девушку.

– Вы мало еще знаете наш мир, Алина, и продолжаете жить в нем по вашим смертным законам. Мы, вампиры, почти бессмертны, для нас быстротечность любви все равно как однолетнее растение. И вы, смертные, для нас такие же однолетние. Вы знаете, что мы не женимся на смертных?

Лина кивнула. Гюнтер рассказывал ей как-то об этом.

– Единственный вариант отношений между смертным и вампиром – это отношения любовников. Я был бы рад видеть вас в своей постели. Решение за вами!

Он выжидающе посмотрел на девушку, а та боялась поднять глаза. Наставник Гюнтера снова сумел смутить девушку. Снова отношения? Снова подпустить к себе кого-то ближе, чем просто знакомый или друг?

С другой стороны, тот, кто нравился ей, имел официальную любовницу.

Да и Эстебан не предлагает любви. Ее девушке хватило за глаза. По горло наелась.

Но Лине нужна и защита.

Что ж, стать официальной любовницей – вполне взрослый и обдуманный подход. Без любви, без страстей, только голый расчет. Она посмотрела на спутника уже как на мужчину. Конечно, он был не так ошеломляюще красив, как Марк, и даже не как Гюнтер, но что-то в нем привлекало внимание и заставляло задержать взгляд. Он молча ждал продолжения, ведя машину совершенно спокойно, как будто подобные предложения делал по десять раз на дню.

Хотя, может и делал.

Лина решила действовать по его же примеру и говорить честно.

– Признаюсь честно, Эстебан, я не хочу никаких отношений подобного рода! Ни с кем и никогда!

– Да, – кивнул он и со всей серьезностью посмотрел на Лину, – Это я заметил.

– Я хочу лишь, чтобы вы поняли. Я согласна попробовать, но только попробовать. Вполне вероятно, что не получится и я в итоге откажусь. Если вы согласны на такое, то – я не против.

Эстебан обвел взглядом Лину. Она давно уже будоражила его воображение, ему очень уж хотелось попробовать эту девушку.

– Я не против, и убежден, что вы не откажетесь!

– Поживем– увидим!

***

Что ж, префект мог поздравить себя с удачей.

Ткущая фактически согласилась на его покровительство. И пусть она попросила некоторое время на привыкание к нему, как к вероятному партнеру, Эстебан уже сейчас предвкушал страстные ночи с ней и решение собственных интересов при помощи таланта девушки.

Но он должен как можно скорее поставит на девушку клеймо семьи. Тогда она будет окончательно зависеть от Эстебана и этим он утрет нос обоим понтификам.

А Магдалена сходила с ума от ревности. Она даже удосужилась устроить понтифику громкий скандал, ревнуя его к этой маленькой смертной, на что Марк спокойно заметил, что если ее что-то не устраивает, она совершенно свободна и может уйти. Это все Магда рассказала Эстебану, прибежав к нему за утешением после ссоры.

Но случай с Карлосом блондинку напугал, и хоть она и бесилась из-за маленькой выскочки, но больше ничего подобного не задумывала.

…

– Концентрируйтесь, дитя мое, почувствуйте, как энергия течет по вашим венам, как она поднимается от ног, проплывает по рукам, позвоночнику, груди, поднимаясь в ваш мозг. Накапливайте ее там и когда почувствуете ее максимум, выплесните наружу! – шепот наставника был еле слышен, – И вы сможете увидеть нити Судьбы!

Лина на самом деле почувствовала, как в ступнях начинает бурлить энергия, словно электрический ток проходящая по венам. Девушка ощутила ее давление в позвонках, позволила ей подняться выше, заполнить голову. Она снова испытала то необъяснимое ощущение давно известного знания, которое сейчас пытается вспомнить, “подхватить на язык”.

Девушка вдруг удивленно ахнула. Перед ней раскрылись несколько вероятностей, в каждой из которых что-то происходило. Лина видела все со стороны, как прохожий, что от безделья подглядывает в окна с улицы.

Вот первая, самая ближайшая – наставник потягивает вино и с улыбкой рассказывает девушке занятную байку. Она задумывается над финалом, затем тихо смеется, соглашаясь с ним.

Вторая стоит рядом с первой, но чуть смазана – в библиотеку заглянул помощник старого мага, напомнил о времени и вышел. Авраам Моисеевич тут же начал складывать очки, убирать их в футляр, поставил на стол свой портфель рядом с книгами.

Третья вероятность была затянута белесым туманом, в нем все происходящее было еле видно, но девушка смогла разобрать основное. В ней Лина потянулась за книгой на полке и на нее свалилось еще несколько. Она, подняв руки, тщетно пыталась все удержать, но книги одна за другой нещадно ударяли ее по голове и падали на ковер. Наставник с укоризной посмотрел на ученицу и, подняв палец для полноты внимания, начал выговаривать ей о неуважительном отношении к древним фолиантам.

Девушка открыла глаза. Авраам Моисеевич пытливо смотрел на нее, победно улыбаясь.

– Ну что, дитя мое, что вы увидели?

Лина дотронулась рукой до лба, где все еще гудел от напряжения поднятой энергии “третий глаз”.

– Это как … как окна. Первые – чистые, ясные, а последнее – в тумане, еле видно.

Она никак не могла точно сформулировать, какими именно предстали перед ней вероятности.

Он довольно закивал головой.

– Подумайте, Алиночка, когда они могли бы произойти? Вспомните еще раз эти “окошки” и представьте рядом с ними часы. И посмотрите, к какому времени какая вероятность будет относиться?

Лина еще раз закрыла глаза, сконцентрировалась. Вспомнила.

Наложила поверх циферблат.

– Сегодня, – уверенно ответила она, – В ближайшие минут десять.

– Все?

Она вновь представила окна.

– Нет, только первые две.

– Хорошо, а третья?

– Не вижу, нет ее на часах.

– Тогда представьте календарь.

Через пару секунд девушка восторженно воскликнула:

– Да, вижу. Примерно через два-три дня, может чуть больше, но строго до конца недели.

Авраам Моисеевич удовлетворенно потер пальцем переносицу:

– Ну что ж, Алиночка, поздравляю, вы продвинулись вперед. Те вероятности, что в тумане или смазаны – еще толком не определены, это лишь эскизы будущего. Непонятно, будут они исполнены или нет, хотя раз вы их смогли увидеть, значит какие-то камни в их фундамент уже заложены, но это задача не сегодняшнего урока. Кстати, именно эти туманы вы силком вытаскивали, когда рушили жизнь своей знакомой и помогали Гюнтеру, – он цепко глянул на девушку поверх очков, но не стал развивать эту тему дальше, – Так вот, те “окна”, что были показаны четко, – у них шанс исполниться практически стопроцентный. Чаще всего бывает до трех чистых вероятностей, что произойдут в нужный вам отрезок времени, вот, например, сейчас вы увидели только две. И именно из них вы должны выбрать то, что хотите.

Лина все-таки хотела понять другое:

– Но я ведь тогда высказывала именно свое желание!

Авраам Моисеевич качнул головой, понимая, о чем она говорит.

– Дитя мое, вы действительно считаете, что ваши желания – это нечто абсолютно новое, созданное вашей личностью и разумом?

Она задумалась:

– Получается, я лишь чувствую какую-то из вероятностей как собственное желаемое?

Учитель мягко улыбнулся.

– Помните, что я говорил вам еще на первой встрече, дитя мое? Вероятностей бесчисленное количество. Неисчислимое.

Девушка прищурилась и неверяще качнула головой:

– Неужели есть даже вероятность с феями и единорогами?

– А вы твердо уверены, что их не существует? В каком-нибудь из туманных ответвлений от второстепенной вероятности?

Она осеклась. Действительно, как можно утверждать что-то конкретно, если не проверил досконально все варианты. А это сделать невозможно.

– И кто-то в далеком прошлом раздавил бабочку, поэтому и единорогов сейчас нет? – она ехидно усмехнулась ,вспомнив рассказ известного фантаста.

– Кто знает, дитя мое, кто знает, – он привычно протянул ей таблетку анальгина, – Кстати, расскажу вам занятную сказочку, Алиночка, она вам понравится!

Девушка искоса глянула на часы на стене и улыбнулась.

Прошло ровно десять минут.

…

Часы прозвенели ровно десять вечера. Лина потянулась на диванчике и закрыла книгу, которую читала уже полчаса. Надо же, как время пролетело.

Поставив томик обратно на полку и подхватив сумочку, девушка решительно направилась к дверям. Пора домой, завтра рано вставать на работу.

– Ага, вот и она! – раздался голос Тамары. Телепатка ворвалась в библиотеку, внося с собой фейерверк эмоций, – Ты что, уже уходишь?

Агнешка, стоя в дверях, с усталой улыбкой наблюдала за подругами.

– Вообще-то да, – улыбнулась ей Лина, – Мне на работу завтра.

– Ой, – махнула та рукой, – работа твоя обойдется. В общем, так, девчонки, сейчас быстро все собираемся в малом кафетерии и начинаем буйствовать

– Что за повод? – Лина перевела недоуменный взгляд на Агнешку.

Полячка выглядела не то, что усталой, а буквально замордованной. Куда уж ей веселиться то?

– У Ваньки сегодня день рождения, а значит, мы все будем отмечать! – ответила за ту Тамара.

– Это который эмпат?

– Ага, тот самый который, – Тамара так же весело подхватила Алину за руку и вытащила ее из библиотеки. – Давай, шевели коленками.

– Ну уж нет, подруга, – замотала головой Лина, – мне лучше бы домой и баиньки. Тем более, что я все равно не числюсь в вашем отделе…

– Вот и будет повод в него плотненько влиться!

– Но у меня даже подарка нет!

– Ничего страшного, потом подарим, в конце концов, к подаркам он не привычен, ибо детство трудное было.

– Неужели и игрушки деревянные, в полу прибитые? – ехидно поинтересовалась у нее девушка, невольно заразившись праздничным настроением.

Тамара с Агнешкой переглянулись и прыснули со смеху.

– Слушай, а понтифики не против? – опомнилась девушка.

– Не, – махнула рукой Тамара, заводя компанию в лифт, – Гай уехал в Европу, а Марк сам разрешил, я спрашивала.

С уговорами Тамары и снисходительным молчанием Агнешки Лина была все-таки перепровождена вниз, в маленькое кафе для сотрудников-смертных, и усажена на стул.

Кафе не было по особому оформлено, но в легких диванчиках у стены, небольших столиках и стульях с красивыми гобеленовыми подушками, намечалась какая-то домашняя уютность. Лина бывала в этом заведении и раньше, когда сильно задерживалась с уроками у старого мага, ужиная тут, прежде чем поехать домой.

В кафетерии уже были соединены два стола, на которые водрузили большой шоколадный торт, легкие закуски и бутылки с вином и пара пакетов апельсинового сока для мартини.

Сам именинник сидел во главе стола с довольным видом и по-детски радостно улыбался, наблюдая как деятельная Тамара, подхватив на подмогу Ольгу и Олега, устраивает праздничный банкет.

…

Авраам Моисеевич быстро, почти бегом пересек расстояние от библиотеки до кабинета высшего. Лоренца с удивлением следила за приближением старого мага, обычно за ним такой прыткости не наблюдалось.

– Марк у себя? – бросил он на ходу секретарше и, не дождавшись ответа, открыл дверь к понтифику.

Марк удивленно поднял глаза. Мало кто смел к нему влетать в кабинет, не постучавшись. Разве что за Филиппом и Дитрихом такая привычка наблюдалась, но отучить ученика от нее понтифик надежду потерял, а лучшего друга перевоспитывать не собирался.

Авраам Моисеевич уселся по-хозяйски в кресло и без всяких приветствий выложил свои известия:

– Я знаю, какие заклинания составляют блок Алиночки.

Марк откинулся на спинку своего кресла.

– Значит, “Цепь” все-таки подтвердилась?

– Да, она скрепляет «Молебен молчания» и “Щит Габриэля”.

«Молебен молчания» был аналогом кланового «Зеркала», заклинания, накладываемого магами на каждого ментала, поступающего в Паноптикум.

“Зеркало” было необходимо, чтобы, с одной стороны, обезопасить всех окружающих от неожиданного проявления способностей ментала, с другой стороны, – сам человек был таким образом защищен, чтобы в случае неприятностей, его не могли использовать во вред себе и окружающим. Это заклинание делало способности человека пассивными.

«Молебен молчания» действовал почти так же, добавляя при этом инерционное противодействие той же силы, с которой применяется талант. Именно этим и объяснялись постоянные головные боли Алины, как только она пыталась работать с реальностями – «Молебен» ударял по инерции обратно.

“Щит Габриэля” был разработан орденскими магами именно для ткущих и запирал талант ментала для изменения собственной жизни. Видящий будущее попросту мог видеть собственную судьбу.

Но ставить два почти одинаковых заклинания на одного человека смысла не было.

– Кому-то очень сильно не хотелось, чтобы девочка вообще могла пользоваться своими способностями и на нее наложили все возможные. «Молебен» я точно распознал, подозреваю, что там еще «Вспышка света» и, возможно, «Хорал». Ее, образно говоря, засунули в колбу и намертво закупорили.

Четыре мощных щитовых заклинания? С чего бы это?

– Но это еще не все, Марк. Под этими заклинаниями стоит фундамент из старых, почти развеявшихся заклинаний, он более мощный, но сквозит дырами, как будто ставили наспех. Это и позволяло девушке использовать свои способности. Помните, она рассказывала про свою молодость?

– Зачем? – искренне удивился понтифик, – Зачем закрывать Лину такими щитами?

– Они знали, кем именно она является, – уверенно ответил ему старый маг, – и знали побольше нашего.

Марк в раздумье встал из-за стола и прошелся по кабинету. Появилась одна мысль, как-то отвечающая на данный вопрос, но это было настолько нереально, что понтифик отбросил было ее в сторону, но все же решил уточнить.

– Что нам известно о ее семье?

– Ничего серьезного, – маг потер переносицу, – Обычная стандартная смертная семья, родители оба москвичи, Лина у них поздний ребенок и единственный.

– А помимо этого?

– Алиночка многого не рассказывает, – пожал плечами старый еврей.

Марк подошел к столу и нажал кнопку коммуникатора:

– Лоренца, мой ученик поблизости?

– Да, господин.

– Попроси его зайти.

Через секунду в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, Филипп зашел в кабинет.

– Ну, хоть стучаться научился! – заметил Марк.

Филипп радостно расплылся в улыбке:

– Ничего, лет через пятьдесят я и спрашивать научусь, ждать то всего ничего!

Молодой парень с вечно взъерошенной челкой уселся в соседнее с магом кресло. Открыл свой ноутбук и преданно уставился на наставника.

– Фил, что у нас известно про семью Алины? Давай все слухи, сплетни и все, что ты там накопал про нее.

– Алины Ветровой? Этой новенькой? – уточнил парень. Пару раз потыкал по кнопочкам клавиатуры и довольно кивнул, – Информация, правда, вся вилами на воде написана, так что за достоверность не отвечаю.

Марк кивнул головой, мол, понимаем – продолжай.

– Значит, что мы знаем: по отцу нет ничего интересного, обычная, ничем не примечательная семья. А вот по матери все более интересно, – он открыл новый файл, – Мать, Леонтьева Ирина Александровна, родилась в Москве… Нет, не то… Ага, вот: отец Ирины Александровны родился в сорок первом году, не москвич, был приезжим из Нижегородской области. Пришлось, кстати, мне и туда съездить. Это такое захолустье, ужас!

– Не отвлекайся! – Марк вернул ученика к теме разговора.

– Так вот, дедушка нашей Алины, внешне отличался от всех своих близких родственников, а таковых у него было – два брата и сестра. Они все высокие шатены, типичные славяне, а вот Александр Леонтьев был невысоким, порядка метр шестьдесят, темным и черноволосым, причем в нем были очень яркие черты кавказской национальности, хотя отец и мать у них одни и те же. По крайней мере, официально.

Филипп показал отсканированные фотографии учителю и магу.

Действительно, на фотографии ярко выделялся самый младший парнишка, лет десяти, с черными как смоль кудрями, смуглой кожей и озорными темными глазами. Рядом с ним стояла, видимо, мать – маленькая худенькая женщина непонятного возраста, блондинка, и старшие братья и сестра, высокие, канонично славянской внешности. Если не знать точно, что все они родственники, то младший мальчишка был явно не их поля ягодой.

– Более того, – продолжил Филипп, – как говорят соседи, жившие рядом с семьей Леонтьевых, мальчишка имел странную особенность, он мог «сглазить». Ну, это такое народное поверие, – начал он объяснять учителю и магу, но Марк его прервал, – Но «сглаз» выражался очень странно: он чего-то очень сильно начинал желать и это в итоге не происходило, даже если все предпосылки были положительные. Я нашел его друга детства, он рассказал пару историй, очень показательны.

Марк и маг переглянулись. Они уже начали понимать, откуда у девушки талант.

– Далее, есть еще интересный случай. За несколько дней до своей смерти мать Александра вызвала сына к себе и рассказала тому странную историю, якобы переданную от отца мальчика. Тот предрек, что в день, когда мать умрет, у сына родится дочь, ее назовут именем матери, Ириной, и у нее будут голубые глаза. И действительно, роды у жены Александра начались неожиданно, муж был в отъезде, как раз на похоронах матери. Так вот, она родила дочь, которую решила вдруг назвать в честь матери мужа, хотя изначально…

– Мы поняли, – Марк прервал ученика, – Ты можешь быть свободен, спасибо.

– Тебе оставить материалы там еще есть интересные моменты? – спросил Филипп.

– Нет, пока не надо, но их убери под гриф строжайше секретно. И последний вопрос.

Филипп застыл в дверях.

– А про мать самой Алины что-то интересное рассказывали?

– Нет, я слышал только о дедушке!

– Свободен! – понтифик отпустил ученика.

Авраам Моисеевич задумчиво потер подбородок.

– А черные кудри дедушки часом не от рода ли Циклаури?

– Запутано, – проговорил Марк, – Как же все запутано! Как мог Георг Циклаури попасть в Нижнегородскую область? По нашим данным его убили в Тбилиси в сороковом году…

– За год до рождения сына? – прищурился Авраам Моисеевич.

Понтифик прошелся по кабинету взад-вперед, подошел к окну, дотронулся до шторы.

– Четвертое поколение подряд? – тихо спросил старый маг.

Марк кивнул головой.

– Получается, что так. Вы сами знаете, что это значит, Авраам Моисеевич. Если до нее по-настоящему доберется Орден, Алину живой не выпустят и она повторит судьбу вашей Рахили.

Старый маг горестно опустил голову.

– Моя Рахиль…

– Скорее всего, те адепты решили собственноручно с ней справиться.

– Но зачем накладывать такие мощные заклинания, да еще и «Цепью» связывать?

– Наверное, вспомнили все известные. Правда, «Цепь» …

– Марк, «Цепь» в Ордене изучают в теории наравне с остальными, поверьте мне, – махнул рукой Авраам Моисеевич, – Применяют, правда, редко, но лишь потому, что достаточно сильных для наложения «Цепи» магов у них немного. Так что, это заклинание хорошо известно.

– Но «Молебен”?

Авраам покачал головой.

– При частом использовании «Молебен» убьет ее.

– Снять получится? – спросил высший.

Старый маг нахмурился:

– Я могу попробовать, сил для этого у меня хватит. Но нижний фундамент я уже не потяну, не мой уровень, признаюсь честно.

– Получается, блок остается в любом случае?

Маг снял свои очки, протер из тряпочкой из кармана жилетки и снова водрузил на нос:

– “Цепь” и верхний слой я сниму, он довольно слабый. Девушка сможет использовать свой талант, но совсем чуть-чуть и не часто, фундамент не позволит.

Понтифик отвернулся к окну и надолго замолчал.

– А Гай спит и видит, чтобы начать работать с ней. Если он еще и узнает, что моя Лина – четвертая в роду, то свидания с механиками она не избежит.

Авраам Иосифович заметил, как именно назвал его ученицу понтифик, но решил пока на этом не заострять внимания. Сейчас главное не это, хотя девушку предупредить он обязан будет.

Марк покачал головой и повернулся к магу:

– Я запрещаю снимать с Лины блок. Никакой работы, никакого Паноптикума.

– Но вы сами понимаете, молодой человек, что верховному понтифику это не понравится, – прозорливо заметил Авраам. Он сразу понял, к чему ведет высший, – Открытый аукцион мог бы дать клану очень много.

Дети четвертой ткущей в роду, особенно если их талант будет так же активен, как и у матери, – очень редкий товар, эксклюзивный. За них можно даже не просить, требовать все, что угодно. И если Гай об этом нюансе девушки узнает, то, не считаясь ни с кем, даже с собственным братом, отправит Лину к механикам, в отдел селекции.

– Прекрасно понимаю, – Марк дернул шнур шторы за кисточку, – Иосиф возвращается на этой неделе?

…

Лина медленно потянулась и глянула на часы на стене. Полдвенадцатого ночи.

Видимо, завтра придется звонить на работу и притворятся больной. Если она и уедет в ближайшее время домой, то спать ей останется максимум пять часов, а этого крайне мало. Ладно, придумает что-нибудь, уж больно хорошо они сидят.

Она оглядела маленькое собрание.

Веселье уже немного улеглось. Ванька играл с новеньким планшетом, который ему подарили близнецы, Агнешка сидела и тупо смотрела в одну точку, Тамара потягивала уже четвертый бокал вина и о чем то тихо спорила с Сергеем.

Вдруг Агнешка затянула какую-то тихую песню на польском, медленную, тягучую, грустную. Все замолчали, слушая и не перебивая.

У нее оказался красивый, нежный голосок, хоть и не сильный, но очень приятный.

– Неш, слушай, а ты чего сегодня такая убитая-то? – спросила ее Тамара, когда девушка допела.

– Да пришлось поработать… – отмахнулась полячка, не стремясь рассказывать.

– Да ладно, все мы тут работаем, рассказывай, давай!

Агнешка вздохнула.

– Мы с Инквизитором ездили в Серпухов, там урод один… – девушка тихо выругалась, – Он детей маленьких убивал. И ел.

Лина поперхнулась и неприязненно посмотрела на салатик перед собой.

– Думали, что это из вампиров кто-то, вот Мих меня и потащил. Оказался смертный, – продолжила девушка, – Ублюдок. Читала его, а самой хотелось кишки из него вырвать да съесть заставить.

Все ненадолго замолчали, переживая.

– Так, ладно, – ударила рукой по столу Тамара, – Хватить грустить, давайте-ка теперь споем!

– Что? – удивилась Лина, – Петь?

А все остальные мгновенно забыли печаль и переживания, загалдели, засуетились, побежали куда-то за стойку за пультом от огромной плазменной панели на стене. Олег забрался с головой в шкаф с посудой, ища диски с караоке, Агнешка стала настраивать микрофон.