Текст книги "Песок, оазис, два верблюда (СИ)"
Автор книги: Анна Шульгина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
– Идем в кровать...
– Мне и здесь нравится, – не согласился он, в свою очередь потянув за мокрые пряди и рисуя кончиком языка круги и спирали на её шее. Губы, кажущиеся от контраста с пропитанным паром воздухом прохладными, перешли на грудь, прослеживая тонкие венки под полупрозрачной кожей. Ева тихо охнула, когда его ладони сжали её грудь, легко дразня соски и сжимая чувствительную плоть.
– Ты будешь меня слушаться? – в голосе Дениса появились какие-то новые нотки, которых она раньше не слышала. Даже несмотря на чувственный угар, в котором она пребывала, девушка тут же напряглась от такого вопроса.
– Нет, конечно.
– Плохо, – его ладони прошлись по талии, скользнули на поясницу, прижимая к себе все сильнее и сильнее. – Очень плохо, – губы вернулись к её рту, не давая отвечать, соблазняя и сбивая с мысли. Ева почти улучила момент, чтобы сказать какую-нибудь достойную гадость, но её, все также тесно прижимая к себе, вынесли из душа и опустили кровать. – У нас есть час до завтрака, – Денис закинул её руки на подушку и прижал запястья. – Предлагаешь поругаться или займемся чем-то более приятным? – Не дожидаясь ответного слова, он склонился и обвел возбужденный сосок кончиком языка. – Твое решение?
– Отпусти руки, – горло перехватило, потому вместо привычного голоса получилось какое-то невнятное сипение.
– Зачем? – после горячей воды воздух в комнате казался почти холодным, а легкий ветерок из открытого окна заставлял покрываться мурашками влажную кожу.
– Потому что сейчас доминировать буду я, – Ева выгнулась, чтобы потереться грудью о его плечо и улыбнулась, услышав сдавленное ругательство. Пальцы на её запястьях сжались сильнее, и завтра там появятся синяки, но ей было все равно. Подняв голову, девушка провела языком по мощной шее, слегка царапаясь об отросшую за ночь щетину, и прикусила его за подбородок.
– Ну, попробуй, – со стоном выдохнул Денис, с трудом разжимая пальцы. Ева не стала повторять вчерашней попытки заломать его в приеме из борьбы. Ей наглядно показали, что физически она гораздо слабее, но есть же и другие методы...
Приподнявшись на локтях, но не делая попытки сбросить мужчину с себя, она продолжила губами изучать его шею, переходя на ключицу, а потом – обратно. Почти невесомые поцелуи чередовались с легкими укусами, от которых у Дениса перехватывало дыхание, и судорожно сжимались мышцы.
– Или начинай действовать, или вести буду я, – хрипло пригрозил он, не открывая глаз, когда Ева начала едва ощутимыми поглаживаниями ласкать его соски.
– Тсссс, – горячие губы прижались к его рту в мимолетном поцелуе, намекая, что неплохо было бы просто замолчать и слушаться свою госпожу. – Ляг на спину...
К собственному удивлению, Романовский послушно перевернулся и заурчал от удовольствия, когда Ева села верхом, плотно обхватив его бедрами. Тонкие пальцы пробежались в щекочущей ласке по ребрам, потом ниже, гладя кубики пресса. Через мгновение пальцы сменились нежными губами. Горячий язычок обводил контуры мышц, от чего Денис до хруста в сухожилиях сжимал кулаки, чтобы удержаться и не перевернуть её на спину, показывая, кто тут главный. Но то, что с Евой этот номер не пройдет, он уже понял. Слишком независимая и самодостаточная. Такая согнется только по собственной воле, а ломать её он не хотел. Уже не хотел. Хотя, все чаще появлялась мысль, что у него и не получится...
Тем временем легкие поцелуи спустились ещё ниже, и он не сдержал стон, понимая, что даст ей ещё минуту, от силы – две, а потом нафиг их соглашение, в конце концов, ему природой предназначено быть доминантой. Но и минуты не понадобилось, потому что Ева, царапнув напоследок обеими руками по его бедрам, поднялась выше и начала дразнить легкими поцелуями, едва-едва касаясь его губ. Денис попытался приподняться, но на него тут же зашипели.
– Дай сюда ладони, – едва слышно прошептала Ева, облизывая его ухо. Когда она говорила таким тоном, он готов был практически на все, что угодно. Перехватив его кисти и прижав к кровати своими коленками, девушка наградила его за послушание таким страстный поцелуем, что тут же оказалась сброшенной и прижатой к кровати.
– Пусти, – с трудом выдохнула она, когда получила такую возможность.
– Нет, – он вытянул её правую ногу вверх, поглаживая чувствительное место под коленкой. – Подразнила, и хватит.
Ева поставила ступню на плечо Дениса и поднялась так, что прижалась грудью к своему колену.
– И кто мне запретит? – слова выходили невнятными из-за тяжелого рваного дыхания.
– Например, я, – он толкнул Еву обратно на подушку, и навис сверху. – Давай, ты потом поиграешь?
– Ну, если ты так настаиваешь...
Он резко нагнулся, целуя её, а Ева потянула Дениса на себя, заставляя опуститься всем телом. Было тяжело и не совсем получалось дышать полной грудью, но сейчас она была готова смириться с таким неудобством.
Его ладони гладили влажную от выступившей испарины кожу, а губы целовали почти яростно. Так, что она была вынуждена попытаться оттолкнуть его, чтобы вдохнуть хоть глоток воздуха в горящие легкие. За те несколько секунд пока она пыталась хоть немного выровнять дыхание, он успел надеть презерватив и наклонился к её лицу так близко, что Ева рассмотрела черный ободок вокруг темной радужки. Секундный пристальный взгляд, и девушка снова уже была сверху.
– Ты же этого хотела? – он прошелся ладонями по гладким икрам, обхватил за бедра и медленно осторожно проник в неё. Низкий стон в два голоса и страстный поцелуй.
– Да, этого, – Ева выпрямилась и, немного поерзав, чем вызвала его раскатистый рык, начала двигаться. Изгибаясь, медленно и плавно, постепенно ускоряя движения и замирая почти на самом пике. Когда она попыталась повторить то же самое в третий раз, Денис быстро поднялся, усаживаясь на кровати и, обхватив её под попу, не дал отстраниться. Резкие сильные движения, одно дыхание на двоих и такой же синхронный стон.
Ева попыталась отстраниться, но он только сильнее стиснул руки, не давая встать.
– Куда ты?
– В душ, – немного сорванным голосом ответила она. И осеклась, встретившись взглядом с Денисом. – На этот раз – одна!
Он, все ещё не отпуская её, внимательно смотрел в глаза. Если Романовский надеялся тем самым смутить Еву, то у него ничего не получилось, девушка открыто встретила его взгляд и вопросительно приподняла бровь.
– Почему ты такая?
– Обворожительная и сексуальная?
– Сложная и непонятная.
– Это чтобы тебе было веселее, деточка, – негромко хмыкнула она, пытаясь сдержать дрожь, волнами расходящуюся по телу от поясницы, которую мужчина задумчиво поглаживал кончиками пальцев.
– Ладно, в этот раз отпущу, – нехотя согласился Денис. – Но только в этот.
– Не зарекайся.
– Ты – тоже.
Из-за того, что утро они провели в постели, пришлось собираться впопыхах.
– Джинсы с кроссовками надевай, там же ущелье, будет ветер, – пытался убедить Романовский Еву, вцепившуюся в очередное платье и сандалии, хорошо что хоть почти без каблука.
– Отстань, сама разберусь, – отмахнулась девушка, но, пока натягивала трусики, Денис успел забросить приготовленный наряд в шкаф и, предварительно покопавшись в её гардеробе, нашел плотные брюки и закрытый топ. – Ты совсем охренел?! Какого черта ты роешься в моих вещах?
– Такого, что ты замучаешься подол ловить. Подумай хоть немного – ветер плюс свободное платье... Никаких ассоциаций не возникло? А то ты свежеобожженную кожу ещё и песочком отполируешь.
Ева на секунду задумалась. Вообще-то он был прав, но появившиеся сегодня замашки господина и повелителя, вразумляющего необразованную холопку, нужно было давить на корню.
– Хорошо. В отличие от некоторых, я умею признавать свою неправоту, – обреченно кивнула девушка. – Но давай так, что бы ни происходило здесь, – она махнула в сторону кровати, – в спальне и останется. Мы с тобой не пара, просто любовники. Ах да, ещё ты меня охраняешь по просьбе неведомого друга. Но на этом все. Согласен?
Ева замерла посреди комнаты в одном белье. Денис стоял напротив, скрестив руки на мощной груди. "Дуэлянты, ё-моё", – нервно хихикнула про себя она. По бесстрастному лицу мужчины невозможно было понять, о чем он думает, но девушка была уверена, что, доведись ей прочесть его мысли, ничего для себя хорошего она бы не услышала.
Романовский с трудом сдерживался, хотя руки чесались перегнуть эту нахалку через колено и с чувством, с толком, с расстановкой хорошенько отшлепать, чтобы больше дурь не несла. В другой ситуации и с другой женщиной такое предложение заставило бы его только облегченно перекреститься и поблагодарить небо за мудрость партнерши. Но сейчас... Его откровенно бесило то, что она говорила. Нет, он не был в неё влюблен, уж за три с половиной-то десятка лет пару раз всерьез увлекался женщинами. Один раз, в далекой молодости, даже женился. Хорошо, что вовремя хватило ума понять, что они с Татьяной зря это сделали и так же быстро развелись. Только почему-то от слов, произнесенных Евой, его перекореживало изнутри.
– Давай пойдем на компромисс, – в конце концов, едва сдержавшись, чтобы не выругаться предложил он. – Будем вести себя естественно, но делать вид, что под одеялом мы только держимся за ручку, я не собираюсь.
– То есть, никаких розовых соплей и слюнявых восторгов? Идет, – с облегчением кивнула девушка, протягивая ладонь. Но, вместо того, чтобы просто её пожать, Денис дернул Еву на себя и, приподняв одной рукой за талию, горячо поцеловал в приоткрывшиеся от удивления губы. – Мы ещё в спальне, и тут никого нет, – пояснил он, опуская её на пол.
– Ладно, мой косяк, – передумала возмущаться она. – Надо было более четко обговаривать условия. Но если сейчас ты не перестанешь гладить мою попу, мы никуда не поедем, – добавила Ева, когда его пальцы начали потихоньку тянуть эластичное кружево вниз.
– А может, ну её, эту экскурсию? – предложил Денис, запуская вторую руку в её волосы и немного оттягивая голову назад, открывая доступ к шее Евы.
– Тогда мы рискуем все оставшиеся шесть дней провести в номере, – прошептала она, чувствуя, как от его губ, невесомо скользящих по её коже, кровь начинает бежать быстрее, а дыхание становится громче и тяжелее. – День, прекрати!
– Как ты меня назвала? – он на секунду оторвался от изучения родинки чуть ниже её левого ушка. – Повтори.
– Зачем?
– Мне понравилось.
– А если повторю, ты перестанешь меня лапать и дашь нормально одеться? – сама себя ненавидя за такие слова, а, главным образом, за то, как назвала его, уточнила девушка.
– Ты – колючка, – разочарованно вздохнул Денис, так и не дождавшись от неё требуемого.
– Возможно. А теперь убери руки, нам выезжать через пятнадцать минут, а я ещё без штанов.
– И виноват в этом, естественно, я?
– Ну, а кто же ещё? – фыркнула Ева, когда её, наконец, отпустили и, шустро натянув недостающие предметы гардероба, и даже не запротестовав, когда Денис не дал ей обуть босоножки, первой вышла из номера.
Они были не единственными запаздывающими – возле внедорожников вертелось несколько человек, но их проводника пока ещё не было.
– Ну, вот. Можно было никуда не торопиться, – Романовский молча отобрал у Евы её рюкзак и крепко взял за руку. Девушка только закатила глаза от демонстрации того, что считала мужской блажью, но вырываться не стала. Ей не хотелось устраивать публичных сцен, все-таки, все присутствующие считали их влюбленными. А ещё – как сама себя не убеждала, но такая забота была ей приятна. Вот только был в ней и существенный минус – это заставляло Еву чувствовать себя женственной. Слабой. Уязвимой. То есть, такой, какой она была ещё несколько лет назад. И это откровенно пугало.
Сделав вид, что поправляет шнуровку на обуви, девушка аккуратно вытащила ладонь из хватки мужчины и засунула обе руки в карманы, чтобы не было искушения снова переплести с Денисом пальцы. Там, в номере, она говорила совершенно серьезно. Ей нужна была передышка, какой-то буфер. Они были слишком близко, а из собственного опыта Ева знала, что для неё это чревато. При всей видимой холодности и насмешливости, она быстро привязывалась к людям. А тем, к кому не следовало – особенно.
Денис не мог понять, что ей нужно. Она же женщина, но поступала, скорее, по-мужски. И это обескураживало. Он поймал себя на мысли, что они очень похожи характерами, отсюда и его негативное отношение к её заморочкам – кому приятно видеть у другого собственных "тараканов"? Ева не пыталась прижаться к нему, продемонстрировав другим, что объект занят. Девушка просто стояла на расстоянии вытянутой руки и кидала задумчивые взгляды по сторонам. Одетая в свободные брюки с низким поясом, топ с вырезом под горло и завязанную узлом на животе рубашку с длинными рукавами, она казалась ему как никогда сексуальной, хотя открыты были только лицо и кисти рук.
– Ты меня слышишь? – похоже, что Ева спрашивала не первый раз.
– Извини, отвлекся. Что ты хотела?
– Я спрашиваю, ты солнцезащитные очки взял?
– Да. Но твоя забота мне приятна, – Денис за ремень подтянул её поближе, поставив перед собой.
– Смотри, а то привыкнешь, – с затаенной улыбкой предостерегла его она.
"А вот это было бы очень опрометчиво", – подумал мужчина, развернув её к себе спиной и опуская подбородок на макушку Евы. Девушка ощутимо напряглась, но не вырвалась. Романовский понял, что хочет провести оставшееся до вылета время, просто отдыхая с ней, не думать о том, что будет после того, как Ева узнает, кто он и зачем приехал сюда вслед за ней. То, что ей все равно рано или поздно все станет известно, это точно. И, учитывая её упрямство, это произойдет уже очень скоро. Значит, нужно отвлечь её, чтобы она даже не вспоминала, что есть какая-то другая жизнь. Просто жить сегодняшним днем, не думать о её ненависти, которая точно появится, когда они вернутся домой. Настроение стало стремительно портиться, захотелось плюнуть на всю эту затею вообще и экскурсию в частности, и утащить Еву в их номер. Похоже, что нормально общаться они могут только в постели. Вспомнив, что эта чертовка вытворяла сегодня утром, Денис понял, что, если через пять минут проводник не появится, уезжать придется уже без них. В конце концов, этот самый каньон простоял несколько тысячелетий, так что за пару дней, пока Денис немного не насытится близостью с Евой, никуда эти каменюки не денутся. Но сформулировать предложение вслух мужчина не успел, потому как к небольшой группе томящихся в ожидании обещанного выгула туристов подбежал маленький, весь круглый, как колобок, мужичок. Его лицо носило печать такого откровенного нахальства и ловкачества, что по одной только фотографии его можно было бы сажать за мошенничество.
Ева напряглась, раздумывая, стоит ли доверять этому индивиду вывозить их в пустыню. Может, он, как тот самый погонщик верблюдов, который сажает на животное за просто так, а спускает – за денежку? Но времени на размышления уже не было, притомившееся стоять на солнцепеке стадо облегченно загрузилось по внедорожникам, и путь в неизвестность начался.
Первые полчаса, пока ехали по скоростной магистрали, рассматривать было особо нечего, потому Денис и Ева, которые вдвоем сидели на заднем сиденье, невольно разговорились.
– Ты мне так и не сказала, почему Египет? Ведь понятно же что жару не любишь.
– С чего ты взял? – девушке стало интересно, что именно он успел заметить и какие сделал выводы.
– Ты всегда включаешь кондиционер, причем температуру никогда не выставляешь больше 21, отсюда – не любишь, когда слишком тепло. Сразу по возвращению с улицы, бежишь в душ, опять-таки напрашивается тот же вывод. К тому же, на пляж выходишь только после пяти вечера.
Девушке немного насторожилась.
– Откуда ты знаешь, на какую температуру я программирую кондиционер?
– Ты вчера у нас сделала это автоматически, сразу после того, как зашла. И в твоем номере тоже было довольно прохладно. А что?
– Да так, ничего, – Ева мотнула, отгоняя навязчивые мысли и сомнения. – Ты прав, но я её не не люблю, а просто плохо переношу.
– Ты не ответила.
– Да что ты ко мне привязался?! – она попыталась отодвинуться, чтобы посмотреть в лицо Дениса, но он сразу вернул ей на место, снова прижав спиной к своей груди. – Захотелось, и приехала. Я же женщина, то есть, следуя мужскому понимаю вопроса, искать в моих действиях логику вообще бессмысленно.
Романовский беззвучно рассмеялся, прислонившись лицом к её виску. Он ожидал любой вариант ответа, но не такой.
– Хорошо, тогда скажи, где ты обычно отдыхаешь?
– Ну, по-разному. В прошлом году ездила с друзьями в горы Андорры.
– Катаешься на лыжах?
– Как выяснилось, нет, – Ева улыбнулась, вспомнив ужас своего инструктора. Похоже, ни разу за всю его карьеру, бедному тренеру не попадалась настолько безнадежная ученица. У неё ломались лыжи, палки, даже сноуборд треснул, а ни одну даже мало-мальски приличную высоту она так и не покорила. Зато, по возвращению домой, получила роскошную простуду. – Но я люблю снег.
– Тогда почему не осталась в России?
– А где ты у нас в центральной полосе сейчас снег видел? – сидеть привалившись к Денису было так комфортно, что она, сама того не заметив, почти легла ему на колени. – Непролазная грязь, разбитый асфальт и загаженные воронами машины. Романтика!
– Ну, тогда прямая дорога в Скандинавию, – он стащил заколку с её волос и, вдыхая их запах, перебирал гладкие пряди. – Сугробы, заснеженные ели, оленьи упряжки... А давай плюнем на все и съездим куда-нибудь в Швецию?
– Пешком?
– В смысле? – Романовский и сам не понял, зачем это предложил. Но успокоил себя тем, что это все для пользы дела. Не нужно ей сейчас возвращаться в Россию, хотя сама девушка точно считала иначе. И был существенный шанс, что, узнай она его мысли, её фантазия превзошла бы все его ожидания, причем в худшем смысле этих слов.
Ева выпрямилась и внимательно посмотрела ему в глаза. Денис заметил, что, несмотря на кажущуюся серьезность, на дне зрачков затаилась насмешка.
– У нас документов нет, так что все легальные методы выезда из страны недоступны. Это первое. Как оказалось, я патриотка, это второе. Так что спасибо за лестное предложение, но вынуждена отказаться, – она на минуту замолчала, провожая задумчивым взглядом рваные облака которые из-за поднятой пыли казались сероватыми. – Твоя настойчивость заставляет думать, что...
– Что?.. – подсказал Денис, когда Ева оборвала себя на половине фразы. – Договаривай.
– Ничего. Это были мысли вслух, – но все оставшееся время до съезда с трассы она о чем-то размышляла, слегка хмуря брови. И сколько Романовский не пытался её отвлечь или разговорить, она отвечала односложно и на провокации не поддавалась. У Дениса тоже пропало желание ехать куда бы то ни было. Но было уже поздно, джипы тормозили возле какой-то бедуинской избушки. За самим домиком стоял загон, через дыры в котором выглядывали страшненькие морды, шумно втягивающие воздух ноздрями, размером с крышку от банки для засолки огурцов. Грустные глаза с длинными ресницами провожали туристов задумчивыми взглядами. А сами животные периодически разрождались хриплыми криками, в которых была такая мука, словно они страдали от всех известных науке заболеваний сразу.
Ева с Денисом выгрузились вместе со всеми и теперь лениво посматривали по сторонам. Особым разнообразием пейзаж не впечатлял, все тот же песок, чумазая ребятня, несущаяся по своим неведомым делам и стойкий аромат давно не купаной живности.
– Если у лошадей – конюшня, то как назвать этот загон? – вслух задумалась Ева, инстинктивно придвигаясь ближе к мужчине. Не то, чтобы она ему так доверяла, но орущие благим матом корабли пустыни настораживали ещё больше. – Верблюжатник?
– Верблюдник? – включился в угадайку Денис. – Я не лингвист, потому точно не скажу. Хочешь, спросим у кого-нибудь?
– Нет, это так, мысли вслух. Надеюсь, нас не заставят на них садиться?
Судя по тому, что Романовский немного поколебался, прежде чем ответить, вопрос был очень даже актуальным. Ева насторожилась ещё больше.
– Не молчи.
– Ты, когда экскурсии выбирала, о чем думала?
– Честно? О том, с каким наслаждением сожгу тапки, которые ты мне принес.
Вместо того, чтобы обидеться на такое пренебрежение к его подарку, Денис расхохотался.
– Я их сам выкинуть хотел, когда увидел, но босиком по раскаленному тротуару не пойдешь, а нести себя на руках ты бы не разрешила, – немного отсмеявшись, закончил он.
– Почему – не разрешила? Я и сейчас не позволю, – без всякого кокетства хмыкнула Ева. – Я не инвалид, не нужно таких крайних мер. То, что я женщина, не делает меня ущербной личностью.
– Похоже, что я сейчас на больное надавил. Почему ты так реагируешь? Что плохого в том, чтобы мужчина ухаживал за женщиной? – они сами не заметили, что немного повысили голоса, и остальные туристы начинают прислушиваться к их беседе.
– В ухаживании – ничего, а вот в том, чтобы обращаться с нами, как с детьми неразумными – масса недочетов. Забота должна проявляться в поступках, а не постоянных напоминаниях о том, что нужно не забыть шляпку, какую обувь носить и чем вообще по жизни заниматься.
– А что тебе, собственно, не нравится? Это нормально, когда мужчина заботиться о женщине!
– Вот именно, – горячо поддержала его Ева, встав напротив и скопировав его позу: плечи расправлены, руки скрещены на груди, подбородок вздернут. – Но при этом, неплохо было поинтересоваться у женщины – а нужна ли ей эта забота?
– Точно! – неожиданно поддержал её воодушевленный женский голос. Ева и Денис синхронно вздрогнули и оглянулись. Все присутствующие, включая верблюдов, внимательно слушали их перепалку. Неизвестно, получили ли распространение идеи феминизма среди двугорбого племени, но все прямоходящие заинтересованно прислушивались к вербальной битве полов. Та самая крупная тетенька в джинсовых шортах и необъятной хламиде непонятного цвета кивала, умиленно глядя на Еву. Девушка, уловив горячее одобрение в её взоре и затравленность на лице стоящего рядом худощавого мужчины, вздрогнула, представив, что со временем может стать примерно такой же и поклялась себе по возвращению хоть одним глазком просмотреть "Домострой", может, там все не так печально, как ей всегда казалось?
Группка туристов забурлила, как суп, оставленный нерадивой хозяйкой на слишком сильном огне, и принялась спорить о предназначении и роли женщины в современном обществе. Только старая бедуинка, меланхолично перебирающая какое-то просо в мисочке, не обращала внимания на оживление и гипнотизировала взглядом пару, с которой и начался импровизированный митинг. Дождавшись, когда Ева посмотрит на неё, она сделала приглашающий жест, чтобы девушка подошла поближе. Не то, чтобы та горела желанием знакомиться с местным населением поближе, но вбитая с детства аксиома об уважении старших не дала ей выбора, потому Агеева послушно переступила через кучку фантиков, пару пластиковых бутылок из-под воды и следы жизнедеятельности какой-то некультурной козы, и встала напротив старушки.
Бабуся, внимательно посмотрела на "внученьку", поцокала языком и сделал жест, что та может идти обратно.
"И что это была за хрень?" – мысленно вопросила Ева, но, естественно, осталась без ответа.
– Что она хотела? – Денис тоже отошел подальше от просвещенных граждан, которые в ожидании подачи транспорта (сам транспорт в это время медленно, но целеустремленно фланировал по загону, не давая себя поймать) развлекались спорами.
– Сама не поняла, – пожала плечами девушка. Они отошли подальше, в тень небольшой пальмы, которая не столько спасала от солнца, сколько шелестела длинными резными листьями. – Как ты думаешь, после того как они подерутся, – Ева кивнула в сторону их попутчиков, – придут бить нас, как инициаторов конфликта?
– Вполне возможно, – усмехнулся мужчина. – А ты, правда, думаешь так, как сказала?
– Ну, да. Если я женщина и выгляжу немного моложе своего возраста, это ещё не значит, что мне постоянно нужно кидаться на помощь. Смысл стараться чего-то достичь, если это по первому требованию принесут? Почему ты так смотришь?
– Пытаюсь понять, зачем тебе это? Самоутверждение?
– Возможно, – невесело улыбнулась она. – А может, и нет...
Каждый задумался о своем. В их отсутствие спор начал затухать, пока не стих совсем. Проводник и его сотоварищи, наконец, переловили верблюдов, чему те, судя по гневно раздувающимся ноздрям, были совсем не рады и, наконец, дали отмашку для погрузки живого товара в лице туристов. Как все это происходило, описать словами просто невозможно, но через полчаса вся группа восседала между горбами. Кто гордо, кто настороженно, а кто и судорожно пытался нащупать, если не педаль газа, по хотя бы рычаг ручного тормоза. Перед тем, как покинуть то, что, как впоследствии оказалось, было оазисом, Ева решила уточнить у проводника слова старушки.
Тот, услышав, о чем его спрашивают, заулыбался и, поигрывая бровями, выдал на английском с вкраплениями прочих наречий:
– Она сказала, что тоже также с мужем ругалась.
– И? – на всякий случай она покосилась на Дениса, потому что больше ни одного существа, претендующего в глазах общества на эту сомнительную честь, рядом не было.
– И у них было восемь детей! – гордо, словно тоже участвовал в их создании, закончил этот чертополох пустыни и потянул повод верблюда, на котором восседала Ева.
"Что-то количество наших гипотетических потомков растет прямо-таки угрожающими темпами", – успела подумать она, прежде чем баржа песков рывком, заставившим девушку громко клацнуть зубами, встала и начала свой неспешный путь.
Первое время Ева, помня уроки верховой езды (которых, к слову сказать, было аж три), пыталась приноровиться к странному аллюру животного, но двугорбый менял походку всякий раз, как ей это удавалось. Судя по не совсем радостным лицам остальных участников марш-броска, их транспорт был не намного комфортнее. Внутри у девушки все тряслось, как желе в банке, и теперь она искренне сочувствовала коктейлю мистера Бонда, потому что в полной мере оценила, что такое – "смешать, но не взбалтывать". Минут через двадцать после начала эпического похода, Ева смогла разжать стиснутые зубы и одним глазом огляделась по сторонам. Монотонность пейзажа разбавляли подступающие горы. Сначала девушке показалось, что у неё не только все внутренние органы перемешались, но и зрение уже барахлит – небольшая скала с зазубренным верхом плавно меняла свой цвет с коричневого на нежно-бежевый.
– Поэтому каньон и называют Цветным, – шаги верблюда хоть и были тихими, но не бесшумными, потому Ева даже не дернулась, услышав голос Дениса в непосредственной близости. – Здесь все зависит от времени суток, освещения и даже угла, под которым ты смотришь на камень.
– Ты был здесь раньше?
– Да. Но уже давно.
Денис издал какой-то странный звук и его плюющийся транспорт покорно опустился, позволяя мужчине слезть со своей натруженной спины.
– Как у тебя это получилось? – Ева попыталась повторить тот же напев, но её верблюд повернулся и посмотрел взглядом, в котором была бездна удивления и вопрос: "Ну, чем ещё порадуешь, сумасшедшая женщина?"
– Пока ты всю дорогу спала с открытыми глазами, проводник научил, как заставить верблюда опуститься на колени. Попробуй ещё раз.
Девушка повторила. Теперь двугорбый не только глаза выпучил, но рот открыл, не иначе как от удовольствия.
– У тебя отвратительный музыкальный слух, – пытаясь не рассмеяться, сделал вывод мужчина, свиснув по-своему, отчего и этот мохнатый облегченно бухнулся, и его нелегкую ношу осторожно стащили на грешную землю.
– Это ты ещё не слышал, как я пою... – вполголоса заметила Ева, отряхивая желтоватую шерсть с брюк. – Хочешь, продемонстрирую?
– Нет, спасибо, верю на слово, – открестился он от этого удовольствия. – Лучше посмотри туда.
Денис встал за спиной девушки и указал вперед. Отсюда ущелье выглядело просто одним большим нагромождением камней. Если присмотреться и добавить чуть-чуть воображение, в очертаниях скал можно было увидеть дракона. Древнего и могущественного, который уснул среди песков, а время и ветер высушили его броню и превратили в гранитные глыбы.
Ветер выводил какую-то странную мелодию, протискиваясь в узкие щели между камнями, осыпая их мельчайшим песком и игриво поднимая маленькие пыльные смерчики.
Ева не заметила, как Романовский обнял её за талию, прижимая спиной к своей груди и просто смотрела, как зачарованная, на плавно меняющиеся оттенки бежевого и красновато-коричневого на изъеденных сквозняками скалах.
– Красиво, – выдохнула девушка.
– Да.
Неизвестно, сколько бы они ещё так простояли, но вмешалась судьба в лице проводника, который сгрузил с вьючного стада стадо двуногое и погнал их навстречу прекрасному. Проход в ущелье начинался с узкого каменного коридора, сверху которого лежал нехилый такой камешек. Гид вещал, что тот, кто пройдет под ним, переродится заново и очистится от всех грехов. Его тут же едва не затоптали жаждущие очищения и смывки всякой скверны. Больше всего торопилась та самая воинственная феминистка, которая так рьяно ломанулась в проход, что сверху посыпались какие-то камешки. Все затихли, а проводник взбледнул лицом и в панике возвел очи вверх, надеясь найти защиту Аллаха, ну, или хотя бы какое-то знак, что оголтелые туристы не порушат чудо природы, к которому будут водить экскурсии его дети и внуки. Немного пошуршав гравием, горы успокоились, и все остальные преодолели очистительный барьер уже не так торопливо и несколько настороженно.
Сама экскурсия Еве понравилась, хотя, и оставила двоякое впечатление. С одной стороны, она была в восторге от красоты каньона и потрясающих каменных статуй, созданных природой и ветром-скульптором. С другой – появилось какое-то давящее напряжение, от которого она чувствовала неприятную пустоту в груди.
– Все нормально? – шепотом уточнил Денис, когда девушка в который раз тревожно оглянулась по сторонам.
– Да... Только странное ощущение, – она не смогла найти слов, чтобы объяснить, что её тревожит и просто отмахнулась, пытаясь отвернуться. На её щеку легла теплая ладонь.
– Что такое? Если хочешь, можем вернуться.
– Нет, не нужно, все нормально, – Ева постаралась выдать максимально спокойную улыбку, но Денис только ещё сильнее нахмурился. – Серьезно, все хорошо.
