Текст книги "Черное солнце"

Автор книги: Анна Шнейдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Анна Шнейдер
Черное солнце

Январь 1933 года. Из Лондона в Берлин, где к власти только что пришли нацисты, выехал автомобиль, как две капли воды похожий на «Grosser Mersedes», на котором в Берлине имеет право ездить только Гитлер и его приближенные. Но за рулем этого «Мерседеса» – разведчики британской службы «Ми-6», которые должны выполнить очень непростое задание, чему их история из прошлого, кажется, лишь мешает.

Глава 1

Сигаретный дым, зависший в кабинете, уже успел побледнеть и рассеяться, а ее все не было. Рид Баве шумно опустился в кожаное кресло и тихо крякнул, удобно устраиваясь в нем. Часы пронзительно отбили десять, и по всем гласным и негласным нормативам разведки, – да и простого человеческого терпения, – ждать дольше было невозможно. Баве уже собрался шумно и глубоко выдохнуть, как тяжелая дверь кабинета открылась и пропустила женщину. Взглянув на нее, руководитель отдела разведки засомневался в верности своей памяти, ведь согласно досье, новому агенту было всего восемнадцать, но перед ним была настоящая дама, – элегантный костюм и шляпка с вуалью не давали в этом усомниться. Поднявшись из кресла, Баве ловко застегнул мундир, и вышел из-за стола, на ходу протягивая руку для приветствия. И только подойдя ближе, заглянув в лицо девушки, он подумал, что с такой красавицей можно было бы проявить больше галантности. На мгновение ему даже захотелось ей подмигнуть, – то ли от радости, что она не заметила его лицевого протеза, – а если и заметила, то никак этого не показала, – то ли просто потому, что в его подчинении теперь находилась она, – Элисон Эшби, новый агент внешней разведки Великобритании. Но он вовремя опомнился, и, указав кратким жестом на стул, вернулся к своему креслу.

Элисон села на указанное место и посмотрела на Баве. Забавно, подумал он, – за окнами бушует 1933 год, воздух буквально разрывается на части от напряжения и скорой грозы, – о которой он, благодаря своему положению, знает гораздо больше других, а эта девочка смотрит на него своими прекрасными глазами столь невозмутимо и кротко, что…

Стук пальцев по деревянному подлокотнику прервал размышления генерала.

– Мисс Эшби, это Эдвард Милн. С этого момента вы работаете вместе. И учтите, – Баве понизил голос и заговорил быстрее, – сейчас я назвал вас настоящими именами, но отныне и всегда, во время спецопераций, вы должны обращаться к друг другу согласно вашим псевдонимам. Это ясно?

– Да, генерал, – четко ответил тот, кого Баве только что назвал Милном.

Рид посмотрел на Эшби, и она едва заметно кивнула. «А все-таки страшно отправлять ее туда», – подумал Баве, с сожалением скользя взглядом по лицу девушки.

– Вы едете в Берлин. Завтра, – слова генерала прозвучали в тишине кабинета почти как приговор. Все трое прекрасно понимали, что «завтра» – тридцать первое января, а сегодня, 30 января 1933 года в Германии произошло то, что вполне может перевернуть весь этот мир: Адольф Гитлер получил власть.

«И перевернет!» – успел подумать генерал.

С шумом захлопнув папку, лежавшую перед ним, он быстро поднялся из-за стола.

– Шифровки вы получите сегодня в 17:15, по тому же каналу, – Баве остановился напротив разведчиков, и для них это значило, что встреча окончена. Эшби и Милн одновременно кивнули и молча направились к двери. Казалось, что сейчас они выйдут из кабинета так же синхронно, но Милн задержался у двери, пропуская свою коллегу вперед, и бесшумно закрыл за собой дверь.

* * *

Выйдя из здания, они все также молча перешли на другую сторону улицы, и, оказавшись на Queen Anne’s Gate, остановились возле статуи королевы Анны. Эдвард услышал, как девушка тихо прочитала надпись на памятнике:

– Anna Regina… – и посмотрела вверх, но не на лицо королевы, а на маску в чалме, которая пялилась на них сверху жуткими мраморными глазницами.

– Мы встречались раньше? – Милн закурил сигарету, выпуская дым в сторону.

– Вы знали, что раньше здесь была благотворительная больница? – Эшби оглянулась и посмотрела на него.

Эдвард усмехнулся краем губ. Он мог ни о чем не спрашивать, – все, что ему нужно знать об Элисон Эшби в рамках их совместной работы, он знает. Но почему у него такое чувство, будто он видел ее раньше? Какая-то нелепость. Такая же, как ее шляпка, – маленькая и черная, с короткой вуалью-сеточкой, наполовину закрывающей лицо, отчего ему казалось, что с ним говорит не Элисон, а только ее губы, накрашенные темно-розовой помадой, гладкой, как бархатный лепесток розы.

В ответ Милн приподнял бровь и сделал два шага вперед, приблизившись к Эшби.

– Я узнала тебя, Эдвард, – произнесла девушка с ударением на его имени, – только не думала, что ты здесь, – она кивнула в сторону здания, из которого они только что вышли, и с улыбкой посмотрела в его глаза.

Милн отстранился от Элисон.

Не может быть. Она?..

Эдвард так пристально вглядывался в ее лицо, что девушка рассмеялась и подняла вуаль, изящно убирая сеточку наверх. На мгновение он закрыл глаза, словно отказываясь им верить.

– И я должен был сразу тебя узнать. По глазам. – его улыбка изменилась. Став теплой, она смягчила его суровое лицо.

Он хотел сказать ей что-то еще, что-то очень важное, – в памяти одно воспоминание сменялось другим, – быстро, как вспышки света. Но не успел, – Элисон ушла, коротко сказав:

– До встречи.

Глава 2

Пластинка затрещала мелкими искрами, и Эл услышала, как в дверь постучали. Тихо, едва слышно. Спрятав «Энфилд» за спину, она бесшумно подошла к дверному глазку. И выругалась. Это был Эдвард. Несколько секунд она наблюдала за тем, как он поправляет воротник пальто, но, устав ждать, негромко назвала его по имени.

– Элисон, нам нужно поговорить.

Вздохнув, она повернула дверную ручку и отошла от двери. Коридорная лампа тускло освещала Милна со спины, делая его фигуру еще выше и строже. И на мгновение Эл показалось, что это не он, и за ней пришли, как тихо приходили уже за многими. Она знала, она слышала, как их уводили по ночам. И горло судорожно сжалось, она подняла голову высоко вверх, а руки безвольно опустились вдоль тела, в правой все еще был зажат пистолет.

Но вот Эдвард сделал шаг вперед. И еще.

Оглянулся по сторонам, убедился, что кроме них здесь никого нет, плавно закрыл дверь.

А потом долго стоял и смотрел на Элис. Почти также чудесно, как тогда, на Рождество. И ей снова показалось, правда, теперь – другое: он обнимает ее за плечи, улыбается и нежно целует. А она смотрит на него изумленными глазами, и не верит, что это – с ней. Чувствует, как спиной касается холодного оконного стекла, и по коже бегут мурашки. И чем дольше длится поцелуй, тем невероятнее становится ей оттого, что он, взрослый, целует ее. А для нее все впервые, и замирая от радости, она все еще боится, что в гостиную вернется брат и увидит их. Страшнее этого, наверное, только то, что все это волшебство вдруг окажется неправдой, и свет погаснет, уйдет.

Элисон отвела взгляд, и воспоминание прошло. Положив «Энфилд», она крепко сжала ворот халата. Громкий стук пистолета о каминную полку вывел Эдварда из забытья, и он виновато улыбнулся.

– Прости, что поздно. У меня послание от Баве. Для нас. Для нас обоих.

Вместо ответа Элисон прошла мимо него к маленькому столику у окна, и, взяв в руки тяжелую пепельницу, повернулась.

– Вот «послание», – она указала на пепел в хрустальной полусфере, – пришло десять минут назад. Тебе лучше уйти.

– Ты слышишь меня? Я пришел к тебе от него, он ждет нас.

– Ждет? Нас? – терпение Элисон кончилось, она подошла к Эдварду, и, развернув Милна сначала вправо, а потом влево, быстро осмотрела карманы его пальто.

И хотя в них не было ничего, кроме мелких шерстяных ворсинок, она упрямо продолжала обыскивать его. И Эдвард ей не мешал, ему было весело смотреть на нее, злую и сосредоточенную, с блестящими глазами, которые Элисон упорно отводила в сторону. Игра была забавной, но в нее нельзя было играть слишком долго. И когда девушка все с тем же злым воодушевлением отвернула левый край пальто, чтобы проверить внутренний карман, Эдвард мягко отстранил ее руку, сжав тонкие пальцы.

– Здесь ничего нет.

Ему хотелось продлить это мгновение, чтобы смотреть на нее дольше, – вспоминать и запоминать красивые черты лица, которые стали еще изящнее и тоньше, чем несколько лет назад, когда Эл было тринадцать.

Но девушка резко отошла от Эдварда и скрылась в комнате напротив. Переодевшись, она вышла из комнаты, готовая к встрече с Баве.

* * *

Снежные хлопья все еще искрились на ее накидке, когда Элисон и Эдвард вошли в кабинет генерала. И Рид совсем не был удивлен столь позднему визиту своих подопечных. Наоборот, при виде этой пары, он широко улыбнулся, привычным жестом поправил протез на правой половине лица, и всплеснул руками.

– А вот и вы! – Баве весело смотрел на них, и Элисон подумала, что он даже не хочет знать, зачем они пришли. Потому что это ему известно, – агенты! – Рид щелкнул каблуками и подошел к ним вплотную, – Элисон Эшби, смею ли я надеяться, что вы не поверили Эдварду Милну, одному из наших лучших разведчиков?

Элисон не нашлась с ответом, и только коротко кивнула.

– Значит ли это, что вы пришли сюда ночью, чтобы узнать истинное содержание вашего задания?

Девушка снова кивнула.

– Вам предстоит… – Баве сделал паузу, с наслаждением растягивая ее, – стать мужем и женой! – генерал рассмеялся так весело, словно это была замечательная шутка. Но улыбка мгновенно исчезла с его лица, он наклонился к агентам. – Эшби, вы прошли проверку. Поздравляю. Завтра вы и Милн едете в Берлин. И первое задание там – найти свидетелей для вашей быстрой и скромной свадьбы.

Элисон уставилась на генерала как на китайского болванчика, но каким бы сильным ни было ее удивление, одно она поняла точно, – теперь он не шутил.

Глава 3

После ухода Милна и Эшби генерал долго ходил по кабинету, обдумывая все, что сейчас увидел и узнал. Не иначе как сами высшие силы, – если они, конечно, действуют в это мутное время, привели к нему Элисон Эшби. Иначе он никак не мог объяснить тот факт, что одно ее появление в «Ми-6» стало решением давнего мучительного вопроса, а именно – как сделать из Эдварда Милна, агента внешней разведки Великобритании сотрудника фармацевтической компании Харри Кёльнера так, чтобы и старая, и новая власть Берлина видела в нем истинного и непогрешимого немца?

До появления Эшби этот вопрос успел изрядно подпортить генералу нервы, но с приходом Элисон в отдел внешней разведки, все изменилось. И ответ был самым простым – Харри Кёльнер и его очаровательная супруга, фрау Кёльнер, едут в Берлин, где не только встретятся лицом к лицу с руинами Веймарской республики, но и с новыми порядками того, кто так и не окончил художественную школу, и кто всей душой ненавидит Вену.

Баве считал, что эта ненависть – обыкновенная зловонная зависть человека к красоте, но делиться этими соображениями ни с кем не собирался. И сейчас, всматриваясь в ночную темноту за окном, он подумал, что, будет, конечно, очень жаль, если с фрау Кёльнер что-нибудь случится в Берлине, но даже если произойдет самое печальное, с этим, он, генерал Рид Баве, уже ничего не может сделать – с’est la vie – как говорят французы, к тому же, самое главное, – это удачное проникновение Милна в политический круг Рейхстага.

* * *

ИЗ ДОСЬЕ АГЕНТА ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ МИ-6, ЭДВАРДА МИЛНА.

Настоящее имя: Эдвард Милн

Дата рождения: 7 сентября 1906 г.

Псевдоним в разведке: Харри Кёльнер (Германия); Себастьян Трюдо (Франция); Насим Саид (Марокко)

Иностранные языки, которыми владеет: английский, немецкий, французский, испанский, итальянский, берберский, арабский, латынь.

Место рождения: Париж, Франция (жил в Париже до 12 лет); с 12 до 13 лет жил в г. Ливерпуль (Великобритания)

Образование: Eton College, Виндзор, графство Беркшир (обучался с 13 до 18 лет)

Родители: Отец – Элтон Милн, архитектор (сведения отсутствуют);

Мать – Ава Денч (сведения отсутствуют);

Друг: Стивен (Стив) Эшби (вместе учились в Итоне, с 13 до 18 лет).

Карьера: после окончания Итона в 1924 году – иностранный отдел разведки МИ-6, успешно прошел индивидуальное и групповое обучение;

Участвовал в спецоперациях в Германии, Марокко (города – Фес, Танжер, Касабланка), Франции.

Великолепный стратег. Лидер. Способен работать как индивидуально, так и в паре с другим агентом.

Напарники: Элисон Эшби (с 1933 года; до этого работал один).

Отношения с женщинами: во время спецоперации во Франции (1932) был роман с француженкой, Эжель Лево, до этого – небольшие романы, без особого значения.

Задания: Германия (1933 г.)

Харри Кёльнер (с супругой Агной Кёльнер): передача сведений о политической обстановке в Берлине;

Срок выполнения задания: —

ИЗ ДОСЬЕ АГЕНТА ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ МИ-6, ЭЛИСОН ЭШБИ.

Настоящее имя: Элисон Эшби.

Дата рождения: 2 августа 1915 года.

Псевдоним в разведке: Агна Кёльнер (Германия); Эдит Пью (Франция).

Возраст: 18 лет

Место рождения: Ирландия, графство Мейо

Выросла: Великобритания, Ливерпуль.

Знание языков: английский, немецкий, французский, итальянский

Родители: отец – Нолан Эшби, управляющий железнодорожной компанией, умер от испанки в 1919 г.

Мать – Эрин Финн, умерла от испанки в 1919 г.

Брат: Стив Эшби (1906 г.р.)

Место учебы: Cheltenham Ladies' College

Школа разведки: МИ-6, Великобритания (индивидуальное обучение).

Отношения с мужчинами: —

Напарник: Эдвард Милн (с 1933 г.).

Задания: Германия (1933 г.)

Агна Кёльнер (с супругом Харри Кёльнером): передача сведений о политической обстановке в Берлине;

Срок выполнения задания: —

* * *

В гараже на Сент-Джеймс-стрит ярко горел свет, но Эдвард не обращал на это внимание – о переулке мало кто знал, а узкий темный проход, увенчанный аркой, не привлекал мирных людей. Что же до тех, кто промышлял ночью, то Милн вполне мог дать им отпор. Он вернулся от Баве час назад. Но сначала проводил Эл до ее дома на Клот-Фэйр-стрит. А теперь готовил новый Mercedes-Benz 770 к завтрашней поездке в Берлин.

Эл.

Эдвард до сих пор не мог привыкнуть к тому, что теперь они работают вместе. Агенты разведки. К тому, что он – разведчик, Эдвард привык давно. И давно не задавал себе вопросов «из прошлой жизни», как он их про себя называл. Он откинулся на спинку автомобильного кресла и улыбнулся. Немного. Вряд ли он может жаловаться, – ему предстоит жениться на Эл. Той самой Эл, которую он однажды поцеловал в ночь на Рождество, когда приехал вместе с ее братом Стивом к ним домой, в Ливерпуль. Он и Стив были хорошими друзьями и вместе учились в Итоне.

То Рождество было сказочным.

И Эл была очень красивая. Никогда до встречи с ней он не видел такой красоты.

Надо как-нибудь сказать ей об этом, решил Эдвард, встряхивая головой, чтобы унять воспоминания. Он проверил сцепление и кивнул сам себе, – машина была в идеальном состоянии, можно было вернуться в дом, принять душ, собрать вещи и даже немного вздремнуть.

* * *

Элисон очнулась от треска и удивленно посмотрела на свою ладонь, изрезанную тонкими красными линиями, – еще одна ее привычка – замотать ладонь нитями и следить за тем, как бледнеет и немеет под ними кожа. Она часто так делала в детстве, когда волновалась. Прошло уже три часа, как она вернулась домой после встречи с Баве. Эдвард настоял на том, чтобы проводить ее, хотя она и не думала возражать. Ей было все равно: все ее мысли были заняты предстоящей поездкой в Берлин и свадьбой с Эдвардом. Вернее, с Харри Кёльнером, влиятельным промышленником, который должен был войти в высший политический круг Рейха, а она, фрау Кёльнер, обязана была всюду сопровождать супруга. Что из этого выйдет? И что с ней будет? А с Эдвардом? А что, если…натянутая нить врезалась в ладонь до крови и порвалась, но Элисон не заметила этого.

Пора собирать вещи.

Платья.

Много платьев.

Фрау Кёльнер должна хорошо выглядеть.

Глава 4

Было четыре часа утра, когда «Мерседес-Бенц» подъехал к дому Элисон на Клот-Фэйр-стрит и плавно остановился. Эдвард знал, что ему нужно идти. Просто выйти из машины, пройти по узкой дорожке, усыпанной гравием, и постучать в дверь с рисунком, составленным из цветного стекла. А за дверью его должна ждать Эл, которой через несколько часов предстоит стать фрау Кёльнер. Он всё это знал, но не мог заставить себя выйти из машины.

«Еще 10 секунд», – так он решил, и сделал пару глубоких выдохов. Окруженный сумерками, он медленно и глубоко дышал. Но, досчитав до пяти, и в последний раз ударив по тонкому рулевому колесу «Мерседеса», Милн одним рывком вытолкнул себя из автомобиля. Конечно, он мог бы посигналить. Или Эл могла выйти из дома чуть раньше и подождать его на улице, но Эдвард упрямо хотел зайти за ней, постучать в ее дверь. Поэтому, когда они прощались у этой же двери всего несколько часов назад, после встречи с Баве, он сказал, что сам зайдет за Элисон. Почему это было для него так важно, он и сам не знал, – перед тем, как приступить к выполнению той или иной операции, он «отключал» свои мысли, предпочитая разбираться с ними позже, когда очередной этап задания будет выполнен, и он сможет обдумать все произошедшее наедине с самим собой.

Эдвард приготовился постучать, но что-то отвлекло его. Ветра не было, и не было ни одного звука, который бы мог насторожить его, но он все равно оглянулся. И там, в зимнем предрассветном небе, увидел ее.

Звезду.

Она мерцала и снова пряталась за проплывающим облаком, а в черном небе, в которое близкий восход старательно подмешивал темно-алые краски, ее далекий свет казался чем-то невероятным, нездешним. Милн посмотрел на небо, пригладил волосы и постучал в дверь. Сначала из дверного проема показалась рука с чемоданом, а вслед за ней – вся Эл. Не говоря ни слова, и только коротко кивнув ей, Эдвард забрал чемодан, легко подхватил второй, оставленный у порога, и отнес багаж в машину.

– «Мерседес-Бенц»? – тихо произнесла Элисон, и даже в темноте Эдвард заметил, как от удивления ее глаза стали еще больше.

– Да. Личное распоряжение Баве, – Милн поправил зеркало заднего вида и выехал на дорогу от дома Эшби.

– Но это же модель 770, на таком автомобиле мы не сможем приехать в Берлин незамеченными!

– Как фрау Кёльнер вы должны знать, что незаметность не входит в наши планы.

Элисон расслышала в голосе Милна веселье, но не улыбнулась. Он прав, – ведущий специалист фармацевтической компании «Байер» и его супруга не могут ездить на обычном автомобиле. Но модель, которой пользовался сам Гитлер – это слишком!

Эшби уже хотела поделиться с Милном своими сомнениями, но Эдвард, вернее, Харри, с таким увлечением перечислял характеристики автомобиля, что она не стала его перебивать. Ручная сборка, специальные отсеки для оружия, кожаные сидения, набитые исключительно гусиным пухом, скорость до ста восьмидесяти километров в час…Элисон могла бы удивляться этому чуду техники так же, как ее напарник, если бы все ее мысли не сводились к одному – они едут в Берлин.

В какой-то момент ей стало так страшно, что опустив руку на сидение, она начала беспорядочно водить ладонью по нему, но сообразив, что Эдвард может понять это превратно, смутилась и быстро спрятала руку в рукав пальто. А Эдвард, если и заметил что-то, то это точно не относилось к Эл.

* * *

Уже прошло больше трех часов с начала их пути, они выехали за границу Фолкстона и приближались к французскому городу Кале, когда Эдвард решился спросить о том, что не давало ему покоя с того дня, как он узнал в новом агенте МИ-6 Элисон Эшби.

– Элис, мы можем поговорить? – только услышав, как звучит этот вопрос, когда он уже произнесен вслух, Эдвард понял, насколько это глупо.

– О чем? – Элисон ответила слишком быстро, и Милн подумал, что, возможно, она так же, как и он, давно хотела обсудить то, что было между ними.

– О нас.

Фраза пролетела легко, на выходе, и повисла между водителем и пассажиром долгой паузой. Настолько долгой, что Эдвард уже решил, будто не дождется ответа. Но вот Эл, прямо посмотрев на его профиль, прошептала:

– Не надо.

Скажи она что-нибудь другое, любую другую фразу и не таким тоном, он бы просто кивнул и молча продолжил вести машину, но именно этот шепот остановил его.

– «Не надо» чего, Элис?

– Всего. И не называй меня так, пожалуйста. Теперь я – Агна Кёльнер.

– И как Харри Кёльнер я должен знать, что происходит, – Эдвард быстро посмотрел на Элисон, желая приободрить ее, но она только сильнее вжалась в сидение и отвернулась от него, чтобы он не увидел ее лица.

Машина остановилась. Прямо на дорожной полосе, по которой они ехали. Эдвард долго слушал, как всхлипывает Эл, и, положив руки на рулевое колесо, закрыл глаза.

…В Танжере, во время своей первой операции, он едва не подорвался на мине. Его спасло мгновение. Почти такое же, что произошло у дома Эл: звезда в небе. Только в Танжере было много звезд, и он до сих пор чувствовал, как за ним, остановившемся поглазеть на них только на долю секунды, вспыхивает пламя взрыва. Парень из его группы погиб на месте, а его и еще двоих оглушило. Первая контузия. С тех пор он иногда слышит звон в ушах и чувствует как накатывает беспричинный ужас. А еще, с того дня, он всегда оглядывается на звезды, если они светят за его спиной.

* * *

Милн очнулся от того, что его трясли за плечо.

Элисон Эшби.

Зовет его по имени и с тревогой смотрит в глаза. Если бы он мог, он рассказал бы ей про звёзды в Танжере. Или в Фесе. В конце концов, они гораздо красивее тех, что светят над Великобританией, так ему всегда казалось. И о них стоит знать. Но время для сказок прошло, из-за Эшби он и так стал слишком сентиментальным. Как будто такая сентиментальность была ему позволительна. Резко отстранив от себя Элисон, Милн повернул ключ в замке зажигания, и они продолжили путь в Кале, где их ждал отдых в гостинице и горячий завтрак.

Кале встретил их поздно вечером. И, словно извиняясь перед ними за долгий утомительный путь, который им пришлось проехать до встречи с ним, усыпал их фигуры пушистым февральским снегом, когда они шли от машины до дверей маленькой гостиницы на улице Рояль, которую позже назовут именем Роже Салангро. Высокий худой метрдотель, увидев поздних постояльцев, без лишних слов вручил им ключ от номера на втором этаже, и когда, наконец, за ними закрылась дверь, Элисон первым делом сняла туфли и медленно начала ходить по ковру гостиной, разминая уставшие ноги. Она была так увлечена этим занятием, что не обратила внимания, как Эдвард, поставив чемоданы на пол, наблюдает за ней. Но когда Элисон взглянула на него, он отвел взгляд и прошел во вторую комнату, в которой была спальня.

– Ты хотел поговорить? – Элисон остановилась в дверном проеме.

– Нет, Агна. Уже нет, – Милн ослабил узел галстука и взглянул на девушку.

Лампа, горевшая в гостиной, освещала ее фигуру со спины, отчего Элисон могла сойти за ангела, неизвестно как слетевшего с неба прямо в этот гостиничный номер. Шелест ее длинной юбки затих где-то совсем близко, и Эдвард почувствовал, что она стоит за его спиной.

– Что ты видел, когда мы остановились на дороге?

Милн вздрогнул и отошел к камину. Он не мог с ней здесь говорить. Поэтому, круто развернувшись, вышел из комнаты, вернулся в гостиную и снова надел пальто. Элисон его поняла. Она тоже подошла к входной двери, оделась и первой вышла из номера. Дверной замок звонко щелкнул им вслед, когда Милн и Эшби выходили из гостиницы. Эдвард долго рассматривал скульптуру Родена в центре пустынной площади, прежде чем заговорил с Элисон.

– Мы должны быть осторожны, Агна, – предупреждая ответ девушки, добавил, – очень осторожны.

– Я знаю…Харри, – Элисон коснулась длинных одежд медных скульптур, и убрала руку, – что я еще должна о тебе знать?

– Обо мне? В каком смысле? – Милн похлопал ладонями по карманам своего пальто в поисках сигарет.

– Мы же…Кёльнер.

– Да, – кружок сигареты засветился ярко-оранжевым, и стало слышно, как от сильной затяжки затрещала, сгорая, тонкая папиросная бумага, – если ты о нас, то тебе нечего бояться.

– Тогда о чем ты хотел поговорить? – после того, как Эдвард очнулся в машине по дороге в Кале, он не произнес ни слова. И все это время Элисон с тревогой наблюдала за ним. На ее вопросы он не отвечал и взгляд его стал таким жестким, что, смотря на Эдварда, Эшби думала о том, понимает ли он, где сейчас находится?

– Харри? – Элис потянула за рукав его пальто и вынудила Эдварда повернуться.

– Баве поставил тебя ко мне в пару из-за твоей внешности, Агна. Потому что ты очень красивая. И твоя красота слишком необычна для Германии. Впрочем, для Франции тоже, – в тусклом свете уличного фонаря Милн посмотрел сначала в глаза Элисон, а потом почти коснулся пальцами ее темно-рыжих волос, но убрал руку, снова глубоко затянулся сигаретой и выпустил дым вверх, – он рассчитывает, что ты станешь своеобразной приманкой для того круга, в котором нам предстоит вращаться. Прости, но ты должна это знать.

– Он думает, что я стану…? – Элисон не закончила фразу и посмотрела на центральную фигуру памятника, правая рука которой изящно и печально указывала в небо.

– Я не знаю, что он думает. Но предполагаю. Именно поэтому я прошу тебя доверять мне. Баве здесь нет, и он никогда не окажется в таком переплете, как мы с тобой, Агна. Никто из центра точно не знает, что сейчас происходит в Берлине, поэтому они отправили туда нас. И мы должны выжить.

Элисон закрыла глаза, чтобы Эдвард не видел ее слез, но даже из-под закрытых век капли быстро сбегали по ее лицу и падали вниз. Он стер несколько капель с ее щек, и наклонившись, поцеловал в губы.

– Нет…не надо.

Она осторожно провела рукой по отворотам пальто Эдварда, и пошла в сторону гостиницы.