Текст книги "Сломанная (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
4
Юра
Плескался он минут десять, прогревая продрогшие мышцы, и так хорошо себя чувствовал, что вылезать не хотелось. Но пришлось – иначе было бы неприлично. Кроме того, Юра понимал, что хозяйке квартиры тоже неплохо бы принять душ, она и сама промокла, пусть и не настолько, как он.
А когда Юра вылез, то действительно обнаружил на стиральной машине стопку вещей и сложенное полотенце – видимо, тоже для него. Трусов, правда, не было, только спортивные штаны – то ли мужские, то ли унисекс – и серая футболка. Вот она была похожа на женскую – в груди оказалась великовата, – но в целом всё налезло нормально. И было как будто бы новым – по крайней мере, Юра не заметил никаких следов застиранности. И пахли выданные вещи, как и положено, свежим бельём.
Рядом, на полу, нашлись ещё и тапочки – правда, с учётом того что размер ноги у Юры был почти космический – сорок девятый, налезли они на его ступни с трудом, и пятки свисали нещадно. Чертыхнувшись, парень снял тапочки и решил идти так – благо пол в квартире у Сони был паркетным почти везде, кроме ванной и туалета. Ну и, наверное, кухни.
Там девушка и обнаружилась. Стояла перед столом и разливала в две большие кружки кипяток из электрического чайника салатового, как молодая травка, цвета.
Юра неожиданно поймал себя на мысли, что ему нравится на этой кухне – так же, как понравилось и в ванной, выложенной светло-голубой плиткой с разноцветными рыбками, запутавшимися в водорослях. При взгляде на этих рыбок отчего-то легко представлялось, как в ванне играет и плещется ребёнок. Но детей здесь явно не было – иначе повсюду валялись бы игрушки, это Юра знал точно. Его брату и сестре было по пять лет, и следы их жизнедеятельности можно было обнаружить по всей площади квартиры отца и Оксаны. С одной стороны, забавно, но с другой – немного раздражает, потому что куда ни глянь – везде либо игрушки, либо книжки, либо пюрешки, либо разбросанная одежда.
В ванной у Сони ничего подобного не было. Более того, Юра не обнаружил второй зубной щётки. И мужских средств гигиены. Только мыло, шампунь и бальзам для волос, женская бритва, маникюрный набор и минимум косметики. Никаких мужских гелей для бритья, дезодорантов или сохнущих на полотенцесушителе носков не наблюдалось, из-за чего Юра сделал однозначный вывод: Соня живёт одна.
– Садись, будем… – начала девушка и внезапно посмотрела вниз, на Юрины ноги. Нахмурилась и поинтересовалась: – А почему без тапочек? Я же дала.
– У меня сорок девятый размер ноги, – пояснил Юра, и Соня кивнула. А затем, поставив чайник на стол, ушла в комнату.
Парень сел на табуретку и осмотрелся. Здесь, на кухне, всё было не менее мило и опять же по-детски – как и в ванной. Светло-оранжевая занавеска с чашками и чайниками, на полу бежевая плитка, мебель салатовая, а плитка на фартуке ярко-зелёная, с задорными подсолнухами. Стол, за которым сидел Юра, был обычный деревянный, и без всякой скатерти, зато с бамбуковыми салфетками, на которых как раз и стояли кружки с чаем. Причём ни в одной из них не было пакетика. Значит, Соня из тех редких людей, которые не используют чайные пакетики, а заваривают чай в чайнике. Вот, кстати, и он – глиняный и пузатый.
Запищала микроволновая печь, и Юра вздрогнул, оглядываясь – она была за его спиной, стояла на столешнице рядом с газовой плитой. Он отвернулся, невольно подумав, что Соня могла разогреть там еду – хорошо бы! – и тут девушка вошла на кухню.
– Держи, – сказала она, положив Юре на колени пару новых синих носков, даже с биркой. Мужских, большого размера. – Должны натянуться, попробуй.
Юра послушно надел предложенное, недоумевая, откуда у Сони, явно живущей в одиночестве, могли оказаться новые мужские носки. Но спрашивать не стал, предполагая, что этот вопрос вряд ли можно назвать приятным. Жила, наверное, с кем-то, кто оставил своё добро в квартире, а она просто не выбросила. И вот – пригодилось.
– Спасибо, подходят, – кивнул Юра, опуская ноги на пол. Сразу стало теплее и потянуло в сон.
– Хорошо. Будешь суп? Правда, он у меня специфический. Из брокколи.
– Буду, – быстро согласился Юра, сглатывая слюну. – Я сейчас такой голодный, что готов съесть что угодно, хоть брокколи, хоть говяжью печень с шампиньонами.
– Не любишь? – поинтересовалась Соня, доставая из микроволновки сразу две тарелки с насыщенно-зелёным супом. Поставила одну перед Юрой, другую перед собой, а затем, на мгновение отвернувшись, взяла со столешницы плошку с пшеничными сухариками.
– Не люблю, – подтвердил Юра и вздохнул, когда сухарики оказались рядом с ним. И пахли они потрясающе – какими-то специями и, кажется, чесноком. А ещё они были почти такого же зелёного цвета, как и суп. – Спасибо.
– Не за что.
Соня невозмутимо опустилась на табуретку, взяла ложку, положила себе сухариков и принялась есть суп. Спокойно и размеренно, аккуратно и красиво настолько, что Юра даже засмотрелся.
В очередной раз за вечер.
– Ешь, – сказала Соня, когда пауза превратилась почти в неприличную. – А то остынет.
Юра кивнул, схватился за ложку и сделал первый глоток.
А ничего… Вкус брокколи был, но казался непривычным – Соня явно добавила в блюдо какие-то специи. Яркий, насыщенный и пряный – такой суп даже есть жалко…
Хотя нет. Всё-таки не жалко, потому что слишком хочется есть.
– Так всё вкусно, жуть, – пробормотал Юра через несколько минут, уничтожив половину тарелки. – Особенно сухарики. Они какие-то необычные.
– С песто, – равнодушно ответила Соня, отодвигая в сторону свою тарелку. Что такое это невиданное «песто», Юра не помнил, но в памяти что-то шевелилось. Что-то, связанное с Италией и итальянской пастой. – Ты наелся? Если нет, я ещё что-нибудь придумаю.
По правде говоря, есть по-прежнему хотелось. Не так сильно, но ощутимо. Суп из брокколи Юре понравился, но он был абсолютно диетический. Однако объедать хозяйку было как-то неприлично, и парень покачал головой.
– Спасибо, я сыт.
– Точно? – Соня подняла брови. – А то я могу ещё стейк пожарить. Хочешь?
От слова «стейк» во рту взбесились все рецепторы, и слюна едва не потекла по подбородку. Однако Юра всё равно решил отказаться… но не успел.
– Вижу по лицу, что хочешь, – кивнула Соня и встала с табуретки. – Тогда сейчас пожарю. Это недолго, пять минут. Хотя стейк, конечно, лучше сначала держать какое-то время при комнатной температуре…
– Да не надо, – попытался отказаться Юра. – Я обойдусь! Ты и так мне, можно сказать, и баньку затопила, и накормила, осталось только спать уложить…
Шутка была немного пошлой, поэтому Юра улыбнулся как можно веселее, стараясь продемонстрировать, что ни на что не претендует, но Соня то ли не обратила внимания на двойственный смысл шутки, то ли…
Хм.
Юра замер, внезапно осознав: всё то время, что они просидели на кухне – да и до этого тоже, – Соня ни разу не улыбнулась.
5
Юра
Стейк Соня всё-таки пожарила, хотя Юра старательно отказывался, но она даже слушать не стала, сделала по-своему. И потом, поедая восхитительно вкусное мясо, к которому ещё дали домашнюю аджику и спелый, порезанный дольками помидор, Юра чувствовал себя самым счастливым на свете.
Настолько вкусно и сытно он ел, только когда приезжал в гости к отцу с Оксаной, повидать близнецов и пообщаться с младшей сестрой. Маша, в отличие от него, пока ещё не съехала, да и не собиралась. У сестры были отличные отношения с Оксаной – лучше, чем с матерью, – близнецов Юлю и Володю она обожала и с удовольствием возилась с ними, когда родители хотели отдохнуть. Маша закончила кулинарное училище, в прошлом году поступила в институт и мечтала стать ресторатором. Сестра отлично готовила. Не хуже Оксаны и их собственной мамы, которая тоже увлекалась готовкой и даже научилась зарабатывать этим на жизнь после развода.
А Настя вот настолько вкусно готовить не умела, поэтому они чаще либо покупали готовую еду в ближайшем супермаркете, либо заказывали доставку. Иногда Настя могла пожарить яичницу или приготовить пельмени, сварить сосиски или картошку, ну и бутерброды делала неплохо. Всё остальное у неё как-то не клеилось, даже элементарные котлеты – вечно были то недожаренные, то пережаренные.
Юра не жаловался и Настю никогда не ругал – для него неумение готовить не было существенным недостатком. Куда больше всегда напрягало Настино желание откуда-нибудь прыгнуть или куда-то слетать. Скорость, опасность, высота или глубина – вот что было для Юры проблемой, а вовсе не неумение жарить котлеты.
Но сейчас он вдруг подумал, что зря настолько легко относился к подобному игнорированию Настей плиты и сковородок. Ведь он часто рассказывал своей девушке об успехах Маши на этом поприще, да и кулинарный блог матери показывал – и, если бы Настя действительно любила Юру, наверное, она бы всё-таки постаралась научиться хоть чему-то, учитывая его любовь к вкусной домашней еде. Но нет, Настя не старалась…
«Ты сейчас на неё всех собак навешаешь», – подумал Юра с грустью и усмехнулся. Да, и всё-таки он злится, поэтому и обвиняет бывшую девушку черт-те в чём. С другой стороны… Не мог он теперь верить в то, что Настя его любила. Разве, когда любят, поступают так, как она? Вот Юра Настю любил и никогда бы не смог бросить её и тут же, одним днём, найти замену…
Подумав об этом, он едва не поперхнулся почти остывшим чаем. Покосился на Соню, которая в этот момент, стоя у раковины, невозмутимо мыла за ним тарелку, и ощутил, как его словно поджигают изнутри – настолько жаркими казались чувства, которые он испытывал к этой почти незнакомой девушке. Да что там почти – совсем незнакомой! Что он знает о ней, кроме имени?..
– А ты… – Юра кашлянул и повысил голос, чтобы Соня услышала его за шумом воды. – Одна живёшь?
– Да, – бросила она так же спокойно, не обернувшись.
– Слушай… – Он вновь кашлянул, ощущая себя вчерашним прыщавым и неуверенным в себе школьником. – Я заметил, что у тебя трёшка… Ты комнату не сдаёшь?
Соня замерла, перестав на несколько мгновений мыть тарелку. Стояла, наклонив голову и глядя на струю воды, текущую из крана, а потом, тряхнув волосами, перекрыла воду и развернулась к Юре лицом, положив недомытую тарелку обратно в раковину.
Глаза Сони странно сверкали.
– Зачем тебе?
– Негде жить, – соврал Юра. И продолжил врать, точнее, говорить полуправду, сам не понимая, отчего поступает подобным образом: – Мой отец – богатый человек, но он не считает нужным мне помогать. Я снимал квартиру вместе со своей девушкой, но так уж получилось, что она меня как раз сегодня бросила. А в одиночку я квартиру не потяну.
Юре было стыдно. Стыдно обманывать, особенно клеветать на отца, который, разумеется, помог бы ему в любом случае. Да и за квартиру Юра платил один, Настя не вкладывалась, – то есть он спокойно мог жить там же. Опасения были по поводу работы – ведь играть в той же группе, где и Настя с Пашкой, Юра считал для себя невозможным, – но никак не из-за квартиры.
Кроме того, он всегда и в любой момент мог поехать к отцу с Оксаной. Машка бы даже обрадовалась, она частенько жаловалась, что скучает по брату. А уж как обрадовались бы Юля и Володя!
– Ты из-за этого хотел с моста спрыгнуть? – поинтересовалась Соня, и Юре стало ещё стыднее. Он уже успел забыть, что она считает его неудавшимся самоубийцей. Может, и кормит настолько вкусно поэтому? Чтобы, так сказать, он снова ощутил вкус к жизни.
– Да, – кивнул Юра, ощущая, что уши начинают краснеть, как всегда бывало, когда он испытывал неловкость или стыд. Да и лицо тоже горело. – Расстроился очень, вот и…
– Ладно, – перебила его Соня и отвернулась обратно к раковине. – Я сдам тебе комнату. Сама я сплю в той, что с балконом, а тебе достанется гостиная. Она самая большая и проходная, но другой у меня нет.
Юра слегка удивился. Он точно помнил, что прямо напротив ванной, рядом с кухней, была ещё одна дверь. Может, кладовка? И квартира вовсе не трёхкомнатная, он ошибся?
– Десять тысяч в месяц, плюс коммуналка пополам, – продолжала говорить Соня. – Если тебя устраивают такие условия, можешь переезжать хоть завтра.
– Устраивают, – кивнул Юра и не удержался от торжествующей улыбки, сам не понимая, по какому поводу радуется. – А… можно я тебе буду доплачивать за готовку? Уж очень вкусно у тебя получается…
– Не надо доплачивать, просто покупай продукты – и я буду из них готовить. – Соня выключила воду, домыв последнее, и вновь повернулась к Юре. Скользнула по парню мимолётным равнодушным взглядом и сказала: – Я сейчас тебе постелю в гостиной. Можешь ложиться, можешь телевизор посмотреть, если хочешь. Но только пока я не выйду из ванной, потом всё нужно будет выключить. Я спать лягу, телевизор будет мне мешать.
– Без проблем, – пробормотал Юра, и Соня, кратко кивнув, быстро вышла из кухни, оставив его с ощущением чего-то невозможного, почти фантастического…
Неужели в реальном мире существуют девушки, которые вот так, за одну минуту, сдают комнату в своей квартире незнакомому парню, даже не поинтересовавшись ни его фамилией, ни уровнем дохода – вообще ничем? Неужели Соня не боится?
Это было настолько странно, что Юра пару минут ещё сидел за столом и пытался рассуждать, по какой причине можно быть настолько безрассудно-равнодушной, но в итоге сдался и отправился в гостиную.
6
Юра
В гостиной стоял светло-бежевый диван – сейчас он был застелен, и снятые с него подушки аккуратной стопкой лежали рядом, на полу. Перед диваном находился журнальный столик из тёмного дерева, на нём лежала какая-то книжка с закладкой и пульт от телевизора. Телевизор висел на стене напротив дивана, окружённый книжными шкафами. Впрочем, не только книжными – шкаф с посудой здесь тоже имелся.
С одной стороны от дивана стоял торшер на длинной тонкой ножке, с белоснежным абажуром, с другой, слева, рядом с окном, – письменный стол с компьютером. Обои были светлые, почти белые, с лёгким серебряным рисунком, на потолке вместо люстры – множество лампочек, под ногами тот же паркет, что и в коридоре, – если не считать пространства перед диваном, где лежал небольшой ковёр, тёмно-синий, с абстрактным рисунком. Когда Юра вошёл в гостиную, на этом ковре, развалившись пузом кверху, пристроилась кошка, но, заметив вошедшего, не торопясь поднялась и ушла в другую комнату.
Дверь в спальню Сони оказалась справа, скрываясь между двух гардеробов – Юра даже не сразу её заметил, настолько органично она была встроена в интерьер. Но потом увидел маленькую щель – в неё-то и проскользнула Мася – и не удержался, подошёл ближе и посмотрел внутрь комнаты.
Он успел разглядеть только большую, словно двуспальную, кровать, комод, гигантский горшок с какой-то пальмой и балконную дверь, когда дверь ванной хлопнула, и Юра поспешил убраться обратно на своё спальное место.
Мимо прошла Соня. В тёмно-коричневом длинном халате из толстой пушистой ткани – он, к Юриному сожалению, полностью скрывал её фигуру, и парень даже чуть поругал себя: было бы глупо надеяться, что Соня, даже при всём своём странном безрассудстве, станет рассекать перед ним в одной ночной рубашке. Ну, если только она не рассчитывает на бессонную ночь с жарким сексом. А она явно не рассчитывает – это было понятно по лицу девушки, холодному и отрешённому.
Соня уже почти прошла мимо, когда Юра зачем-то буркнул:
– Доброй ночи.
Она вздрогнула и резко остановилась, а потом посмотрела на Юру. И, по-прежнему не улыбаясь, сказала:
– Доброй. Я встаю на работу в семь. Если тебе никуда не нужно, постараюсь ходить тихо, но совсем на тишину не рассчитывай.
Юре не нужно было никуда идти настолько рано – репетиция была назначена на три часа дня, можно было поспать. Но тогда он лишит себя возможности ещё немного пообщаться с этой странной девушкой.
– Да я тоже в это время примерно встаю… – пробормотал Юра, и Сонины брови слегка нахмурились.
– Тогда так. Я в душ первая, мне минут пятнадцать нужно с утра. Потом ты. Могу даже разбудить. Или ты сам?
– Сам.
– На завтрак я обычно ем варёные яйца, йогурт и пью кофе. Устраивает?
– Да, – кивнул Юра, оживившись: ура, Соня его опять покормит!
– Отлично, – она вновь кивнула, смерив его нечитаемым взглядом. – Раздевайся, умывайся и ложись. Свет я пока оставлю, но ненадолго, иначе он мешать будет. Как умоешься, сразу выключи.
– Договорились, – согласился Юра, и Соня, отвернувшись, ушла к себе.
Парень ещё несколько мгновений сидел, пытаясь анализировать собственные ощущения – что-то показалось ему необычным в последней фразе Сони, но что он никак не мог понять. И уже когда Юра почти отчаялся и встал с дивана, намереваясь отправиться в ванную, чтобы хотя бы прополоскать с зубной пастой рот, ответ пришёл к нему ударом под дых.
Соня говорила с ним так, будто она – взрослая, а он – ребёнок. И только после осознания этого факта Юра вдруг вспомнил у неё и сеть мелких морщинок вокруг глаз, и небольшие складки возле губ.
Соня была старше его. Насколько? Хороший вопрос… Как бы это выяснить?..
7
Соня
Свет в гостиной погас через десять минут, и она вздохнула с облегчением. Квартиру окутала привычная тишина, тяжестью ложившаяся на сердце, и Соня, отвернувшись в сторону балкона и закрыв глаза, постаралась тут же уснуть.
Она обычно засыпала быстро, очень уставая на работе, но не в этот раз. Сегодня сон не шёл. И причиной, несомненно, был парень в соседней комнате.
Для чего она вообще разрешила ему снять комнату? Удивительный поступок, тем более для неё. Соне не нужны были никакая компания и ничьё общество. Поначалу она привела этого Юру к себе просто из жалости – парень совсем промок, – но потом-то? Нужно было сказать: «Извини, я ничего не сдаю». И всё. А она зачем-то…
Нет, решено. Завтра утром нужно будет сказать, что она передумала сдавать комнату. Пусть решает свои проблемы сам, хоть он и молоденький, но вполне взрослый. Найти человека, который сдаст комнату за небольшие деньги, – не проблема в столице. А девушка… найдётся новая. Не может не найтись, мальчик-то симпатичный. Светленький такой, белокожий и голубоглазый – как эльф из «Властелина колец». Волосы только не такие длинные, но и не короткие, до плеч. А от воды они начали чуть виться, что сделало этого Юру и вовсе похожим на подростка.
Наверное, его улыбка виновата в том, что Соня растерялась. Улыбался парень очень открыто и искренне, ярко и обезоруживающе – так, что у Сони даже из головы все мысли вылетали. Ямочки на щеках, белые зубы, тёплый свет в солнечно-голубых глазах… Этот парень был будто бы из другого мира. Из мира, где нет ни боли, ни горя, ни слёз – вообще ничего плохого, одна радость, мороженое и розовые пони.
Такому человеку не место здесь, рядом с Соней. Поэтому обязательно нужно сказать, что она передумала… Обязательно…
Рассуждая так, Соня не заметила, как уснула.
8
Юра
Утром он проснулся от лёгкого шороха поблизости – всегда чутко спал. Приподнялся на постели, огляделся – и первые несколько секунд никак не мог понять, где вообще находится. Потом вспомнил и удивился, осознав, какую дичь творил накануне.
Юра откинул одеяло и опустил ноги на пол, пошевелив пальцами. Вчера перед сном он снял носки, и теперь они лежали в изножье кровати, связанные узлом. Юра развязал их и надел, несмотря на то, что пол был тёплым.
Стыдно было ужасно. Сначала полез через перила, потом несколько раз соврал хорошей девушке, ещё и жильё у неё выцыганил зачем-то… Сейчас, утром – а утро, как известно, мудренее вечера – всё казалось каким-то особенно нелепым и дурацким. Юра всегда утверждал, что в человеческих поступках, даже в самых идиотических, должен быть какой-то смысл. Ну, наверное, должен быть… вот только Юра его не видел. Всё, что он совершил накануне, казалось ему сейчас абсолютно лишённым смысла – начиная от «попытки самоубийства», заканчивая просьбой о сдаче комнаты.
Невольно вспомнилась картинка: на плечах у человека сидят ангел и чертёнок, и оба что-то нашёптывают ему на ухо. Вот вчера Юра однозначно слушал только чертёнка, игнорируя ангела. «Бес попутал», что называется…
Впрочем, сегодня ещё не поздно всё исправить. Нужно просто извиниться перед Соней, всё объяснить, сказать, что их договорённость можно аннулировать, ведь Юре есть где жить. Да, будет стыдно, даже более чем стыдно, но это, по крайней мере, позволит ему остаться нормальным человеком хотя бы в собственных глазах. А Соня… пусть думает что хочет. Даже если заедет Юре по лицу, ничего страшного – заслужил.
Приняв это, как ему показалось, твёрдое и взвешенное решение, Юра встал с постели, намереваясь немного размяться перед душем – он привык делать утреннюю гимнастику, – но не успел, потому что из коридора в гостиную вошла Соня. Во вчерашнем халате, но с белым полотенцем на голове.
– Доброе утро, – сказала она, мазнув по Юре мимолётно-равнодушным взглядом, как у участкового терапевта во время приёма очередного скучного пациента. – Я закончила, ты можешь идти умываться.
Юра кивнул и хотел уже сказать что-то в стиле: «Соня, извини, я виноват перед тобой» – но язык у него прирос к нёбу, когда он посмотрел в её синие глаза. Это длилось всего пару секунд – потом Соня прошла мимо, к себе в комнату, но Юре хватило, чтобы растеряться и начать сомневаться в собственном решении. Несомненно, это решение было правильное, честное и порядочное, но следовать ему не хотелось. Вообще не хотелось покидать эту квартиру и эту девушку, хотелось, наоборот, остаться рядом и разгадать её. Понять, отчего Соня настолько странная и по какой причине вообще не улыбается…
Юра думал об этом, пока умывался, без конца споласкивая лицо ледяной водой, чтобы взбодриться и включить мозги. Взбодриться получилось, а вот мозги работать не желали, по крайней мере, в том направлении, в котором обычно всегда рассуждал Юра. Он старался быть объективным, никого не обманывать, да и в общем относиться к другим так, как ему бы хотелось чтобы относились к нему. И Юра знал, что ему самому не пришёлся бы по душе подобный обман. Значит, надо сказать Соне правду. Сказать, извиниться и попрощаться.
Когда Юра думал о «попрощаться», в нём всё протестующе восставало. Он совсем не желал прощаться, и, если бы был шанс, сказав правду, продолжать встречаться с Соней, он бы сказал, не колеблясь. Однако Юра ощущал интуитивно, что его единственный шанс общаться с Соней – ложь. Иначе никак.
Значит, следует продолжить лгать?..
Так ничего и не решив, Юра вышел из ванной и направился на кухню, где Соня уже сидела за столом и пила кофе. Прямо перед ней стояла тарелка с двумя куриными яйцами, рядом лежал бутерброд с сыром. Юра повёл носом: пахло на кухне замечательно – кофе и тёплым хлебом. Этот запах вызвал у парня такое слюнотечение, что Юра моментально забыл собственные душевные метания, сел за стол и с энтузиазмом схватился за свою чашку с кофе.
– Осторожно, горячий, – произнесла Соня, и Юра остановился, так и не донеся напиток до рта. – И там нет сахара. Я же не знала, какой кофе ты любишь. И сливок тоже нет. Вот, если нужно, сахар и сливки.
– Ты права, – улыбнулся Юра, взял ложку и добавил сахар в свою чашку. – Я действительно не пью горький кофе. А вот сливки… Могу с ними, могу без – неважно. А ты какой кофе любишь?
– Сладкий. Со сливками или молоком, – ответила Соня, взяв в ладонь яйцо. Постучала по нему ложкой и начала чистить. – Там на сковороде такой же бутерброд, как у меня. Я разогрела хлеб и положила сыр, чтобы он растаял. Возьми, если любишь такие бутерброды.
– Конечно, люблю! – восхитился Юра, улыбаясь шире. – Какой же мужик не любит бутерброды! Лучше, правда, с колбасой, но и с сыром тоже ничего.
Ему показалось, что на лице Сони появилась тень улыбки. Нет, не сама улыбка – только её преддверие. Потеплевшие глаза и немного приподнятые уголки губ. Может, показалось, конечно… Так или иначе, но Сонино лицо преобразилось, став менее холодно-равнодушным.
– Какой же ты мужик, – сказала она тем не менее спокойно, совсем не шутливым тоном. – Ты ещё молодой совсем парень. Институт-то хоть закончил?
– Конечно, – кивнул Юра, даже слегка обидевшись. – Мне уже двадцать три.
– Надо же. Я думала меньше.
Он взял со сковородки всё ещё горячий бутерброд – сыр на хлебе расплавился и аппетитно свисал с краёв – и, садясь обратно на табуретку, поинтересовался, стараясь говорить нарочито равнодушным голосом:
– А тебе сколько, Соня?
Едва не упал, услышав невозмутимый ответ.
– Тридцать три.
Вскинул изумлённый взгляд, изучая лицо девушки. Десять лет разницы… Нет, такого Юра не ожидал.
Но теперь, глядя на Соню при утреннем свете, а не в вечернем полумраке или при электрической лампочке, Юра замечал то, что не видел накануне.
Соня действительно была скорее «женщиной», а не «девушкой», но Юра всё равно не смог бы назвать её так. Несмотря на то, что теперь понял – она выглядела на свой возраст, наверное, потому что была явно очень уставшей, с синяками под глазами и взглядом, полным грусти.
Просто Соня по-прежнему ему безумно нравилась.
– Послушай… – вдруг начала говорить она, когда Юра, пытаясь скрыть смущение, откусил от бутерброда и чуть сразу не выплюнул откушенный кусок – настолько горячим оказалась сторона, которой хлеб лежал на сковороде. – Я хотела сказать насчёт комнаты…
– Я заплачу сегодня же, – перебил Соню Юра, ощутив не иначе чем пятой точкой, что девушка хочет всё отменить. – Могу даже сейчас тебе на карту перевести, только номер скажи.
Соня вздохнула, закусила губу, явно раздумывая, а потом с неохотой пробормотала:
– Ладно, я всё-таки обещала. Но вот что, давай договоримся – ты будешь искать для себя другую комнату. И максимум через три месяца съедешь.
– Хорошо, – кивнул Юра, обрадовавшись, и вновь широко улыбнулся. Обычно его собеседники в ответ на такую улыбку улыбались в ответ, но только не Соня.
Она всего лишь вздрогнула и отвела глаза, будто улыбка Юры её чем-то смущала.
