Текст книги "Мы с тобой одной крови (СИ)"

Автор книги: Анна Погода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

***

Нарамия прикрыла глаза в раздумьях и откинувшись на диване кареты.

– Прекраснейшая, просыпайтесь,– Император, решив, что невеста уснула и ,в нарушение всяких правил этикета, сам прикоснулся к её руке, предварительно сняв перчатку. Он не мог позволить служанкам разбудить Зеленоглазую – неизвестно, как отреагирует со сна посланница Древних на такие вольности.

Она открыла глаза и успокаивающе улыбнулась, прочитав лёгкую тревогу в глазах Лучезара. Подала руку и вышла из кареты. Служанки шли следом. Человек десять. "Вот зачем столько?"– отправила она вопрос мужчине. Обучение началось, и Император успешно осваивал телепатическое общение со своей невестой. Он пожал узкую ладонь, подбадривая и посмеиваясь.

"Привыкайте, моя Госпожа. Вы же теперь моя невеста. И не забывайте смотреть полным любви и почтения взглядом на своего Повелителя."

Наполненный весёлой иронии взгляд прошёлся по Императору сверху вниз. Она открыла рот, чтобы вслух произнести лёгкую колкость, но вовремя одумалась, оглянулась и вздохнула. Послала Величеству насмешливую мысль: "Только не я", чем много огорчила мужчину.

– Ванна, обед, спать,– произнесла она тихо, но требовательно.

Следом шедшие служанки услышали это и обомлели, ожидая реакции на такую неслыханную дерзость. Император же улыбнулся и пообещал одними губами: "Скоро". Всё происходящее доставляло ему необычайное удовольствие.

Глава 4

В тайном кабинете Епископского дворца, при строжайшей секретности, срочно собрались самые верные люди, их было немного – около 10 человек.

–Великий герцог, откуда взялась эта девка?– потребовал ответа епископ.– Вы понимаете, что она может нарушить все наши планы?

– Я ничего не знаю. Император был поставлен перед фактом, а монахи Древнего ордена не объясняют своих действий, руководствуясь только указанием самих Древних. Сейчас только от самого Лучезара зависит: станет ли она Императрицей или отправится обратно в монастырь.

– Эти старцы руководствуются только своими собственными интересами и ничем больше. Какие Древние? Кто их видел? В сказках для дураков они только и существуют. Мы не можем позволить этим крылатым тварям разрушить наш город и наше государство, а они разрушат его обязательно, как только их станет больше. Это мы уничтожаем их гнёзда, великие герои из наших рядов жертвуют своими жизнями ради спасения народа, а Император защищает этих летающих бесов. И в тот момент, когда мы готовы взять власть в свои руки, поставив над землями справедливого и славного правителя, появляется девка, которая может родить Наследника. И тогда что? Всё с начала? Необходимо узнать: кто она и перетянуть её на нашу сторону или убрать с пути великой истории нашего государства– другого не дано,– Лиун закончил свою пламенную речь.

Собравшиеся с почтением слушали главное духовное лицо Империи. Высокий худой старик с горящим взглядом из-под седых густых бровей обвёл всех строгим взглядом и сел на своё место, придерживая длинные полы своего расшитого золотом одеяния. Проверенных единомышленников было немного-ни к чему на тайные совещания приглашать тех, кто не держит рот на замке или слишком чувствителен к понятиям чести. Лиун всё время боялся оступиться, ошибиться, не справиться с поставленной задачей своих тайных покровителей из-за океана. Яйца. Всем нужны яйца драконов, дающие бессмертие, богатство, власть, любовь любой женщины.... Лилин... Снова навались воспоминания о прекрасной искусительнице, обещавшей стать его, если он снова станет молодым и красивым мужчиной. Ради неё и ради власти, которая поможет ему отомстить врагам, тем, кто когда-то лишил его всего и бросил в темницу, епископ готов был рискнуть тем, к чему шёл долгих 20 лет.

Великий герцог не поднимался со своего места и внимательно следил за лицами присутствующих. Он осознавал опасность таких собраний. Последнее посещение монастыря совсем расстроило его. Если раньше младший брат Императора мог как-то контролировать своё чувство зависти к старшему брату, то после откровений умирающей матери совсем растерялся. То, что было ему открыто на смертном одре, совершенно выбило его из состояния равновесия. Он – не сын своего венценосного отца, и его мать не добровольно ушла в монастырь. Великое чувство раскаяния заставило её открыть тайну рождения сыну и просить прощения у него. Правда оказалась жестокой, зато явилось понимание, почему отец не любил его, почему старший брат в свои 60 лет выглядит на 30. А он, Федель в 40 выглядит на свои годы. Почему брат сильнее, мудрее, красивее и любим народом, а его терпят даже приближённые. Наделённый харизмой, старший брат по всем статьям обходил младшего. И если сейчас не убрать его со своего пути, то никогда Феделю не стать Императором. Всегда быть на вторых ролях а, возможно, и умереть раньше Зара. И тут снова перед глазами встала красавица, привезённая из Тайного монастыря. Увидев её, Великий герцог с глубокой горечью понял, что брат никогда не откажется от невесты. Быть ей Императрицей.Феделя поразила не столько красота девушки (красавиц, слава Богам, в Империи достаточно), сколько тайна, окружавшая её; мудрость, светившаяся в необыкновенных зелёных глазах, и величие – другим словом он не мог передать общее впечатление от Нарамии. Всё в ней было царственным: рост (её макушка доставала до подбородка самого Лучезарного), осанка, походка, манера поворота головы, улыбка равной, каковой она обменялась с самим Императором. Казалось, её ничуть не смущает его положение Властелина, более того, красавица, как будто оказывала величайшую милость, подавая ему свою изящную ручку, а сам Владеющий Половиной Земель По Эту Сторону Океана не видел в этом ничего необычного. Как будто не падали без чувств от одного его взгляда первые знатные красавицы Империи, готовые на всё, лишь бы оказаться в его покоях. Всё было настолько необычным и тревожным, что Федель внутренне поёжился.

Барон Шибоч сидел, потупив глаза в пол. Ему не нравился план. Одно дело бороться с тварями, другое замышлять убийство Императора, Великого воителя, славы их Империи и находящегося под покровительством Древних. То, что Боги существуют, он не сомневался. В их семье хранился медальон, подаренный их предку одним из них. Никто из чужих не знал об этом, даже женщины семьи были не в курсе – слишком болтлив женский язык. И вот теперь ему говорят, что это сказки, а великий Император – враг государства. А кто вместо него? Этот предатель? Потенциальный братоубийца? Или.... сам епископ метит на трон? Чудовищная догадка появилась давно. Всё следовало обдумать и не подвергать опасности семью и самого себя. Надо попасть к Императору на приём. Любыми способами переговорить только с ним. Вопрос: как? Великий герцог не подпускает к Венценосному брату никого.

Братья Редтели ждали, что скажет брат Императора. Всё зашло слишком далеко, но отступать было поздно. Епископ подловил их на продаже яиц драконов заморскому купцу и теперь либо смерть, либо верная служба проклятому Лиуну. Лжецу и врагу. Тот купец так и не довёз добытую с величайшим трудом и ценой жизни двоих из них, кладку крылатых тварей до заказчика, так как баул с драгоценным сундуком, перехватили таможенники, а братьям пришлось срочно подключать своих людей и заставить купца замолчать навсегда. И помог им в этом сам епископ, зато и плату потребовал немыслимую: службу верную. На тот момент жизнь была дороже, пришлось соглашаться. А теперь и не выскользнуть. Зато, если получится сменить Императора, то у них будут и титулы, и золото.

Остальные думали каждый о своём. Все были обязаны тем или иным образом епископу. И обратного пути не было. Или смерть, или слава, деньги, а может быть, и яйца драконов, доступ к которым будет открыт. А Древние? Если они и были здесь когда-то, то давно ушли из этого грешного мира, полного горя, боли, лжи и несправедливости.

Глава 5

Нарамия утром открыла глаза и встретилась взглядом с Венценосным. Он сидел рядом с кроватью, в кресле, положив ноги, обутые в сапоги на край её постели (возмутительно!) и ждал её пробуждения.

– Давно ждёте?– поинтересовалась не очень любезно.

– Давно,– нахально улыбаясь. Он успел налюбоваться раскинувшейся на постели женщиной. Бесподобна!

– Молодец. Ждите дальше,– ответила невеста Императора и перевернулась на живот. Потом застонала и отбросила одеяло.

Император откинулся в кресле, сцепив пальцы рук на груди и наблюдая, как Прекраснейшая в полупрозрачной белой длинной рубашке проследовала к ванне, установленной за ширмой.

– А нельзя эту лоханку заменить маленьким бассейном? И где моя прислуга? И почему жених находится в покоях невесты до свадьбы?

– Бассейн будет. Прислуга ждёт команды. Мои покои соединяются с Вашими потайным коридором, и я могу в любое время заходить к Вам, а Вы ко мне. Вы ведь сами этого хотели, Прекраснейшая? Нам надо переговорить без свидетелей, потому что сейчас за нами будут следить все, кому не лень. Сколько раз мы посмотрели друг на друга, сколько времени разговаривали и сколько раз улыбнулись – всё будут знать наши враги. Мои враги.

– Вы правы. Итак, что я вчера сделала не так? Вы ведь это хотели мне высказать?– лёгкое раздражение прозвучало в голосе. Она не выспалась. Ночью пришлось посетить это сборище предателей. Инкогнито, разумеется. А утром, вместо того, чтобы дать ей выспаться, появляется этот источник её головной боли на ближайший месяц и начинает утро с нравоучений.

– Вы необычайно проницательны, Госпожа. Я понимаю, что для Вас Император всего лишь ГОЛОВНАЯ БОЛЬ, а тем не менее, мои подданные наверняка приметили как Вы вольно обращались с Венценосным женихом, не находите?

– О, ради Вечности, заткнитесь. Я двое суток не спала, в карете отдохнуть не удалось из-за жуткой трясучки, а тут все эти ваши придворные со своими приветствиями, целованиями пальчиков и заглядыванием в глаза, которые я открытыми держала усилием воли. Вот я и сорвалась... чуть-чуть. Да и что я сказала?

– Вы почти приказным тоном потребовали увести Вас в свои покои.

– Хорошо, Вы правы и с этим необходимо что-то делать. Так...я бы вышла из этой лоханки, но где полотенце хотя бы. Подадите?

– Нет, Госпожа. Меня же здесь нет. Полотенца должны принести служанки и принять из воды тело, принадлежащее их обожаемому Императору. Вы вся принадлежите мне, и мы только что об этом говорили, а Вы согласились, что всё должно выглядеть правдоподобно. И план был Ваш. Извольте соответствовать своей роли юной девы, задыхающейся от счастья только от того, что Властитель Половины Земель По Эту Строну Океана соизволил посмотреть в Вашу сторону.

– Издеваетесь?– Нара стояла рядом с ванной, а вода стекала с её рубашки – пришлось купаться в ней, раз Император, чтоб его, сидел почти напротив и наблюдал за ней через лениво полуприкрытые веками глаза.

– Прекраснейшая?– Лучезар подошёл к ней и посмотрел с укоризной. Горячий взгляд оценил совершенные формы тела, обтянутые влажной тканью и зелёные злые глаза.

– Так. Скажите этим.... девам, что вы сами приняли меня из ванны. Такое возможно?

– Это нарушает этикет, но я, как Ваш будущий господин, могу себе это позволить, хотя для дела это нежелательно. Пойдут слухи, что Император слишком нетерпелив, и как бы новоявленная невеста не взяла Правителя под каблучок. Это плохо и неправильно. Это в Вашем мире женщина, по-видимому, может быть не ниже мужчины, а в нашем, Прекраснейшая, вы всего лишь...– всё это произносилось назидательным тоном.

– Да замолчите Вы. Знаю я это всё. Но не умею. Я склоняю голову перед отцом, перед Наставниками и перед живыми Богинями. Всё. Мне необычайно трудно смотреть на мужчину снизу вверх. Пусть он хоть сто раз Император. Понятно? Дайте мне какое-нибудь покрывало и тогда я, по крайней мере, не буду чувствовать себя рядом с Вами практически голой. Возможно это?– она протянула руку в сторону постели и пошевелила нетерпеливо своими пальчиками.

Вода стекала с тела на роскошный паркет, а женщина требовала ответа и оглядывалась в поисках чего-нибудь, чтобы накинуть на себя.

– Принесите-ка мне халат, вон он лежит на кресле. И зовите сюда этих девчонок, а то я есть хочу. А потом выгуляйте меня в саду, что ли, чтобы поговорить спокойно. Или там мы по этикету не можем быть только вдвоём?

Император поднял к небу глаза в мольбе о терпении: ни одна женщина никогда не смела даже ровно дышать рядом с ним, а не то, что приказывать принести ей халат!!! Но потом Венценосный смиренно усмехнулся, покачал головой и подал нарушительнице его покоя халат. Он любовался женщиной. Сколько ей лет? На вид не больше 25. Девчонка совсем. А может он ей в сыновья годится? Хотя вряд ли.

– Зовите служанок сами, меня же здесь нет. И объясните им, что в монастыре обходились без прислуги. Вас сочтут дикаркой, но, может быть, поверят. Жду мою невесту за завтраком в малой столовой. И не опаздывайте, Император не может ждать женщину.

– О, Небо!– простонала Нарамия.– А нельзя у Вас в покоях? Ах да, мы не женаты.

Она хлопнула в ладоши и крикнула: "Эй, кто-нибудь!" ещё до того, как Император скрылся за потайной дверью.

***

Малая зимняя столовая представляла собой огромный светлый зал с потолками, уходящими ввысь не менее, чем на десяток метров, стены которого были выложены мозаиками из драгоценных пород дерева. Мраморные колонны медового цвета, устремлённые вверх; обивка стульев богатой парчой, затканной золотом; хрустальные массивные люстры – всё создавало атмосферу пышности и блеска.

Была ещё малая столовая для летних трапез, украшенная орнаментами из полудрагоценного и драгоценного камня. Стены давали прохладу и радовали глаз солнечными лучами, отражёнными от витиеватых узоров потолочных бордюров и колонн. Летом Император предпочитал прохладу, но почему-то он решил, что Прекраснейшей будет больше по душе дерево, чем камень и приказал накрыть стол здесь.

Нарамию привели в зал, вдоль одной стены которого стояли лакеи в жёлтых камзолах. Другая стена была прорезана широкими окнами, через которые виделся роскошный сад с редкой красоты цветущими деревьями. Девушка остановилась и улыбнулась этому виду. Ну что же, сады они не запускают. Белые яйцеобразные бутоны напоминали цветы каштана их прародины Земли, а ухоженная зелень лужаек казалась бархатом. Диковинные птицы различной расцветки бродили среди зелёных полянок между деревьями, некоторые из них напоминали павлинов.

Служанки указали ей на кресло с узкого конца стола, видимо решив, что дикарка слегка растерялась от роскоши зала и от близости Императора. Сами они не смели поднять глаза и посмотреть в сторону Венценосного.

Сам хозяин дворца наблюдал свою гостью с интересом, забавляясь тем, как она реагирует на обычное и игнорирует роскошь. На ней было надето зелёное платье, украшенное вышивкой и драгоценным кружевом, волосы собраны в высокую причёску, а руки унизаны кольцами и браслетами, которым она явно была не рада – они ей мешали. Взгляд, брошенный исподлобья на венценосного мужчину, сообщил, как ей некомфортно в этом огромном зале, как ей безразличны и драгоценная посуда, и роскошь столовых приборов, и резной полупрозрачный камень цветочных ваз. Она, не явила особого подобострастия, приветствуя Императора должным образом(!); кивком головы (!!) подозвала к себе лакея с большим блюдом и милостиво приняла в свою тарелку горячую белую кашку. Попробовала и с улыбкой поблагодарила слугу. Несчастный замер, не смея поверить в такой знак внимания, а Император чуть не поперхнулся, наблюдая за этой сценой.

– Что с Вами, Ваше Величество?– спросила через длинный стол его невеста, совершенно не обращая внимания на присутствующих и нарушая все правила этикета: начать первой беседу с венценосным мужем не смела ни одна из бывших жён, а она была всего лишь невестой. Прислуга чуть не рухнула от такого панибратства, а сам Властитель Половины Земель По эту Сторону Океана вынужден был ответить:

– Всё в порядке.

Вот что с ней делать? Учить одну из рода Древних, как себя вести за трапезой с Императором? Абсурдность такого предположения заставила его крепко сомкнуть зубы, чтобы не рассмеяться.

Во время прогулки слуги держались поотдаль, а Лучезар говорил тихим голосом:

– Моя госпожа, будьте так любезны, ведите себя как невеста Императора, а не ...

– Слушайте, я здесь не для того, чтобы выслушивать Ваши замечания о моём поведении. Я понимаю: у Вас ещё феодальный строй и до справедливого равноправного общества Вам ещё жить да жить. Но я выросла свободной от глупых условностей и не желаю меняться. Придумайте что-нибудь. Давайте обойдёмся без нотаций – это упростит задачу, сэкономит время и улучшит результат. Вы Император. Прикажите. Скажите, что девушка выросла в другой среде и ей здесь всё ново, а вы должны быть всё время рядом. Давайте, шевелите мозгами и за работу. У нас куча дел, не забыли? – женщина говорила тихим голосом, но в каждом слове слышалось нетерпение.

Лучезар хмыкнул. Ему тяжело было привыкать к такому положению вещей. Зеленоглазая выводила его из себя всё время, когда находилась рядом своим абсолютным пренебрежением к его положению Властелина, приводила его в восторг, как представительница рода Древних и начала сводить с ума, как женщина.

– Самое простое – это ускорить свадьбу и тогда мы будем всё время рядом. В конце концов, должен быть медовый месяц, в течение которого Император будет полностью занят своими обязанностями по продолжению рода,– внёс он предложение.

– Речи о свадьбе и быть не может. Мы должны управиться раньше, а потом Вы отправите меня назад в Тайный монастырь. Вот Вам и причина. Невеста оказалась неисправимой дикаркой. Я не собираюсь тут торчать дольше необходимого. И пора заняться делами. Может невеста быть скромницей и проводить долгие часы в молитвах? Может. Сделайте так, чтобы в мои покои реже заглядывали служанки.

– Что вы придумали, моя Госпожа?

– Ооооо. Много чего. Во-первых: Ваш епископ. Этого прохвоста надо держать под постоянным наблюдением. И я займусь этим сама. Потом Ваш брат-предатель. За ним следят?

Император кивнул.

– Прекрасно. Это две головы гидры, остальные подтянутся. Главное теперь Вы, Зар. Ваша жизнь в опасности. Мне необходимо и за Вами присматривать.

Лучезар поднял голову к небу, в очередной раз прося у Богов терпения.

– А можно я сам о себе позабочусь?

– Нет. Я не для того проделала такой путь, чтобы рисковать Вашей ценной шкуркой.

Глава 5

В покои епископа постучали.

– Ваше преосвященство, к вам человек от Великого герцога.

– Пусть войдёт.

Невысокий худощавый человек молча вложил металлический цилиндр в небрежно протянутую морщинистую руку епископа, лениво сидящего кресле лицом к окну. Лиун даже не взглянул в сторону посланца, лишь махнул рукой:

– Выйди и жди за дверями.

"Ваше Преосвещенство, мои люди пока ничего не узнали про невесту Повелителя, но удалось внедрить в число её служанок верную нам девушку. Император много времени проводит с Нарамией, объясняя это тем, что воспитанница монахов должна быстрее привыкнуть к нему, чтобы стать достойной Императрицей. По моим наблюдениям прибывшая из монастыря красавица ведёт себя, как дикарка, совершенно не знающая правил этикета, что весьма странно. Монахи готовили её на роль Императрицы и должны были привить ей манеры поведения при дворе. Встаёт резонный вопрос: та ли она, за кого себя выдаёт? И почему всего этого не замечает Император?..."

В этом месте его Преосвященство уронил свиток на колени и вперил взгляд в окно. Ещё забота – эта девка! Кто она? Император – не дурак, кроме того, он видит больше, чем все думают. Сам Лиун контролировал чуть ли не интонации собственного голоса в разговорах с ним, а уж смотрел ему в глаза исключительно редко. И теперь поверить в то, что Лучезарный не знает о ней ничего – это бред. Епископу удалось несколько раз тайно понаблюдать за девушкой. Она была красива и удивительно грациозна. Кроме того, совершенно непозволительно смела в общении с Императором. И ОН терпел. Тот, кто чувствовал кожей и затылком любой косой взгляд, для которого всеобщее поклонение и обращение с придыханием было нормой. Женщины, оказавшиеся рядом с ним ненадолго, волей случая или мимолётного настроения, потом долго не могли прийти в себя от тоски, а он, казалось, не особенно заботился об их душевном состоянии. Вот о материальном вознаграждении он заботился, вернее его приближённые обязаны были позаботиться. Чем последние и пользовались, не забывая положить часть денег в свой кошелёк. И вот теперь Император проводит с юной девой из монастыря любую свободную минуту. Тревога поселилась в душе епископа ещё давно – это было предчувствие. Утешением было только то, что всё должно скоро закончиться. Во время праздников всё может случиться: случайная стрела на состязаниях лучников; сумасшедший из заброшенного скита; несчастный жених, готовый умереть, но отомстить за то, что у него украли невесту. Планов было пять и все они прорабатывались, каждому из них епископ уделял должное внимание, потому что рисковать было нельзя. Дело должно было быть сделано при любых обстоятельствах, и хотя-бы одно покушение доведено до логического конца.

Нара стояла у окна, оставаясь невидимой. Старик ей был мерзок. Его аура смердела, и все его мысли для неё были, как на ладони. Самое лучшее – это было бы изолировать его от своих приспешников, но как? Целых пять групп! Вот негодяй!

То, что всё будет непросто, она понимала с самого начала. Понимала и то, что своим появлением рядом с Императором усложнила жизнь его врагам – и это было очень хорошо, но к сожалению, не отменяло покушения. Слишком многое стояло на кону. Значит, невеста Императора тоже под прицелом. Вот с ней-то точно никто церемониться не будет. Ведьму – на костёр! ...Что за варвары! И как Лучезарный допустил такое у себя в Империи?

Двигаясь по знакомому коньку крыши к открытым (теперь постоянно) окнам покоев Властителя, Нарамия укладывала в голове собранные сведения, чтобы потом в тишине поразмыслить, всё систематизировать и проанализировать.

Можно арестовать заговорщиков, но первое духовное лицо Империи и брат Императора не могут быть предателями по определению. Высоко забрался мерзкий старик. И его заморские покровители проделали огромную работу. Столько лет ждать своего часа.

Тем же вечером она разгуливала по покоям Императора, с распущенными волосами после ванны, в полупрозрачном длинном розовом пеньюаре, который бесил её неимоверно, и красавица раздражённо дёргала подол, если нечаянно наступала на его край. И ей было совершенно всё равно, что в таком виде появляться перед глазами Лучезарного мужчины недопустимо. А где плотный закрытый халат? И руки, сложенные в замок на животе? И глаза, опущенные в пол? А Императору оставалось только любоваться на неё и слушать. Внимательно и почтительно! О, Боги!

– Время у нас ещё есть,– говорила она,– что мы знаем? Убийство замышляется на празднике – это раз (а праздник будет продолжаться три дня). За заговорщиками стоят зимнегорцы – это два (а они от своего не отступятся – это очень плохо). Планов пять, убийц мы не знаем в лицо, так же , как и способов, какими хотят умертвить Императора – три, и это тоже очень плохо. Даже, если я включу все свои резервы, то не смогу "прослушать" такую толпу народа. Епископ и Великий герцог – хоть и верхушка, но только пешки, и возможно, в город прибудут ещё люди зимнегорцев, которых мы не знаем – четыре, и это совсем никуда не годится.

Она остановилась лицом к сидящему в кресле Императору и посмотрела ему в глаза. Отстранённо спокоен, только пристально наблюдает за ней, не выпуская из поля зрения. Ноги в плотных штанах, обутые в высокие сапоги (и как не жарко?) скрещены в лодыжках и лежат на банкетке, белая рубашка из тончайшего полотна с широкими рукавами распахнута на крепкой груди (гад!). Ладони закинуты за голову, покоящуюся на высокой спинке кресла, обитого дорогой расшитой тканью.

– Мне всё это не нравится,– сообщила она, имея в виду также и собственную странную и совершенно нежелательную реакцию на этого безумно красивого мужчину, который не впускал её в свои мысли.

– Мне тоже.

– Послушайте, Зар, чем Вы так им насолили? Может, помиритесь и дело с концом?– это было абсурдное предложение, и Нара об этом знала.

– Можно жениться на младшей дочери короля (старшую ему уже предлагали) и все недопонимания будут устранены. И, если они получат наследника, то после моей безвременной кончины доступ к яйцам драконов будет открыт. Вы ведь всё знаете, Госпожа. Зачем спрашиваете?

– Да знаю,– отмахнулась и опустила голову, пошевелила пальчиками босых ног на ковре (здешние жёсткие домашние туфли, украшенные всякой дребенью, звенящей при ходьбе, ей не понравились). Просто я не вижу другого выхода, кроме как выкрасть Императора с праздника и дело с концом. Дам снотворное на ночь, закину вашу тушку на спину Рауху, а после праздников верну на место. Как Вам мой гениальный план?– неподражаемое в своей невозмутимости лицо Лучезара и его молчание сообщили, что её гениальность оказалась не востребованной, и Нарамия приуныла. Ясное дело – убийцы никуда не денутся, а она хочет домой.

– Ну, я не знаю,– она опять дёрнула подол, вздохнула и, подтянув лёгкую ткань выше колен, завязала её на бант. Подошла к зеркалу, покрутилась. Теперь ей ничего не мешает.

– Великолепно!– и бросила взгляд на потрясённого Императора.

"Ага! Вот как тебя надо вытаскивать их этой твоей отстранённости. Расселся тут и ждёт, когда я придумаю план и спасу его."

А Лучезар даже сапоги опустил на пол и сел прямо, уставившись на её идеальные ножки. А что? Её ноги – её гордость.

– Нравится?– изобразила несколько танцевальных па и широко улыбнулась.

– Издеваетесь?

– А Вы? Почему я должна придумывать план Вашего спасения? Где ваша тайная служба?

– Вы же сами, Прекраснейшая, вызвались в помощники. Предлагайте, я слушаю.

– Вы пялитесь на мои ноги!

– Вы меня соблазняете!

– В нашем мире женщины могут находиться в общественных местах даже раздетыми. (Она имела в виду купальники и пляжи).

На лице Императора отразился ужас, а Нарамия прыснула от смеха, который только нарастал по мере смены эмоций на лице, которое обычно казалось скорее каменным, чем живым. Теперь же на нём, на этом мужественном лице, отражалось и удивление, и восторг, и горячий интерес. А женщина всё хохотала и хохотала, уже согнувшись вдвое и чуть не упав на ковёр, но вовремя ухватилась за угловой столбик императорской кровати, отчего смех только усилился. Теперь стали раздаваться всхлипы, и слёзы выступили на прекрасных глазах, а Император уже смотрел на неё растерянно и делал неопределённые жесты в сторону дверей. Это окончательно добило несчастную, и она упала животом на его ложе, бесцеремонно подтянула подушку венценосной особы к себе и, ткнувшись в неё лицом, продолжила бесшумно вздрагивать плечами от смеха.

– Воды,– просипела, немного успокоившись.

Повелитель подскочил и бросился к хрустальному сосуду, а спустя минуту протянул кубок с водой в маленькие ручки.

– Спасибо. Вы меня спасли,– икнула,– не думайте, мы не погрязли в пороке, – она была полна решимости всё объяснить этому дремучему мужчине, – когда мы купаемся в море, или в реке или...– в общем когда мы отдыхаем у воды и все вместе купаемся, то надеваем специальную одежду. Мужчины – специальные быстросохнущие штаны, а женщины...(как сказать лифчики?)– маленькие открытые кофточки (почти) и маленькие штанишки – всё совсем малипусенькое. И это не считается неприличным. Понятно?

– Покажете?– спросил с подначкой и не ожидал, что она ответит:

– Да пожалуйста, только у меня с собой ничего такого нет. Но покажу при случае. Мы же теперь с Вами друзья?

***

Следующий день прошёл почти без происшествий, если не считать того, что невеста Императора после завтрака и утренней прогулки с женихом по парку, заперлась в своих покоях "на молитву" и приказала себя не беспокоить.

А вечером она появилась в его покоях, по обыкновению, без предупреждения. Ей снова пришлось выдержать весь ритуал подготовки ко сну. Сама бы она управилась за полчаса, вместе с ванной и расчёсыванием волос. А эти....служанки... Надо что-то делать. Терпеть их руки на себе больше было невыносимо. Её аура очень чувствительна к враждебным прикосновениям, кажется, что нежную кожу скоблят, царапают и хватают вонючими руками. Подосланную девушку она приметила сразу: сообразительна и очень наблюдательна. Всё время держит невесту Императора в поле своего зрения. Надо запретить прикасаться к себе. Плевать на этикет. Слишком много сил уходит на контроль эмоций.

– Ваше Императорское Величество, мы завтра же едем осматривать Ваши владения. Вдвоём.

– Что случилось, моя Госпожа?

Император ждал Прекраснейшую, и она пришла. Птицей, с развевающимися за ней, как крылья, полами лёгкого пеньюара влетела к нему, уже привычно, полная нетерпения. Волосы расчёсаны и лежат лёгкими волнами по всей спине (обычно она их связывает лентой или заплетает в косу), на ножках сегодня мягкие туфельки без всяких украшений, которые ей сшили по ножке.

– Так что случилось?– повторил мужчина вопрос, подходя к ней. Он был, как обычно: в сапогах и плотно сидящих на нём тёмных штанах, белая рубашка наполовину распахнута на груди. Спокойный, расслабленный, довольный и чуть ли не мурлыкающий большой кот, остановился в шаге от женщины и улыбнулся. Он начал привыкать к ней.

– Ваши служанки меня бесят. Кроме того, есть одна подосланная Епископом. Как-бы она мне чего-нибудь не подсыпала в еду или в новый бассейн. Не могу же я быть всё время начеку. Мне есть о чём подумать и без этого.

Император нахмурился. Это уже слишком. Он отдал строжайший приказ подобрать надёжных и верных служанок для его невесты.

– Я буду ночевать здесь. Так надёжнее.

– Но, Госпожа! Это немыслимо.

– Плевать! Раз вы не можете обеспечить безопасность собственной невесты, будете терпеть моё присутствие. Утром я перейду в свои покои. Домес тоже не появится раньше, чем Вы его позовёте.

Целью Нары было не спускать с Императора глаз и ночью. Она сегодня "прочла" Великого герцога, у которого оказался свой собственный план, в котором участвовала она сама. Невесту подменили по пути из монастыря и заменили убийцей. Одним ударом – двоих -"чудненькая" мысль созрела в коварном мозгу младшего братца.

– Но где Вы будете спать?

– Здесь!– девушка уселась на его огромную постель и похлопала ладонью по широкому ложу, затянутому тончайшей шёлковой простынёй.

– А я где?– прищурился недовольно Император.

– Вон там,– Прекраснейшая указала ручкой на широкий диван.

– Послушайте, Госпожа, так дело не пойдёт. Вы сами сказали, что опасность может быть в пище или в воде, но не в постели. В чём дело? Не считайте меня за идиота. И я никогда не сплю один, если в моей комнате находится женщина,– решительно заявил он.