Текст книги "Тень-на-свету"

Автор книги: Анна Платунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 26

– Надо уходить, – сказал Геор, когда баньши немного успокоилась. – Сможешь перевязать мне плечо?

Царапины, оставленные когтями, тоже кровоточили, но это – ерунда, куда сильнее беспокоила рана на плече. Острые зубы полевки вырвали кусок плоти, кровь текла не переставая, и уже немного лихорадило. Одно хорошо: полевка не ядовита, а значит, антидот не понадобится. В любом случае мешочек с зельями остался в деревне, как и рюкзак с одеждой. Возвращаться нельзя: если жители изначально и были зачарованы нечистью, те времена давно прошли. Сейчас они действовали по доброй воле, поставив собственную выгоду выше человеческой жизни. Но это уже дело мастеров-аналитиков, пусть решают, как поступить с жителями деревни, какие заклятия к ним применять, а Геор свою работу выполнил.

Он рвал рубашку на лоскуты, а Алена, хмурясь, перебинтовывала рану. Хмурилась от того, что кровь проступала сквозь новые и новые слои ткани.

– Больно?

– Ничего.

«Кровью не истеку, и ладно», – мысленно добавил он. Задерживаться нельзя: жители могут вернуться. Придется пешком идти в сторону ближайшей станции и уже там попытаться утром сесть на электричку. Геор мрачно хмыкнул, когда представил, в каком виде они ввалятся в вагон – полуголый мужик с пропитанной кровью повязкой и растрепанная девица. Как бы полицию не вызвали… Хотя, возможно, это лучший вариант.

Через лесок срезали дорогу к железнодорожным путям и пошли вдоль них, стараясь держаться вблизи деревьев. Рана на плече пульсировала, но в целом Геор чувствовал себя сносно: трансмутация, превратившая его в охотника, помогала и здесь. Другой бы на его месте давно свалился от болевого шока и потери крови. Алена, шедшая впереди, переживала, беспокойно оглядывалась, предупреждала о ямах и кочках: она в темноте видела гораздо лучше охотника.

Под утро пошел дождь. Когда первые прохладные капли коснулись кожи Геора, он почувствовал облегчение. Дождь бодрил и придавал сил, но потом вдруг усилился, превратился в настоящий ливень, и даже кроны деревьев не могли удержать потоков воды. Поднялся неистовый ветер, стволы скрипели и стонали, совсем как живые, листья, оторвавшись от ветвей, сыпались на головы вперемешку с кусочками коры. Нужно было где-то укрыться. Алена первая увидела небольшой сарайчик у путей, сколоченный из грубых досок, – довольное шаткое сооружение, но выбирать не приходилось. Дверь оказалась закрыта на висячий замок, но Геор просто вышиб ее вместе с петлями – трухлявое дерево поддалось с одного удара.

Неизвестно, кто и зачем поставил здесь лачугу. Может быть, смотрители или охотники. Внутри обнаружился стол, лавки, на полу валялись тюфяки, укрытые грубыми, зато сухими одеялами. Несколько дней стояла теплая погода, и они не успели напитаться сыростью.

Геор накинул на плечи Алены одеяло, в другое укутался сам. Обнял девчонку за худенькие плечики, притянул к себе.

– Устала?

Всю дорогу Аленка была молчалива, но ничего другого он и не ждал: такие переживания… Она подняла личико, показавшееся осунувшимся и бледным, лишь глаза будто сделались еще больше. Покачала головой.

– Замерзла? Голодная?

Она уткнулась лицом в его грудь. Голодная. Маленькая…

– Сейчас, сейчас, подожди… Давай приляжем, а то, боюсь, грохнусь на пол.

Геор старался говорить бодро, главное не показать ей, как ему тошно.

– Нет, я не буду тебя пить! – запротестовала Алена. – Тебе и так плохо!

Попыталась отстраниться, но Геор видел по глазам, уже научился понимать, что она очень и очень голодна, не ела ведь почти двое суток.

– Один глоточек, – примирительно сказал он и широко улыбнулся: вот, мол, смотри, свеж и полон сил.

– Один глоточек… – прошептала она.

Они легли на тюфяки, набитые соломой. Дождь стучал по крыше, по стенам, он звучал уже не угрожающе, а спокойно, умиротворенно, обволакивал и усыплял. Пахло сырым деревом, лесом, и от Аленки пахло лесом, молодыми листьями.

Геор зарылся лицом в ее волосы, а Алена устроилась на его здоровом плече, обняла худенькой рукой. Она взяла совсем немного его силы, но Геору, измотанному после бессонной ночи, потерявшему много крови, хватило и этого, чтобы провалиться в беспамятство.

Когда он очнулся, дождь все так же миролюбиво шуршал по крыше. Аленка обнимала его, уткнувшись носом в шею.

– Сколько времени прошло? – хрипло спросил Геор.

– Не знаю… Ты долго спал.

Наверное, уже наступило утро, пора выдвигаться дальше, но так не хотелось выходить под холодный дождь. В их скромном убежище было уютно и тихо, вот бы провести так вечность. Только они вдвоем. А все противоречия сложного и неправильного мира, в котором охотники должны убивать нечисть, а нечисть вынуждена убивать людей, пусть останутся за стенами этого дома.

– Аленька…

Так называла Алену ее мама. Баньши вздрогнула, подняла личико. Тогда он притянул ее к себе, нашел прохладные губы, пахнущие древесным соком. Пальцы утонули в спутанных волосах.

«Я только хочу ее согреть…» – думал Геор.

Его заполняла нежность. Никогда прежде он не ощущал ничего подобного тому, что чувствовал сейчас к этой хрупкой девочке. Он будет очень осторожным… Лишь бы не поранить, не навредить…

Он будто в забытье видел, какая белая у нее кожа, тонкая, почти прозрачная… Холмики груди… Аленка закрылась, но потом, вздохнув, опустила руки… Доверчиво подалась навстречу, открываясь поцелуям. И в какой-то момент вся одежда стала казаться лишней, мешая прижаться к Алене каждой клеточкой кожи, присвоить ее себе.

Она вздохнула в его объятиях совсем по-человечески и, как любая другая девчонка, обхватила руками за шею. А Геор каждую секунду боялся, что сделает больно, слишком уязвимой казалась Аленка, и, чудилось, стоит ему сжать ее чуть сильнее, она растает в его руках, станет дымкой.

В первые минуты близости она цеплялась за него, как если бы могла утонуть, а Геор был плотом, удерживающим ее на поверхности, тихонько стонала, и охотнику хотелось верить, что от неги, но потом он испугался, что терзает ее, такую нежную. Замер, покрывая поцелуями лицо и плечи.

– Все хорошо? Сладко?

Она несколько раз кивнула: «да, да», откинулась, давая налюбоваться собой. Закусив губу, выгнулась навстречу, щеки порозовели, как если бы Геор делился с ней сейчас жизненной энергией. А может, он и делился, сам того не ведая, а Алена, не зная того, получала силу, купаясь в потоке нежности и любви.

Любви? Геора будто молния прошила, разрывая в лоскуты душу, потому что это было правдой. Невозможной, неправильной и страшной правдой, но именно в эту секунду он понял наверняка, что любит Алену. Любит ту, кого должен был не раздумывая уничтожить в первый же день…

– Я люблю тебя, – сказал он и сам удивился, впервые услышав произнесенные вслух слова.

– Я люблю тебя, – эхом отозвалась Аленка и потерлась щекой о его щеку.

Глава 27

У Геора наступила странная жизнь.

После возвращения из Черновки Стас отправил его домой отлеживаться.

– И раньше четверга не вздумай явиться! – напутствовал он. – Что-то в последнее время неприятности к тебе так и липнут, Воронцов, скоро живого места не останется.

– Проклятие, – лаконично пояснил Геор.

В прежние времена он бы вышел на службу на следующий же день, даже рискуя нарваться на выговор, но сейчас был рад небольшому отпуску. По дороге домой накупил вкусного: красной икры, вина, конфет; и лишь когда вывалил деликатесы на стол и заметил растерянное лицо Алены, вспомнил, что она ничего этого не ест. Улыбнулся, погладил по плечам.

– Ты говорила, что я вкуснее вина? – хитро вывернулся он. – Так что продолжим дегустацию.

Налил себе вина, но и Аленке плеснул на донышко, сдвинул оба бокала.

– За нас.

Потом смотрели телевизор: Геор впервые за долгое время вспомнил, что он у него есть. Сотни каналов сбивали с толку, Геор щелкал пультом, но они никак не могли выбрать что-то одно.

– Комедию? – спрашивал он, и оба честно пытались вникнуть в хитросплетения сюжета, пока Аленка не махала рукой: давай что-то другое.

В итоге Геор завис на передаче «Между молотом и наковальней», заинтересовавшись изготовлением мечей и ножей. Эх, надо было податься в мастера-оружейники! Может, еще не поздно? Аленка прилегла, устроив голову у него на коленях, а он гладил и перебирал пушистые пряди.

– Хочешь, переключим? – спохватился он.

– Нет, нет, мне хорошо… так…

Он задремал, облокотившись на стену. Когда открыл глаза, передача на канале уже закончилась, и теперь шла какая-то муть про кладоискателей. Часы в углу экрана показывали начало первого ночи.

Один день жизни, новой невозможной жизни, прошел. «Что же дальше? Что потом? Это не может продолжаться вечно…» – взметнулись мысли, но Геор разозлился на себя и прогнал их прочь. Они просто проживут следующий день, и еще один, а потом еще… Охотник нащупал и тихонько сжал хрупкое запястье. Никому тебя не отдам!

Аленка от прикосновения пошевелилась, потянулась и хотела было встать, чтобы уйти на кресло, но Геор удержал ее, укутывая в объятия.

– Останься со мной.

– Останусь, – прошептала она.

Геор услышал сквозь дрему, как она вздохнула, тут же очнулся, нашел губами ее губы.

– Что ты? Что? Тебе грустно?

Было темно, и Геор не видел выражения глаз Алены. Она ответила совсем тихо, так что он скорее догадался, чем услышал:

– Наверное, надо тебе знать… Я кое-что вспомнила… Когда я бежала от своего убийцы… Когда была еще жива… Он догнал меня, Геор, и… Я упала на траву…

Алена не смогла договорить, но все и так было понятно. Геора скрутило волной ярости, попадись ему сейчас убийца – разорвал бы голыми руками и заставил бы жрать собственную печенку.

– Все хорошо, – успокоил он Алену, потому что она замерла, почувствовав, как напряглись его мышцы. – Тебя никто больше не обидит.

Охотник уснул, обнимая баньши, вдыхая запах леса и дождя. Теперь для него она всегда пахла дождем…

Потом наступил следующий день. И было утро, когда они ласкали друг друга. И запах какао на кухне. Потом они дурачились – танцевали на постели, включив музыкальный канал, а когда устали, Геор устроил голову на коленях Алены, и она вслух читала ему книгу.

– Лучше любого фильма, – улыбнулся он, засыпая.

Позже Алена со смехом спрашивала: «Почему лучше? Потому что спать не мешает?»

Вечером выбрались прогуляться. Весь день шел дождь, пахло землей, асфальтом и мокрой травой. Геора пронзила дрожь, и он покрепче прижал к себе хрупкую Аленку, будто испугался, что она растает.

– Я смогу потом гулять одна? – спросила она. – Ты ведь не всегда будешь рядом.

Этот вопрос действительно волновал ее – Алена даже остановилась, взяла Геора за руку и подняла глаза.

– Решим позже. Зачем сейчас об этом говорить? На работу мне только послезавтра. Да и зачем тебе на улицу? Я всегда принесу все, что нужно…

Алена понурившись побрела вперед, но Геор догнал, схватил в охапку, подул на макушку.

– Не грусти, одуванчик…

– Что еще за одуванчик? – удивилась она.

– Ты такая же пушистая.

И еще один счастливый день подошел к концу. Рана на плече почти затянулась благодаря измененному трансмутацией метаболизму и зельям мастеров-алхимиков. Проклятие тоже почти не давало о себе знать: Алена не позволяла ему разрастаться, чистила ауру.

Правда, коварное проклятие исподтишка подкидывало мелкие неприятности. Один раз Геор поскользнулся на оставленной кем-то обертке от шоколадки и грохнулся на бордюр. Чуть правее – и расшиб бы голову. В другой раз в душевой кабинке внезапно хлынул кипяток, а дверь заклинило, но Геор вынес ее и не успел сильно обвариться. Аленка потом мазала его сметаной, пока он, смеясь, не отобрал баночку.

– Моя очередь!

Она хохотала, увертывалась, но в конце концов оказалась загнана в угол.

– Попалась! – удовлетворенно сказал охотник, чувствуя, как покалывает мышцы от азарта и желания, намазал Аленке сметаной губы и облизал их.

– А что потом? – тихонько спросила баньши, когда они, разомлевшие, лежали в объятиях друг друга. – Ведь так не будет всегда… Если кто-то узнает, что ты меня прячешь…

– Никто не узнает! – отрезал Геор.

Поднялся и ушел в душ. Он злился на себя за то, что, как страус, прятал голову в песок. И хотя установка «Надо просто прожить еще один день» работала, Геор понимал, что их маленький рай слишком уязвим и непрочен…

«Больше никто не причинит ей вреда!» – упрямо думал охотник.

Разве мог он представить, что этим кем-то может стать он сам…

Глава 28

Каждое событие того дня, когда все пошло наперекосяк, по отдельности не было роковым, но все вместе они привели к катастрофе. Хотя с утра ничто ее не предвещало.

Геор торопился утром на службу и забыл на тумбочке у входа ключи. Расслабился, с кем не бывает. Он все не мог расстаться с Аленкой после трех счастливых и безоблачных дней и в коридоре, прощаясь, целовал ее губы и волосы.

Вспомнил о ключах уже на половине дороги, но махнул рукой. Алена знает, что выходить ей опасно, поэтому, конечно, останется дома.

Стас, едва увидев Геора, тут же направил его в отдел алхимиков. Геор заскрипел зубами, но делать нечего – опять будут изучать ауру и вместо утреннего кофе потчевать зельями. Оказалось, все намного хуже, чем ожидал охотник.

Вместо Анатолия его встретил парнишка-стажер, сунул под нос журнал.

– Охотник Воронцов? – Дождался кивка и ткнул пальцем в строку, где уже была записана фамилия Геора. – Распишитесь. У вас сегодня плановая трансмутация. Вы не ели с утра?

Трансмутация! Зар-раза! Геор совсем про нее забыл, вылетело из головы! Поморщился, представив, как, вернувшись домой, весь вечер пролежит пластом. Не хочется, чтобы Аленка видела его слабость…

– Не ел, – мрачно признался он.

С болезненной процедурой действительно тянуть не стоит, чем быстрее разделается, тем лучше, а позавтракать он на самом деле не успел: не до того было. Он невольно вспомнил порозовевшие щеки Аленушки и улыбнулся. Алхимик взглянул странно – никак не мог взять в толк, с чего бы это охотник так радуется грядущей неприятной манипуляции.

– Проходите в десятую операционную, раздевайтесь. Мастер-алхимик Ромашов сейчас подойдет.

– Сколько у меня времени? Мне надо отойти, вернусь минут через десять-пятнадцать.

Стажер пожал плечами, мол, под вашу ответственность. А Геор вспомнил о мастере-аналитике Степане. Что, если он сумел разблокировать программу на ноутбуке Алены? Лучше поговорить сейчас, после трансмутации будет не до того.

Степа, увидев Геора, кивнул, будто давно его ждал. Действительно, ноут Аленки стоял включенным на его столе, поэтому он только развернул его экраном к охотнику. Геор разглядел знакомый интерфейс «Тарантула».

– Взломал? – обрадовался он, пытаясь вчитаться в строчки.

Ничего еще не успел прочитать, удивился только тому, что переписка такая короткая, когда Степа огорошил его:

– Взломал, но не обрадую тебя. Что бы ты здесь ни пытался найти, скорее всего, не найдешь. Кто-то подчистил записи. Все, что я смог вытащить из памяти… Собственно, вот…

Переписку вели двое. У Аленки на аватарке стоял черный котенок, а переписывалась она с неизвестным, чей настоящий облик скрывался за аватаркой с барсом. От диалога остались только выдернутые из контекста предложения без начала и конца. У Геора сделалось кисло на душе: и здесь никакой зацепки.

Но хуже разочарования оказалось странное чувство, которое он испытал, когда читал строчки, посланные Аленкой своему собеседнику. Он представлял себе темноволосую девушку, что держала ноутбук на коленях, безбоязненно касаясь клавиатуры и улыбаясь во весь рот.

«…Конечно, ты ведь такой сильный… Что же за работа у тебя такая загадочная, признавайся, нехороший ты человек. Шпиен?»

Геора коробило от этих веселых интонаций, хотя он и понимал, что студентка Алена была обычной юной девочкой, в ее жизни не случилось еще ничего страшного. Почему бы и не пошутить, не подурачиться, подначивая собеседника?

Сохранился только один фрагмент текста, где реплики шли по порядку.

– Много будешь знать, быстро состаришься. – Смеющиеся рожицы. – Надеюсь на скорую встречу, таракашка. Может быть, приду не один.

– Не один? – Смайлик с удивленными глазами.

– С коллегой. Ненадолго. У нас там кое-какие дела…

– И опять так загадочно! – Смайлик с большими глазами теперь открыл еще и рот. – Значит, завтра? Раз у вас дела, то и я ненадолго. Выйду выгулять Бенджи, а то мама что-то подозревает…

– Какая беспокойная мама у маленькой таракашки. Бывай. Увидимся.

Это была последняя запись. Геор посмотрел на число – пятнадцатое августа. На следующий день, шестнадцатого августа, Алена погибла.

«Таракашка», – мысленно повторил Геор, и его передернуло. Аленка, ну как ты могла общаться с этим придурком? Бедная моя девочка…

– Больше ничего? – хрипло спросил он.

Степа развел руками.

– Если хочешь, я еще поковыряюсь, но вряд ли нарою что-нибудь.

– Попробуй еще. – Не так-то легко было признать, что единственная ниточка вела в пустоту.

Операционную уже подготовили для трансмутации. Анатолий присоединил системы к флаконам, не хватало только Геора. Под пристальными взглядами мастера-алхимика и стажера охотник разделся, улегся на прохладную липнущую к телу клеенку. После самой первой процедуры, когда молодой подмастерье с трудом сдерживал ужас, миновало два года. Страха не осталось, была только досада, что заново придется пережить головную боль, когда перед глазами все плывет, судороги в мышцах и слабость – неизменные побочные эффекты трансмутации.

Зато сразу после нее обострялось чутье охотника, и Анатолий, видно, надеялся, что получится избавиться и от проклятия.

– Я в этот раз добавил чуть больше антива, – объяснял он, между делом протирая участки кожи спиртом, а следом уверенно и ловко вставляя иглы. – Еще включил болтушку собственного изобретения. Может, потрясет немного.

Он продемонстрировал Геору небольшой флакон с темно-красной жидкостью, тот безразлично кивнул: в зельях он все равно ничего не понимал. Вряд ли мастер-алхимик хочет его убить, и на том спасибо.

Зелья уже начали поступать в кровь охотника и он, как всегда, почувствовал сонливость. Следом, он знал, придет жар, потом озноб. Под конец процедуры его станет трясти так, что придется вкалывать средство, расслабляющее мышцы. Трансмутация длилась всего пару часов, но Геору иногда казалось, что вечность.

«Сегодня увижусь с Аленкой пораньше!» – думал он, и эта мысль успокаивала и придавала сил.

– Эй! – Геор очнулся от того, что Анатолий похлопал его по щекам. – Все, Гоша. Все. Молодцом. Я уже проклятие глянул… Пока непонятно. Вроде и нет, а вроде и осталась небольшая червоточина. Или глаз у меня уже замылился. Завтра повнимательнее посмотрим. Отлежись немного и ступай домой.

Геор открыл глаза и, как это обычно бывает после трансмутации, увидел мир куда более объемным и ярким, чем два часа назад. Аура Анатолия горела радужным пузырем, до слуха Геора доносились мельчайшие звуки, и тут же развернулось в полную силу чутье, а мышцы мгновенно напряглись, среагировав на нечисть, хотя отголосок темной энергии был слабым, остаточным и доносился из подвала мастеров-дознавателей.

У дверей квартиры Геор по привычке полез в карман за ключами, когда вспомнил, что оставил их дома. Нажал на кнопку звонка. Это было непривычно – даже не то, что он позвонил в собственную квартиру, а то, что там его кто-то ждет. Улыбнулся, представив глаза Аленки: вот удивится, наверное. Обрадуется.

Дверь никто не открыл. Геор подумал было, что звонок неисправен, ведь им давно не пользовались. Нажал еще раз, прижав ухо к двери, и услышал, как внутри квартиры переливается птичья трель. Подергал ручку – заперто.

Все еще не веря, что Аленка могла уйти без разрешения, громко постучал и подождал несколько минут. Может быть, она в душе. Тишина.

Геор сел на корточки, прислонившись к стене: ноги не держали. Перед глазами вспыхивали и гасли алые пятна. Как же херово после этой дряни!

И вдруг взметнулось чутье охотника, ударило по нервам. Геора как пружиной подбросило вверх, руки сами собой сжались в кулаки. «Нечисть, приближается нечисть!» В нос шибанул запах клубники. Проклятие! Геор едва удержался, чтобы его не вывернуло наизнанку. Никогда воображаемый запах не был еще таким ярким!

А потом на площадку третьего этажа шагнула Аленка. Шла, напевала, позвякивая ключами. Курточка нараспашку, коса распушилась от ветра. Она несла пластиковый контейнер с клубникой, аккуратно держала в руке, чтобы не помять или не рассыпать. В такое время года клубника редкость, но в любом супермаркете можно найти ее даже сейчас.

От Аленки пахло нечистью. И клубникой. Нестерпимо, тошно. А она увидела Геора и улыбнулась, заправила локон за ухо.

– Что это? – Охотник указал подбородком на контейнер.

– Купила для тебя, – весело сказала она, еще не разглядев ярости Геора.

– Зачем? – процедил он сквозь зубы.

Алена что-то почувствовала, вскинула взгляд, торопливо начала объяснять:

– Помнишь, ты уснул в сарайчике у путей? Во сне ты шептал, что чувствуешь запах клубники. Вот я и подумала… Порадовать… Деньги взяла на столике, извини. Вот сдача.

Аленка залезла в карман куртки, выгребла смятые бумажки, протянула на ладони. Да не в деньгах было дело, и даже не в клубнике. Она вышла из дома без спроса. Неужели не понимает, как это опасно?

«Нечисть! – вопило чутье. – Убить нечисть!»

Баньши заметила что-то такое в лице Геора и застыла на секунду, замерла. Доверчивый взгляд сделался испуганным. Отступила на шаг, потом еще.

– Почему ты вышла из дома? – рявкнул охотник. – Как ты посмела подвергать опасности…

Себя. Он хотел сказать «себя».

– Людей… – закончил Геор и сам растерялся.

– Я… – беззвучно прошептала Алена.

– Что – ты? Такая хорошая несмотря на то, что баньши? Это хотела сказать?

Геор услышал свой голос словно со стороны. Неужели это он произносит такие злобные, несправедливые слова? Дать бы себе по морде!

Алена зажала ладонью рот, задавливая в себе слезы, только заморгала часто-часто. И вдруг распрямилась, сделалась будто даже на несколько сантиметров выше, хотя, конечно, все равно совсем девчонка по сравнению с рослым и широкоплечим охотником. Однако смотрела смело.

– Да, ты прав, я баньши, – сказала она тихо. – Не человек. И я знала, что рано или поздно ты об этом вспомнишь и обвинишь меня в том, что я не в силах изменить. Так спроси себя, охотник, кого ты любил? Девушку, которой я когда-то была и которой уже не стану. Или… нечисть…

Клубника алыми брызгами рассыпалась по полу. Следом со звоном упали ключи. Будто цветные фантики, усеяли пол бумажные деньги. А Аленка уже бежала вниз по ступеням, легкая, стремительная, будто лань. Только мелькнула на площадке второго этажа пушистая пепельная коса.

– Алена! – взревел Геор.

Сердце пронзило осознание невосполнимой утраты. Это было страшнее, чем умереть самому. Страшнее, чем бороться с десятком чудовищ.

– Алена!

Он бросился вниз по лестнице. Ноги заплетались, а сознание мутилось: Геор еще не отошел после процедуры. Грохнула дверь подъезда – охотник едва услышал звук сквозь туман в голове. На пару секунд он, кажется, потерял сознание. Пришел в себя на заплеванном полу, поднялся, хватаясь за перила, и бросился из подъезда вон.

– Алена! Аленушка!

Двор был пуст, только соседки, сидящие на лавочке, с неудовольствием смерили буйного жильца острыми взглядами.

– Здесь… девушка… – проговорил он, задыхаясь.

Ему вяло указали направление. Геор оббегал все близлежащие дворы, заглянул во все подъезды. Бесполезно – Алена как в воду канула. Он немного отдохнул, присев на бортик песочницы: ноги уже просто отказывались идти. Мамашки мгновенно расхватали детей, косясь на здоровяка с диким взглядом: то ли обкурился, то ли напился, но Геор не обратил внимания. Все его мысли были об Аленке. Куда она, глупая? Без денег, в одной курточке! Маленькая бестолковка…

Геор едва не застонал, вспомнив, как доверие в ее взгляде сменяется страхом. Он никогда не сделал бы ей больно, не ударил, но ведь она не забыла, конечно, не забыла, как он приставлял нож к ее горлу. Как накрутил на руку ее волосы, заставив выгнуться от боли… Такую хрупкую и нежную… Родную девочку…

Превозмогая тошноту и слабость, Геор побрел в парк. Может быть, она решила укрыться там, где впервые пришла в себя? Бродил среди деревьев до темноты, пугая своим видом прохожих. Прислушивался к чутью: если Аленка здесь, оно подскажет, он ощутит присутствие баньши. «Спроси себя, кого ты любил? – снова слышал он ее голос. – Я не человек… не человек…»

– Тебя, – тихо ответил он в пустоту. – Я любил тебя, моя девочка.

В потемневшем парке пахло травой и дождем. Геору хотелось выть.