Текст книги "Мой ледяной принц (СИ)"
Автор книги: Анна Морион
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Сестра тихо рассмеялась.
– Ты никогда не обходишься без приключений. Ну, пойдем, я куплю тебе билет, – сказала она.
– Спасибо, но, вообще-то, я пришла забрать свою сумочку: там деньги, смартфон и ключи от дома, – отрезала я.
– Тогда идем за твоей сумкой.
Маришка взяла меня под руку, мы зашли в ресторан и спустились к мужчинам. Когда мы вошли в зал, друг Маркуса поднялся со стула, приветствуя нас.
– Дамы. – Он приятно улыбнулся.
«Настоящий джентльмен, не то, что грубиян Харальдсон! И какой красавец!» – невольно подумала я, глядя на Брэндона.
– Хорошо, что ты вернулась, – сказал Маркус и, подойдя ко мне, взял мою ладонь в свою. Его глаза выражали раскаяние, а лицо – глубокое смущение. – Прошу, прости мое бестактное поведение.
– О, ничего страшного! Я понимаю: ты устал! Маришка сказала, что в последнее время ты много работаешь и почти не отдыхаешь. Бросай это, Маркус: работа никуда не убежит. – Я прикинулась дурочкой и натянула на лицо глупую улыбку.
– Правда? Я рад, что ты не держишь на меня обиду. – Он улыбнулся, но так вымученно, что мне стало жаль его.
Теперь мне было понятно поведение Маркуса, и после того, что я услышала, я была полна боли за него, ведь исчез его брат! Нет, не просто исчез, а будто в воду канул!
– Все нормально, не извиняйся: просто сегодня я тоже какая-то взвинченная, – ответила я. – О, моя сумочка! Представляешь, я уже покупала билет и вдруг обнаружила, что забыла ее здесь!
– Должно быть, это выглядело весьма забавно… Прости, мне звонят. Я отойду на минуту. – Маркус достал из кармана пиджака телефон и отошел в другой конец зала.
– А я вас знаю: вы – лучший друг Маркуса! – прощебетала я Брэндону.
– Да, это так. Мы виделись на свадьбе твоей сестры, – улыбнулся он прекрасной улыбкой.
Мы с ним поболтали о ерунде, вспомнили о том, как Маркус перепутал, на какой палец Маришки надевать обручальное кольцо, и тихонько посмеялись над этим.
– Может, хватит вспоминать это каждый раз? Почему-то все гости нашей свадьбы запомнили только этот конфуз! Брэндон, я посмотрю, как ты будешь вести себя во время своей свадьбы! – со смехом сказала на это Маришка.
– Думаю, тебе придется только мечтать об этом, – рассмеялся он. – Предпочитаю быть вечным холостяком!
Вернулся Маркус. Было видно, что он был чем-то недоволен.
– Извини, Брэндон, чертовы дела расстраивают все мои планы! – обратился он к другу. – Просто полоса невезения!
– Брось, я все понимаю, – сказал Брэндон, похлопывая Маркуса по плечу.
– Но мне так неловко: ради нашей встречи ты приехал из своего поместья, – огорченно сказал Маркус.
– Пустяки. Зато увидел своего лучшего друга, а еще его прелестную жену и ее милую сестренку, – с улыбкой отозвался на это Грейсон.
– Куда ты сейчас? – спросила его Маришка.
– В поместье.
– Может, подбросишь Мишу до Оксфорда?
– О, нет, я не хочу никому надоедать! – тут же смутилась я.
– Ты окажешь мне честь, если позволишь подвезти тебя. – Брэндон улыбнулся мне.
– Тогда не злись, если я буду болтать всю дорогу, – согласилась я, однако мне было крайне неловко от того, что меня так открыто сбыли с рук.
Я попрощалась с сестрой и ее мужем, но мне до сих пор была неприятна сегодняшняя ситуация: воспоминания о том, как Маркус раздавил в ладони бокал и подслушанный мною разговор о судьбе Седрика не давали мне покоя.
Брэндон и я сели в его черный «Бентли» с тонированными стеклами и выехали из Лондона. Мне показалось, что, после разговора с Маркусом, Грейсон стал задумчивым и хмурил свой красивый высокий лоб.
Мы ехали молча: должно быть, Брэндон так глубоко задумался или рассказ Маркуса так шокировал его, что ему было не до разговоров. Я тоже была далека от реальности и думала о том, как сложилась судьба Седрика. Неужели он полюбил не ту? Но ведь это невозможно! Чем она настолько не устроила Морганов, что они даже вмешалась в личную жизнь своего сына? Да и как они посмели? Ведь Седрик – не зеленый юнец, как я, а взрослый, мудрый и очень сильный морально вампир! Зачем они спрятали Вайпер? Куда? Ведь ее родители-вампиры будут искать ее, и, может поднимут скандал на все вампирское общество: это неслыханно – спрятать где-то чужую дочь!
Я хотела любым способом узнать о том, чем эта вампирша не понравилась Морганам, и надеялась, что друг Маркуса прояснит мне эту ситуацию. Ведь он тоже знал Вайпер.
«Стоп. Как я спрошу об этом? Я ведь притворяюсь, будто не слышала их с Маркусом разговор!» – с досадой вспомнила я, но набралась храбрости и решила пойти на риск.
– Мне кажется, Маркус сегодня какой-то странный, – как бы невзначай, бросила я.
– Мне так не показалось, – сказал на это Брэндон. – Он напугал тебя?
– Немного. Когда я сказала, что это Седрик посоветовал мне поступить в Оксфорд, он раздавил пальцами свой бокал с кровью. – Я передернула плечами, стряхивая с себя это воспоминание. – И у него было такое лицо… Очень печальное, даже страшное.
– У него сейчас много проблем. Мой бедный друг совсем потерян, но, думаю, скоро все изменится.
– Думаешь, он опять повеселеет? Маркус всегда был таким шутником, а сегодня я его просто не узнаю.
Брэндон промолчал, но скулы на его лице заострились. Мне стало немного жутко от этого, и я поняла, что он не настроен был на долгие разговоры, но не могла упустить такой великолепный шанс узнать о девушке Седрика и о нем самом.
– Маришка сказала, что Седрик уехал в Россию… Интересно, он приедет на каникулы? Я хотела бы поболтать с ним и похвастаться, что поступила в Оксфорд, как он и советовал. – Я надеялась, что Брэндон расколется и расскажет мне правду.
– Насколько я помню, при отъезде, Седрик сказал, что не будет уезжать оттуда еще лет десять, – сказал Грейсон.
Моему удивлению не было предела: он лгал мне прямо в глаза! И, если бы я собственными ушами не услышала о том, что Седрик исчез, то точно поверила бы этой гладкой лжи.
– Да? Жаль. А может, он в кого-то влюбился и поэтому так решил? – с невинным видом спросила я.
– Седрик? Влюбился? – Брэндон издал насмешливый смешок. – Ему нет и трехсот: он слишком молод для любви.
– Почему молод? Маркусу тоже нет трехсот, но он уже успел и влюбиться и жениться. Почему ты думаешь, что Седрик не мог…
– Седрик уехал не потому, что влюбился, – перебил меня Грейсон. Он слегка нахмурился. – Он бредил Россией последние лет пять, все хотел уехать туда и посмотреть на русских.
– Но их и так много: и в Чехии, и в Польше, – возразила я, все больше поражаясь масштабу лжи Брэндона.
– Поверь мне, это уже не те русские, что живут в России. Находясь в центре другой культуры, невольно втягиваешься в нее и теряешь свое национальное самосознание. Думаю, не ошибусь, если скажу, что и ты уже почувствовала на себе влияние английской культуры.
– Да, но… – Я растерялась: он поставил мне настоящий мат. Мне нечего было возразить, потому что Грейсон был абсолютно прав насчет меня, английской культуры и ее влияния на мое сознание. То есть, влияния на меня Мэри Смит.
Но это поражение не отбило у меня охоту и дальше копаться в печальной истории Седрика и его девушки. Наоборот – оно удвоило мою назойливость.
– Можешь говорить что угодно, но я знаю, что Седрик влюбился, – заявила я Грейсону.
Он пристально посмотрел на меня. Я думала, что он тут же наброситься на меня с расспросами: как и когда я об этом узнала, и, может, обвинит меня в шпионаже, но, к моему изумлению, Брэндон лишь усмехнулся.
– Если это и так, я об этом не осведомлен, – отозвался он и вновь перевел взгляд на дорогу.
Меня охватила досада: вот это мастер лжи! И как его подловить? Возможно ли это вообще?
Я замолкла, выжидая некоторое время, чтобы опять расспросить Грейсона, но при этом не показаться слишком настойчивой, чтобы он не понял того, что у меня был личный интерес к истории с Седриком и его влюбленностью.
Прошло минут десять.
Мой сосед словно утонул в своих мыслях: слишком отрешенным и мрачным было его лицо.
– А о какой девушке вы говорили? – как бы от скуки, спросила я, даже не взглянув на Брэндона.
– О чем ты? – абсолютно-спокойным тоном спросил он.
«Как хладнокровно он держится! Вот это выдержка!» – невольно удивилась я.
– Когда я подходила к вам, то случайно услышала, что вы разговаривали о какой-то Вайпер, – сказала я, молясь в душе, чтобы он рассказал о ней хоть что-то, хоть самую малость.
– Это пустое, – коротко ответил Брэндон. – Она – ничего не значащая личность.
– Почему не значащая? – допытывалась я.
– Потому что не значащая, – отрезал он. – И забудь об этом.
От моего вопроса о Вайпер его лицо напряглось.
«Что с ним? И что это за тайна, раз все вокруг ведут себя так серьезно?» – изумилась я.
– Но, если она – ничего не значащая личность, почему вы о разговаривали о ней?
– Взрослые разговаривают о многих непонятных вещах. А вот подслушивать чужие разговоры – дурной тон.
– Я не подслушивала, а просто шла за своей сумкой! – возмутилась я. – Не моя вина в том, что у меня такой тонкий слух!
– Не будем об этом, – строго сказал вампир. – Если хочешь что-то узнать, спроси у Маркуса.
– Ну да! Он возьмет и все мне расскажет!
– А с чего ты взяла, что это сделаю я?
– Ни с чего… Господи, да я просто спросила!
Брэндон ничего не сказал, но его лицо оставалось напряженным и хмурым.
Я не пыталась повторить попытку допроса, а стала смотреть на то, как капли дождя стекали по лобовому стеклу. Конечно, я не рассчитывала на то, что по дороге меня будут развлекать разговорами, но и такой невыносимой тишины тоже не ожидала. Я стала доставать из сумочки плеер, но вдруг заметила что-то необычное, лежащее на панели у лобового стекла – это было похоже на длинные, темные, прямые пряди волос.
«Зачем ему эти волосы здесь, в машине?» – удивилась я.
– Это женские волосы? – спросила я, глядя на них.
– Как видишь, – бросил Брэндон, не отрывая взгляд от дороги.
– А чьи они? – Я наклонила лицо, чтобы внимательнее рассмотреть это странное украшение.
– Одной девушки.
ГЛАВА 8
Голос Брэндона был просто ледяным, но я не могла молчать: эти красивые женские волосы заинтриговали меня.
– Зачем ты держишь их здесь?
Мой собеседник промолчал.
– Наверно, чтобы они напоминали тебе о той девушке? – предположила я.
– Да, – холодно ответил он.
– Она подарила их тебе?
– Почти, – насмешливо усмехнувшись, мрачно ответил мой сосед.
Его слова и тон удивили меня.
– Как это?
Но Грейсон опять не ответил, и я поняла, что было лучше не спрашивать об этом.
– Можно потрогать их? – все же, решилась я, протягивая руку к заинтересовавшим меня волосам, но Брэндон моментально перехватил ее.
– Нет, – коротко отрезал он.
«Псих! Что здесь такого?» – Я отдернула руку и посмотрела на него: строгость его лица немного испугала меня.
– Извини, я только хотела… – смущенно начала я.
– Просто не лезь, куда не просят, – перебил меня Брэндон.
Но любопытство было сильнее моего разума.
– Кто она? – тихо спросила я, надеясь, что Грейсон не отругает меня за этот допрос
Но он опять мрачно усмехнулся.
– Если ты еще раз спросишь об этом, я засуну тебя в багажник, и оставшуюся до Оксфорда дорогу поедешь в нем.
Я сглотнула: его тон был таким убедительным, что мне стало страшно, и я прикусила язык. Ехать в багажнике мне не хотелось.
– Извини, я слишком разболталась, – все же, сказала я, желая хоть немного унять его гнев на меня.
– Да, болтать ты любишь, и сейчас болтаешь о том, о чем не следует. – Было его ответом. Его голос не потеплел.
– Поняла. Буду молчать.
После этого неудачного разговора некоторое время мы ехали молча: я чувствовала досаду оттого, что мне не удалось ничего узнать ни о той девушке, которую любит Седрик, ни о той, что подарила Брэндону свои волосы. Мне было обидно оттого, что я знала, как закончилась любовная история Седрика, но не знала, как она начиналась и продолжалась. Итог: Седрик исчез, а его девушку от него увезли. Но зачем? Почему? Как они посмели?
Тишина начала угнетать меня.
– Брэндон, – тихо окликнула его я.
– Что? – спокойно отозвался он.
– Давай поговорим… Хоть о чем-нибудь!
– Ох, Миша, с тобой не соскучишься. Неужели по мне не видно, что я не особо расположен к беседе? – тихо рассмеялся Брэндон.
– Клянусь, что больше не затрону то, о чем мы говорили. Просто у меня есть важный вопрос. Ну, пожалуйста, поговори со мной! Я не могу ехать молча! – взмолилась я.
– Это я заметил. Хорошо, я отвечу на твой вопрос, но пообещай, что потом замолчишь. Ты мешаешь мне думать.
– Обещаю! – с готовностью сказала я.
– Отлично. Твой вопрос.
– Тебе нравится быть вампиром? – На самом деле, это не было важным для меня вопросом: я просто хотела поговорить хоть о чем-нибудь, чтобы не чувствовать себя ужасно неловко.
– Какой странный вопрос, – вдруг улыбнулся Брэндон. – Откуда у тебя такие мысли?
– Недавно на лекции была тема самоидентификации, – выкрутилась я: такое действительно было.
– Раз тебе любопытно настолько, что тебя не смущает скорая возможность оказаться в багажнике, отвечаю: мне нравится быть вампиром, хоть иногда нам приходится довольно тяжело.
– А если бы у тебя был выбор: стать человеком или остаться вампиром, что бы ты выбрал?
– Остался бы вампиром.
– Почему? – Я удивилась его твердой позиции: он даже не задумывался в своих ответах.
– Потом что смертные – отвратительные существа, имеющие бесконечный список требований и проблем. Они всегда суетятся и постоянно ноют. Их жизнь связана с примитивной добычей пищи. А у нас всего три проблемы: убивать и быть незамеченными, находить себе развлечение, чтобы не засохнуть от тоски, и последняя, но самая дурацкая – наша проклятая вечная любовь. Лучше бы ее не было. – Последние слова он выговорил очень тихо, но резко.
– Ты считаешь, что для нас лучше не любить? – спросила я: убеждения Брэндона показались мне довольно интересными и требующими долгих размышлений.
– Да, к сожалению. – Он насмешливо усмехнулся.
– Почему «к сожалению»? – поразилась я: он жалеет о том, что любит кого-то? Или о том, что любит вообще?
– Потому что любовь для нас – это русская рулетка. Она всегда бывает или взаимной или нет. Если тебе выпал счастливый номер – ты счастлив, а если нет – страдаешь всю свою дурацкую бесконечную жизнь и ненавидишь себя за то, что не можешь перебороть в себе это чувство, которое словно чума жжет душу и разум. Это настоящее проклятье или насмешка, придуманная тем, кто создавал нас, – спокойным тоном объяснил мне Брэндон.
– Твои мысли не совсем понятны, – робко сказала я.
– Все банально просто: я люблю одну вампиршу, а она меня – нет, – мрачно ответил мой собеседник, и скулы на его лице опять заострились.
Я отчетливо поняла, что ему было больно и неприятно говорить об этом.
– Так это ее волосы? – не унималась я, хотя осознавала, как гадко поступаю.
– Нет, это просто подарок. Но, черт возьми, я же сказал: не будем об этом. Кажется, ты уже забыла о гостеприимном багажнике?
Его ледяной тон заставил меня вздрогнуть.
– Еще раз извини… Мне очень жаль, – пробормотала я.
– Такова моя судьба. И не зачем меня жалеть. Бесполезно.
Мне нужно было бы промолчать, но слова раздирали мое горло.
– Это так странно! Живешь себе, ни о чем не думаешь, а потом влюбляешься, и твоей спокойной жизни приходит конец! Разве это справедливо? Почему нам не дали выбор, хотим мы любить или нет? – Я разволновалась от собственных мыслей, но мысль о том, что Брэндон разозлится и посадит меня в багажник, немного остудила мои не вовремя нахлынувшие рассуждения.
– Здесь я с тобой согласен, – сказал на это Брэндон. – Если бы нам дали выбор, уверен, не было бы ни одного несчастного вампира.
«Он несчастен… Как мне жаль его! Я гадкая… Гадкая! Затрагивая его печаль, я всего лишь любопытствую, но мое любопытство режет его душу!» – со злостью на себя подумала я.
– Знаешь, я лучше буду слушать музыку, чтобы опять не сболтнуть лишнего. – Я чувствовала, что мрак души Брэндона заполнил машину и давил на меня, прижимал к сидению.
Брэндон ничего не ответил.
Чтобы развлечь себя, я достала наушники и всю дорогу до Оксфорда слушала музыку. Там Брэндон высадил меня на ближайшей остановке.
– Прости, я понимаю, что наболтала много лишнего, – искренне извинилась перед ним я, выходя из машины. – Язык мой – враг мой… Это точно про меня.
– Чтобы общаться с тобой, нужно безграничное терпение. Извини, но у меня его нет, – усмехнулся мне Грейсон.
– Я понимаю. Пока.
Краем глаза я заметила, как он погладил волосы, лежащие у лобового стекла, а затем схватил их в кулак, сжал и бросил на место. Его лицо напоминало гипсовую маску.
Я направилась к тротуару.
Мимо меня промчалось «Бентли» Брэндона.
«Да, Миша, умеешь ты посыпать солью чужие раны! Обидела друга Маркуса своим любопытством… Я как заноза, ей Богу! – подумала я, глядя вслед черному автомобилю. – И Седрик и Брэндон так несчастны в любви! Нет уж, я не буду никого любить. Никогда и ни за что!»
Как назло, добравшись до дома, я вспомнила о том, что мой синий велосипед остался на автобусной станции, недовольно вздохнула и направилась на остановку, чтобы доехать туда на автобусе: идти пешком мне было лень, к тому же, морось, летящая с неба, была неприятна мне еще с детства.
Придя на остановку, я терпеливо ждала автобус, как вдруг рядом со мной остановился черный «Феррари», стекло опустилось, и я увидела приторную улыбку мажора.
– Эй, Миша! Ждешь автобус? – крикнул он, высунув голову в окно машины.
Люди, стоящие на остановке, тут же посмотрели на меня.
Мне стало жутко стыдно.
– У тебя просто потрясающая логика, – ответила я и нахмурилась: только этого мне и не хватало! Опять этот цепкий надоедливый мажор лезет в мою жизнь!
– Садись, подвезу! Не бойся, лезть не буду! – не унимался он.
Мне хотелось провалиться сквозь землю.
– Миша!
– Да что ты ко мне прицепился!? – вырвался у меня злой окрик. – Тебе мало других девушек в Оксфорде?
– Ты читала мою записку?
– Так это ты ее подбросил? Извращенец! – Я скривила лицо, в порыве отвращения к нему.
– Пойдешь? – Он приторно улыбнулся.
– Черта с два!
– Уверена?
– Оставь меня в покое, кретин! – сказала я на польском, чтобы окружающие люди не поняли, какая грубость сорвалась с моих губ.
– Твой польский просто очарователен! Жду тебя, Миша! – Мажор подмигнул мне, завел машину и уехал.
Я поспешила прыгнуть в подошедший автобус.
Какой самовлюбленный нарцисс! Думает, что я прибегу к нему в мини-юбке и с лисьими ушками на голове, а он будет бегать за мной по улочкам города и чувствовать себя героем? Сейчас! Разбежалась!
Приехав на станцию, я забрала велосипед и поехала на нем домой. Мои волосы опять намокли, а платье, что дала мне Маришка, было узким и стесняло движения, поэтому до дома я добралась мокрой и полной злости: в моей жизни никогда не было такого неудачного дня.
Я переоделась в сухую одежду, врубила в плеере музыку, легла на кровать и с головой укрылась одеялом, но вдруг, сквозь музыку, отчетливо послышался веселый голос Мэри, а с ним еще три незнакомых мне голоса. Они приближались к дому. Я отключила музыку: да, точно – это была Мэри и еще кто-то. Через несколько минут голоса оказались прямо за входной дверью, затем дверь открылась, и в прихожей раздался дружный смех четырех человек.
– Твоей подруги-красотки точно нет дома? Я не прочь с ней познакомиться! – сказал мужской голос.
Эта фраза привела меня в негодование.
– В другой раз, Алекс. Миша уехала в Лондон и, думаю, вернется только вечером, – отозвалась Мэри.
«Конечно, она не знает о том, что я вернулась: свет в прихожей был выключен. Но мои сапоги стоят прямо у двери! Мэри, как ты ненаблюдательна!» – недовольно поморщилась я.
– Отлично! Устроим вечеринку! – взвизгнул женский голос.
– Так, я иду за ноутбуком, а вы идите на кухню и поставьте чайник, – сказала Мэри.
– А пиво у тебя есть? – спросил второй мужской голос.
– Нет, Грег, пива не имеется, тем более, у тебя и так в руках две бутылки! Мало что ли? – со смехом ответила ему Мэри и, открыв дверь в мою комнату, застыла, увидев меня.
– Миша! Но ты сказала, что будешь только вечером! – тихо и смущенно сказала она.
– И это повод для того, чтобы привести к нам компанию? – ледяным тоном осведомилась я, сердитая на ее несогласованный со мной поступок: мне была крайне неприятна эта ситуация и гости Мэри, расхаживающие по моему дому. Мне казалось, что сейчас мои нервы сдадут из-за всего, что навалилось на меня сегодня, и я просто-напросто расплачусь.
– Я не собиралась… Просто мы гуляли, замерзли и как раз проходили мимо нашего дома… Совершенно случайно. Вот. – Мэри виновато улыбнулась.
– Мэри! – вдруг раздался крик из кухни. – Давай откроем пачку томатного сока!
Меня охватил ужас. Я моментально сбросила с себя одеяло и метнулась на кухню, сбив Мэри с ног.
– Не смейте трогать мой сок! – истерично вскрикнула я, вбежав на кухню.
Люди замерли и уставились на меня.
В руках у одного из парней была упаковка с моей кровью. Я с яростью отобрала ее.
– Извини, я не знал, что это твой, – сказал он, глядя на меня изумленным взглядом.
В кухню вбежала Мэри.
– Миша, не ругайся, он не знал, что нельзя брать твой сок! – воскликнула она, подходя ко мне.
– Но ты сейчас должна быть в Лондоне! – обратилась ко мне незнакомая темноволосая девушка.
– О, извините! Я слишком рано приехала и помешала вам веселиться! – с сарказмом ответила на это я.
– Миша, прости! Я не знала, что ты уже дома! Ты ведь даже не позвонила! – Мэри робко прикоснулась к моей руке.
Я вздрогнула. Волнение мешало мне дышать
– Эй, ты что? – взволновано спросила Мэри.
– Ничего! Просто не нужно трогать мой сок! Никогда! – тихо ответила ей я. – Это мое лекарство. Его нельзя трогать, ясно?
– Оу, как неловко все получилось! – сконфузился парень, у которого я отобрала пакет с кровью. – Если бы я знал, то ни за что не взял бы его, будь уверена.
– Что с тобой? Ты вся на иголках, – тихо спросила Мэри, вглядываясь в мое лицо. – Что-то случилось?
– Это был ужасный день: меня окатили грязью, я полностью промокла под этим чертовым дождем, мне холодно и у меня ужасное настроение! – пробормотала я.
– Бедняжка! Я сейчас! – Мэри куда-то ушла, а я осталась наедине с незнакомцами.
Они сконфуженно смотрели на меня.
– Мне жаль, что напугала вас. Это все нервы, – извинилась я.
– Ничего! И ты нас извини! Нам так неловко! – виноватым тоном отозвалась девушка.
Парни поддержали ее подобными фразами.
В кухню вернулась Мэри.
– Я включила камин в твоей комнате и развесила твою мокрую одежду, – сказала она мне. – А хочешь, приготовлю тебе горячую ванну: полежишь, успокоишься.
Я тут же представила себе, как буду лежать в ванне, нагишом, а за дверью будут эти люди: они будут разговаривать, а я – слышать каждое их слово. Нет уж!
– Нет, спасибо. Посижу в своей комнате. – Я поставила пакет с кровью в холодильник и ушла к себе.
Мэри пошла за мной.
– Ты обиделась? – спросила она, взяв меня за руку.
– Нет, просто очень устала и замерзла, – с усталой улыбкой ответила ей я. – Ты даже представить не можешь, насколько кошмарен был этот день!
– Давай я познакомлю тебя с моими друзьями? Они прикольные, – предложила подруга.
– Нет. Хочу побыть одна.
– Мы будем играть в твистер. Может, ты с нами?
– Нет, спасибо. – Я закрылась в своей комнате
Послышался тяжелый вздох Мэри. Затем она тихо назвала себя дурочкой и ушла.
Друзья Мэри обсуждали меня, и, чтобы не слышать их, я заткнула уши пальцами, но это не помогло: хоть люди старались говорить тихо, я слышала их разговор, и мне неприятно было слушать рассуждения о том, «какая нервная особа эта Миша».
Вдруг громко заиграл мой смартфон: это звонила Маришка.
«Что делать? Нельзя, чтобы она услышала голоса этих людей! Она что-то заподозрит!» – подумала я, схватила смартфон, выскочила в прихожую, надела кеды, выбежала на улицу, пробежала несколько десятков метров и только тогда ответила сестре.
– Да, Маришка! Извини, я была занята и не слышала!
– Ты не слышала? В Оксфорде дождь? Где ты?
– Вышла погулять: скучно сидеть дома. А смартфон лежал в сумке на беззвучном режиме.
Шел довольно сильный дождь, и я сразу вымокла. Мои кеды промокли насквозь.
– Что за странное развлечение – гулять под дождем? Иди домой! – недовольно сказала Маришка.
– Уже возвращаюсь, – солгала я. – Где вы? Уже улетели?
– Мы еще в Лондоне, через три часа вылетаем… Да, Маркус? Уже иду! Миша, я перезвоню: мы едем в ресторан.
– Хорошо, повеселитесь там.
– Спасибо. А ты сейчас же иди домой!
– Я уже почти у дома! Пока! – Я отключилась.
За время короткого разговора с Маришкой я почти бежала, поэтому отошла от дома очень далеко и оказалась на дороге, ведущей к центру. Я собралась, было, повернуть обратно к дому, но с тоской подумала о том, что там осталась компания Мэри, и решила посидеть в каком-нибудь кафе. Но у меня не было денег, ничего, кроме смартфона. Мне стало неуютно и тоскливо: на мне были промокшие до нитки одежда и кеды, а мои распущенные волосы превратились в мочалку. Мне некуда было идти. Меня охватило горькое чувство безысходности. Я стояла под дождем и не знала, как мне прожить этот вечер: дом, в котором развлекались Мэри и ее друзья, был для меня недосягаем, но мокнуть мне тоже не хотелось. Я добрела до ближайшей лавочки и села на нее. Проходившие мимо люди с удивлением глазели на меня. Конечно! Я выбежала из дома в майке Мартина, хлопковых шортах и кедах! Конечно, они имели право удивляться: стоял ноябрь, а с неба лил холодный дождь. Он всегда должен быть таким в ноябре.
«Хорошо, что я не чувствую холода, иначе, умерла бы здесь, на этой скамейке» – с тоской подумала я. На душе было серо и скверно, как погода вокруг меня.
Спустя некоторое время позвонила Мэри.
– Почему тебя нет дома? Где ты? – удивленно спросила она.
– В магазине, – солгала я
– Но твое пальто и вся обувь здесь!
– Я в кедах.
– В кедах? С ума сошла?!
– Скоро вернусь.
Я отключила звонок, но Мэри настойчиво звонила опять и опять, чем ужасно рассердила меня.
– Мэри, не нужно звонить мне по сто раз! Я же сказала, что скоро приду! Лучше приготовь мне ванную! – вспылила я. – И пусть не трогают мой сок!
– Хорошо! Жду! – Мэри отключилась.
Но я солгала: я не собиралась возвращаться – в доме были ее друзья, и я просто откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза: мне казалось, что вокруг все умерло, и не было ничего, кроме дождя. Не было и меня.
***
Отсидев очередной день скучных лекций, наконец, я ехал домой. Было довольно темно: фонари были зажжены, машины и люди на улицах встречались редко, словно дождь разогнал всех по домам. Я медленно курил сигарету за сигаретой, и салон моего верного «Мустанга» был наполнен беловатым дымом, но я уже настолько привык к нему, что не чувствовал его.
Я выехал в центр города и вдруг, еще издали, увидел Мишу Мрочек, сидящую на скамейке под дождем, в футболке, шортах и кедах.
«Что за дерьмо? Что она делает здесь в таком виде? Чудачка» – Вид Миши неприятно поразил меня.
Остановив машину на остановке, я вышел под дождь, чтобы спросить у Миши, что она делала здесь в такую погоду и в таком виде. Нотации ей не помешают, потому что с головой она явно не дружила.
Девушка сидела на скамье, облокотившись на ее спинку и закрыв глаза: ее одежда и волосы промокли насквозь, с них даже стекали капли дождя. Миша сжимала в ладонях голубой телефон. Красный лак на ее ногтях невероятно отталкивал.
– Что ты вытворяешь? – недовольно сказал я, придя в ярость и недоумение одновременно.
Миша вздрогнула и резко открыла глаза.
– Ты? – тихо спросила она, глядя на меня снизу вверх.
– Я. Так что, черт побери, ты здесь делаешь? – Меня поразила ее робость: такого я от нее не ожидал, скорее, предполагал, что она вновь начнет кричать.
В глазах девушки была тоска, а ее слегка нахмуренные брови придавали ее лицу выражение нашкодившего ребенка, который боится наказания.
«Разве это та Миша, которую я знаю?» – удивился я.
– Я просто не знаю, куда пойти. У меня нет друзей. Никого нет, – тихо сказала она, опустив голову.
– У тебя есть дом. Иди домой! – резковато сказал я, но в душе мне было жаль ее: она выглядела одинокой и беззащитной.
– Я не могу туда пойти.
– Почему?
– Там они.
– Кто «они»?
– Друзья Мэри. Они пьют пиво и играют в твистер, а еще чуть не раскрыли мой пакет с кровью, – доверчивым тоскливым голосом сказала Миша. – Я не могу вернуться, пока они там.
«Пакет с кровью? Значит, она ни разу не охотилась! Надо же, она все еще пьет донорскую кровь!» – удивился я.
Но рассказ Миши о Мэри и ее друзьях разозлил меня: из-за них Мише пришлось уйти из дома в такую погоду. И сколько она просидела так, как мокрый мышонок? Она была расстроена. Потеряна. Мне было жаль ее.
Я решительно взял Мишу за руку.
– Поехали, – сказал я, заставляя девушку встать со скамейки.
– Куда? – испуганно выдавила она.
– Ко мне, – безапелляционно ответил я.
– Нет! Я не могу! – Ее глаза широко распахнулись.
– Не волнуйся, как только пройдет дождь, я отвезу тебя к твоей Мэри и ее дружкам.
Миша смутилась, и я тут же пожалел о том, что так жестоко пошутил. Ее ладонь, лежащая в моей ладони, задрожала.
– Это неправильно! – воскликнула девушка, боязливо взглянув на наши ладони. – Ты ничего не понимаешь…
– По-моему, это до тебя не доходит, что ты вытворяешь. – Я потянул ее к машине.
– Ничего я не вытворяю!
– Ошибаешься.
– Мне запрещают общаться с тобой! – воскликнула Миша, все пытаясь высвободить свою ладонь из моей.
– Предпочитаешь мокнуть под дождем и привлекать к себе внимание? – усмехнулся я, легко удерживая строптивицу.
– Лучше так!
– Ты говоришь это, потому что еще маленькая и глупая, но я – взрослый мужчина и не могу позволить тебе сидеть в центре города в таком виде. Вижу, слова «конспирация» и «логика» тебе абсолютно не знакомы.
– Нет, я не могу! Пожалуйста, отпусти! – умоляющим тоном сказала девушка.
Открыв дверцу машины, я усадил Мишу на переднее сиденье.
– Но мне нельзя общаться с тобой! – возмущенно буркнула она.
Я захлопнул за ней дверь и сел за руль.
Миша громко закашлялась.
«Черт, нужно было проветрить салон» – с досадой подумал я, взглянув на Мишу: она сотрясалась от кашля, а ее глаза покраснели и заслезились. Чтобы хоть как-то облегчить ей поездку, я полностью убрал стекла.
– Что… Что это? Сигареты? Ты куришь? – Она пораженно посмотрела на меня заслезившимися глазами.
– Есть такая привычка, – спокойно бросил в ответ я.
– Но ведь вампиры не курят! – Девушка снова закашлялась.
– Да, не курят, но я курю, – ответил я, затем завел двигатель и повез нас на Эбингтон-роуд, в свой дом.
Миша молчала, покашливала и поглядывала на окурки сигарет в пепельнице.
– Ты странный, – вдруг сказала она.
– Потому что я курю? – предположил я.
– И поэтому тоже. Ты промок из-за меня… Знаешь, я лучше вернусь домой.
