Текст книги "Мой ледяной принц (СИ)"

Автор книги: Анна Морион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Мэри счастливо взвизгнула.

– Спасибо! Ты не представляешь, как детки обрадуются!

Тут громко зазвонил ее телефон.

– Наверно, это Гарри! Я должна была позвонить ему! – Она поспешно вышла из моей комнаты, а я схватила чистое полотенце и пошла в ванную комнату.

Наполнив ванну горячей водой (пар стоял неимоверный), я легла в ванну, закрыла глаза и попыталась забыться, но мысли не давали мне покоя: я думала о Седрике, о его девушке, о том, как страдают Маркус и Брэндон, о женских волосах в машине последнего. Потом мои мысли перескочили на Фредрика Харальдсона и на то, как он приютил меня у себя, обогрел и какую ерунду говорил о Мэри.

«Все-таки, он не так плох, этот Фредрик. Он странный, непонятный, холодный, слишком серьезный, и считает меня истеричкой. Но что-то в нем есть. Да, что-то есть» – невольно согласилась я.

Выйдя из ванной, я увидела в своей спальне Мэри, читающую что-то за моим письменным столом. Я не обратила на это внимание и попыталась расчесать пальцами свои только что вымытые волосы.

– А что это за странные смешные правила? – спросила Мэри и стала читать вслух правила Марии.

«Эх, зачем Мария написала их на английском? Но я тоже хороша: оставила письмо на самом видном месте! Сама виновата в том, что Мэри нашла его: оно лежало прямо на столе!» – с досадой на себя подумала я.

– Особенно это мне понравилось: «Не общайся со смертными!» – процитировала Мэри и хихикнула. – «Смертные» – это кто? Другие люди? Ничего себе! Да если бы ты придерживалась этих правил, то превратилась бы в улитку, увлеченную только собой и своим домиком!

– Эти дурацкие правила… Мы их составили вместе с сестрой, ради смеха, – попыталась оправдаться я.

– Да? А все выглядит вполне серьезным.

Я промолчала.

Подруга положила письмо на стол.

– Давай посмотрим что-нибудь? – предложила я, чтобы она забыла о письме. – Сейчас только десять вечера.

– Давай. Что? – отозвалась Мэри, взяла мой ноутбук и вместе с ним залезла на мою кровать.

– Может, «Красавица и Чудовище»? Мы его так и не посмотрели. – Я села рядом с Мэри.

– Может, завтра? А сегодня что-нибудь про вампиров! – воскликнула Мэри. – Ты смотрела фильм «Королева проклятых»? Классный!

– Про вампиров? – переспросила я.

«Мэри нравятся вампиры?» – удивилась я, увидев загоревшиеся глаза подруги.

– Да, тебе понравится! Вот увидишь!

Мэри поставила ноутбук на журнальный столик, включила фильм, и мы стали смотреть «Королеву проклятых».

Фильм не пришелся мне по душе: нас показали чересчур кровожадными, прямо сумасшедшими и пьющими кровь без остановки. Да если бы мы так ее пили, на планете не осталось бы ни одного человека. Кровь – всего лишь пища, а переедать, как это делала в фильме королева Акаша, могли только киношные кровососы. Да и все эти кривляния и любовь вампира Лестата к той смертной – чепуха. Такое бывает только в фильмах. Но, соглашусь, – очень романтическая история, и из вежливости я сказала Мэри, что фильм – просто супер.

А Мэри, наверно, смотрела этот фильм уже сотню раз: во время романтических сцен она тихо повторяла реплики Лестата.

После фильма Мэри ушла к себе, сказав, что завтра ей нужно рано вставать, чтобы отрепетировать с детьми спектакль. Когда она уснула, я открыла уже четвертый том Шатобриана и читала его до шести утра. Ровно в шесть я собралась на пробежку: оделась, взяла плеер, вышла в прихожую, чтобы надеть кеды, и вдруг услышала, как Мэри встала с кровати. Через секунду она вышла из своей комнаты и сонно посмотрела на меня.

– Ты бегать? – хрипло спросила подруга.

– Да, ты со мной? – улыбнулась я, стягивая волосы резинкой, чтобы не мешали во время бега.

– Нет, я не смогу так быстро собраться. Надень лучше мои кроссовки: там мокро.

– Ничего страшного, я ненадолго.

– А почему ты не надела пайту, которую я тебе подарила? – Мэри прищурилась и стала приглаживать ладонью свои растрепанные после сна волосы.

Я прикусила губу, ведь не собиралась надевать ее. Никогда. Но сейчас мне стало стыдно перед подругой за то, что я не ценила ее чистосердечного подарка.

– Ой, совсем забыла о ней! – с фальшивой улыбкой воскликнула я. – Но я сейчас надену: она мне очень нравится! – Я вернулась в комнату, еле отыскала проклятую зеленую пайту и надела ее: она пахла духами Мэри – мягким ароматом розы и еще какого-то цветка.

– Тебе идет! – сказала Мэри, когда я вышла в прихожую.

– Спасибо. Ну, я побежала!

– Приходи к приюту к десяти, хорошо?

– Договорились! – Я надела наушники, включила плеер и вышла из дома.

Утро было свежее, бодрое и, наверно, холодное, потому что из моего рта вырывался пар. Когда я вернулась домой, Мэри уже не было.

Быстро приняв душ, я начала собираться на спектакль: Мэри сказала, чтобы я приходила к десяти, но я не могла находиться в доме, зная о том, что меня где-то ждут. Но я столкнулась с чисто женской проблемой: при огромном выборе одежды, я не знала, что надеть. В чем люди обычно ходят на подобные детские мероприятия? Я стала искать в шкафу красивое зеленое платье, но не смогла его отыскать: видимо, его надела Мэри. Тогда я выбрала другое: бледно-вересковое, до колен, с короткими рукавами и строгим декольте – мне его подарила Маришка.

Надев белые капроновые колготы и платье, и тщательно расчесав распущенные волосы, я быстро влезла в черные сапоги, накинула свое любимое коричневое пальто, взяла сумочку и вышла из дома ровно в девять. Однако, закрыв входную дверь, я вдруг с неудовольствием увидела, что Мэри уехала на синем велосипеде, оставив мне розовый. Но делать было нечего, поэтому я села на дурацкий розовый велосипед и медленно поехала к приюту, где работала Мэри.

– Эй, Миша! – вдруг услышала я.

«Опять этот наглый приставучий мажор!» – с раздражением подумала я, усердно крутя педали, и сделала вид, будто не услышала его, но наглец перебежал с другой стороны улицы на мою и встал на моем пути. Мне пришлось резко затормозить, чтобы не задавить его. Мажор схватил руль моего велосипеда.

– Совсем больной? – вырвалось у меня. Я уперлась ногой об асфальт. – Убрал свои грязные руки! Кретин!

– Не кипятись, детка! Куда едешь? Возьмешь меня с собой? – сладко улыбнулся мажор, одетый как щеголь.

Мне стало гадко от его самоуверенного вида и прилизанных волос. А его «детка» просто вывело меня из себя.

– Еще раз назовешь меня так, я угощу тебя таким тумаком, что надолго ляжешь в больницу! – холодно сказала я. – Убрал руки с моего велосипеда! Быстро!

Вдруг я услышала приглушенный смех: повернув голову, я увидела, что друзья мажора смотрели на нас из кафе под открытым небом, расположенным на противоположной стороне, а сам мажор из кожи вон лез, чтобы выпендриться перед ними.

«Отлично, слизняк! Я покажу тебе, как лезть к вампиру!» – с мыслью о сладкой мести подумала я.

– Не веришь? – Я насмешливо усмехнулась. – А зря! – И, размахнувшись правой рукой, я влепила нахалу такую крепкую звонкую пощечину, что он упал на асфальт.

«Не стоило злить меня!» – довольно подумала я.

– Удачи, слизняк! – сказала я и поехала дальше, а друзья мажора тут же подбежали к нему, чтобы поднять его на ноги.

– Ты чего, Роб? Позволишь какой-то блондинке унизить тебя? – услышала я их разговор.

– Клянусь, она будет моей! Она с рук у меня будет есть, эта маленькая стерва! – со злостью в голосе отозвался Роб (теперь я знала, как его зовут).

«Помечтай, ничтожный червяк! – подумала я. – Я убью тебя на первой же охоте!»

А охотиться я планировала с начала нового года, значит, через месяц этого жалкого мажора уже не будет. Пусть тешит себя иллюзиями.

Как ни странно, этот неприятный эпизод никак не повлиял на мое довольно хорошее настроение. Я доехала до приюта, который оказался красивым, каменным, двухэтажным зданием, стала пристегивать велосипед к стоящему рядом фонарю и вдруг услышала в здании детские крики: «Рапунцель! Рапунцель приехала!», а вслед за этим – топот десятков ног и голос Мэри: «Смотрите под ноги! Осторожней на лестнице!».

Я ужасно растерялась и с тоской ожидала неизбежного: на меня неслись десятки детей. Их глаза горели.

– Рапунцель! Ты приехала! Мы тебя ждали! Сегодня мы покажем о тебе сказку! – Дети подбежали ко мне и, хватая мои руки, пальто и волосы, галдели со всех сторон. Я даже испугалась, что оглохну от их криков почти мне в уши.

Раньше я никогда не имела дела с детьми, и они показались мне жутко невоспитанными и болтливыми.

– А ты нам что-нибудь привезла? Ты ведь принцесса! А где твой муж? Как здорово, что у тебя опять длинные волосы! Где Максимус? Где твоя сковородка? – кричали дети.

Я стояла среди них, как остров в океане, и не могла пошевелиться, не говоря уже о том, чтоб что-то ответить им.

– Рапунцель! Ты уже приехала? – весело сказала Мэри, вышедшая из приюта. – Видишь, как они тебя ждали! С самого утра мне покоя не давали вопросами, когда ты приедешь! Ну, ладно. Дети, идите в зал! Сейчас будем репетировать! Вы же не хотите, чтобы Рапунцель была разочарована, если вы будете играть плохо? – сказала Мэри детям.

– Нет! – хором ответили они.

– А ты придешь? – с надеждой в голосе спросила меня рыжая веснушчатая девочка лет шести.

– Д-да, к-конечно! – заикаясь, ответила я. Волнение взяло меня в плен: такого горячего приема я совсем не ожидала и не была готова к нему!

Дети шумной волной побежали в приют. У меня вырвался громкий вздох облегчения.

– Чего ты? Это же дети: они всегда такие искренние и естественные, – сказала Мэри и с улыбкой подошла ко мне. – О, ты еще и платье розовое надела! Как раз в тему!

– Да, оно ведь так подходит под цвет велосипеда, который ты мне оставила, – пошутила я.

Однако, выбирая платье, я не руководствовалась ничем, тем более, такими глупостями, как желание соответствовать фантазии детей.

– Извини, я очень торопилась и взяла велосипед, который стоял ближе, – извинилась моя подруга.

– Ого, Мэри! Да ты красавица! – восхищенно воскликнула я.

Мэри, одетая в мое зеленое, почти классическое, до колен, платье из качественного хлопка, в бежевых колготках, туфлях на каблуках и с белыми бусами на шее действительно была очень красива и совсем не похожа на мою всегда растрепанную соседку.

– Спасибо. Надеюсь, ты не собиралась надевать это платье? – смутилась Мэри.

– Нет, я еще вчера выбрала то, что на мне, – солгала я. – Где здесь ближайший магазин? Дети потребовали у меня сладостей.

– Вон там, чуть дальше, находится супермаркет. У тебя есть еще полчаса до начала представления. Ладно, пойду к детям, а не то они весь зал разнесут! – сказала Мэри и побежала в приют.

Я направилась в супермаркет: это был первый раз в жизни, когда я покупала что-то сама в огромном человеческом магазине. Сначала я растерялась, но потом, набрав большую коляску сладостей, подошла к кассе, расплатилась и в двух больших пакетах понесла сладости в приют. Мне было даже приятно оттого, что я делала доброе дело: должно быть, эти дети видели сладкие вкусности крайне редко.

***

Я сидел в своем «Мустанге» и наблюдал за Мишей.

Сам не знаю, как случилось то, что сейчас я скрывался в машине как преступник, ожидающий жертву. Я просто ехал по городу и вдруг увидел Мишу, рассекающую по дороге на розовом велосипеде, чрезвычайно удивился тому, что она делала это добровольно, решил, что для такого ее подвига потребовалась очень веская причина, и поехал за Мишей. Она была прекрасна, как никогда ранее, и что-то подсказывало мне, что девушка не зря так принарядилась. Сперва я подумал, что она ехала на свидание, и мне почему-то совсем не понравилась эта мысль, но, увидев, как Миша поставила велосипед у детского приюта, и как толпа детей с криками восторга встретила эту «Рапуцель», я добродушно усмехнулся. По словам Мэри я понял, что в десять часов будет показан детский спектакль по сказке «Рапунцель», и решил, что будет не так уж плохо, если и я взгляну на него.

Я вышел из машины и решительно направился к приюту. Миша уже зашла туда с двумя большими пакетами из супермаркета, и я вдруг подумал, что заходить в детский приют с пустыми руками будет дурным тоном, поэтому накупил в том же супермаркете кучу фруктов разного вида и с двумя большими пакетами направился к приюту. Но, едва я зашел в здание и стал подниматься по лестнице, передо мной появилась Миша. Она была в своем пальто и красивом платье, и, действительно, напоминала принцессу.

Я невольно окинул ее восхищенным взглядом и встретил ее недоумевающий.

– Куда ты собрался? – нахмурившись, спросила она.

ГЛАВА 10

Миша стояла на две ступеньки выше меня, и ее глаза были на уровне моих.

– Я слышал, сегодня здесь будет детское представление, – совершенно спокойно ответил ей я.

– И откуда ты узнал?

– По всему городу висят объявления. – Я поднялся на ступеньку выше, но девушка не уступила мне дорогу, а ее взгляд стал холодным и кусачим.

– Я не пущу тебя, – серьезно сказала она.

– Интересно почему? – усмехнулся я.

Казалось, ее совершенно не смущало то близкое расстояние, что разделяло нас.

– Потому что ты ненавидишь людей, – тихо ответила Миша.

– Это что-то меняет? – усмехнулся я. – По-моему, тебе тоже здесь не место, Рапунцель, – ты не любишь детей.

– Неправда, я люблю детей! – возразила она.

– Судя по твоей реакции на них – нет.

– Ты следил за мной? – Ее глаза метнули в меня молнии.

– Если я скажу «да», ты пропустишь меня?

– Я не пущу тебя, – тихо повторила она.

Я насмешливо усмехнулся: что за бестолковый у нас диалог!

– Рапунцель! – вдруг послышался детский голосок на верху лестницы: там стояла белокурая девочка лет семи.

Миша обернулась к ней вполоборота.

– Ты изменяешь Флинну? – ошарашено спросила девочка. – Я все ему расскажу!

– Нет, никому я не изменяю! – воскликнула Миша (я даже удивился, насколько нежным и красивым может быть ее голос).

– Кто такой Флинн? – шепотом спросил я Мишу.

– Мой муж-разбойник, – так же ответила она.

– Хорошего муженька ты себе выбрала, – усмехнулся я, а она шлепнула меня по руке.

– А кто этот мужчина? И почему ты с ним? – спросила девочка, приложив ладошки к розовым щечкам.

– Это мой знакомый… Точнее, рыцарь моего дворца: он привез вам сладости! – ответила Миша девочке.

– Но ты уже привезла сладости, – недоверчиво сказала та.

– Это фрукты, – подсказал я Мише.

– Я перепутала: он привез фрукты! Много фруктов! – торопливо сказала девушка.

Я тихонько посмеивался: Миша совершенно не умела врать.

– Точно? – спросила девочка.

– Да, милая.

Девочка поджала губы и убежала.

Миша облегченно вздохнула и вновь обернулась ко мне.

– Мы так и будем стоять здесь? – осведомился я.

– Я же сказала, что не пущу тебя, человеконенавистник! – громко воскликнула она.

– Еще полминуты назад я был твоим рыцарем. Однако быстро ты меняешь свое мнение! – усмехнулся я.

– Ты знаешь, почему я это сделала. – Ее губы сжались в тонкую линию.

– И понятия не имею, Рапунцель.

– Перестань называть меня так!

– Тогда пропусти: я хочу посмотреть представление.

– Я не…

– С кем ты разговариваешь? – вдруг раздался голос Мэри: она спустилась к нам. – А, это вы, Фредрик! Миша, очень мило, что ты его пригласила! О, вы к нам с подарками!

– Он не может остаться, – сказала ей Миша: я видел, что она нервничала, видимо, появление Мэри помешало ее планам прогнать меня.

Я победно улыбнулся Мише. Она прищурила глаза.

– Не волнуйся, я все уладил. Пойдемте, не хотелось бы опоздать на начало, – сказала я ей.

– Рада, что ты можешь остаться, – сказала она, но ее ледяной тон говорил обратное.

– Вот и классно! До выступления пять минут! – Мэри взяла Мишу за руку и повела ее за собой по лестнице.

Я с ухмылкой пошел за ними. Наверху сотрудник приюта забрал пакеты с фруктами и провел меня в зал, где я сел на второй ряд стульев, нарочно рядом с Мишей. Она с обидой посмотрела на меня и отвернулась.

В зале было много людей, и я был даже доволен тем, что последовал за маленькой истеричкой, – это выступление должно было хоть немного развеять рутину моей жизни.

– От тебя воняет сигаретами! – тихо, но с упреком сказала Миша, не глядя на меня. – С твоей стороны, это настоящее свинство – прийти на детский спектакль!

– Согласен, – отозвался я. – Еще не хватало, чтобы твой муж-разбойник начал ревновать.

– К тебе что ли? – насмешливо фыркнула она.

– Почему бы и нет?

Миша пристально посмотрела на меня, и я понял, что она все еще злится. Но за что? За наш вчерашний разговор о Мэри? Пусть злится, я все равно буду стоять на своем.

Через минуту на импровизированную сцену вышла Мэри и объявила о начале выступления.

В зале воцарилась тишина.

Следует сказать пару слов об этом зале: это была большая комната, в которой, наверно, проходил досуг детей. Всю мебель из нее вынесли и заставили стройными рядами одинаковых стульев, и я насчитал по двенадцать стульев на каждом из десяти рядов. Все ряды были заняты ценителями детского таланта. Точнее, пиарящими себя леди в шикарных платьях и джентльменами в дорогих костюмах. Также присутствовали несколько важных лиц города, некоторые с семьями, и пара студентов Оксфорда, лица которых я точно там видел. Позади рядов для гостей стояли фотографы.

Сцена зала представляла собой довольно высокий деревянный помост, застеленный зеленым ковром, а большая голубая занавесь исполняла роль театрального занавеса.

Дети сыграли хорошо. Я даже удивился тому, насколько хороша и трогательна была их игра, а леди, сидящая позади меня, всхлипывала весь спектакль.

Но я смотрел на сцену невнимательно и большую часть спектакля краем глаза наблюдал за Мишей: сказка о Рапунцель сильно взволновала ее. Все представление Миша сидела с напряженным лицом, и оно выражало то сочувствие, то озлобленность, то испуг, а правая рука девушки весь спектакль была прижата к ее груди. На финальной сцене бракосочетания Рапунцель и ее почему-то разбойника возлюбленного, Миша широко улыбнулась, и ее пальцы с силой вцепились в складки платья.

Как я уже сказал, спектакль впечатлил и меня: особенно выразительна была девочка, сыгравшая главную героиню, – эта была та самая девчушка, заподозрившая, что Миша изменяет со мной своему «мужу».

Творчество детей вызвало громкие овации, и дети смущенно заулыбались. Но мне было неприятно оттого, что большинство пришедших сюда зрителей пришли, чтобы тоже сыграть – сыграть роль благородных добрых людей и меценатов, потому что, как только Мэри стала обходить зрителей с большой шапкой Санты, добрая половина леди и джентльменов, бросая в нее деньги, позировали перед присутствующими в зале фотографами.

«Даже из такого события эти пираньи делают себе пиар» – со злой усмешкой подумал я, наблюдая за их действиями.

Когда Мэри дошла до нас, я честно вынул из портмоне всю имеющуюся в нем наличность и положил деньги в шапку, а Мэри поблагодарила меня за фрукты и денежную помощь. Однако я и понятия не имел, сколько денег было отдано мною детям, и надеялся, что хотя бы тысяча фунтов.

Я посмотрел на Мишу: она немного дрожала, словно ей было холодно.

– С тобой все в порядке? – спросил я, осторожно положив ладонь на ее плечо.

– Да! Просто это было так… – Она нервно улыбнулась. – Так волшебно! Тебе понравился спектакль?

– Безумно. Рапунцель была просто неподражаема, – улыбнувшись, ответил я.

Миша повернулась к Мэри. Мне пришлось убрать руку с ее плеча.

– Она очень впечатлительна и часто плачет, когда мы смотрим мультфильмы, – сказала мне Мэри. – Миша, ты что?

– Никуда не уходи… Сейчас! – Миша стала рыться в своей сумке, достала кошелек и выложила в шапку Санты все деньги, которые в нем были. – Нет, этого мало! Одну минуту! – Она достала чековую книжку.

– Нет, Миша, не нужно! Здесь и так много! – горячо запротестовала Мэри.

Но Миша не слушала ее и вновь стала рыться в сумке.

– Дайте ручку! Кто-нибудь! Ручку! – крикнула она, озираясь по сторонам.

***

– Миша, не нужно! Я не приму твой чек! – Мэри отбежала от нас, хотя я хотела всего лишь выписать чек на имя приюта.

– Ты хоть умеешь выписывать чеки? – с улыбкой спросил меня Фредрик.

– Нет, но, думаю, это несложно, – честно ответила я.

Я никогда в жизни так не волновалась. Чего только стоила сцена расставания Рапунцель и Флинна! А гибель ее злой матери? А тот дрожащий детский голосок, исполняющий песню главной героини? А все песни вообще? Чувство восторга пробрало меня до костей: все во мне дрожало.

И как только эти маленькие ангелочки превращаются в таких бесчувственных взрослых? Ведь даже мажор Роб когда-то был маленьким мальчиком, а судя по его смазливости, еще и довольно милым. Но он вырос и превратился в похотливого самоуверенного нарцисса с противной улыбочкой. Тьфу! Как жаль, что и эти дети вырастут. Как было бы восхитительно, если бы они всегда оставались такими маленькими, милыми и солнечными одуванчиками!

Вдруг ко мне прибежали эти самые детки и стали расспрашивать о том, понравился ли мне их спектакль. Я ответила, что очень и что я передам Флинну, как все прошло, и что он извинялся за то, что не смог прийти: просто кто-то опять украл мою корону, и Флинн с конем Максимусом разыскивают ее. Потом дети стали упрашивать меня остаться и рассказать о том, что происходит в моем королевстве, но эта перспектива показалась мне невыносимой: я и так была взвинчена, поэтому ответила, что не могу, потому что у Флинна сегодня День рождения, а я собственными руками вяжу ему шарф.

– Что-то мне подсказывает, что вязать ты не умеешь, – шепнул мне Фредрик.

– А я сомневаюсь, что ты умеешь, – в тон ему ответила я.

Подошла Мэри и позвала детей на сладкий стол. Дети с радостными воплями побежали к лестнице.

– Спасибо вам. Этим детям редко перепадает возможность вкусно поесть. А эти богачи почти не помогают: они предпочитают приходить только на такие мероприятия, поэтому мы ставим их довольно часто. А у тебя талант, Миша! Не хочешь помогать мне после университета? – сказала Мэри.

– Нет, нет, я не готова! – пролепетала я.

– А вы? – Мэри улыбнулась Фредрику.

Тот тоже улыбнулся.

– Я подумаю об этом.

Я невольно подняла на него взгляд и была восхищена: Фредрик улыбался, и его всегда такое холодное и суровое лицо преобразилось – оно словно излучало мягкий белый свет. Его густые темные волосы лежали в легком беспорядке и теперь казались мне прекрасными, необычными. И одет он был очень по-скандинавски: тонкий бежевый свитер, коричневые джинсы, черные ботинки, а сверху – черное пальто и коричневый шарф.

Но тут я ощутила, что Фредрик смотрит прямо мне в глаза, и я невольно ответила ему, увидев, что он почти незаметно усмехается. Видимо, он заметил, что я рассматриваю его. Я поспешно перевела взгляд на Мэри, которая в это время говорила что-то о меценатах, пришедших на выступление.

– Извини, Мэри, мне пора! – прервала я ее: находиться рядом с Фредриком после такого позора я не могла! Ужас, и что он только подумал? – Мне срочно нужно идти!

– Куда? Сегодня суббота, – удивилась Мэри. – В колледж тебе не нужно.

«Мэри, только не сейчас! Я готова сквозь землю провалиться! Я рассматривала Фредрика, а он это заметил! Стыд и позор!» – с жуткой досадой подумала я, поспешно схватила свое пальто, надела его, взяла сумку и выбежала из приюта.

Но свежий воздух не помог мне: волнение не ушло. Я стала отцеплять замок с велосипеда, но только сломала ключ. Посмотрев по сторонам и убедившись в том, что рядом не было прохожих, я разорвала цепь, шириной с палец.

– И куда ты так спешишь? – вдруг услышала я за спиной спокойный голос Фредрика.

Меня охватил ужас. Мне хотелось как можно скорее уехать отсюда, чтобы не разговаривать с Фредриком.

– Ты пытаешься убежать, потому что посмотрела на меня? – Он схватил руками мой велосипед.

– Я не смотрела на тебя! – возразила я. – С чего бы это?

– Потому что я это видел, – чуть насмешливо сказал он.

«Господи, хоть бы выглянуло солнце, чтобы он отстал от меня! Чем я могу оправдаться?» – с отчаянием подумала я.

***

– Ничего ты не видел и видеть не мог! Тебе показалось! – Миша была так расстроена или же ей было так стыдно, что она избегала смотреть мне в глаза

– Не понимаю, почему ты так упорно это отрицаешь: я же не упрекаю тебя. Смотри на здоровье, я от этого не растаю, – невольно улыбнувшись, сказал на это я.

– Хорошо, хорошо! Я смотрела на тебя! Доволен? И знаешь, я подумала о том, что ты очень красив, но до моих братьев тебе далеко! – воскликнула она и закрыла лицо ладонями.

– Я и не претендую на пальму первенства. И глупо стесняться того, что тебе кто-то показался красивым. Я увидел тебя на лестнице и тоже пришел в восхищение, – честно признался я, не чувствуя за это ни капли стыда.

Миша убрала от лица ладони, но все же, не взглянула на меня, а попыталась разжать мои пальцы, сжимающие железный скелет ее розового велосипеда, и я подумал, что руки у нее были очень мягкие и нежные, но эту холодную бледную кожу не пробьет ни топор, ни обоюдоострый нож.

– Отпусти! Мне нужно ехать! Я опаздываю! – умоляющим тоном попросила Миша.

Я разжал пальцы.

Миша села на свой велосипед.

– Вижу, ты все же ездишь на этой розовой малютке, – подразнил я ее. – Все-таки, он тебе нравится.

– Еще чего! Мне пришлось, потому что Мэри уехала на моем синем! – недовольно отозвалась на мои слова Миша и уехала прочь.

Я с усмешкой направился к своей машине.

Странно, но мне было приятно и неловко одновременно оттого, что Миша так восхищенно и оценивающе смотрела на меня. Как на мужчину. Хотя, чего греха таить, когда я увидел ее на лестнице приюта, тоже был восхищен ею, и не как знакомой и почти ребенком, а как прекрасной юной девушкой. Даже в простой домашней одежде Миша была поразительной.

«Что за идиотские мысли? Хватит об этом. Она – почти ребенок и не может думать обо мне как о мужчине, а я о ней – как о женщине. Черт, даже думать об этом противно!» – пронеслось в моей голове, и эти мысли заставили меня поморщиться.

Я приехал домой и весь день никуда не выходил: я курил сигареты, одну за другой, а ведь до того, как узнал о существовании Миши, никогда не курил так много. Она странно влияла на меня и мои мысли, но я не мог понять, что поменялось с тех пор, как мой «Мустанг» сбил ее велосипед. Ничего и много одновременно: одиночество никогда не навевало на меня тоску, но, когда я долгое время не видел Мишу, мне вдруг остро не хватало ее присутствия. Я стал искать возможность столкнуться с ней, чтобы услышать от нее хоть слово в мой адрес, пусть бы она даже закатила истерику. Сегодняшний день вообще прошел как-то странно: я сидел с ней рядом, наблюдал за ней и думал о том, как хорошо, что она сидит так близко ко мне! Мне было комфортно, и, в тоже время, я постоянно следил за собой, чтобы не поставить Мишу в неловкое положение. И, все-таки, поставил, точнее, она сама себя в него поставила, но не нарочно: с первого взгляда было понятно, что девушка сама была искренне поражена своим поступком.

Вчера я был полон решимости изменить жизнь Миши и помочь ей стать вампиром в полном смысле этого слова: заставить ее съехать от Мэри, прекратить вести себя как человек и начинать охотиться. Миша не понимала, что творила: она не осознавала, где в нас заканчивается граница мнимой человечности. Она старалась подражать смертным, но делала это чересчур рьяно, и я обнаружил в ней слишком человеческие мысли. Эта странная наивная девушка готова была с головой утонуть в омуте своих заблуждений.

В понедельник я не терял времени даром: нашел девушку, с которой дружила в своем колледже Миша, представился тьютором мисс Мрочек и заполучил ее номер. Самой Миши почему-то не было.

Во дворе колледжа стояла пара молодых людей, которые раздавали приглашения на костюмированную «вампирскую» вечеринку. Я не был удивлен: эта вечеринка устраивалась каждый год, только нечисть была разная, например, в прошлом году все должны были нарядиться в зомби, и толпы окровавленных тел, пошатываясь, нетрезвым шагом шли по городу. Сотни подвыпивших зомби. И жителям Оксфорда это нравилась. Людям всегда нравится нечисть, при этом, среди самих зомби было много верующих христиан и даже студенты с Востока не брезговали участвовать в этом маскараде.

Я решил, что будет полезным сводить на эту «вампирскую» вечеринку Мишу, чтобы наглядно показать ей ограниченность и примитивность разума смертных.

– Мне нужно два приглашения, – сказал я, подходя к парочке, и тут же получил два раскрашенных ярких флайера, словно забрызганных кровью. Но, подумав, что без своей Мэри Миша никуда не пойдет, взял еще один флайер.

Затем, сев в машину, я позвонил Мише. Она ответила почти сразу.

– Да? – удивленным голосом спросила она.

Еще бы. Мой номер был ей незнаком.

– Привет, это Фредрик, – сказал я, заранее зная ее реакцию.

– Что тебе нужно? Нет, сначала скажи, откуда у тебя мой номер! – В ее голосе звучало недовольство.

– Я нашел твою подругу Элли, представился твоим тьютером и попросил номер твоего телефона.

– А она взяла и поверила?

– Как видишь.

– Ладно, зачем ты звонишь?

– Что делаешь завтра вечером? – спросил я, перебирая в пальцах приглашения на вечеринку.

– Хочешь пригласить меня на свидание? – насмешливо сказала Миша.

Ее слова вызвали у меня улыбку. Ну и выдумщица!

– Для начала подрасти, а потом посмотрим, – парировал я. – У меня есть приглашение на вампирскую вечеринку. Завтра в девять вечера. Пойдешь со мной?

– Почему я должна туда идти? Тем более, с тобой? – Девушка издала веселый смешок.

– Тебе будет интересно. Уверен, ты никогда не была на таких дурацких вечеринках.

– Я не пойду без Мэри.

– Я знал это, поэтому взял приглашение и для нее.

– Ты поменял свое мнение о ней в лучшую сторону?

– Нет, просто знал, что ты обязательно потащишь ее с собой.

Миша не ответила, но в трубке раздались детские голоса.

– Ты в приюте? – удивился я.

Но это было неприятное удивление: Кем, черт возьми, она себя возомнила? Вампирской Матерью Терезой?

– Да, а что? – Голоса в трубке исчезли, и послышался скрип дверей, наверно, Миша вышла на улицу.

– Зачем ты потащилась в приют? Тебе нечего делать? – Я не сдержался и упрекнул ее.

– Я принесла детям огромный торт.

– Ты совсем свихнулась! – пробормотал я.

– Не понимаю, почему ты злишься, – серьезно сказала она.

– Потому что ты – не человек! Тебе не следует, категорически запрещено общаться со смертными! Тем более, с детьми: они плохо на тебя влияют.

– Нет, это мы плохо с ними поступаем: дети вырастают, а мы убиваем их.

– Хорошо, делай, как знаешь, – сказал я, решив, что завтра точно растолкую этой девчонке, как вампиру следует вести себя в человеческом обществе. – Я заеду за тобой завтра в девять. Будь готова к этому времени: я не джентльмен и ждать не буду.

– Кажется, я не соглашалась ехать с тобой! – недовольным тоном сказала Миша.

– До завтра. – Я отключил телефон и со злостью закинул его на заднее сидение.