Текст книги "Драфт. Часть первая: build (СИ)"

Автор книги: Анна Морецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Джо всегда был крупнее сверстников и выглядел старше своего возраста. А стойкий характер, закаленный в одинокой жизни при папаше-пропойце и четкое понимание, что если не ты – то тебя, не позволял ему оставаться в стороне хоть от одной мало-мальски стоящей потасовки между мальчишками. И к тому моменту, когда началась Оливерова пирожковая история, Джо имел вполне заслуженную репутацию завзятого драчуна. Так что, навалять по шее какому-нибудь привязавшемуся пьянчужке он мог вполне и в двенадцать лет.

И вот как-то вечером, вместо привычного выполнения каких-то поручений, они с Оливером оказались на улице, продавая пирожки… которые тот испек сам. Кто навел приятеля на мысль именно таким образом попытаться заработать, Джо не знал. Но идея, как не странно, оказалась удачной, потому как в Оливере, разбуженный пинками крайней нужды, вдруг проснулся совершенно потрясающий талант. Из каких ингредиентов были сляпаны те первые пирожки, Джо, даже в то полуголодное подростковое время не решался уточнять, но… они снова и снова оказывались, просто божественно вкусны!

В те годы приятель и получил свое прозвище. Имени его люди, живущие на их уровне, могли и не знать, но пирожки попробовал каждый.

Через год Оливер уже имел постоянных покупателей и часто работал под заказ. А к семнадцати годам открыл маленький ларек с выпечкой.

Ко времени, когда им было лет по сорок пять, и Джо, уже подумывая завязывать с боями, прикидывал, куда вложить заработанные деньги, Оливер имел небольшое кафе. Заведеньице не сильно процветало, а сам Пирожок был в депрессии от недовольства собой, окружающими и сложившимися обстоятельствами. Его талант требовал простора, а трепетная душа гения – полета в нем. Местное же «общество» в силу простоты вкусов и скудости кошелька не могло ему этого обеспечить. При условии, что меню было без кулинарных наворотов, столь любимых Оливером, на завтрак и обед небольшой зал еще как-то заполнялся, а вот вечерами кафе регулярно пустовало – приятель категорически отказывался торговать в своем заведении низкопробным дешевым алкоголем и наркотой. А от мысли о возвращении к горе примитивной выпечки, что бы хоть чуть-чуть пополнить кассу, он расстраивался до слез.

Вот так и получилось, что несколько десятилетий назад на третьем этаже среднего уровня появился бар-ресторан «Медведь и Пирожок». Теоретически бар задумывался как вотчина Джо – бильярдные столы, экраны в пол стены с трансляциями спортивных мероприятий и терминалы тотализаторов. Ресторан же, понятно, для Оливера. Таланту его теперь было где развернуться – уже в первый год, благодаря ему, заведение приобрело известность по всему среднему уровню южной стороны их периметра. Местная публика, в отличие от «нижней», имела и кошелек пообъемнее, и вкусы повозвышенней, стремящиеся за модными трендами задаваемыми «верхами». В результате, на всей этой благодатной почве творческое эго Пирожка расцвело столь буйным цветом, что накрыло собой все заведение. Так что, практически в обоих залах уже давно хозяйничал он.

Собственно, к большому удовольствию Джо.

3 (1)

Год, который последовал за этим событием, был в жизни Джо, наверное, самым счастливым. По крайней мере, многие десятилетия он считал именно так. И даже непримиримость родителей Люси к их браку к концу того года сошла на нет. Хотя они и боялись, но их дочь, выйдя замуж за столь неподходящего ей парня, до интеллектуального уровня основного населения этажа не скатилась – она, как и предполагалось ранее, поступила в экстернат университета и собиралась учиться дальше. А их нежеланный зять продолжал, конечно, заниматься не тем, чем они бы хотели, но на тот момент его номер в рейтинге ММА давно пересек сотую отметку и уверенно стремился вверх. Так что присутствовала вполне уверенная надежда, что он вытащит их дочь из этой дыры и, не имея высшего образования.

Но все это было где-то рядом – вокруг, и обходило Джо как-то по касательной. Главное, что его Люси была с ним. Ночи их проходили незабываемо, утра… часто тоже, дни, переживаемые в разлуке и насущных делах кое-как, комкались в угоду долгожданным вечерам, которые они обязательно проводили вместе. Их маленькая квартирка, в которой Джо так и жил после смерти отца, в одночасье превратилась в уютное семейное гнездышко. И, несмотря на то, что была она мала и находилась на самом нижнем этаже города, для него она казалась раем, в который он стремился и о котором мечтал.

А вот на этом месте начинались те навязчивые «если бы да кабы», которые изводили мужчину все последующие годы. И первое из них – если б он на тот момент их жизни удовлетворился этим гнездышком и не так спешил подобрать что-то другое, как тогда казалось, более достойное его девочки, то все происшедшее могло пройти по другому сценарию? Кто знает… но все произошло именно так, как произошло…

Утро понедельника было таким же, как и другие, в предшествующие ему дни – полное неги и развеивающихся сновидений, незаметно перетекающих в горячее томление, стоило только почувствовать рядом стройное, тянущееся со сна, и головокружительно ароматное после ночной любви тело. Легкое раздражение на собственные руки, которые не могут успеть за разгорающимся желанием, а потом полная эйфория от удовлетворенной жажды обладания.

Затем размеренный, скорее даже вальяжный завтрак, когда чувствуешь себя не то что бы усталым, но каким-то медлительным и сытым. Но, тем не менее, когда тонкие темные пальцы, кажущиеся нарисованными на фоне белого покрытия стола, ставят на него чашки с кофе… изящная спина, на уровне твоих глаз, чуть прогибается, позволяя упругой груди слегка провиснуть, а крепкой попке приподняться, то внизу живота, отвергая недавнюю сытость, опять поднимается голодное желание. И даже мысленный окрик: «– Фу, сидеть!», вызванный пониманием, что если дать себе волю, то на тренировку точно опоздаешь, не приносит полного облегчения.

И приходится Джо заглатывать обжигающе горячий кофе, чтоб только не грезить, как эти легкие пальчики побегут по его груди вниз, а потом эта самая спина, в еще более глубоком прогибе, откинется прямо сюда – на белый стол, позволяя стройным ногам, взлететь ему на плечи.

Эти воспоминания, даром, что им лет шестьдесят, накрывают мужчину, как вновь – живо, остро и почти непереносимо болезненно. Он встает с дивана, достает из холодильника воду и пьет ее большими глотками, за неимением обжигающе горячей, колко ледяную, чтоб заглушить навалившиеся на него чувства. А там, в воспоминаниях, все только предстоит.

Завтрак, с горем пополам, парень заканчивает. А девушка, толи, действительно не ведая по молодости лет, что творит, толи, уже вполне осознанно играя в своем новоявленном женском коварстве, целует его на прощание жарко, крепко, вжимаясь всем телом. И он, смеясь и уже предвкушая вечер, уходит из дома.

Его что-то гложет, но молодой мужчина все списывает на предстоящую тренировку, спарринг на которой он должен будет провести не с приятелем, а с тем, с кем давно не сошелся характерами. Но тренировка проходит, а напряжение внутри груди по-прежнему с ним – оно зудит и гонит его из зала.

И именно в этот момент воспоминаний на Джо всегда наваливается очередной навязчиво болезненный вопрос: «– Могло ли все быть по-другому, устремись он сразу домой?». Возможно…

Но парень хочет удивить любимую в день годовщины их брака и, игнорируя все еще тихий голос своей интуиции, он устремляется на верхний уровень.

Агент многословен и велеречив, квартиры просторны и светлы… время бежит неумолимо, и в какой-то момент Джо понимает, что радостное возбуждение от предвкушения порадовать жену давно переродилось в нервозность от тревоги и страха. И только тогда он срывается и летит домой…

Поздно. Когда от платформы аэроэкспресса лифт обрушивается вниз, Джо осознает, что самое страшное, что могло случиться в его жизни… уже произошло. Холодный жгут неимоверной боли перетягивает внутренности, а ноги отказываются держать его вес. Он сам еще не хочет верить в свои ощущения, но его крепкое тренированное тело вдруг отказывается жить – сердце замирает, дыхание прерывается, а в глазах темнеет. И он падает… падает…

Приходит в себя от того, что его трясут нещадно и низкий грубоватый голос, приправленный перегаром, долбит прямо по лбу:

– Давай паря, не квёлся! Чё валишься как баба, мужик же, вроде, крепкий!

Ответить Джо ничего не успевает, двери лифта открываются, и люди из него устремляются на выход, подхватывая и его, и подвыпившего спасителя.

А там, снаружи, происходит что-то ужасное – все куда-то бегут и кричат. От лифтовой площадки с высоты своего роста Джо видит беснующуюся толпу где-то в районе ларька Оливера. Слышны женский визг, испуганные причитания и громогласная отборная брань.

Джо рванул туда, напролом через бегущую навстречу толпу, уже определенно зная, что его там точно ничего хорошего не ждет.

Люди, сквозь которых он продирается, охвачены ужасом и каждый шаг дается с трудом. Вдруг он обо что-то спотыкается и, стараясь это рассмотреть, отпихивает проносящихся мимо людей. У него под ногами оказывается… ребенок. Маленький еще, наверное, дошкольник, точнее его возраст Джо, как, в общем-то, любой мужчина, не имеющий своих детей, определить не может. Но вот вид малыша приводит его в такой ужас, что на какое-то время выбивает из головы даже мысли о собственной случившейся беде. В ножке ребенка торчит… арбалетный болт… и, видимо, из-за этого малыш угодил под ноги бегущим людям. Его действительно не увидели, или не захотели? Впрочем, сейчас это было не важно – мальчик похож на поломанную куклу, весь в крови и тяжело дышит, а из его приоткрытого рта вместе с красной пеной вырываются протяжные сипы.

Но Джо знает – ему нужно двигаться дальше… туда, где на уже опустевшей площадке возле ларька лежат несколько человек. Так что он быстро подхватывает маленькое изувеченное тельце, мимоходом отпихивает какого-то прущего на них мужика, и, стараясь локтями не допускать соприкосновения с другими людьми, продолжает свой путь. Но, в общем-то, волна паникующего народа уже схлынула и теперь, когда стало понятно, что то, что ее вызвало – уже закончилось, люди начинают тянуться обратно.

Но к тому месту, где прямо на тротуаре неподвижно лежат люди, никто близко так и не подходит. А вот Джо, не замечая никого вокруг, ступает на это открытое пространство.

Какой-то мужчина, уткнувшись лицом в плитку, как будто его подрубили в поясе, лежит, неловко подвернув ноги. Какая-то женщина откинулась на спину и разбросала широко руки, словно желая обнять небо, а ее остановившийся взгляд считает невидимые отсюда облака. Парнишка, еще моложе его, Джо, поджав ноги к самой груди, скавчит, как побитая собака на ринге, и возле него уже склоняется какая-то женщина. Прямо с краю открытого пространства двое подростков, почти детей, стоят, застыв в нелепых позах, а крепкие здоровые мужчины, заломив им руки, при этом тихо, но крайне зло, ругаются. Возле ног их еще один мальчик – острые коленки торчат над тротуаром, рука вывернута, и кровь из лопоухого уха стекает по бледной щеке.

Джо шел туда, куда несли его ноги – к самому ларьку Оливера, а глаза тем временем не желали смотреть по ходу движения, цепляясь за все окружающее и высматривая мельчайшие подробности. Но шагов через двадцать его путь завершился и хочешь не хочешь, смотреть на то, что оказалось у него под ногами – пришлось.

К стенке ларька, прижавшись спиной, сидела Мари – старшая из сестер Боис и лучшая подруга его жены. Она не плакала, а просто коротко вздрагивала, как будто пыталась вздохнуть и каждый раз воздуха ей не хватало. На своих коленях девушка держала голову Люси и поглаживала ее волосы. Глаза лежащей молодой женщины были прикрыты и на губах застыла полуулыбка, руки расслаблено вытянулись вдоль тела, а ноги, слегка согнутые в коленях, пристроились на земле в столь уютной позе, словно расположилась она на мягкой постели.

В первый момент, когда Джо увидел жену, его посетила мысль о том, что она просто спит. Да, в неподходящем месте, да, так не спят – на тротуаре, посреди толпы, используя колени подруги вместо подушки. Но, именно с такой мягкой улыбкой, и не далее, как сегодня, он спросонья увидел ее подле себя. И уж кому, как не ему знать, как спит его Люси!

Джо опустился возле девушек на колени. Аккуратно, но уже мимоходом – не глядя, положил рядом с собой на землю тельце раненого малыша. Оторвал взгляд от умиротворенного лица жены и посмотрел на Мари. Та в ответ подняла на него полные ужаса глаза и тихо протяжно завыла. Впрочем, слова, что она пыталась произносить разъезжающимися губами, Джо слышал отчетливо… но вот осознавал ли?

– Я ей глаза закрыла сама-а-а… прости-и-и… она сразу-у-у… я это поняла-а-а… – меж тем, девушка стала вытаскивать из-под головы Люси ладонь и невзначай повернула ее лицо так, что стало видно, что в виске, которым та лежала на коленях … торчит арбалетный болт.

А уже через минуту сирены скорых и префектов перекрыли все звуки, а сами массивные машины заполнили собою всю узкую улицу. Народ, высыпавший из аэромобов лавиной, был активен и деловит. Любопытных разогнали, лежащих на тротуаре людей переложили на носилки и увезли, нескладных подростков отобрали у ругающихся мужиков и упрятали в аэрозак. Джо наблюдал за всем этим как-то отрешенно, не поднимаясь с коленей. После отключения сирен в голове наступила оглушительная тишина и такая же ошеломляющая пустота. Все окружающее выглядело как в кино, которое тебя не интересует. Да, в какой-то момент он вроде очнулся, когда его руки стали отрывать от жены, но стоило превозмочь его усилия, а ее скрыть с его глаз, упрятав тело в мешок, как он опять успокоился. И уже не возражал, когда его подняли и тоже куда-то повели.

Потом… да, что-то же было потом…

Джо, сегодняшний Джо, тяжело поднялся с дивана и, шаркая ногами, опять отправился к холодильнику за очередной бутылкой ледяной воды. В этом месте воспоминаний всегда было по-особенному тяжело и мысли как-то стопорились, не пуская память дальше.

Но, конечно же, оно было это «дальше», правда, застревало где-то в тумане и какой-то вязкой каше.

Урывками вспоминались префекты и врачи, первые пытались что-то вызнать, вторые наоборот, донести до него. Были родители Люси, которые не подходили к нему, а он не стремился приближаться к ним. Был Оливер и сестры, все как одна с такими опухшими красными лицами, что и веснушек видно не было. Был Серж Косой Кот – его менеджер, и Арчи Золотой Лев – лучший друг оттуда, где друзей вроде и не заводят, то есть с ринга.

Вслед за последними двумя пришла боль – сильная, всепоглощающая… потрясающая, дающая надежду, что все наконец-то закончиться и его отпустят к Люси.

Но нет. Были врачи.

И вот только после них, как потом окажется спустя почти месяц после произошедшего, все более или менее начинает помниться гладко. Как он, сидя на больничной койке, дает клятвенное обещание маме Мелли, что постарается пожить дальше. Как Оливер, постоянно заглядывая ему в глаза и отслеживая его реакцию, рассказывает, как все случилось в действительности: что мальчишки, которых за неимением денег не пустили в игровой салон, где-то раздобыли автоматические арбалеты и вышли «поиграть» на улицу. У подростков было по шесть болтов на троих… итого: убитых четверо, раненых семеро, три явных промаха и одного их парней успели остановить. Да, убили… не рассчитал мужик с пьяных глаз, когда смог со спины к парням подобраться. Остальных двоих в психушке заперли – там, по ходу, с головой совсем не порядок! Они, похоже, даже не поняли, что сотворили…

Почувствовал ли он удовлетворение от того, что мальчишки понесли достойное наказание? Да вот как-то нет… жалость была, недоумение в начале и злость потом, но не на них, а на тех, кто подтолкнул, кто мозги детям набекрень поставил!

Позже, когда совсем пришел в себя, окунулся в эту проблему с головой. Да так, что однажды чуть карьерой не поплатился. Активистом движения «Против игры» стал, благо мордой по тем временам больно узнаваем был. Они тогда – ух, какой силищей были! Даже закон продвинули а Совет, который запретил полное погружение в вирт раньше шестнадцати лет.

Да, было время! Но потом, спустя лет пять, активность движения сошла на нет, одна болтовня осталась и пафосные призывы, да смутное подозрение, что все уже разыграно. Впрочем, позже и подозрение это нашло свое подтверждение – пара активистов вдруг должности высокие на своих производствах получили, еще у одного выигрыш в лотерею с какой-то неземной суммой случился, а еще пяток… канули в неизвестность. Куда пропали? А кто знает. Толи на дальние базы завербовались, толи из дела так категорично выйти решились, а возможно… что и помогли им уйти совсем.

Сам Джо тогда был на пике карьеры – в пятерке лидеров ММА числился, с членами Совета за ручку здоровался и на их частных виллах за куполом гостевал. Так что его, лицо медийное, трогать толи не стали, толи не смогли достать. Да, в общем-то, не очень и старались, как сам он об этом рассуждал. Но вот, не будь дураком, Джо из той компании тогда же и отчалил.

Но дело это – противостояние игровому монстру о´Грэди, так и не оставил. Затаился сначала, а потом как-то само собой сложилось, что компания единомышленников подобралась и Рафа в вирте Базилька отыскал.

А вот теперь и получается, что все это, конечно, печально… но очень символично. Что спустя почти шестьдесят лет после гибели Люси нашлась девочка, чем-то очень похожая на нее, чтоб он имел возможность отомстить. Но ничего удивительного не было и в том, что молодая соседка из простого средства достижения цели, давно уж стала для него близким человеком.

Вот только теперь, когда все стронулось с места, когда игра началась, а ставки в ней высоки настолько, что и помыслить сложно, у Джо за девочку болело сердце. И вместо того, что бы потирать руки и просчитывать, как отреагирует противник на их драфтового игрока, он, как самый настоящий любящий дядюшка, не мог уснуть, накручивая себя.

Он, в общем-то, и не стал бы все это начинать – боролись же они с Ксандером столько лет, пусть и с переменным успехом, но, ведь, вполне действенно.

3 (2)

Но, в том-то и дело, теперь полумеры не годились, надо было идти ва-банк – не далее, как месяц назад, Бэзил нашел-таки информацию по потерянной планете! Она действительно существует, и ее продолжают осваивать втайне от всего населения Земли. Хотя когда-то переселение на нее считалось главным решением проблем с надвигающейся экологической катастрофой, а постройка городов-монолитов только промежуточным вариантом, пока не будут проведены все подготовительные работы к массовой эвакуации.

В то время каждый человек был в курсе происходящего, все новостные программы начинались с отчетов и репортажей из штаба по освоению Новой Земли, и любая информация по этой теме была в свободном доступе.

В какое время произошел сбой, когда данные по этому вопросу стали «затираться», а потом и вовсе пропали с первых полос информагентств, Джо уже особенно не интересовался. Важным было то, что на сегодняшний день никто ничего не знал и даже не слышал об этом. А исходная информация, на которую они случайно наткнулись в сети, носила вид какой-то легенды и была отрывочной.

Но Бэзил действительно был гением, хоть и чокнутым, как небезосновательно полагал Оливер, которому в основном и доставалось его «пасти», чтоб случайно не помер от голода, холода, вшей, или еще какой напасти, которая могла случиться с ним по причине его полной жизненной неприспособленности. Так вот, он откопал всю старую инфу по планете, плюс кое-что важное по данной теме, происходящее в последнее время.

То, что в этом деле замешен Совет и идиоту было понятно, настолько тщательно все было шито-крыто. А вот присутствие в этой компании «Игровых систем», разработчика игр и основного владельца игрового пространства, у многих долго вызывало сомнение.

Впрочем, не у Джо. Он уже давно подозревал о совместных махинациях Ксандера с Советом. Разве без одобрения и поддержки властьимущих смог бы о´Грэди так развернуться?

И вот теперь нашлись прямые доказательства их близкого сотрудничества. И пусть сам Ксандер уже несколько лет, как мертв, но «рожденный» им спрут, запустил свои щупальца в каждый дом, в каждую семью, подобрался фактически к каждому человеку, независимо от его благосостояния, социального статуса и интересов.

Только немногие из людей, живущих в современном мире, не принимали это всеобщее стремление, как можно чаще находиться в вирте. Большинство же жило этим. Кто-то подкапливал денежек к отпуску и уходил в игру сразу дней на десять, кто-то предпочитал бывать в выходные, а некоторые забегали в салон на часик каждый день по дороге с работы домой. Тем более что время в вирте было совершенно несопоставимо с реальным. Кино, спортивные соревнования, клубы, кафе… да, все это посещалось, но было так – повседневной заменой, оттяжкой временидо главного.

В общем-то, Джо давно догадывался, что интерес к игре и желание погружаться, как можно чаще в тот мир, подогреваются искусственно. И думалось, что все дело, как всегда, в деньгах!

Но теперь! Каков размах – утаить целую планету! Нужно было раньше догадаться, что у этой сраной парочки, Совета и Ксандеровских систем, имеются общие интересы. И складывать два и два нужно было еще тогда, когда стало понятно, что внимание людей планомерно и целенаправленно отвлекается от того, что земли за пределами городов становятся все более пригодными для жизни. Когда кредиты, именно на покупку тура в игру, стали невероятно заманчивыми по условиям. Когда префектуры получили указания приглядывать за теми, кто там не бывает.

Сколько Джо вот так пролежал, ворочаясь и кряхтя, на общественном диване? Да, наверное, с час. Мысли наваливались и отступали, заставляя перемалывать события и последних дней, и давно ушедших в небытие десятилетий. Уснуть так и не удалось, так что когда в дверь настойчиво постучали, он, вроде, был уже и рад этому:

– Да?! Кто там? Заходи!

Но, вопреки его разрешению, заходить никто не стал – в чуть приоткрытую щель голову просунул один из официантов и торопливо проговорил:

– Господин Харман, в ресторан прибыла охрана гостей, что сняли на этот вечер зал. Требуют вашего присутствия. Господин Боис – уже там, – видно всего запала смелости у мальчишки только на то и хватило, что бы громко постучать, поэтому скороговоркой выдав то, что было необходимо, он тут же захлопнул дверь и, судя по удаляющимся шагам, быстро утрепал восвояси.

Ну, раз надо – значит надо, Джо поднялся с дивана и подошел к зеркалу. Пока он расправлял и одергивал помятую одежду, завязывал в хвост брейды, в голове кружилась, и уже не первый раз, одна мысль:

«– Почему персонал их заведения его побаивается? Он на них не орет, как тот же Пирожок. За мелкие проколы по всему заведению не гоняет. Да он вообще почти к ним не обращается! Все из-за его размеров что ли, или его старые „успехи“ до сих пор на молодежь страх нагоняют?» – в очередной раз так ни до чего и не додумавшись, он мысленно махнул рукой на эту проблему и двинул в зал.

Уже выходя в основной коридор, который, по сути, был главной артерией их заведения и соединял между собой все помещения, включая и выход на Вторую линию, он увидел двух амбалов в черном, замерших перед дверями ресторана.

«– Это ж сколько они народу для охраны притащили, если только здесь двое? Это что за гости такие?» – промелькнула настораживающая и поэтому неприятная мысль. Вспомнилось не вполне хорошее интуитивное предупреждение, что пришло к нему в тот момент, когда Оливер сообщил об этих гостях. А когда его без вопросов пропустили, он еще больше заволновался – раз его знают, значит проверяли.

Зайдя в зал, Джо чуть не наткнулся на Оливера, который в образе Наполеона – подбородок вздернут, руки сцеплены за спиной, объемный живот – вперед, прищуренным глазом, следил за тремя личностями в черном, которые с какой-то аппаратурой в руках ходили по помещению.

– Что, все так серьезно?

– Более чем… – тихо, сквозь зубы ответил Пирожок: – Еще двое на улице перед входом и трое по кухне шуршат!

А вот это было действительно серьезно. К этому моменту Джо уже успел определить настроение приятеля – на грани бешенства. Кстати, совершенно не свойственное ему состояние. Но причина для подобного настроения была очевидна, что б в святая святых – в его кухне, кто-то что-то да без его личного присутствия?!.. Как бы теперь эти высокие и не в меру самоуверенные гости какого-нибудь слабительного в свои деликатесы не заполучили. М-да… Шутка, конечно. Но вот ему – Джо, следует быть повнимательнее и руку на пульсе беседы держать покрепче.

А в этот момент, видимо услышав их разговор, один из людей, тот который стоял к ним спиной и пристально разглядывал маленькую камеру в дальнем верхнем углу, мягким плавным движением развернулся и направился к ним.

Да… двигался этот тип по проходу между столами с грацией хищной кошки, готовой в любой момент к прыжку. И в элегантном интерьере ресторана, с его светлыми скатертями, столь дорогими живыми цветами и теплым расслабляющим ненавязчивым светом, этот зверь, вышедший на охоту, был неуместен! Джо наблюдал за ним, и настороженность, посетившая его, когда он увидел охранников в коридоре, перерождалась в уверенность, что действительно происходит что-то по-настоящему нехорошее. Этот человек ему не нравился. И очень!

Оторвав внимание от завораживающе-гибких движений этого типа, Джо поднял взгляд к его лицу. В первый момент бросилось в глаза то, что оно было молодым, с правильными и весьма приятными чертами. В полном диссонансе с ним оказывалась прическа, которой в принципе-то и не было, так как волосы оказались пострижены очень коротко, настолько, что даже толком было не понятно какого они цвета, так, только намек, что, вроде бы, темные.

А потом они встретились глазами…

В ту же секунду Джо потерял слух, способность говорить, и даже, кажется дышать… от страха! И это был не тот страх, когда человек боится чего-то или кого-то конкретно. Это был страх-жуть – неподвластный разуму и осознанию, живущий в каждом из нас с начала времен, доставшийся нам от первобытного предка, который забивается в какую-нибудь дыру, готовый умереть, все лишь слыша вой ветра в скалах и не понимая природы происходящего.

Вот и Джо не понимал, что происходит. Он, проведший многие годы на ринге, участвовавший в схватках и с несколькими противниками, и с хищными животными, он, с его ростом, природной мощью и боевыми навыками, встречавший в своей жизни достойных соперников очень и очень не часто, теперь испугался мальчишку на пол головы ниже себя, и вполовину хлипче?! Волевым порывом, выдернув себя из непонятного и чуждого ему состояния, Джо попытался рассуждать логически и разобраться, что же все-таки происходит, и еще раз встретиться глазами с гостем.

Будучи уже готовым к той реакции, что оказывал на него этот странный человек, Джо сосредоточился. Сами глаза незнакомца, светло-карие, с длинными черными ресницами, красивой миндалевидной формы, могли бы быть лучшим украшением его молодого симпатичного лица, но вот взгляд… он одновременно и притягивал, завораживая, и давил, припечатывая холодной жесткой тяжестью. В нем виделся всеобъемлющий жизненный опыт, но не тот, который дается мудростью и пониманием, а пропитанный расчетливостью, презрением и безжалостностью ко всему окружающему.

Джо был в недоумении: все, о чем ему говорил его собственный почти столетний опыт и знание людей, никак не вязалось с тем, что он сейчас видел. Если рассуждать логически, как он и собирался, то человек, имеющий такой взгляд, никак не может выглядеть на стандартные тридцать! Глаза с подобной тяжелой наполненностью могут принадлежать двухсотлетнему старику, не меньше, за плечами которого карьера киллера, длиною во всю его долгую жизнь. И убийца этот должен был быть настолько жесток и хитер, что к тому же ни разу не был пойман! Иначе откуда такое холодное пренебрежение ко всему и всем?

Мысли проносились в голове Джо, а опасный незнакомец тем временем пересек зал и, остановившись в нескольких шагах от них, стал что-то говорить. Но старавшийся до конца разобраться в странной ситуации Джо его просто не слышал:

«– Какую бы самую дорогущую и современнейшую омолаживающую терапию он не смог себе позволить, ему не может быть больше… ну… лет пятидесяти, максимум! Дальше, как не крути, все равно внешне человек меняется и к процедуре полной регенерации, которую обычно делают лет в сто, никто не приходит внешне моложе, чем на сорок стандартных лет. Все это очень странно, и настораживает…», – но додумать эту мысль Джо не успел, потому что слух его резанула фраза, произнесенная в этот момент опасным незнакомцем, и выдернула его из ступора, в котором он находился несколько последних минут.

– … начальник охраны компании «Игровые системы Ксандер», – видимо, решив выполнить хотя бы минимум положенных приличием норм в общении, представился незнакомец.

«– О, черт! – отозвался про себя Джо, пока Пирожок представлялся сам и представлял его. – Час от часу не легче!».

А этот начальник охраны, имени его Джо не расслышал, начал говорить, голос его был холоден и тверд, а тон приказным:

– Итак, господа хозяева ресторана… – он сделал паузу, бровь его слегка вздернулась вверх, а губы сложились в надменной усмешке, – предупреждаю сразу – если вы не отключите все оборудование, – он опять сделал многозначительную паузу, – еще раз повторяю, ВСЕ оборудование, то вы можете лишиться не только техники, но и самого заведения, – а сказав это, он отвернулся от них и, начав расхаживать, продолжил отдавать распоряжения, как будто они были его подчиненными:

– Как было сказано ранее, гостей будет четверо. Столы убрать, оставив один посередине, он должен быть накрыт полностью к прибытию посетителей. Через три часа начинаем. Ровно через час, как мы сядем, подать горячее. Десерт оставить на дополнительном столе. Никакого персонала в зале. Господин Боис, – он развернулся к ним, изобразив еще одну улыбку, совершенно не затрагивающую глаз: – меню вам передали? Продукты все имеются в наличие? Думаю не нужно уточнять, что все должно быть натуральным, никакой «синтетики»? – он выжидающе посмотрел на Оливера.

Тот, еще выше вздернув подбородок, так как был чуть не на голову ниже собеседника, твердым голосом ответил:

– Естественно! Если бы наше заведение не соответствовало вашим запросам, я думаю, вас бы здесь не было, – это эмоциональное высказывание Пирожка явно позабавило неприятного гостя. Джо успел заметить, как под презрительной и равнодушной холодностью его глаз на мгновение промелькнули легкий интерес и насмешка. И, видимо, решив еще немного позабавиться, он, уперев взгляд в выпеченный вперед животик Оливера, с нажимом произнес: