Текст книги "Драфт. Часть первая: build (СИ)"

Автор книги: Анна Морецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Что можно было сказать о внешности Мелинды? Тут все просто, как и фамилия, внешность ее однозначно говорила о большой доле «азиатской крови» – тонко выписанные, слегка резковатые черты лица, иссиня – черные, гладкие и блестящие волосы, гибкая пропорционально сложенная фигура.

Третьей подружкой в их компании стала Анжелина Грогед. Эта девушка появилась в их конторе в одно время с Кэт, буквально – в дверях столкнулись. И на их счастье первым человеком, к которому они обратились в тот день, была Кэролайн.

Анджелина тогда оказалась созданием довольно капризным и своенравным. Но, будучи так же, как и Мелинда с верхнего уровня и, имея очень даже влиятельных родителей, в фирму она попала по вполне серьезной протекции. Так что никто из вышестоящего персонала на ее выверты старался не обращать внимания – глупая еще девочка, молодая, ничего, попривыкнет-пообтешется.

Собственно, в дальнейшем так и получилось. Особенно ей теперь удавалось общение с клиентами мужского пола. Ее внешность голубоглазой куколки с золотистыми локонами и чуть более мягкими женственными формами, чем требовал жесткий канон модельной красоты, действовала на любого мужчину, находящегося рядом с ней, просто убойно. Впрочем, это была их личная реакция на нее. Сама же девушка никогда ни опускалась до примитивного кокетства и не допускала каких-либо фривольностей в свою сторону. Как долго считала Кэтрин, что это воспитание сказывается.

Но плодами такой реакции на свой кукольный образ подруга пользовалась в полной мере – практически каждый посетитель мужского пола, пообщавшийся с ней вживую или по головизору, становился клиентом их фирмы.

Что самое интересное! Ежедневно, чуть ли не ежечасно, получая подтверждения своей красоте, сама Анджелина собственную «сладенькую» внешность, как она ее характеризовала, терпеть не могла. Да и ангельское имя свое не любила, предпочитая его более короткий и жесткий вариант – Энджи. Она, не смущаясь, откровенно завидовала высокому росту Кэрри, черным волосам Мелинды и стройным ножкам Кэти. Но в тесном девичьем кругу честно признавалась, что кардинально изменить в своей внешности хоть что-то она пока не может – слишком зависима от родителей. И реализовывала свои фантазии в мире игр.

Когда девочки впервые увидели игровое воплощение подруги, то несколько минут ничего внятного сказать не могли, настолько шокирующе-отличающейся внешне от реальной Энджи оказался ее аватар. Это была высоченная черноволосая девица, ростом, наверное, с тех громил, в которых обычно перевоплощаются подростки, обремененные в реале прыщами и комплексами неполноценности. Притом, девица эта оказалась с неимоверно раскаченным телом и готически-угрожающим раскрасом лица. Одевала же ее Энджи, в зависимости от того домена в котором она играла на данный момент, то в тяжеленные с виду черненые доспехи, то в не менее мрачную черную же кожу. В довершении всего этого кошмара, красота сия играла под ником «Фреда Разрушительница».

В этой, воплотившей в себе все самые желанные качества ипостаси, Энджи «жила» одновременно в двух игровых мирах. В отличие от других девочек, предпочитающих кратковременное пребывание вне реала, она уже несколько лет выстраивала параллельную жизнь, тратя на нее вполне реальные вечера, выходные дни и недели отпусков. К тому же, подобное времяпровождение довольно дорого ей обходилось, поэтому все заработанное ею, включая премиальные и проценты, а также то, что «подкидывали» родители, она тратила на оплату пребывания в игре. Да, подарки она тоже предпочитала получать в денежном эквиваленте. Помимо доната, она старательно зарабатывала и в самих играх и, естественно, все заработанное оставалось там же.

В первой игровой симуляции, которая воспроизводила на своих просторах толи Средние века старой Европы, толи классику фэнтези жанра, Анджелина, или вернее Freda, командовала войсками на службе у короля, владельца трех больших городов. Одновременно с зарабатыванием «денежек», трудясь во славу господина, она в то же время имела свое поместье с прилегающим к нему поселением, и уже обносила его стеной, что в скором времени обещало ей статус владельца замка. К тому же охрану ее собственности осуществляли приписанные к ее личным угодьям отряды легких пехотинцев и лучников, а командовали ими не боты, стоившие «копейки», а другие игроки, нанятые ею, что было большим достижением.

Во второй игре, которая была симуляцией Космической экспансии, Энджи– Freda «доросла» до командира отряда межзвездных разведчиков. Недавно, после того как ее команда «уничтожила злобных тертианцев», похожих на шестилапых фиолетовых ящеров инопланетян, посмевших напасть на орбитальную станцию, и обнаружила астероид набитый драгоценными камнями, она прикупила еще пару корабликов и теперь ее маленькая флотилия составляла уже из трех корветов – небольших, очень маневренных, не требующих большой команды судов.

Естественно, что весь лут и донат ушли на прокачку новой собственности, так что в результате Энджи вооружила и усовершенствовала свой флот по «последнему слову техники». А в завершении всего, еще и умудрилась нанять шестерых игроков. И теперь ее маленький флот мог похвастаться наличием в его экипажах десяти человек! Боты для такого уровня, как обычно, уже не в счет. Что позволило ей стать одним из ведущих игроков в этом сегменте игр. С ней теперь считались и владельцы орбитальных баз, и собственники планетарных поселений.

Если сравнивать суммарно и качественно ее достижения в двух играх, то во второй, пожалуй, Анджелина достигла большего успеха. Но бросать на полпути хоть одну из миссий, даже менее удачную, она и не помышляла.

Когда девушки собирались вместе и делились между собой проблемами и маленькими радостями, успехами или наоборот разочарованиями в отношениях с парнями, в общем, всем тем, чем обычно делятся друг с другом хорошие подруги, у Энджи всегда была лишь одна тема для обсуждения – удачи и провалы ее игровых миссий. Она взахлеб рассказывала о происшествиях, случившихся с ней за прошедшие выходные в том мире, на планшете демонстрируя записи самых захватывающих моментов.

В принципе, девочки были не против – они ведь не родственники или наставники, а подруги, которые для того и существуют что бы выслушать и поддержать – без осуждения и поучений.

Тем более, каждая из них видела, что какой бы странной и неправильной не казалась со стороны зацикленность Энджи на игре, но для нее самой уже жизненные коллизий там, пожалуй, были важнее событий происходящих в реале.

Кэрри, которая заканчивала второй экстернат как раз по психологии, как-то попыталась разобраться в проблеме. Так вот, по всему выходило, что сказывалась «перекормленость» Энджи «розовыми бантами и оборками», притом не только в одежде. Толи мамочкины вкусы при воспитании настолько сильно «продавили» ребенка, толи природные внешние данные в стиле «фарфоровой куколки», приучили родителей создавать всегда и во всем для нее соответствующий этому образу антураж, но, как говориться, палка была перегнута так, что в результате сломалась. А когда подросший ребенок, осознав себя, попытался высказать свое мнение – в смысле, что его «Я» требует чего-то другого, то родителями, к сожалению, он услышан не был. Или его слушать и не захотели, что тоже часто случается. А с того момента, когда ребенок нашел лазейку для реализации требований своего «Я», его реальная жизнь постепенно стала отступать на второй план.

А в этой жизни Энджи оставалась именно той кисейной барышней из высшего общества, какой ее желали видеть родители, и к двадцати пяти годам уже и не делала попыток что-либо изменить. Хотя возможно, не стремись она как можно больше находиться вне реала, ей не нужны были бы так денежные дотации из родительского кошелька, и она вполне могла бы строить жизнь самостоятельно и по своему усмотрению. Но, видимо, время было упущено, образовался замкнутый круг, из которого Энджи уже и не пыталась вырваться.

Вот такими были подруги Кэтрин – в силу своих особенностей с довольно интересным образом мысли каждая, в меру заинтересованная в других, но не до навязчивости, и, как было уже сказано, каждая, возможно, исключая только Кэрр, не без странностей.

2 (3)

Так вот, сегодня, стоило Кэти ступить в большой холл конторы, как ее окликнула Кэролайн, которая уже располагалась за стойкой своего рабочего места:

– Привет. Хорошо выглядишь, подруга. Сегодня обошлось без бессонницы?

– Привет, как не странно, да. Думала, накануне поездки совсем не засну, – улыбнулась девушка в ответ.

– Надеюсь, все в силе? Ты проставляешься? – холопок по плечу сзади и подмигивающая Энджи, которая, видимо, заскочила в дверь следом и нагнала Кэти посередине холла.

Когда та обращалась к кому-то из подруг, ее, бывало, иногда заносило… в стиле Фреды. Девчонки-то, в общем, привыкли, а вот окружающие, как правило, были шокированы, поскольку вся эта трогательная нежность облика Анжелины совершенно не вязалась с подобными выходками. Вот и сейчас, те, кто в этот момент оказался рядом, пораженно уставились на говорившую девушку. Но, не на ту напали. Энджи от подобного внимания тушеваться и не подумала, а наоборот, вздернула высокомерно бровку и обвела холл взглядом, типа: «а в чем собственно дело, господа?».

А потом возле самого уха Кэти сказала, понижая голос вроде как до шепота, но так, что желающие могли расслышать:

– Я себе дополнительный час к обеду выторговала, знаешь, чего мне это стоило? Пришлось моему Лёнчику глазки строить! – и, поправив локон жестом пай девочки, как ни в чем не бывало, направилась к своему рабочему месту.

К слову, Лёнчиком она называла своего непосредственного начальника – весьма и весьма известного в определенных кругах адвоката Ленни Маттссона, выудив это прозвище из какого-то старого русскоязычного фильма. Похожий на собачью кличку вариант имени босса ей тогда весьма понравился. А с ее легкой руки и прижился, на радость всей конторе. Возможно, конечно, сам Ленни и не был в таком уж восторге от этой вариации на свое имя, но будучи мужчиной, как говориться, в самом расцвете сил, сказать что-то поперек своему персональному помощнику, в лице златокудрой Анджелины, он, к сожалению, не мог.

– Все в силе. Встречаемся в обед здесь – в холле, – уже в спину удаляющейся Энджи, ответила на это Кэтрин.

Кэролайн же, пряча усмешку, склонилась к своему столу, делая вид, что перебирает какие-то бумаги.

Последующие четыре часа прошли в сплошной беготне по огромному офису. В отличие от подруги, непосредственным начальником Кэти была дама, как считалось в современном обществе, среднего возраста. То есть, с внешностью на стандартные лет сорок, но в действительности слегка за сотню. Как и многие подобные ей женщины, госпожа Мора Федерлейн пробилась на верхушку юридического олимпа своим трудом. На сегодняшний день она имела партнерство в крупной фирме, квартиру на верхнем уровне и смогла себе позволить полный комплекс процедур по регенеративному омоложению, но вот на то, чтобы обзавестись семьей, ей толи времени, толи желания, так и не хватило. Сие обстоятельство приводило к тому, что госпожа адвокат сама вкалывала, следуя старой поговорке – как ломовая лошадь, и от подчиненных требовала того же.

Так что, что бы оставить в порядке все передаваемые дела и успеть к обговоренному с подругами времени, Кэти пришлось пометаться между канцелярией, бухгалтерией, своим рабочим местом и столами других личных помощников начальницы. Как всегда, при этом, комп вис, нужные папки с бумажными дубликатами оказывались не на тех полках, на которых должны были находиться, а расписание госпожи адвоката не хотело поддаваться корректировки.

Но, выказав чудеса сноровки и целеустремленности, Кэти успела-таки разгрестись с делами вовремя.

Монументальная башня Сити-центра была сердцем любого современного города. И сердцем не только по расположению, но и по тому жизненному ритму, который задавала именно она. Периметры по своему предназначению были жилыми, размещая на своей территории лишь инфраструктурный минимум, а вот вся городская активность была сосредоточена в Сити-центре.

Нижние уровни башни, как правило, отдавались под стадионы, аквапарки, торговые и развлекательные центры. Практически каждый город имел на одном из нижних этажей зоопарк и исторический музей, где показывался путь развития, как самого человека, так и мест его обитания. Можно было побродить по пещерам первобытного племени, проплыть на гондоле по улице-каналу давно ушедшей под воду старой Венеции или помахать трехцветным флагом на баррикадах революционного Парижа, исторические территории которого, на данное время, тоже были утрачены. Впрочем, в последнее столетие экспозиции музеев из голографических были переоборудованы в виртуальные, перестав, таким образом, занимать хоть какое-то мало-мальски значимое пространство и высвободив место под другие городские нужды.

А вот выше этажи Сити-центра занимали деловые кварталы. Банки, офисы компаний, конторы предприятий и представительства различных производств, а также административные образования – то, что составляло основу среднего уровня центральной башни каждого города.

На самом же верху ожидаемо разместились самые пафосные заведения. Ну, или те, которые себя к таковым относили. Естественно, не было там ни кафе, ни фастфуд-закусочных, не было спортзалов и бассейнов, и уж точно наверху никак не могло оказаться простых магазинов, парикмахерских и ателье. Под изысканными и яркими, а совсем не аляповатыми, как могло показаться неосведомленному зрителю, вывесками, кварталы заполняли исключительно рестораны и клубы, снек бары и бутики, салоны, студии и фитнес-зоны. Из объектов высокой, так сказать, культуры, здесь размещалось большинство театров, художественных музеев и картинных галерей. Ну, и публика, конечно, была вполне соответствующей, сей пафосной обстановке.

Впрочем, самый верх башни – то, что в старые времена назвали бы крышей, в отличие от подобных площадей на периметрах, был не частной территорией, а общественной. Притом такой, которую любили посещать все жители города, независимо от места их проживания. На «крыше», под прозрачной, но прочной защитой, располагался Городской парк.

Нет, в парк или какое-нибудь модное заведение верхнего уровня девушки не пошли, не захотев тратить несчастные два часа, которые они смогли вырвать у рабочего времени, на разъезды. Так что, приземлились они в небольшом ресторанчике, из окон которого были видны стеклянные двери входа в их офис. Местечко было вполне «обжитое», да и готовили здесь неплохо.

Их, как постоянных гостей, проводили на давно облюбованное место – дальний уголок с уютными диванами и затемненным окном на «улицу».

Пока несли заказанные блюда, девушки подняли бокалы с вином:

– За сбывшиеся мечты и классный отдых! – провозгласила Мелинда, когда под мелодичный звон четыре бокала соприкоснулись над столом.

Вино, конечно синтетика, но, в общем-то, приятное на вкус и, главное, с четко обозначенным сроком действия – не более часа. Проблемы-то на работе никому не нужны.

– Ну что, как говорила, отправляешься в шесть? Вещи уже собрала? – отпивая вино маленькими глоточками, поинтересовалась Кэролайн.

– Да, на шесть такси заказано. А в семь меня в порту уже будет ждать аэромоб госпожи Разумовской, – ответила ей Кэти.

– А я вот, что вспомнила – оказывается, я знаю и Разумовскую эту, и бабушку твою тоже, – вдруг сказала Энджи.

Проявляя несвойственную ей нервозность, она так тряхнула рукой, вино в бокале, которое она держала, всплеснулось ей на запястье. Но она на это даже внимания не обратила – как-то машинально вытерла руку салфеткой, при этом продолжая быстро и сумбурно излагать свои воспоминания:

– Мне тогда едва пятнадцать, наверное, исполнилось, и меня маман только-только принялась выводить на всякие светские тусовки. Папашка тогда еще только замом у мэра нашего был. Та вот, та тусня как раз по поводу прибытия этих дам и была организована. Вполне приличный такой приемчик в честь заезжих знатных теток. Твоя-то бабуля, помню, красотка такая была! Меня еще по щечке потрепала и сказала, что я ей внучку напоминаю. Тебя ж, наверное? Мы же с тобой обе блондинки! А вот Разумовская, как мышь серая – невзрачная такая и все по углам жалась. Я тогда и не поняла, как две такие разные женщины дружить могут. А ты ж погляди – действительно, видно, дружили! Раз Разумовская тебя в гости к себе позвала. А вот то, что госпожа Блайк погибла, я и не знала… сочувствую Кэт.

В общем-то, Амалию Блайк, которая приходилась ей бабушкой со стороны отца, Кэтрин едва помнила. Вживую в последний раз она ее видела как раз в то время, когда они с родителями только перебрались с Земли на Цереру. Времена тогда были сложными и для самой Кэти, и для родных. Так что Амалия, проведшая с ними на базе всего несколько дней, запомнилась девушке не очень хорошо. Лишь яркий образ громкоголосой женщины с ярко фиолетовой копной волос и горой подарков – вот все, что осталось в памяти Кэти о той бабушке. А позже были только редкие звонки по галовизору, когда разговаривали в основном родители, а Кэтрин участия в тех беседах почти и не принимала.

Как рассказывал про нее отец, матушку его выдали замуж по соглашению еще очень молодой девушкой. Ее муж, будучи из очень приличной семьи, к тому моменту уже имел свой земельный надел на просторах за куполами и вполне успешно продвигающуюся вверх карьеру, входя в Совет одного из городов.

Чувствами же юной девушки никто, естественно, не озаботился, так что, когда, родив двух сыновей, Амалия вдруг возжелала развода, удивляться ее поступку, конечно же, уже не приходилось. Дед Кэтрин, впрочем, возражать и не стал. Благодаря рожденным в этом браке детям деловые и общественные связи двух семей были как никогда крепки, так что расторжение данной договоренности уже ничего не меняло.

Так что, будучи финансово вполне независимой, Амалия смогла наслаждаться в дальнейшем вольной жизнью. А не прошло и пару лет после развода, как ее имя окончательно престали связывать с бывшим мужем, к тому времени уже возглавившим Совет Города. Яркая внешне и экспансивная по натуре, госпожа Блайк стала известна сама по себе. Светская львица, поэтесса, как позже говорили, что не бесталанная, и любительница экстремальных развлечений не только в нереале, но и в действительности, она, конечно, привлекала к себе безмерно много внимания. Молодые мужчины возле нее, чаще начинающие актеры или спортсмены, менялись так часто, что высший свет не успевал злословить по поводу кого-то конкретного. Так что, похоже, дед и сам не стремился обозначать какие-то родственные с ней отношения и старался держаться от нее подальше.

Она и погибла также – ярко, запоминающейся, с объявлениями и памятными программами по основным каналам головидения. Очередной молодой любовник, скоростная яхта и пылевое облако в астероидном поясе.

О непутевом нраве и любовных похождениях бабули, а также о дедовом отношении к ней и тому образу жизни, который она вела, естественно, Кэти никто не рассказывал. Но, с другой стороны, и слушать разговоры отца с матерь, считающими дочь еще маленькой, тоже никто не запрещал. Впрочем, тогда Кэтрин действительно многого не понимала, но вся информация, засевшая в памяти ребенка, была осмыслена позже.

Так что Энджи она, конечно, поблагодарила за выказанное сочувствие. Но девочкам сказала честно, что бабушку она почти не знала, а то, что госпожа Разумовская была в курсе наличия у подруги внучки и теперь вспомнила о ней, считает и вовсе, сравни чуду.

А рассудительная Кэролайн отвечала ей, что как бы то ни было, но она едет к той в гости, и принимать ее будут в настоящем поместье. А это возможно, то еще удовольствие – оказаться вне купола – сквозняк, букашки-таракашки, дождь на голову… но в тоже время – натуральная еда, открытое небо и вполне реальные открытые глазу просторы…

Они допивали вино и потихоньку расправлялись с горячим, а голос Кэрри все журчал и журчал, описывая предполагаемые плюсы, которые, конечно, перевесят многие минусы такой поездки…

– Привет девушки, я невольно услышал ваш разговор, – к ним обратился молодой мужчина, перегнувшийся через спинку соседнего диванчика. – И думаю, уместно будет сказать, что я совсем недавно был на диких территориях. И могу вас уверить, что волноваться за подругу вам не стоит. Там не все так плохо, как принято считать.

При этом парень, мимоходом окинув всех их взглядом, тут же опустил глаза к ножке Анджелины, которой она покачивала, перекинув через колено другой. При этом ее юбка, которая была, в общем-то, положенной офисной длины, при такой посадке слишком приподнялась, отчего в разрез стал виден ажурный край чулка.

Кэти машинально «приоткрыла» защиту, как она всегда делала, когда на нее саму или на кого-то из подруг обращали внимание, и почувствовала щекочущее веяние откровенного мужского желания. Но не легкого, чуть волнующего, вполне понятного, а тяжелого, наглого – того, что распалило воображение и чулок уже сняло, и руку выше запустило. Похоже, молодой человек тоже что-то выпил, и если свою речь он еще вполне контролировал, то вот эмоции удержать уже не мог. Взгляд его, кстати, тоже был не вполне приличным и приятным – задержался там, где не следовало, дольше положенного, и был также нагл, как и помыслы.

Видимо это не укрылось и от других девушек, так что возможные последствия общения с этим типом предугадать не составило труда и им, не имеющим никакого дара, а опирающимся исключительно на жизненный опыт.

– Ваше мнение нас не интересует, молодой человек, – резко и четко прозвучал ответ Энджи.

– Будьте добры, – тут же помахала рукой Мелинда, подзывая официанта, – полог вокруг нашего стола организуйте.

В общем, через минуту они уже сидели отделенные от зала блеклыми складками тумана. Соседние столики и люди за ними стали видны нечетко, а звуки зала как будто отодвинулись.

– Может зря ты его отшила? Довольно симпатичный молодой человек, хотя бы присмотрелась… – меж тем подала голос Кэролайн. Она толи не обратила внимания на нюансы поведения молодого человека, толи вообще не поняла, что происходит, находясь дальше всех от самоприглашенного визави. – Что ж ты все время одна и одна. Такая красавица, а мужчин… ну, как мужчин, даже близко не подпускаешь! Все только друзья да знакомые…

– Да, Кэрр права! – в разговор вступила и Мелинда. – И не качай головой! Ты никогда не рассказывала, что у тебя кто-то есть. А может это не мужчина? Поэтому ты нам не говоришь? Ты не подумай, но как-то все это странно… но, в тоже время, впечатления совсем уж забитой девчушки ты тоже не производишь. Как вон наша Кэти, когда после Цереры в Городе поселилась!

После этих ее слов все рассмеялись. Да, что было, то было – Кэтрин еще той дикаркой оказалась при первом знакомстве.

– Да ладно девчонки, не скрываю я ничего особенного. Есть у меня мужчина! – со смехом ответила Анджелина. – Давно, несколько лет уже… только он в вирте, – а вот под эти слова улыбка у нее на лице растаяла, да так, что даже глаза потухли.

– Да ладно! А почему ты никогда раньше ничего о нем не говорила? Только и вспоминаешь, что о приятелях юности, да вот таких придурков постоянно отшиваешь! – Мел мотнула головой на неудачливого соседа, продолжавшего, то и дело приглядываться к их компании через дымку завесы. – Могла бы уже давно рассказать, раз несколько лет как…

– Там все сложно… – тихо сказала Энджи, при этом, почему-то жалобно посмотрела в сторону Кэти, как будто та была в силах это упростить.

– И вы что, так за несколько лет в реале и не виделись ни разу?! – пораженно воскликнула Мелинда, а получив в ответ отрицательное покачивание головы, недоуменно воскликнула: – А тогда зачем вообще такие отношения нужны?! Это ж не то, что встретились в нереале – зажгли и разбежались, как обычно все делают. А так-то… как? – под конец фразы Мел даже растерялась от собственных выводов, что ей, в общем-то, было совершенно не свойственно.

– Я люблю его, и изменить ничего не могу… – еще тише ответила Анджелина и спрятала лицо в ладони.

Потянувшись к ней своим даром, Кэтрин почувствовала безмерную нежность к какому-то мужчине, который ощущался большим, горячим и, кажется, темноволосым, а также горечь от понимания, что его нет, и не может быть рядом. А поверх этих, в принципе, привычных уже для Энджи болезненных переживаний лежали слезы, и их не вылившаяся соль жгла и разъедала затянутую привычкой рану.

Понимая, что подобных невыплаканных слез скопилось не мало, Кэти «разрешила» подруге выпустить их на волю. Анджелина всхлипнула и разрыдалась, горько, со всхлипами и подвываниями.

Кэролайн, которая сидела рядом, обняла ее, прислонив голову подруги к своему плечу. А Мелинда, перегнувшись через стол, погладила по руке. Кэтрин же просто смотрела, как подруга потихоньку избавляется от застарелой тоски. А то, что той определенно легчает, говорил ее дар.

– Он для тебя, наверное, то, что называют – соулмэт… – неуверенно произнесла Кэрри, когда Анджелина затихла у нее на плече.

– Не знаю… не очень-то я во все это верю, – ответила та, окончательно успокаиваясь и устало откидываясь на спинку дивана, – истинные пары, половинки одного целого, части души… что-то в этом есть бредовое.

– Не скажи, – мягко продолжила начатую тему Кэролайн. – Я, конечно, не для себя, не для своих близких, не пожелала бы подобного – это же самая настоящая зависимость! И именно из-за этих опасений не форсирую своих отношений с Грегори. Но явление это, похоже, существует в действительности. В прошлом семестре нам даже краткий курс по этой теме начитали. Правда, он пока в обязательные дисциплины не входит. Такие темы затрагивают для расширения кругозора тех, кто учится не для галочки, а действительно желает получить работающий дипломи практиковать в дальнейшем.

– Я тоже об этом слышала, – вступила в разговор Мелинда. – Один из моих… знакомых, ну, вы должны помнить его, я вас знакомила – светленький такой, в стильных кедах с героями комиксов был… – и она выжидающе посмотрела на подруг.

Пришлось всем соглашать и заверять, что помнят, хотя, возможно, и совсем не о том парне речь сейчас шла, о котором они подумали – уж больно много возле Мел всегда «знакомых» вертится.

– Ну, так вот. Он на режиссерском учился и его как раз в то время, когда мы с ним общались, ассистентом на какую-то большую картину пригласили. Так вот там эта тема и обыгрывалась. Романтики, конечно, куча, чмоки-поки разные, но смысл такой, что раз мы не хотим по-хорошему плодиться и размножаться, то будем вынужденно. Типа – эволюция на месте не стоит. Рэдди мне все уши тогда прожужжал, все пытался доказать, что я его соулмэт и есть, раз он меня так сильно любит. В общем, это я к чему? А то, что тема эта уже не просто обсуждается, а считай в нашу жизнь въехала!

– Какая-то быстрая больно у вас эволюция получается! – ответила ей Энджи, в это время, смотрясь в зеркальце и наводя ревизию после рыдального погрома у себя на лице. – Я, кстати, тоже в школе училась, и основной курс анатомии человека проходила. И даже кое-что помню: например, про копчик. Так в случае с нашим отвалившимся хвостом речь о миллионах… если не о миллиардах лет шла. А тут сколько? Двести, максимум четыреста?

– Так, то тело – материя грубая, непластичная. А мы говорим о возникшей привязанности, о зависимости одного человека от другого – это проблема эмоций, считай психики, – возразила ей Кэрри. – Есть, к примеру, такой хорошо известный всем феномен, как повышение рождаемости вообще и более частое появление двоен в частности, после масштабных войн и крупных эпидемий. И никаких тебе миллионов лет. Кстати, он сработал и на первых переселенцах в Эпоху катаклизмов. Но потом все успокоилось, люди прижились в Городах и стали существовать в свое удовольствие. Между прочим, по статистике детей рождается все меньше и меньше с каждым годом.

– Я вот только не пойму, – задумчиво вставила Мелинда, – дети-то все реже рождаются в реале, а любовь у Энджи там, в вирте. Как так получается?

– Конкретно, как так происходит, я тебе, конечно, не скажу, но вот предположить могу, – также задумчиво стала отвечать ей Кэрри. – Из той же школьной программы известно, что наше тело всего лишь проводник нервных импульсов, а центральный «комп», обрабатывающий их, это мозг. При этом в бессознательном состоянии мы ничего не чувствуем. А когда уходим в нереал, тело вообще оставляем здесь. То есть, наше сознание проходит оцифровку и сливается с аватаром, и уже через него мы начинаем что-то ощущать там: прекрасно в вирте строим отношения, переживаем чувства и занимаемся сексом. Отсюда, делаем вывод, что в случае с влечением, хоть физическим, хоть эмоциональным, тело – вторично, а разум, как раз, первичен. Вот поэтому, так называемый феномен соулмэт и работает, как здесь – в действительности, так и там – в мире Ксандер. В общем-то, все закономерно получается – слишком многие сейчас строят свои отношения преимущественно в нереале и, как следствие, секс имеют в основном там же. Тебе Мел, как никому это известно. А так пара становится зависима друг от друга, и в результате начинает жить в обоих мирах. А в реале от совместной жизни, как известно, и дети получаются.

– Да, кстати, не раз слышала, что в последние столетие контрацептивны все больше теряют свою актуальность. Их не успевают создавать, как они прекращают гарантированно работать, – это уже Кэти вставила свое слово, вспомнив периодически поднимаемую в их доме тему разговора.

– Так может тот мужчина все же и не твой соулмэт, раз у него нет желания продолжать отношения в реале? – предположила Мел, обращаясь к Анджелине.

– Не знаю… я ж говорю: там все сложно… – ответила та, и снова посмотрела на Кэти.