Текст книги "Драфт. Часть первая: build (СИ)"

Автор книги: Анна Морецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

2 (4)

Аэроэкспресс, вырвавшись из шахты тоннеля, набирал скорость, разгоняясь по силовой линии и стремясь за положенные полторы минуты достичь следующего периметра. Кэт ждала как раз этого момента. Задрав голову, она всматривалась в верхнюю часть окна, расположенного напротив того места, где она сидела. Но видимо ассенизаторные работы под куполом давно не проводились, поэтому попытка «выхватить» глазами хотя бы небольшой кусочек чистого неба, не удалась. Все, что получилось увидеть – это неприятного цвета лохмотья проносившиеся мимо. Вполне привычное и не заслуживающее никакого внимания зрелище, когда поезд, на бешеной скорости врубаясь в тяжело колышущийся кисель тумана нечистот, раздирает его в клочья. А она-то надеялась…

Обычно Кэтрин пользовалась другой линией метро, проходившей значительно ниже и проложенной между средним и нижним уровнями жилых этажей, поэтому надежды увидеть хоть что-то еще, кроме грязного тумана, в тех поездках не было совершенно! Но сегодня, сдав дела перед отпуском и уйдя с работы пораньше, она могла позволить себе потратить на дорогу чуть больше времени и проехать по верхней линии, чтоб доставить себе удовольствие и увидеть синеву неба.

«– Ну, ничего, скоро увижу! И не из вагона, а вживую!» – попыталась приободрить себя Кэтрин.

Встреча с девочками, которая предполагалась легкой и веселой, почему-то в результате получилась какой-то удручающе тоскливой. Нет, все вроде неплохо прошло, но вот темы, которые они затрагивали при разговоре, радостными назвать было нельзя. И про саму поездку, которая пугала подруг, как собственно и большинство людей, своей неоднозначностью прибывания вне купола. И воспоминания о бабушке, которая, вроде и не была для Кэтрин близким человеком, но упоминание самого факта ее гибели, хорошего настроения, конечно, не добавило. Да и разговоры о госпоже Разумовской с ее неожиданным приглашением, если честно, девушку очень сильно напрягали. А уж тема об этом странном феномене соулмэт и вовсе заставляла внутренне поеживаться, стоило вспомнить болезненное напряжение в эмоциях Энджи, возникающее при упоминании того темноволосого мужчины из вирта.

Поезд тем временем уже был на входе в тоннель первого периметра. Так что, помимо воспоминаний о не вполне удачном обеде, Кэти еще пришлось свыкаться с мыслью, что, кроме более комфортабельных условий вагона, других преимуществ в этой поездке не предвидеться. И если учесть большую стоимость проездного, то, в сущности, и не стоило затевать ее – вполне можно было и привычным маршрутом до дома добраться.

В этот момент вагон скользнул в темный зев тоннеля, и на фоне почерневшего стекла, куда до сих пор был устремлен взгляд девушки, вдруг стало заметно, как сверху мягко падают розовые лепестки. Рассыпала их изящная женская ручка, а полупрозрачные нежные хлопья, не долетая голов сидящих пассажиров, таяли в воздухе.

Отвлекаясь от своих невеселых мыслей на это действо, Кэт посмотрела еще выше – туда, где над окнами размещались голоэкраны. Показываемая картинка стала видна вся целиком – холеная рука, но уже вкупе с головой и бюстом известной красавицы модели, все также продолжающей рассыпать лепестки.

«– Понятно, реклама какого-то парфюма с ароматом розы», – машинально подумала Кэти. Как бы подтверждая ее догадку, в руке рекламной дивы образовался объемный хрустальный флакон, а ее тонкий пальчик стал давить на дозатор, посылая над головами сидящих людей розоватое облачко. И хотя на Кэтрин был респиратор, как собственно и на подавляющем большинстве пассажиров находящихся в поезде, ей показалось, что она чувствует аромат, поплывший по вагону.

«– А там розы уже цветут?!»

Все негативные помыслы вылетели из головы подчистую, оставив только немного тревожные предвкушение и нетерпение. Сразу вспомнилось, что сейчас июнь месяц. Факт, в общем-то, малозначимый и здесь, в городе, и на орбитальной базе. Припоминая не раз упомянутую сегодня школьную программу, Кэти попыталась сопоставить немногие знания с теми обстоятельствами, в которые попадала.

Итак, июнь, двадцать первое число! Что она помнила? То, что прибывая на место в восемь вечера, там, скорее всего, еще не наступит ночь, так как сегодня самый длинный день в году. Ах, да, главное это то, что сейчас лето, а значит температура воздуха, скорее всего, будет такой же, как поддерживается в городе. И почему она раньше об этом не вспомнила? Даже когда вещи собирала? А вдруг бы другое время года было? Теплую-то куртку или шубу пойди еще, найди! Ха, считай, повезло!

А когда она с помощью гэджа окончательно разобралась с предстоящими погодными условиями того места, где собиралась гостить, поезд уже подошел к платформе станции шестого периметра. Время поездки, на удивление, прошло довольно быстро.

Общественный лифт скользнул вниз прямо до ее этажа, не останавливаясь нигде. По причине раннего часа, когда основной народ еще на работе, в кабинке она ехала одна, что по понятной причине не могло не поднимать ей настроения. Так что, в открывающиеся двери она ступа уже полная оптимизма и радостного предвкушения от все более приближающегося часа отъезда.

А что? Бабушку, конечно, не вернуть, но дело это давнее и ее саму она толком не помнит, а вот то, что подруга той вдруг объявилась – это ли не удачное стечение обстоятельств?

С бедой Анджелины тоже можно будет попробовать справиться. Вот отдохнет, а там с новыми силами разберется. Ведь если бы мужчина был той самой половинкой, то не сидел бы в вирте безвылазно, а объявился в реале, так?! А раз этот парень, что засел у подруги в голове, не ее соулмэт, то потихоньку, каждый день понемногу «поглаживая» эмоции Энджи, можно будет постараться избавить ее от этой зависимости.

Ну, а о том, что в диких землях все страшно и ужасно, и вовсе переживать не следует. Да, все именно так и выглядит на первый взгляд – по головидению периодически передают, что сильно тряхнуло там, а цунами накатило – вот там, а смерч прошелся там-то и там-то. Но если обращать чуть меньше внимания на страшные картинки, а внимательно слушать о каких территориях идет речь, то очень быстро становится ясно, что это одни и теже земли, лежащие очень далеко от обжитых мест. Как правило, катаклизмом накрывает самый юг и восток Евразийской плиты, соответственно север Африки и западные части остатков Американских континентов, а не повсеместно, чуть ли не сразу за границами куполов.

Но, по большому счету, люди в это не вслушиваются, пугаясь страшных видов затопленных бескрайних просторов, текущей лавы и громадных трещин в земле, в которые могли бы рухнуть и монументальные башни Сити-центров. И совершенно не звучит нигде мнение, что основные территории, в смысле те, которые относительно не пострадали в Эпоху катастроф, уже вполне пригодны для обитания.

Люди, которым принадлежат данные земли, почему-то об этом не распространяются. И если верить словам одного хорошего знакомого Кэти, то им это просто-напросто не выгодно. Чем? Девушка не особенно-то стремилась задаваться подобными вопросами, но вот редкие высказывания и знакомых, и незнакомых людей, как вот того неприятного парня, что влез в разговор в ресторане, да и все, что можно было найти в сети, она ловила и «мотала на ус» к своей пользе. И в результате выходило, что и за куполами люди… живут, и не плохо живут… и как бы не получше, чем они все здесь в городе.

Средний уровень периметров Ньютвера имел пять этажей, а каждый этаж состоял из двух параллельных линий, называемых традиционно улицами.

Так вот, опустившись с перрона на три этажа вниз и повернув от лифтовых блоков налево, Кэтрин оказалась на своей улице, почти пустой, тихой и «солнечной», как и положено выгладить улице спального района в июне месяце в пять часов пополудни, даже если она внутри монолитного строения, а солнце лишь искусная имитация.

Стоянки для аэромобов, небольшие платформы, слегка возвышающиеся редкой цепочкой по самой середине улицы, были все свободны. Движущаяся пешеходная дорожка еле-еле ползла на самой низкой скорости, а в витринах магазинов замерли и вовсе неподвижные манекены, в ожидании пока улица оживет и мимо потянуться потенциальные покупатели.

А «почти пусто» составляли лишь две мамочки на скамейке, возле которых в полуметре над тротуаром покачивались коляски, ватага мальчишек лет восьми на аэророликах, которые к сидящим женщинам не приближались, видимо, уже успев выхватить от них, а также крупный широкоплечий мужчина, одиноко сидящий за столиком возле ресторана.

А вот его Кэти была рада видеть. Это был как раз тот самый хороший знакомый, что являлся для нее главным источником информации о диких территориях, и хозяином бара-ресторана «Медведь и Пирожок», что расположился на первом этаже того здания, где Кэти имела квартиру.

Ага, название заведения было смешным и несуразным, но Кэтрин нравилось. После всяких цветов и сладостей, разных «милых друзей» и пафосных «роялей» с «грандами», украшающих вывески по всем уровням и кварталам Сити-центра, это название воспринималось милым и каким-то домашним.

Мужчина, которого звали Джо, а в бытность его одним из самых знаменитых бойцов ММА – Черным Гризли, и на сегодняшний день впечатлял своими размерами. Впрочем, он не был стар, и даже не мог считаться сильно пожилым человеком в современном мире. Хотя по его собственным словам полный комплекс процедур по регенеративному омоложению он вследствие четырех десятков лет проведенных на ринге должен будет пройти в ближайшие годы – в свои неполные восемьдесят, а не как все нормальные люди – гораздо позже.

В общем-то, как было сказано выше, он производил впечатление очень сильного и вполне здорового человека. И поэтому Кэти так до конца и не была уверена в том – прибаливает ли он на самом деле или это просто ворчание «старого доброго дядюшки», образ которого любил «примерять» на себя Джо, в особенности при общении с нею.

Конечно, такая дружба, и такие почти родственные отношения, могли бы показаться странными, учитывая то, что в соседях они живут всего три года, разница в возрасте и жизненных интересах огромная, а Кэтрин, как известно, и вовсе довольно «дикая» особа в силу имеющегося дара. Но вот как раз дар-то тут и сыграл основную роль.

Когда они в первый раз столкнулись, конечно же в баре, куда Кэти забежала в день переезда выпить чашечку кофе, то оба поняли, что, как бы это не было удивительно, но они необычайно похожи и близки по своей сути, то есть по тому толи дару, толи ущербности, как они оба свои особенности периодически ощущали.

Нет, Джо слышать эмоции окружающих не мог, и уж тем более, как Кэти, влиять на некоторые их помыслы и действия тем более. Его персональную странность можно было скорее назвать обостренной и весьма результативной, в силу попадания в цель, интуицией. Она, его особенность, не была с мужчиной постоянно, как изматывающий и вынуждающий с ним ежеминутно считаться дар девушки, а накатывала внезапно – озарением, предупреждая, подсказывая, а иногда и одергивая.

Но, как бы то ни было, они встретились. С подачи ли его всколыхнувшейся интуиции, указавшей на вошедшую в бар девушку, как на удачный случай в жизни. Или возможно с подсказки дара Кэти, ощутившего в громадном чернокожем мужчине нечто такое, что не тревожило и не отпугивало, несмотря на довольно напрягающую в своей угрозе внешность.

Почему между ними не возникло физического влечения при такой эмпатической близости? Кто знает? Возможно потому, что в то время, разбираясь с ворохом новых и не всегда положительных впечатлений, Кэти в принципе не была готова к таким отношениям? А у мужчины в этот момент жизни, как раз все было уже устроено, гладко и по сердцу? Но вот отношения в стиле доброго старого дядюшки и его любимой племянницы, исходя из данных обстоятельств, у них сложились вполне органично.

Глядя издалека на расположение диванчика, становилось понятно, что подразумевается, что на нем будут сидеть двое. Но вот Джо, как всегда, расположился на нем один. Кэти, когда видела, как тот устраивается на мягком, но весьма ограниченном пространстве, всегда хотелось его пожалеть. А разве не заслуживает сочувствия то, когда хозяин заведения вынужден подбирать мебель, сообразуясь с веянием моды, а совсем не с собственными габаритами и запросами?

Мужчина действительно был крупным – метра за два ростом, широк в плечах и увит мышцами. Добавьте к этому брейды до лопаток, привычку в задумчивости сжимать и разжимать кулаки, которые размером чуть меньше его же головы, и славу ужасного и непобедимого Черного Гризли, о которой еще многие помнили. И вот перед вами громила, внимания которого лучше не привлекать и от дела по пустякам не отрывать.

Да, в общем-то, все так и было… но только с виду. Уж Кэтрин знала точно, что под такой устрашающей внешностью скрывается очень разумный, спокойный и мирный по натуре человек. Он был терпелив и мил с женщинами, притом со всеми без исключения, а не только со своими – женой Мадлен, матерью, сестрами, ну, и с ней, приблудной племянницей. Он был внимателен и заботлив с друзьями, даже с теми, общение с которыми можно было считать проблемным. Да он в принципе был терпим ко всем людям без исключения и, что немаловажно, к их слабостям! Хотя и не терял критичности взгляда при общении с ними.

– Привет, Джо. Прохлаждаешься? Оливер опять все бразды правления забрал в свои руки? – спросила, смеясь, девушка, подходя со спины к сидящему мужчине.

Тот обернулся, улыбнулся в ответ и способное устрашить в своей задумчивости лицо, сразу стало симпатичным и приятным:

– Здравствуй-здравствуй, красавица! Ага, сегодня с утра в режиме Наполеона живем. Ты-то, как сама? Как с девочками посидела?

– Да, нормально… – протянула Кэти, опять припомнив тоскливую атмосферу встречи.

– А что так кисло? – поинтересовался Джо, сразу уловив явно не оптимистическую интонацию в ее голосе. – Садись. Рассказывай, что там у вас произошло.

С девочками лично он был едва знаком, будучи просто представленным им во время одного из празднований дня рождения Кэти, которое она организовывала в их с приятелем ресторане. Но вот со слов девушки он знал о них побольше.

А не успела Кэтрин присесть на противоположный диванчик, как из дверей бара вышел официант, неся на подносе высокий бокал с посыпанной шоколадом пышной пенкой. Когда уж Джо успел заказать для нее капучино, было непонятно, но вот рассказывать, что не так было на встрече, теперь придется точно.

Вздохнув и хлебнув кофе, Кэти, как послушная девочка, пересказала «любимому дядюшке» все, о чем они с подругами беседовали за обедом. Единственное о чем она не стала говорить, это о непонятной многолетней влюбленности Энджи в странного не вылезающего из вирта мужчину. Это была не ее тема и не ей поднимать такую в разговоре с незнакомыми подруге людьми.

Впрочем, им и всех остальных тем хватило.

– Вот же, чуть не запугали тебя курицы глупые, а я еще считал по твоим рассказам, что они вполне разумные девицы! Еще эта, как ее – Мелинда! Сама-то, наверное, с детства не то что просто за куполом бывает, а и живет там месяцами. Чей поди, даже лошадку собственную имеет! – возмутился Джо, но тут же одернул себя и извинился за то, что обозвал девушек. Но вот Кэтрин пришлось опять выслушивать, что на диких территориях все вполне прилично и совсем не опасно:

– Ты пойми, – наверное, в сотый раз уже втолковывал он Кэти, – я там был последний раз лет двадцать назад, когда заканчивал карьеру. Ты знаешь, наша элита всегда уважала знаменитостей по разным приемам за собой таскать, да и бои на частных территориях, бывает, устраиваются. И уже тогда там все было вполне приемлемо. Ново, конечно, для городского человека и не всегда приятно, но зато интересно. А вот ужасного там точно ничего нет. Так это когда было! А говорят, что климат с каждым годом улучшается. Так что, лети спокойно. И получи от поездки максимум удовольствия. Кстати, у тебя такси на шесть вызвано? – он глянул на гэдж: – Ага, давай допивай свой кофей и иди уже, а то времени полчаса всего осталось. А насчет Разумовской… – Джо, как споткнулся после этих слов и на несколько минут задумался.

Кэти успела и капучино прикончить, и решить, что он вообще отвлекся и продолжать не будет. Но когда она, отодвинув бокал, стала подниматься с дивана, мужчина ожил:

– Послушай меня, девочка, – Джо перегнулся через стол и взял руку девушки в свои, – я Альберту знаю давно, и она хороший, в общем-то, человек. Но если что-то будет не так, что-то ты почувствуешь, что тебе не понравится… я тебя прошу, все бросай и возвращайся!

– Джо, ты что-то не договариваешь? Вот это я ощущаю! Но как всегда с тобой, точно определить не могу, что именно ты утаиваешь! – вот так с ним всегда – его эмоциональный фон вроде и открытая книга, но как будто лишь поверху ощущается. – Что не так? Говори!

– Да ничего страшного, не пугайся ты так! Просто… сложная она тетка – да, будем считать, что все именно так! Иди уже, а вернешься, вот тогда и поговорим.

Поняв, что большего она от Джо не добьется, притом, что и времени на разговоры уже совсем не осталось, Кэти махнула рукой на все недоговоренности и, послав воздушный поцелуй мужчине, направилась к двери подъезда.

Глава 3
Джо Черный Гризли

3 (0)

Джо поднял руку в прощальном жесте, наблюдая как Кэти, улыбнувшись ему, скрылась в дверях, ведущих к жилым блокам, расположенным на четыре этажа вверх.

На первом же, как и везде, были магазины и кое-какие заведения, без который не мог обойтись ни один удобный и уютный район. Одним из которых был его бар-ресторан «Медведь и Пирожок», которым на паях с другом детства он владел уже лет тридцать.

Ага, вот и его приятель, только вспомни о нем.

Оливер вышел из дверей бара и, неспешно раскачиваясь своей тяжеловатой фигурой, направился к нему. А усевшись на соседний диван, тоже посмотрел туда же – в сторону подъездной двери.

– Все, игра началась! – напряженно выдохнул Джо, переводя взгляд на друга.

– Ты называешь предстоящие события, которые могут привести к настоящему смертоубийству, игрой?! – как-то обреченно возмутился Оливер. – И девочка наша… вот что из нее за игрок – маленькая, худенькая, этим своим даром затюканная! Птичка-невеличка просто! А нам всемогущий громила нужен, чтоб воевать с Ксандером и Советом на равных.

– Хм, птичка-невеличка… а ей подходит. Вот только именно она, по крайней мере в вирте, тем громилой и может стать. И тем игроком, о котором никто не знает, и в расчет не берет, а значит, и противостоять которому не сможет.

– А мне все равно за малышку страшно… там, в вирте – ладно, но если что-то пойдет не так? И тогда все придется решать здесь – в реале. Как она справиться… да и захочет ли ввязываться во все это вообще? А если откажется? Вот приедет от Альберты и пошлет нас всех на хре… гм, далеко, в общем, подальше от себя! Что мы все, и Аля, и Раф в вирте со своими бедолагами, и мы с нашими парнями, делать-то станем? А? Всё ведь, как дураки, на одну маленькую птичку-невеличку поставили! – похлопал себя по лбу ладонью Оливер, как бы показывая, какие они все глупцы недальновидные.

– Так, пессимист хренов, не каркай! Все будет хорошо, это я тебе говорю! – Джо даже для убедительности ударил себя кулаком в грудь.

– Ладно, что уж теперь… только ждать и остается… – покачал головой Оливер и мотнул подбородком на стакан с ядовитого цвета жидкостью, который стоял перед приятелем, видимо, пытаясь перевести разговор на другую тему: – Это у тебя вместо обеда? Вот смотрю я на тебя, вроде и взрослый ты мужик, и умный, и даже будущее иногда предсказываешь, а вот когда на нервах, так и не поймешь, куда все девается?! Временами, прямо Бэзила нашего придурочного напоминаешь! Выпивка вместо еды… И не говори мне, что это не спиртное, литры кофе и такой вот ядовитой гадости – тоже ни есть хорошо! – по нарастающей, и уже вполне привычно, погнал Оливер воспитывать приятеля.

– Ты Базильку не трогай, он может и с придурью, но свое дело знает! – ответил Джо, с улыбкой поднимая глаза от стакана, а в душе радуясь, что друг встал на наезженные рельсы, и значит всякие надуманные горести уже отодвинуты в сторону.

– Да, кстати, – всполошился толстяк, – я, что хотел сказать-то, когда пришел: собрание с парнями откладывается, нас заказали на вечер – оба зала полностью. Мадлен уже обзванивает тех, у кого были заказаны столики на сегодня, приносит извинения.

– А кто хоть заказал-то? – не сильно волнуясь по этому поводу, да и без особого интереса, спросил Джо. Бывает, что ж теперь, дело житейское.

– Да толком и не с знаю пока, – пожал пухлыми плечами Оливер, – мне только что сообщили. Ресторан – арендуют, бар просто оплачивают и закрывают. Там какая-то компания с верхнего уровня. И это не из постоянных гостей.

От деловитости, зазвучавшей в голосе приятеля, Джо развеселился и, смеясь, поддел того:

– Что, тяжела ноша знаменитости? Целая компания с верхнего уровня!

– Да их всего четверо, – вдруг утратив всю собранность и серьезность, как-то задумчиво ответил друг, – и люди все чужие. Кто их знает, что они из себя представляют, чем занимаются там, на своем верху. Надо быть осторожнее!

– Это что сейчас такое было? Пророчества, знаешь ли, это мой конек! – недоуменно уставился на него Джо.

– Вот тебе хихоньки да хаханьки, а я серьезно говорю! У меня тоже, между прочим, чуйка имеется! Я, если помнишь, как и ты на нижнем этаже выживал, а там, хотя бы без самой маленькой, это не вариант, – обиделся Оливер.

А Джо в этот момент почувствовал, как у него в подвздошной области, будто что-то сжалось, а потом лопнуло. И сразу стало понятно, что от вечера ничего приятного ждать не следует… но, и непоправимого пока не произойдет. А значит поберечься надо, но сильно пугаться не стоит:

– Это, наверное, из-за той секретной директиве правительства, что Бэзил недавно откопал. О таких, как мы, кучкующихся нелюбителях игры, – постарался он придумать причину подступившей нервозности, что бы успокоить приятеля.

– Джо! Тише! – вдруг заволновался Оливер, озираясь вокруг, как будто до этого они о чем-то менее опасном речь вели.

– Да ладно ты, успокойся. Никого рядом нет. А для техники – все тихо на полквартала вокруг. Кстати, не забудь отключить оборудование, вдруг с собственной охраной твои новые гости явятся, проверять начнут…

– Угу, будет охрана, уже предупредили… – тяжело вздохнул Оливер, а потом с заметным усилием переключаясь на другую тему, сказал: – Пойдем уже, накормлю тебя. Супчик сегодня – чудо как удался! Время есть пока, а то без моего пригляду еще голодным останешься. Мало мне убогого нашего… – и направился к входу в бар.

Поднимаясь из-за стола, Джо крикнул ему вдогонку:

– С удовольствием, и не прибедняйся, у тебя все всегда удается! – уж больно каким-то растерянным выглядел приятель, а он не мог этого так оставить. Как говориться, доброе слово и кошке приятно, а уж Оливер, как любая творческая личность, весьма чувствительно относился к мнению о своих шедеврах. И помня об этом, Джо никогда не забывал ввернуть в разговор что-нибудь эдакое. А что? И ему не сложно, и приятелю в радость.

Открывая дверь, Джо по привычки поднял голову и посмотрел на светящуюся вывеску и улыбнулся. Этот короткий ритуал он исполнял с первого дня на протяжении всех лет, что они с Оливером владели этим заведением. Казалось, что пробежав глазами по буквам, он обязательно обеспечит себе хорошее настроение на весь остаток дня. А улыбку вызывала мысль, что он, особо никогда не веривший в приметы, все же позволял себе это маленькое суеверие.

«Медведь и Пирожок». Название, на первый взгляд неказистое и несерьезное, на самом деле было вполне естественно и просто по задумке. «Медведем» был он – Джо, по аналогии с его псевдонимом Черный Гризли, когда в молодости он был звездой бойцовского ринга. «Пирожком», соответственно, звался друг Оливер.

Прозвище свое приятель получил еще в детстве. Тогда местом их обитания был самый первый этаж нижнего уровня города, который, по сути, представлял собой самые настоящие трущобы.

Местное общество в основе своей состояло из работяг, подвизающихся на самую черную и тяжелую работу, плюс приличной доли преступников разного калибра да совсем опустившихся забулдыг. Впрочем, временами туда попадало и достаточное количество вполне приличного народа, который впоследствии ассимилировался среди аборигенов и практически растворялся в этом низкопробном коктейле.

Как правило, это были неполные или многодетные семьи, разорившиеся предприниматели, ну и все остальные, кто в какой-то момент начинал понимать, что в дальнейшем не сможет содержать себя и свою семью на более высоком уровне. В силу разных причин они оказывались здесь, в прямом смысле на самом дне жизни, но в результате такого унижения, а именно так большинство из них воспринимали сложившуюся ситуацию, имели теперь самые дешевые еду и жилье в Городе. Семьи, и Джо, и Оливера были как раз из таких переселенцев.

В принципе, отец Джо, хоть и был из пришлых, но настолько быстро прижился здесь, что через несколько месяцев нисколько не отличался от аборигенов уровня. Он работал уборщиком улиц, и пока его роботы скребли вечно грязные тротуары, он с такими же пьянчужками втихую остаканивался по углам. Естественно, к ночи, когда он добирался до дома, то был уже смертельно пьян. И хотя из смутных воспоминаний раннего детства Джо знал, что они не всегда жили так, поговорить с отцом о том, что же произошло, обсудить из-за чего они оказались вдвоем в этой дыре, мальчику так никогда и не удалось. И даже за всю недолгую их совместную жизнь он так и не смог узнать, что произошло с его матерью. Умерла она или просто оставила их, не выдержав, к примеру, пьянства отца или не приняв перспективу переселения на нижний этаж.

Впрочем, на протяжении всех этих лет, отец, каким-то чудом неизменно доносил часть заработанных денег до дома и, имея привычку делать заначки, рассовывал их, куда только можно. И надо честно признать, что если б не дар Джо, позволявший и предвидеть эти малые поступления, и, самое главное, помогающий отыскивать их, то, скорее всего, жизненный путь его лег бы совсем по-другому.

Но, все сложилось так, как сложилось, в результате чего Джо был плохо-бедно, но одет и накормлен, а коммунальные платежи за квартирку оплачены вовремя. Так что у местных служб не было явного повода придираться к отцу и изымать у того жилье и сына. И значит, Джо не грозило угодить в приют для бездомных и сирот, где его жизнью распорядились бы без его ведома. А вот самостоятельность, доставшаяся мальчику в результате такого стечения обстоятельств, к счастью, именно для этого ребенка оказалась благом.

Жизнь же Оливера была совсем другой. Семья его состояла из матери и трех сестер, причем двойняшки были гораздо младше него. После гибели отца в шахте, где-то на спутнике Юпитера, их мать, оставшаяся с четырьмя детьми на руках, вынуждена была со среднего уровня переехать сюда. Пенсии, выплачиваемой предприятием, на котором до гибели работал отец, вечно не хватало, а самой выходить на полный день, из-за совсем маленьких тогда близнецов, женщина не могла. О няньке или детской площадке речи не шло, все по той же причине.

Впрочем, как помнил Джо, соседка, госпожа Боис, никогда не унывала. Да, в общем-то, для него она и не была чужим человеком, да и госпожой или как-то еще, как обращаются к посторонним людям дети, он ее никогда не называл. Мама Мелли – вот кем для маленького Джо стала эта хрупкая, обремененная заботами и кучей детей, но нашедшая возможность позаботиться и о нем, женщина.

Став старше, и сумев проанализировать все, что творилось в его жизни ранее, Джо четко осознал, что не будь ее, он мог бы реально и не выжить, или, по крайней мере, не стать тем, кем он стал, попав в приют и приняв долю, указанную Городом. И зная себя, и свое свободолюбие, Джо не обманывался на тот счет, что, возможно, и в этом случае он мог не остаться в живых.

Сопоставляя кое-какие детали, Джо со временем вычислил, что на нижнем уровне они с отцом оказались, когда ему было около пяти лет. А семья Оливера, по словам мамы Милли, переехала в соседнюю с ними маленькую квартирку, примерно, через год после этого. К тому времени отец уже крепко закладывал, а сам Джо, видимо, был настолько плох – голоден, грязен и возможно болен, что женщина, увидев ребенка в подобном состоянии, не смогла оставить все как есть. Благо угрюмый, громадный и страшный с виду сосед даже в сильном подпитии был не агрессивен. И стоило всего лишь не мешать ему пить, и он не выказывал никаких возражений по поводу того, что новоявленная соседка лезет в его дела.

А дел нерадивого соседушки она взяла на себя не мало. Ребенок в том возрасте, в котором был тогда Джо, заначку отца с помощью своих способностей обнаружить, конечно, может, но вот оплатить коммуналку, купить нужные вещи и продукты, да и сготовить из них что-то съедобное, он еще не в состоянии. Так что переоценить заботу женщины, взвалившей на себя еще одного ребенка, было невозможно.

Впрочем, годам к десяти Джо постепенно научился заботиться о себе сам. Так что, через три года, когда умер отец, которого просто нашли на улице лежащим посреди не знающих что делать роботов, он был уже практически самостоятельным человеком. А службы города опять сделали вид, что ничего не происходит, раз все тихо и спокойно. И оставили подростка в покое.

В общем, Оливер, с которым они практически выросли в одной семье, был, по понятной причине, для Джо скорее братом, чем просто другом детства. И даром, что один из них был темнокож и высок, а второй русоволос, веснушчат и мал ростом, но в их квартале мальчиков очень быстро начали воспринимать, как близких родственников.

Но с момента смерти отца хоть малый, но доход, совсем иссяк, а мама Милли пятерых детей одна никак не тянула. Так что именно в то время Джо и начал драться за деньги. Да, пока это были не настоящие бои, сопровождающиеся ярким шоу и кучей обслуживающего бойца персонала, а всего лишь небольшие драки устраиваемые местными дельцами в подворотне, для собственного развлечения. Но денежки понемногу капали.

А вот Оливер к тому времени уже несколько лет как работал, считая себя единственным мужчиной в семье. В восемь лет он выполнял всякие мелкие поручения: что-то подносил, передавал, брался за небольшую уборку. В десять по несколько часов в день стоял за прилавком соседней хозяйственной лавки. В двенадцать… а в двенадцать он начал печь пирожки.

Обычно по вечерам Джо часто помогал приятелю, если тому приходилось выходить на улицу по какому-то поручению. Район их и днем-то, как известно, в «спокойных» не числился, а с приближением ночи тем более было опасно выходить из дома по одному.