Текст книги "Красная роза (ЛП)"
Автор книги: Анна Миланз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
36 глава
― И тебе вовсе не хочется, немного развлечься? ― поинтересовался у друга, выражая в своем голосе намек, что девушек можно разбирать на отвал.
Мы прошли к не занимавшимся шезлонгам, положили на них свои полосатые полотенца, которые используем после тренировок по футболу, и во всей своей красе уселись. Друг нервно почесал свою шею, не сводя глаз с входной двери.
По правде говоря, сюда я его позвал ради компании. Пока мне удастся дождаться девчонок, пройдет немало времени, ― все мы знаем, насколько долго они умеют собираться. Конечно, это выматывает и раздражает, что в какой-то момент захочется уйти, именно поэтому компания моего страдальческого друга как никогда стати. Что касается Кимберли, то по факту как дело пойдет. Он еще не знает, что здесь будет она. Главное, они должны поговорить, пока мне посчастливиться утащить Ханну в укромное местечко.
– Нет, друг. Моя голова не готова слушать речи этих зазнавшихся кукл.
– Это верно. ― Усмехнулся и откинулся на спинку шезлонга, располагаясь в удобной для меня позе и вытягивая ноги. Со стороны покажется, как насытившийся кот балдеет на солнышке, которое просачивается через окна.
Не могу скрыть свою сытость. Да и она отражается в моем взгляде, усмешке… Черт, я так счастлив, как никогда прежде! Только вот очень скоро мне понадобится снова мисс скверность, дырочка которой, ух, какая узкая. Твою мать, никогда бы не подумал, что с такими широкими бедрами и осиной талии она будет тесна для моего друга.
– Эй, братан? ― помахав перед моими глазами рукой, Аарен вернул меня на землю. Перевел взгляд на него, ухватив на его губах насмехающуюся ухмылку. ― Неужели у тебя получилось?
Получилось. Но от своей победы я не рад.
– Ты потише говори, ― встревожился, помотав головой. Никто не должен услышать наши игры с Фейном. ― Это случилось, но я готов отказаться от выигрыша.
– С чего вдруг? ― удивленно проголосил друг, выгнув свою широкую бровь. Он прищурился, как будто пытаясь во мне разглядеть намек на то, что же все-таки подействовало отказаться Эрику Россу от награды за свое дело. И тут его лукавая улыбка, читающаяся по губам в виде «мне все ясно», стала еще шире. ― Оу, да Эрик Росс влюбился.
Он сказал это достаточно громко, что некоторые дамы обернулись в нашу сторону, уже обдумывая, кто запал прямо в сердце дамскому угоднику. Их перекосившиеся лица и поджатые губы давали понять, ― они не очень довольны. А парням было вес равно, занимавшись своим делом: как бы привлечь внимание очередной шикарной дамы. Да уж… Отсосать член надо кому-то же. Хотя не скрою, что я раньше точно также действовал, наплевав на всякие стереотипы и рамки приличия, что мне читала моя ненаглядная…
Моя. Она вся моя.
– Ей богу, Фейн, когда-нибудь мой кулак встретиться с твоим глазом.
Аарен показал мне средний палец и разлегся на шезлонге, спокойно устроившись в зазывающей позе: руки закинул за голову, ноги скрестил.
– Ты, мой хороший, это еще не скоро случится. Любовь твоя ко мне победит зло. ― Фейн проговорил это сладким голосочком, добавляя в него нотки экстравагантности и женственности. Меня в любую секунду могло вырвать. Звучало отнюдь слишком фальшиво и мерзко. ― О’кей. Просто прикалываюсь.
И тут вдалеке мелькнула знакомая мне девушка, фигура которой мог позавидовать любой обдолбанный пацан, позволивший себе зайти на зону, где уже его права будут ограничены. Тело и ее душа были со вчерашнего дня взяты под мой контроль. Как и она взяла мое. На Ханне был раздельный купальник белого цвета: бюстгальтер прикрывал кое-как третий размер груди, а сквозь ткань топорщились две бусинки, трусики были выше талии, но от меня не уходила удачливая картинка, как раздвигаю ее худые ножки и пробираюсь под ткань к чувствительному месту девушки. В член сразу же ударило молотком. Такая аппетитная, изящная, без капельки косметики, и простая девушка срывала мне крышу, уничтожала разум в клочья.
Эллингтон шла в нашу сторону в компании своей подруги, перекидываясь фразами, которые мы уж тем более не могли услышать. Они были настолько увлечены беседой, что не сразу заметили нас. Чем ближе они были, тем чувство тревоги на счет моего друга росла с неимоверной скоростью, что драка начинала тут прям таки закипать.
Девушки практически подошли к нам, как наши взгляды с Ханной скрестились, и ее невинность и мечтательность отразились на лице, что мое тело потянуло именно к ней. Я, не сопротивляясь силе магнетизма, с которой дружил ну очень хорошо, поднялся с места и сделал пару шагов к ним. Краем глаза уловил взволнованность моего друга и замешательство с такой встречей, а Кимберли вообще побледнела, стоило заметить в радиусе трех метров самого Фейна. Но главная головная боль уже несколько недель стояла напротив меня, то опуская смущенно глаза вниз, то взметая ресницы, как птица в полете.
Не разделяя такого ужасного расстояния между нами, встал вплотную и положил руку на ее талию. Она тут же вздрогнула, дрожь волной охватила нас двоих. Хватило этакой силы с самой могущественной силы удержать себя на ровном месте и не забрать девушку отсюда, перекинув через плечо. Разделялись желания: уйти или поцеловать. И терпеть больше не мог. Припал жадно к манящему ротику, проталкивая язык. Жар покрыл наши тела, подталкивал к наслаждению, от чего сквозь поцелуй услышал тихий всхлип Ханны. Ее холодные и тоненькие ручки легли мне на грудь, но не чтобы отстранить от себя, а чтобы чувствовать себя в полной моей власти.
По правде сказать, целоваться с девушкой не было для меня интересным занятием ради одной ночи. Все эти двуличные «зайки» были обычным похождением: мы встречались, развлекались, запирались в удобном для нас месте и занимались взрослыми делами. Минеты и куни ― обычные занятия с этими проститутками. Взять у них то, что приносило мне кайф, ― но ничего не отдавать взамен этим девкам. Так действовало в моем своде законов. Только после столкновения… На данный момент такой потребности, которая росла с каждым днем, никогда прежде не приходилось на себе ощутить. Мной явно действовало нечто сверхъестественное, не подчиняющее объяснению. Я просто брал ее рот, наши зубы сталкивались и скрипели, а языки играли опасным огнем страсти. Искры и огоньки пылкости затмевали наше сознание, наши тела начинали плыть по течение сумасшедшей реки. И никто не мешал нам быть рядом друг с другом, ощущать каждое прикосновение, иметь возможность, наконец, забрать друг у друга все наши переживания и обиды.
Но вечно не могло это продолжаться, ведь наши друзья были рядом.
Кое-как отстранившись от ее вкусных губ, посмотрел на пылающее лицо девушки. Рваное дыхание свидетельствовало о нашем ненасытном поцелуе. Я снова ее увидел.
– Привет, ― прошептал возле ее губ и с трепетом заправил прядь волос. Каждое мое движение давало понять, ― девушка принадлежит только мне.
– Привет, Эрик, ― робко пропела она и аккуратно коснулась моих губ, оставляя легкий поцелуй. ― Я вижу, ты не один.
– Да… ― уже немного с тревогой ответил я. ― Ты же не против?
– Я? ― задумчиво спросила она скорей себе и поглядела на свою остолбеневшую подругу. Все же удосужилось расплести наши объятья, но не чувствовать ее рядом с собой, словно пытка.
Ханна прикусила сексуально нижнюю губу.
– Я не против, но не сказать это про Ким.
Мы оба посмотрели на этих двоих, которые пожирали друг друга то ли ненавидящими, то ли ужесточающими, то ли гипнотизирующими взглядами. Я склонялся к мнению, что между ними напряженность выдавало их глубокое состояние с верной стороны: желание и влюбленность.
Их гляделки затягивались.
– Ким? ― позвала Ханна, дотронувшись до ее руки. Кимберли качнулась и посмотрела на девушку, стоящую рядом со мной. ― Ты себя хорошо чувствуешь?
На ней лица отнюдь не было: краска с лица сползла, от чего щеки стали белее мела, губы иссохли, глаза метались в диком ужасе. Вообще, она не была рада такому столкновению с парнем, который какими только способами не пытался за нею ударить.
– Д-да. Все в порядке. ― Но под дрогнувшим голосом выражалось совсем другое.
– Тогда пойдем поплаваем…
И, бросив кокетливый взгляд на меня, Ханна удалилась следом за подругой, они пошли дальше. Эллингтон ухватила свою подругу под руку, тревожно спросила о чем-то, ни на шаг не отставая от бежавшей Ким. Да уж, Аарен смог в этой девушке пробудить отталкивание и страх от своего образа. Но и он выглядит не хуже ее.
– Почему ты не сказал, что она будет здесь? ― скрепя зубами, задал злобно вопрос друг и поднялся с шезлонга. Как я мог понимать, он уже готов отсюда уходить.
– Не злись, пожалуйста. Я и не думал, что вы так оба отреагируете…
– А как мы должны реагировать, когда я ее поцеловал из-за желания, а она увидела в этом нападок? ― Он сделал рывок в мою сторону и сверкнул не сулящий ни чем приятным взглядом. Мышцы его напряглись в агрессивном противостоянии с самим собой, огонь хлынул со дна души. Черт! ― Ты, Эрик, нихрена не понимаешь, что происходит!
– Для начала успокойся! ― поставил перед собой руки, как бы показывая, что не хочу с ним драться. ― И не нападай на меня. Я лишь только помог тебе ухватиться за край ткани, который может в любой момент разорваться. Может, это и есть шанс поговорить тебе с ней?
– Поговорить?! ― взвыл и отвернулся, приоткрывая рот и ловя воздух. Нервы у него с детства были пошатаны из-за гнусных родственничков, и мне больнее было видеть, как он извивается, мучает себя этими воспоминаниями и как жгучая смесь говна пожирает его. Семья их ― кровоизлияние в королевстве Фейн. Не все так гладко, как выглядит на обложке журнала.
Кадык друга дернулся. В гримасе ужаса отражалась вся нечистая сила, не сравнимая с моей, которая была убийственна для каждого прохожего. Кожа покрылась красными пятнами, челюсть парня плотно была сжата, ― знак того, что он энергично обходит стороной мои слова. Им завладел туман злости.
Он посмотрел на меня надменным взглядом, выражая всю свою неприязнь и отвращение по отношению ко мне.
– Никогда не смей лезть в то, о чем не знаешь до конца. ― Ноздри раздулись, изображая самого настоящего дьявола в плоти. ― Пошел ты к черту, Эрик!
Он всплеснул руками, развернувшись, взял полотенце и пулей полетел на выход. Я видел только голову друга, который фактически всех сбивал с пути и не обращал внимания на недовольные возражения.
Опустил глаза в пол и перебирал в памяти все сказанные слова Аарена, сопоставил каждую деталь в последовательность, анализировал, что же могло до такой степени вывести его. Но кроме одного единственного имени ничего не пододвигало меня. Ким была его жесткой грушей для битья, с которым ему было неподвластно справиться, с которым переломает себе кости. Он уязвим и неразборчив во всех этих романтических делах. Он не ищет в ней свою половину себя. Он не считается с тем, что уже давно ключ отдан девушке, которую проклинал миллион раз… Он лишь жаждал от нее взаимного удовлетворения… Но как же он просчитался, когда смог влюбиться. И вместе с ним я тоже медленно и угнетающее погибал и терял всю мощь, что однажды дало шанс выжить в этом дерьмовом обществе…
Только от острого и глубокого чувства, что не считается привязанностью, я воскрес заново. И в скором времени Аарен поймет, ― какое влияние оказывает легкое помутнение рассудка из-за непростой и неслабой в обороне девушки.
37 глава
Углубившись в свои мысли, мне не сразу удается заметить две женские фигуры рядом с собой. Утруждено поднял взгляд на Ханну, которая тревожно глядела на меня: в ее глазах читалось негодование.
Хватило украдкой взглянуть на Ким, как мысли про Аарена сразу же заполнили мою голову. Этот парень с каждым днем становится сложнее и неразборчивее для понимания. И мне все больше кажется, что наши с ним дружеские узы не способствуют установить контакт, заключавшийся в этом узле неразберихи в его жизни. Но мне ясно одно: он боится делать шаг!
– А где… ― немного боязливо спросила девушка, садясь рядом со мной на окорку бассейна. В глаза снова бросились эти выразительные соски, так и пытавшиеся меня заманить в свои сети.
– Ушел. ― Повернулся к подруге Ханны, только бы не видеть ее грудь. Кимберли выглядела немного остуженной, но окраска зелени выдавала ее внутреннее состояние. Возможно, мне так кажется, но она слишком скромная, от чего в ней вырабатывается ранимость. ― Привет, Кимберли.
Девушка вздрогнула, застенчиво опустив глаза.
– Привет, ― тихо выдавила из себя и потеребила, обвязанный вокруг тонкой талии, подол полотенца. Нет, все же она замкнута в себе.
– Прости, что так не складно получилось… Я не рассчитывал…
– Ничего, Эрик, ― перебила она меня и взметнула длинными ресницами, смотря на меня как на обезумевшего. ― Все хорошо.
– О’кей. Это радует.
Буду надеяться, что с ней все хорошо. Но не скажешь это по позе.
Повернул голову снова на свою подругу и взял ее хрупкую ладонь в свою руку, сплетая пальцы между собой. Рядом с ней мне вновь захотелось думать о чем-то хорошем, представлять яркие картины, а не ходить вокруг болота, где не каждый сможет услышать тебя и спасти. К тому же не то время, когда следует омрачнять наш отдых, который уже совсем скоро закончится. А у меня еще много планов насчет моей девушки.
И ее глаза встретились с моими: чисто-голубые, в которых сквозило неподдельное веселье, напряженность, безграничное благодарность и затмение моего сердца. Дааа… Тот самый участок ее души показал себя в обличии, продемонстрировал внутреннюю силу своей безнравственной уверенности. Она не та боевая Ханна, а кто-то больше для меня…
Погладил большим пальцем по выпирающей костяшке у основания указательного пальца. Надо с ней уединиться, терпение, казавшееся долгим и таким безграничным, кончалось с каждой секундой рядом с ней. Одной ночи мне не хватило. Я хочу ее прямо сейчас.
Наклонился к ее уху и шепотом, чтоб это было между нами, сказал:
– Приходи через пять минут в темный коридор. Он сразу же после выхода из бассейна.
Не дождавшись реакции своей спутницы, поднялся на ноги и поспешил скрыться в другом месте, перед этим захватив с собой полотенце. Я так и не искупался, но сильнее меня волновало откровенное тело Ханны, манящая своим пальчиком. Член терся об плавки, а позориться своим стояком ― не хотелось в таком многолюдном месте.
Вышел из большого помещения и сразу же свернул через десять шагов в темный промежуток, где ничто не способствовало увидеть путь и наличие тут предметов. Отлично. Прошел чуть дальше, пока не уперся руками в стену и не задел бедром что-то твердое и острое, отчего боль отразилась на маленьком участке кожи. Стиснул зубы. Потрогал руками, что бы такое могло быть, и удивился. Что здесь делает тумбочка, кажется, с испортившимся покрытием?
Ну да ладно.
Не такая проблема.
Оперся об нее задом, внимательно с точным осмотром наблюдая за тенями людей. И через каких-то крошечных секунд появляется виновница моих бед: мучений со стояком, желания разнести здесь все, только быть рядом с ней. Ее вид просто божествен: растрепанные волосы, убранные в пучок, который мне придется распустить, шикарная фигура, так и призывающая меня ударится головой обо что твердое, и мои любимые губки, приоткрывающиеся от нехватки воздуха. Ох, бл*ть! В член ударил несокрушимый ток.
Девица была вся выжита из себя: стройная, сексуальная, красивая и только для меня. Никто не посмеет пальцем даже тронуть сокровенное, где мне пришлось побывать не так давно.
Ханна сделала пару боязливых шагов, смотрела с опаской вглубь такого узкого коридора, а когда ей пришлось чуть ли не упереться в меня, я силой прижал к себе. Она ахнула прямо в губы. Горячий воздух обдул мой подбородок, по пояснице прошлась судорога, увязая в точке икс.
– И зачем ты меня сюда позвал? ― прошептала она возле моих губ.
Я ухватил ее за бедра и усадил на эту непонятную тумбу, удобно устраиваясь меж разведенных ног. Не был удивлен, что в ее трусиках было так влажно. Меня тоже било кувалдой, потому что друг чуть ли не упирался в ее щелку.
Девушка томно ахнула.
– А ты не догадалась? ― Наклонился и поцеловал уязвимую точку на шее девушки, всасывая кожу. Ее тело задрожало под моими руками, руки растворились в моих волосах. Очень нравится, как она реагирует, отрываясь по полной на моих отросших волосах. Иногда думаю, что пора их подрезать, а то становится невыносимо трудно справляться с обвисшей челкой, только Ханна переубедила меня. Окончательно. ― Соскучилась?
Прошелся носом по шее и внюхался в обычный и вкусный аромат ее тела. Все эти одноразовые шлюхи использовали мерзкие и горькие на зуб духи, обливаясь до пяток, что тошнота могла в любую секунду испортить их идеальный образ. Но у Ханны…тело манило своими настоящими, открытыми вкусами, хотелось изучить как можно глубже ее.
– Очень… ― жалобно просипела, и ее наглая ручка опустилась на мой член, по-игровому сдавливая.
Поверьте, я аж подпрыгнул от такой неожиданности. И все забурлило с невыносимой силой, выбивая со счета, с дистанции, с позиции. Твою мать! Да я освирепел.
В кромешной темноте нашел пухлые губы и зверски набросился на нее. Ладонь девушки все еще покоилась на паху, а моя рука начала свое исследование под название «Испробовать все и вся». Прошелся по гладкой коже во внутренней стороне бедра, еле ощутимо коснулся полозки трусиков и положил на талию. Сквозь поцелуй Ханна дернулась, углубила наше воссоединение губ, что мы чуть не стали грызть друг друга.
Низкий рык вышел прямо из груди, когда моя рука стала опускаться через живот вниз, к лепесткам, которые содрогались от накатывающего, раздирающего мышцы, кости желания.
Провел пальцами по резинки, слегка поддевая, Ханна откинулась назад, прервала наш поцелуй и своими коготками очерчила каждую вздутую венку на V-образным мышцах. Стиснул челюсть, ее указательный палец в пяти сантиметрах от члена сильно царапнул кожу. Мне стало нечем дышать в таком пространстве, где вентиляция была вокруг нас. Что же она со мной делает?
Рука нырнула в трусики, и я ощутил на пальцах такую влагу, что в любой момент здесь мог оказаться потоп. Ханна была мокрой, пальцы исчезали в складках, принося ей сказочное удовольствие, что точно не могла ощутить ни с кем другим. Только я мог ее воспламенить. Только я мог сокрушить на нее такую тягу в потребности почувствовать меня в себе. Никто!
Ханна ухватилась свободной рукой за мою руку, бродящая в потаенном месте, и уж тем более мучительно принося наслаждение. Она умоляюще простонала, ублажая мой слух и сердце мелодичным звуком. Кровь забурлила в жилах, пробудила во мне утоляющую потребность быть целиком ее. Жить с ней в одном ритме, обеспечивать нас одним кислородом и не подчиняться нудным, устаревшим правилам. Даже моя маленькая порча не касалась нас в таком масштабе, что могла разрушить наш ровный, не поломанный мостик. Мостик, построить который составила немало труд и упорности… Я просчитался, когда она разрешила мне увидеть в себе другой огонь обеспечения жизни. Наше лобовое столкновение преобразило мои стремления, поменяли перспективы насчет нее. Ханна не на одну ночь.
Влюбленные идиоты, сносящие друг другу головы…
– Эр-р-рик! ― рвано прошептала моя беглянка. Мой палец погрузился в ее пучину.
Девушка содрогнулась и своими губами уткнулась мне в шею, жадно кусая кожу. Сделал движение пальцем вперед, затем вынул, ощущая неземное вибрирование в этом пространстве. Прошелся сверху вниз, срывал с нее тихие всхлипывания. Если мне не удастся сейчас же войти в нее, то мне придется целиком испепелить такую нежную крошку…
Испарина появилась на моем лбу от подкатывающего предвкушения, сердце забилось в унисон и, кажется, в такт с ее сердцем. К горлу подкатил душераздирающий стон, заполняющий остаток разума не своеобразными мыслями.
Вводил палец в ее узкую дырочку медленно, разжигал в ней свою пародию монстра, который вот-вот должен был соединиться с моим, стать чем-то новым, породить себя из огня и пепла. О, да… Огонь горел в нас неутешительно и не щадя никого. Ханна острыми ноготками до пронзительной боли провела по моей спине, что мурашки отозвались ликованием в моем боевом товарище, мышцы свело приятно, отдавая легким, как перышко, полетом.
Когда ее киска начала сжиматься вокруг пальца, не стал больше тратить впустую и ввел сразу же два, ускоряя движения, дыхание, сердцебиение. Ощутил, как ее ноги задрожали, и она стала чуть ли не насаживалась на мои пальцы. Стены сотрясались равномерными стонами, тяжкое дыхание разразило или же пробудило двигаться глубже, набирать частоту. Я прямо добивал девушку своим проникновением пальцев, задевал до искушения стенки, но она хотела все больше и больше. Че-е-ерт!
Не закончив свои россказни, вытащил пальцы с трусиков и облизал их, чувствуя привкус солености от вкуса ее плоти. М-м-м…
– Вкусная девочка. ― Не надо было видеть, что она вся красная и запыхавшаяся, но не до конца удовлетворенная.
Вонзил до чуть ли не хруста пальцы в ее бедра, стиснул на край тумбочки Ханну, стянул эту злосчастную ткань, а с себя плавки, и резким толчком на всю длину проник в эту вязкую тесность… Ох, бл*! Как же хорошо. Мышцы влагалища сжали мой член, давая понять, что этого только и ждала она. В темноте увидел, как девушка развязала вверх, выпуская наружу идеальные сиськи. Положил свою руку на ее грудь и с силой сжал, заставляя ее выгнуться и пропеть не разбирающие слова…
Никогда прежде мне не хотелось так сильно, как Ханну Эллингтон.
Подорвался на бомбе со страшной двусмысленностью. И так было пространственно на режущие лишние звуки со стороны, где просачивался свет в этот уголок. Мне было плевать, что кто-то нас увидит. Если бы и заметили, то это оказалось бы простой шуткой для меня. Они даже не догадываются, в каких ракурсах беру эту шикарную девушку.
– Да-а-а… ― отозвалась Ханна.
Помещение стало заполняться звуками шлепков.
Двигался равномерно, иногда придавая тяжесть, упоение, иногда лишая остатки рассудка в таком положении. Мы были лишены возможности говорить, выражать свои восхищения, чувства, но за нас так изнуряющие говорила вся эта атмосфера. Она трещала по швам, вырывала с нас последнюю энергию и принося успокоение. Ржавое лезвие резало нашу кожу, по нам ездили миллион поездов, и один микроскопический импульс взрывал кайф до максимума.
Могущественно и с такой жаждой подчинить себе всю ее вышел и снова ворвался. Она аж от столько зачетного блаженства ухватилась ручками за мою шею и притянула к себе. Дурман давил мне прямо в висок, мышцы каменели на руках из-за столь мощной массы, но ничего не чувствовал, пока понимал, как Ханна требует не останавливаться. Невидимо и незаметно, но ощутимо для меня.
Мы обезумели буквально. Моя крыша стала ломаться, на место ее появилось куда прочное, терпимое, агрессивное, чистое существо… И я понял, что же значит забыть все и начать с самого чистого листа…
***
– Это было нечто! Эрик Росс умеет волновать даму, ― восхищено сказала Ханна, клюнув меня в нос. Она все еще отходила после такого безумного секса.
Удовлетворенно улыбнулся и одновременно рассмеялся. Да уж…
Жар пронеся по органам от столь милого поцелуя. Ее губки умели приносить будоражу. Но в голове крутился один волнующий вопрос, ведь она была не девственница.
– Скажи. ― В темноте помог ей завязать сзади вверх купальника, затем натянул на себя плавки, прикрывая еще не отошедшего младшего Росса. ― До меня же у тебя был парень. Я прав?
Повисла тягучая тишина. А потом девушка ответила безразличным, но дрогнувшим голосом:
– Да, был.
И даже не знаю, какой дьявол меня потянул спросить об этом. В этих коротких словах читалось желание закончить разговор, только останавливаться расспрашивать мне не хотелось. Интересно, почему тот остолоп упустил такую замечательную девушку, наверное, променяв на очередную потаскуху.
– А…почему вы расстались? ― почесал нервно затылок, приблизившись по ощущениям к ней. Положил руки на талию и придвинул ее ближе к себе.
– Скажем так, что наши пути распределены по статусу: низших и высших.
Ханна положила голову мне на плечо, а в нос ударил приятный запах ее шампуня: шиповник и яблоня.
– Неужели, он тебя предал…
– Можно и так сказать, ― выдохнула она и погладила мою грудь, где находится сердце. Игла вонзилась прямо в сердце, как только мне представилось то, что могло произойти между ними. Я догадываюсь, на какой поступок тот парень мог пойти, что озноб прошелся по позвоночнику.
Я не лучше него.
– Только я не хочу о нем говорить.
– А о чем? ― опустил голову, и кончики наших носов столкнулись друг с другом.
– Эрик…
Немного двинулся к стене, чтобы устоять на месте перед тем, что за разговор нас ожидал. И тут же свет в этом коридорчике осветил наши горящие лица: розовые щеки, распутанный пучок, розовые губки и затуманенный взгляд девушки; меня же распирало, волосы точно были в беспорядке хаотичном, а возбуждение так и читалось на моем лице.
Но куда важнее было услышать, что невозможно было избежать.
Это та самая ситуация, когда никто нам не мешает, если не считать, что слышны шаги людей.
– Что между нами творится? ― Ее ресницы затрепетали, смущение проскользнуло во взгляде, будоража мое сознание. Была она умелой, но все равно стесняющейся меня. ― Я так сильно запуталась в нашем балагане, что не увидела конец нитки. Не увидела, что за автомобиль проехал между нами, что показал своим сигналом в тишине наших томных вздыханий…
Мне бы и саму знать, что происходит с нами двумя. Я не могу назвать ситуацию одним словом, не могу сообразить, что же заставило до боли принять на себя такую едкую влюбленность. Она просочилась под саму кожу, оставляя за собой кровь и разрезы до глубины души.
– Ханна, ты сама понимаешь, что мы сошли с ума, ― тихо усмехнулся, сталкивая нас лбами. Прикрыл глаза, слушал ее неровное дыхание, переплетающееся с моим. ― Нами одолели чувства…
– Одолели… Но что будет дальше? Ты видишь, как между нами стоит невидимая стена этой чертовой вереницы соблазна, ― укоризненно, видимо, для себя сказал она.
– Я не могу тебе сказать прямо про наше будущее, ― выговорил это намного громче, оглушая свои легкие тяжким грузом. Отпускать ее под предлогом, что между нами стоят многие стереотипы ― бред. ― Не хочу даже упоминать об этих рамках. Ханна, я столько шел рядом с тобой, столько навязывал себя быть рядом с тобой не ради формальной напыщенности. Я делал это из-за чувств к тебе… Неужели, ты не понимаешь?
Взял ее лицо в свои ладони и заставил посмотреть на себя. Несколько прядей волос упали ей прямо на глаза, и поспешил заправить за ухо, чтоб видеть свежее и нелицемерное личико. Видеть небольшие морщинки в уголках глаз, расслабленность, выразительные скулы, маленький носик, который хочется целовать всегда и губы, приоткрывающиеся от каждого моего прикосновения к ней.
– Я влюблен тебя до беспамятства. Вижу тебя везде, как бредовый сон, слежу за тобой, словно параноик. Ты завладела моим сердцем.
– Эрик, ― ее губы задрожали, глаза прикрылись. Видел, как на нее накатывает благоверная истерика. Не та, что устраивают девицы, оказавшиеся в моей постели, а на следующее утро за дверью. Истерика, ― где чувства выражены ничего не стоящими слезами: солеными и мокрыми ― и улыбкой, зная, что ты нужна кому-то. ― Ты же издевался надо мной вначале года. Для чего? Ради потехи, веселья, забавы? Скажи, что не было твоим очередным ходом завоевать доверчивостью и растоптать…
– Нет. Не было, глупенькая. Никогда.
Не хочу вредить настоящей правдой.
Одна одинокая слезинка скатилась по ее щеке, которую я сразу же стер большим пальцем. Ханна все не пыталась посмотреть на меня: боялась найти во мне ошибку, испортившая ее и так чуть ли не разбившееся сердце.
– А что тогда?
– Еще при первой нашей встречи, когда Фейн решил к тебе подкатить, ты показалась для меня слишком зацикленной на учебе и замкнутой в себе. Но с каждым шагом, с каждым новым толчком, пробиваясь сквозь чащу на путь выбранный сердцем, я видел в тебе уникальную личность, пытающаяся строить свое будущее. И меня задело, продинамило и убило…
Грустная улыбка коснулась ее губ.
– Мне тяжело было совладать с собой, думая о том, чем ты зацепила меня. Сколько костяшек было мною разбито об стенку, когда стервозная девушка била меня по мозгам. Да, я психовал, бунтовал, злился на самого себя… Но ни за что на тебя.
– Успокаивает, ― хмыкнула она, пытаясь посмеяться над картиной «Эрик Росс сносит все на своем пути». ― В тот период я была задета до мурашек твоим присутствием. Только это не главное…
Девушка раскрыла свои большие глаза и взглянула на меня, заставляя видеть, какой хаос учудили мои слова внутри. Во мне тоже не шуточно все перевернулось и заиграло каким-то ходом против короля. Мелкие карлики бегали, сновали туда-сюда, выбивали из колеи самых сильных и крепких, проделывая дорогу к сильному и высокому господину. Шах и мат. Она выиграла в этом раунде.
– После твоей первой проделки во мне проснулось забытое и сгнившее чувство, от которого всеми способами бежала. Вот только…ты продолжал мне напоминать об этом, испытывать на состязании, и все больше я боялась заглянуть за границы настоящего.
Эллингтон вцепилась в меня пальцами, стараясь удержать себя на весу. У нее от каждого слова ноги подгибались, глаза становились мокрее. Не видел ее никогда прежде такой раскисшей, сломленной и задетой. Она призналась мне, пускай не открыто, но все же я понял, ― очередные отношения не увенчались бы успехом для ее состояния, разорвали бы на части.
Я собирался попользоваться и отступить, предлагая это другим. Все изменилось. Больше мне не хочется эгоистично и наигранно играть свою роль, выполнять такие знакомые действия, чтобы добиться девушку ради одной ночи, потом получить сполна удовольствие от слез. Ханна Эллингтон рядом со мной. В моем сердце. Мне не хотелось ей причинять боль, вредить морально и физически. Я хочу стать для нее больше, чем обычный человек: быть спасителем, любимым, родным и милым… Как бы это не звучало, но, да, быть милым мне хотелось только с ней. Ни с кем другим.
– Эрик, я не хочу тебя отпускать, ― дрогнувшим голосом ответила она, прижавшись губами к моей щеке.
Такие простые слова. Всего шесть слов. Боже, да я расцвел нисколько от слов, сколько от понимания, как сильно ее скрепляет рядом со мной. Я не могу допустить тот факт, что Ханна будет с кем-то другим, не со мной рядом в обнимку, не в одной постели, не на глазах у тысячи студентов, которым предстоит узнать об этом уже в понедельник.
– Ты заставил меня ожить по-новому, открыться со всеми своими тайнами перед тобой и почувствовать себя, наконец, настоящей.
