Текст книги "Красная роза (ЛП)"
Автор книги: Анна Миланз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
В пять часов студентов первого курса собирают на входе снаружи здания. Нас отводят в другую сторону от курорта, обозначая это тем, что флора и фауна ограничена на территории нашего отдыха, так что нас ведут вместе с проводником в ту часть, где легко заблудиться. Нам показывают всю красоту природу, а солнце придает искру такому представлению. Сквозь листья лучи пытаются пробиться в темные места леса, что пейзаж перед глазами открывается с теневыми играми. Девушки, завидевшие удобный участок, спешат быстрей запечатлеть себя на фотографиях. Мы же остаемся стоять в сторонке, продолжая внимательно слушать речь проводника. Кимберли только успевает открывать и закрывать рот от накатывающей радости. Сегодня она предельно с хорошим настроением…
Возвращаемся мы ближе к восьми, и стоит упасть на кровать, как усталость атакует меня замертво. Никогда прежде столько не ходила, что ноги готовы в любой момент отвалиться. Но по плану я должна еще сходить в зимний сад. А откладывать на последнее место не горю желанием.
Привела себя в порядок, утеплившись достаточно, чтобы не замерзнуть, ведь сегодня снова ожидается прохлада. Надеваю вязаный джемпер и джинсы, обувая ноги в белые кроссовки. Оказывается, в моем гардеробе все-таки кое-какие вещи завалялись, которые не носила с девятого класса. Ух, столько времени прошло, и не замечала.
Предупредила маму, что приду через час, взяла телефон и закрыла за собой дверь.
На улице было зябко, что сон и усталость как рукой сняло. Вышла на задний двор спустя многие пролеты и двери и побрела в гущу, откуда виднелись тусклые огни фонарей. Вокруг меня не было ни единой души, только скрипение деревьев из-за ветра и стрекотание сверчков. Подошла чуть ближе и ахнула, увидев необычайное оформление. Разные виды растений были повсюду, дополняя интерьер экзотичностью. Так таковой загруженности мебели не было: пару светильников и маленьких стульев; диван стоял в самом углу, а рядом кресло; круглый, среднего размера стол пролегал поодаль от дивана, а свет здесь был настроен каким-то оттенком, ― то ли салатовый, то ли голубой, как море. Но вступить было не так-то просто. А вообще, здесь невероятная обстановка, как и атмосфера. Она пропитана загадочностью.
Подошла к креслу, обводя взглядом каждую деталь, ― стекла были немного затонированы своеобразным рисунком.
Присела с некой аккуратностью и подняла глаза на потолок. Крыша была прозрачна, и кое-как проглядывались звезды на небе. Я даже заметила созвездие дракона. Подняла руку вверх и пальцем прочертила невидимую нить. Как же здесь красиво!
Со стороны послышались приближающиеся шаги, и с настороженностью посмотрела на проход. Вся магия, витавшая в этом саду, перезарядилась напряжением и послевкусием. Мурашки пробежались по моему позвоночнику. Человек, передвигающийся в полумраке, подходил все ближе-ближе к проходу, и через пять секунд показался во всей своей красоте Эрик. На голове был настоящий бардак, что только его украшало, на нем была футболка и светлые джинсы. Как ему не холодно в такое время?
Инстинктивно поднялась с кресла, когда наши глаза встретились в поединке. Он сделал пару шагов вперед, останавливаясь ближе к центру сада и не переставая пожирать взглядом меня. Участки кожи, куда касался глазами Эрик, горели адским пламенем, а через невидимую нить пронеслась искра, вонзая свой ток прямо вниз живота. Нас разделяло всего несколько несчастным метров, мы были на дистанции и каждый не могу дотронуться друг до друга, но возбуждения это не останавливало.
Проглотила скопившуюся слюну, стоило заметить выступающие вены на его руке, когда он поднял ее вверх, поправляя свою прическу. Затем встал в соблазнительную позу: руки спрятал в карманы джинсов, а тело манило своим сексуальным магнетизмом. Сдержала рвущийся наружу стон. Держи себя в руках, Ханна. Не будь такой тряпкой!
Он так хорош собой, бог ты мой!
– Что ты здесь делаешь? ― взяла под контроль свои чувства и, выдохнув, задала интересующий меня вопрос. Не с проста он здесь появился.
34 глава
– Пришел отдохнуть от суеты, – спокойно сказала он, пожимая плечами.
Волна тяжелого притяжения ударила по мне, когда он сделал еще один шаг вперед.
– Не ври. – Прищурилась, замечая, что творится в омуте стали. Ложь сама собой растворяется между нами, а правда отчетливо рисуется в его глазах. Она так и бьется кулаками, чтобы вырвать наружу тот самый ответ, заставляющий меня разгореться свыше ста градусов. – Ты бы не стал тут сидеть.
– Почему ты думаешь, что я не могу находиться в таких…милых местах? – недоуменно выгнул бровь, сверля всепоглощающим взглядом.
Я так и чувствовала, как силы покидают меня.
– Потому что это не твое, Эрик, – выдохнула, а показалось, будто тихо простонала. – Ты любишь ажиотаж. Ты любишь адреналин. А тут царит идиллия и тишина.
Повисла гнетущая тишина. Наглец смотрел с заинтересованностью, впитывал в себя мою энергетику без остатка, пока я хваталась за каждый поручень, лишь бы не приземлиться лицом вниз. Это невыносимо! Его сексуальность доводит меня до пика. На минуту мне стало ясно, что долго я сдерживать себя больше не смогу. Наше противостояние только усиливает соблазн сорваться с цепи.
Он еще долго пялился, не обращая внимания на внешний мир. Затем, запустив пятерню в волосы, стал медленно, словно хищник перед нападением на свою добычу приближаться ко мне. Каждая молекула сделали свое сальто, демонстрируя учащенное сердцебиение, которое отдавалось в барабанные перепонки. Казалось, что Эрик услышал громкие удары сердца. То, как коснулась его аура с моей, переворошила каждый закоулок внутри меня и его, что отразилось на бесноватой ухмылке.
– Ладно, – не переставая наступать, голос парня был пространственным, как будто это не мне он говорил, но таким глубоким, пробирая до самых костей. – Допустим, что я пришел сюда не отдыхать. Что с того?
Сглотнула ком. Теперь мысли беспорядочно бегали в моей голове. И Росс заметил, насколько он действовал на меня. Насколько был подвластен над моим телом и чувствами. Сладость, пламенность, страсть поднимали пульс.
– Что от этого будет, Ханна? – отчеканил, медленно и так сексуально проведя языком по верхней губе. Заворожено наблюдала за этим, а грудь отяжелела, стоило представить, что может сделать со мной этот похабный язык.
Парень остановился в паре шагов от меня, что по стойке смирно выпрямилась. Ускоренное дыхание посвидетельствовало о подкрадывающемся безумии между нами.
– Признайся, что следил за мной.
Эрик расплылся в плотоядной улыбке, высовывая как искусный дьявол, кончик языка. Да что б тебе провалиться! Дотронулась руками до бедер, сминая ткань джинсов. На одну секунду он посмотрел на прямоугольную клумбу, затем его взгляд упал на мое тело. Он глазами пробежался по всем возможным участкам тела, где было доступно для воображения взрослых картинок.
– Да, следил. Но ты же сама бегаешь от меня.
– Я не бегаю от тебя… – тихо выдала, скрещивая руки на груди. Так хотя бы смогу сдержать ноющее ощущение в груди. До такой степени тело требует этого наглого парня. – Просто…ты не оставляешь другого выхода, как только сторониться.
– Сторониться? От чего?
– Ты сам все знаешь.
– Ох, Ханна. – Из уст Росса это прозвучало настолько искренне и чарующе, что прежде не слышала от других. Наконец, радужка его глаз сменилась на более черное пятно, одержимое и рассеянное, все прошлые обиды и настоящее смешались в одноразовый флакон путанности. Мне стало ясно, что же все это время гложело популярного парня университета. – Я не желаю сделать тебе больно… Черт!
Снова этот взволнованный жест руками, проводящим по волосам. Месиво неразберихи в себе самом больше не было скрыто за маской безразличия.
– Я сам не знаю, чего хочу от тебя.
С наружи послышались еле уловимые звуки смеха, которые затем испарились в ночи. Я смотрела прямо на него. Смотрела и вбирала каждое его слово.
– Не знаю, как объяснить все это… Впервые не могу найти слова, которые бы мне помогли разъяснить наше молчание.
– Какие слова?
– Которые бы объяснили, что ты значишь для меня больше, чем просто девушка на одну ночь…
Приоткрыла рот, хватая воздух. Было невозможно слышать такое раскаяние и легкость в его речи, такую чистосердечность, от чего крылья вырастали за спиной. Ладошки даже вспотели от накаливания, которое разрасталось неимоверными шажками.
– Ханна, ты небезразлична мне…
И мир перевернулся с ног на голову, время затормозилось, а ноги подкосились. Я ему небезразлична? Повертела головой из стороны в строну, переваривая услышанное как полный бред. В голове затворился сумасшедший бардак, путая все мои лживые и правдивые слова. А постепенное, наполняющее каждую вену, каждую мышцу теплом, заставляющий затрепетать, обуздало мое состояние. Я чуть ли не взлетела на небо, чуть ли не упала в самое пекло, пожираю и повторяю про себя простое слово «небезразлична». Господи! Да мне сносит крышу, сносит тормоза, которые в любой другой раз дали бы резким нажатием на «стоп».
Границы разрушаются громким ударом кирпича об кирпич.
– Эрик…
Но мне не дали сказать, прервав низким и хриплым баритоном:
– Ты мне небезразлична. Безумно желаю лишь тебя одну, не тратя время на других. Веду себя как малолетний девственник, – горько усмехнулся, взглянув из-под темных ресниц. Острая игла вонзилась мне прямо в сердце, отзываясь приятной болью. – Я всюду за тобой таскаюсь, куда бы ты не пошла. Сторожу, как чертова собака, чтоб никакой другой парень не смел смотреть и дотрагиваться до тебя. Бл*ть! Да мне хреново, когда я представлю тебя с кем-то другим.
Сделал еще один опасный шаг ко мне. Взмахивает руками, не смея дотронуться хотя бы пальцем. Боится сделать ошибку, боится меня напугать, но куда я сбегу? Куда мне теперь сбегать?
Ноги пригвоздились к полу, тело обмякло, а в груди отдавались самые разные чувства: удивление, решимость в своих поступках, сексуальное напряжение, необузданность, подвергающая опасности влюбленность. Да, я влюблена в него. Одно касание, один взгляд, один поцелуй и мной правит лишь он. Беда, свалившаяся на меня своей сломанной судьбой, но которая старается идти наперекор своих неудач. Беда, не терпящая препятствий на своем пути и ломающая любые судьбы одним щелчком пальцев. Моя беда, вставшая передо мной во всем своем искреннем обличие. Ни капли лжи, двуличия, сарказма. Ни тайн, ни темноты. Открытость – то, что я ждала столько времени от него, когда поняла, что это не просто влечение, а невидимая связь наших сломанных сердец…
– С самого детства меня не учили выражать на показ свои чувства, не давали понять, что честность способна сделать большее, чем утихомирить боль в груди. А у меня здесь все болело, Ханна. Так чертовски ныло, – он положил свою руку на грудь в районе сердца, и кислород вообще не поступал в мои легкие. – Смотря на тебя в тот первый день, – ты была такой простой, ничем не привлекающей… А моя находчивость сыграло против меня в злую шутку. Одурманен одной единственной девчонкой, которая держит при себе «нет»…
Покачала головой.
– Это защита. От тебя.
– Но я не стал бы тебе причинять физическую или моральную боль. Люди, которые дороги мне, достойны лучшего отношения с моей стороны. Ни стервозности, ни ужасного поведения, ни обмана…
Честность рассеяло холод.
– Знаешь, что я испытывала к тебе все эти три недели? Что меня мучило ежедневно? – выговорила дрогнувшим голосом, из последних попыток держась на ногах. Мне нужна опора, чтобы не упасть.
Приблизилась почти вплотную, указательным пальцем тыкая ему в область живота. Рост парня был таким заметным, что еле-еле дотягивала до подбородка. Наэлектризовавшийся нейтрон проник в кровь, заставляя ее циркулировать с удвоенной силой, что жар ударил прямо в лицо. Он был так близок ко мне.
– Я тебя ненавидела и влюблялась… Смотреть на тебя – боль в сердце. Чувствовать твое присутствие, тело – головокружение. Ты меня уничтожал в щепки одним невинным взглядом…
– А ты не давала мне покоя во снах. Представлять и не иметь возможность дотронуться. – Он преподнес руку к моей щеке, нежно поглаживая большим пальцем мои разгорячившиеся щеки. Наслаждение волной отдалось в спину, вынуждая к нему прильнуть. – Пытка. Ты так близка, но все время далека от меня.
– Ты сильно ранил меня в тот день…
И без объяснений Эрик понял, о каком дне я говорю. О каком дне мне тяжело вспоминать из раза в раз.
– Прости меня, – теплые губы коснулись моего лба, перемещаясь короткими поцелуями вниз, – целует в висок, скулу, щеку, потом в уголок рта. Я сжалась под давлением моего возбуждения. Наши взгляды встретились в тягостном молчании: смотрели и смотрели, ища друг в друге свои спасательные круги. – Прости меня идиота. Смотреть на то, как задеваю чувства девушки, похоже на страшную испытание. Ты не заслуживаешь такого отношения, Ханна. Ты невероятная девушка. Ты ангел в плоти.
Ох, Эрик. Ангел давно запачкан.
– Ханна, да я еще никогда себя не чувствовал так окрылено, что вся планета больше не была похожа на ежедневную суматоху людей. Ты заполнила мой мир красками.
– Что же тебя останавливало оживить свой внутренний мир?
Легкое касание губ и искры так и полетели в разные стороны. Тело налилось свинцом, в трусиках стало совсем мокро, а груди болели, желая разрядки. В бедро, вообще, упирался бугор. Росс был также на взводе, как и я.
– Внушение, что я не способен достичь лучшего в этой жизни.
– Это не так… – Прикрыла глаза, пока моя осязаемость действовала за меня. Каждый вздох, выдох; каждое движение. Все это отражалось мурашками на теле. – Ты лучшее, что случилось в моей жизни…
Кладет руки мне на талию, очерчивая изгибы и опускаясь к моим бедрам. Легкое касание даже сквозь ткань способны пробудить во мне дикие инстинкты. Одним самоуверенным движением, и он приподнимает меня над землей, что наши лица оказываются друг напротив друга. Дыхания сплетаются в один кислород, мы дышим за двоих.
Момент настал. Момент, который оттягивали столько дней.
– Без тебя я бы не воскрес…
Я ничего не успеваю ответить, сладкие, со вкусом мяты, губы обрушиваются на меня, унося остатки разума. Поцелуй получается робким, нежным, невинным, но Эрик углубляет его, проталкивает язык в глубину темного, сверкающего шторма. Властный, настойчивый, страстный, ненастный. Языки сплетаются между собой, танцуя свой танец интима, что головокружение усиливается, отдавая импульсы прямо в центр влагалища. Это происходит в бешенном ритме, мы теряем какую-либо связь с миром, нами работает горячая влюбленность.
Запускаю пальцы в его растрепанную шевелюру и оттягиваю пряди, от чего парень стонет прямо в губы. Вибрация от прекрасного звука проносится по моему телу, только сильнее подначивая сгореть. Щеки горят, сердце бьется в унисон, легкие горят пламенем от нехватки кислорода. Росс мучительно и кровожадно сжимает талию, не отпуская ни на шаг. Словно боится, что все это окажется сном.
Но это не сон.
Опьяняющий поцелуй электризует каждую крупицу вокруг нас. Пылкость, безумность пленит нас в своих сетях, заставляя уйти в агонию нескончаемого потока кайфа в мышцах. Я прямо изнываю от предвкушения чего-то больше, чем поцелуй.
Эрик оттягивает мою нижнюю губу и заглядывает в глаза, откуда так и читается крышесносное томление. Потребность ощутить его всего, в себе! Я больше не могу скрывать, больше не могу ходить вокруг…
Он нужен мне.
– Я хочу тебя, – выговариваю сбивчивым голосом, ощущая его руки почти во внутренней стороне бедра, где самое потаенное место. Мой внешний вид точно выглядит потрепанным, будет не удивительно, что волосы торчат в разные стороны.
Уголок его рта приподнимается в самодовольной ухмылке.
– Ханна Эллингтон просит меня трахнуть ее. Какая неожиданность!
Он быстро чмокает меня в губы, но я только углубляюсь, впитывая в себя его страдания, муки, боль. Забираю все взамен на свет.
– Не ехидничай. – Отстраняюсь и провожу своими ногтями по мощной шее, вонзая в кожу, и ощущаю, как он дрожит.
– Опасная кошка.
– Мой тигр.
Обвиваю ногами мужскую талию и беру в ладони его идеальное лицо: черные брови, которым позавидовала бы каждая мечтающая девочка о красоте; выточенные скулы, стоит прикоснуться, и порежешься; небрежная прическа, с чем-то схожая с соломой, из ряда вон пытаясь прикоснуться; и мои самые любимые глаза. Азартный огонек проскакивает во взгляде, плотоядная улыбка озаряет его лицо, что придает стимул не завершать начатое, как красная тряпка для быка.
Он набрасывается на меня с удвоенной силой, не забывая переворачивать наши чувства.
Не знаю, как мы оказываемся в его комнате, но последующие минуты длятся в густом тумане. Эрик кладет бережно меня на кровать и ловким движением руки снимает с меня джемпер, открывая вид на мои округлости, затем добирается до брюк, снимая вместе с трусиками. Я приподнимаюсь, когда его руки оказываются за спиной, и он расстегивает бюстгальтер, откидывая в неизвестное направление. Перед ним остаюсь полностью голая, открытая, не укрывающая свое прошлое и не пытающаяся скрыть свои тайны.
То, как он смотрел, – с интересом, с похотью, с восхищением, – смутили меня, машинально прикрывая свою грудь. Но он останавливает меня, перехватывая руки и задирая над головой. Я выдохнула, а соски коснулись натренированной груди.
– Не стесняйся. Теперь ты моя, – опускается ниже, проведя языком за мочкой уха. Внизу стало еще мокрее.
Потом эффектно, как в кино, приподнимается, снимает через голову футболку и обрушивается своими теплыми губами на топорщенный сосок. Я ахаю и выгибаю спину, когда в дело задействовались зубы. Хватаю ртом воздух и подчиняюсь блаженству, что заставляет вспорхнуть до самого космоса, оставляя после себя пыль. Он кусает, вылизывает, сосет ареал, не переставая нагло дразнить, берет меня с превосходным умением. Переходит к другой груди, вытворяет точно также: мучительно и излишне лишая рассудок.
И затем спускается вниз, оставляет влажные дорожки из поцелуев, нежно касается шершавыми пальцами разгоряченной кожи. Замираю, нервы обострились, когда он оказывается у самого масштабного центра мучительного возбуждения. Холодный воздух касается подрагивающих складок, от чего я сжимаюсь изнутри. Мучительно и подло с его стороны исчерпывать мое крайне изможденное состояние. Подо мной все трескается от ожидания, каждая ниточка трещит по швам, услышав наши изголодавшееся колебание и отчетливые конвульсии.
Кажется, следующее мгновение длится в неизвестном промежутке времени… Эрик, ощутив контроль и подвластность надо мной, не медлит и проводит по почти раскрывшимся складкам. Искры слетают с глаз. Хватаюсь руками за ткань, рвя на клочья, чуть ли слыша сквозь гул в ушах, как она трещит от моих пальцев. Он двигается с полной уверенностью, добавляя нотки сердечности и мягкости. Касается чувствительной точки, переходя на выступающие, как будто требующие ласки, бугорки. Исступление проскальзывает в моем сознании, но такие размытые картинки кое-как улавливаются мной. Все касающиеся муторные события остаются напоминанием того бедствия, от которого давным-давно мне приходилось остерегаться. А разрыв в груди дает понять, что слабость – не позор за саму себя. Слабость преподносит красный, с колючками плод, который забирает вас в свои заросли, давая найти друг в друге частичку светлости.
– Ты прекрасна, Ханна…
Приподнимаю бедра, ловя каждое кое-как доходящее до сознания движение его языка. Эрик набирает оборот, берет с усердием, чуть ли не проталкивая глубже, где царит мой сладостный рай.
– И совсем мокрая…
– Эрик… – С пересохших губ срывается глубокий, поистине восторженный стон.
Он проталкивает еще глубже язык, затем вынимает. Поднимается вверх и опускается вниз. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Протяжно стону, на ощупь находя его волосы, сжимая в своих тисках, и ни за что не останавливая его… Горестная однако штука – получать наслаждение в столь интимном месте. Потому что мука становится слащавым испытанием перед полноценным воссоединением.
Кончиком языка он начинает дразнить, что все ощущается намного острее. Стягиваю волосы на затылке парня, от чего вибрация от восхитительного удовлетворительного стона разносится пылким своеобразием, подталкивая к завершению. Мышцы скручивает, ноги начинают дрожать, а подступающий оргазм исходит от самого низа живота, еле заметными шажками подкрадываясь к медовому послевкусию… Но к моему огорчению Росс не успевает даже завершить, как отстраняется.
Не сдерживаю в себе возглас негодования, ведь определенная перчинка почти коснулась меня.
Совладав с собой, поднимаю голову, боясь увидеть мастерски спрятанное вранье за маской, но вижу, как он снимает с себя джинсы и боксеры. Берет из ящика в столе презерватив, рвет упаковку и распределяет на внушительно большом члене. Боже. Это в меня поместится? Облизываюсь, понимая, что его член не позволяет посмотреть куда угодно, но только на него. Вот о чем Эрик говорил, я не смогу отрицать потребность ощутить в себе. Его мустанг такой возбужденный, длинный и удивительно большой, что не сравниться с прошлой партией… Но это никак меня не омрачняет.
Росс возвращается ко мне с лукавым озорством и надменной деликатностью в том, что отлично проделал свою выходку.
– Это было нечестно, – выдохнула, когда он навалился, кожа к коже, сплетая окончательно наши нити. Огромный, самых больших размеров, дружок его упирался мне в промежность, заставляя пульс подскочить. Ох.
– Кто сказал, что я умею играть честно? – С дикостью коснулся кожи на шее и еле ощутимо укусил. Громко ахнула, сменяя на кокетливый смех. Провела ногтями по напряженным плечам, что кожа стала гусиной, а сам член дернулся от моего прикосновения.
Эрик заглянул в мои глаза, откуда сквозила вся чувственность нашей откровенности прямо сейчас. Ни фальшь, ни слухи не заставляют меня увидеть перед собой совсем другого, не настоящего Эрика Росса. Темень от ожидания в радужке глаза застилала восприятие на данную ситуацию, но отблески разоблачали его с потрохами. Учтивость, усмирение, стойкость в своих действиях иной раз доказало, что это не его мимолетное игра на одну ночь. Это куда длинее.
– Ты готова? – с нежностью хрипит он, дотрагиваясь рукой до моей щеки. Не теряя и так много потраченного времени, киваю в ответ.
Он касается моих губ, и наши языки вновь сплетаются, аритмия подсказывает, как нужно правильно исповедать свою симпатию, что я теряюсь навсегда в своем прошлом. Забываю все моменты школьных будней, издевательское отношение учеников, свою первую любовь и алчный день, который в принципе меня растоптал и выкинул, как испорченную вещь. Остаемся только мы с Эриком. Я и он. Один момент. Один миг. И наш союз вместе.
Неторопливыми шажками делает уверенное движение, сантиметр за сантиметр входит в меня, раздвигая складки, и приподнимается на руках. Нарастающие неприятность, отчужденность сковывают мое тело и сквозь поцелуй громко стону, разрывая тишину комнаты. Я вцепляюсь в парня, обвивая ногами талию. Господи! Такое ощущение, что тебя разрывают на части. Разрывают, уничтожают, но в то же время поднимают вверх. Узость во мне сменяет дискомфорт на нечто запретное, сладкий и долгожданный кайф разносит мои чувства в пух и прах. Естественность и никакого тщеславия. Утонченность и отсутствие гордости. Да-а, этого я никогда прежде еще пробовала и не испытывала на себе.
Зарываюсь руками в волосах и чуть ли не приклеиваюсь к парню. Когда он оказывается во мне полностью, закатываю глаза, впитывая в себя все сомнения этого нахала.
Потихоньку тяжесть сосредотачивается во мне, он делает незамедлительные движения, давая привыкнуть к его размеру, от этого это только заставляет кровь прилить к лицу, щекам стать пунцовыми, тело обмякшим. Верчу головой, пребывая в космическом эффекте, поскольку невозможно было его сравнить ни с чем другим. Задыхаться и разгонять в себе миллион живых красок – это вполне не свойственно мне после дичайших приключений. Но сейчас…жизнь остановилась, а мое сердце – нет.
Эрик начинает ускоряться, разгоняя во мне бушующую лаву, да так энергично, что нежность больше не уступала страсти. Благосклонность не питала в себя первые впечатления, бремя заменилась нашей яркой звездой на небе. Довериться ему – не оказалась моей ошибкой. Сойти с ума – не оказалось порочным деянием, которое питается чувствами стыда и унижения, а алый закат стал символом нашего восхождения.
В комнате оказываются слышны лишь наши соприкосновения кожи к коже, мои не прерывистые, временами громкие ахи и крики. Бо-о-же! Стенки матки разрывает очередной толчок. Эрик опирается локтями и вонзает зубы в нижнюю губу, подначивает, не останавливаясь в этом изрядном потоке эйфории, которая накрывает тебя с головой. Забыться, потерять реальность и лишиться сознательности, будто ты вообще не в своем теле, будто ты живешь за другую жизнь. Потрясающее чувство! Неземное, порой абсурдное, которое не поймет никто другой. Лишь ты, когда твоя жизнь похожа на потерянный ключ в темноте.
Огонь настигает меня, охватывает грудь, низ живота, точку, где соединяются наши тела. Царапаю спину парня, оставляя красные кровоподтеки, жадно целую, двигаюсь вместе с ним, ловя каждый его напор.
Кульминация подкрадывается заметными шажками, и мы вместе напрягаемся, что Эрик начинает насаживать меня еще мощнее, и изгибаюсь в спине, тянусь к чему-то забвенному. Стоны заполняют каждый простор этой комнаты. Извиваюсь, кричу, кусаю его шею, ломаю ногти от удовольствия. Внутренний свет просыпается после долгой спячки, озаряет каждый закоулок души, переворачивает старые воспоминания, возобновляя их чем-то новым, неизведанным, которое мне предстоит узнать.
Кое-как в полузабытье пытаюсь разглядеть Эрик, интенсивного, вспыльчивого и такого красивого. Лицо непроницаемое, удовлетворенное, перекошенное в блаженстве, пот стекает со лба к носу и капает прямо мне на грудь. Вены выступают на руках, демонстрируя всю силу здорового парня. Не перестану вторить себе, что он невероятен. Все в нем характеризуется самой сильной энергетикой, способной разорвать свою жертву в клочья…
Как будто почувствовав мой взгляд, он открывает глаза и долго, с жаром, открыто смотрит на меня. Прочитываю все его эмоции, мысли, растекаясь в лужицу, когда обнаруживаю что-то глубинное и опасное, которое мне удосужиться увидеть. Испытать. Познать сущность Эрика Росса…
Вдруг пространство сужается. Мышцы влагалища начинают сжиматься вокруг члена. Дыхание вовсе учащается, а надрывные стоны оглушают нас двоих, а давление в истекающей точке нарастает, от чего спазм стягивает внутренности в приятном дискомфорте. Оргазм обрушивается на меня мощью в сто киловатт, разрезая пространство минутами забвения. Пик кипения врывается в пространство: оглушает слух, парализует тело, а перед глазами возрастает пелена. Сквозь нее я уже ничего не могу разглядеть, ничего не могу воспринять… Отдана в руки беспощадного зверя.
Росс делает еще несколько толчков, стараясь получить свою дозу упоения, но меня разносит намного большее расслабление, потом содрогается во мне и изливается. В следующий момент только могу кое-как уловить движение со стороны. Вбираю как можно больше воздуха… Прикусываю нижнюю губу и наслаждаюсь минутами неимоверного удовлетворения, перекручивая момент за моментом, прикосновение за прикосновением, поцелуй за поцелуем, пока не нахожу тот самый цветок, который завял совсем давно.
