Текст книги "Красная роза (ЛП)"
Автор книги: Анна Миланз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
– То есть…
– Он отравлен с детства. По рассказу Аарена и Эрика, Росс рос не счастливым ребенком в семье. Что-то скрывается за его маской бессердечности, жестокости, тщеславия и эгоизма.
Оперла подбородок об свою ладонь, устремив взгляд вниз, на невидимую точку в столе. Получается, все же что-то кроется за этой горой мышц, стеклянных глаз, которые оставляют в душе промелькнувший холодок, от которого тебя знобит. Эрик Росс – бунтарь и сердцеед, но каков он, если его видеть за маской? Да и, наверное, это его не оправдывает. Его психика давно испорчена и, кажется, уже ничто не поможет ему.
Проморгала несколько раз.
– А как относятся люди в университете к ситуации, возникшая две недели назад? – задала давно интересующийся вопрос, но на минуту нас вновь прервали. Официантка принесла заказы, расставив их перед нашими с Ким носами. Взяла в руки теплую кружку с чаем и сделала небольшой глоток, чувствуя в себе полное умиротворение.
– На самом деле все относятся нейтрально. Конечно, находятся люди, которые несут полную ерунду, убеждая других в том, что грядет настоящая война. А эти нейтралисты уже полностью понимают, чем все может закончиться…
– Чем? – вдруг вклинилась в наш разговор Кимберли.
– Во-первых, все будет попахивать драматизмом, что свойственно проделкам Эрика, а во-вторых, убегать, возможно, ты будешь с разбитым сердцем. Но это не моя теория, а их. – Подняла руки вверх, чтобы мы не подумали ничего плохого о ней. Только даже на ум такое не приходило.
– Не переживай, мы не настолько ядовиты, – тепло улыбнулась подруга, доедая свой заказанный пирожок.
– Спасибо.
Вдруг между нами повисла тяжелая тишина, но со стороны дверей звенел колокольчик, создавая обстановку не такой натянутой. Тихонько допила горячий напиток и откусила кусок лакомства, утопая в смешанных чувствах. Как вкусно!
– Ах, да, Ким! – вдруг воскликнула Грейс и хищно прищурилась, осматривая мою недоуменную подругу. – Я тут недавно увидела сцену одну между моим братом и одной девушкой, в главной роле которой играла ты. У вас была такая эмоциональная беседа… Что это мой брат вдруг забегал за тобой?
Я чуть не поперхнулась от услышанного. Чуток прокашлявшись, посмотрела на побелевшую девушку, которая была готова скрыться от нас. Нет, провалиться под землю. От испуга и смущения она не дожевала до конца пищу. Смотрела на сестру Аарена так, словно ее поймали за неприступными делами с ее братом. Видимо, подруга думала, что разговор пройдет мимо нее.
– И самое главное, Аарен так к тебе клеился. Может, поделишься, что там у вас происходит?
Очнувшись от транса, Кимберли дожевала и сглотнула так громко, в чем можно было уловить волнение. Хотя я не понимала, что вообще происходит.
– Я… – тихим голоском начала, но не продолжила. Ей было некомфортно об этом говорить. А меня вот подмывало узнать одно, почему об этом не знала я? Почему я слышу от Грейс о том, что ее брат отхаживает мою подругу? – Он идиот.
Твердо заключила и допила латте, пристально смотря на нас. И былого смятение больше не сквозило в ее глазах.
– Тот еще мальчик, который так и желает залезть под юбку любой девушке.
– Воу, мой братец тот еще похотливый цыган, но не думала, что он начнет клеиться к простеньким. Без обид. – Театрально девушка напротив меня поклонилась, но наигранности в ее словах вовсе не пахло.
– Он не то что бы клеится, он достает меня. Не дает проходу с той самой первой вечеринки для первокурсников…
Еще тогда…А тогда произошло самое гадкое со стороны Росса.
– Возможно, ты его зацепила, но я точно не знаю. Все же мой братишка такой еще весельчак, что думать порой не хочет. И не удивительно, если он вдруг захотел пристроить одно место между твоих ног.
Кимберли подавилась, когда только положила в рот последний кусок, и начала кашлять. Кусок упал на тарелку. Я подорвалась и постучала по ее хрупкой спине, пока она не остынет. Указав жестом руки, что все хорошо, села обратно на место.
– Извини, что грубо, но не могу описывать его другими, менее нецензурными, словечками.
– Я уже поняла, – вся раскрасневшаяся, она поправила свои волосы. – И спасибо за разъяснения. В будущем учту.
Рыжая бестия подмигнула ей.
– Ладно, не очень хочется разговаривать больше об этих мальчиках. Я уже спросила то, что нужно, а теперь хотелось бы поболтать с вами. Расскажите о себе…
Следующий час мы просидели в обстановке, где уже не было той неловкости, непонимания и желания уйти отсюда. Между нами наладилась такая связь, как будто мы давние друзья и спустя пару лет делимся впечатлениями о том, как протекала наша жизнь вдали друг от друга. О Грейс я узнала столько нового, что не могло сочетаться с ее натурой. На самом деле она не была той еще двоечницей, позоря свою семью. Даже наоборот. Она с энтузиазмом училась, старалась постигать что-то новое в своей выбранной профессии, которая, кстати, почти была совместима с моей. Творческая личность девушки была направлена на реализации задумок в области дизайна интерьеров и строительство домов. Она уведомляла нас красками о том, какие работы готова впустить в ход после окончания университета. А оставалось всего два года и как птица в полете. Сейчас она на третьем курсе, что явно удивляет.
Не каждому легко доходить до такой ступеньки, но у нее нервы железные и стойкие.
В рассказе о своей личной жизни и семье, она с трепетом вспоминала детские годы, а когда речь заходила о Брюсе, то на глазах расцветала, оживленно перечисляя все те моменты, которые повлияли на их будущие отношения. Узнали, что уже три года вместе, с самого первого курса, что как год не девственница и вовсе не жалеет того, что когда-то поддалась на чары своего парня. А вот что забавное, об этом не знает ее брат. Хотя, как сказала Грейс: «Ему не обязательно знать все!»
После полного повествования о своей жизни и между перерывами шуток и интересных историй, мы с Ким рассказали ей о себе, упоминали много смешных случаев. Перечисляли свои невзгоды, мечтания и светлые пути. Конечно, некоторые моменты мы скрывали и не вдавались в подробности. Да было ни к чему…
Наш смех привлек внимание некоторых посетителей. Разрываясь вдребезги от услышанного анекдота, мы все никак не могли остановиться. Боже, никогда еще так не смеялась!
Все было такое комфортное и родное, что какие-то проблемы уже не казались для меня препятствием. Так было хорошо.
Колокольчик снова звякнул, и кто-то вошел в кафе. На миг Грейс взглянула в сторону дверей и ее смех затих. Я прекратила тоже смеяться, увидев на ее лице виноватое и вопросительное выражение. Ким следом за мной.
– Что с тобой? – отозвалась я, дотронувшись до ее руки. Она выглядела такой недовольной.
– Походу, наше веселье закончилось в одночасье.
Недоуменно поморщилась и решила посмотреть позади себя. Кимберли первая обратила туда внимание, и удивление скользнуло в ее глазах. Повернулась как в замедленной съемке и застыла. В двух шагах от моего стула стояли двое парней. На их лицах красовались ядовитые и гадкие улыбки, а напряжение, скованность, злость и учащенность биения моего сердца вспыхнуло так быстро, как только подняла глаза на виновника моих тревог, встречаясь с чертиками в его глазах, которые манили в свои сети.
Стиснула спинку стула руками, чувствуя почву под ногами уже не такой твердой. Боже!
24 глава
― Привет, сестренка! ― вытянулся и расправил встречи Аарен, приветствуя своего близкого человека. ― Какая же неожиданная встреча. Не думал, что вы теперь дружите.
– Братик, если ты пришел сюда выпить кофе, то можешь идти. Не думаю, что тебя интересуют женские секреты.
Аарен сложил руки на груди, делая в нашу сторону шаги. Его улыбка расползалась до самых ушей, чем самым вызывало что-то некомфортное и отвергающее во всем его образе. Как будто это не сам весельчак, которого я знаю, а тот человек, в котором породнилось тьма со светом.
– Я мастер секретничать. ― Выгнул бровь. ― А может, вы нас обсуждали? Не похоже, что все эти женские штучки будут занимать весь ваш разговор.
Он задумчиво постучал пальцами по подбородку, будто обдумывая.
– Нет. Я уверен в этом.
– Засунь свою уверенность себе в зад, Аарен.
Мне пришлось откашляться, чтобы скрыть смех. Росс, прищурившись, метнул взгляд на меня. Во всей этой стойкости промелькнуло нечто плотоядное и губительное, что недавняя наша близость отразилась на моих щеках. Отвернулась и посмотрела на точку на столе, не желая быть пойманной спаличным.
Взгляд клоуна коснулся Ким, опустившая ресницы, тем самым не позволяя увидеть ее глаза. Я так и почувствовала, какая вибрация прошлась по ее телу: холод, скованность, неприязнь или же… Значит, между ними явно есть что-то незнакомое, о котором я побоюсь спросить. Ведь…это же не мое дело.
– Можешь идти, тебя никто не держит. ― Грейс сказала это таким тоном, что ее брат оказался лишь прислугой, который выполнял указания.
Фейн издал какой-то рычащий звук.
– Аарен, успокойся! ― вклинился в разговор тот, кого не хотелось бы видеть всю оставшуюся свою жизнь.
Еще он стоял настолько близко, что дорогой парфюм так и врезался в нос. Максимально близко. Отчетливое напоминание его присутствия прошлось колючей вибрацией. Снова подняла голову на парней.
– Пойдем, не будем дамам мешать обсуждать свои…развлечения, ― Эрик посмотрел на каждого сидящего человека, но задержал свой колючий взгляд на мне.
– Эй, я еще не закончил!
– Пойдем, у тебя был тяжелый день. Наш столик как раз не занят.
Эрик подтолкнул рыжего вперед. Они прошли до самого конца зала и только в углу, где стоял свободный столик, устроились на диванах. Самое ужасное, что Эрик сел как раз ко мне лицом. Боже…
– Грейс, что у вас происходит? Неужели, вы никак не ладите? ― неожиданно подала признак жизни Ким, нарушая нашу испорченную атмосферу с опьяняющим и наркотическим чувством.
По недоброму взгляду Грейс, обрушившийся на мою подругу, я поняла, что сейчас ее лучше не трогать. Ким съежилась и виновато опустила глаза. По лицу девушки прошлась серая маска, сменяющаяся на безвыходность и злость. Отношения брата сестра не царили идиллией, и цветы не цвели таким уж благоуханием, явно есть секреты, в которых нас не просветит девушка.
– Ничего интересного. Маленькие передряги брата, о которых я узнаю случайным образом, а потом стараюсь его оттуда вытащить. Вы не представляете, как меня за*бало это. ― Выговорилась на последнем предложение достаточно громко сестра Аарена, привлекая внимание людей. Покрутила плечами, так как всеобщее обозрение не очень приятно для восприятия. ― Я беспокоюсь о нем каждый раз, а он плюет на мои чувства, продолжая в том же духе. В последнее время это уже накаляется.
И ничего больше. Ни у кого не было потребность сказать что-нибудь еще.
Грейс измождено выдохнула и, не поднимая глаз, взяла в руки салфетку. Она начала ее потихоньку потрошить на мелкие кусочки.
Несколько минут сидели не подвижно. Потом я оперлась подбородком об ладонь и заметила, насколько сильно настроение девушки превратилось в настоящий порох. Глаза стали уже не такими веселыми, улыбка сползла окончательно с ее губ. Даже какой-то двусторонний ветер дунул на наш столик, вынуждая съежиться от холода.
Между нами сквозил невидимый дым серости и грязи. Никто не желал поддержать атмосферу, которая быстрыми темпами закрыла за собой дверь. Со стороны были слышны разговоры, смех и озорство, но мы сидели бесшумно. Каждый был в своих мыслях.
Аккуратно, будто опасаясь чего-то устрашающего, посмотрела вглубь кафе. И утонула вновь в том взгляде, в котором тонула пять дней назад. Гранитные софиты смотрели на меня, они блестели, манили, дразнили и даже пугали. Эрик расслабленно сидел, положив руки на стол, его не волновало все остальное, что происходило вокруг. На одно мгновение мне показалось то же самое. Так вот легко, без трудностей, препятствий, всяких барьеров смотреть друг на друга, забывать про других, когда пульс подымается, давление растет от летающего желания… Это желание всегда рядом со мной.
Не могу точно сказать, но к этому человеку возникают не самые приятные для меня чувства. Я постепенно теряю ту злость, агрессию, зверство, которое хотела да желала вылить на него. Убеждаю себя в том, что парень вовсе не тот, кем себя считает, что есть за его настоящим запретное и ограниченное место в шкафу, о котором хотелось бы когда-либо узнать… Но в то же время не хочется. В то же время хочу себя проклинать. В то же время ненавижу его, терпеть не могу.
– Я сейчас приду. ― Сообщила девочкам, пускай они даже не услышали, подрываясь с места. Надо прийти в себя. Надо быть той, об которую не будут вытирать ноги. О которой не будут шептаться за спиной. О которой забудут навсегда.
Навсегда.
Ноги несли меня в туалет, пока воздуха в легких не оставалось. Во мне разрастался такой пожар, такая сжигающая все живое стихийная опасность. Эти чертовы воспоминания медленно убивали меня…
Вбежала в туалет, быстрей выкручивая на полную мощь кран. Ополоснула лицо холодной водой, чувствуя, как грудь не сдавливает невидимая веревка. Схватилась за раковину, вонзая свои ногти прямо в нее. Сильная боль обрушилась на меня как ядовитый плющ, душила, колола, убивала и воскресала.
Смотрела в одну точку, не мигая. Смотрела и дышала. Как же я запуталась в этом беспорядке своей судьбы. Все вертится на одной нитке, все происходит по одному и тому же сценарию. Каждое мое действие не противодействие другому, а синоним. Все между собой взаимосвязано, а я хожу по кругу, ища в лабиринте выходы. Что же я должна сделать?
Отключила воду, взяла несколько бумаги и вытерла насухо лицо. В зеркале на меня уже смотрела не та Ханна, которую я знала. Сейчас передо мной девушка, закомплексованная в своих чувствах, желаниях и решениях. Противно осознавать такую мелкую глупость. А все началось из-за того человека, который растоптал мою уверенность в себе…
Со стороны скрипнула дверь. Через зеркало заметила входящего парня. Пальцы еще больнее впились в раковину. Нет. Только не это… Снова он.
– Привет, Ханна…
Задрожала всем телом, услышав его басистый голос. Он стоял в двух метрах от меня, смотрел на меня. Обстановка накалилась, стоило ему войти сюда. Кровь бурлила в сосудах, на глаза наворачивались слезы, но кое-как их сдерживала, а сердце…будто вовсе не бьется. Смотрела только на раковину. Не хочу сейчас видеть этого человека, ворвавшийся в жизнь с моим прошлым.
– Ханна, я хотел поговорить…
Поговорить? А нам есть о чем разговаривать? Мне уже давно стало ясно, что выяснять или разговаривать нам не о чем. Вокруг нас вертится одна и та же проблема, от которой в первую очередь хочется навсегда избавиться.
– Скажи честно, что ты ждешь от меня? ― выпалила прежде, чем задумалась над своим вопросом. Я задавалась этим вопросом на протяжении месяца.
– Ты о чем? ― подняла голову и посмотрела на него через зеркало. Эрик нахмурился, от чего на лбу появились две полоски морщин, а губы искривились.
– Зачем тебе все заморочки? Зачем тебе нужна я? ― Ногти впились в край раковины и вместе с ними моя решимость. Пора выяснить до конца нашу недосказанность. ― Мне надоело вся наша вражда. Надоело видеть тебя постоянно, где бы ты ни был, и испытывать смешанные чувства. Я запуталась в этом балагане, который ты устроил. Все к чему я стремилась, готовила с самого лета цели и задачи, рухнули в один момент, стоило нашим кораблям врезаться друг в друга. Я устала быть мишенью для мажора, который ищет в своих поступках достоинство и уважение к себе. Ты слишком эгоистичен, назойлив и…просто бесишь меня! И сколько раз мы сталкивались, оскорбляли друг друга, ничего хорошего не выходило в ситуациях. Я не знала, почему, а теперь в голове вертятся одни и те же вопросы. Зачем я нужна Эрику Россу? Неужели, я одна из тех кукла, которой хочется наиграться вдоволь? Что вообще хочет от меня папенькин сынок, разбрасывающий деньги налево и направо…
Открыла рот от нехватки воздуха. На одном дыхании я выговорила все то, что копилось во мне. Высказала ему прямо в лицо, выплюнула под ноги. И сейчас я готова была вылить еще больше грязи, но сдержалась. Чего-то побоялась.
Резко развернулась к нему и тут же была прижата. Эрик в два счета оказался возле меня, ухватил руками под бедрами и усадил прямо на раковину, устроившись между моих ног и вжимая в зеркало с размеренной силой. Я замерла. Вслушалась в наши сбивчивые дыхания. Внутри все перевернулось, тягучее ощущение отдавалось в низ живота. Что же происходит со мной?
– Мне ничего не нужно от тебя, ― сбивчиво сказала он, дотрагиваясь рукой до моей щеки. Я выпрямилась, хватаясь за это прикосновение всеми возможными нитями. ― И ты не похожа на тех девиц. Ты особенная.
– Я…
Но я не смогла договорить. Его кроткая открытость выбила меня из колеи. Я особенная? Что он имеет виду под этим словом? Что он мне хочет этим сказать?
Он медленно провел большим пальцем по моей скуле, опуская вниз. Шершавая поверхность кожи коснулась моих губ, чем гипнотизируя моей тело. Оно жалко заскулило на его ласки.
– Как же мне хочется прекратить всю эту игру… ― голос притих. Казалось, что язык сам за себя работает, пока я полностью отключилась.
Расстояние от наших лиц было максимально маленькое. Вблизи он был еще красивее: губы были влажные; около носа прослеживались маленькие, еле заметные веснушки; цвет глаз переливался при изменении угла освещения, а черные волосы падали ему на лоб. Одна рука парня медленно сползла с бедер на колени, а вторая подцепила мой подбородок, заставляя смотреть только в глаза.
Рвано задышала, стоило ему опустить руку на шею.
– А ты этого хочешь? Действительно хочешь меня забыть? ― наклонил голову как искусный дьявол, мягко поглаживая самую возбуждаемую точку на шее. Он знал, где моя слабость.
Нет. Я не хочу.
– Да. Хочу вернуть тот день, когда мы столкнулись. Хочу изменить прошлое.
Я и правда сказала это?! В глубине души у меня закрадывалось совсем иное утверждение. Черт.
– Хочешь, значит? ― задумчиво проголосил, откидывая упавшую прядь на спину. ― Так что же тебе мешает?
Он отстранился от меня, положив вторую руку на коленку. Воздух был для меня на свободе.
– Ты.
Если бы мне сказали месяц назад о том, что моя жизнь изменится до такой степени, то я рассмеялась бы этому человеку в лицо. Много раз повторяла про себя, что, строго придерживаясь четкого плана, ты можешь обыграть ход некоторых событий. Ты сможешь не только уйти от них, но и в следующем не подпускать мысль об этом. Но мои сомнения оказались куда реалистичнее, чем эти сказанные слова великого философа.
– Хм…
Росс открыл рот и закрыл. Он встал в ступор. В его взгляде промелькнуло на долю секунду что-то новое, неизвестное и светлое. Как будто крошечный лучик солнца попытался осветить душу Эрика Росса, но не сумел от сильного потока густых туч.
– Эрик, ― тихо выговорила его имя. Он действовал на меня опьяняюще, мои мысли разбегались куда-то в сторону. Но я нашла откуда-то последнюю силу, чтобы добить это до конца. ― Я думаю, мы должны жить как раньше, до нашего знакомства.
Пальцы больно надавали на коленки, от чего сидеть на раковине стало не уютно. Отметила про себя, как настроение парня вмиг изменилось. От спокойного до злого. Таким я его увидела в первый раз, в тот день.
– Ты… ― агрессивно накинулся на меня, но его прервали.
Дверца в туалет снова открылась, из-за нее показалась Ким. Глаза подруги округлились, а сама она замерла на месте. Затем красные пятна отразились на ее щеках, и взгляд упал на пол. В меня будто брызнули холодной водой. Мне стало так дурно, что Ким это увидела.
Взяла в руки силу и оттолкнула Эрика от себя, спрыгивая с раковины. Он кое-как сдвинулся с мертвой точки и отошел на приличное расстояние. Вся эйфория, витавшая в этом замкнутом пространстве, напросто исчезла. Но спасибо за это Джонсон.
Подошла к Кимберли и хотела уже уйти вместе с ней, как бросила последний взгляд на парня. Росс был напряжен, губы плотно сжаты, а глаза горели адским огнем. Он смотрел на меня совсем дико, будто видя свою жертву перед тем, как наброситься. Было видно, что в нем боролись противоречия и чувства.
– Надеюсь, ты поймешь это и не станешь больше лезть в мою жизнь.
Он отвернулся.
Поджала губы и проследовала за подругой, закрывая за собой дверь. Мы двинулись вперед по узкому коридору.
– С тобой все в порядке? ― немного поколебавшись, спросила Ким.
Мне очень хреново! Все хуже некуда.
– В порядке, ― посмотрела на нее и мягко улыбнулась.
– Ладно, ― я услышала в ее голосе нотки недоверия. ― Нас Грейс ждет. Мы уходим, кажется, ее настроение окончательно испортилось.
Хмыкнула. Не только ее. У нас у всех настроение мерзкое и противное до кончиков пальцев.
Вышли в зал, заметили Грейс, стоявшая у входа, и двинулись отсюда куда подальше. Нет ни в одном дне спокойствия.
